Сегодня вечером в местной коммерческой палате должен был состояться доклад, тему которого Дорис Флетчер решительно отвергала. С самого начала Дорис была против приглашения этого докладчика, но Норман Браммел, недавно занявший пост главы палаты, утверждал, что им пора сменить имидж и, отбросив отсталые взгляды и предубеждения, открыть дорогу новым теориям и проектам.

— Мы с таким же успехом можем пригласить сюда любого шарлатана, который огласит свои бредни, да еще и заработает приличную сумму, — возражала Дорис.

— Невил Смайлз не получит никакого вознаграждения, — мягко увещевал ее Норман, но Дорис оставалась неумолимой.

Какое бы благоприятное впечатление ни произвел на Нормана этот человек, Дорис не сомневалась, что на деле он совсем иной. Обман — вот самое точное название игры, которую ведут люди, подобные Смайлзу. Их ничуть не заботит, сколько боли и страданий они причиняют, добиваясь своих целей. Дорис же знала это хорошо, слишком хорошо.

Невил Смайлз собирался выступить перед ними с одной-единственной целью — он хотел продать свои сомнительные идеи какому-нибудь легковерному растяпе. И таковым, похоже, собиралась в ближайшее время стать коммерческая палата.

Сердитые мысли теснились в голове, и Дорис на мгновение закрыла глаза. Норман Браммел был прекрасным человеком, искренним и добродушным, он не мог противостоять невилам смайлзам. После единственной телефонной беседы с проходимцем Норман загорелся энтузиазмом. Он решил убедить палату выделить средства и отправить на «чудесные» курсы Смайлза несколько групп наиболее крупных предпринимателей и чиновников.

Чарлз Симпсон, управляющий, тоже восхищался идеями Смайлза:

— Он нашел способ достучаться до самых очерствевших душ и помочь им вернуться к своим истинным эмоциям и побуждениям.

Дорис же предпочитала голые факты и реалии жизни, не облеченные в мишуру красивых слов и теорий…

Итак, сегодня доклад все-таки состоится.

По пути в палату Дорис должна была заехать в отель, передать образцы тканей и перечень цен Чарлзу Симпсону. Неожиданно испортилась погода. Она поспешила со стоянки во двор отеля, морщась от попадавших в лицо капель. У нее не было с собой ни плаща, ни зонтика. Проливной дождь заставил ее втянуть голову в плечи и пожалеть свой новый элегантный костюм от Армани. Она не заметила, как рядом с навесом возле главного входа остановилось такси, из которого вышли двое мужчин.

— Упс!

Веселое восклицание мужчины и шок от неожиданного столкновения с крепким, мускулистым телом заставили Дорис резко поднять голову. Короткое извинение, готовое было автоматически сорваться с ее уст, замерло. Она ошеломленно смотрела в серые, обрамленные густыми ресницами глаза, излучающие удивительное тепло и нечто более… более личное.

Да. В том, как эти глаза внимательно изучали девушку, было что-то большее, чем легкий юмор, как было что-то большее, чем обычная привлекательность, в его лице, призналась себе Дорис, когда ей вдруг стало трудно дышать, а сердце подскочило в груди. Мужчина несомненно был интересен. Дорис забыла про проливной дождь и, словно загипнотизированная, смотрела на незнакомца. Высокого роста, атлетического сложения, быстрый и ловкий, с густыми темными хорошо постриженными волосами и кожей, которая пахла скорее свежестью и дождем, чем лосьоном.

Ее опытный глаз специалиста-дизайнера сразу отметил модный костюм из дорогой ткани, отлично скроенный и сшитый. Видно было, что слегка поцарапанные часы «ролекс» пришли в такое состояние от постоянного ношения, а не были куплены в комиссионном магазине в тщетной попытке показать свое благосостояние.

У этого мужчины не было необходимости с помощью каких-то ухищрений добавлять себе мужественности, одобрительно отметила Дорис. Он выглядел бы так же потрясающе и в старых поношенных джинсах.

