Аллан резко проснулся и вскочил с кровати: сон напугал его. Доктор не выдержал и, одевшись, вышел из комнаты. Он подошел к двери Элизабет и тихонько постучал. За дверью послышались шаги. Девушка открыла и удивленно посмотрела на Аллана:

– Доктор Вудкорт? – она откинула с плеча прядь растрепанных волос.

– Элизабет? С вами все в порядке? Я беспокоился за вас, – дрожащим голосом проговорил Алан.

Девушка посмотрела ему в глаза и вдруг заплакала:

– Как хорошо, что вы пришли, мне было так страшно!

Алан приблизился к ней и обнял, Элизабет прижалась к его груди. Доктор ощутил, как часто и беспокойно бьется ее сердце.

– Тише, тише… – он гладил ее мягкие волосы, пытаясь успокоить.

– Прошу вас, побудьте со мной и Эдгаром.

Алан зашел в комнату. Мальчик спал на кровати, но даже во сне он выглядел серьезным не по годам. Элизабет поставила свечу на стол и закуталась в шаль. Алан опустился на диван, а девушка села рядом с ним. Доктор боялся разбудить Эдгара. Он осторожно взял руку Элизабет. Девушка тихо проговорила:

– В последнее время я не могу заснуть до самого утра. Мне кажется, что если я засну, с Эдгаром может случиться что-то ужасное, – сквозь слезы сказал она.

– Вам нельзя так себя мучить. Я тоже могу присматривать за ним, пока вы отдыхаете, – промолвил Алан.

– Что вы, доктор, могу ли я просить об этом, – покачала головой девушка.

– Элизабет, знайте, что не случится ничего страшного, пока у вас остается хоть капля надежды, – с жаром в голосе сказал доктор.

Элизабет посмотрела на него уставшими, печальными глазами:

– Осталась ли она, доктор Вудкорт? Я так давно живу в страхе, – тихо спросила она.

– Но ведь теперь вы можете полагаться на мою помощь и защиту, – Алан с любовью смотрел на Элизабет.

– Но вы не можете находиться в этом поместье вечно, когда-нибудь, и возможно, очень скоро, вам нужно будет уехать в Лондон, – горечью в голосе проговорила девушка.

Алан хотел сказать ей, что он уедет из этого дома только с ней, потому что теперь в его жизни нет ничего более важного, чем ее счастье, но тут Эдгар проснулся и удивленно посмотрел на Алана:

– Что случилось, сестра? Разве ты больна? – спросил он.

– Нет, Эдгар, все хорошо, доктор Вудкорт зашел проведать нас, – успокоила мальчика Элизабет.

Девушка подошла к постели брата и погладила его по голове. Эдгар потер глаза рукой:

– Мне снился такой странный сон, ̶ сказал он.

– Что же тебе снилось? – Элизабет поправила ему одеяло.

– Мне снилась мама. Она была точно такой, как на портрете. Она вела меня куда-то по дому. Потом я заметил, что мы поднимаемся по лестнице, а из окна я видел сад. Мы шли в северную башню, но потом мама исчезла, и я остался один у закрытой двери. Мне совсем не хотелось заходить туда, но вдруг ручка стала поворачиваться. Мне стало страшно, но я не мог уйти, а потом я услышал твой голос и проснулся, – рассказал мальчик.

Элизабет крепко обняла брата:

– Ничего, ничего, это просто сон, – сказала она, пытаясь убедить не только брата, но и себя саму.

Алан видел, что она готова была зарыдать, но сдерживает слезы изо всех сил. Он тоже был обеспокоен сном Эдгара. Нельзя было допустить, чтобы мальчик столкнулся с тьмой, обитавшей в этом доме.

Эдгар снова заснул. Через несколько часов Элизабет, наконец, успокоилась. Алан ушел к себе в спальню. Он задремал и проснулся, когда уже начало светать. Вечером в доме ожидали приезда брата сэра Лестера. Весь день прошел в суматошных приготовлениях.

Алан не находил себе места. Он хотел признаться Элизабет в своих чувствах, но удобного момента так и не наступало. К тому же, доктора не был уверен, что сейчас для этого подходящее время.

