Герцог ушел, но спокойствия мне это не добавило. Раз за разом я проигрывала в голове только что прожитую ситуацию, и пыталась хотя бы мысленно изменить наш диалог. Мне представлялось, что я вновь проживаю этот момент, бью герцога словом, ставлю на место и заставляю осознать степень ничтожности его поступков. Остановилась только после того, как заметила, что многие фразы, мало того, что проговариваю вслух, так еще и кулаками потрясаю.

Решив, что хватит скучать взаперти, я решила спуститься во двор. Пришлось привести в порядок прическу и взять с собой плащ и перчатки.

Распахнув тяжелую входную дверь, я остановилась на пороге. На меня дохнуло холодом и пронзило ощущением жизни. Если в замке, даже после выяснения мной отношений с прислугой, было тихо и спокойно, то когда я вышла во двор, меня оглушили шум, крики и бряцанье оружием. Здесь не было ощущения торжественности, и впервые с момента прибытия в имение ГримГайла, я свободно вздохнула.

Вниманием моим сразу же завладели солдатские учения. Неподалеку от ворот, молодые воины упражнялись в стрельбе из лука и фехтовании. Очень хотелось подойти и посмотреть — в нашем имении солдат был только один, старый сторож Вака, но приближаться я не стала, чтобы не смутить своим появлением мужчин. Так и стояла на крыльце, вытягивая шею, и досадуя на огромные размеры двора.

Вскоре я заметила, что отделившись от столпившихся солдат, ко мне кто-то спешит. Не сразу я поняла, что это Лафонет. Начальник стражи, несмотря на прохладную погоду, был без мундира, в одной белой рубашке, а его длинные волосы выбились из хвоста, и свисали вдоль лица отдельными прядями.

— Леди Лорелла, мое почтение, — улыбнулся мне Дейего. — Рад, очень рад, что вы спустились к нам.

— Здравствуйте, — я кивнула на пляшущих с мечами солдат. — Тренируетесь?

— Немного. Хотите посмотреть ближе? — Лафонет, отчаянно смущаясь, помог мне спуститься со ступеней и теперь шагал рядом, с трудом подстраиваясь под мою неспешную походку.

— Если это удобно, — скромно улыбнулась я, уже направляясь к воротам. — А для чего вы учитесь сражаться? Неужели на владения герцога кто-то посмеет напасть?

Еще до моего рождения междоусобные войны в нашем королевстве были нередки, но с момента прихода к власти нынешнего короля Мезара II, они канули в небытие. К тому же, хотелось бы мне посмотреть на того безумца, который поднимется в горы и развернет боевые действия на узкой горной террасе. И все это, замечу, с огромным войском и в ожидании того, что дракон в любой момент вернется к себе домой и изжарит всех не прошеных гостей в своем пламени.

— Солдат всегда должен быть готов к войне, — заметил Лафонет. — К тому же, сейчас на границе с Королевством эгидов неспокойно, вполне возможно, что нам грозит война. Но что об этом говорить? Думаю, герцог вам сам обо всем рассказывал.

— О да, — я закатила глаза. — Мы с Его Светлостью долгие часы напролет обсуждаем политическую обстановку в стране.

Уловив в моем голосе сарказм, Дейего как-то стушевался и замолчал. Мы некоторое время постояли, наблюдая за солдатами, а затем я, неожиданно вспомнив, спросила:

— Простите, Дейего, а как так получается, что Клет, у коего есть Дар, обычный слуга, а вы, не обладая Даром, трудитесь начальником стражи? — и, спохватившись, добавила. — Извините, не хотела вас обидеть.

— Ничего, — Лафонет еле заметно поморщился. — Вы, леди, наверное, раньше жили в одном из центральных имений. У вас там людей оценивают по уровню Дара, а если он еще и отсутствует, то такое существо и за человека не считают. Земли герцога едва ли не единственное место в королевстве, где высокий пост можно занять только благодаря знаниям, умениям и работоспособности. Клет — младший сын барона БараБея, навряд ли вы слышали об их семье, это очень малочисленный род. И хотя БараБеи приходятся дальними родственниками королевской семье, Клет добровольно устроился на службу к герцогу, понимая, что чего-то добиться ему удастся только здесь. Вот так и получается, что у него Дар, но он слуга, а я вырос в обычной крестьянской семье…

— И являетесь начальником стражи, — закончила я. — Спасибо, что объяснили.

Дейего прав, в центральном районе королевства для людей большое значение имеет Дар. Поэтому наша семья тщательно хранит тайну о моей несостоятельности в общении с животными.