Сильное физическое и эмоциональное влечение, охватившее Дорис, было ей совершенно не знакомо, оно даже сбивало с толку. Девушке показалось, что она попала в особый таинственный мир, созданный улыбкой мужчины и его магической аурой, и, ни на секунду не задумываясь, она шагнула навстречу незнакомцу. Но тут с порога отеля раздался нетерпеливый голос его спутника:

— Пошли, Невил. Давай расположимся в номерах, а потом я порыскаю по городу и попробую найти пару хорошеньких сговорчивых девчонок. Они помогут нам скоротать время после твоего выступления. Ты к тому времени уже будешь готов немного отвлечься, а мне хочется выпить.

— Одну секунду, Джон.

Невил… Все тело Дорис словно превратилось в глыбу льда, пока она, не веря глазам, продолжала смотреть на мужчину.

— Что это? Что случилось? — явно обеспокоенный, спросил он, делая, в свою очередь, маленький шаг ей навстречу и таким образом еще уменьшая расстояние между ними.

Невил. По горлу Дорис будто провели наждачной бумагой, а потом плеснули кислотой.

— Вы случайно не Невил Смайлз? — жестко спросила она и крепко сжала маленькие кулачки.

Теперь мужчина нахмурился, на лице появилось озадаченное выражение.

— Да. Он самый, но…

Дорис больше не стала слушать. Вспыхнув от обиды и злости, она немедленно отступила от мужчины, не обращая внимания на его попытки удержать ее. Голос стал колючим от отвращения.

— Вы всегда расцениваете деловые встречи как тоскливую прелюдию к настоящему развлечению? Вероятно, вам лучше идти? — ядовито добавила она. — Терпение вашего друга, похоже, на исходе.

Прежде чем он успел что-то сказать, Дорис повернулась на каблуках и ушла. Чарлзу придется подождать свои образцы. Если она сейчас проследует за Невилом Смайлзом в фойе отеля, то вряд ли удержится, чтобы не сказать ему в лицо все, что думает о нем самом и ему подобных.

Но пока Дорис поспешно шла к автомобилю, она чувствовала не только злость. И она еще верила в свою способность быстро определять характер человека! Как она могла так ошибиться? Почему сразу не догадалась, кто он и какой он человек? Как могла оказаться такой доверчивой? Почему из всех людей именно этот так привлек ее?

Кипя от гнева, Дорис села в машину и поехала домой. Ей вполне хватит времени переодеться до начала заседания коммерческой палаты. Теперь она ни в коем случае не могла его пропустить, не могла не высказать своего мнения о целях Невила Смайлза. И о нем самом.

Едва добравшись до дому, Дорис тут же набрала номер отеля и объяснила, что не смогла завезти образцы тканей, но обязательно сделает это в следующий раз. Затем поспешила в спальню, где, недовольно морщась, сбросила мокрую одежду. Она быстро высушила и расчесала длинные густые каштановые волосы, скрутила их в простой узел и надела новый костюм.

Маленькой и изящной, с огромными глазами цвета аквамарина на миловидном лице, словно выточенном в форме сердечка, Дорис приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы разрушить в глазах окружающих представление о ней как всего лишь о хорошенькой женщине, не способной заниматься серьезным бизнесом. Девушка решительно отказалась изменить стиль и заставить себя принять стереотипную идею о том, как должна выглядеть деловая женщина. Это не всегда давалось легко, особенно вначале, когда Дорис взяла в свои руки управление делом двоюродной бабушки. Она знала, что некоторые в округе до сих пор думали, будто она ловко устроилась, унаследовав от бабки импорт текстильных материалов, но мало кто знал, что еще задолго до кончины бабушка привела дело почти в полный упадок.

Двоюродная бабушка воспитывала Дорис после смерти ее родителей. Прежде чем отправиться в университет учиться на дизайнера, девочке часто доводилось ездить с опекуншей за границу и общаться с поставщиками, у которых та покупала ткани. Пожилой даме казалось более практичным брать внучку во время каникул с собой в поездки, чем пытаться найти кого-нибудь, кто мог бы присмотреть за ней. Из любви к бабушке, из чувства верности ей Дорис никому не рассказывала, как та теряла контроль над бизнесом.

