Три минуты спустя мы с Мёрфи вышли через служебный выход, где нас уже ждал Грум.

Он вырос из тени у мусорных баков и с бычьим ревом бросился на нас. Подволакивавшая ногу, завернутая в плед Мёрфи пронзительно завизжала и бросилась бежать, но оступилась и упала – прямо перед огром.

Держа левую руку за спиной, я поднял правую. С кончиков пальцев ее срывались языки огня.

– Грум! – рявкнул я.

Горящие злобой глаза огра обратились на меня, и он снова зарычал.

– Прочь убирайся ты с моей дороги! – продолжал я тоном плохого драматического актера. – Покуда от тебя я не устал и самой жизни не лишил!

Теперь огр смотрел уже только на меня, повернувшись спиной к сжавшейся комочком, всхлипывавшей Мёрфи.

– Меня не устрашишь угрозами своими, смертный, – огрызнулся он.

Я упрямо задрал подбородок и помахал из стороны в сторону своей извергающей огонь рукой.

– Тебя последний раз предупреждаю, жалкий пес!

Грумовы глаза вспыхнули еще ярче. Он хрипло рассмеялся и не спеша двинулся ко мне.

– Обманщик жалкий, – бросил он. – Твои заклятья мне смешны. Пытайся если хочешь.

За спиной Грума Мёрфи сбросила с плеч плед и дернула за заводной шнур новенькой с иголочки бензопилы «Коулмен». Мотор завелся с первой попытки, и она без всяких церемоний описала пилой дугу в воздухе, опустив ее на волосатую ножищу Грума. Стальная цепь вгрызлась в плоть огра с такой легкостью, словно это был пенопласт – только брызги полетели.

Огр взвыл и отпрянул. Алая кожа вокруг раны мгновенно почернела как обугленная, и потеки этой черноты поползли по бедру во все стороны. Он замахнулся на Мёрфи кулаком, но та уже отступила за пределы его досягаемости. Вес огра пришелся на раненую ногу, и он с грохотом повалился на землю.

Я дернулся было помочь Мёрфи, но все происходило быстро, а я двигался медленно как в кошмарном сне. Обезумевший от прикосновения железа огр перекатился на живот и быстро – в жизни не подумал бы, что такое возможно – пополз к Мёрфи, оставляя на асфальте глубокие следы от когтей. Мёрфи, хромая, поспешила от него, но Грум с размаху стукнул кулачищем по асфальту с такой силой, что она, находясь в полудюжине футов от него, потеряла равновесие и упала.

Грум ухватил ее за ногу и потянул к себе. Мёрфи сдавленно охнула и повернулась к нему лицом. Ей удалось скинуть туфлю, оставшуюся в лапе у огра, и отползти от него; лицо ее побелело от боли.

Я, наконец, забежал Груму за спину и, продолжая удерживать правой рукой язык огня, вынул левую из-за спины. Здоровенный желто-зеленый водяной пистолет из отдела игрушек чуть плясал у меня в пальцах. Я чуть опустил ствол и нажал на курок. Струйка бензина ударила Груму в спину. Огр обернулся в мою сторону, и я брызнул бензином ему в глаза. Он снова взвыл, растопырил когти и отчаянно заморгал, пытаясь разглядеть меня.

– Чародей! – прохрипел он почти невнятно (наверное, клыки мешали). – Твое заклятье мне не страшно.

Я медленно разжал правую кисть, демонстрируя ему горящую банку жидкости для растопки, которую держал в кулаке.

– Что ж, на этот случай я припас старый, добрый натуральный огонь. Славно, правда?

И бросил банку в как следует намоченного бензином огра.

Полыхая как свечка на праздничном торте, Грум бился и визжал. Я обежал его кругом и помог Мёрфи встать. Огр катался по земле, пока не врезался в стену супермаркета. Так продолжалось секунд двадцать, а потом он испустил странный, булькающий крик, съежился тенью за мусорным баком – и исчез вместе с огнем.

Мёрфи с трудом поднялась на ноги. Наступать на больную ногу она не могла.

– Что случилось?

– Мы его взгрели, – сказал я. – В общем, он собрал манатки и отчалил домой.

– Навсегда?

Я мотнул головой.

– На ближайшее время. Как твоя нога?

– Больно. Похоже, сломала чего-то. Ничего, могу прыгать на другой.