— Не за что, — Лафонет бросил на меня быстрый взгляд. — Вы не замерзли, леди? Герцог не простит меня, если я вас заморожу.

Я недоверчиво хмыкнула. Подозреваю, ГримГайл не пошевелится, даже если меня за ногу подвесят над пропастью.

— Благодарю за беспокойство, Дейего, мне совсем не холодно.

Душой я, разумеется, кривила. Не знаю, как Лафонет не окоченел еще от холода, стоя рядом со мной в одной рубашке — у меня, тщательно завернутой в плащ, уже зуб на зуб не попадал.

Солдаты, пользуясь отсутствием своего командира, вовсю филонили. Пара солдатов даже опустили мечи и поддерживали своих друзей громкими выкриками. Я обратила внимание на то, что все сражающиеся одеты в одинаковые белые рубашки, но у некоторых они явно не раз были порваны, а затем зашиты. Причем зашиты кривовато, иногда даже черными нитками.

— Что у них с одеждой? — поинтересовалась я.

— А что с ней? А, порезы… Традиция у нас такая — при каждом поражении рубашку разрезают.

— У вас чистая.

— Я ни разу не проигрывал, — зарделся Лафонет.

— Может быть, вы присоединитесь к подчиненным? — кивнула я на солдат.

— Не хочется оставлять вас в одиночестве.

— Я с удовольствием понаблюдаю за вашим мастерством. Ранее, мне ничего подобного видеть не приходилось.

Дейего поклонился и быстрым шагом двинулся к солдатам. Они, заметив, что командир возвращается, принялись махать мечами с утроенным упорством. Но первыми соперниками начальника стражи, или скажем так, жертвами, стали как раз те двое обнаглевших служилых. Рубашки у них были почти целыми, за исключением, пары порезов. Мужчины поклонились друг другу и ринулись в бой.

Меч в руке Дейего казался игрушечным, невесомым, хотя я точно знала, что и поднять его не смогу. Лафонет легко отражал удары, своим оружием ловил лезвие чужого меча еще на подлете, и все его действия напоминали интуитивный, но все же уверенный танец.

Несколько раз я ахнула, уверенная, что количество возобладает над качеством. Но Дейего каждым движением подтверждал целостность своей рубашки, а в итоге, проведя какой-то хитрый прием, нырнул под занесенную руку противника и резким движением разрезал ткань на груди солдата. Тот тихо выругался и, подняв вверх руки, понуро ушел в сторону.

Теперь, стараясь удержаться на расстоянии вытянутой руки, напротив Лафонета двигался всего один противник. Он был гораздо слабее первого, и заметно было, что Дейего парня жалеет, лениво отражая нерешительные выпады.

От радости я даже в ладоши захлопала. Лафонет услышал, одарил меня благодарным взглядом и одним движением закончил этот поединок.

Соперники пожали друг другу руки и Дейего, сияя своей улыбкой, подошел ко мне.

— Вы были великолепны, — воскликнула я. Лафонет смущенно пригладил свои волосы и склонился к моей руке.

— Эта победа посвящается вам.

Мы вместе засмеялись. Его слова были не более, чем шуткой, и мы оба это отлично понимали. Но кое-кто считал по-другому.

Я не сразу поняла, что во дворе установилась какая-то неестественная тишина, чем-то напоминающая замковую. Солдаты в почтении склонили голову, а я прямо- таки почувствовала, как спину мне прожигает чей-то взгляд.

— Доброе утро, Ваша Светлость, — поклонился Лафонет, и я вздрогнула, поняв, чья персона обладает таким жгучим взором.

— Мое почтение, Дейего, — надеюсь, слух у дракона плохой. Все ж таки не молод уже. — Развлекаешься?

— Да нет, молодняк обучаем, — растерялся начальник стражи.

— Похвально. Только давай договоримся на будущее — посвящать победы моей невесте буду я сам.

Надежды на плохой слух не оправдались. Лафонет густо покраснел и опустил глаза, а ГримГайл, прищурившись, добавил:

— Насколько я помню, вашу рубашку еще не разрезали?

Странный вопрос, потому что для того, чтобы получить на него ответ, достаточно опустить глаза.

— Нет, — пожал плечами Лафонет. — Слава Духам, как-то обходилось.

— Может быть дело в том, что вам попадались неумелые противники?

— Возможно, милорд.

Лафонет сразу поскучнел, как будто предчувствовал следующие слова герцога.

— Предлагаю вам сразиться со мной.

— Это учебный бой, — напомнила я.

