Снаружи ангары выглядели капитально – куда основательнее здания интерната, сиротливо приткнувшегося у кромки песчаных дюн, за которыми начиналась узкая полоска пляжа. За пятиэтажкой виднелась ещё одна капитальная постройка – одноэтажная, широченно-приплюснутая, с плоской крышей, частоколом жестяных труб, прямоугольными венткоробами и выкрашенными в красновато-бурый цвет улитками промышленных вентиляторов. Казаков подумал, что Хозяева, наверное, перенесли и подвал и всё сопутствующее пятиэтажки хозяйство обоих зданий – канализация, насосы какие-нибудь, или что там ещё может оказаться… Под ногами хрустело стекло – блестящее крошево усыпало песок вокруг корпуса, видимо окна интерната не пережили толчка при Переносе. «Что в комнатах, наверное, творится… – хозяйственно подумал Александр. – А ведь ещё придётся рамы заделывать…»

В пятиэтажку – вывеска у входа гласило, что это интернат при научно-производственном «Энергомаш», город Химки, – заявились походным порядком; навстречу хлынула бурлящая толпа подростков и расступилась, увидев увешанных оружием визитёров. Особенно эффектен был, конечно, Голубев с пулемётом; пацаны вышагивали за своим командиром с автоматами и чуть ли не лопались от сознания собственной значимости. Казаков следовал за этой троицей; не то, чтобы он чего-то опасался, просто так было удобнее. Клин из Голубева и «котят» (похоже, словечко прилипнет, вон как Валериан ухмыляется!), рассекал толпу, как таранный форштевень броненосца тонкий ноябрьский ледок; интернатские замолкали, расступались, очищая крыльцо и монументальную парадную лестницу, не сочетавшуюся с обликом районного интерната.

– Здравствуйте, молодые люди… кхм… товарищи! Вы не объясните нам, что здесь происходит?

Их встречали. На верхней площадке (здание было, наверное, 50-х годов постройки; холл с лестницей рассекал первые два этажа пополам, и от него, как и от верхней площадки по обе стороны разбегались коридоры со спальнями и классами). Интернатское начальство скопилось на этой самой площадке, и теперь директор – крупный, рыхлый, лысоватый мужчина с лицом, в мелких капельках пота, – надменно взирал на Казакова и его свиту сверху вниз.

Поймав на себе этот взгляд, Александр немедленно завёлся.

– С вами говорит временный коменд… координатор полигона Александр Казаков! – объявил он, вызывающе выпятив челюсть. – Мы все – и вы в том числе! – невольно стали участниками эксперимента, который проводит некий сверхразум. Мы находимся на другой планете, на огромном расстоянии от Земли, и главная задача на текущий момент – организоваться и выжить!

Произнеся эту эпическую речь Казаков обвёл глазами воспитанников интерната, забивших всё свободное пространство холла – только вокруг их пятёрки остался островок свободного пространства. Подростки потрясённо молчали, не понимая, как относиться к заявлениям странных гостей. С одной стороны – очевидный бред, а с другой – уже почти все успели выглянуть на улицу и полюбоваться окружающими видами, в том числе, и двумя призрачными лунами над горизонтом. Это был сильный аргумент – ребята и девчонки помалкивали и ждали продолжения.

– Ерунду вы мелете, молодой человек – истерически выкрикнула поджарая рыжая училка лет тридцати, стоящая рядом с толстяком-директором. – Какие там ещё эксперименты! Здесь государственное учреждение! Здесь дети! Как вы посмели явиться сюда с ружьями? И вообще – предъявите ваши документы! Потребуйте у него, Сан Саныч! – обратилась она к соседу, типу в синем рабочем халате, такие в школах носили учителя труда. Тип был тощий, высокий, голову имел круглую, почти совсем лысую и вообще – походил чем-то на позднего Вицина.

За спиной Казакова кашлянули. Новоиспечённый «координатор» обернулся – Валериан делал выразительные гримасы, указывая на лысого трудовика в халате. Александр кивнул.

– А вы, мнэ-э-э… простите, не имею чести… учитель труда? – спросил Казаков. Валерьян поморщился – и здесь Саня старательно копировал Юрковского из «Стажёров». Вот уж нашёл время для позёрства… или он просто счастлив, что, наконец дорвался? А ведь не надо бы так с этими педагогами, не расхлебаем потом…

Трудовик неуверенно откашлялся, оглядел коллег – те молчали, предоставляя бедняге выкручиваться самому.

