Меня изрядно удивило то, что в субботу вечером он был дома, да еще и в одиночестве.

– Кофе или что-нибудь покрепче? – осведомился Том Брискоу, открывая передо мной дверь своего дома в Хайгейте. Он жил в особнячке ленточной застройки, небольшом, но сохранившем величие георгианских времен.

– Кофе. Без кофеина, – ответила я и занервничала, едва переступив порог и не пройдя и нескольких шагов.

Дверь открывалась прямо в гостиную с открытой планировкой. Оглядевшись, я прислушалась, надеясь уловить еще чье-то присутствие, но здесь было почти так же темно и тихо, как и на пустынной площади Хайгейт снаружи.

– Прошу прощения за вторжение, – сказала я, стискивая ремень своей сумки. – Я понимаю, что уже поздно, но это не займет много времени.

– Все в порядке. Проходи, – сказал он, сохраняя дистанцию, но показывая при этом на софу.

Он исчез на кухне, а я стала осматриваться в тускло освещенной жилой комнате. Обеденный стол был завален папками и учебными пособиями по юриспруденции, и со своего места я разглядела мягко светящийся экран ноутбука и недоеденный сэндвич на тарелке. Я всегда считала Тома в некотором роде авантюристом, выпускником привилегированной частной школы, занимавшим свое нынешнее место исключительно благодаря знакомствам, но представшая передо мной картина несколько меняла дело. Трудоголик, не дающий себе отдыха даже в субботу вечером, готовый тратить и деньги, и собственное свободное время.

– Разве Ханна сегодня не пришла? – поинтересовалась я, снимая пальто.

Перебросив его через спинку мягкого кресла, я вдруг вспомнила, что на мне нет лифчика. Скрестив руки на груди, я спросила себя, а не пахнет ли от меня по-прежнему сексом и морем. Но сейчас мне хотелось лишь одного – чтобы эта встреча побыстрее закончилась.

– Я уже говорил тебе, что у нас с ней не те отношения, – улыбнулся он, появляясь из кухни и протягивая мне кружку с кофе. Обычно мне нравилось дразнить его, но сейчас было не до шуток.

Обхватив обеими ладонями бело-голубую полосатую кружку, я ощутила, как пар от нее лижет мне лицо, и откинулась на софе, а он опустился в кресло напротив.

– Ну, так ты скажешь мне, что привело тебя сюда? – осведомился он, наконец сообразив, что я не настроена на беззаботную болтовню.

Я наспех извинилась за то, что изъяснялась слишком неопределенно, когда позвонила ему по пути из Эссекса. С каждой милей, приближавшей нас к Лондону, ненастье отступало, а вот Мартин, наоборот, приходил во все большее возбуждение. Эта сторона его натуры до сих пор была мне незнакома, и выглядела она не особенно привлекательно.

«Ты должна знать нужного адвоката», – не унимался он, пока я в конце концов не взялась за телефон и не позвонила тому единственному человеку, который, как я думала, мог мне помочь, хотя мне было крайне неловко просить его об этом.

У меня не было привычки заглядывать к Тому Брискоу в гости по вечерам. В сущности, наши пути редко пересекались за пределами конторы. Но мы с Томом были знакомы очень давно. Нет, близки мы не были, но нас связывали история и география. Мы оба прибыли в Бургесс-корт на стажировку в один и тот же день, и потому наша трудовая жизнь протекала друг у друга на глазах. Уж если это не давало мне права заявиться к нему домой в такой час, тогда я не знаю, что еще нужно. Но даже при этом мне не нравилось находиться здесь. Особенно после того, как я весь день трахалась с клиентом, которого пришла обсуждать. Мартин был в отчаянии, и я собиралась сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему.

Отпив глоток кофе, я наконец заговорила.

– Я занимаюсь разводом, – осторожно начала я. – И жена моего клиента пропала.

Том, кажется, навострил уши и подобрался, сидя в своем кресле, в то время как я отчаянно пыталась привести в порядок мысли. Я не могла открыть ему предысторию того, о чем собиралась рассказать, понимая, насколько это опасно.

– Пропала? – переспросил Том.

– Никто не видел ее с минувшего понедельника, и полиция склонна отнестись к ее исчезновению со всей серьезностью. Завтра вечером об этом покажут сюжет по телевизору, если только она сама не объявится к тому времени.

Взглянув на него, я впервые отметила, что он выглядит усталым, а под глазами у него залегли темные круги.

– И каким же боком это касается тебя? – поинтересовался он, опустив свою чашку прямо на деревянный пол.

– Пока мы с тобой разговариваем, полиция допрашивает моего клиента. Я – единственный юридический представитель, которым он в данный момент располагает, и он обеспокоен.

– Ты хочешь сказать, что он нервничает?

