Проскользнув сквозь стальную дверь, я нырнул в царившую за ней черноту. Я постоял немного, пока глаза не начали разбирать окружение, а потом осторожно двинулся вперед.

Примерно через два или три фута я прекратил изображать из себя Скуби-Ду и просто пошел дальше. Просто так, вразвалочку. Ведь я же не мог наступить на сухую ветку или опрокинуть пустую канистру, вообще шуметь не мог, верно? Когда ты призрак, у тебя и проблемы другие: производить шум можно не бояться, главное — чтобы тебя не увидели.

Тем более никто, кого могло бы обеспокоить мое присутствие, не станет полагаться на слух.

Я напряг свои чародейские чувства.

Под чародейскими я имею в виду что-то вроде чувств, скажем, паука. Обостренное осязание паука дает ему знать о приближении опасности, но оно же извещает его о добыче. Чародейское чутье такого, конечно, не может (хотя, полагаю, как следует потренировавшись, можно добиться и чего-нибудь в этом роде). Зато оно помогает распознать присутствие чужой магии — как естественных ее потоков, так и искусственно наведенных. И вам не надо для этого специально сосредотачиваться — для любого, обладающего нашими способностями, это естественное свойство.

Теория, которую я слышал чаще всего, утверждает, что способность к восприятию подобных энергий позволяет сделаться чародеем почти любому — при условии, что он сможет использовать их в своих целях. При том же, что человек, не обладающий такими способностями, тоже в чистой теории может обучиться магии, для него это может оказаться не легче, чем слепому — обучиться живописи.

Так вот, я напряг эти свои чувства, частично заблокировав менее важные, физические, с целью выявить поблизости наличие магии. Чего-чего, а магии здесь хватало. Дверь вела на бетонную лестницу, уходившую глубоко под землю, и практически на каждой ступени стояли свечи и темнели магические символы. Дремлющая в краске энергия почти не выдавала присутствия чернокнижных заклятий, но они там все-таки имелись: я видел их слабое свечение. Энергия призывного заклятия не слабела. Чисто подсознательно я решил интерпретировать ее как звук — наверное, потому, что продолжал слышать ее ритмичное уханье словно из огромного сабвуфера.

Я спускался по лестнице, продолжая ощупывать своими чувствами ступеньку за ступенькой. То, что казалось невинными, почти лишенными магии каракулями, могло содержать в себе что-то гораздо более мощное и опасное, хотя пока такого не происходило. Я беспрепятственно одолел два марша.

Внизу лестница открывалась в прямоугольное помещение, явно служившее прежде чем-то вроде элекгрощитовой. Точно так же не оставалось сомнений в том, что комнату давно уже не использовали по прямому назначению. Большие стальные шкафы и остекленные шкалы приборов покрылись пылью и ржавчиной. Здесь оккультной писанины сделалось больше; фразы обрывались и соединялись друг с Другом самым причудливым образом, словно кто-то писал стихотворение на незнакомом ему языке, вырывая для этого фрагменты текстов из словаря.

И все эти знаки несли в себе заряды той же энергии, что и на лестнице. Капюшоны явно обладали некоторыми магическими способностями, что вполне вписывалось в общую картину, в которой Серое Привидение вербовало себе в помощь смертных для...

...для той пакости, что оно задумало, в чем бы та ни заключалась.

Только все-таки что это за пакость оно — или он, или она — задумало?

То есть я знал, что Серое Привидение напало на дом Морти. Только зачем? Зачем ему вообще было захватывать Морти? Ну, конечно, коротышка-эктомант мог бы стать серьезной занозой в заднице для того духа, которому захотелось бы играть в Чикаго более заметную роль, но очень уж какой-то мелкой фигурой казался Морти — с учетом амбиций Серого Привидения. Или это не он являлся главной мишенью? Тогда кто?

В дальнем конце помещения зияло отверстие с неровными краями — казалось, его пробили кувалдами. За ним виднелся туннель — вход в собственно Нижний Город.

Из туннеля донесся полный боли вопль — кричал, судя по всему, мужчина.