— Не переживайте, леди. Убийство начальника стражи собственного замка в мои планы не входит. Я возьму затупленный меч.

Я возмущено закатила глаза. Ну, естественно, он весь такой благородный дает Лафонету шанс победить. Как будто все здесь дети малые, и не понимают, что Дейего этой возможностью не воспользуется.

Мужчины встали напротив друг друга, герцог сбросил сюртук, и я с трудом сдержала ироничную усмешку. На ГримГайле была надета белоснежная, тонкая и чересчур обтягивающая рубашка, которая лишь подчеркивала рельефы герцогского тела.

Не обращая внимания на восторженный стон женской части зрителей, которые мигом собрались посмотреть на своего господина, мужчины приступили к схватке. Лафонет, который мало того, что оказался меньше герцога ростом, да и в плечах был гораздо уже, старался взять противника скоростью, юрко вытанцовывая вокруг него. А ГримГайл спокойно, уверенно защищался, лениво поворачивая в руке меч, и чуть ли не позевывая.

По толпе бежали шепотки, раздавались поддерживающие обе стороны возгласы, но, в общем и целом было понятно, что окружающие, в победе герцога уверены. Мне стало жалко Лафонета — из-за несвоевременной шутки терпит взбучку от своего господина.

— Леди Лорелла, — внезапно окликнул меня герцог, не прерывая поединка. Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Да, Ваша Светлость.

— Скажите, если я выйду победителем в схватке с Дейего, вы меня поцелуете?

Слуги, тоже услышавшие эти слова, одобрительно загудели и в ожидании ответа уставились на меня. Все, и дети, и взрослые вытягивали шеи, чтобы не пропустить ни единого слова. Я им улыбнулась, и, пользуясь хорошим слухом герцога, негромко ответила:

— В сказках принцессы целуют рыцаря, победившего дракона. Ни разу не слышала, чтобы было наоборот.

Кто-то из толпы все равно расслышал, и раздались негромкие смешки.

— Скажите, леди Лорелла, а вы быстро бегаете? — внезапно спросил ГримГайл. На лице его не было и тени усталости, а вот Лафонет уже с трудом уворачивался от перешедшего в наступление меча герцога.

— Не знаю, не пробовала.

— Вот какая странность получается: бегать вы не умеете, а дерзите.

— Считаете, стоит учиться?

— Я вам даже больше скажу — приступайте прямо сейчас, пока у вас есть преимущество. К тому моменту, как Лафонет будет побежден, вы успеете добежать до крыльца.

— А если не успею, что тогда? — гордо вскинула я подбородок.

— Пока не знаю, — признался герцог. — Еще ни разу не попадал в подобную ситуацию

— обычно мне опасаются дерзить. Но что бы я ни придумал, сомневаюсь, что вам это понравится.

Я покраснела, понимая, что за нашей перепалкой наблюдают, и упрямо осталась стоять на своем месте.

ГримГайл же между тем отразил вполне успешный удар Дейего и, с молниеносной скоростью рванувшись вперед, разрезал на груди начальника стражи рубашку. Первая прореха. Толпа захлопала в ладоши.

Мужчины пожали друг другу руки. На лице Лафонета я не заметила и тени досады, наоборот, он улыбался и сердечно благодарил ГримГайла. Герцог что-то сказал начальнику стражи (полагаю, похвалил, потому как Дейего расцвел еще больше) подхватил свой камзол и уверенными шагами направился ко мне.

В голову закралась крамольная мысль, что нужно было бежать, пока была возможность, но я ее мигом отсекла.

— Вы жаждете наказания? — спросил герцог, величественным изваянием застыв надо мной. Я подняла голову, чтобы видеть его лицо, но не так уверенно, как хотелось бы, сказала:

— Я не считаю себя виноватой!

— Вина — понятие субъективное.

— Вот как? — удивилась я. — Вы способны рассуждать о высоких материях? А с виду и не скажешь.

— Сама напросилась, — предупредил ГримГайл, легко поднял меня за талию и положил на плечо, тыльной стороной вперед.

— Немедленно отпустите меня! — взвизгнула я и забарабанила по его спине. Герцог любовно погладил мой зад, хоть и скрытый за множеством юбок, но сам факт! И не обращая на мое сопротивление никакого внимания, двинулся в замок.

Слуги быстро рассредоточились по двору, всем своим видом старательно показывая, что более чем неприличное поведение герцога не их дело, а солдаты даже головы не повернули на мои выкрики.

