Особого внимания заслуживают две примечательные фигуры, жившие в Твери в конце XIX–начале XX века — мулла Хусаин Сеид-Бурхан и купец Фатих Алышев.
Хусаин Сеид-Бурхан получил блестящее образование в Казани и своим упорным трудом и природными способностями достиг высокого положения в обществе, возглавив тверскую общину мусульман.
Фатих Алышев — предприимчивый купец, выходец из зажиточных крестьян, копивших капитал не один десяток лет, — был человеком, неравнодушным к судьбе татарской нации и много сделал для ее развития.
И Сеид-Бурхана, и Алышева объединяло уважение к своему народу, к религии своих отцов, стремление духовно и материально помочь мусульманам, живущим вне исторической родины. Плодом их благих побуждений и стала тверская мечеть, построенная благодаря инициативе этих подвижников.
Автор счел нужным также включить в данную главу материалы, касающиеся истории происхождения рода Сеид-Бурхана. Хотя утверждение, что мулла Хусаин Сеид-Бурхан является потомком касимовских царей, основано на косвенных данных, не подтвержденных документально, тем не менее гипотеза эта достаточно любопытна и имеет право на существование.
1. МУЛЛА ХУСАИН СЕИД-БУРХАН
Первое упоминание о мулле Хусаине Сеид-Бурхане мы встречаем в документах Тверского архива за 1906 год в связи со строительством мечети в городе Твери. По существовавшему тогда законодательству при строительстве культовых зданий иноверцы обязаны были проводить перепись верующих. Для этого в места их службы или работы подавались специальные запросы. Доверенным лицом от мусульман, пославшим первый запрос командиру расквартированного в Твери 8-го гренадерского Московского полка, значится «тверской магометанский мулла X. Сеидбурханов». Таким образом, муллу Хусаина Сеид-Бурхана можно считать инициатором строительства мечети и объединения в общину татар- мусульман Твери.
Хусаин Сеид-Бурхан родился 28 апреля 1877 года в деревне Пица Сергачского уезда Нижегородской губернии. Учился в русском классе при медресе Новотатарской слободы города Казани. В 1896 году за успехи в изучении русского языка получил похвальный лист. Затем продолжил занятия в медресе № 10 Малокаменной Соборной мечети, где учился до призыва на военную службу в январе в 1899 году.
В конце 1902 года, после прохождения военной службы в 8-м пехотном Эстляндском полку, Хусаин Сеид-Бурхан переехал с семьей из Нижегородской губернии в Тверь. Он поселился в доме Комкова по улице Вокзальной, 32, где прожил вплоть до своего ареста весной 1931 года. Кстати, в этом же доме, только этажом ниже, проживал и муэдзин Шигабетдин Абдулгафуров. Ныне это район пятиэтажек напротив сквера, примыкающего к мечети.
Официально в должности муллы Хусаин Сеид-Бурхан был утвержден 7-го июля 1905 года.
В 1909 году его выдвигают на должность муллы Московского военного округа. Этому назначению предшествует переписка между Департаментом духовных дел иностранных исповеданий и Тверским генерал-губернатором. В ГАТО хранится короткая характеристика, адресованная Департаменту за подписью и.о. старшего советника В.И. Плетнева:
«Вследствие отношения от 23 марта сего года за № 1833 уведомляю Департамент духовных дел иностранных исповеданий, что Тверской магометанский мулла Хусаин Сеид-Бурханов поведения хорошего, под судом и следствием не состоял и не состоит и ни в чем предосудительном как в нравственном, так и в политическом отношениях не замечался, и что к назначению его на штатную должность муллы Московского военного округа с моей стороны препятствий не встречается.
За вице-губернатора
исп. об. старшего советника В.И. Плетнев»
Должность военного муллы Хусаин Сеид-Бурхан совмещал со службой в Тверской мечети вплоть до революции.
В 1914 году Оренбургским Магометанским Духовным Собранием ему было присвоено звание ахуна. В дореволюционной России это был второй, после муфтия, высший духовный сан. К этому времени он уже имел военный чин подполковника российской армии.