Гость приехал около семи вечера. Джарндисы собрались в гостиной. Брат сера Лестера оказался красивым, еще молодым мужчиной, совершенно не похожим на старшего брата. Его темные волосы уже были подернуты сединой, но лицо все еще оставалось молодым и привлекательным. Сэр Ричард обладал тонким чувством юмора, но был несколько вспыльчив. Его жена Анна была молодой, складной женщиной. Ее бабка была испанкой, и Анна унаследовала от нее черные вьющиеся волосы, смуглую кожу и прекрасные темные глаза. Ее красота была яркой, но какой-то резкой и непривычной. Маленькая дочь Джейн совсем не была похожа на свою мать. Она была светловолосой и голубоглазой. Появление прелестной девочки никого не оставило равнодушным, хотя леди Леонора держала себя несколько холодно, но Алан прекрасно понимал, что она тщательно пытается скрыть свою тревогу. Женщина уже не раз говорила, что боится за Джейн и не может радоваться тому, что ребенка привезут в этот дом. Доктор с горечью наблюдал за тем, как леди Леонора становилась все мрачнее и печальнее, хотя дети прилагали все силы, чтобы хоть немного развеселить и отвлечь ее от тяжелых мыслей. С семьей приехала и няня девочки, бойкая, смешливая девушка, очень умело справлявшаяся со своими обязанностями.

Путники очень устали в дороге и сразу же поднялись в приготовленные для них комнаты, чтобы отдохнуть и переодеться. Немного позже гости спустились на ужин. Анна оставила ребенка на попечение няни. Мистер Джарндис хотел увидеть свою мать, но сэр Лестер сказал, что она плохо себя чувствует и отказывается видеть кого-либо. К тому же она прогнала сиделку, и та уже много дней не могла зайти к ней в комнату. Лишь служанке позволено было приносить еду и помогать старой леди одеваться. Мистер Джарндис был огорчен такими печальными известиями:

– Так тяжело наблюдать за тем, как стареют родители, – грустно сказал он.

– Мы уже сами старики, Ричард, – сэр Лестер находился в веселом расположении духа.

– Как вы поживаете, мои дорогие племянники? – Джарндис весело посмеивался, оглядывая Элизабет и Эдгара.

– Мы очень ждали вашего приезда, дядя. Мари уже лучше, она не могла спуститься, но будет рада вас видеть, – сказала Элизабет.

– Да, Мари… бедная девочка. Я счастлив слышать о том, что она идет на поправку, – проговорил гость.

Элизабет кивнула ему:

– Это заслуга доктора Вудкорта.

Джарндис перевел взгляд на Алана:

– Вы так молоды, доктор, но уже известны в Лондоне. Я слышал о вас только хорошие отзывы. Слава богу, в моей семье все здоровы, но могу ли я рассчитывать на ваши услуги, если они понадобятся? – спросил он.

– Это мой профессиональный долг, – Алан был немало польщен этими словами.

После ужина сэр Ричард просил племянника сыграть ему на пианино. Он привез Эдгару много новых нот, чему мальчик был бесконечно рад.

Сэр Лестер разговорился с братом и посоветовал ему отдать Эдгара с обучение музыке, так как у мальчика был врожденный, природный талант, и он мог бы добиться огромных успехов. Сэр Лестер не мог не согласиться с ним:

– Да, мальчик одарен. Его мастерство растет с каждым днем, – сказал он.

– Я подыщу ему самого лучшего учителя, мы не вправе закапывать его талант в землю и мешать его развитию, – убеждал брата Джарндис.

– Я благодарен тебе, брат, за твою любовь к моим детям, – проговорил сэр Лестер, закуривая трубку.

– Я люблю их, как своих собственных. Я уже давно прошу тебя разрешить им хотя бы погостить в моем доме в Лондоне, – убедительным тоном сказал его брат.

– Оставим этот разговором до выздоровления Мари, – отрезал эр Лестер.

Сэр Ричард замолчал: он понял, что его брат остался все таким же упрямым и несговорчивым, хотя так и не мог понять, почему сэр Лестер так упорно не отпускает своих детей из этого дома.