Мне казалось, что как только мы войдем в дом, ГримГайл меня отпустит, вдоволь натешив свое самолюбие, но он, с грохотом захлопнул дверь, и, посвистывая, отправился по лестнице наверх. Я притихла, стараясь понять, что меня ожидает, а вскоре осторожно спросила:

— А куда вы меня несете?

— В свою спальню, — мирно ответил ГримГайл. В этот момент я впервые пожалела, что вес мой не превышает шестидесяти килограмм. Надо думать, весила бы килограмм эдак сто пятьдесят, герцогу не удалось бы со мной на плече так легко преодолевать ступени.

— А зачем мне в вашу спальню? — задала я робкий вопрос.

— Я предпочитаю такое интересное дело, как порку невесты, проводить за закрытыми дверями. Нет, бесспорно, если вы пожелаете, то я вполне способен забросить вам юбки на спину прямо здесь. Вы пожелаете?

— Какие юбки? — внутри у меня все похолодело. — Какая порка? Вы с ума сошли что ли?

— Леди Лорелла, за ваше непочтительное поведение я хочу отшлепать вас словно провинившегося ребенка, а так как у вас слишком пышная нижняя часть платья, боюсь, без задирания нижних юбок вы не проникнетесь важностью момента, и вся воспитательная процедура пойдет насмарку.

От возмущения я даже онемела. Очень захотелось посмотреть в эти бесстыжие глаза, и понять, герцог так шутит или он серьезно. Это мое поведение непочтительное? Это я нашкодивший ребенок? Да я просто единственная, кто во всем замке имеет свое мнение и не пресмыкается ни перед красотой, ни перед статусом ГримГайла. С новыми силами я принялась бить герцога по спине. Он, смеясь, поймал мои ноги, прижал к груди и ускорил шаг.

— Ваша Светлость, — услышала я голос. Для герцога говоривший находился спереди, а для меня, соответственно, сзади. Облокотившись о плечо ГримГайла руками и извернувшись, увидела взволнованного Бейсрика. — Очень неудобно вас отвлекать, но пришло письмо от вашей матушки.

— Ой, Пронд, — отмахнулся ГримГайл. — Можно подумать, ты мой почерк подделывать не умеешь. Напиши ей что-нибудь про то, как я скучаю, но главное, опиши, как занят. Что мне тебя, учить что ли?

— На это письмо ответа не требуется, — голос констебля дрогнул. — Она извещает вас, что завтра вечером явится в замок.

ГримГайл осторожно опустил меня на пол, и растерянно взглянул на Бейсрика. Я боком, стараясь не привлекать к себе внимания, двинулась прочь.

— Сбежать успею? — ГримГайл будто мои мысли озвучил.

— В замке останется ваша невеста, — напомнил констебль.

— Мда, ситуация, — расстроился герцог и огорченно на меня посмотрел. Я тут же застыла на месте, криво улыбаясь. — Можете идти, миледи, наказание откладывается.

На языке вертелись ругательства, но помня, что только что чудом избежала кошмарного унижения, я кивком, то ли поздоровалась, то ли попрощалась с Бейсриком, и чуть ли не бегом удалилась в свою комнату.

До обеда я просидела в спальне, подперев дверь стулом. И хоть понимала, что против герцога такая защита вряд ли сработает, на душе было как-то спокойнее. Долго раздумывала, стоит ли идти на обед, но все-таки, беспрестанно оглядываясь, спустилась в столовую. Почему я не сообразила, что мне и там может грозить герцогский гнев, или сказать иначе герцогский разврат, не знаю, но когда не обнаружила ГримГайла сидящим за столом, от радости даже ноги подкосились. На мой торжествующий вопрос, куда подевался герцог, горничная пояснила, что он занят приготовлениями к отъезду. О каком отъезде идет речь я не знала, но на всякий случай взяла эту информацию на заметку. К тому же появилась возможность расспросить Ханну.

— Скажи, а как часто нынешняя герцогиня ГримГайл навещает своего сына?

— Духи милуют, госпожа. Последний раз леди была в этом замке два года назад. Душу мою посетило нехорошее предчувствие.

— Ханна, а не по мою ли душу завтра сюда явится герцогиня?

Горничная зарделась, подтвердив мои худшие опасения.

— Да прямо сказать, миледи, скорее всего, только из-за вас и едет.

— Бить? — предположила я.

— До рукоприкладства вряд ли дело дойдет, все ж таки вы не простолюдинка какая- то, а леди. Но вашей с герцогом помолвкой она была недовольна восемнадцать лет назад — после того скандала ползамка восстанавливали, и маловероятно, что мнение герцогини изменилось.