Сохранился документальный фильм-хроника, где мулла Хусаин Сеид-Бурхан запечатлен на Красной площади в Москве во время принятия присяги у мусульман. Кроме клятвы верности Царю и Отечеству, эта церемония сопровождалась чтением и целованием Священного Корана (см. фото).
Должность штатного муллы при войсках предполагала объезд всех частей, где служили мусульмане, присутствие на принятии присяги, беседы и проповеди, а также выполнение обрядов принятия в Ислам, поминовение усопших и похороны по мусульманским обычаям.
Духовная деятельность муллы не ограничивалась мечетью и войсками. Несмотря на совмещение двух серьезных должностей, он время от времени преподавал в ряде учебных заведений, где учились мусульмане.
Одним из таких заведений было Тверское кавалерийское училище, где с осени 1909 по 1914 год мулла состоял «приватным законоучителем юнкеров магометанской религии».
В формулярном списке, составленном в марте 1915 года, Хусаин Сеид-Бурхан значится приватным преподавателем кадет-магометан 1-го Московского императрицы Екатерины II кадетского корпуса и прикомандированной к корпусу 2-й роты Полоцкого кадетского корпуса, а также воспитанников Суворовского кадетского корпуса в Москве.
Его заслуги перед Отечеством были высоко оценены царским правительством. В 1915 году мулла Х. Сеид-Бурхан был награжден Золотой медалью с надписью «За усердие» для ношения на Анненской ленте. Кроме этого, имел светло-бронзовую медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых и медаль в память Отечественной войны 1812 года.
Х. Сеид-Бурхан был женат на дочери муллы Айше Зариповой, женщине образованной, воспитанной на традициях мусульманской семьи. Она знала арабский язык и неплохо разбиралась в вопросах Ислама. В отсутствии муллы она проводила занятия с детьми. Айша ненамного пережила мужа — умерла от рака в 1939 году, перед самой войной (см. фото).
Сын Сеид-Бурхана Абдулла получил неплохое образование, увлекался спортом, участвовал в одной из первых велогонок, организованных в Твери. Кстати, любовь к велосипеду привил ему отец-мулла. Но жизнь его оказалась короткой — он трагически погиб в 30-е годы.
Кроме Абдуллы и Амины, у муллы было еще двое детей: Сара (род. 1914 г.) и Хабиб (род. 1916 г.). Сара свои последние годы прожила в Казани с детьми, которых у нее было трое. Скончалась в конце 70-х годов.
Хабиб проживал в Твери. Скончался в 1983 году. Сыновья Аскар и Рустам живут в Твери.
Революция перевернула устои общества. Ей не нужны были религия и люди, ее проповедующие. После короткого периода «мирной» атеистической пропаганды политика Советского госудамтва в отношении религиозных общин вновь ужесточается. Постановление ВЦИК и СНК от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях» фактически узаконивала не только роспуск общин и закрытие культовых зданий, но и физическое уничтожение их руководителей. И неудивительно, что первая волна репрессий, захлестнувшая страну в 30-е годы, в первую очередь коснулась священников.
На уважаемого в городе муллу Хусаина Сеид-Бурхана заводят дело и отправляют в ссылку.
Учетная карточка, пролежавшая в спецфонде УБД Архангельской области 65 лет, гласит, что «Бурханов Хасаин Сеидович... осужден тройкой ПП ОГПУ Московской области от 10.06.1931 г. к высылке через ПП ОГПУ в Западно-Сибирский край сроком на 3 года...
Сообщение У-Кулом. райотделом от 18.05.1933 года №314 — умер...»
По одной версии, мулла скончался от тифа, по другой — убит уголовниками за отказ поделиться дорогими вещами.
Тверской мулла разделил участь многих мусульманских священников, погибших во времена репрессий в 30-е годы. Их могилы неизвестны до сих пор.
