В машине я уперлась руками в колени, и устало опустила лицо на ладони.

— Какие нервные в нашей стране председатели Обществ, — задумчиво произнес принц, постукивая пальцами по стеклу. — Мне показалось, или он кричал что-то о помощи, которую оказывал СИБ? Интересно, о какой такой помощи идет речь.

— Я тоже заметила, — глухо произнесла я. — Вполне возможно, что речь идет о всяких справках, но из-за них он бы вряд ли так паниковал. А с учетом того, что упоминались деньги… — я замолчала.

— Я так понял, речь идет о залоге, который вопреки всему, заплатило Общество пунитов. И, скорее всего, на председателя надавил кто-то из СИБовцев, — подытожил Максимилиан. — Может быть, есть смысл надавить сильнее?

— Нет, — покачала я головой. Так как лица от рук я еще не подняла, мои метающиеся из стороны в сторону косы, наверное, смотрелись очень забавно. — Вряд ли сообщник Хопсвуда выходил на Кирро напрямую, только зря время потеряем, да и спугнем их. Я и так знаю, что в деле с пунитом замешан кто-то из своих — из уголовного дела пропали кое-какие бумаги.

— Важные?

— Нужные. Но легко заменимые. Поэтому и не понимаю логики преступника.

В этот момент в голове моей мелькнула мысль, или догадка, проскользнувшая так быстро, что я не успела задержать ее, и потому просто отмахнулась.

— Я, конечно очень умный, и, безусловно, сообразительный, но не пора ли рассказать мне, в чем состоит это уголовное дело?

— Пора, — я глубоко вздохнула, подняла голову и, глядя на Максимилиана, начала рассказ.

— Больше года назад в Думаре начались странные исчезновения девушек. Возраст и внешность их были различны, года варьировались от 16 до 40 лет, и объединяло этих несчастных одно — раса. Пропавшие девушки неизменно оказывались людьми, коренными ригарийками. Хоть женщинам других рас можно было и не волноваться, в городе объявили о таинственном маньяке, призвали потенциальных жертв к осторожности, но девушки все равно регулярно исчезали. Девять месяцев назад одну из пропавших девиц удалось найти. Она сама сбежала из таинственного дома, где ее насиловали, долгое время блуждала по лесу, и через несколько дней вышла к людям. Найти то место ей так и не удалось. Через месяц обнаружили труп одной из девушек. Характерные и для той и для другой повреждения давали основания предположить, что похитителем, а заодно и насильником было одно и то же существо, или человек. Описать своего мучителя уцелевшая жертва также не могла.

Через два месяца удалось спастись еще одной девушке, а через две недели в полубезумном состоянии отыскали четвертую. К первому месяцу зимы в совокупности нашлись семь девушек — две мертвы, пять выжили. Но за весь период поступило 47 заявлений о пропаже женщин!

Конечно, какой-то процент можно было списать на «загуляли» и бытовые преступления, но различные улики, показания свидетелей, даже простая логика давали основание предполагать, что панику мы подняли не зря. Не зря, но ни один из криминалистов не мог объяснить, почему одних девушек до сих пор не нашли, а другие найдены, живые или мертвые. В последний месяц зимы все женщины нашего отделения отправились по паркам, ловить маньяка на живца. Долгое время ничего не получалось, но однажды я, в свой выходной, без дополнительного согласования с начальством, да и без уведомления кого бы то ни было, отправилась на прогулку вокруг озера.

Страховал меня Икер, и нам улыбнулась удача — кто-то прижал к моей шее нож, и попытался затащить в припаркованный у деревьев автомобиль. Нож мне удалось выбить, главным образом потому, что серьезного отпора нападавший не ожидал, на самом деле он оказался очень силен — Икеру, с моей посильной помощью едва удалось его скрутить. Выжившие девушки опознали голос и даже запах задержанного Плиса Хопсвуда, а с учетом биологического материала, который был найден под ногтями одной из погибших девушек, срок ему был обеспечен. Но на всех допросах пунит нагло улыбался, не признавался в совершенных преступлениях, и обещал всем долгую и мучительную смерть. Судьба десятков девушек оказалась неизвестной, пунит не признавался, несмотря на все наши ухищрения, начальство торопило с завершением расследования, и судить Хопсвуда будут только за некоторые эпизоды.

— А почему ты сейчас начала что-то предпринимать? — не понял принц. — Решила все-таки отыскать девушек? В обход начальства.

— Почти. Мне кажется, Хопсвуд замешан еще в чем-то. В чем-то, более массовом, нежели изнасилования. И пропажа документов, и этот залог, вкупе со странным поведением Кирро, наводят на мысли, что у Хопсвуда есть покровитель. А ты когда-нибудь слышал о покровителе маньяка?

— Может быть, насильников было двое? Никто не знает, до каких зверств может дойти извращенное сознание. А если оно объединяется с точно таким же, зверства увеличиваются не в два, а в три раза.

— Выжившие девушки говорят только об одном насильнике. Конечно, может быть, они развлекались вдвоем не всегда, а в те моменты, когда Хопсвуд выходил на охоту в одиночку, жертвам удавалось сбежать. Но тогда тем более нужно искать сообщника. Где-то на свободе бродит еще один злобный маньяк, к тому же, обладающий властью и деньгами.

— Стоит официально возобновить расследование.

— И какой в этом толк? Хопсвуда официально отпустили на свободу, несмотря на тяжесть вменяемого преступления. К тому же, мне кажется, преступники и добиваются задержки дела. И именно поэтому мы не имеем права идти на поводу у преступников, и увеличивать количество дней, оставшихся до суда.