– Давай, обопрись на меня, – предложил я. Мы прошли так несколько шагов, и она угрожающе покачнулась. Я успел подхватить ее прежде, чем она упала. – Мёрф?

– Извини, извини, – поморщилась она. – Идея неудачная.

Я помог ей сесть.

– Послушай, оставайся-ка пока здесь, у стены. А я подгоню сюда Жучка.

Похоже, Мёрф чувствовала себя слишком паршиво, чтобы спорить. Вместо этого она достала пистолет, поставила его на предохранитель и протянула мне вперед рукояткой. Я замотал головой.

– Оставь себе. Он может тебе пригодиться.

– Дрезден, – заявила Мёрфи. – От него мне сегодня было пользы как от смягчителя белья на прокатном стане. А вот там у кого-то ружье. И если им кто-то пользуется, то наверняка смертный, а у тебя магии осталось – кот наплакал. Бери и не выпендривайся.

Она была права, но я не сдавался.

– Не могу же я бросить тебя здесь безоружной, Мёрф.

Мёрфи закатала штанину джинсов и достала из миниатюрной кобуры на лодыжке крошечный автоматический пистолет.

– У меня есть чем отбиться.

Я взял у нее «Кольт» и чисто рефлекторно проверил затвор и предохранитель.

– Хорошенькая у тебя игрушка, Мёрф.

Она обиженно вздернула подбородок.

– У меня, видишь ли, маленькие ноги. Калибр крупнее на них не спрячешь.

– А у Мёрфи девчачий пистолетик! – поддразнил я ее. – А у Мёрфи девчачий...

Мёрфи испепелила меня взглядом и придвинула к себе бензопилу.

– А ну подойди ближе и повтори.

Я фыркнул в ответ.

– Дай мне пару минут. Да, и я крикну тебе, что это я. А то ведь эти поганцы могут попробовать фокус с переодеванием...

Мёрфи кивнула, немного побледнев, и положила руку на пистолет.

Я сделал глубокий вдох и зашагал сквозь туман вокруг здания, к стоянке перед входом. Я держался ближе к стене и старался производить как можно меньше шума, держа при этом наготове браслет и накапливая энергию. Пистолет я держал в правой руке. Черт, в случае чего мне пришлось бы стрелять с одной руки, а я не самый меткий стрелок, даже когда держу пистолет двумя руками – оставалось надеяться, что особой меткости от меня не потребуется.

Я уже готов был свернуть на главный фасад здания, когда что-то лязгнуло за изгородью садовой секции. Я поперхнулся и направил «Кольт» в ту сторону, отметив при этом про себя, что не знаю, сколько осталось патронов в обойме.

Подойдя ближе, я разглядел сетчатую ограду, за которой совсем еще недавно сидел взаперти с дендрозлыднем. Теперь в ней зияла брешь футов этак в десять шириной, и насколько я мог видеть, этой древовидной гадины внутри больше не было. Класс. Я подошел к изгороди еще ближе, чтобы посмотреть на повреждения. Я ожидал увидеть искореженный, еще не остывший металл. Вместо этого я обнаружил аккуратно, словно кусачками перекушенную проволоку, на которой серебрился пушистый иней.

Я огляделся по сторонам и нашел множество кусочков проволоки длиной дюйма по два, по три. Над ними клубился пар. Я вдруг ощутил, какой холодный здесь воздух, и поежился. Ограду заморозили до такой температуры, при которой металл становится хрупким, а потом просто-напросто сломали.

– Зимние, – пробормотал я. – Что ж, можно было и догадаться.

Я еще раз огляделся и, держа ухо востро, двинулся дальше, к неясно мерцавшим в тумане огням стоянки. Вообще-то я оставлял «Жучка» в ряду почти напротив главного входа, однако туман мешал ориентироваться, поэтому я просто добрался до первых машин и двинулся по рядам, выглядывая своего «Жучка».

Моей машины в первом ряду не оказалось, зато я увидел тонкую струйку желтоватой жидкости. Я проследил ее до следующего ряда. Как и ожидалось, она тянулась от моего радующего глаз своей пестрой окраской «Жучка». Снова протечка. Для машины чародея это в порядке вещей... вот только ждать лечения «Жучку» придется черт знает сколько времени.

Я сел в машину и отложил пистолет, чтобы сунуть ключи в замок зажигания. Моя старая боевая кляча почихала и повздыхала несколько раз, но мотор все же завелся. Я врубил передачу, развернулся через пустые ряды и повел машину вокруг здания забрать Мёрфи.