2. ЗАМЕТКИ ОБ ИСТОРИИ ФАМИЛИИ СЕИД-БУРХАН
Семейное предание, сохранившееся у немногочисленных родственников муллы Хусаин Сеид-Бурхана, утверждает, что он прямой потомок касимовских царевичей, мусульманская ветвь которых сохранилась до наших дней благодаря властной и решительной царице Фатиме Салтан-Сеитовне. Это она приняла решение переселить часть царского двора под Нижний Новгород и называть одного ребенка каждого поколения именем последнего касимовского царевича.
В русской историографии принято считать, что род касимовских царевичей угас с принятием последним из них, Сеид-Бурханом, православия. Именно главами о Сеид-Бурхане и его матери Салтан-Сеитовне заканчивается обширный труд историка прошлого века В.В. Вельяминова-Зернова «Исследование о Касимовских царях и царевичах». Ссылаясь на разрядные и писцовые книги, на сметные списки и труды зарубежных авторов, Вельяминов-Зернов приводит ряд фактов из жизни Сеид-Бурхана, сына Арслана, правнука сибирского хана Кучума.
Вот основные из них:
1627 год. После смерти отца наследовал обширные владения в Касимовском и Елатомском уездах. Жил с матерью, царевной Салтан-Сеитовной, во дворе которой в приказных царевича служили знатные татары-мусульмане: Авликей-мурза Тенишев, Ак-Мухаммед-сеид-Шакулов, его брат Ишь-Мухаммед-сеид-Шакулов и аталык Кильмамет.
1636 год. Царь Алексей Михайлович предполагал выдать за Сеид-Бурхана свою дочь. Однако предложение было отклонено татарским двором из-за малого возраста жениха.
1653–1655 годы. Был крещен с именем Василий Арсланович.
1656 год. Сопровождал Государя Алексея Михайловича во время похода против шведов на Ригу.
1666 год. 4 апреля причащался в Успенском Соборе.
1671 год. Был в «сидячих у Государя» на свадьбе царя Алексея Михайловича с Н.К. Нарышкиной.
1676 год. При венчании царя Федора Алексеевича 18 июля трижды осыпал его золотыми деньгами.
1678 год. Ходил в поход на Малороссию; получил царскую грамоту о походе на крымцев; объявлено «царьское милостивое слово».
Но, тем не менее, несмотря на обилие материалов, имеющихся в распоряжении исследователей, в биографии Сеид-Бургана отсутствуют такие важные, на мой взгляд, факты, как:
а) точная дата и место крещения;
б) дата совершения брака;
в) место смерти и захоронения.
Как могли русские летописцы пройти мимо таких значимых биографических событий?
Про первый факт Вельяминов-Зернов пишет, что «вскоре... Сеид-Бурган принял православную веру, и назван был в святом крещении Василием. Когда это случилось, положительно неизвестно. Но после августа 1653 года имя Сеид-Бургана... нигде более не встречается.
Имя же Василия Арслановича в первый раз в документах, которые были мне доступны, читается под 1655 годом».
О втором факте Вельяминов-Зернов лишь вскользь упоминает: «Все ли дети Василия Арслановича были от одной матери, и сколько раз он был женат — сведений об этом у нас нет никаких».
Про третий факт: «Скончался Василий Арсланович около 1679 года.
По крайней мере, после 1678 года, в источниках, бывших мне доступными, о нем не упоминается нигде; в 1680 же году, как мы увидим впоследствии, уже положительно в живых не было.
Где и как умер царевич — неизвестно».
Последняя фраза Вельяминова-Зернова наводит на размышление: почему никто из летописцев не заметил смерти Сеид-Бургана, человека, постоянно находившегося на виду у всех в Москве? Не означает ли это, что он ушел под Нижний Новгород, к своим детям и внукам, отправленным туда его матерью, царицей Фатимой Салтан, желавшей спасти часть рода от крещения?
Если это так, то семейное предание не вымысел и царское имя действительно удалось сохранить. Как известно, в тюркских государствах (ханствах) позднеордынского периода титулатурную приставку сеид- в фамилиях носили представители высшего духовенства, считавшиеся потомками пророка Мухаммеда. Из семьи сеидов Шакуловых была и Фатима-Салтан, мать Сеид-Бургана. Как известно, она умерла мусульманкой, и могила ее находится в Касимове, на Старопосадском кладбище. Возникает естественный вопрос: могли ли присвоить титулатурную приставку сеид- человеку, не имевшему отношения к высшему духовенству или к царскому роду? Думаю, что будущие исследования прольют свет на эту проблему.
