– Но... ты не можешь, – произнес я. Я покосился в сторону Архива, но она, похоже, ничего не заметила. Воля моя чуть дрогнула, и мордитовый шар покачнулся вперед-назад. – Они услышат выстрел. Они тебя убьют.

– Вполне возможно, – согласился он. – Я же сказал, что вполне готов и к такому исходу.

Его слова оглушили меня, и мордитовый шар стрелой устремился в мою сторону. Я перехватил его в какой-то паре футов от себя и еле удержал на этом расстоянии.

– Я же тебе говорил, Дрезден. Только одно способно остановить эту войну. Я бы предпочел для тебя более почетную смерть, но сойдет и такая.

Я оцепенело смотрел на спрятанный пистолет.

На груди Ортеги возникла и медленно поползла вверх ярко-красная точка.

Должно быть, выражение моего лица изменилось, поскольку Ортега тоже опустил взгляд. Алая точка лазерного прицела угнездилась у него на сердце и застыла.

Глаза его расширились, лицо исказилось от ярости.

Множество событий произошли разом.

Послышался шипящий звук, хлопок, и изрядная часть ортеговой груди словно вмялась внутрь. За спиной у него вырос на мгновение хвост алых брызг. Долей секунды спустя по стадиону разнесся и пошел гулять эхом по трибунам гулкий грохот, громче и басовитее винтовочного выстрела.

Ортега испустил визг, срывающийся на ультразвук. Из спрятанного под скорлупой плоти пистолета вырвался огненный язык. Кожа на груди его лопнула вместе с тканью рубахи, и зажатый в черной вампирской руке небольшой револьвер сделался отчетливо виден. Попавшая в Ортегу пуля развернула его на месте, и он промахнулся. Я решил, что стоять столбом, изображая мишень для следующего выстрела, не лучший путь действий, поэтому отскочил в сторону, одновременно с силой толкнув мордитовый шар обратно к нему.

Ортега парировал шар – даже раненый, он действовал стремительно. Ярко-красная точка вспыхнула на мгновение на его бедре, и снова грянул оглушительный выстрел. Я услышал треск ломающихся костей.

Сьюзен бросила мне жезл и посох, а сама прыгнула на Ортегу, перехватила его за свободную руку, выкрутив ее. Вместо того чтобы опрокинуться, вампир вывернулся из плотской оболочки, как из банановой кожуры, разом превратившись в покрытое липкой слизью черное, пучеглазое существо – настоящего Ортегу. Однако пистолета не выронил и снова повернулся в мою сторону.

– Ventasservitas! – выкрикнул я со всех сил, направив всю волю на землю между нами. Небольшой пыльный смерч ударил в вампира, заставив его отвернуть морду, защищая глаза.

Вторая пуля тоже ушла в сторону, и я пригнулся, подбирая жезл.

Поднятая моим заклинанием пыль мешала ей, но Сьюзен все-таки потянулась к руке Ортеги, в которой тот держал пистолет. Это была ошибка. Даже опираясь на одну ногу, он снова взвизгнул, извернулся и отшвырнул Сьюзен на трибуны. Она упала где-то в районе третьего ряда и скрылась из виду за скамейками.

Воздух вдруг наполнился визгом, и я, обернувшись, увидел с дюжину вампиров Красной Коллегии, с разных сторон спешивших на поле стадиона. Одни спускались со стен, другие прыгали с ряда на ряд трибун, третьи, разбрызгивая стекло, вырывались из закрытых лож.

Я крутанулся в сторону Ортеги, выбросил вперед жезл и выкрикнул:

– Fuego!

Струя огня толщиной с мою руку метнулась к нему, но один из вампиров с разбега толкнул его в плечо, отшвырнув в сторону. Зато сам как раз подвернулся под огонь и вспыхнул как факел.