Я едва не сорвался на бег, но совладал с порывом. Бездумная беготня — неплохой способ добиться того, чтобы тебя угробили. Тем более угробили повторно. Вместо этого я продолжал шагать по вырубленному без особого внимание к качеству работ коридору. Здесь царили холод и сырость, так что повсюду темнели пятна плесени. Я отделался от мыслей о том, какие запахи били бы мне сейчас в ноздри, и продолжал скользить вперед, стараясь не проглядеть ловушки, а еще прилагая все усилия к тому, чтобы ноги мои двигались не в такт уханью призывного заклятия.

По дороге я миновал несколько пустовавших альковов, явно служивших личными покоями Капюшонам. В каждом лежал на полу тюфяк или надувной матрас, застеленный чем-то вроде постельного белья, только покрытого плесенью. Обстановку дополняли ящик или пара мешков, как я предположил, с личными пожитками. Стены здесь тоже покрывали магические знаки, дополнявшиеся надписями вроде: «ЛЮДИ-ЯЩЕРИЦЫ УЖЕ ЗДЕСЬ! ПРОВЕРЬ, НЕ СЛЕДЯТ ЛИ ОНИ ЗА ТОБОЙ!» В двух или трех альковах обнаружились и обитатели; их массивные тела угадывались под отсыревшими одеялами, и до меня доносился храп.

Спустя минуту или две проход открылся в освещенное факелами помещение размером с хоккейное поле. Проем располагался почти у самого потолка, и вниз от него вели вырубленные в стене ступени, по которым я мог бы спуститься — но не стал, поскольку весь подземный зал был сплошь забит нехорошими парнями. Я поежился и на всякий случай проверил, действует ли еще моя завеса.

Басовое уханье заклятия грохотало здесь во всю мощь; исходило оно из вырубленного в полу отверстия диаметром примерно десять футов; дна его я со своей точки не видел. Зияющий проем окружали магические формулы на порядок сильнее тех, что встречались мне по пути сюда; с каждым ударом невидимого барабана они вспыхивали зловещим багровым светом.

Яма была доверху заполнена духами.

Их масса клубилась в ней ровным, неумолимым водоворотом — казалось, это варится в огромном котле какой-то суп; из этого неясного варева время от времени всплывало на поверхность что-то, в чем можно было угадать человеческую анатомию. Теперь до меня доносился и их беззвучный крик, жуткий, пульсирующий в такт с барабанным боем.

Тут и там в помещении виднелось с пару дюжин лемуров. Почти все они откинули капюшоны — лишенные своей пугающей безликости, они походили на обычных людей. Некоторые стояли, некоторые сидели. Небольшая группа играла в карты. Остальные просто неподвижно смотрели в пространство.

У ямы с духами собралась группа Капюшонов. Все за исключением двух стояли на коленях, громко распевая какой-то варварский напев. Время от времени все словно по команде низко кланялись и хлопали в ладоши. Над ямой возвышалась виселица, сделанная, похоже, из старого баскетбольного столба со щитом; двое оставшихся Капюшонов удерживали нижний конец веревки.

На другом ее конце болтался над ямой Морти, обнаженный до пояса и спеленатый веревками, как попавшая в паутину муха. До меня доносилось его сдавленное всхлипывание.

Прямо перед ним парило в воздухе Серое Привидение. Оно словно стояло на невидимой плоскости и медленно перемещалось по кругу, оставаясь напротив лица Морти. Фигура его наводила не меньший ужас, чем при нашей первой встрече. Оно заговорило, и голос у него оказался текучий, спокойный — и, несомненно, женский.

— Вам совершенно не обязательно подвергать себя этому, Мортимер, — произнесло Серое Привидение. — Мне не доставляет удовольствия причинять кому-либо боль. Покоритесь. Вы ведь все равно рано или поздно сделаете это. Избавьте себя от мучений.

Морти открыл глаза и облизнул пересохшие губы.

— П-пошла в жопу, — прохрипел он севшим от крика голосом.

— Гм... — пробормотало Серое Привидение и кивнуло. — Еще раз, — произнесло оно.

— Н-нет, — выдохнул Морти, отчаянно трепыхаясь на веревке. Разорвать путы у него не получилось, он только начал вращаться еще быстрее. — Нет!

Двое Капюшонов, удерживавших веревку, невозмутимо опустили Морти в самую гущу клубившихся в яме духов. Те набросились на него, словно морской прибой может выбирать, куда обрушиться, и выбрал для этого Морти. Водоворот обезумевших духов захлестнул его с головой, скрыв из виду.