Во дворец мы вернулись уже после обеда. Максимилиан взглянул на часы и помчался снимать бороду. Я в крайней задумчивости, сопровождаемая охранником, направилась в спальню. Но в галерее спален меня уже ожидали невесты. Впереди всех, сложив руки на груди, стояла Реци Арнан. Остальные девушки, выдвинув ее в качестве ударной силы, сгрудились позади.

— У нас к тебе разговор, Рэйя, — серьезно заявила Реци. Охранник, попрощавшись, ушел. — И отказаться от него мы тебе не позволим.

— Я вас слушаю, — я потерла нос, стараясь не рассмеяться.

— Что происходит? Почему тебя где-то водит охрана, хотя свидание сегодня будет у Нирары? И почему Кларисса ничего об этом не знает?

— Девушки, успокойтесь, — повысила я голос. — На свидание Нирары я не претендую. Сегодня принц позволил мне покинуть дворец, — я подождала, пока гул возмущенных голосов невест стихнет, и продолжила: — Как вы помните, я служу в СИБ, и дворец покинуть мне пришлось для допроса в качестве свидетеля по одному уголовному делу.

— Разве ты не расследуешь преступления? — нахмурила белый лобик Кароль.

— Всякое бывает, — уклончиво ответила я. — По некоторым делам я прохожу свидетелем. Поэтому, со всей ответственностью могу заявить, что никакой романтической подоплеки в моем отсутствии нет.

— И принца ты не видела? — ревниво уточнила Бруниса.

— Я видела какого-то бородатого мужика, — улыбнулась я. И не солгала ведь! В машине со мной и впрямь был мужчина с бородой и в затемненных очках. Даже не обладавшая особым умом Кароль помнила, что у Максимилиана растительности на лице нет, поэтому девушки, удовлетворившись моими объяснениями, разошлись по спальням.

— На скрипке поиграть можно? — в пустоту задала я вопрос. Смутившиеся из-за беспочвенных подозрений, невесты, в большинстве своем ответили утвердительно.

Я приняла душ и в крайней задумчивости взяла в руки скрипку. Настроение способствовало тому, чтобы музыка неслась вперед, сметая и погребая за собой мои тревоги, опасения и заблуждения. Я закрыла глаза и представляла себя лодкой в бушующем море. Меня подбрасывали вверх волны, и я кружилась на месте, как в воображении, так и в реальности, пользуясь тем, что меня никто не видит.

Когда я отняла руку со смычком от скрипки, услышала, как кто-то стучит в дверь. И, по-видимому, стучит довольно давно, потому что удары были сильные и промежутков между собой не имели.

— Иду, — недовольно крикнула я, и, взяв скрипку и смычок в одну руку, распахнула дверь. На пороге, в своей излюбленной позе — сложив руки на груди, застыл Виктор.

Свое сердце я почувствовала где-то в горле. Отступила на шаг, и почувствовала, как из повлажневших рук выскальзывает инструмент. Я перехватила его поудобнее и спросила:

— Вы что-то хотели?

Виктор удивленно приподнял брови, но достаточно спокойно сказал:

— Я войду?

Я немного засомневалась, но, заметив, как в глазах регента мелькнул недобрый огонек, поспешила его пригласить. За те несколько секунд, что Виктор проходил, закрывал дверь и с интересом осматривался, я пережила, наверное, самые тревожные мгновения в своей жизни.

Хотела было положить скрипку на стол, но призадумалась и покрепче сжала ее в руках. Не то чтобы я подозревала регента в том, что он примется меня бить (такого впечатления Виктор не производил), но тяжесть в руках приятно успокаивала.

— Как дела? — вдруг спросил регент. Такой вопрос я ожидала услышать меньше всего, поэтому помолчала, собираясь с мыслями, и откашлявшись, неуверенно сказала:

— Все хорошо, спасибо. А у вас?

— Замечательно, — Виктор прошел по комнате, присел в кресло, вытянув длинные ноги практически на полспальни, и кивнул мне, приглашая устроиться напротив.

— Спальня вообще-то моя, — напомнила я. Регент равнодушно пожал плечами.

— В таком случае ты отвратительная хозяйка. Могла бы и предложить гостю присесть.

Я раздраженно вспыхнула.

— Гостей обычно приглашают. Что вы хотели, Ваше Величество?

Виктор закинул руки за голову и спросил:

— Расскажешь, куда вы ездили с принцем?

Несмотря на то, что имелось острое желание перечить регенту во всем, я ощутила настоятельную потребность присесть. К чему незамедлительно и приступила. С удобством расположилась напротив Виктора, и язвительно прищурившись, делано удивилась.

— Вы ошибаетесь, я даже не покидала дворец.

— Хм, — регент задумчиво приложил палец к губам. — Велания Олькутт, возможно, из дворца и шагу не ступила, но вот Рэйя Адальстан в компании принца отсутствовала три часа и двадцать две минуты.

— Вроде бы вас не интересуют чужие невесты, — вспомнила я. Виктор недовольно нахмурился.

— А кто сказал, что меня интересуешь ты? Меня волнует тот факт, что наследник шляется не пойми где.

— И не пойми с кем, — подсказала я.

— И это тоже, — согласился регент. — Итак?

Я вздохнула и подняла глаза в потолок.

— У нас было неформальное свидание. Мы не хотели, чтобы журналисты следовали за нами с камерами наперевес. Все как у обычных людей, не переживайте.