Я почувствовал за спиной какое-то движение и, обернувшись, увидел Кинкейда. Подхватив на руки Архив, он бежал через поле. Один из Красных бросился ему наперерез. В руке Кинкейда возник полуавтоматический пистолет, и он, не сбавляя хода, всадил вампиру две пули между глаз. Тот начал опрокидываться навзничь, и Кинкейд, уже пробегая мимо, выпустил еще несколько пуль в живот, оставив вампира дергаться на земле.

– Гарри, сзади! – завопил Томас.

Я не стал оборачиваться. Вместо этого я рванулся вперед и вбок. Я услышал злобное шипение промахнувшегося вампира, и он вихрем пролетел мимо меня. Повернувшись, я разрядил в него еще один заряд из жезла, но промахнулся. Вампир крутанулся на месте и, бросившись на меня, плюнул в лицо отравленной слюной.

Мне доводилось испытывать на себе действие вампирской слюны, и эта гадость срабатывают почти мгновенно, особенно в больших количествах. Однако я принял свой эликсир, так что не ощутил ничего, кроме сильного зуда. Зато я использовал это время для того, чтобы накопить новый заряд, который и разрядил, почти уткнув жезл нападавшему в грудь. Разряд прожег в нем дыру размером с мой кулак на входе и фута в два диаметром на выходе. Тварь задергалась в судорогах, и я ногой отшвырнул ее прочь от себя.

Семь или восемь вампиров приближались ко мне. Томас тоже бежал в мою сторону, размахивая невесть откуда взявшимся ножом. Наскочив на ближнего к нему вампира сзади, он одним ударом вспорол ему живот, и тот повалился на траву.

– Гарри, уходите!

– Нет! – крикнул я в ответ. – Вынесите отсюда Сьюзен! Томас оскалился, но послушно изменил курс. Добежав до барьера, он легко перемахнул через него и побежал вверх по рядам.

На постороннюю помощь рассчитывать не приходилось, да и времени на раздумья не оставалось. Я припал на колено и сосредоточился.

– Defendre, defendre, – нараспев произнес я.

Трудно было выстраивать защитное поле без браслета-оберега, но мне все же удалось выставить вокруг себя невидимый купол.

Вампиры врезались в него с разбегу и заколотились о невидимое препятствие, визжа от ярости, как безумные. Любой из них запросто отшвырнул бы моего Жучка футов на десять – пятнадцать. Удары, с какими бились они о мой щит, могли бы раздробить бетон. Уже через пару секунд я понял, что долго мне так не продержаться. Стоит щиту рухнуть, и ничто уже не помешает им буквально разорвать меня на мелкие кусочки. Я накачал в щит всю свою волю и все равно ощущал, как он медленно, но верно рушится под их натиском.

Послышался рев, вспыхнул ослепительный свет. Огненная струя просвистела над моей головой и ударила одному из вампиров в голову. Голова расцвела огненным цветком, тварь с визгом замолотила по воздуху неестественно тонкими руками и опрокинулась на траву. Щит рухнул от перегрузки, и я пригнулся еще ниже.

Следующая струя испепелила голову другому вампиру. Остальные в замешательстве отпрянули.

Стоявший у барьера Кинкейд отшвырнул на землю дымившийся дробовик. Потом сунул руку в сумку для гольфа и плавным, профессиональным движением достал из нее другой двуствольный дробовик. Один из вампиров бросился на него, но Кинкейд оказался быстрее. Он спустил курок, и оглушительный рев послышался снова. Огненная струя пришлась вампиру в шею, прошла насквозь и проделала в барьере дырку размером с мою голову. За спиной у Кинкейда послышался шум, и он, повернувшись, разрядил второй ствол в вампира, большими скачками спускавшегося к нему с трибуны. Дымящиеся останки покатились вниз по проходу, Кинкейд отбросил в сторону и этот дробовик и потянул из сумки третий.

Стоило Кинкейду отвернуться от вампиров, как они бросились к нему.

Этим пришлось иметь дело с Архивом.

Девочка выступила из-за кинкейдовой сумки; мордитовый шар парил у нее между рук. Она развела руки и чуть махнула правой.