Мулла Хусаин Сеид-Бурхан в кругу семьи: жена Айша, сын Абдул-Вахаб (род. 1907 г.); дочь Амина (род. 1910 г.); стоит племянник (имени установить не удалось). Около 1916 года.
Мулла Хусаин-Сеид Бурхан во время принятия присяги у мусульман. Москва, Красная площадь. 8 августа 1914 года.
3. КУПЕЦ Ф.И. АЛЫШЕВ
В семейном архиве Алышевых сохранились имена многих представителей этого старинного рода. Первым в списке значится Бикмурза — прадед Фатиха Ибрагимовича.
Бикмурза Алышев родился между 1795–1800 гг. в селе Джавбаш (ныне с. Болотцы) Касимовского уезда Рязанской губернии. Видимо, он был из так называемых «капиталистых крестьян», которые зарабатывали деньги на торговле и вкладывали их в промышленную деятельность: достоверно известно, что его сын Ишбулат уже владел кирпичным заводом.
Из красного кирпича этого завода были построены многие дома как в Касимове, так и в близлежащих деревнях. А в селе Болотцы стоят постройки второй половины XIX века, которые так и называются — алышевские. Сохранился и большой двухэтажный дом, где некогда проживала многочисленная семья Алышевых (см. фото).
Хозяин завода Ишбулат Бикмурзаевич занимался не только предпринимательской, но и общественной деятельностью. Являясь активным членом мусульманской общины, он приложил немало сил и пожертвовал крупную сумму денег на возведение мечети в родном селе.
У него было трое детей: два сына, Хасан и Ибрагим, и дочь Маршида.
После его смерти завод переходит к старшему сыну Хасану, который успешно продолжает дело отца.
Ибрагим тоже не остается без дела. Семейный капитал дает ему возможность выкупить свидетельство на право торговли, и в 20 лет (по семейному преданию — в 1868 году) он становится владельцем буфетов на Николаевской железной дороге, в том числе и в городе Твери, ранее принадлежавших Андрею Миллеру и Сергею Карцеву.
В Тверском архиве мы находим запись за 1885 год, где Ибрагим Ишбулатович числится как купец 2-й гильдии. Тут надо вспомнить, что законодательство 60-х годов уравняло в правах торгующих крестьян с гильдейским купечеством, а положение от 8 января 1863 года «О пошлинах за право торговли и других промыслов» оставило две купеческие гильдии вместо трех и отменило разряд торгующих крестьян.
Семейное предприятие купеческой династии получило дальнейшее развитие при Фатихе Ибрагимовиче, одного из двух сыновей большой семьи Ибрагима Ишбулатовича. Он становится владельцем буфетов не только в Твери и на других станциях Николаевской железной дороге, но и в Санкт-Петербурге — на Николаевском и Царскосельском вокзалах. При нем годовой оборот буфетов только в Твери достигает 20 тысяч рублей и приносит 4 тысячи рублей чистой прибыли.
Трудолюбие и предприимчивость касимовских татар были хорошо известны в Петербурге. Вот что в начале века писал в своем очерке о татарах журналист А. Бахтиаров: «Ко второму приходу причислены преимущественно касимовские татары: официанты разных петербургских ресторанов и буфетчики на станциях по Николаевской железной дороге.
Все буфеты на Николаевской железной дороге, вплоть до самой Москвы, содержатся татарами; прислуга в этих буфетах, официанты и лакеи тоже татары.
...Весь этот лакействующий персонал причислен ко второму магометанскому приходу в Петербурге и в религиозно-нравственном отношении подчиняется ахуну Атаулле Баязитову. Это, так сказать, лакейский приход — самый богатый в материальном отношении».
