Темные улицы Хегри вспыхивали от искр нашей с Гелной радости. Схватившись за руки, мы, словно дети, бежали в никуда, нарушая подозрительное для многих спокойствие громкими воплями и безудержным смехом. Каждый раз, достигнув начала новой улицы, мы сливались в единое существо и соединяли наши сердца страстными поцелуями. В ее объятиях я чувствовал бесконечность мира. Моя муза открывала мне двери к нескончаемым архивам творческого наития, и душа непрестанно черпала энергию вселенной. Достаточно было одного касания ее руки, и я готов был творить ночи напролет, всего одного поцелуя, чтобы вдохнуть жизнь в тысячи шедевров. Я нашел таинственный ключ к творческому бессмертию, благодаря которому многие творцы живы по сей день. И имя ему — искренняя любовь.
Гелна пришла в недоумение, когда я внезапно прервал вихрь наших чувств, оказавшись у подножия столь знакомой мне дряхлой многоэтажки. Да, это постаревшая высотка много раз служила мне местом для исповеди в тяжелые минуты прошлой жизни. Она была далека от безупречности, но за внешним уродством скрывался заботливый слушатель, который всегда готов был принять меня и в горести, и в радости.
— Зачем ты меня привел сюда, Шаду? Тут жутко, — настороженно, но сохраняя улыбку, обратилась ко мне Гелна.
— Иногда за невзрачной оболочкой скрывается богатый внутренний мир…
В этот момент я почему-то подумал о Деланже, и меня окатило обжигающее чувство стыда за всех, кто спорил с разумом, когда впервые столкнулся с фактом принадлежности картин человеку без рук. Наверное, каждый из нас испытал внутреннюю борьбу, с трудом находя объяснения тому, как может ограниченность создавать прекрасное.
— Закрой, пожалуйста, глаза…
Улыбнувшись, она сомкнула веки, за которыми пряталась вселенная. Наши руки соединились, и я, словно проводник в неизведанное, отправился знакомить Гелну с внутренним миром «дряхлой многоэтажки».
Ночь была особенно яркая на крыше этого здания. Внизу виднелись нескончаемые гирлянды сверкающих огней: греющие уютом окна домов, затор машин, сливающийся в лениво ползущего червя, блеск рекламных щитов, подмигивающий прохожим. Над нашими головами распростерлась нескончаемая плеяда звезд, где каждый огонек посылал сигнал своего присутствия во вселенной. Гелна была поражена красотой, пленившей своей притягательностью. Молча, еле дыша, мы наблюдали, как под строгим надзором небесных сторожил, перемешиваются сияющие краски города.
— Ты веришь, что мы одиноки во вселенной? — кротко, боясь прервать нависшую гармонию, спросила Гелна.
— Нет, конечно же, нет! Я уверен, что там, на другом конце звездного хранилища, на крыше похожего дома, за светом нашей звезды наблюдает такая же молодая парочка, сомневающаяся в одиночестве их мира среди бесконечных просторов вселенной. Они смотрят в надежде на то, что когда-нибудь встретят похожих на себя существ. Они чувствуют, что за ними наблюдают откуда-то издалека…
— И ты чувствуешь это, Шаду?
— Да, я чувствую это как никогда раньше…
Как же мне хотелось поведать ей историю моего перерождения: от больничной кушетки и встречи с Бродо до сегодняшнего мгновения в ожидании известного дня встречи с Мортем. Хотелось воодушевить ее откровением, что мир не такой прагматичный и бессмысленный. Мы не одиноки, и у каждого из нас есть свой Вестос, он сейчас с тобой, рядом с твоим сердцем, Гелна. Ты слышишь его кроткие советы и опасения, наставления и капризы. Ты слышишь его призывы любить жизнь! Гелна, любимая моя Гелна, возможно ты не поверишь в мою окутанную мистикой историю, но ведь ты наверняка разделяешь мое убеждение. Ты веришь в то, что наша временная остановка в этом мире несет в себе светлую миссию понять мироздание, найти связь с миром и осмыслить себя в нем. Я люблю тебя вселенской любовью, Гелна. Ведь именно ты открываешь сейчас бескрайние просторы счастья, которые таились за неприступной дверью моего существования. Ты делаешь меня на шаг ближе к Всевышнему, Вселенной, Любви всеобъемлющей…
— Я слышала, что мы видим свет некоторых звезд, которые давно погасли! — прервав мой внутренний монолог, произнесла она. — Это грустно и в то же время завораживает. Ощущать в настоящем свет, выпущенный прошлым…
— Я думаю, эти самые давно погасшие звезды показывают нам пример, как нужно жить, — улыбаясь, сказал я.
