Клуб «Здоровье превыше всего» предоставляет своим клиентам самые эксклюзивные услуги в городе. Расположенный в центре Чикаго, он занимает весь второй этаж здания, которое раньше было одной из больших старых гостиниц. На верхних этажах в нем располагаются офисы, а на первом — миниатюрный торговый центр.

Далеко не каждый может подняться на второй этаж. Для этого нужно быть членом клуба «Здоровье», а членство строго контролируется и стоит чрезвычайно дорого. Только самые богатые и самые влиятельные мужчины могут позволить себе подобную роскошь.

И я.

Магнитная полоса на конце карточки не сработала, когда я провел ею через щель считывателя. Почему я не удивлен? Я таскал эту штуку в бумажнике несколько месяцев и очень сомневаюсь, что магнитная подпись на карте продержалась дольше, чем несколько дней. Я нажал кнопку интеркома.

— «Превыше всего», — прозвучал жизнерадостный девичий голос. — Это Билли, чем я могу вам услужить?

Томас поглядел на меня, выгнул бровь, и повторил следом за девушкой.

— «Услужить»?

— Сейчас все сам увидишь, — пробормотал я. И повернулся к интеркому.

— Моя карта, кажется, размагнитилась. Это Гарри Дрезден и со мной гость. Будьте добры.

— Один момент, сэр, — сказала Билли и вернулась через несколько секунд. — Прошу прощения за проблемы с вашей членской картой, сэр. Я открою для вас лифт.

Верный ее слову лифт открылся, и мы с Томасом вошли.

Через минуту двери распахнулись в главный зал клуба.

— Ты меня разыгрываешь, — сказал Томас. — С каких это пор ты ходишь в спортзал?

Помещение выглядело довольно типично для других спортзалов. В аккуратных прибранных секциях стояли велосипедные тренажеры, беговые дорожки, массивные скамьи, гири, зеркала и спортивные снаряды. Клуб заплатил бешеные деньги какому-то сумасшедшему, возомнившему себя декоратором, чтобы это место выглядело модным и уникальным. Возможно, мне не хватает чувства стиля, но я думаю, что лучше бы они взяли одну из тех горилл, которые учились красить. Результаты были бы точно такими же по качеству, но гораздо дешевле.

И тут, и там мужчины, главным образом белые и главным образом после сорока, пыхтели от физических нагрузок. Возле каждого из них стоял личный тренер, следя, поддерживая и помогая.

Все тренеры были женщинами, и не было ни одной старше тридцати. Они все носили смехотворно короткие шорты для бега трусцой, облегающие настолько плотно, что здесь точно должно присутствовать какое-то маленькое волшебство, без которого кровообращение у них в ногах обязательно бы остановилось. Еще на девушках были футболки с эмблемой зала также плотно их облегающие. И у всех без исключения было совершенно роскошное тело. Ни в одном спортзале мира не работало так много великолепных девочек.

— А, — сказал Томас, оглядевшись. — Я смотрю, это какой-то нетипичный клуб здоровья?

— Добро пожаловать в самый заботящийся о здоровье бордель в истории человечества, — сказал я ему.

Томас присвистнул сквозь зубы, осматриваясь.

— Я слышал, что «Бархатный салон» был переоборудован. Это он?

— Да, — ответил я.

К нам спешила девушка с каштановыми волосами и улыбкой с конкурса красоты, целую секунду я всерьез полагал, что ее рубашка вот-вот лопнет на груди. Яркая золотая надпись слева гласила: «Билли».

— Добрый день, мистер Дрезден, — прощебетала она. И слегка кивнула в сторону Томаса. — Сэр. Добро пожаловать в «Превыше всего». Не желаете ли напитки перед разминкой? Разрешите взять ваши пальто?

Я отвел ее руку.

— Спасибо, Билли, но нет. Я здесь не для упражнений.

Ее улыбку словно приклеили к лицу, симпатичному и непонимающему, она склонила голову на бок.