— Это точно, — задумалась я. — Если только сместилось в сторону радикального решения проблемы — моего убийства.

Ханна засмеялась, но поняв, что я не шучу, резко осеклась.

— А часто герцог поступает вразрез с материнским мнением? — уточнила я.

— Насколько я знаю, всегда, — призналась горничная. — Он поэтому и отселил ее подальше, чтобы стенания и возмущения не слышать, но периодически, в герцогине просыпается удивительная настырность, и она умудряется доставать герцога даже на расстоянии.

— Это плохо, — я расстроено бросила салфетку на стол. — С этой стороны повлиять на ГримГайла не получится.

Ханна нервно затеребила фартук и недовольно мне заявила:

— Остановились бы вы, леди, в своем стремлении разорвать с герцогом помолвку. Вот чем он вас не устраивает? И красив, и богат, и умен, и силен. Да любая девушка в королевстве была бы рада иметь такого супруга.

— А ну молчок, — прикрикнула я. — Нашлась тут сваха. Вот как уеду, тогда и восхваляй своего хозяина перед кем захочешь, а я о ГримГайле все поняла еще в день восемнадцатилетия, когда он барона прислал вместо себя. Тарелку не убирай, — пресекла я попытки горничной оставить меня голодной, и постаралась перевести разговор в шутку. — Или меня за нелюбовь к вашему герцогу кормить не будут?

Ханна робко улыбнулась, и конфликт был исчерпан.

Послеобеденное время я провела в библиотеке, книги в которую, казалось, привозили со всего света. Душевно пообщалась с местным библиотекарем, который помог мне подобрать книги с описанием исторических событий нашего королевства, и почти обрела потерянное утром душевное спокойствие.

На ужин шла уже в приподнятом настроении, которое тут же рухнуло на плиточный пол, как только открылась дверь, и за столом я узрела ГримГайла.

Раздраженно хлопнув дверью, прошла на свое обычное место. Герцог даже встал при моем появлении, что, безусловно, можно считать прогрессом в наших отношениях.

На ужин сегодня подали запеченный в нежном пикантном соусе картофель и цыпленка с сыром, и трапезой я насладилась в полной мере. Вкусовые ощущения неприятными разговорами никто не портил — ГримГайл отчего-то был странно молчалив, и как-то задумчив. Темные брови нахмурены, глаза потемнели, герцог сосредоточенно пережевывал пищу, и даже не обращал на меня внимание. Во всяком случае, мне так казалось.

— Вы так пристально меня рассматриваете, — усмехнулся ГримГайл. — Не могу сказать, что мне неловко, но кусок в горле уже пару раз застрять успел.

Я смутилась. И из-за того, что меня застали врасплох, и из-за того, что на герцога и правда засмотрелась.

— Вам показалось, — как можно хладнокровнее ответила я и опустила взгляд в тарелку.

— Возможно, — не стал спорить герцог. Сделал небольшую паузу (как если бы собирался с духом, что, без сомнения, не про ГримГайла) и спросил:

— Леди Лорелла, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться в моей компании.

Я еле проглотила как назло крупный кусок цыпленка, и недовольно поерзав на стуле, призналась:

— Не могу придумать причину отказаться, но и идти с вами куда-то, желания нет никакого. Если вы хотите мне что-то сказать, говорите здесь.

— Леди, со всей ответственностью заявляю, что место, в которое я планирую в вашей компании посетить, придется вам по душе.

Соблазн был велик — не очень-то хочется в дальнейшем ассоциировать время, проведенное в замке, со скандалами, руганью и видом закрытой двери спальни. Но почем мне знать, что ГримГайл не собирается устроить мне какой-то неприятный сюрприз? Неужели он такой подлец? Я внимательно посмотрела на жениха — взгляд прямой, ехидное выражение лица отсутствует, гадость вроде бы не замышляет. И отбросив сомнения, на вечерний променад согласилась.

Вставая, заметила, что герцог берет с собой сюртук, до этого висевший на спинке стула.

— Мы идем на улицу? Мне тоже следует взять с собой верхнюю одежду? — уточнила я.

— Это для вас, — улыбнулся ГримГайл. — Сам я не мерзну.

Приятного в том, чтобы разгуливать в одежде герцога, было мало, но бежать сейчас и переодеваться было бы глупо. Поэтому я подала ГримГайлу руку, и он направился по бесконечным коридорам замка. Я насторожилась. Мне-то казалось, мы собираемся выйти во двор, но герцог вел меня совершенно в другую сторону.