Дорис очень опечалилась, открыв, что бабушка с каждым годом утрачивает былое умение обгонять рынок и выбирать подходящие ткани, что некоторые из поставщиков начали ловко подсовывать ей никудышный товар. Пришлось потрудиться, чтобы изменить ситуацию. Иногда ей приходилось действовать жестко и безжалостно, что не соответствовало ее природе, но бизнес постепенно и неторопливо начал выправляться. Профессия дизайнера и чутье несомненно помогали, и менеджер в банке уже не хмурился при каждой встрече.

Работа отнимала все ее время, занимала мысли. На развлечения она смотрела как на необходимую разрядку, не получая от них большой радости. К людям относилась спокойно и вдумчиво, но никто не вызывал у нее глубоких чувств и сердечных волнений.

— Ты так чертовски погружена в себя, — пожаловался как-то один из ее поклонников. — Иногда мне просто интересно, чем же можно пробить стену, за которой ты прячешься? Что бы это ни было, кто бы это ни был, но это не я… Чего ты ждешь, Дорис? — настойчиво добивался он. — Прекрасного принца?

— Я никого не жду, — честно призналась Дорис.

И вот сегодня вечером… всего лишь на мгновение… Дорис сердито передернула плечами.

Слава богу, она поняла, кто такой Невил Смайлз, прежде чем… что — прежде чем?

Ничего бы на самом деле не случилось. Ей просто не следует позволять эмоциям брать над собой верх. Дорис хорошо знала, к каким чудовищным последствиям приводит женщину вера в то, что можно любить и быть любимой человеком, срабатывающим на жизнь обманом… Как Стив Кронинг.

Дорис закрыла глаза. Даже теперь, спустя столько лет, ей было больно думать о Мэгги. Вспоминать…

Они с Мэгги вместе учились в университете, и обе уже готовились к выпуску, когда Мэгги встретила и полюбила Стива Кронинга, объявившего себя философом Нового времени и гуру. Он так вскружил подруге голову, что она забросила учебу перед самыми выпускными экзаменами и вышла за него замуж.

Отец Мэгги был весьма преуспевающим промышленником. К тому же девушка унаследовала огромное состояние бабушки. На эти деньги, как с энтузиазмом сообщила Дорис подруга, они со Стивом намеревались купить большой дом в деревне, где Кронинг мог открыть собственную клинику, чтобы избавлять людей от стрессов.

Дорис не могла не сознаться, что и сама поначалу поддалась энтузиазму и идеям Стива. Она была так доверчива и легковерна тогда, что даже немного завидовала Мэгги, ее любви к мужу и той замечательной жизни, которую они собирались себе построить.

Но после свадьбы дела у них быстро покатились под гору. Мэгги часто жаловалась, что подозревает Стива в неверности, ей казалось, будто муж пренебрегает ею.

Дорис никогда не простит себе, что позволила Стиву убедить ее, будто Мэгги страдает депрессией, вызванной гормональной перестройкой организма в связи с беременностью, что измена, в которой она его упрекает, — сплошной вымысел и что вместо поддержки посоветовала лучшей подруге отбросить сомнения и сосредоточиться на будущем, подумать о семье, об ожидаемом ребенке.

Стив пригласил ее в ресторан и поблагодарил за поддержку.

— У Мэгги не могло быть лучшей подруги, чем вы, — сказал он ей тогда.

Лучшая подруга… Сердце Дорис сжалось от горя и боли.

Единственным оправданием могло служить лишь то, что она сама была молода и наивна, а Стив уже тогда был ловким манипулятором, наслаждавшимся игрой, которую вел с ними обеими, упивался обманом.

Через три месяца после рождения ребенка — очаровательной девочки — Стив бросил Мэгги. Девушка, к которой он ушел, происходила из аристократической и очень богатой семьи. Деньги Мэгги, унаследованные ею от бабушки, иссякли, все, что осталось у нее на руках, — это гора долгов Стива.

— Некоторые из клиентов даже грозятся подать в суд за шарлатанство, — всхлипывала Мэгги, когда Дорис пыталась утешить ее.

— Ты скоро забудешь о нем, — ласково уговаривала Дорис.

— Нет… Я никогда не забуду, — печально ответила Мэгги. — Как я могу забыть?