Я как раз проезжал мимо садового дворика, когда окна машины разом замерзли. Все произошло в считанные секунды: в уголках стекол расцвели кристаллики льда; они росли словно цветы, снятые замедленной съемкой, до тех пор, пока не заполнили всю поверхность окон, отрезав меня от внешнего мира. Температура упала никак не меньше, чем на пятьдесят градусов, и двигатель снова чихнул. Он наверняка заглох бы совсем, не прибавь я газу. «Жучок» дернулся вперед, и мне пришлось опустить окно и высунуть голову вбок, чтобы хоть как-то видеть происходящее.

Дендрозлыдень вынырнул из тумана и с размаху опустил огромный, сучковатый, похожий на чугунную бабу, которой сносят здания, кулак на моего многострадального «Жучка». Удар смял крышку багажника как фольгу и с такой силой продавил рессоры, что шины протестующе взвизгнули, цепляя за кузов. Я больно стукнулся грудью о рулевую колонку и на некоторое время утратил способность дышать.

Будь у моего «Жучка» мотор спереди, как у всех нормальных машин, тут бы нам и конец пришел. Удар швырнул бы самую тяжелую часть машины вниз, легкий зад задрался бы вверх, и я – естественно, не пристегнутый ремнем – закувыркался бы по салону словно кусок попкорна.

Однако у старых «Фольксвагенов»-то мотор сзади! В результате тяжелая часть моей машинки подскочила вверх и тут же плюхнулась обратно.

Я вдавил педаль газа в пол, и мотор «Жучка» послушно взревел. Каким бы большим и сильным ни был этот дендрозлыдень, весом он уступал бы обычной туше такого роста. Едва задние колеса коснулись асфальта, «Жучок» прыгнул вперед и врезался сплющенным багажником в дендрозлыдня.

Тварь испустила вопль – возможно, от неожиданности и уж наверняка от боли. От бампера и искорёженной крышки багажника полетели искры, потом повалил дым от обожженной соприкосновением с железом ткани фэйре, и дендрозлыдень рухнул на крышу «Жучка».

Не убирая ноги с газа, я как мог удерживал руль одной рукой. Смотреть вперед я по-прежнему мог, только высунув голову в окно. Дендрозлыдень снова взвизгнул, и магическая энергия сгустилась вокруг него облаком, от которого мои волосы стали дыбом, но старый, добрый «Жучок» не поддался гнусному колдовству и протащил злобную тварь вдоль всего фасада «Уолл-Марта».

– Считай это расплатой за все телефонные столбы, – шепнул я «Жучку» и ударил по тормозам.

Дендрозлыдень слетел с моей машины, прокатился по асфальту и с полным боли воплем врезался в металлический мусорный бак, подняв клубы пыли и зловонного дыма. Из двух фар «Жучка» уцелела только одна, да и та неуверенно мигала.

Я врубил заднюю передачу, отогнал «Жучка» на несколько футов и снова сдвинул рычаг на нейтраль. Потом дал газ и бросил машину на чудище. На этот раз я был готов к удару и успел сгруппироваться. Столкновение вышло приятно громким. Дендрозлыдень сдавленно заскрипел, но что же произошло, я понял только сдав машину назад и крутанув руль так, чтобы посмотреть на поле боя в боковое окно.

Я разорвал гадину пополам, зажав его между помятым, покрытым инеем «Жучком» и металлическим мусорным контейнером. Хвала звездам, это был не какой-нибудь вшивый пластик. Ноги лежали у контейнера – точнее, не ноги, а бесформенная груда корявых ветвей и земли. Руки же в бессильной злобе тянулись ко мне и колотили кулаками по асфальту в нескольких ярдах от меня.

Я сплюнул в окно, развернул машину и поехал забрать Мёрфи.

Я выпрыгнул из машины, но мне пришлось дернуть правую дверь изо всех сил – наверное, ее заклинило от удара. Мёрфи встала, опираясь на стену, и широко раскрытыми глазами уставилась на Жучка.

– Что, черт возьми, случилось?

– Это растительное чудище.

– Растительное чудище? Скорее снеговик какой-то.

Я поддержал ее за локоть.

– Я с ним разобрался. Пошли.

Мёрфи негромко охнула от боли, но поковыляла к машине. Я собирался помочь ей, но тут она вдруг крикнула: «Гарри!» – и оттолкнула меня в сторону.

