Я копала до тех пор, пока не наткнулась на пещеру. Она была настолько просторной, что я оставила Лонни на углу и пошла посмотреть. Выхода из нее я не видела: никак не узнать, в какой части холма застряла. Нарваться на беду можно с любой стороны, но лучше копать вверх – так рано или поздно обязательно выйдешь к свету.

– Вой, что скажешь? – спросила я и добавила: – Лонни?

Оба не ответили.

– Значит, выбирать мне, – заключила я и повела туннель вверх.

Я копала зигзагом, оставляла подпорки для ног. По ним прыгала Вой. Когда я поднялась настолько, что почти не различала света факела внизу, спустилась, ухватила Лонни и притащила на площадку шириной как раз для двоих. Вой наблюдала с другой стороны шахты, со следующей площадки. Я опять выпустила веревку и покопала. Ага, свет! Я принялась копать быстрее и вырвалась наружу – но не к дневному свету, а в пещеру, освещенную факелами.

– Наверное, тут уже проходили Антон с Эсме, – поведала я волчице и Лонни.

Факелы были только в одной стене узкого прохода. Я часто совала их так, когда копала туннели, чтобы напомнить себе, в какой стороне вход. Правда, непонятно, какая сторона у них обозначает направление на «вход».

– Ну, игра всех делает правшами, а значит, когда они шли, совали факелы справа, так? – подумала я вслух.

Лонни уставился вдоль, волчица бегала туда-сюда и виляла хвостом.

– Значит, они пошли туда, – заключила я и указала направление.

Волчица следовала за мной, Лонни побрел следом по темному извилистому коридору. Меня пробрал озноб – то ли от жуткой игровой темноты, то ли оттого, что моему телу стало холодно в реальности. Это все Эй-Джи виноват! Если бы он не приперся в мою комнату с ВР-очками, ничего этого не случилось бы, я была бы в реальном мире, в больнице с моими родителями, и, может, кто-нибудь сказал, что случилось с другом. Я еще раз посмотрела на Лонни, пытаясь прочесть хоть что-то в его глазах, но они были совершенно обычными, блеклыми, безжизненными глазами аватара.

– Элон, ты здесь? – спросила я.

Он всегда щетинился, когда я называла его Элоном, ненавидел это имя. Но теперь не реагировал. Четно говоря, я даже захотела, чтобы на нас напали. Вдруг он поможет? Тогда я, по крайней мере, пойму, что он хоть немного думает.

Раздалось шипение. Я повернула за угол – и оказалась нос к носу с крипером. Зашипело громче, и я попятилась обратно, отошла и потянула за веревку Лонни. Когда я вернулась на прежнее место, крипер взорвался, а сзади подошли еще двое.

Коридор впереди шел налево, так что я врубилась в камень, надеясь раньше или позже вернуться в туннель и спастись от взрывчатых тварей за спиной. Я и в самом деле прокопалась, вышла в туннель и подтащила Лонни. Вой держалась рядом.

Я двигалась быстро, несмотря на то что Лонни то и дело бился о камень.

– Это невзаправдашняя стенка, не в счет, – сказала я ему скорее для того, чтобы утешить себя.

Туннель раздвоился: одна ветвь пошла вверх, вторая – направо. Но и в том, и в другом коридоре не было факелов – непонятно, куда пошли Эсме с Антоном.

– Орел или решка? – спросила я Лонни.

Так мы с ним обычно и выбирали. Но тут послышалось шипение – очередной крипер. Я решила идти вверх, раньше это часто помогало. Туннели ветвились и пересекались, я выбирала тот, где, как считала, меньше криперов, но с Лонни на поводке не могла двигаться быстро, и вскоре меня окружили снова. Вой рычала и клацала зубами, я выпустила поводок Лонни и приготовилась драться. Где-то вдалеке взорвался крипер, и пошла цепная реакция. Когда ближайший был на грани взрыва, я оттащила Лонни и заслонила его, но Вой прыгнула на крипера, оттолкнула и приняла взрыв на себя.

Моб исчез, а передо мной осталась лежащая на боку Вой.

– Нет! – закричала я, чувствуя, как глаза щиплет от слез.

Вид подруги, умирающей на каменном полу, подействовал сильнее, чем я ожидала. Она не была настоящей, как и все здесь, но она пожертвовала собой, чтобы спасти нас. Я тряхнула головой и повторила: «Здесь все ненастоящее». Затем посмотрела на Лонни. Нет, наверное, что-то взаправдашнее здесь есть…

Я застыла в нерешительности. Вдруг издали донесся стон зомби. И мы побежали.

– Иллюзии, все иллюзии, – повторяла я на бегу.