Шесть недель спустя ее не стало. Передозировка снотворного, гласило официальное заключение, но Дорис подозревала совсем иное. Мэгги погубил Стив, его систематический хладнокровный обман. Дорис поклялась, что никогда не позволит себе или кому-то другому стать жертвой подобных проходимцев, она приложит все усилия, лишь бы разоблачить их истинную суть.

Именно это она собиралась сделать сегодня вечером в отношении Невила Смайлза.

Прежде чем спуститься вниз, Дорис уныло посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее шокировало и пугало, как легко поддалась она его удивительному обаянию. Может, она в какой-то степени заблуждается, ведь ей не удалось сразу раскусить его? Нет, прочь сомнения. Невил Смайлз — мошенник, на удочку которого она не попадется и обязательно даст ему это понять.

— А теперь от имени всех присутствующих я хотел бы поблагодарить нашего докладчика за его информативное и…

Информативный бред. Дорис кипела от злости. Все, что она сегодня услышала, лишь укрепило ее подозрение. Ролевые игры, пропагандируемые этим проповедником последних причуд психотерапии, были, говоря деловым языком, абсолютно бесполезны. А что касается самого докладчика… На лице Дорис, обычно теплого персикового оттенка, выступил гневный румянец, пока она сверлила глазами мужчину, стоявшего на подиуме.

Она ожидала, что Невил Смайлз предпочтет более простой и соответствующий ситуации внешний вид: вместо безупречного костюма, костюма, который она хорошо рассмотрела и определила как чрезвычайно дорогой, он выберет что-нибудь «демократичное» — например, толстый свитер ручной вязки, поношенные брюки или джинсы и… Нет, только не эта глупая фантазия о джинсах! Гневный блеск в глазах стал еще ярче, ироническая улыбка еще заметнее. Дорис опять отругала себя за безрассудство, заставившее ее вообразить, будто мужчина был настолько привлекателен внешне, что сердце ее предательски забилось, а сама она почувствовала опасную дрожь.

Позер, шарлатан, обманщик, красивыми речами вынуждающий несведущих глупцов расстаться с деньгами в обмен на нереальные, неподтвержденные заявления, воображающий, что он каким-то чудом может превратить утомленных и подавленных сотрудников в людей, наполненных таким энтузиазмом, что они своим поразительным усердием и заинтересованностью в работе несомненно возместят нанимателям затраты на прохождение магических курсов. Нет. Единственным человеком, который получит выгоду от его курсов, станет он сам, решила Дорис.

Глава коммерческой палаты тем временем поинтересовался, есть ли у кого-нибудь вопросы. Дорис немедленно встала.

Поддельное удовольствие в серых глазах Невила Смайлза, внимательно смотревшего на девушку, заставило ее презрительно скривить губы. О да, она заметила его реакцию, когда Невил увидел ее среди собравшихся: быстрая лживая улыбка удовольствия сменилась хмурой и вопросительной маской, когда Дорис отвернулась, отказываясь принять его приветствие. Конечно, ведь в его интересах заморочить ей голову и заставить поверить, будто нашел ее привлекательной. Дорис с горечью подумала, сколько же женщин-руководителей клюнуло на томное сероглазое обаяние и поддалось влечению! Правда, вскоре обнаружилось, что на самом деле от них хотели получить всего лишь подпись на договоре, предписывающем их сотрудникам принять участие в одном из нелепых курсов.

— Э-э… да, Дорис?

Она услышала, как председатель нервно откашлялся, давая ей слово. В отличие от ее врага, Браммел, конечно, знал, о чем сейчас пойдет речь. Дорис не держала в секрете свою точку зрения с тех пор, когда предложение пригласить этого человека прозвучало впервые. Она твердо заверила себя, что намерение поколебать убедительность, с какой Невил только что попытался продать им свои теории, не имело ничего общего с ее личным взглядом на него как на мужчину. Виной тому послужило лишь неправильное истолкование языка его тела и взгляда, теплого мужского интереса. Она просто ошиблась. Всего этого не могло быть. Ей лишь показалось… Ведь она тогда еще не знала, с кем встретилась. К счастью, она вовремя обнаружила это!

