Я очнулся.

Вот так сюрприз!

Высоко в небе светит луна, а на лбу лежит прохладная ладонь.

– Ну же, Гарри, – тихо шепчет Мерфи, – не умирай.

Я мигнул:

– Мёрф, ты всетаки меня подстрелила. Не могу поверить.

Она утерла слезы и мягко сказала:

– Болван, надо падать, когда просят.

– Я был занят.

Она оглянулась через плечо на лежавшего неподалеку Макфинна.

– Я поняла это... позднее.

И перевела взгляд кудато за мою спину.

– Не переживай. Я тебя прощаю, – сказал я, полагая, что напоследок вполне уместно проявить немного великодушия.

Мерфи оторопела:

– Чего?!

– Прощаю, Мёрф. Прощаю твой выстрел. Тебя можно понять – работа и все такое прочее...

Ее взгляд опасно блеснул.

– Ты думаешь... – начала она и в сердцах плюнула. – Ты думаешь, я перевела тебя в разряд бандитов и подстрелила, когда ты отказался сдаваться?

Голова слишком кружилась, чтобы возражать.

– Не волнуйся так. Тебя можно понять. – Я вздрогнул. – Холодно.

– Мы оба замерзли, идиот, – отрезала Мерфи. – Похолодало, еще когда нас в дурацкую яму швырнули. Сейчас градуса тричетыре, а мы мокрые и на земле сидим. Поднимайся, Эль Сид Повелитель.

Я обалдел от такого бесчувствия. Человек, можно сказать, умирает...

– Ух... Чего?

– Поднимайся, чучело. Посмотри назад.

Самое удивительное, что я не только сумел приподняться, но даже боли особой не почувствовал. То есть как раньше болело, так и болит, ничего нового не добавилось.

Я оглянулся.

Там лежал Дентон, сжимая в руке суковатую палку. В мертвых глазах застыли бешенство и дикая ярость. Посреди лба красовалась аккуратная дырочка.

– Но... Как он... – Я недоумевал.

– Я стреляла в него, осел ты эдакий. Пока я помогала той женщине, Тере Уэст, он пошел за тобой. Ты стоял, как дозорная башня – не обойти, не объехать, а у меня руки тряслись. Боялась, тебя задену. Откуда я знала, что ЛупГару сзади? – Мерфи поднялась. – А ты решил, я целюсь... Черт! В голове не укладывается!

– Мерфи! Мерфи! – запротестовал я. – Пожалей. Я же думал...

Она запыхтела. Для женщины с таким маленьким носиком пыхтела она очень грозно.

– Ни фига ты не думал, Дрезден. – Кэррин отбросила назад волосы. – Как же! Мелодраматичная обстановка. Натюрморт с трупами. Решил поиграть в благородство и принести себя в жертву? Верно? Трагическое недоразумение, говоришь? Ври больше, приятель! Я тебя насквозь вижу. Ты напыщенный, самодовольный, безнадежный шовинист! Дурья башка, надутый баран...

Мерфи перешла к изобразительной части выступления, показав, кто я есть на самом деле, и лишь потом вызвала полицию и «скорую», а я лежал на траве, усталый как черт, и блаженно улыбался. Наконецто все шло постарому.

Полиция примчалась разгребать бедлам. Мы с Мерфи собрали волчьи пояса, сложили костерок из веток и сожгли проклятые штуковины к чертовой бабушке. Вонь стояла до небес. Признаюсь, если бы не Мерфи, у меня бы рука не поднялась. Она ловко побросала пояса в огонь, не задавая лишних вопросов. Как хорошо, что порой мы понимаем друг друга без слов. Позже я сопровождал ее на похоронах Кармайкла, а Мерфи ходила со мной к могиле Ким. На то и друзья.

Под черным комбинезоном мистера Хендрикса парамедики обнаружили мощный бронежилет. Нас увозила одна «скорая», так что я собственными глазами видел богатейшую коллекцию синяков, украсивших медвежью грудь телохранителя. Впрочем, по части синяков и кровоподтеков мы могли бы посоревноваться. Всю дорогу он молча буравил меня глазенапами. Мда, с кислородной маской на роже карьеру оратора не сделаешь, поэтому я так и не услышал бурных приветов и восторгов, которые явно рвались у него с языка. Может, и к лучшему. В тишине я беспрепятственно радовался, что он выжил. Стоит ли упрекать меня за это, принимая во внимание все вышеизложенное?