Элизабет присоединилась к брату, чтобы помочь ему с нотами. Леди Леонора беседовала с Анной. Алан, слышал их разговор:

– Ваша дочка – настоящее чудо. Она так похожа на своего отца, – говорила леди Леонора.

– Да, появление девочки стало для нас огромным счастьем. Мы уже не надеялись, что у нас будут дети, – отвечала ей молодая женщина.

– О, это так печально. Но что вы скажете об этом доме? Правда он выглядит очень роскошным, но все же старым? – спросила леди.

– Это красивый дом, леди Леонора… – проговорила Анна.

Их разговор был прерван приходом няни:

– Простите, миледи, но Джейн не перестает плакать…

– Я сейчас приду, Кэти. Прошу меня извинить, но я должна подняться к дочери, – Анна пожала руку своей собеседнице и вышла из гостиной вслед за няней.

Алан присел рядом с леди Леонорой:

– О, дорогой доктор, побудьте со мной. Правда, Эдгар чудесно играет? – спросила женщина.

– Конечно, но почему вы так грустны? – Алан хотел приободрить ее.

– Доктор, меня не оставляет какое-то страшное предчувствие. Нельзя было привозить ребенка в этом дом. Вы слышали, что девочка все время плачет? – леди Леонора посмотрела на Алана. В ее взгляде он прочел страшную безысходность и обреченность.

– Я думаю, что девочка устала в дороге, но скоро все будет хорошо, – успокоил ее доктор.

– Вы все время успокаиваете меня, но верите ли вы сами в то, здесь осталась хоть капля света? – откровенно спросила леди молодого доктора.

– Мы не должны терять надежды. Свет есть в вашей душе, в вашей любви к своей семье. Лишь это важно. Прошу вас, не поддавайтесь страху. Мы сами делаем реальным то, чего боимся, наделяя это силой, – убежденно ответил ей Алан.

Леди Леонора горько улыбнулась и стала слушать игру Эдгара. Алан решил подняться к Мари, так как не был у нее с самого утра. Девушка уже начала немного ходить, но каждый ее шаг сопровождался страхом. Она боялась всего, даже звука собственных шагов. Сиделка не оставляла ее одну: Мари чувствовала себя спокойнее, когда с ней находился кто-нибудь из домашних. Доктор же вызывал у нее неподдельное уважение. Она слушалась его указаний в лечении беспрекословно, словно доверяла ему свою жизнь.

Алан постучал в комнату Мари. Сиделка тут же ему открыла. Доктор помог девочке подняться на ноги и сделать несколько шагов по комнате. Ноги еще плохо слушались ее, но она явно делала успехи и шла на поправку.

Мари снова была усажена в кресло, и Алан склонился к ней:

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Спасибо, доктор Вудкорт. Мне нравится ходить по комнате, – ответила Мари.

– Может, ты хочешь спуститься вниз, повидаться с дядей и отцом? – предложил молодой доктор.

Но Мари отрицательно покачала головой и на ее глаза навернулись слезы:

– Нет, нет, пожалуйста. Дядя приехал, чтобы увезти меня в страшное место! – чуть ли не закричала она.

– О чем ты, Мари? Какое место? – непонимающе посмотрел на нее Алан.

В‒ лечебницу. Отец думает, что я сумасшедшая и хочет избавиться от меня, – Мари закрыла лицо руками.

– Нет, Мари. Ты не сумасшедшая, и скоро полностью поправишься. Поверь, отец не хочет отпускать тебя из усадьбы. А ваш дядя приехал, чтобы увезти тебя, Элизабет и Эдгара погостить в его дом в Лондоне, только и всего. Но откуда у тебя появились такие мысли? – озадаченно спросил Алан.

– Я слышала, как отец говорил об этом с мистером Томпсоном. Давно. Еще до вашего приезда. Мы, правда, будем жить в Лондоне? – спросила Мари, и в глазах ее засияла недоверчивая радость.

– Надеюсь, что сэр Лестер согласится на это, – проговорил доктор.

– Я бы хотела уехать отсюда. И больше не возвращаться. Вы же знаете, доктор… – Мари вдруг замолчала и осмотрела комнату, – здесь так страшно, и в саду тоже… Вы видели их?