Дендрозлыдень – вернее, верхняя его половина – каким-то образом ухитрился выползти из тумана, и теперь его длинная, толстая рука-лиана тянулась ко мне. Я отпрянул и сделал попытку заслонить собой Мёрфи.

Бесполезно. Гадина сграбастала меня. Я ощутил, как пальцы – толщиной со ствол молодого деревца каждый – хватают меня за горло и как щенка отрывают от Мёрфи. Другая лапища схватила меня за ногу. Меня подняли в воздух и принялись разрывать на части. Не спеша.

– Проныра длинноносый, – нечеловеческий голос исходил откуда-то из района светящихся зеленых глаз дендрозлыдня. – Тебе не стоило лезть в наши дела. Ты даже не представляешь, что поставлено на карту. Так и умри по невежеству.

Я поискал достойного ответа, но в глазах потемнело, а мысли начали путаться. Я сделал попытку собраться с силами, чтобы активировать браслет, но, стоило мне сделать это, послышался шелест листьев, скрип дерева, и лопнувший браслет соскользнул с моего запястья. Я попытался сложить какое-нибудь другое заклятье – и тут же пожалел об этом: это лишило меня концентрации сил для защиты от заколдованного тумана. Мысли в голове путались все сильнее, и я не думал уже ни о чем, кроме пронзавшей меня раскаленным железом боли.

Словно издалека до меня донеслись звуки снова заработавшей бензопилы и яростный крик Мёрфи. Ну да, ее-то защита не зависела от концентрации. Конечно, ее вряд ли хватило бы надолго, но еще несколько минут она могла не опасаться тумана. Дендрозлыдень завизжал, и я услышал, как пила впилась в его плоть. Мне в лицо брызнули опилки.

Я вдруг снова обрел способность дышать. Чертовы ветки оплелись вокруг моих головы и плеч, нога оставалась в хватке дендрозлыдня, но я снова дышал.

* * *

Туман жался ко мне, и все казалось каким-то далеким, лишенным интереса. Я почти не осознавал происходящего. Мёрфи подпрыгнула на одной ноге ближе, взмахнула бензопилой и отсекла дендрозлыдню вторую руку. Я шмякнулся на землю, на груду неподвижных ветвей.

Дендрозлыдень отмахивался от Мёрфи обрубками рук, но прежней силы у него не оставалось. Ему, правда, удалось-таки сбить ее на землю. Мёрфи зарычала, подобрала бензопилу – по счастью, та не заглохла – и замахнулась ею гадине в голову. Дендрозлыдень отчаянно взвыл и попытался прикрыться своими обрубками (ха-ха, что, выкусил, гад?). Мерфи без труда прорубилась сквозь них и ткнула свистящей цепью аккурат между зеленых глаз.

Чудище снова завизжало, отчаянно отбиваясь, но все, чего ему удалось – это чуть оттолкнуть Мёрфи. А потом оно испустило последний стон, и глаза погасли. Мёрфи устало опустилась на кучу грязи, листьев и корявых сучьев.

Я лежал и тупо смотрел на нее, когда чуть в стороне хлопнул винтовочный выстрел. Мёрфи бросилась на землю и перекатилась ко мне. Грянул второй выстрел, и кучка зеленой листвы чуть правее Мёрфи взметнулась в воздух.

Новый звук прорезал ночную тишину: приближавшиеся полицейские сирены.

Мерфи ползком потащила меня к машине. Я услышал, как кто-то в тумане хрипло выругался, потом послышались удаляющиеся шаги. В следующую же секунду туман начал редеть. А может, это мне только казалось.

– Гарри, – Мёрфи встряхнула меня за плечи. Я тупо уставился на нее, и она с облегчением вздохнула. – Гарри, ты меня слышишь?

Я кивнул. Во рту пересохло; все тело болело. Я пытался прочистить мозги.

– Посади нас в машину, – сказала она медленно и внятно как маленькому. – Посади нас в машину и вези отсюда.

Машина... Ну да... Я с усилием запихнул Мёрфи в «Жучка», плюхнулся на водительское сиденье и уставился на замерзшее ветровое стекло. Впрочем, на теплом ночном воздухе лед быстро таял, и я уже мог смотреть вперед сквозь оттаявшие пятна.

– Гарри, – звенящим от напряжения голосом произнесла Мёрфи. – Ну поезжай же!

Ах, да... Ехать... Я наугад врубил передачу, и мы выехали со стоянки и из тумана.