Неважно, каково мнение остальных. Ее не проведешь псевдопсихологической экспертизой, она с первого взгляда могла отличить подделку. Какое настоящее доказательство привел он, в конце концов, тому, что центр в валлийских горах, которым руководил Смайлз, действительно чудодейственно преображал людей, проходивших курсы?

— Я хотела спросить уважаемого председателя, какое конкретное доказательство может предложить нам мистер Смайлз в том, что его курсы, его центр реально повышают продуктивность компаний, направляющих к нему своих сотрудников?

Смайлз был неплохим актером, угрюмо призналась Дорис, поскольку он никак не выдал ни чувства неловкости, ни удивления от такого вопроса.

— Очень небольшое, — спокойно ответил он.

Короткое «очень небольшое» заставило брови Дорис взлететь от изумления.

— Значит, вы не ощущаете необходимости вести такой учет? — слегка поддела его девушка. — Весьма необычно, особенно в век, когда даже самые явные шарлатаны-целители настаивают на опровергающих реальность результатах типа «до и после».

Хотя Дорис не сводила глаз с его лица, она чувствовала легкий ропот неодобрения, пробежавший по залу. Неодобрения, направленного на нее, а не на докладчика. Но ведь она не была мужчиной, не была частью неофициального «клуба», управлявшего подобными организациями.

— Возможно, но поскольку мы открылись менее года назад и еще ни одна компания, воспользовавшаяся нашими услугами, не составила годовых отчетов, у нас нет возможности получить подобные данные. Однако у меня сложилось впечатление, будто я не совсем верно изложил наши цели. Мы не ставим себе задачу конкретно увеличить доходы фирм-клиентов, мы стремимся улучшить и разнообразить жизнь их служащих, как на работе, так и вне ее.

— Заставляя их играть в игры? — требовательно спросила Дорис, глядя ему в глаза.

— Видите ли, это общеизвестный и принятый факт, что дети, лишенные возможности играть, в гораздо большей степени склонны превратиться в людей с тяжелым неуживчивым характером. Мы же хотим научить людей гармоничному сотрудничеству, научить их бороться со стрессами современного существования.

— Но вы все же признаете, что не можете подкрепить свои заявления конкретными фактами, — упрямо настаивала Дорис, сопротивляясь холодному взгляду серых глаз, столь непохожему на тот теплый, заинтересованный взор, которым этот мужчина рассматривал ее несколько часов назад… Впрочем, небольшая поправка: не живой мужской интерес, а интерес, с которым, как ей казалось, он ее рассматривал. Точно так же как и его заявления в этот вечер, эта теплота, этот интерес были до последней капли лживыми.

— Разве это признание? По-моему, я всего лишь поправлял ваше… э-э… не совсем верное истолкование моих слов.

Мужской смех, раздавшийся как бы в поддержку его комментария, заставил Дорис вспыхнуть, но она не собиралась так легко сдаваться и уж, конечно, не собиралась поддаваться ложной симпатии, мелькнувшей в глазах Смайлза.

— У вас нет реального доказательства, что в предлагаемых вами курсах содержится хотя бы некое подобие истинной выгоды, помимо выгоды для вашего текущего счета.

Теперь она добралась до сути, с чувством триумфа подумала Дорис, увидев, как посуровели его глаза и сжались губы.

— Возможно, значение не в цифрах финансовых отчетов — моих ли собственных или чьих-то еще. Я действительно верю в благотворное влияние нашего дела и могу сказать вам следующее: если бы вы сами прошли один из наших курсов, то, обещаю, полностью изменили бы свой взгляд на жизнь.

Голос его стал чуть тише, и по какой-то причине Дорис почувствовала, что лицо ее снова запылало. Мысли опять метнулись к мимолетному предательскому мгновению, когда Невил смотрел на нее, а Дорис словно влекла к нему неумолимая сила, глубоко запрятанное женское начало инстинктивно поддавалось тому призыву, который он, казалось, посылал ей. Но теперь учащенное сердцебиение было вызвано гневом, а не влечением. Глаза Дорис потемнели, когда она бросила с вызовом:

— Это невозможно.