— Надеюсь, вы не хотите заточить меня в башню, — то ли уточнила, то ли пошутила я.

— Что? — не понял герцог, а я засмеялась:

— Сказка есть такая, рассказать?

— Хотелось бы услышать.

— Жила была на свете прекрасная дева Розалинда. Губы ее были алые, словно маки, и сладкие будто мед. Глаза, будто два василька горели под яркими ресницами, а стан был тонок и изящен.

— Давайте назовем ее Лореллой, — перебил ГримГайл.

— Когда вы узнаете, что будет дальше, то передумаете, — пообещала я. — Но продолжу. Однажды рвала она перед своим домом цветы, — я забежала вперед, и летящей походкой, размахивая руками, продемонстрировала, как именно, по моему мнению, двигалась Розалинда. Герцог широко улыбнулся, но смешок, на который бы я обиделась, сдержал. — И заметил ее злой Лорд.

— Из какого он был рода?

— Мне всегда казалось из рода ГримГайл, — невинно ответила я и опять засмеялась — такое растерянное стало у моего жениха лицо.

— Вы отождествляли меня со злодеем?!

— Да, и по правде сказать, причин изменить личность главного героя, у меня до сих пор нет.

Теперь ГримГайл обиженно насупился.

— Мне продолжать? — поинтересовалась я.

— Даже и не знаю, — вздохнул герцог, заставив меня задуматься. Все-таки он слишком добродушно себя ведет, к чему бы это? — Но давайте попробуем.

— Злодей похитил Розалинду и насильно женился на ней. Теперь понимаете, почему я не хотела менять имя? Но девушка все время была несчастна, пыталась сбежать, или же навредить злодею. После очередной безуспешной попытки его отравить, Лорд превратил бедняжку в подсвечник и бросил в темную башню, полную такой же рухляди. Время шло, Розалинда томилась в подсвечнике, пока Лорда не победил в поединке прекрасный благородный Принц, и не расколдовал девушку поцелуем. Они жили долго и счастливо…Конец.

— Вы знаете, — сказал герцог. — Я даже не могу сказать, кто в сказке положительный герой. Вот смотрите, в вашем повествовании не было и слова о том, что Розалинда леди, поэтому делаем вывод, что она простолюдинка. В пользу этого утверждения говорит и тот факт, что для побега она никаким Даром не воспользовалась.

— И что? — не поняла я, к чему ведет герцог.

— Злодей у нас лорд — это видно и из его имени, и из существования замка и способностей. Вот и получается, что влюбился он в обычную девушку, взял ее в жены, а она ему и яд в суп, и сбежать пытается.

— То есть, по-вашему, она от счастья сознание терять должна, раз лорд на нее внимание обратил, — вспылила я. — Осчастливил, так осчастливил.

— Мы говорим о сказке, — мягко напомнил мне ГримГайл. Положительно, что-то с ним не то творится. — А в сказке, как и в любой ситуации, есть две и более стороны, которые надлежит рассмотреть. Возможно, Лорд привык думать, что он центр Вселенной, и сопротивление Розалинды показалось ему пустым капризом.

Комментировать рассуждения герцога я не собиралась. Отлично понимая Розалинду, в жизнь которой вмешался чужой ей человек, принять сторону злодея я не могла и не хотела. Меж тем мы поднимались по узкой винтовой лестнице наверх. Было темно, но на нашем пути, именно в том месте, где мы проходили, вспыхивали языки пламени, освещая дорогу. Я даже остановилась и рассмотрела их повнимательнее. Огонь горел ровно, ярко и без какого-либо топлива. Под ним не было даже лучины.

— А как это, повелевать огнем? — спросила я.

— А как это, повелевать животными? — в тон мне ответил ГримГайл. Я замялась. Не признаваться же, что и сама не знаю каково это. Но герцог, не замечая моего смятения, продолжил:

— Я огнем не повелеваю, вернее, повелеваю не так, как вы себе это представляете. Он всегда у меня в груди. Он мягкий, он греет, когда я спокоен, и он растет, ширится, обжигает, когда я злюсь. Поэтому я увеличиваюсь в размерах и обращаюсь в дракона, все это для того, чтобы удержать его в себе… чтобы выжить.

— А внешний огонь? Вы же управляете им.

— Внешний огонь, внутренний…. Как ощутить разницу между ними? Дым, такая же часть огня — вдохну его, и вот он внутри меня. Вас понести? — спросил ГримГайл, заметив, что я устало прислонилась к стене.