— Да, конечно, — фыркнул Виктор, и вдруг встал с места. Пришлось обратить на него внимание — я напряженно наблюдала за мужчиной, за тем, как он по-кошачьи мягко приближается ко мне, обходит кресло, на котором я сижу и опирается на его спинку. — Милая, ты плохо знаешь Максимилиана. Устрой он неформальное свидание, вы бы отправились прямиком в его спальню, а не катались по городу в приклеенных усах и в компании охранников. Я его знаю хорошо, поэтому думаю, что наследник пытается во что-то ввязаться.

— Вы слишком торопите события, — не вытерпела я. — Я еще к тому, что вы меня на «ты» называете, не привыкла, а тут еще и фамильярное обращение «милая». Для меня это слишком большой стресс, Ваше Величество.

— Не играй со мной, — Виктор наклонился ко мне так близко, что я шеей почувствовала его дыхание, и выровняла спину от напряжения. — Иначе, даже довольно близкие отношения с принцем тебя не спасут.

— От чего не спасут? — мой голос неожиданно стал хриплым. Странно, но Его Величество не отстранился, он будто бы вдыхал мой запах.

— От меня, — тихо, но так же хрипло сказал Виктор. Тишина давила, она будто бы стала густой, как кисель, и, стараясь разорвать ее, разорвать те чары, что пытались связать нас, я зажмурилась и выпалила:

— Я попросила принца помочь мне в расследовании.

— К черту принца, — прошептал регент, и, не касаясь, провел рукой вдоль моего плеча, повторяя силуэт. — Почему ты назвалась чужим именем?

— Испугалась, — прошептала я, и закусила губу, отчаянно желая, чтобы Виктор прикоснулся, но он, будто бы зная об этом, убрал руку.

— А мне кажется, что ты сделала это, дабы проверить степень моей в тебе заинтересованности.

Я широко распахнула глаза. Этот мужчина слишком хорошо меня понимал, и именно поэтому нельзя было ему поддаваться. Я встала, отошла на безопасное расстояние, хотя мое внутреннее я вопило от возмущения, и без тени сомнения заявила:

— Вы ошибаетесь, Ваше Величество.

В глазах Виктора я ожидала увидеть злость, раздражение, или хотя бы недоверие, но регент усмехнулся, и, покачав головой, сказал:

— Что ж, в таком случае мне пора удалиться, ведь так?

— Было бы неплохо, — рассеянно подтвердила я, расстроено размышляя над тем, как хотелось бы, чтобы Виктор остался. Правда рациональное сознание в этом месте спрашивало, зачем, и хоть я могла придумать более чем приятное времяпрепровождение с этим умопомрачительным мужчиной, никуда не исчезающий мой внутренний реалист утверждал, что дело закончится обменом колкостями.

Виктор подошел ко мне и протянул ладонь для рукопожатия.

— До свидания.

Я подняла удивленные глаза на регента, и неумело прикоснувшись к его руке, внезапно почувствовала, как сильно она сжалась в ответ. Мужчина сделал шаг вперед, прижал меня к себе и, наклонившись, прикоснулся к моим губам. Пальцы его свободной руки трогали мою шею, неуловимо лаская, мягкие и горячие губы требовательно прикасались, вынуждая меня ответить на поцелуй. И признаюсь, долгих уговоров не потребовалось. Я выгнулась, сильнее прижимаясь к регенту, когда его рука скользнула на мою талию. Приоткрыла рот, и когда его язык скользнул внутрь, чуть не замурлыкала от восторга. Рука, до сих пор державшая скрипку, безвольно повисла, и я расслабилась, отдаваясь во власть сильного мужчины. Внутри меня волшебной разноцветной рекой разливалось удовольствие. Я испытывала ни с чем не сравнимое ощущение, и забыла о том, что целует меня Его Величество, регент императорского престола, дядя наследного принца. Я чувствовала окутывавший меня запах мужчины, который великолепно целуется, мужчины, руки которого счастлива была ощущать на себе, и мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

Поцелуй Виктор оборвал внезапно. Просто напросто отстранился, опустил руки и заявил, разочарованно моргающей мне.

— Я не ошибся.

Он ушел, осторожно прикрыв дверь, чрезвычайно довольный собой мужчина. А я так и осталась стоять посреди спальни, со скрипкой в руках.

* * *

Время до воскресенья тянулось, как резиновое. Из дворца Максимилиан меня больше не забирал, передав через охранника, что пока очень много дел, и мы обязательно займемся расследованием, когда появится возможность. На просьбу выпустить меня из дворца в одиночестве, я ожидаемо получила отказ. Что-то подсказывало мне, что неожиданно свалившееся на принца обилие государственных дел было заслугой регента. То ли он действительно волновался за наследника престола, то ли основательно желал досадить мне.

Хоть думать о втором варианте, как более вероятном было приятно, но вместе с тем я понимала, что вряд ли настолько сильно заинтересовала такого мужчину.

За два дня с Роилом я поговорила всего один раз — позвонила ему в пятницу и спросила, выяснил ли он что-то об отце Мираны Блэтт. Недовольный моей предыдущей выходкой майор, сказал, что не готов разглашать информацию человеку, который неизвестно за чьи ворота играет. Я же любезно напомнила, что основной целью нашей, так называемой, игры является благополучие Его Высочества, и заверила, что для этого делается все от меня возможное. Не преминула спросить, может ли он сказать о себе тоже самое. Роил с моим утверждением согласился, но формулировка его согласия меня несколько смутила — майор утверждал, что делает все, но для благополучия страны.

Мы достаточно мирно поговорили. Роил расспросил меня о невестах, и по итогу разговора с неохотой сказал, что отец Мираны предположительно был преступником. Предположительно, потому что точной информации об этом нигде не было, а во всех документах невесты Блэтт указан отчим. Из какого-то внутреннего упрямства, про охрану я так ничего и не рассказала. И, не желая ругаться, в субботу позволила майору отдохнуть и позвонила Икеру.