Марконе задержали на общих основаниях. Хотя заварушка приключилась в его поместье, характер ранений, полученных агентами, свидетельствовал о междоусобной перестрелке и нападении животного. Разумеется, Дентон не в счет. Короче, дым шел коромыслом. Мол, ни у кого из тамошних блюстителей порядка нет достаточных оснований для ареста Марконе и так далее, и тому подобное. Я слышал, авторитет парился в кутузке меньше трех часов – адвокаты живо вытащили его оттуда.

Спустя несколько дней Марконе позвонил.

– За вами должок, мистер Дрезден, – заявил он. – Не возобновить ли нам переговоры?

– Джон, я смотрю на вещи иначе. Должок за вами. Ну, обрезали бы вы канат. Свалились бы в яму и пошли на переплавку вместе с остальными. Слава Богу, вы рассудили мудрее и помогли освободить чародея, способного утихомирить зверушку.

– Да, да, – разочарованно протянул Марконе. – Как бы там ни было, Гарри...

– Не называйте меня Гарри, – сказал я и повесил трубку.

Сьюзен умудрилась отснять гибель ЛупГару. Упрямая девчонка пряталась метрах в сорока от места финальной сцены с чертовски сильной камерой, кучей увеличительных линз и светочувствительной пленкой. Сверкающий амулет эффектно подсветил площадку. Зрелище получилось впечатляющее, хотя и не слишком подробное. Главным образом, видно мою спину, как я размахиваю чемто вроде блестящей палочки и как швыряю ее в чудовище, которое смахивает на громадную бесформенную кляксу. Момент, когда я освободил заклятие, вообще выпал из фильма. Волна энергии достала камеру даже на таком расстоянии, и пленка запечатлела банальные помехи.

Зато картинка восстанавливается аккурат на том кадре, где виден снайперский выстрел Мерфи. На долю секунды он опередил удар Дентона. Именно благодаря Кэррин мои мозги сейчас при мне, а не на суковатой палке. Дальше интереснее. Оказывается, пульнув в Дентона, Мерфи молодецки развернулась, не хуже всякого Рэмбо, отскочила и выпустила в зверюгу оставшуюся обойму.

Мы оба знаем, что пули не причинили ЛупГару вреда. Мерфи стреляла рефлекторно, просто потому, что не могла не нажимать на спусковой крючок, видя перед собой ужасающую махину. Однако в фильме она смотрелась настоящим героем. По сути дела, Мёрф и здесь меня выручила, ведь чародеям шумиха ни к чему.

Фильм показали в утреннем выпуске новостей, потом еще два дня крутили исключительно на Даблъюджиэн, крупнейшем телеканале Чикаго. Мерфи прославилась. Избиратели пали к ее ногам. В городском совете образовалась целая коалиция в защиту отважного лейтенанта, и мэрия приняла решение восстановить отдел специальных расследований. Теперь Мёрф одевается чуть более тщательно, а на двери ее кабинета висит именная табличка по всей форме.

Через два дня фильм Сьюзен загадочным образом исчез. Испарился в никуда. Спустя еще пару дней эксперты подняли вой, утверждая, что пленку подделали. В общем, фильм заклеймили как фальшивку, над которой в поте лица потрудилась бульварная пресса.

Некоторые просто не способны принять мысль о существовании потустороннего. Федеральное правительство в том числе. Впрочем, если ктото из правительства и поверил в подлинность пленки, вряд ли они захотели бы, чтобы доказательство такого рода ежедневно крутили по телику. К тому же, что греха таить, агент местного отделения ФБР выглядит на ней не в лучшем свете.

Вы думаете, исчезновение пленки остановило Сьюзен? Наоборот, она с удвоенной энергией взялась за продвижение своего драгоценного «Волхва». Ей прибавили жалованье, повысили по службе. Она выступила в шоу Ларри Кинга и в куче других программ. Она говорила весьма убедительно и была так хороша собой, что многие задумались над ее словами. Теперь у нее своя колонка. Может, лет эдак через двести люди прозреют и научатся уважать мир, в котором живут...

