Мёрфи обогнула дом, терзая дерновое покрытие покрышками своего «Харлея». Ко времени, когда она свернула с окружавшего дом ровного газона на ведущую от ворот узкую, обсаженную кустами гравийную дорогу, мы делали никак не меньше шестидесяти миль.

Где-то впереди вспыхнули, ослепив нас, фары дальнего света. Взревел мотор.

Лара не ошиблась. Телохранители Рейта знали, что мы едем.

Машина рванулась нам навстречу.

Мёрфи мотнула головой влево, вправо, но кусты с обоих сторон тянулись сплошной, высокой, неодолимой стеной.

Прищурившись на встречный свет, я разглядел силуэт оставшегося Кена-Телохранителя. Он выбрался из окна машины, сел на дверцу и вскинул приклад винтовки к плечу.

Я пригнулся к Мёрфи и выдернул свой посох из сумки.

– Мёрф! – рявкнул я. – Скорость мала. Быстрее!

Она оглянулась через плечо, широко раскрыв голубые глаза; светлые волосы хлестали ее по щекам.

– Гони! – крикнул я.

Я ощутил, как напряглись ее плечи. Она пригнулась к рулю, выкрутила газ. Врубила ногой передачу, и старый «Харлей», взревев, ринулся вперед, расшвыривая колесами гравий. Где-то с краю неясного силуэта машины расцвел огненный цветок, и пули ударили в дорогу перед нами.

Не обращая внимания на стрельбу, я сосредоточился на посохе. Из всего моего инвентаря посох наиболее универсален. Вообще-то он предназначен для того, чтобы перенацеливать энергию, которую я использую, чтобы поднимать ветер, гнуть стальные прутья или метать молнии. Я пользуюсь им также для того, чтобы выстраивать защитное силовое поле, разрушать неприятельские чары – ну и для того, чтобы колотить им нехороших парней по башке и прочим частям тела.

Так вот, я взял этот инструмент, символ, этакую торговую марку нашей профессии под руку на манер кавалерийской пики, так, чтобы конец его торчал впереди мотоцикла. Потом напряг волю и послал заряд в эту покрытую резными рунами деревяшку.

– Что ты делаешь? – крикнула Мёрфи.

– Быстрее! – заорал я. – И не сворачивай!

Мёрфи снова переключила передачу. Должно быть, этот чертов «Харлей» проектировали демоны, не инженеры. Ни одно транспортное средство без дуги безопасности не имеет права гнать с такой скоростью.

Однако же скорость мне была необходима, чтобы остаться в живых. Даже чародеи не в состоянии отменить законы физики. Вы можете метать огненный вихрь, но без кислорода и некоторого топлива гореть он не будет. Хотите накачать себя сверхчеловеческой силой? Это возможно. Только не забывайте: то, что ваши мышцы получили дополнительную силу, еще не значит, что ваши кости и суставы выдержат вес «фольксвагена».

По той же логике, сила до сих пор является произведением массы на ускорение, как бы вы там над ней ни колдовали. Взятые вместе я плюс Мёрфи и плюс ее «Харлей» даже не приближались по массе к автомобилю с сидевшими в ней людьми. Ну, моя магия немного упрощала задачу, но и с помощью посоха – сравнительно ненамного. Массу свою мы изменить не могли – значит нам требовалось максимальное ускорение.

Я принялся закачивать в посох энергию, сосредоточивая ее в мотавшемся перед мотоциклом конце. Вокруг нас начали потрескивать разряды, да и сам окружавший мотоцикл воздух стал светиться лиловым – ни дать ни взять космический челнок при входе в атмосферу.

– Ты надо мной смеешься! – взвизгнула Мёрфи. Машина стремительно сближалась с нами. Телохранитель начал было снова стрелять, потом бросил автомат и панически нырнул обратно в окно, лихорадочно застегивая ремень безопасности.

– Псих! – заорала Мёрфи, но «Харлей» продолжал разгоняться.

Фары, казалось, били прямо в глаза. Водитель машины нажал на сигнал.

Мёрфи злобно провизжала что-то в ответ.

– Forzare! – выкрикнул я, высвобождая энергию. Заряд воли устремился в посох, и руны на нем снова засияли дьявольским светом. Окружавшее нас поле вытянулось в струю и устремилось вперед.

Мотоцикл Мёрфи не сворачивал.

Машина телохранителей тоже.

