– Ну как, хорошо отдохнула в пятницу вечером?

Я наполняла чайник водой в маленькой кухоньке конторы и, обернувшись, увидела, что в дверях стоит Том.

– Да, спасибо. Все было замечательно, – отозвалась я, возясь с крышками и вставляя вилку в розетку, чтобы не смотреть ему в лицо.

«Пожалуйста, уходи», – мысленно взмолилась я, повторяя эти слова, как заклинание, но, очевидно, моя магия оказалась слишком слабой, потому что Том привалился плечом к косяку. Он явно был настроен поболтать.

– Ханна просила узнать, где ты купила свое платье.

Я замерла, спрашивая себя, уж не намекает ли он, что я была слишком разодета для посещения галереи. Мужчины, как правило, на такие вещи не обращают внимания, но Том Брискоу был из тех, кто подмечает все, особенно если этим можно воспользоваться к своей выгоде.

– Ханна показалась мне очень милой, – сказала я, опуская чайный пакетик в свою чашку. – Я и не знала, что у тебя есть подружка.

– У меня ее нет. – Он пожал плечами.

– А Ханна знает об этом? – поинтересовалась я, пододвигая к нему коробку чая «Твайнингз Инглиш Брекфаст».

Он ничего не ответил, и мы в молчании слушали, как закипел и со слабым щелчком отключился электрический чайник.

– Ну, так почему ты вдруг оказалась там в пятницу? – спросил он. – Или у тебя все-таки было свидание?

Значит, это не обычная легкая болтовня. В пятницу в галерее Том унюхал запах жареного.

Я покачала головой.

– Похоже, ты никак не можешь поверить, что и у меня есть нечто такое, что напоминает гламурную личную жизнь, верно?

– Я уверен, что ты ведешь ее, только тайком, – отозвался он. – Я всего лишь хотел сказать, что выставка стала хитом сезона. После того как ты ушла, там появился Хью Грант.

– Мне, пожалуй, следовало задержаться, ты это имеешь в виду? Стыд и позор, что я настолько увлечена своей работой.

– Именно поэтому ты и ушла? – с явным недоверием поинтересовался он. – Чтобы пойти домой и засесть за работу?

– Если бы ты обладал хоть половиной моего рвения, Том, – ответила я, наполняя свою кружку горячей водой, – то добился бы потрясающих успехов в карьере. Но вместо этого ты якшаешься с кинозвездами и даже не имеешь подружки.

– Ханна? В общем, Ханна… она – просто друг, – защищаясь, заявил Том. Я погрозила ему чайной ложечкой.

– Это именно то, что мечтает услышать каждая женщина.

– У нас с ней не все так просто.

Я кивнула.

– Как и у всех нас, верно?

– Значит, это все-таки было свидание, – насмешливо улыбнувшись, сказал он.

– Ничуть. Но с твоей стороны очень мило столько времени уделять размышлениям о моей личной жизни. Ханна, несомненно, будет этому чрезвычайно рада.

Прихватив свою кружку, я вышла из кухни, помахав ему на прощание. Он одарил меня саркастической улыбкой, но выражение его лица мне совсем не понравилось. В нем читалось любопытство, намек на то, что он что-то знает – или, во всяком случае, подозревает. Он все-таки сумел напугать меня, причем даже больше, чем требовалось.

Мысли о том, что знает и чего не знает Том, вогнали меня в тоску. Небо снаружи выглядело вполне под стать моему настроению: над городом нависли свинцовые тучи, грозящие прорваться дождем в любую минуту. Тем не менее на свою очередную встречу я решила отправиться кружным путем. Избранный мной маршрут пролегал вдоль берега Темзы, а ее серебристые воды неизменно действовали на меня успокаивающе.

Кафе было ничем не примечательным. Доска, установленная снаружи, рекламировала чай и сэндвичи с беконом, на витрине красовались неаппетитные фабричные торты и кексы, а запах прогорклого кулинарного жира был настолько силен, что им, казалось, пропитались даже стены. Сюда заглядывали немногие барристеры – и именно поэтому Фил Робертсон любил его.

Когда я вошла, он уже поджидал меня в задней части зала.

– Опаздываешь.

– Ну, так подай на меня в суд, – улыбнулась я, поскольку была очень рада видеть его.

Я знала Фила уже много лет. Он был остроумен и забавен, этот бывший сотрудник мужского журнала, уволенный по сокращению штатов, но сумевший применить все свои навыки для того, чтобы начать карьеру сначала. Теперь он именовал себя консультантом по расследованиям, хотя на самом деле был ищейкой, частным детективом, выполнявшим за нас грязную работу. В нашей среде эта тема была под негласным запретом, особенно после того, как за то же самое некоторые журналисты попали в самые разные неприятности, хотя они заходили слишком далеко и нарушали правила. Но правда заключалась в том, что закону требовались такие люди, как Фил Робертсон. Барристеры – это кузнецы слова и педанты, но для победы нам нужна информация, то есть боеприпасы. Нам нужны ракеты, чтобы запускать их в противную сторону. И все это делается исключительно в интересах клиента.