– Она почти наверняка объявится, Том, – сказала я, вознегодовав на него за намек на то, что Мартин может быть виновен.

Он ничего не ответил, и я поняла, что совсем скоро он потеряет терпение.

– Мне просто нужен совет. Мартин – мой клиент – рассчитывает на меня, и я сказала, что ты сможешь ему помочь.

Глаза наши встретились, и мы оба вспомнили инцидент, произошедший пять лет назад, который никто из нас никогда не забудет. В те времена Том Брискоу был защитником по уголовным делам, любимчиком и протеже бывшего главы нашей адвокатской конторы, который уже вышел на пенсию, и занимался оказанием юридической помощи, зачастую бесплатной. При этом время от времени он выступал адвокатом по семейному праву на стороне, но его привлекала именно драма криминального правосудия – пока его клиентом не оказался головорез и убийца Натан Адамс, обвинявшийся в нанесении тяжких телесных повреждений. Адамса судили за нападение на его бывшую подружку Сюзи Уиллис, в результате которого он сломал ей позвоночник. Дело было весьма сложным и престижным для такого адвоката, как Том, который совсем недавно получил право выступать в суде, но он добился оглушительного успеха. Подвергнув Сюзи перекрестному допросу, Том Брискоу выставил ее законченной алкоголичкой, уничтожил ее репутацию и сумел убедить присяжных в том, что его клиент невиновен.

Шесть месяцев спустя Сюзи погибла – ее убил Адамс. Он выследил ее, приставил нож к горлу и располосовал его от уха до уха: так он покарал ее за то, что она осмелилась дать против него показания.

Тогда у меня не хватило духу поговорить с Томом о случившемся начистоту. О том, что ему было известно об отношениях Натана и Сюзи, о длинном списке ее подозрительных травм, о котором так и не узнала полиция, о вспышках насилия со стороны Адамса и его связях с криминальным синдикатом Западного Лондона.

Впрочем, того, что он знал, оказалось достаточно, чтобы Том Брискоу переключился с уголовного на семейное право. И выражение его глаз подсказало мне, что он не желает, чтобы ему напоминали о профессиональном прошлом.

– Начнем вот с чего: не считаешь ли ты, что на допросе в полиции рядом с ним должен присутствовать адвокат? – настойчиво осведомилась я.

– Ты вроде бы сказала, что допрос уже идет.

– Так и есть. Полагаю, офицер полиции пришел к нему домой, хотя мой клиент уже разговаривал с полицейскими сегодня утром.

Том встал и подошел к обеденному столу. Взяв в руки ноутбук, он перенес его на софу.

– Наверное, ее дом уже обыскали.

– Да, нашли ее паспорт и телефон, а вот кошелек отыскать не удалось. Очевидно, это хороший знак.

– Совсем не обязательно, – скептически проронил Том. – Помню судебный процесс, за которым я следил, еще будучи студентом. Из дома пропала женщина; муж заявил, что понятия не имеет, где она может находиться. В конце концов его арестовали и признали виновным в ее убийстве. Он инсценировал ее бегство, спрятав ее личные вещи после того, как избавился от тела.

Я взглянула на него с явным неодобрением.

– Как ее зовут? Жену, я имею в виду, – спросил он.

– Донна Джой.

Он застучал по клавишам ноутбука.

– Обращение уже появилось онлайн. Контактный номер: Кенсингтон, отдел уголовного розыска.

Сердце гулко колотилось у меня в груди, когда я поверх его плеча взглянула на экран. Там были фото Донны и ее описание: рост – пять футов и шесть дюймов, вес – около девяти стоунов, в последний раз ее видели в розовом пальто и черных брюках. Она пропала без вести после того, как ее сопроводили домой после ужина в ресторане «Грин Филдз» на Кингс-роуд в минувший понедельник.

Я поймала себя на том, что, читая отчет, мысленно добавляю в него недостающие детали. Я могла подтвердить, что она действительно провела в ресторане «Грин Филдз» девяносто семь минут, что она пила спиртное и что волосы ее были по меньшей мере на три тона темнее, чем на фотографии, благодаря визиту в салон красоты «Джош Вуд» за двенадцать дней до этого, чем она нескромно похвасталась в «Инстаграме».

Обращение заканчивалось словами, что полиция беспокоится о ее жизни и здоровье, но сомневаюсь, чтобы они были хотя бы вполовину так озабочены, как я.

– Большинство из тех, кто пропадает без вести, в конце концов, находятся сами. – Том пожал плечами. – И лишь немногие действительно исчезают, но и среди них подавляющее большинство страдает психическими расстройствами или депрессией, что и подталкивает их к самоубийству.

– Выходит, с ней вряд ли могло случиться что-то плохое, – сказала я, умоляя его приободрить меня.