– Да, видите ли… – голос у него оказался сиплый, но довольно высокий; Валериан сразу подумал, что мужик не дурак выпить. – Я веду… гхм… – простите.. уроки по трудовому воспитанию, а по совместительству – завхоз интерната…

– Отлично! – обрадовался Казаков. – Вы-то нам и нужны. Пойдёте с нами, надо составить список всего оборудования и вообще, технических средств, имеющихся в интернате. И, вот что, – обратился он уже к педагогам, молча взирающим с площадки. – Прямо сейчас заприте все помещения, кроме спален и игровых комнат, – так, кажется, они у вас называются? – и сдайте ключи Андре… капитану Голубеву. Проследите, капитан.

Услышав это «капитан» Голубев дёрнулся, но справился с собой.

– И вот что ещё… Александр Александрович, так ведь? – подал голос Валерьян.

– Александр Иваныч. – грустно ответил трудовик-завхоз. – Это просто привыкли так…

В толпе школьников захихикали. Казаков немедленно вперил в нарушителей неистово-яростный взгляд – те немедленно заткнулись. В задних рядах что-то обсуждали, но в меру – шуметь пока ещё никто не решался.

– Хорошо Александр… Сан Саныч. – продолжал меж тем Валерьян. – Вы вот что пока… отберите из ваших учеников несколько ребят порукастее – ну, знаете, кто и с пассатижами и с отвёрткой может справиться. Если в электрике ещё понимает – совсем хорошо. Наверняка ведь есть такие, кто вам тут по хозяйству помогает, верно? А то скоро понадобится протянуть от вашего здания наружу временные провода, ну и лампочки там…

– А с какой стати вы тут распоряжаетесь? – директор, которому надоело демонстративное равнодушие новоявленных «властей», не выдержал и двинулся вниз, с площадки. Спускался он с весьма решительным видом; за ним семенила давешняя рыжая тётка. Остальные педагоги нерешительно переминались на прежнем месте; среди них выделялся высокий, атлетически сложенный мужчина лет тридцати пяти в футболке, оставлявшей открытыми загорелые, мускулистые руки. «Физрук – мелькнуло у Валерьяна в голове. – Пока молчит… вот и хорошо. А здоровый мужик, таких пацанва охотно слушает…»

– … и по какому праву? Я, между прочим, директор этого учреждения, так что извольте…. – продолжал разоряться директор, но вдруг умолк на полуслове, увидев как Казаков, недобро улыбаясь, положил руку на револьвер. Крышка кобуры не застёгивалась, – монструозный кольт был для её не по размеру, пришлось срезать нижний угол, чтобы влез ствол – теперь он, как и изогнутая рукоять недобро торчали наружу. Разглядев жест Александра, директор замер, лицо его, густо усеянное капельками, покраснело. По холлу остро запахло потом.

«Запах страха? – подумал Валерьян. – Тьфу, что то и меня на позу пробивает, черт бы побрал Сашку, пафос – это, оказывается, заразно…»

Директор и координатор – что, теперь так его называть? – стояли лицом к лицу. За правым плечом Казакова пристроился Голубев – и по-доброму улыбался интернатскому начальству, что в сочетании со пулемётом на плече производило двойственное впечатление. «А ведь Андрюха терпеть не может таких бюрократов от образования – вспомнил Валерьян. – то-то он осклабился… а ведь каждый раз, когда собираемся – рассказывает про очередные мытарства с деятелями из РОНО и методистами по внешкольной работе. Как бы он сейчас не того…»

– А по тому праву, – медленно, с расстановкой произнёс Казаков, – что если вы прямо сейчас не начнёте исполнять мои ПРИКАЗАНИЯ… – он с нажимом выговорил это слово, одновременно поправив кольт; директор при этом снова дернулся, – …так вот, если вы не будете выполнять мои приказания, я прикажу вас арестовать. У кого-нибудь есть ещё вопросы? – И Александр обвёл толпу в холле бешеным взглядом. Знаменитая казаковская челюсть, была, как положено, выпячена.

Вопросов не было.