Блеснула вспышка, сопровождаемая ударом грома, когда струя энергии ударила в машину, – и моя воля в сочетании с отчаянной скоростью мотоцикла склонили законы физики в нашу сторону.

Передний бампер и капот смялись, будто машина налетела на телефонный столб. Разлетелись в стеклянную крупу стекла – это я чуть поднял направление потока энергии, и она рванулась в салон. Собрав все крохи воли, визжа от напряжения, я направлял струю так, чтобы она сталкивала машину с дороги. Правое переднее колесо оторвалось от покрытия, за ним последовала и вся стальная туша, и машина взмыла в воздух, исполнив подобие мертвой петли.

Я слышал, как визжали внутри телохранители.

Последовал жуткий скрежет, заглушивший крик Мёрфи и мое собственное завывание, а потом мы миновали это место, разбрызгивая огонь каплями тающего воска. Мы оба продолжали визжать, только теперь от торжества. Мы остались живы. Дымящийся посох разом показался мне ужасно тяжелым, наверное, в тонну весом, и я чуть не выронил его. Мгновение спустя чудовищная усталость навалилась на меня, я без сил упал Мёрфи на спину и оглянулся.

Машина не взорвалась, как это бывает на экране телевизора. Но она продралась сквозь десять или двенадцать футов густого кустарника и вмазалась в дерево. Она лежала на боку и дымилась. Вся земля вокруг нее была усеяна осколками стекла и рваными стальными ошметками. Надувные подушки безопасности сработали, но пара обмякших тел не подавала признаков жизни.

Мёрфи продолжала гнать «Харлей» вперед, хохоча как безумная.

– Ты что? – крикнул я ей. – Чего смешного?

Она полуобернулась. Лицо ее раскраснелось, глаза сияли.

– Похоже, ты был прав насчет мотоцикла как большого вибратора.

Еще полмили дороги – и мы выехали к дому, в котором без труда могла уместиться семья из четырех человек. По меркам Рейтова поместья я решил, что это строение вполне может характеризоваться как домик садовника. Мёрфи заглушила мотор, не доезжая до дома сотни две ярдов, и остаток пути мы проехали по инерции, под негромкий хруст шин по гравию. Она остановила мотоцикл, и мы с минуту сидели в тишине.

– Ты видишь где-нибудь пещеру? – спросила она меня.

– Никакой, – ответил я. – Но не можем же мы ждать Лару до бесконечности.

– Есть мысли насчет того, как найти ее? – поинтересовалась Мёрфи.

– Угу, – кивнул я. – Никогда не слышал про ритуалы, которые не включали бы в себя огня, и заклинаний, и каких-нибудь пахучих веществ.

– Господи, Дрезден! У нас нет времени шататься по лесу в темноте, надеясь унюхать эту чертову пещеру. Разве у тебя нет другого способа найти ее?

– С помощью магии? Вряд ли. Не знаю, что нужно делать, чтобы искать пещеры и прочие подобные штуки.

Мёрфи нахмурилась.

– Тогда все это как-то глупо, – сказала она. – С нашей стороны было бы умнее вернуться сюда с подмогой и светом. Ты ведь можешь защититься от этого проклятия, правда?

– Возможно, – кивнул я. – Но то, последнее, вышло чертовски быстрым и сильным, и это все меняет. Медленный мяч я отобью без труда, сколько бы подач ни навешивали. Но даже самый лучший ловец не возьмет несколько мячей подряд, если их подает питчер экстра-класса.

– Как они это делают? – спросила Мёрфи.

– Кровавое жертвоприношение, – ответил я. – Вряд ли что-то другое. В ритуале участвует сам Рейт. – Голос мой дрогнул от жгучей злости. – По этой части у него богатый опыт. Сейчас у него в руках Томас – значит его он и использует для своего проклятия. Рейт собирается обескровить его, чтобы убить меня. Единственный шанс Томаса на спасение – это если я помешаю ритуалу.

Мёрфи со свистом втянула воздух. Она слезла с мотоцикла, достала пистолет и стояла, опустив его к ноге.

– Ох. Ладно. Ты идешь по кругу против часовой стрелки, я – по стрелке. И нюхаем.

– Блин! Ну и идиот же я! – Я прислонил все еще продолжавший светиться посох к мотоциклу и потянул с шеи серебряный амулет. – Это мне мать в наследство оставила. И у Томаса похожий – тоже от нее. Она связала их магически, так что, когда каждый из нас касается своего, выходит что-то… вроде психической голосовой связи.