Морти снова завизжал. Очень жутким, беспомощным был этот визг.

— Раз, — считало Серое Привидение. — Два. Три. Четыре.

На счет «четыре» Капюшоны выдернули Морти из водоворота духов, и он остался висеть, раскачиваясь взад-вперед и всхлипывая в попытках глотнуть свежего воздуха.

— Всякий раз, когда вы отвергнете меня, Мортимер, я буду добавлять к счету еще одну секунду, — сообщило Серое Привидение. — Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Сколько секунд потребуется, чтобы свести вас с ума?

Морти попытался совладать с дыханием, но безуспешно. На лице его блестели слезы. Из носа начало течь. Он снова открыл глаза, стиснув зубы; лысина его налилась кровью.

— Шла бы ты, — прохрипел Морти. — Рассвет тебе на пользу.

— Еще, — скомандовало Серое Привидение.

Капюшоны снова опустили Морти в яму. Не знаю, что происходит со смертным, когда на него нападает дух, но, судя по реакции Морти, ничего хорошего. Он снова визжал. Визг прозвучал выше, чем в прошлый раз, пронзительнее. Визг почти заглушал спокойный, монотонный отсчет Серого Привидения. Оно... нет, судя по репликам Морти, все-таки она досчитала до пяти, а потом Капюшоны выдернули его обратно. На этот раз Морти дергался ритмично, словно в судорогах. Потребовалось никак не меньше десяти секунд, чтобы он перестал визжать.

— Это не столько наука, сколько искусство, — продолжала Серое Привидение так, словно ничего не произошло. — Как правило, большая часть ломается, не дожидаясь семи. Но, конечно, у них не было ваших замечательных способностей. Что бы ни случилось дальше, не сомневаюсь, зрелище выйдет любопытнейшее. Что ж, спрашиваю еще раз: вы мне поможете?

— Поди утопись, сука! — выдохнул Морти.

Последовала секундная пауза.

— Еще раз! — прорычала Серое Привидение. — Медленно.

Капюшоны послушно начали опускать Морти в яму с духами.

Морти отчаянно замотал головой и забился, пытаясь свернуть свое истерзанное тело клубком, чтобы хоть как-то защитить его от голодных духов. Ему удалось оттянуть пытку на две или три секунды, но в конце концов он все-таки погрузился в зловещий призрачный водоворот. Он снова завизжал, и на этот раз Серое Привидение начала отсчет только тогда, когда визг сделался непрерывным.

Я никогда не был о Морти особо высокого мнения. Когда мы с ним только познакомились, мне казалось омерзительным то, как он обращался со своими талантами, как он водил за нос своих клиентов. С тех пор он вырос в моих глазах, особенно в последнее время. В общем, может, он и не образец добродетели, но по-своему вполне достойный тип. Он профессионал, а еще твердости в нем, похоже, оказалось больше, чем я от него ожидал.

То, что Морти помалкивал о скрытых сторонах своих возможностей, много говорило о нем самом. И еще больше — то, что он, оказавшись во львином рву, не имея ни малейшей возможности вырваться на волю, продолжал упрямо дерзить в лицо своему мучителю.

«Черт, — подумал я, — да этот парень мне просто нравится!»

А Серое Привидение убивала его прямо у меня на глазах.

Морти завизжал еще пронзительнее, когда духи накинулись на него, терзая бледными паучьими пальцами. Серое Привидение продолжала отсчет, и промежутки между числами казались мне маленькой вечностью.

Я не мог вытащить Морти из этого места. Никак не мог. Даже если бы мне удалось поубивать всех потусторонних тварей в этом подземном зале, Морти продолжал бы висеть, связанный, да и Капюшоны бы никуда не делись. Смысла в нападении не было никакого.

Но и стоять просто так, ковыряя призрачным пальцем в призрачном носу, я тоже не мог. Не знаю, что делала с Морти Серое Привидение, но это явно причиняло ему боль, и — судя по ее словам (словно с конкурса на лучшего мультяш-ного злодея) — в случае, если Морти и дальше продолжит отвергать ее, угрожало непоправимым ущербом его рассудку. Ну и не стоило забывать о тех смертельно опасных духах, что могли поджидать его на пепелище дома.