Маленькое облачко темноты устремилось к вампирам и прошлось по ним с частотой пинг-понгового мячика: тюк-тюк-тюк... Каждый такой «тюк» сопровождался вспышкой красновато-золотого огня, и шар летел дальше, оставляя за собой медленно оседающее на землю облачко пепла. Я едва успевал уследить за перемещением шара, так быстро все произошло. Только что вампиры готовились к атаке, а в следующее мгновение они просто исчезли. Ну, кроме серого пепла, осталось еще несколько обугленных косточек.

Воцарилась тишина. Все, что я слышал, – это собственное хриплое дыхание да рев пульса в ушах. Я лихорадочно огляделся по сторонам, но Ортеги нигде не обнаружил. Двое вампиров со вспоротыми животами слабо копошились на земле. Кинкейд достал из своей сумки последний дробовик и добил обоих.

Мордитовый шар скользнул обратно к Архиву и повис у нее между ладоней. Долгое мгновение она молча смотрела на меня. Лицо ее не выражало ничего. И глаза не выражали ничего. Вообще ничего. Я почувствовал, что проваливаюсь в ее глаза, и поспешно отвел взгляд.

– Кто первым нарушил священные правила дуэли, Кинкейд? – спросила Архив.

– Не знаю точно, – ответил Кинкейд. Он даже не запыхался. – Но Дрезден побеждал.

Архив постояла так еще с полминуты.

– Спасибо за то, что разрешили погладить вашу киску, мистер Дрезден, – произнесла она наконец. – И спасибо за мое имя.

Это звучало до жути похоже на прощание, но ответить вежливо я мог единственным образом:

– Всегда пожалуйста, Ива.

Архив кивнула и снова повернулась к Кинкейду:

– Кинкейд. Шкатулку, пожалуйста.

Я покосился на Кинкейда – тот как раз ставил деревянную шкатулку на землю у ног Архива. Она легким движением руки послала мордитовый шар в шкатулку и, наклонившись, закрыла крышку.

– Что ж, с формальностями покончено.

Я посмотрел на кости, пепел и обугленные, дымящиеся вампирские тела.

– Ты уверена?

Архив равнодушно на меня поглядела и снова повернулась к Кинкейду.

– Поехали. Мне уже давно пора спать.

– Я проголодался, – сообщил Кинкейд, закидывая на плечо лямку от своей сумки. – У нас по дороге «Макдоналдс». Могу купить вам бисквит.

– Бисквиты не полезны для здоровья, – возразила Архив, но улыбнулась.

– Дрезден, – окликнул Кинкейд. – Передадите мне вон то?

Я тупо посмотрел на землю, куда он показывал. Там лежал дробовик. Стволы до сих пор дымились. Я осторожно поднял его за цевье и протянул прикладом вперед Кинкей-ду, который завернул его вместе с остальными использованными дробовиками в какое-то подобие одеяла с серебряной каймой.

– Что это, черт возьми, у вас за штуки такие? – поинтересовался я.

– Зажигательные патроны, – ответил он, протянув мне оброненный посох. – Против Красных здорово эффективны, но температура выстрела такая, что стволы деформируются. Если не повезет, второй выстрел может разорвать ствол прямо тебе в лицо, поэтому ружья, получается, все равно что разовые.

Я кивнул в знак благодарности и взял посох.

– Где бы найти пару таких?

– Знаю я одного парня, – ухмыльнулся Кинкейд. – Попрошу его позвонить вам. Пока, Дрезден.

Кинкейд и Архив скрылись под трибунами. Только тут я снова обрел хотя бы частично способность соображать и бегом бросился на первую базу. Томас легко перемахнул через барьер. Я перевалился через него и помчался вверх по лестнице.

Томас уже хлопотал над Сьюзен. Он снял с нее куртку и подложил ей под ноги, чуть приподняв их. Он слегка запрокинул ей голову, чтобы облегчить дыхание. При моем приближении он поднял взгляд.