Алан понял, о чем она спрашивает. Она говорила о мертвых сестрах. Значит, именно это так ее напугало. Бедная девочка, какое потрясение ей пришлось пережить.

– Да, Мари. Но пожалуйста, не нужно вспоминать об этом. Ты должна выздоравливать, – проговорил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.

– Я уже не так боюсь, как раньше… Мачеха сказала мне, что они не причинят мне вреда… – чуть повеселев сказала девочка.

Алан прислушался к ее словам:

– Леди Леонора говорила с тобой об этом? – осторожно спросил он, ощущая, будто ступил на тонкий лед.

– Да. Она пришла сюда позавчера, отпустила Энни и сама помогла мне одеться, а потом сказала, что знает, что напугало меня и что я не должна бояться… – просто ответила ему Мари.

– Хорошо, Мари. Твоя мачеха права. Скоро ваш дядя увезет вас в Лондон и все плохое быстро забудется. Ты ведь любишь танцевать, Мари? – спросил Алан.

– Да, – ответила она.

– Вот и славно. Эдгар разучивает новый вальс. Скоро мы будем танцевать.

Алан оставил Мари с сиделкой и ушел в свою спальню. Девочка так быстро поправлялась… Это радовало его, но он опасался, что пребывание в этом доме все же будет напоминать ей о том ужасе, который она испытала.

Алан не мог не заметить, как она окрепла в последние недели. Общение с сестрой и братом шло ей на пользу. Он надеялся, что скоро она сможет освободиться от страха и сама выйдет из комнаты, хотя дом не перестанет пугать ее. Но все же…

Алан написал короткое письмо тете, в котором сообщал ей, что он здоров, но пока не может вернуться, хотя надеется, что в скором времени он приедет в Лондон. От Личфилда до сих пор не было вестей. Алан ждал, что приезд брата развеселит сэра Лестера, и он, наконец, отпустит своих детей и прекратит держать их в этом доме, как в плену. Все же он любил детей и, наверняка, желал им благополучия, значит, сэр Лестер не мог не осознавать, что здесь они не будут счастливы.

Алан, как обычно, не стал гасить свечу и лег в постель. Он думал об Элизабет, в его сердце было столько любви к ней, что он не понимал, как это чувство могло уместиться у него в груди. Он хотел признаться ей, но что если она откажет ему? Тогда он будет ждать. Доктор не смел и надеяться на то, что его чувство будет взаимным, но что Алан мог с собой поделать? Он был одержим. Элизабет стала смыслом его жизни. Она стала всем. Без нее жизнь Алана была лишь тоскливым, пустым существованием. Он подумал, не написать ли ей письмо? Но все слова казались ему глупыми и пошлыми. Молодой доктор не знал, как выразить на бумаге то, что рвалось из его души. Алан ощущал, что любовь вот-вот теплой волной вырвется из его сердца и захлестнет все вокруг него. Но вместе с тем, доктор чувствовал страх. Он боялся боли, которую может причинить не взаимность любимой. Он знал, что тогда весь его мир разлетится на мелкие осколки, оставив внутри него лишь страшную, безысходную пустоту, но все же продолжал надеяться…

Алан не заметил, как заснул, но вскоре был разбужен громким криком. Сначала он решил, что это лишь сон, но в его дверь постучали:

– Доктор! Доктор! Пожалуйста, проснитесь!

Это была Энни. Она продолжала стучать в дверь. Алан вскочил и быстро оделся. Сиделка стояла у его двери со свечой в руках. Ее лицо было искажено ужасом, а голос дрожал:

– Это леди Леонора, она ранена!

Алан бросился в спальню к леди Леоноре. Женщина сидела на полу у туалетного столика. Вокруг все было усеяно осколками зеркала. Она закрывала лицо окровавленными руками и рыдала. Алан отнял ее руки от лица, чтобы убедиться, что на лице и шее нет ран. К счастью, порезаны были только руки. Леонора была в не себе от страха. У нее началась истерика. Сквозь рыдания, Алан различил, как она сказала:

– Я видела… на потолке… это он… это он… Господи! Он пришел за мной!