«Переигрывает Саня, – отметил Валерьян. – Одна надежда, что директора этого здесь, похоже, недолюбливают. А если нет? Не дай бог сейчас ошибиться…»

Итак! – в голосе Казакова бритвенно прорезался металл. – Через полчаса жду список учащихся и сотрудников интерната, а так же ключи от всех внутренних помещений. Капитан Голубев, останьтесь и проследите. Товарищ… кхм… завхоз, отберите учеников и идите с нами. Жду вас на улице.

И, не дожидаясь ответа, новоявленный Координатор повернулся и зашагал к выходу. Валериан последовал за ним, взглянув напоследок на враз обмякшего, сгорбившегося директора.

Первый тур, похоже, за нами. Сколько там времени прошло? Мама дорогая, всего-то сорок семь минут… ну, дела…

 

••••••••••••

– Сань, ты что творишь? – на ходу выговаривал Казакову Валериан. – Ты что, забыл – всё это взаправду? Мы с тобой, знаешь ли, не в «Робинзонах космоса», нам тут жить. Вот полез бы на тебя этот жирдяй – и что делать? Валить его? Так не факт что рука ещё поднимется…

Казаков немного подумал.

– Не полез бы. Я видел, как он на Андрюху косился. А полез бы… что ж, сам дурак. Нам сейчас некогда церемонии разводить. Прострелить ногу – враз заткнётся.

– Что ты несешь, а? – обозлился Валериан. – Нет, ну сам подумай – что ты несешь? Я понимаю, сама по себе ситуация дикая – но мы-то с тобой не дикари? И вокруг нас не дикари, а самые обычные люди!

– Ты ещё скажи «простые советские люди». – фыркнул Казаков. – Знаем, насмотрелись…

– Да чего такого ты насмотрелся? Тоже мне, великий жизненный опыт – два года в роте охраны аэродрома! А понимаю, если бы в Афгане, а то…

– Ну да, ты мне ещё скажи, что я от Афгана откосил! – немедленно вызверился Казаков. – Я между прочим, во флоте служил, от нас вообще никого туда не брали – только морпехов…

– Да бог с ним с Афганом, не о том речь. – махнул рукой Валериан. Вот Малян успел мне кое-что рассказать – ты хоть знаешь, что за интернат нам достался?

– Интернат как интернат. – буркнул Казаков. – Что я, интернатов не видел? Трудные дети и всё такое…

– Это ты у нас трудный ребёнок. – ласково ответствовал Валерьян. – потому что умственно отсталый. А интернат этот в прошлой, так сказать, жизни, располагался не где-нибудь, а в Химках, при «Энергомаше» – уловил? Я уже успел выяснить, пока ты тут… Половина детей – из семей энергомашевских инженеров. Мамы с папой оборону, значит, крепят, а сынок или дочка – в интернате. Понял, что тут за народ? А ты – за револьвер! Представь, что тут такие же детишки, как в «Москве-Кассиопее», только их много. Ну, как вы сами были в вашем астрономическом кружке во Дворце? Ну, где вы, ещё школьниками, с Ленкой Простевой и Андреем… или кто у вас там ещё был?

– Крайновский. – машинально ответил Казаков. – Он, правда, недолго прозанимался, меньше года, а потом ушёл в парусный спорт… у него батя при МИФИ, тамошней яхтенной секцией заведует. Кстати, ему тут и карты в руки – море под боком, а, судя по описи, у нас есть кое-какие плавсредства…

– Ну, я сейчас не о том, – отмахнулся Валерьян. – Важно другое. Эти ребятишки – такие же в точности, как мы с тобой в их возрасте. А кто постарше – мало отличаются от нас самих сейчас… ну, или наших однокурсников. А ты – оружием размахивать, пургу гнать! Самому-то не стыдно? Нет, чтобы собрать людей, толкнуть речугу, внятно объяснить, что и как: «мол, мы попали в трудную ситуацию, впереди у нас период мучительного становления колонии землян на чужой планете и только все вместе…»

– Это я, значит, пургу? – разозлился Казаков. – Из мучительного тут будет только агония. Причём – не очень долгая. Ровно такая, сколько продлится судорожная дележка ресурсов над убитым трупом Казакова. И если ты считаешь, что из этих интеллигентных детишек не найдётся того, кто угрохает меня ради того, чтобы завладеть ключами – то ты сильно ошибаешься. Вот сегодня, край – завтра, первый шок пройдёт, и кто-нибудь пошустрее разыщет запасы медицинского спирта… хотя бы в медкабинете интерната! А если ты сейчас думаешь, что семейное воспитание сможет укоротить желающих вмазать – «то ты так больше не думай». А дальше будет не «ударная комсомольская стройка», а банальная свара, дня на три, – «кто в доме главный!»