– И что из этого? – не поняла Мёрфи.

Я намотал цепочку на указательный палец обожженной руки, чтобы амулет свободно свешивался с него.

– Только то, что я могу использовать эту связь и найти второй амулет.

– Если он у него с собой, – заметила Мёрфи.

– Должен быть с собой, – отозвался я. – Со вчерашней ночи он не должен был его снимать.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все, – буркнул я. Я поднял правую руку ладонью вверх и постарался сосредоточиться на ней. Я нащупал связь – канал, через который заклятие моей матери связывало нас с Томасом, и послал туда небольшой заряд воли, пытаясь немного расширить его. – Верю я в это.

Амулет дернулся на цепочке и потянулся куда-то влево, в ночь.

– Не отставай от меня, – сказал я и шагнул в том направлении. – Слышишь, Мёрф?

Ответа не последовало.

Мои инстинкты забили тревогу. Я опустил руку с амулетом и оглянулся, но Мёрфи не увидел.

Прямо за моей спиной послышался сдавленный звук. Я повернулся в его сторону и увидел лорда Рейта – тот стоял, одной рукой охватив Мёрфи за шею и зажимая ей рот, а другой приставив ей к ребрам нож. На этот раз он щеголял в черном, так что казался этой осенней ночью тенью, только ухмылялся бледный череп и блестел очень большой нож.

– Добрый вечер, мистер Дрезден.

– Рейт, – произнес я.

– Положите посох. И амулет. И браслет тоже. – Он чуть сильнее надавил на нож, и Мёрфи со свистом втянула воздух ноздрями. – Быстро.

Черт. Я уронил браслет, посох и амулет в траву.

– Отлично, – улыбнулся Рейт. – Вы не ошибались, говоря, что Томас не расставался со своим амулетом. Я обнаружил его у него на шее, когда срезал с него рубаху, чтобы заковать в цепи. Я был уверен в том, что вы побоитесь использовать столь очевидно направленное средство в месте, где сосредоточено столько магии, однако на случай, если ошибался, я пустил в ход свое собственное поисковое заклятие. Я следил за вами с момента вашего прибытия.

– Должно быть, вы очень довольны собственной сообразительностью, – буркнул я. – Так вы перейдете к делу?

– Разумеется, – сказал он. – Станьте на колени и заложите руки за спину.

Откуда-то возникла последняя оставшаяся Барби-Телохранитель. В руках она держала тяжелые тюремные наручники.

– А если не стану? – спросил я.

Рейт пожал плечами и вонзил нож на полдюйма между ребрами Мёрфи.

– Стойте! – сказал я. – Стойте, стойте! Делаю.

Я опустился на колени, заложил руки за спину, и Барби-Телохранитель сковала мне запястья и лодыжки.

– Так лучше, – произнес Рейт. – Встань, чародей. Я покажу тебе Провал.

– Хотите убить меня энтропийным проклятием в упор? – спросил я.

– Абсолютно верно, – отозвался Рейт.

– И что это вам даст? – поинтересовался я.

– Значительное личное удовлетворение, – улыбнулся он.

– Забавно, – заметил я. – Для парня, защищенного от любой магии, вы очень настойчиво старались избавиться от моего снаряжения.

– Это совсем новая рубашка, – ответил он с улыбкой. – И потом, что мешало бы вам назло мне убить вашу помощницу – или Томаса?

– Все равно забавно, – не унимался я. – Похоже, вы мастер больше говорить, чем делать. Я слышал о куче всяких вещей, на которые вы якобы способны. Порабощать женщин, которыми вы питаетесь. Убивать поцелуем. Быть сверхчеловеческим суперговнюком. Но что-то вы ничего из этого не делаете.

Рейт злобно скривил губы.

– Белый Совет несколько раз пытался убрать вас, но, когда они отступились, вы не ринулись мстить, – продолжал я. – И ведь, если вы непобедимы и все такое, для этого должна быть какая-то причина. Наверняка к вам подъезжали с предложениями. Готов об заклад биться, с очень соблазнительными предложениями. И у меня это в голове не вяжется с типом, позволяющим дешевой шлюхе вроде Трикси Виксен огрызаться на него по телефону так, как она делала это сегодня утром.

И без того белое лицо Рейта побелело от злости еще сильнее.

– Я бы не говорил таких вещей в твоем положении, чародей.