Сослуживец не слишком рад был меня слышать, однако же поздравил с тем, что я задержалась на Отборе почти до конца недели, а когда узнал, что мне хочется поговорить с Мариссой, и вовсе подобрел.

— Давно не узнавала о себе новой информации? — прямо спросил он. — Так ты на форумы Отбора зайди, Марисса там уже группу поддержки против тебя собрала.

— Ты читаешь женские форумы?

— Почему это женские? — обиделся Икер. — Ты думаешь, мужчинам не интересно, кто станет императрицей? Я тебе так скажу — по объемным и круглым причинам, нас это волнует даже больше, чем женщин. Во всяком случае, некоторые невесты могут быть уверены, что не нравятся нам не из зависти, или ревности к принцу.

— Марисса, — терпеливо напомнила я, помня о способности сослуживца в разговоре удаляться в совсем уж неведомые дали. — Я хочу поговорить с ней.

— Тебе не угодишь. Недавно совсем не желала ее слышать, — укорил Икер, но трубку все-таки передал.

В разговоре с делопроизводителем мне пришлось выслушать плохо завуалированные оскорбления, а потом уже, когда женщина выпустила пар, удалось задать интересующий меня вопрос.

— Марисса, а ты можешь подробнее рассказать о происшествии в архиве?

— Каком происшествии? — не поняла Марисса. И судя по ее тону, удивилась она искренне. Я ощутила беспокойство.

— Мое личное дело на месте?

— Да, лежит на верхней полке. Я всех неудачников туда складываю, — съязвила делопроизводитель, и вдруг, судя по звуку, хлопнула себя по лбу. — Ты что, сон вещий видела? В архив сторож пьяный забрался, бутылку искал, а личное дело твое начальство брало, но вернуло, не переживай. Лежит твоя тоненькая, без заслуг, папка на месте.

Я задумчиво молчала. Непонятно, то ли делопроизводитель лгала, то ли Роил неумело нагнетал обстановку. В свете появившегося недоверия к майору, я склонялась ко второму варианту, хотя и не могла понять для чего ему это. К тому же, поддержкой версии Мариссы служил и тот факт, что о похищении моего личного дела молчал Икер. Но все же я спросила:

— И в нем все в порядке? Никаких справок, фотографий не пропало?

— Я не проверяла, — разозлилась Марисса. — Взяли, сдали, поставили на место. Кому ты нужна, фотографии твои воровать. Нашлась тут, звезда!..

Я огорченно вздохнула и положила трубку. Разговаривать с этой женщиной, когда в ней просыпалось агрессивное словоблудие, было невозможно.

Меня смущало, что из-за свободного времени, все больше я погружалась в пучину Отбора, и замечала за собой интерес к рассказам девушек, возвращавшихся со свиданий, да и к обычным женским разговорам вообще.

Свидания с невестами, по-видимому, входили в комплекс государственных дел, потому что их принц не пропускал. После Нирары Максимилиан встретился с девушкой по имени Лорас, и если верить ее рассказу, они отправились кататься на гренадских шихонах — животных с четырьмя ногами, пышным хвостом, мордой, схожей с кошачьей, и крыльями, находящимися в зародышевом состоянии. Гренады использовали шихонов в качестве вьючных животных, а некоторые породы были фаворитами даже в межгалактических гонках.

Выбор развлечения принцем объяснялся достаточно просто — Лорас в своей анкете указывала шихона в качестве любимого животного, да еще и в порыве вдохновения приписала себя к участникам одной из гонок. Обман ее раскрылся быстро — бедная девушка сначала боялась подойти к диковинному двухметровому зверю, а когда все-таки поддавшись уговорам, и воспользовавшись помощью принца (не без удовольствия, конечно) села, выдержка ее и вовсе покинула. Истерично визжащую и вцепившуюся в шерсть животного даже зубами, девушку, с трудом стянули с шихона. Не стоит и говорить, что в тот же день врушка отправилась домой.

В субботу на свидание были приглашены сразу две девушки — Полианна и Вудтир, и итогом этой встречи стало удаление Полианны из Отбора. Для нас всех произошедшее оказалось потрясением. Мы настолько привыкли, что девушек выгоняли по объективным и легко объяснимым причинам, что о возможности изгнания просто потому, что принцу на свидании было скучно, мы вовсе не думали.

Тот факт, что на свидание принц теперь меня не приглашал, немного досадовал, но я отлично понимала, что если мне достанется два рандеву против нуля у большинства невест, Отбор я могу и не пережить. К тому же, с Максимилианом у нас складывались достаточно дружеские отношения, и на фоне моей горячей, хоть и нежеланной симпатии к Виктору, изменять их составляющую пока не хотелось.

Вообще, все невесты Отбора словно бы разделились на два лагеря — первый составляли Я, Мирана, Ильфеина, Реци, Нирара, Кесалия, и другие девушки, как правило, не знающие, что такое большие деньги, и не желающие преклоняться перед мнимым авторитетом Велании.

Несложно догадаться, что второй лагерь возглавляла госпожа Олькутт, и поддерживали ее Кризан, Вудтир, Кароль, Роав и еще три невесты, обыкновенно, прячущиеся в тени сияния пепельной блондинки. Бруниса держалась особняком. Нельзя сказать, что мы, как союзники продвигали друг друга к принцу, или же устраивали пакости девушкам, почитающим Веланию.

Нет, обычно, мы даже не общались, но в стычках, которые то и дело возникали, как в любом женском коллективе, неизменно становились на сторону союзницы.