– Я, конечно, всегда подозревал, что ты параноик, – медленно выговорил Валерьян. – но, чтобы настолько! Откуда такое неверие в людей и в себя самого? Ну да, я понимаю, ситуация аховая. Но давай не будем нагнетать, а? Мы, когда два года назад, в первый раз приехали квартирьерами на Абакан – так положение не лучше здешнего было. Пара вечно пьяных бульдозеристов, хитрый и вороватый прораб-армянин и полсотни студентов, которые пилы в руках не держали. А через месяц должны были прибыть ещё четыре сотни, так что – вынь да положь для них и барак, и временные кухни и прочие удобства быта…

– Сравнил! Там вас, по крайней мере, никто не убивал!

– Так и здесь нас никто не убивает! – отпарировал Валерьян. – Во всяком случае, пока голубевские пацаны не начнут сдуру палить во все стороны – просто так, без задней мысли, в порядке освоения матчасти.

– Это ненадолго. Знал бы ты…. – начал, было, Казаков и вдруг поперхнулся.

– Что – «знал бы я?» – ты уж давай, договаривай… – и тоже замолк. От интерната бежал Голубев. Добежав, встал, почти по стойке смирно.

«Сейчас козырнет – подумал Валерьян, – хотя нет, голова же непокрыта, а Андрюха всё же всего два года как с дембеля, службу помнит…»

Голубев тем временем лихо отрапортовал:

– Задание выполнено, трищ координатор! Список сотрудников изъят из сейфа директора – честь по чести, с указанием профессий и года рождения. Ну и списки учащихся, разумеется, тоже. Выставлены два поста – у кабинета директора, где сейф с документацией, и на первом этаже, возле продсклада. Ключи у меня. – и он похлопал себя по нагрудному карману. Там забренчало. – Прошу выдать ещё пять автоматов, надо поставить дополнительные посты возле УПК и ещё там…

Директор упирался? – неприязненно осведомился Казаков. Было видно, что ему очень хотелось услышать описание ареста.

– Скривился, будто лимон сожрал, но отдал. Смотрел правда, волком… – Голубев перешёл на неформальный тон. – Слышь, Сань, подкинь ещё пяток калашей, а? Надо бы дополнительные посты расставить – возле пирса, где лодки, ну и к УПК, а то Маркелов разорался… Да, и отдыхающую смену невредно вооружить – пусть матчасть учат…

– Ну, разошёлся… – шепнул «координатору» Валериан. – Вот увидишь, через пару дней он своих заставит строем ходить и подворотнички пришивать…

Казаков поморщился. Голубев, расслышавший реплику Валериана, недовольно покосился, но смолчал.

– Это вы… мнэ-э-э… молодцы. Это правильно – насчёт постов у продсклада, я сразу не сообразил. И вот что… вы там перенесите к директору кабинет спирт из медицинского кабинета и заприте, что ли, в сейф… места хватит?

– Спирт? – недоумённо переспросил Голубев, но тут же понял. – Ах да, спирт, конечно! Будет сделано, Сань… трищ координатор. Так что там насчёт оружия? Времени ведь нет, скорее бы надо…

– Ладно, пошли, что с тобой поделаешь. – вздохнул Казаков, нашаривая в кармане связку магнитных пластин. – Так что ты там, Валери, о стройотрядовских методах говорил? Давай, излагай, может и пригодится. Ты же у нас комиссар – вот и покомиссаришь… Первая забота надо устроить перепись населения. Бери Крапивку, Крайновского, девчонок – и приступайте. Андрюх, дашь из своих ещё человек с пяток? Только таких, чтобы писать умели и цифирки знали.

– Ты лучше Маляна припаши – посоветовал Голубев. – Бумажки писать – это как раз для его занятие.