— Мне нужно поговорить с госпожой Деметрой, — сказал я.

— Я сожалею, сэр, — ответила Билли. — Ее здесь нет.

Девочка была просто усладой для глаз, и я был уверен, что для остальных четырех чувств она окажется такой же конфеткой, если проявить чуть-чуть снисходительности, но врать она не умела.

— Она здесь, — настаивал я. — Скажите ей, что пришел Гарри Дрезден.

— Я сожалею, сэр, — сказала она снова, как машина, поставленная на повторение. — Госпожи Деметры нет в здании.

Я продемонстрировал ей самую широкую из своих улыбок.

— Вы ведь новенькая здесь, да, Билли?

Улыбка на секунду померкла, а затем засияла с новой силой.

— Томас, — вздохнул я, — покажи ей что-нибудь.

Мой брат огляделся, подошел к стойке со стальными гирями и достал оттуда самые большие наборы, по одному на каждую руку. Приблизительно с тем же усилием, что мне необходимо, чтобы связать прутья, он прокрутил все это железо ассиметричными восьмерками друг вокруг друга до тех пор, пока не удостоверился, что Билли смотрит на него во все глаза, а потом с грохотом уронил гири на пол к ее ногам. Девушка вздрогнула.

— Вокруг есть куча вещей, которые он может согнуть или сломать, — прокомментировал я выступление брата. — Дорогие тренажеры, дорогая мебель, дорогие клиенты. Я не знаю, как много он может разбросать здесь всякого железа, но я солгал бы, если б сказал, что мне это неинтересно. — Я наклонился к ней поближе и сказал, — Билли, возможно, вы должны пересмотреть свою позицию. Не хотелось бы мне, чтобы их стоимость вычли из вашей зарплаты.

— Я сейчас вернусь, сэр, — тихо пискнула Билли и унеслась прочь.

— Тонко, — отметил Томас.

Я пожал плечами.

— Экономит время.

— А как тебе удалось получить членство в таком клубе?

— Он принадлежит Марконе, а Марконе считает, что вряд ли я буду его громить, если буду ослеплен дружелюбными болванами.

— Не могу его в этом винить, — произнес Томас. Его глаза остановились на одной девушке, которая, в отличие от других, сидела за столом и заполняла документы. Она замерла и затем медленно огляделась. Ее губы приоткрылись, когда она уставилась на Томаса расширенными темными глазами. Она задышала чаще, вздрогнула и поспешно опустила взгляд, делая вид, что читает документы.

Мой брат медленно прикрыл глаза и отвернулся от девушки с таким усилием, словно пытался закрыть очень тяжелую дверь. Когда он открыл их снова, цвет их изменился от глубокого серого к бледному серо-белому, почти серебряному.

— Ты в порядке? — спросил я его спокойно.

— Мммм, — пробормотал он. — Извини. Отвлекся. Здесь … очень специфическая атмосфера.

А я, черт возьми, должен был об этом заранее подумать. Это место являлось источником постоянной жажды и желания. То, что происходило в стенах здания, оставило своеобразный отпечаток на всем. Томас не мог этого не ощущать.

Такие вампиры, как мой брат, питаются не кровью, а жизненной энергией своих жертв. Демонстрация его сверхъестественной силы кое в чем упростила нам жизнь, но она же обошлась Томасу в часть его энергии. Примерно так же, как поход на целый день заставил бы меня или вас здорово проголодаться.

Обычно вампиры Белой Коллегии питаются во время полового акта. Они могут вызывать желание в других, сокрушая своих жертв с помощью основного инстинкта. Если бы Томас захотел, он мог бы парализовать волю девушки прямо здесь и сделать с ней все, что угодно, независимо от того, понравился ли он ей. И они никак не смогла бы его остановить. Черт, она просила бы его о большем и умоляла сделать это поскорее.