– Без сознания, но жива, – сообщил он.

Я тоже склонился над ней и для верности пощупал пульс на горле.

– Травмы тяжелые?

Он покачал головой:

– Трудно сказать.

– Надо срочно доставить ее в больницу, – сказал я, вставая.

Томас поймал меня за рукав.

– Вы же не хотите, чтобы она очнулась, раненная, оглушенная, в доме, под завязку набитом потенциальной добычей?

– Черт, что же нам тогда делать?

– Послушайте, если она не мертва, велик шанс того, что она оклемается. – Томас поднял руку и вынул из кармана шариковую ручку. Повернув колпачок, он произнес: «Чисто». Потом повернул его обратно и спрятал ручку в карман.

Не прошло и полминуты, как по проходу к нам сбежал Мартин. Правда, даже на бегу он ухитрился сохранять скучающий вид, словно ему не терпелось занять место перед очередной подачей. Это особенно впечатляло, если учесть, что в руке он держал здоровенную винтовку – снайперскую, с оптическим прицелом и лазерной подсветкой. Отложив винтовку в сторону, он профессионально осмотрел и ощупал Сьюзен.

– Поболит изрядно несколько дней, – заявил он наконец.

– Вы? – не выдержал я. – Это вы стреляли?

– Разумеется, – кивнул Мартин. – А для чего, как вы думали, мы вообще в Чикаго?

– Сьюзен сказала – собрать вещи.

Он смерил меня скептическим взглядом.

– И вы поверили? Я полагал, вы знаете Сьюзен достаточно хорошо, чтобы понимать: материальные вещи не представляют для нее особой ценности.

– Это я знаю, – возразил я. – Но она говорила... – Я осекся и опустил голову.

Мартин поднял голову.

– Мы узнали, что Ортега собирается убить вас. Мы знали, что, если ему это удастся, он, возможно, и остановит войну – только для того, чтобы возобновить ее лет через двадцать, в гораздо более выгодных условиях. Меня послали, чтобы не позволить ему убить вас и чтобы, по возможности, устранить его самого.

– И как, устранили?

Мартин покачал головой.

– Он хорошо спланировал пути к отступлению. Двое вассалов вытащили его во время перестрелки. Не знаю, сильно ли я его ранил, но будем исходить из того, что ему все-таки удастся добраться до Касаверде живым.

– Вы хотите, чтобы война продолжалась. Вы надеетесь, что Белый Совет уничтожит для вас Красную Коллегию. Так?

Мартин кивнул.

– Как вы узнали про дуэль?

Мартин не ответил.

Я прищурился и посмотрел на Томаса. Тот изобразил на лице оскорбленно-невинное выражение.

– Что вы смотрите на меня так? Я пьяный, обдолбанный плейбой, которого не заботит ничего, кроме перетраха, сна и жратвы. И если даже я и имел бы желание поквитаться с Красной Коллегией, я слишком бесхребетен для того, чтобы по-настоящему драться с кем-либо. – Он одарил меня ослепительной улыбкой. – Я же совершенно безобиден.

– Ясно, – кивнул я, сделал глубокий вдох и некоторое время молча смотрел в лицо Сьюзен. Потом нагнулся, сунул руку к ней в карман и достал из него ключи от машины. – Вы прямо сейчас уходите отсюда, Мартин?

– Да. Не думаю, чтобы наше присутствие кто-либо заметил, но смысла рисковать тоже нет.

– Позаботьтесь о ней ради меня, – попросил я. Мартин внимательно посмотрел на меня и кивнул.

– Все, что в моих силах, – тихо ответил он. – Обещаю.

Я кивнул.

– Спасибо. – Я встал и направился к выходу, застегивая куртку, чтобы прикрыть кобуру с пистолетом.

– Куда вы сейчас? – окликнул меня Томас.

– В аэропорт, – отозвался я. – Надо переговорить кое с кем насчет старика и простыни.