— Премного благодарна, но обойдусь собственными силами, — я отлепилась от стены и двинулась дальше. Шли мы достаточно долго, и когда лестница окончилась тяжелой дубовой дверью, я облегченно выдохнула, и благодушно решила, что убийство герцога откладывается до лучших времен.

ГримГайл набросил на меня свой сюртук, и немного придержал за плечи. Я недовольно сбросила его руки и отстранилась.

— За одежду спасибо, но прикосновения ваши были лишними.

Герцог промолчал, открыл передо мной дверь, и мы вышли на миниатюрную смотровую площадку, расположенную на самой высокой башне замка. На улице уже стемнело, а удивительно звездное небо и зависшая прямо перед нами луна, создавали ощущение ночников. Спустившееся на башню облако, как будто укутало туманным одеялом, сгрудившиеся вокруг горы. Было холодно, изо рта вырывался пар, но огромный сюртук герцога, который я придерживала изнутри руками, не давал мне замерзнуть.

Подойдя к краю, я с опаской посмотрела вниз. Двор тонул в темноте, и казалось, под нами разверзлась черная, всепоглощающая пропасть.

— Вам нравится? — спросил ГримГайл.

Я обернулась. Герцог стоял в центре площадки и, запрокинув голову, смотрел на звезды. Я бы в таком положении долго не выдержала — точно головокружение бы началось.

— Нравится, — ерничать я не стала.

— Ну что ж, я рад, что в моем доме вам хоть что-то пришлось по душе.

Появилось желание сказать, что в замке мне нравится все, кроме собственно его хозяина, но в кои-то веки решила быть умнее и уклончиво заметила:

— Вы не правы, в вашем доме мне нравится многое.

— Но не я, — посмотрел мне в глаза ГримГайл.

— Но не вы, — признала я, не чувствуя вины — он же сам это сказал.

— Мне странно и непривычно слышать это, но… в общем-то, на эту тему я и хотел с вами поговорить. Завтра приезжает моя мама-леди ГримГайл.

— Я присутствовала при вашем разговоре с Бейсриком.

— Да…Мне хотелось бы…О, Духи, даже не знаю, как сказать, что за глупая ситуация!

Я улыбалась, и помогать герцогу совершенно не собиралась, хотя примерно представляла себе, о чем будет просить герцог. Конечно, никакой матери не понравится, что невеста ее сына терпеть оного не может. Но у меня на этот счет были свои планы.

— Нам нужно будет сделать вид, что мы влюблены друг в друга, — наконец, определился с формулировкой герцог.

— Может быть, легче разорвать помолвку? — предположила я.

— Нет, об этом не может быть и речи, — отрезал ГримГайл.

— Но почему вы так упрямо стоите на своем?! — не выдержав, я закричала.

Герцог как-то совсем беспомощно на меня посмотрел, тяжело вздохнул, и сказал:

— Я восемнадцать лет отстаивал перед семьей право на невесту не из нашей семьи. И теперь, когда вы уже здесь, и все вроде бы смирились, перестали посылать в мой замок дракониц, мне придется всё разрушить только из-за того, что моя матушка не вовремя приезжает?

— Вообще-то не из-за этого. Просто в вашем с будущей женой союзе не будет любви.

— В браке любовь имеет второстепенное значение, а то и вовсе никакого.

— Ну, вот и женитесь без любви, а я не желаю, — огрызнулась я. На площадке воцарилась тишина. Герцог, помрачнев, смотрел на меня. Подозреваю, ждал извинений, а я, понятное дело, их ему приносить не спешила. Как оказалось, выдержки у меня больше.

— Леди Лорелла, вы можете хотя бы в чем-то пойти мне навстречу? — вскричал ГримГайл.

— Если вы сумеете заинтересовать меня достойным предложением, то безусловно.

— Вот как, — на щеках герцога заходили желваки. — У вас же есть какие-то предпочтения? Что вы хотите за роль влюбленной в меня невесты, сыгранную перед моей матушкой?

В душе моей зазвучали фанфары. Я медленно обошла герцога, тщательно обдумывая свои слова, и остановилась за широкой ГримГайловской спиной. Мужчина весь напрягся, но оборачиваться не спешил.

— Вы, мой дорогой жених, кажется, готовились к отъезду, — промурлыкала я. — Надеюсь, вы не собирались оставить меня наедине с леди ГримГайл?

Герцог резко обернулся.

— Откуда вам известно про поездку?

Я загадочно улыбнулась, не собираясь признаваться, что мне ничего о ней не известно, кроме самого факта отъезда.