Журналисты с восторгом наблюдали за этим расслоением, широко освещали его в прессе, и в общении с невестами пытались разжечь конфликт, чтобы добавить «горячих» новостей в эфиры.

Так как приближалось воскресенье, пришлось вплотную заняться выбором наряда для бала.

Перелопатив весь свой гардероб (а он немаленький, денег нам для его развития выделили действительно предостаточно), выбрала несколько разных, но подходящих для предстоящего вечера платьев, но определиться так и не смогла. Для контрольной примерки и помощи в сложном выборе была приглашена Мирана. Несмотря на мою не совсем вежливую расстановку интересов в нашем общении, мы незаметно сближались. До откровенностей о своем прошлом и настоящем дело пока не дошло, но наше общение явно уже выходило за грани разговоров простых знакомых.

Я поочередно надевала платья, а Мирана, облокотившись на подушки, восседала на моей кровати, словно коронованная императрица. В пользу сравнения говорили ее роскошный пеньюар цвета фуксии с кружевной отделкой, а минусом можно было считать лимонад в бокале вместо шампанского.

— Отличное платье, — лениво отпивая напиток, прокомментировала Мирана мою третью по счету примерку. Платье было желтым, и идеально подходило для бала — легкий покрой, пышная юбка, открытые плечики и лиф бандо. Его тяжело было бы раскритиковать даже Клариссе. К тому же, на мне оно сидело безупречно.

— Думаешь? — я еще раз покрутилась перед зеркалом. Немного смущал цвет. Честно говоря, я и вспомнить не могла, когда еще мне приходилось покупать одежду такого оттенка. Наверное, стоило списать мое временное помутнение рассудка при покупке, на стресс из-за Отбора.

— Уверена. Лимонад будешь?

— Нет, — я огорченно вздохнула и спряталась за дверцу шкафа, чтобы опять переодеться.

— Лимонад очень грустно пить, — услышала я голос Мираны. — Шампанское более веселый напиток.

— Представь, что пьешь шампанское, — посоветовала я. — Пузырьки в бокале тоже есть.

Мирана хмыкнула и замолчала до того момента, как я снова вышла в поле ее зрения, но уже в другом наряде. На этот раз на мне было надето серое гипюровое платье с рукавами по локоть, облегающее сверху и обладающее элегантным подолом, плавно струящимся на фигуре. Такое платье нравилось мне больше, поэтому перед зеркалом я подзадержалась.

— Это намного лучше, — одобрила Мирана и внезапно спросила: — А ты в курсе, что Кесалия спрашивала у принца разрешение уехать на свадьбу брата?

— Нет, — я равнодушно пожала плечами. — Да и зачем мне эта информация.

— И он ее не отпустил, — вкрадчиво закончила девушка. Я понимала, к чему она клонит, но старательно изображала из себя глупышку.

— Имеет право, — я опять спряталась за шкафом.

— Может расскажешь, как удалось уговорить принца отпустить тебя из дворца?

Я так сильно дернула замок на платье, что он затрещал. Испуганно чертыхнулась и раздраженно напомнила:

— Я же говорила: нужно было на допрос.

— Допрос важнее свадьбы брата?

— Естественно! Расследование для государства в приоритете, нежели празднества. Если бы Кесалия предъявила повестку, вопросов бы не возникло.

— Тебе повестка пришла прямо во дворец? — удивилась Мирана. Я не видела ее, надевала следующее платье, но отлично понимала, что девушка притворяется — всем известно, что повестка приходит по месту жительства, а до конца Отбора ни одна из невест дворец своим домом назвать не могла. Я заметила, что начинаю нервничать и, понимая, как меня это может подставить, постаралась безразлично объяснить:

— Разговаривала по телефону с соседом, он сказал, что на мое имя пришла повестка. На свидании я спросила у Его Высочества, как быть, и получила ответ, что для качественного расследования можно разок и поступиться правилами.

— Ты звонила соседу? — не поверила Мирана.

— А почему бы и нет?

— Действительно, почему… Прости, показывай скорее следующее платье.

Едва я вышла из своего укрытия, Мирана присвистнула и, отсалютовав бокалом, сказала:

— Забудь все, что до этого я говорила о других тряпках. Это — именно то, что тебе нужно.

Я и сама видела, что с этим платьем мы созданы друг для друга. Оставалось удивляться тому, что я еще и посмела рассматривать другие.

Воскресенье для всех невест был волнительным и суматошным днем. Все девушки старались стать еще прекраснее, хотя куда уж лучше? Казалось, Отбор и так собрал весь цвет империи.

Девушки обменивались лосьонами, средствами для лица, волос, пяток, и остальных частей тела, которые были не видны окружающим, но очень важны в процессе подготовки к балу.

Удивительно, что никому не пришло в голову добавить в предлагаемую другим косметику, какое-нибудь средство, способное навредить внешности. Наверное, на женскую вредность оказали влияние нервы и… патруль в лице Клариссы. Сваха требовала отчета по всем перемещениям любых средств, хоть как-то воздействующих на тело девушек.

Мимо меня всеобщее волнение не прошло. Платье было отглажено и висело, ожидая своего часа, для выбора подходящей маски горничные принесли сразу несколько возможных вариантов. Прическу и макияж пришлось делать самостоятельно. Теперь я, вроде бы, была и не против помощи Мираны, да только обращаться с подобными просьбами было неудобно, а сама она не предложила. Поэтому трясущимися руками складывала волосы в высокую прическу (благо приобрела плойку), проклиная тот день, когда мне пришло в голову их отрезать, и наносила макияж, практически ничем не отличающийся от того, который делала ежедневно.