Правда, лично я сомневаюсь.

Я не решался ей звонить, после того как Сьюзен получила редкое удовольствие столкнуться со мной в обличье чудища. Она не давила на меня, но держалась в поле зрения. Иногда присылала цветы, иногда в двери офиса стучался разносчик пиццы, особенно если я задерживался допоздна. Потрясающая девушка.

Тера была ранена очень серьезно и выжила лишь благодаря возвращению к человеческому облику и Мерфи, которая своевременно оказала ей первую помощь. Прошло несколько недель, и Тера объявилась, назначив мне встречу на Волчьем озере. Я прилетел на всех парусах. Она ждала... нет, не голая. Плащик тоже присутствовал.

– Я хотела сказать, что ты все сделал правильно. И еще я хочу попрощаться.

Вот тут она скинула плащ, и я увидел на ее теле новые шрамы.

– Прощай.

– Куда ты пойдешь? – не удержался я.

Тера обратила на меня янтарный взор.

– Я давно не была дома. Пора возвращаться.

– Позванивай.

Она грустно усмехнулась:

– Нет, Гарри Дрезден, это не в моих привычках. Лучше уж ты какнибудь зимой приезжай в северозападные горы. Вдруг встретимся.

С этими словами она обернулась громадной волчицей и растаяла в лучах закатного солнца.

Люди превращаются в волков. Это можно понять. Но когда волк становится человеком... Я покачал головой и подобрал плащ Теры. С тех пор храню его у себя как напоминание о царстве безграничных возможностей.

«Альфа» единодушно провозгласила Гарри Дрездена величайшим чародеем. Меня зазвали переночевать под открытым небом, на что я согласился с величайшей неохотой, и в полном составе принесли торжественную клятву верности, заставив взрослого дядю нервно сопеть и переминаться с ноги на ногу. Ребятишкам не терпелось встать под мои знамена в крестовом походе против сил Тьмы. Ну скажите на милость, какой из меня вождь?! Со счетами бы за квартиру разобраться.

Обдумывая события последних месяцев, я не могу отделаться от мысли, что все это больше, чем простое совпадение. Возьмем, к примеру, того колдуна, который питался чужой энергетикой. Он возник ниоткуда и сразу же полез ко мне. Пришлось в спешном порядке оформлять волшебничку переселение в иной мир, причем прямо в домашних тапочках, пока он не определил меня куда дальше. А Дентон с приятелями? Свалились как снег на голову. Устроили светопреставление с зачарованными поясами.

Я так и не допытался, кто стоял за спиной того колдуна. Темные чародеи – не поганки, знаете ли, сами по себе после дождя не появляются. Вызов демона и ритуальная магия – не хухрымухры. Этому надо учиться. Любопытно, кто натаскивал злодея и расписывал ему диалоги?

Прошло шесть месяцев, и ад выплюнул Дентона. С фэбээровцем вопросов ничуть не меньше. Ведь ктото же подогнал ему пояса. Убедил в том, что и я, и Белый Совет опаснее гремучей змеи, превратив Дентона в своеобразное орудие, запрограммированное на мое уничтожение.

Да, я не верю в совпадения и роковые случайности. У меня есть враги в Белом Совете и в Небывальщине. По тем или иным причинам мое имя попало в черные списки ко многим на той и этой стороне.

– Знаешь, друг, – сказал я Мистеру, когда мы оба грелись у камина, – похоже, я комуто здорово мешаю.

Мистер глянул мудрым кошачьим взором и, повернувшись, подставил пузо. Я задумчиво скреб пушистое брюшко, ломая голову над вопросами без ответов. Неожиданно я понял, что еще немного бесплодных размышлений – и мне обеспечена пожизненная прописка в психушке. Чем я занимался последние недели? Что видел? Работа – дом, дом – работа. Как слепой мерин, тащусь по кругу. Хватит. Так и свихнуться недолго.

Я протянул руку за телефоном и набрал номер Сьюзен. Мистер одобрительно ткнулся в ладонь.

– А может, я просто неисправимый дурак, которому суждено собирать все шишки?

Мистер заурчал в ответ чтото утвердительное.