– А что, и припашу. – согласился координатор. – Между прочим, зря иронизируешь – для нас сейчас очень важно точно знать сколько народу сюда занесло. Тут ведь не только посчитать надо, а хотя бы наскоро провести опрос – кто что умеет, кто чему учился, ну и всякое такое – возраст, болезни…

– Да я и не спорю. – согласно кивнул Голубев. – «Кадры решают всё», да? Только я бы, на вашем месте, послал какую ни то разведку в тот лесок – и он ткнул рукой в чернеющую за складами полосу растительности. Пока беды не случилось – а то во-он видишь – туда уже кто-то направился… А вдруг там змеи какие ни то, или прочие крокодилы? Всё-таки, другая планета…

– Да. – кивнул Казаков, присматриваясь. На опушке черного, заманчиво-непривычного леса маячили фигурки в легкомысленных футболках и джинсах.

– Ну вот, начинается… – проворчал Валерьян. – Нафиг нам нужны самодеятельные следопыты, а то мало ли чего они там отыщут…

– Верно, Андрей. – кивнул Казаков. – Как посты в интернате расставишь – давай назад, и займись этим, лады? А тем, кто отправится в лес, выдай оружие. И насчёт распылителей – может, на постах внутри лагеря лучше с ними, а не с автоматами?

– Следопытам – ну, тем, кто в лес пойдёт, – автоматы ни к чему. – прикинул Голубев, сделав вид, что не заметил захода координатора. – На складе вроде, были карабины и двустволки. Может, их?…

Валериан покосился на капитана:

– Только проинструктируй сначала, чтобы друг друга не поубивали…

– Следопыты, говоришь? – переспросил Казаков. – А что, так и назовем, пацанва довольна будет. Короче, займись, лады, Андрюх?

– Да хоть горшком назови, – пробурчал Валерьян. Очень тянуло сострить насчёт всего этого фейерверка эффектных названий: «Бойцовые Коты», «Следопыты», «Координатор»… – Вы ещё поспорьте, как планету наименовать…

– Планету? – удивился Казаков. – А ведь и правда…

– Теллур. – раздался женский голос. Казаков вслед за Валерианом обернулся. Это была Вика – подруга Лены Простевой и неизменная участница сборов их прежней КЛФ-ной компании. – Теллур, как у Карсака.

– По моему, в «Робинзонах Космоса» был Теллус… – принялся, было, возражать Голубев, но Казаков не дал ему договорить:

– А мне нравится! По моему, Теллур куда лучше. Ну ладно, вечером соберемся, обсудим…

– Ты что, Вик? – спросил Валерьян. Виду неё был сердитый и встрёпанный – Что-то случилось?

– Пока, слава богу, нет. – тряхнула она головой. – Но если эта малышня и дальше будет купаться, где ни попади – точно случиться. Во первых, вода холодная, а во-вторых – мало ли что за дрянь там водится… Нет, ребят, в самом деле, так нельзя!

– Ещё одна забота. – вздохнул Казаков. – Валерьян, займись, Возьми вон, мегафон и пару голубевских орлов.

– Котят – съязвил Валерьян. – Ладно, не парься, Сань, всё сделаем…

 

••••••••••••

– Дядь Саша… товарищ координатор!

Со стороны интерната мчался со всех ног пацанёнок лет тринадцати. Голубев немедленно подобрался – это был один из тех, кого он отрядил в распоряжение Крапивки, на склады – помогать. Вид у посланца был взъерошенный, выражение физиономии не предвещало ничего хорошего.

– Там Димка… Колосов то есть, зовёт – в склады ломятся, взрослые парни! Их много, с палками, щас драка будет!

Со стороны ангаров, скрытых пятиэтажной коробкой интерната, гулко ударило дуплетом. «Двустволка Димки, – сообразил Казаков. – Беда…»

Соображал он это уже на бегу, изо всех сил стараясь не споткнуться – вязкий, рыхлый песок предательски хватал за ноги. Впереди мощно рысил Голубев с пулемётом на плече. «Не дай бог, добежит первым и тогда…»

– Ан… дрю… ха! – взахлёб выдохнул Казаков. – Ты… это… легче, а?

Голубев на бегу обернулся, оскалился – и вдруг запнулся, кубарем полетел через голову; пулемёт зарылся в песок. Казаков перепрыгнул через лежащего и припустил с удвоенной скоростью. Обогнул угол интерната – из под ног прыснула во все стороны разномастная детвора… Револьвер Александр сжимал в потной ладони – американская железяка ходила туда-сюда, рука предательски дрожала.