– Она страдала депрессией?

– Насколько мне известно, нет.

– Взрослые совершеннолетние люди имеют право на исчезновение, Фран, и тебе это известно не хуже, чем мне. Кроме того, мы же не знаем, какие у них были отношения. Может быть, она затеяла какую-то игру, – сказал он, и я кивнула. – Но с таким же успехом с ней могла приключиться беда. Обращение по ТВ означает, что полиция классифицировала ее исчезновение как риск высокой степени.

– Риск высокой степени? – Я нахмурилась.

– Это значит, что ей грозит опасность. Опасность причинить вред себе или другим. Ты случайно не знаешь, с кем она ужинала в понедельник вечером?

– Со своим мужем, – безжизненным голосом ответила я.

– То есть с твоим клиентом.

– Они встретились, чтобы поужинать вместе. Очевидно, после этого они занимались любовью, но он утверждает, что на ночь у нее не остался. И с тех пор ее никто не видел. Она не явилась на слушания по окончательному урегулированию спора, назначенные на пятницу, и не пришла на вечеринку по случаю дня рождения своей сестры минувшим вечером.

– В таком случае, не стоит удивляться тому, что в полиции пожелали допросить его.

Да, не это я хотела от него услышать.

– Ну, и что собой представляет твой клиент?

– Умный. И очень успешный.

– Значит, пресса откроет на него охоту.

Мне уже приходилось слышать о синдроме пропавших без вести белых женщин, и я понимала, что и этот случай не обойдется без дополнительной драмы. Донна Джой была не просто блондинкой, белой и красавицей. Она разъехалась со своим мужем, миллионером и венчурным банкиром, а это означало, что историю ее исчезновения постараются приукрасить дополнительными ужасами.

– Он не причинял зла своей жене, – сказала я, расслышав в собственном голосе нотки покровительственного презрения.

– Откуда тебе знать?

Я вспомнила, как мы с ним сидели на крыше дома в Спиталфилдзе. «Нам нужно продержаться совсем немного, и тогда скоро, очень скоро все будет хорошо. Останемся только мы вдвоем. Никакой Донны, никаких тайн, только ты и я».

– Так что мне ему передать? – спросила я.

– Ему не помешает связаться с адвокатом по уголовным делам. Очень хорош Мэттью Кларксон. Кроме того, не исключено, что он захочет поговорить с Робертом Келли. Тот – адвокат по делам средств массовой информации, занимается защитой репутации. Если пресса начнет травлю, быть может, вам стоит позвонить ему.

Том встал, вынул из кармана телефон и принялся перелистывать свою адресную книгу.

– Полагаю, твоему клиенту следует начинать беспокоиться, если его заставят принять участие в обращении, – пробормотал он, записывая два телефонных номера на страничке, вырванной из официального желтого блокнота.

– А почему это должно его беспокоить? Он хочет сделать все, что в его силах, чтобы помочь полиции.

– Не думаю, что супругу, отлученному от брачного ложа, позволят выступить на какой-либо пресс-конференции, разве что захотят проверить его реакцию. Кроме того, ему может нанести визит офицер по связям с семьей. Предполагается, что они должны оказывать помощь, но на самом деле это лишняя пара ушей.

– Мой клиент не имеет никакого отношения к ее исчезновению, – заявила я, слыша, как в голосе звякнул металл. Том взглянул на меня, и на мгновение мы оба умолкли. – Как ты сам сказал, держу пари, что к утру она непременно объявится.

Атмосфера вдруг изменилась. Мне стало жарко и душно просто оттого, что я находилась здесь.

– Мне пора идти.

Он улыбнулся и взглянул на часы.

– Уже поздно. Как ты добралась сюда? Приехала на своей машине?

– Нет, – слишком быстро ответила я, вспомнив, как Мартин высадил меня на краю площади Понд-сквер. – Я вызову такси.

– Не говори глупостей. Я отвезу тебя.

– Честно, я спокойно могу вызвать такси.

– Вечером в субботу, как раз в то время, когда начинают закрываться пабы и рестораны? А заказ службы «Убер» обойдется тебе в астрономическую сумму. Так что подожди минутку, я только возьму ключи.

Он вывел меня ко внедорожнику, припаркованному прямо перед домом.

– Надеюсь, за это ты выставишь своему клиенту оплату по двойному тарифу, – улыбнулся Том, отключая сигнализацию, которая приветствовала его двумя резкими всхлипами, разорвавшими ночную тишь. – Скажи ему, что вышла далеко за пределы своих служебных обязанностей. Ему повезло, что у него есть ты.

Он окинул меня долгим взглядом, понимающе улыбнулся, и охватившее меня чувство страха вновь заставило меня задуматься о том, а сколько ему уже известно и о чем еще он догадался сегодня.