Конечно, хотелось бы как-то выделиться, но вместе с тем, я отлично понимала, что прямо перед важным мероприятием, эксперименты не проводят.

В половину шестого вечера, ожидая охранника, который должен был проводить меня в зал, где намечалось мероприятие, я встала на каблуки и окинула себя придирчивым взглядом. Красное платье, струящееся по моей фигуре, с разрезом до середины бедра и вырезом, подчеркивающим грудь, удивительно шло мне, преображая и так довольно неплохую фигуру в сосредоточие женственности и сексуальности. Маску я подобрала в тон платью, она наполовину закрывала лицо, так что узнать меня было непросто, но вполне возможно. Ярко красные губы привлекали внимание, хотя на это я и рассчитывала, когда наносила макияж.

Без десяти минут шесть все невесты собрались у двери зала. В глазах замелькало от великолепных платьев различных цветов.

Как я и предполагала, жалобы девушек на то, что нечего надеть, оказались обычным жеманством. Почти все позаботились о том, чтобы врасплох их никто не застал. Встречала нас Кларисса, и сразу же внешний вид двух невест был жестоко раскритикован. Вопреки предупреждению свахи, девушкам вздумалось прийти в симпатичных, но безумно коротких платьях. После отповеди Клариссы, невесты вознамерились было пойти переодеться — оказывается, у них были и подходящие случаю наряды, но взбешенная сваха заявила, что девушки, которые не могут с первого предупреждения осознать масштаб запрета, участвовать в гонке за титулом императрицы, не могут.

Когда, растерявшихся от новости, что они отправляются домой, девушек увели, Кларисса, нервничая, провела краткий инструктаж. Суть его сводилась к следующему: «Вести себя прилично». Отчего-то главная сваха была уверена, что как только откроются двери, мы дружной толпой, как саранча, бросимся на столы, съедим все закуски, выпьем шампанское, а после, икая от переедания, наскочим на принца и изнасилуем его. Что более, чем глупо, так как для этого нам, как минимум, придется снять со всех мужчин маски. Шутка. Так и будем насиловать, не зная, кто перед нами.

В общем, наставления Клариссы мы слушали, закатив глаза. Ни одна из невест не желала опозориться перед членами императорской семьи, да еще и под прицелом телекамер. Наконец, Кларисса перестала брызгать слюной и дала знак охране открыть дверь. Мы заходили по очереди, после объявления имени, и неудивительно, что каждую из невест осматривали сотни людей, мысленно выставляя оценку.

Я в зал входила третьей по счету, и почти сразу у меня закружилась голова. И из-за золотистого великолепия — зал был прекрасно оформлен, и из-за поистине огромных размеров помещения, и из-за большого количества людей. На бал, наверное, собралась вся императорская семья, с ее множеством ответвлений родословной, многие чиновники, и послы других государств.

Последним было разрешено открыть лицо, хотя бы потому, что пропорции их слишком уж отличались от наших, и подходящую маску найти было сложно.

В центре зала ожидал принц в белом костюме старомодного покроя, но на бале-маскараде он мог позволить себе подобную вольность, и без маски. Каждую девушку Максимилиан с улыбкой встречал, обводил по кругу, и оставлял у специально заготовленного помоста. На нем мы в итоге собрались все вместе, сфотографировались, и уже затем было объявлено начало вечера.

Мужчины сразу же устремились к невестам, желая пригласить нас на танец. Принц отдал первый танец своей матери — невысокой полноватой женщине с презрительным лицом и пышном черном платье без украшений. Говорят, вдовствующая императрица до сих пор носила траур по своему умершему мужу, мне же казалось, что женщина с таким высокомерным взглядом горевать может только по своей ушедшей молодости.

«Повезет же кому-то со свекровью», внутренне содрогнулась я, и вдруг подумала, а ведь присутствует шанс того, что «повезет» именно мне.

На первый танец меня пригласил полный, похожий на пончик, мужчина, на голову ниже меня ростом. Маска его была выбрана не по размеру — предназначенная закрывать все лицо, она не могла скрыть пышные, трясущиеся как тесто щеки, и тройной подбородок. Мужчина забыл назвать свое имя, но не преминул сообщить, что является руководителем одного из комитетов при министерстве образования. Зачем мне, наряду с требованиями к выпускникам вузов, эта информация, не знаю, но я терпеливо слушала, с интересом смотря по сторонам.

Мимо меня, с удовольствием кружась в танце с высоким подтянутым мужчиной в серебряной маске, скользнула Велания. Рядом, изнывая от скуки с таким же нудным ворчуном, какой танцевал со мной, неуклюже двигалась Кризан. А вот веселый голос румяной Кесалии слышен был отлично, несмотря на громкую музыку и на то, как далеко она находилась от меня.

Так прошло три танца. Я безостановочно улыбалась, принимала приглашение очередного партнера и кружилась с ним в танце. Пока случайно повернувшись, не заметила высокого мужчину в черном костюме и в черной с золотом маске, закрывающей все лицо. Я не могла знать точно, но седые виски, эти темные насмешливые глаза и плавность, с которой он танцевал, не оставляли сомнений в том, что вижу Виктора. Регент безукоризненно вел грудастую Брунису в танце, и, может быть, мне показалось, но ее формы он разглядывал с интересом.

— Все в порядке? — спросил у меня посол Агаферской республики. По-видимому, я слишком сильно сжала его тонкую перепончатую ладонь.

— Более чем, — как я не стерла себе зубы в крошку, не знаю. Танец не удался. Хоть и запрещала себе, постоянно оборачивалась и искала регента глазами. Иногда, казалось, что он смотрит на меня, но я могла и ошибаться, находясь в каком-то воспаленном возбуждении.