Я заказала себе черный кофе, глядя, как Фил впился зубами в кекс.

– Ну, и что у тебя есть для меня?

– А она ведет премилую жизнь, эта штучка, если хочешь знать, – сказал он, смахивая коричневые крошки с подбородка. – Роскошные обеды, званые ужины, походы по магазинам… Напомни мне, чтобы я правильно женился в следующей жизни, – пошутил он, когда я подалась вперед, снедаемая желанием узнать побольше о Донне Джой.

Официантка поставила передо мной чашку, и я отпила глоток густой черной жидкости.

– Нас интересуют ночи, проведенные вне дома в развлечениях.

– Ты имеешь в виду, встречается ли она с кем-нибудь?

Я обхватила кружку обеими руками и выжидающе уставилась на него.

– Думаю, что да, – изрек наконец Фил.

Я вдруг испытала прилив энергии, вполне сознавая, что кофе здесь совершенно ни при чем.

– Донна с кем-то встречается? – спросила я, чувствуя, как меня охватывает эйфория.

Фил кивнул.

– С кем?

– Не знаю в точности.

– Фил, перестань. За что я плачу тебе деньги?

Он взглянул на меня сверху вниз.

– В этом-то вся проблема. Полагаю, что это может быть муж.

Хотя я сидела на стуле, земля вдруг ушла у меня из-под ног, и мне показалось, что я проваливаюсь в глубокий темный колодец, потайная крышка которого откинулась и теперь меня засасывало в черную пропасть без дна.

– Послушай, я понимаю, что ты хотела услышать совсем не это…

Горькая правда, заключенная в его словах, едва не заставила меня расхохотаться.

Я попыталась взять себя в руки, но чувствовала себя при этом слабой и выбитой из колеи.

– Ты уверен? Мартин Джой оставил свою супругу. Это он хочет развода. Насколько я разбираюсь в ситуации, он весьма невысокого мнения о ней…

Слова слетали у меня с губ очень быстро, едва приходили мне на ум.

Фил доел свой кекс и скомкал бумажную обертку.

– Послушай, я навел кое-какие справки и проследил за ней, что, можешь мне поверить, было нелегко.

– Почему? – поинтересовалась я, стараясь сохранять хладнокровие.

– На многие вечеринки я просто не смог попасть. Поездки за границу – одна из Хитроу двенадцатого марта, а другая – на «Евростаре» в прошлые выходные. В обоих случаях я не сумел прорваться через ворота, чтобы узнать, куда она направляется. Хотя я и послал Дэвиду Гилберту текстовое сообщение с просьбой оплатить мне загранкомандировку, он ответил, чтобы я забыл об этом.

– И ты полагаешь, что это были короткие поездки с мужем?

– Я не знаю, с кем она путешествовала. Я могу быть уверен лишь в том, что в аэропорт и на вокзал Кинг-Кросс она приезжала в одиночку. Кроме того, она еще три или четыре раза не возвращалась домой. Это и навело меня на мысль, что она с кем-то встречается. А потом я увидел, как она ужинает с каким-то мужчиной, после чего они вместе вернулись в дом в Челси. – Он раскрыл лежавший на столе бумажник и вынул оттуда фотоснимок. – Вот они, Донна и Мартин Джои.

Я заставила себя всмотреться. Фотография была черно-белой, напомнившей мне работы Робера Дуано. Донна смеялась, убирая прядь светлых волос, которую швырнул ей в лицо ветер; твердый профиль Мартина выглядел очень привлекательно. Никто не взялся бы отрицать, что они – красивая пара.

– Когда это было? – спросила я, сжав губы так, что они превратились в тонкую линию. В горле у меня пересохло, и жаркая ненависть к Донне на мгновение лишила меня дара речи.

Фил показал на фотографию.

– Дата – на обороте.

Я перевернула снимок и увидела, что он был сделан в тот самый вечер, когда Мартин, по его словам, отправился «поговорить» с ней.

– Это еще ничего не значит, – сказала я, пытаясь вернуть себе расположение духа.

– Я понимаю, что тебе от меня нужно, – продолжал Фил, складывая руки на столе. – Доказательства того, что она встречается с другим мужчиной, что у нее возникли новые серьезные отношения, способные повлиять на любые выплаты на ее содержание, которые придется совершать твоему клиенту. Но это совсем другое. – Он вздохнул. – Мне очень жаль, но, если хочешь знать мое мнение, эти двое выглядят так, словно по-прежнему влюблены друг в друга. Готов биться об заклад, что никакой развод им и даром не нужен.

Улыбнувшись, он вложил фотографию обратно в бумажник. А меня едва не стошнило при взгляде на свой остывший черный кофе.