А еще — словно мало было остального — до рассвета оставалось всего ничего.

Черт! Мне ужасно не хватало зацепки. Хоть какого-нибудь мелкого преимущества.

Пальцы правой руки скользнули по деревянной рукояти пистолета сэра Стюарта, и я вдруг ощутил скрытую мощь этого старинного оружия. Его энергия передавалась подушечкам пальцев ровной вибрацией. Я вспомнил бой у дома Морти и тот урон, который сэр Стюарт сумел нанести противнику с его помощью. Пусть даже одному-единственному противнику.

Серое Привидение боялась пистолета сэра Стюарта, и у меня имелись все основания полагать, что боялась небезосновательно. Если бы мне удалось убрать ее, все окружавшие ее сейчас духи почти наверняка рассеялись бы — подобно шакалам, сопровождавшим крупного хищника, но редко отваживающихся на открытую схватку в его отсутствие. Так ведь?

«Еще бы. А того, что лемуры превосходят тебя численно в пропорции двенадцать к одному, недостаточно, чтобы они видели в тебе, Дрезден, легкую жертву. Тебе нечего бояться».

Давно пора издать закон, запрещающий внутренние монологи с таким количеством сарказма.

Однако идея все же обладала определенной притягательностью: убей Серое Привидение, и все разбегутся как тараканы. Даже если на меня набросятся лемуры, Капюшонами по крайней мере командовать будет некому. Если повезет, это даже сможет отвлечь внимание злобных духов от Морти.

Все, что от меня требовалось, — это один раз спустить курок Стюартова пистолета. Только и всего. Если я промахнусь, мне скорее всего не выжить, но во всех остальных отношениях дело представлялось проще пареной репы.

Я стиснул зубы и принялся медленно подбираться к Серому Привидению. Я не знал, на какое расстояние мне удастся подойти прежде, чем моя далекая от идеала завеса окажется бесполезной, но старался сделать все, что в моих силах, чтобы свести к минимуму возможность промаха. Снайпер из меня так себе, да и пистолеты восемнадцатого века не отличались особой точностью, но позволить себе промазать я не мог. Разумеется, ощути Серое Привидение каким-либо образом, что я близко, она могла бы бежать, уклониться или защититься как-нибудь еще.

Значит, я должен убить ее прежде, чем она поймет, что на нее напали. В этом даже имелась некоторая ирония — с учетом того, как умер я сам.

Серое Привидение закончила считать, и Капюшоны снова выдернули слабо всхлипывавшего Морти из ямы. Он висел, сотрясаясь от боли, охая с каждым вздохом. Серое Привидение неподвижно стояла перед ним; лица ее я не видел, но не сомневался, что на нем играла улыбка.

Десять футов. Я понимал, что завеса моя дышит на лаДан, а меткость оставляет желать лучшего, но если мне удастся подобраться на десять футов, я вряд ли промахнусь. Из этого следовало, что мне надо добраться до края ямы с духами и выстрелить через нее в стоявшую с другой стороны Серое Привидение. Разумеется, если я промахнусь, ей даже не понадобится убивать меня. Ей достаточно всего лишь указать на меня. Стоит духам ощутить мое присутствие — и они навалятся всем скопом.

Тогда я испытаю то, что только что испытывал Морти. С той разницей, что, поскольку я и сам призрак, от меня разве что пара комков эктоплазмы останется. Которые тут же слопают.

«Вот весело», — подумал я.

Я старался двигаться медленно, ровно, сохраняя спокойствие. Адреналина в моих жилах не было ни капли, так что пульсировать они в чистой теории не могли, но все равно пульсировали. Черт. Наверное, решил я, даже духи во многом остаются людьми. Ничего не поделаешь, надо двигаться дальше...

Тридцать футов...

Я прошел в каких-то нескольких ярдах от лемура, явно смотревшего в пустоту, — при том, что направление его взгляда проходило точнехонько через меня. Он даже не моргнул.

Двадцать пять.

Голодные духи в яме передо мной завывали как безумные. Всего в нескольких футах передо мной.

Двадцать.

Ну почему я вечно оказываюсь в таких ситуациях? Даже после смерти?

«Смеха ради, — ответил я сам себе. — Смеха ради, смеха ради-ради-ради-ради».