И хотя Алышевы не были миллионерами, подобными Морозовым и Рябушинским, но именно прослойка среднего купечества, к которой они принадлежали, обеспечивала хозяйственную жизнь в двух столицах и во многих городах Центральной России.
В 1906 году Фатих Ибрагимович в память своих рано скончавшихся родственников — отца Ибрагима и дяди Хасана — решил выстроить мечеть в Твери и взял на себя основную часть расходов.
Это была эпоха благотворительности в России. На деньги татарских купцов было построено много мечетей, национальных школ и домов.
Тут уместно упомянуть, что и московская Соборная мечеть была построена на деньги касимовского купца Салиха Ерзина, а земли под мечеть купили мещанин С. Бакиров и касимовский купец Хабибулла Акбулатов. С последним Алышевых роднили не только земляческие, но и семейные связи: Арифа, одна из сестер Фатиха Ибрагимовича, была замужем за Гиреем, сыном Хабибуллы Акбулатова.
Не исключено, что и Гирей Акбулатов являлся пайщиком в семейном предприятии. Ведь в купеческое дело в первую очередь вовлекались близкие родственники, а уже потом земляки.
Для более широкого представления о том, как жили касимовские татары-купцы в то время, приведу еще один отрывок из упомянутого очерка:
«Здесь (на Николаевской железной дороге) татары имеют свои погреба и склады продуктов. Уплачивая около 10 000 рублей в год администрации железной дороги аренды, татары-лакеи все-таки имеют хорошие барыши: шесть касимовских деревень кормится на эти деньги, собираемые с публики за «рюмку коньяку» или «порцию чаю».
Разбогатев в Петербурге, татары-лакеи не приобретают здесь дома и прочее недвижимое имущество, подобно другим; нет — все богатство, накопленное трудом и счастьем, они отправляют в свой родной Касимов. В Петербурге нет ни одного татарина-домовладельца.
Они не питают к столице особенных симпатий и на свою жизнь здесь смотрят как на временное пребывание ради заработка».
Излишне напоминать, что случилось с купеческим сословием после революции 1917 года.
Крупное купечество после «национализации и экспроприации» в основном эмигрировало. Среднее же, имевшее право только торговать, осталось не у дел и без средств к существованию — нажитого хватило ненадолго.
В середине 30-х годов, в период массовых репрессий, им напомнили о «паразитическом прошлом» и тысячами стали отправлять по этапу. Не избежал этой участи и Фатих Ибрагимович.
С 1927 года он проживал в Твери и работал тренером-наездником на ипподроме. 25 октября 1935 года его арестовывают и постановлением Особого совещания при НКВД СССР осуждают за «незаконное хранение и попытку продажи оружия, а также за спекуляцию валютными ценностями» к лишению свободы сроком на 5 лет.
В 1943 году на известного и уважаемого в городе человека вешают еще одну уголовную статью и отправляют на вторые 5 лет в Рыблаг НКВД Ярославской области. Там он тяжело заболевает, и его направляют на лечение в Переборское лаготделение Волголага НКВД СССР. Подорванное здоровье и возраст (ему 63 года) не дают оправиться, и 19 мая 1943 года он умирает. Сухие строки из справки архива УВД Ярославской области констатируют, что «Ф.И. Алышев захоронен на Макаровском кладбище д. Макарово Рыбинского района Ярославской области».
У Ф.И. Алышева было четверо детей: два сына, Нурмухамет и Хасан, и две дочери, Лейла и Сафья. О судьбе сыновей ничего неизвестно. Дочери проживали в Москве и скончались в 80-е годы.
Внуки и племянники Фатиха Ибрагимовича проживают во многих городах России, в том числе в Москве: Кулахметьев Анвар Усманович, сын Фатихи, сестры Фатиха; Комаров Владимир Александрович, внук Захиды, старшей сестры Фатиха (который и предоставил родословную семьи Алышевых) и другие.
Дом семьи Алышевых. Рязанская область, Касимовский район, с. Болотцы (Джавбаш)
Один из домов, принадлежащих семье Алышевых. Рязанская область, Касимовский район, с. Болотцы (Джавбаш)