Но он не делает этого. Больше не делает, во всяком случае. Он боролся с этой частью себя в течение многих лет и, наконец, нашел способ держать ее под контролем. Он научился питаться, по чуть-чуть беря энергию у клиенток салона красоты высшей категории, которым он управлял, не подвергая их опасности. Однако, мне казалось, хотя этот вариант действительно позволял ему остаться активным и держать себя в руках, но не давал ему такого удовлетворения, как более старомодный путь: соблазнение, преследование и максимальный выброс энергии на пике наслаждения.

Я знал, что его Голод, жестокая часть его души, которую вела первобытная потребность, требовала, чтобы он подчинился этому желанию. Но это могло бы причинить девушке серьезный вред, даже убить ее. Мой брат этого не хотел. Однако отказываться удовлетворить свой Голод — это тоже не естественно. Это была борьба. И я знал, что привело Томаса к этой борьбе.

— Та девочка немного похожа на Жюстину, — прокомментировал я.

Он замер, услышав это имя, выражение его лица изменилось. Постепенно его глаза потемнели до своего обычного цвета. Томас покачал головой и выдал мне кривую улыбку.

— Похожа?

— Да, похожа, — подтвердил я. — Ты в порядке?

— Как всегда, — ответил он. Он не сказал слов благодарности, но, тем не менее, благодарность в его голосе была. Я притворился, что ничего не услышал, впрочем, он ожидал от меня именно этого.

Это мужское дело.

Билли прилетела обратно.

— Следуйте за мной, пожалуйста, сэр, — сказала она, ее фирменная улыбка снова была на месте. Она, немного нервничая, провела нас через гимнастический зал в холл, который вел к душевым и к комнатам приватной «терапии». Затем мы попали в очень простой официальный коридор, который можно найти в любом офисном здании. Она указала на последнюю дверь в угловой офис и отошла.

Я приблизился к двери, стукнул один раз и открыл ее. Госпожа Деметра сидела в своем большом, но практичном офисе за большим, но практичным столом. Это была ухоженная женщина моложе среднего возраста, стройная, хорошо одетая и сдержанная. Имя Деметра не было настоящим, но она предпочитала профессиональное прозвище, и сейчас было не то время, чтобы шутить над ним.

— Госпожа Деметра, — поприветствовал я ее нейтральным тоном. — Добрый день.

Она отключила ноутбук, закрыла его и убрала в ящик перед тем, как взглянуть на меня и слегка кивнула головой.

— Мистер Дрезден. Что случилось с вашим лицом?

— Я всегда так выгляжу, — сказал я. — Просто сегодня забыл наложить макияж.

— О, понятно, — отозвалась она. — Присядете?

— Спасибо, — поблагодарил я и сел за стол напротив неё. — Прошу прощения, если я причинил вам беспокойство.

Она едва заметно дернула плечом.

— Хорошо знать рамки полномочий твоего секретаря, — ответила она. — Что я могу для вас сделать? — Тут она подняла руку. — Нет, подождите. Позвольте мне сформулировать точнее. Что я могу сделать, чтобы избавиться от вас как можно скорее?

Чувствительный человек, возможно, ощутил бы себя неловко после такого замечания. Хорошо, что я не такой.

— Я ищу Марконе, — заявил я ей.

— Вы звонили в его офис?

Я прищурился и повторил:

— Я ищу Марконе.

— Я поняла, что вы его ищете, — сказала Деметра, выражение ее лица оставалось спокойным. — Какое это имеет отношение ко мне?

Я почувствовал, что мои губы растянулись в напряженной улыбке.

— Госпожа Ди, я не могу не задаваться вопросом, почему вы проинструктировали своего секретаря говорить всем, кто справляется о вас, что вас нет в офисе.

— Возможно, у меня просто накопились документы, с которыми я хотела бы поработать.

— Или, возможно, вы знаете, что Марконе пропал, и используете такую тактику, чтобы ввести в заблуждение всех его прихвостней, которые приезжают поразнюхать, не пора ли занять пустующее место.

Она с минуту пристально смотрела на меня с абсолютно ничего не выражающим лицом.