Небольшой перерыв я провела у стола с напитками, от волнения так сильно сжимая бокал, что он, казалось, лопнет. Рядом хихикали и другие невесты, но слова их я с трудом могла понять, слыша только, свой бешено стучащий пульс. Почему-то для меня стало настоящим открытием, что регент посетил бал. Насколько я знала, он игнорировал такого рода развлечения, а так как это мероприятие устраивал принц, мне думалось, Его Величество бал точно пропустит. Но как выяснилось, ничто человеческое Виктору не чуждо.

Объявили следующий танец. Сразу же в нашу сторону двинулся Виктор, возвышающийся над большинством присутствующих. И хоть у стола я была не одна, но отрадно было мечтать, что на танец регент желает пригласить именно меня. Подняла повыше подбородок, как можно равнодушнее мазнула взглядом по Виктору, давая понять, что его заметили, но значения не придали, и тут слева послышалось:

— Можно ли пригласить тебя на танец?

На «ты», помимо Виктора, ко мне на этом балу мог обратиться только Максимилиан. И уже поворачиваясь к нему, я понимала, что танец с регентом безвозвратно пропал. Может быть, его можно будет ненадолго отложить, но проблема состоит в том, что у Виктора это не спросишь.

— Конечно, — сладко улыбнулась я принцу, который смотрел на меня несколько виновато.

Теперь он был в маске, но вряд ли кто-то мог обмануться его личностью — белоснежный старомодный костюм на бале присутствовал в единственном экземпляре. Как только я вложила руку в протянутую ладонь Его Высочества, затрещали затворы фотоаппаратов. Журналисты и до этого фотографировали всех невест, но наибольшее их внимание привлекал принц. С кем он танцует, с кем разговаривает, почему пригласил сначала Вудтир, а затем Брунису… Их интересовало все. Завтрашний репортаж будет изобиловать различными подробностями сегодняшнего вечера.

— Ты злишься на меня? — спросил Максимилиан, осторожно прижимая меня в танце.

— За что? — не поняла я, старательно не замечая, как виснет на Викторе восторженная Кароль.

Дурочка дурочкой, но сообразила, кто перед ней, и что партия регента тоже может быть прекрасно сыграна.

— Ну как же, обещал помочь, а не могу найти времени, — с готовностью пояснил принц. — Но это не специально, правда. Дядя чего-то разъярился, обвинил меня в том, что я недостаточно вникаю в дела государства, которым скоро буду управлять, и вот два дня пришлось присутствовать на безостановочных заседаниях комитетов.

— Не бери в голову, — великодушно разрешила я, но заметив, как Виктор наклонился к Кароль, что-то сказал ей, и девушка громко расхохоталась, я скорчила такую зверскую физиономию, что Максимилиан заволновался.

— Завтра я обязательно выделю время! Заранее продумай, чем займемся.

— Обязательно, — процедила я, обходя принца по кругу. Кароль этот обязательный элемент танца проигнорировала, преданно заглядывала в глаза Виктора и обнимала его больше положенного. Я почувствовала настоятельную потребность в табельном оружии. Когда мы вновь оказались с Максимилианом лицом к лицу, он с сомнением взглянул на отразившееся на моем лице желание убивать и опять принялся заверять меня в том, что задержка расследования произошла не по его вине.

Честно сказать, в тот момент мне меньше всего хотелось разговаривать о расследовании.

Единственной темой, способной меня удовлетворить было обсуждение способов убийства Кароль и оскопления Виктора. Хоть он и не был мне ничем обязан, но, как и у любой девушки моя симпатия двигалась бок о бок с собственничеством, и плевать, что объект страсти ничего о моих чувствах не знает.

Конец танца я встретила с восторгом, хотя принц немного расстроился, полагаю, из-за надуманного им чувства вины. Только Максимилиан подвел меня к столику, как рядом возник Виктор.

— Позволишь? — голос его был приветлив, но глаза сурово блестели за маской. Максимилиан недовольно взглянул на него и несколько ворчливо заметил:

— Тебе не кажется, что это мои невесты. Ты вообще не собирался приходить.

Как будто солдатиков делят.

Виктор равнодушно пожал плечами.

— Решил развеяться. Ты не сможешь танцевать со всеми одновременно. Ведь так? — регент повернулся ко мне. — Вы подарите этот танец мне, прекрасная незнакомка?

Я криво улыбнулась, хотя душа моя в этот момент пела и плясала, и вложила свою руку в ладонь Виктора. Слишком я была взбудоражена близостью его, и не сразу поняла, что вторую руку принц до сих пор не отпустил, и поэтому, я оказалась меж двух мужчин, каждый из которых пару секунд тянул меня в свою сторону. Максимилиан быстро опомнился и отпустил меня, но, уверена, журналисты не смогли пропустить столь удачный кадр.

Танцевать нам с Виктором предстояло динамичный танец, предполагающий почти полное слияние тел. Это была случайность, но приятная по многим причинам. Регент привлек меня к себе, и, от его прикосновения, я почувствовала, как сердце, которое и так билось, как сумасшедшее, способно стало раскрошить ребра. Два танца и два таких разных мужчины.

Виктор даже прикасался иначе, более уверенно, напористо, и вместе с тем…нежнее. Хотя не знаю, как это все могло объединяться.

— Макс ревновал, — внезапно сказал Виктор. Я удивленно взглянула на него. — Я танцевал с тремя его невестами, но только из-за тебя он был недоволен.