Колосов стоял перед распахнутыми воротами ангара. Двустволку он держал как дубину, угрожающе занеся приклад. За его спиной маячили двое мальчишек с «калашниковыми» – лица бледные, перепуганные, но пальцы решительно стискивают автоматы. Вон, даже костяшки побледнели, стволы с массивными мушками гуляют туда-сюда. Чуть кто дернется, и…

Перед Димкой сгрудились десятка полтора парней постарше, лет по шестнадцать. У нескольких в руках палки; один, в форменном школьном пиджачке с обрезанными рукавами, надетом на голое тело, воинственно размахивал топором. Топор был целиком выкрашен в красный цвет. «С интернатского пожарного щита, – сообразил Казаков. – Ну вот, началось…»

– А ну стоять! – хрипло прокаркал Колосов. – Ещё шаг – и прикажу стрелять, я не шучу!

– Да слабо те в коленках, чмо! – ответствовал владелец топора. У твоих марамоев сопливых, небось, и автоматы на предохранителях! Да и обо… утся они стрелять!

Гопники за его спиной возбуждённо загомонили, надвинулись. Мальчишка, справа от Димки, побледнел ещё больше и вскинул к плечу автомат. В глазах Колосова мелькнула растерянность, но с места он не двинулся.

– А ну, падла, обернись – посмотрим, кто тут обо… тся!

Голубев. Всего на пару секунд он отстал от Казакова – и вот теперь стоял, широко разведя ноги и уперев приклад пулемёта себе в живот. Ствол РПД смотрел поверх крыши ангара, в весёленькое голубое небо.

– Смотрите, ребят, ещё один грёбаный Рэмбо! – заржал вожак с топором. – а ну дай сюда, а то очко порву нах…! – и шагнул навстречу Голубеву. Уверенно шагнул, нисколько не сомневаясь в том, что тот подчинится, бросит пулемёт и вообще – уберётся с поля боя на полусогнутых.

– И-эк! – Приклад двустволки описал дугу и обрушился на затылок смутьяна – и тот нелепо взмахнув руками, нырнул вперёд и повалился к ногам своего визави. Голубев отшатнулся и, оскалившись, дал очередь поверх голов – и согнулся от отдачи, пришедшейся в живот. И тут же отозвались «калашниковы» – оба разом, заполошно, длинными, на полрожка очередями, запрещёнными любым уставом.

– Прекратить огонь! – дико заорал Казаков. Он сразу понял, что котята, как и их командир, стреляют поверх голов. – А вы, ушлёпки, на землю! Кто пасть разинет – пристрелю!

И шагнул, вскидывая револьвер на уровень глаз. В зрачках ближайшего гопника – лет шестнадцати, соломенноволосого, худощавого, в модной адидасовской тенниске – плеснулся дикий ужас, и он торопливо повалился, прикрывая голову руками. Слева от Казакова встал Голубев, от его пулемёта остро воняло пороховой гарью. Парни, отшатнувшиеся было назад, принялись торопливо укладываться. Казаков скосил глаза на вожака – тот трудно возился в песке, ощупывая разбитый в кровь затылок.

Вокруг улёгшихся на песок «бунтовщиков» начала собираться толпа. Но приближаться никто не решался – Александр с удовлетворением отметил, как опомнившийся от потрясения Голубев споро выставляет оцепление из своих пацанов. Народ, что называется, безмолвствовал – надолго ли? Ну да ладно…

– Группа мародёров… – голос Казакова сбился -… группа анархических элементов попыталась захватить материальное обеспечение колонии. То есть – то, что предназначено для нашего с вами выживания. Я понимаю, вы все сейчас потрясены и не понимаете, что происходит. Давайте так – через полчаса общий сбор перед крыльцом интерната. Там все получат объяснения; а так же я, как координатор колонии, объявлю, что каждый из вас будет делать дальше.

Его жадно слушали. Казалось, ни один из сгрудившихся перед ангарами не решается громко выдохнуть; слышно было, как копошится в песке оглушённый главарь.

– Раз возражений нет – все пока расходятся. И вот что ещё – найдётся десятка два добровольцев? Надо обежать весь лагерь и сообщить людям о предстоящем собрании…