— Я действительно не знаю, о чем вы говорите, мистер Дрезден.

— Вы уверены, что хотите от меня избавиться? — спросил я. — А может, вы хотите, чтобы я остался здесь и надавил на вас? Я на самом деле могу добавить проблем вашему бизнесу, если у меня будут на то серьезные причины.

— Я уверена, — ответила Деметра. — Зачем он вам нужен?

Я скривился.

— Я должен ему помочь.

Она выгнула тонко выщипанную бровь.

— Должны?

— Это сложно объяснить, — ответил я.

— Да и звучит маловероятно, — подтвердила она. — Мне хорошо известно ваше мнение о Джонни Марконе. И даже если, предположим, у меня была бы какая-нибудь информация о его местонахождении, я не уверена, что хотела бы сделать его положение хуже, чем оно есть.

— Каким образом его можно сделать хуже? — спросил я.

— Привлекая вас к этому делу, — ответила она. — Вы, само собой, не собираетесь принимать во внимание насущные интересы мистера Марконе, и ваша причастность могла бы вынудить его похитителей принять радикальные меры. Я сомневаюсь, что вы потеряете сон, если его убьют.

Я мог бы тоже ответить ей колкостью, если бы ее слова не были правдой, я сам недавно заявил нечто подобное.

— Но сэр! — послышался протестующий голос Билли из холла.

Дверной проем позади меня заслонили, я повернулся и увидел в дверях несколько здоровых парней. Самым первым стоял амбал лет сорока с лишним, по нему было видно, что он обожает пиво, ну, или макароны. Сердце он носил где-то на пузе, которое элегантный костюм главным образом скрывал. Однако он не мог скрыть буровую установку его плеч и рук.

— Деметра, — заявил он. — Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Я не могу принять вас, Торелли, — спокойно ответила Деметра. — У меня сейчас деловая встреча.

— Прикажи одной из твоих шлюх развлечь его, — сказал Торелли. — Нам надо поговорить.

Она изогнула бровь.

— О чем?

— Мне нужен список ваших счетов в банке, пароли безопасности и копии отчетов за полгода, — он нахмурился и надулся, как жаба. У Торелли был вид парня, который привык получать то, что хотел, если как следует насупит брови и надует щеки. Я знал таких типов. Я попытался разглядеть за спинами жлобов, был ли Томас в холле, но не обнаружил даже намека на его присутствие.

— Было бы удивительно, если бы вы в них разобрались, — сказала Деметра. — С какой стати я должна представлять вам свои отчеты, счета и прочее?

— Теперь дела здесь пойдут по-другому, шлюха. И начнем с твоего положения.

Торелли поглядел на двух из четырех парней позади себя и кивнул на Деметру. Два жлоба, среднего калибра чикагские хулиганы, обошли Торелли и направились к ней.

Я поморщился. Меня не заботила Деметра лично, но она была мне нужна. Вряд ли она сможет рассказать что-нибудь полезное, лежа в палате интенсивной терапии. Кроме того, она была женщиной, если ты сам не обижаешь женщин, то не дашь этого делать и наемным бандитам.

Я встал и повернулся с посохом в руке, загородив им дорогу, бросил на них свой самый суровый взгляд, но это не произвело никакого впечатления. Тот, что был справа, бросил что-то мне в лицо. Я пригнулся и успел заметить, что это была пестрая зимняя перчатка, отвлекающий маневр.

Парень слева прыгнул ко мне, когда я отскочил, и пнул меня в колено обитым сталью носком ботинка. Я быстро повернул ногу и удар пришелся на голень. Это было чертовски больно, но, по крайней мере, я все еще мог двигаться и передвинулся в сторону так, чтобы жлоб с левой стороны оказался между мною и жлобом справа. Он замахнулся с правой, и я подставил свой посох под его кулак. Захрустели суставы. Жлоб взвыл.

Второй кинулся мимо своего ошалевшего от боли партнера и прыгнул на меня, очевидно планируя прижать к полу так, чтобы все его приятели могли встать вокруг и попинать меня немного.