— Наоборот, я могу со всей ответственностью пообещать вам, равно как и любому другому присутствующему в зале, что после, скажем, месяца, проведенного в центре, ваши взгляды на жизнь, ваши ориентиры изменятся. Скажу даже больше: вы сами будете счастливы признать эти перемены, принять их и склонить к тому же других…

— Никогда!

— Позвольте мне доказать.

Дорис открыла было рот для яростного отпора и вдруг осознала, что загнала себя в угол.

— Полагаю, это очень благородное предложение и отличная идея, — добродушно обратился председатель к публике, воспользовавшись секундным молчанием Дорис. — Нам всем будет интересно увидеть результаты пребывания нашей сотрудницы в вашем центре…

— Я не поеду, — запротестовала Дорис. — Мои бизнес не дает такой прибыли, чтобы я могла…

— Это абсолютно бесплатно.

Дорис глотнула воздуха. Что она наделала? Если она сейчас откажется, то не только выставит себя на посмешище, но и позволит Смайлзу одержать верх. Победить. Она уже видела, какое впечатление произвела на остальных его вера в себя.

— Теперь ты не можешь отступать, Дорис, — весело предупредил ее председатель, но девушка заметила жесткость в его взгляде. — В противном случае мы начнем подозревать, будто ты сомневаешься в своих убеждениях.

— Я не собираюсь отступать, — угрюмо возразила Дорис. — Мне потребуется неделя, чтобы организовать работу на время моего отсутствия, — заявила она оппоненту, избегая встречаться с ним глазами.

— Да, конечно…

Как он отвратительно спокоен, как уверен в себе, как убежден в победе! Но борьба еще не окончена, она только начинается! Ему потребуется нечто большее, чем обычное обаяние и уверенность, если он хочет заставить ее изменить мнение. Гораздо большее. В действительности же, решила Дорис, приходя в себя после шока, вызванного тем, как он ловко повернул ситуацию в свою пользу, побежденным окажется Невил, а не она, ибо он не в состоянии сказать или сделать абсолютно ничего, что могло бы переубедить ее.

— А ловко наш докладчик обвел тебя сегодня, правда?

Дорис нахмурилась и ускорила шаг, когда обратившийся к ней мужчина догнал ее и пошел рядом. Ей никогда не нравился Том Гласс: вкрадчивые, льстивые манеры нисколько не скрывали откровенного сексуального любопытства, которое Дорис замечала в его глазах всякий раз, когда он смотрел на нее. Ей не однажды приходилось отбивать его тяжеловесные попытки пофлиртовать. Дорис не сомневалась, что Гласс был бы счастлив оказаться с нею в постели, но в то же время презирал ее и, как она подозревала, вообще относился к числу тех мужчин, которые втайне презирают всех. Дорис очень сочувствовала его жене и всячески стремилась избегать встреч с ним.

— Тебе придется проявить большую осторожность, — предупредил Гласс с издевательской заботой в голосе. — Теперь Смайлз не остановится ни перед чем, лишь бы заставить тебя сдаться. Ему больше ничего не остается после своего публичного обещания.

— Я не из тех, кто легко соглашается изменить раз установленные для себя правила, — коротко ответила Дорис. — Тебе давно следовало бы это знать, Том.

— Но ты еще и женщина, — огрызнулся Гласс, уязвленный ее словами. — А судя по его виду, Смайлз из тех, кто…

— Из тех, кто что? — резко подтолкнула его Дорис.

— …кто думает, будто может убедить и соблазнить любую женщину, изменить ее мнение, ее принципы.

— Ну что же, если это тот случай, то Смайлз просто даром потратит время. Меня не так-то легко переубедить, а тем более соблазнить! — возмутилась Дорис.

Что могло бы случиться, сказал девушке внутренний голос, если бы она вовремя не догадалась, кто он… Но ведь, в конце концов, догадалась же. Если у Невила Смайлза в какой-то момент действительно зародились мысли, подобные тем, о которых с такой издевкой говорил Гласс, его ждет большой сюрприз, злорадно подумала девушка. Пусть только осмелится попробовать. Пусть только осмелится!