– Так вы же все равно собираетесь меня убить, – беззаботно возразил я. – Блин, да вы вообще сдержанны как черт-те что. То есть я хочу сказать, мы же воюем, да? И вы обладаете иммунитетом к магии. Должно быть, вы испытываете сильное давление со стороны Красных, требующих, чтобы вы оторвали задницу от насиженного кресла и сделали что-нибудь. Странно, почему вы не зацелуете меня до смерти прямо здесь. Вы могли бы снять это на видео или еще там как-нибудь, чтобы показывать потом. Или, блин, почему вы не пригрозите этим своим суперпоцелуем Мёрфи – хотя бы чтобы заставить меня заткнуться?

– Тебе очень хотелось бы это увидеть, чародей? – угрожающе спросил меня Рейт.

В ответ на эту его угрозу я только улыбнулся.

– Лорд Рейт и Мёрфи, – пропел я древнюю как мир школьную дразнилку. – Тили-тили-тесто, жених и невеста – А НЕ ЦЕЛУЮТСЯ-А-А!!!

Рейт крепче стиснул Мёрфи горло; она прогнулась еще сильнее и охнула.

– Дрезден!

Я перестал петь, но не унимался.

– Видите ли, неуязвимость к физическим повреждениям – это одно. Но мне кажется, смертное проклятие моей матери все-таки поразило вас, только позже. Есть такой паразит, называется клещ. Живет в Австралии. Почти неуязвимый. Но это не означает, что он бессмертный. Конечно, его трудно раздавить. Но правильным оружием и это возможно. Или его можно убить удушьем. Или, – я улыбнулся Рейту, – он может умереть от голода.

Он стоял неподвижно, как статуя, глядя на меня. Хватка на шее Мёрфи ослабла.

– Вот потому вы и вчерашний день, – негромко произнес я. – Мама сказала, она устроила все так, чтобы вы страдали долго. И с той ночи, когда вы убили ее, вы не можете кормиться. Совсем не можете – хоть посади вас на цистерну сверхэффективного вампирского топлива. Поэтому нет ни поцелуев смерти, ни нападений на чародеев. Ни прямых покушений на Томаса, когда провалились две хитроумные попытки. Вам даже потребовались для этой операции добровольные помощники… помощницы – потому что порабощать женщин вы тоже больше не в состоянии. Хотя, судя по Инари, пихаться вы еще некоторое время могли. Только – судя по тому, что вы ее до сих пор не изнасиловали, превратив в свою рабыню, – на выполнение этой функции вы тоже больше не способны. Должно быть, вам нелегко приходится, а, Рейт? Ведь нелегко, а?

– Наглец, – произнес наконец Рейт. – Совершенный наглец. Прямо как она.

Я перевел дух. До сих пор это была стройная, но только теория, которую он только что подтвердил своей реакцией.

– Ага! Так я и знал. С тех пор, как моя мама разделалась с вами, вы не способны ни на что, только на слова. Живете год за годом, вешаете лапшу на уши и надеетесь, что никто не заметит вашего бездействия. Надеетесь, что никто не заметит, что одна из ваших племенных кобыл вас охолостила. Ручаюсь, это страшно – жить вот так.

– Возможно, – тихо пробормотал он.

– Но ведь рано или поздно это вскроется, – так же тихо сказал я. – Так что все эти упражнения лишены смысла. Вам придется нас убить, но толку от этого для вас не будет никакого. Совершенно никакого. В вашем положении было бы разумнее собрать остаток состояния и пуститься в бега.

Ледяное лицо Рейта снова расплылось в улыбке.

– Нет, мальчик. Ты не один догадался, что твоя мать проделала со мной. И как. Поэтому – в качестве ответа – сегодня предстоит умереть тебе и твоему брату. Ваша смерть покончит с этими глупыми чарами, которые наложила твоя мать – ну и со всем ее родом, разумеется. – Взгляд его скользнул на Мёрфи, и он ухмыльнулся еще шире. – А потом, возможно, я перекушу. В конце концов, я очень крепко проголодался.

– Вот сукин сын, – прорычал я.

Рейт снова улыбнулся мне и кивнул Барби:

– Веди его.

Вот так, держа Мёрфи буквально на кончике ножа – док Фрейд, надеюсь, от вас не ускользнул символизм этой картины? – он повел нас сквозь лес, вниз по склону, в холод и мрак.