Но так не получилось. Потому что я поднял сжатую в кулак правую руку, обнажая четыре тройных кольца, по одному на каждом пальце. С мыслью и словом я выпустил кинетическую энергию, заключенную в одном из колец. Она врезалась в бандита словно локомотив. Он отлетел назад и рухнул на пол с весьма приятным глухим стуком.

Я повернулся и пнул еще одного ошеломленного бугая в обе голени, потом пяткой двинул его куда-то в бедро, и он свалился на пол.

Развернувшись, я увидел дуло пистолета Торелли.

— Неплохо, пацан, — сказала потенциальная центральная фигура. — Это дзюдо или еще что?

— Что-то вроде того.

— Мне бы пригодился человек с твоими навыками, когда этот клуб здоровья закроется, — он кинул на Деметру кислый взгляд. — Реструктуризация.

— Боюсь, я тебе не по карману, — ответил я.

— Я могу хорошо заплатить, — заявил он. — Скажи, сколько.

— Сто пятьдесят шесть гажильонов долларов, — быстро сказал я.

Он посмотрел на меня, прищурившись, как будто пытаясь решить, шучу я или нет. Или, возможно, он пытался понять, о каком количестве нолей я говорю.

— Думаешь, что ты очень умный, а?

— Я чертовски восхитительный, — заявил я. — Особенно я здесь нарасхват, пока похож на енота.

Лицо Торелли потемнело.

— Пацан, ты только что сделал последнюю ошибку в своей жизни.

— Боже! — сказал я. — Я прошу…

Томас приставил ствол своего Десерт Игла к затылку Торелли и приятным голосом попросил.

— Брось свою железку, спокойно и медленно.

Торелли удивленно напрягся, но не стал тратить время впустую и подчинился. Он слегка повернулся, ища двух других своих охранников. Я со своего места хорошо видел две пары ног, лежащих в холле, но никаких больше признаков их присутствия не было.

Я подошел к нему и спокойно сказал.

— Забирай своих людей и уходи. И не возвращайся.

Он смерил меня злым взглядом, сжал зубы, кивнул и начал собирать свой сброд. Томас поднял оружие Торелли, засунул его за пояс, спокойно подошел и встал возле меня, его глаза отслеживали каждое движение, которое делали головорезы.

Они отбыли, волоча бледного ублюдка со сломанной рукой, в то время как двое из прихожей шли сами, правда, шатаясь и еле-еле придя в сознание.

Когда они скрылись, я повернулся к Деметре.

— Так на чем мы остановились?

— Я подвергла сомнению ваши побуждения, — сказала она.

Я покачал головой.

— Хелен, вы знаете, кто я. Вы знаете, чем я занимаюсь. Да, я думаю, что Марконе — поганый сукин сын, который, вероятно, давно заслужил, чтобы его убили. Но это не означает, что я планирую это сделать.

Она молча смотрела на меня в упор секунд десять или пятнадцать. Потом повернулась к своему столу, вытащила блокнот и написала что-то на страничке, вырвала, свернула ее и протянула мне. Я взял листок, но она его не отпустила.

— Обещайте мне, — потребовала она. — Дайте мне свое слово, что вы сделаете все, что можете, чтобы спасти его.

Я вздохнул. Ну конечно.

Слова были на вкус как горький рассол, голая соль и уксус, но мне удалось их сказать.

— Да, хорошо. У вас есть мое слово.

Деметра отпустила бумагу. На ней был адрес и ничего больше.

— Может быть, это поможет вам, — сказала она. — Может быть, нет.

— Это больше, чем я знал минуту назад, — ответил я и кивнул Томасу. — Пошли.

— Дрезден, — позвала Деметра, когда я подошел к двери.

Я притормозил.

— Спасибо. За то, как вы обошлись с Торелли. Он мог бы обидеть сегодня некоторых моих девушек.

Я оглянулся и кивнул.

Мы с Томасом отправились в пригород.