— Вам показалось, — искренне заверила я. Хоть и пришлось мне стать невестой Максимилиана, воспринимала я его не иначе, как друга. — Мы с Его Высочеством только друзья.

Я тут же пожалела, что так сказала. Пытаясь дать понять Виктору, что сердце мое свободно, ненароком себя подставила.

— Надо же, — насмешливо протянул регент. — Две невесты до тебя заверяли, что именно они станут императрицами, и с Максом у них духовная связь. Хотя не уверен, что мой племянник помнит их имена. А именно ты, та девушка, чью руку он не хотел отпускать, утверждает, что она с ним просто дружит.

— Вы не так поняли, — начала было я, но регент перебил.

— По твоим словам, в голове у меня сплошная путаница, и я все не так понимаю. Давай поговорим о другом. Не объяснишь ли мне, как так получилось, что в телефонном разговоре, за которым я тебя застал, ты постоянно молчишь?

Все мысли сбивала рука Виктора на моей спине, которая словно бы прожигала тонкую ткань. С трудом сосредоточившись, я возмутилась:

— Вы его слушали, что ли?

— Конечно! — регент остался невозмутимым. Стоит заметить, танцевал он прекрасно. — Твой голос слышен только в начале. Не подскажешь, что ты сказала, когда твоя подруга подняла трубку?

— Не помню, — прошипела я.

— Не можешь вспомнить три слова? — расстроился Виктор. — Что ж, я помогу. Ты сказала «Привет, это Рэйя». Остальное время твоя собеседница рассказывала о скидках, которые, к слову, закончились восемь месяцев назад.

— Вы и это проверили? — черт бы побрал его дотошность.

— Звонила ты два раза, — продолжал регент. — Но этот момент мы выяснили — ты услышала шаги в коридоре и, испугавшись, положила трубку. Ведь так? Но странно получается — в первом звонке ты на полуслове оборвала подругу, следующий разговор начала опять с «Привет, это Рэйя», а твоя собеседница, нисколько не смутившись, закончила свое недосказанное слово.

Не могу понять, как я не споткнулась. Эти деятели с СИБ, по-видимому, записали из моего телефонного разговора по служебному телефону слова приветствия, и, добавив их к чужой записи, крутили ее по кругу, надеясь, что ни одному агенту не придет в голову слушать глупые женские разговоры. Но система споткнулась о добросовестность Его Величества. Дав мне осознать все сказанное, Виктор достаточно дружелюбно спросил:

— Во что ты ввязалась, Рэйя? Возможно, усталый агент и не обратил внимания на несостыковки (его, кстати, уже уволили), но я отлично понимаю, что прослушал инсценировку.

Значит, номер, на который ты звонила, защищен переадресацией для всех прослушивающих устройств. Кто же настолько серьезно защищает свои разговоры? Иностранная разведка? Тот факт, что ты куда-то уводила принца, наводит меня на дополнительные размышления.

Я хмыкнула. Нужно было выкручиваться, и так как пока открыться я не могла, не зная, участвует ли регент в заговоре, то набрав побольше воздуха, неохотно сказала:

— Я звонила на службу. По-моему, защита СИБ от прослушиваний вполне логична.

— И ты можешь это доказать? — мне показалось, или в голосе Виктора послышалось облегчение? Я пожала плечами.

— Мы можем позвонить на номер отдела, где я работаю, и вы услышите тот же самый разговор.

Надеюсь.

— Хорошо, — музыка закончилась и мы поклонились, благодаря друг друга за танец. — Тогда пойдем.

— Прямо сейчас? — растерялась я.

— Конечно. Неужели ты думаешь, что я дам тебе возможность предупредить сообщников.

— Нас заметят!

— Переживу, — отрезал Виктор, но, как видно вспомнив о Максимилиане, исправился. — Я выйду первым, ты через две минуты. Не позже, поняла? Иначе тебя выведут с помощью охраны. Я и так на многое закрываю глаза.

Я едва удержалась от того, чтобы показать Его Величеству язык. Он действительно, кое-что мне простил, поэтому, боюсь такой поступок будет лишним.

Как и договорились, мы с Виктором прошли в комнату охраны, где агент нашел в справочнике номер моего отдела и самостоятельно набрал его в стационарном телефоне, стоявшем тут же, в кабинете. Сразу же включился небольшой приемник, и как только по обычному телефону мы услышали голос дежурного, фоном ему из приемника зазвучал мой голос.

«— Привет, это Рэйя. — Дорогая, привет, рада тебя слышать. Ты не заходила в новый торговый центр на Пятой мостовой? Уверена, тебе понравится…».

— Все это я уже слышал, — Виктор нажал отбой на телефоне, из которого слышны были возмущенные угрозы дежурного, который заподозрил в нас телефонных хулиганов, и запись тут же прервалась. — Хорошо, допустим, я тебе верю. Но вопрос о твоей поездке с принцем остается открытым. Выйди.

Я дернулась, предполагая, что последнее слово обращено ко мне, но, как оказалось, команда предназначалась для агента, который тут же вскочил и покинул комнату, прикрыв за собой дверь.

— Его Высочество просто вызвался мне помочь, — покаянно сообщила я. — Незакрытым осталось одно мое расследование, и…

Я замолчала, видя, что мужчина меня не слушает. Виктор приблизился и смотрел на меня сверху вниз странно потемневшими глазами.

— Расскажешь? — мужчина осторожно прикоснулся к моим волосам, и наклонился ближе к моему лицу.

— А вы слушаете? — поинтересовалась я хриплым голосом.

— Когда мы уже перейдем на «ты»?

Я не стала указывать Его Величеству на тот факт, что он это уже давно сделал, а обвила руками его шею, и поцеловала.