— Даже после смерти надо оставить свет, который будут видеть люди…
Я обнял ее, ощущая всем телом теплую дрожь от переполнявшего сердце чувства. Вмиг я увидел красочные отрывки из будущего. Передо мной она, Гелна — моя вторая половина: понимающая жена, заботливая мать, хранитель семейных ценностей. Внутри все переворачивалось. «Чего же ты медлишь? Вот этот самый час соединить крепкими узами ваши сердца». Но что-то тяготило меня, не давая действовать. Намерение раскрывало губы, но сомнение превращало в воздух выпускаемые слова. Душа боролась с разумом. В сознании нависла боязнь будущего: «Я не хочу причинить ей боль». Голос Вестоса, которого я так жаждал, вдруг с призывом произнес:
— Шаду, время жить здесь и сейчас, прошлого и будущего нет. В твоих руках истинное счастье. Не порождай сомнений, препятствующих на пути к нему. Выпусти свет души своей, дай жизни вдохнуть в вас бессмертную любовь. Ты искал смысл своего второго шанса, и сквозь испытания ты узрел его. Выбор в твоих руках…
Мои губы дрожали, сухость сковывала горло. Несмотря на это, внутренние силы наполняли меня. Я верил очередному наставлению своего внутреннего голоса. Живем один раз в неведении своего последнего часа, и это делает нас порой неблагодарными, как будто жизнь — наш должник. Страшно проживать «второй шанс», зная день своей смерти, но ты понимаешь, как же глупо бесцельно существовать, медлить в сомнениях, бояться рисковать. Повернувшись к ней лицом, я обнял ее талию. Она застенчиво улыбалась, всматриваясь в неподвижность моих глаз.
— Гелна, любимая моя. Когда-то, в тяжелое мгновение, я пришел на эту крышу и попросил у жизни прощения. Я корил себя за свое безразличие, бездействие, безответственность! Я исповедовался этим звездным небесам, сияющему городу, и прохладный ветер приносил мне успокоение. Я стал слышать свой внутренний голос, смотреть глазами добродетели на мир и благодаря тебе, чувствовать любовь…
Ее глаза наполнились слезами. Я продолжал:
— Я хочу быть с тобой до последнего своего вздоха, созидать вместе прекрасное и созерцать созданное! Будь хранителем моего сердца, а мне позволь быть твоей крепостью. И даже если мне суждено будет прожить не много, я клянусь подарить тебе всего себя! Всю свою жизнь мужчина ищет прекрасное, хрупкое создание, которое способно сделать его самым сильным. Так вот я нашел тебя и прошу тебя стать моей женой.
— Тогда в тюрьме… — тихонько начала она. — Я увидела твой страх перед будущим. Ты был вне себя, говорил несвязно, будто бы знал день своей смерти…
Я вздрогнул, но не подал вида. Гелна продолжала:
— Мы не знаем, когда судьба прервет нашу хрупкую линию. Ведь ты однажды не дал ей этого сделать со мной, в ту минуту, когда я уже смирилась с неизбежной гибелью. Я готова была променять годы на минуты наших встреч все в той же тюрьме — именно тогда я осознала ценность времени с любимым человеком. Осознание подобных минут и есть жизнь. Так вот что я тебе скажу, Шаду: лучше минута жизни, чем сто лет существования!
Ее глаза распахнулись и отразили в себе всю внутреннюю любовь, которая выплеснулась в словах:
— Я согласна…
Всю ночь мы провели на крыше в объятиях, наблюдая, как небосвод сменяет темные одеяния на хрустально-лазурные тона, принося утреннюю прохладу и новые надежды. Когда встречаешь рассвет, то наполняешься необъяснимым чувством уверенности. Это не просто суеверие. Ты как будто берешь нечто доброе за руку, и оно заботливо провожает тебя по безопасному пути до конца дня, даруя светлые мысли и мечты. Наблюдая за чудом, созданным Всевышним, я благодарил его за самую счастливую ночь в моей жизни.