— Мама приедет максимум на три дня. На больший срок ни моего терпения, ни ее заботы не хватит. После я уеду.

— Нет, лорд ГримГайл, — улыбнулась я. — Мы уедем вместе.

— Я направляюсь в Королевство эгидов с дипломатическим визитом, — нахмурился герцог. — Чем будете заниматься вы?

Королевство эгидов? Все что я знала об этой стране, так это то, что у них странные боги, привычки и нравы. Придется почитать соответствующую литературу.

— Я полагаю, для невесты Его Светлости какое-нибудь развлечение подберут.

Герцог посверлил меня взглядом.

— Может быть, у вас есть другое условие?

«Есть», ехидно подумала я. «Но вы, лорд ГримГайл, об этом узнаете чуть позже».

Было очевидно, что герцог почти сдался. Я довольно улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Хорошо, — отчетливо скрипнул зубами ГримГайл. — Будет по-вашему. Но учтите, игра ваша должна быть достоверной, причем не только перед моей мамой, но и в Королевстве эгидов.

Я закатила глаза, уверенная в том, что если бы герцог удержался от ценных указаний, планета ушла с орбиты. Видя, что возражений не имеется, ГримГайл обрадовался и сообщил:

— Вот и замечательно, что мы смогли договориться. Мне пожалуй пора. Пойдемте, я провожу вас до комнаты.

— Не спешите, лорд, — я улыбнулась так широко, что ГримГайл нахмурился, заподозрив, что малой кровью ему отделаться не удастся. — Давайте обсудим еще одну проблему — как вы объясните своей маме пребывание в замке любовницы?

Как ГримГайл сдержался и не выругался вслух, не понимаю. В глазах его заплясало пламя, но я не стушевалась, а, наоборот, повыше задрала подбородок и посмотрела на своего жениха с вызовом. Тот закрыл глаза, немного подышал носом, успокаиваясь, и после ответил:

— Леди Бри будет заперта в своей комнате, и никто из живущих в замке, моей матери о Виоле не скажет.

— Так ли уж и никто? — хитро прищурилась я.

— Вы имеете в виду себя? — обреченно спросил герцог. Я ликовала, прекрасно понимая, что деваться ему некуда.

— А вы думаете, я способна в доверительном разговоре с будущей свекровью умолчать о таком вопиющем нарушении моего спокойствия? Объединенными усилиями, моими и леди ГримГайл, мы убедим вас, что одновременное пребывание в замке и невесты и любовницы, по меньшей мере, безнравственно.

— Знаете, что мне в вас не нравится? — спросил ГримГайл.

— Позвольте предположить…Ммм, думаю мое нежелание тихой кроткой овечкой ждать ваших пожеланий. Угадала?

— Нет, мне не нравится то, что мы еще не женаты, а вы мной уже командуете.

— Не преувеличивайте. В первый раз за время нашего знакомства прислушались к моим доводам, и уже сделали вывод о моих командирских замашках.

Не слушая, ГримГайл неожиданно обнял меня за талию и привлек к себе.

— А знаете, что безумно по душе? — шелестящим шепотом спросил он, наклоняясь к моему лицу.

— Не знаю, — поддаваясь настроению, тоже прошептала я. И внезапно подумала о том, какие красивые у ГримГайла губы. И, как будто услышав мои мысли, герцог заявил:

— Ваши губы. Они, как спелая вишня, я уже представляю, какие они мягкие, податливые, как вы будете стонать, когда мне удастся сорвать с них поцелуй…

— Поцелуете, укушу, — прямо предупредила я, видя, что ГримГайл наклоняется еще ниже. — Пока у нас складываются неплохие деловые отношения. Давайте не будем их портить вашими домогательствами.

Герцог, откинув назад голову, закатился громким раскатистым смехом. Я аккуратно высвободилась из плена его рук и отступила, неожиданно подумав о том, что не зря для разговора ГримГайл выбрал столь романтичное место. По всей вероятности, надеялся, что расчувствуюсь и за роль влюбленной невесты ничего не потребую.

— О каких деловых отношениях вы ведете речь? — спросил герцог, когда успокоился.

— Вообще-то, вы моя будущая жена.

— Особенно ярко это проявляется в нашем договоре, — съехидничала я. — Но вы так и не ответили, леди Бри останется в замке?

— Нет, — ГримГайл с улыбкой смотрел на меня. — Леди Бри завтра утром отправится в свое имение. Но учтите, я считаю, что вы просите выгнать Виолу потому, что ревнуете.

— Разумеется, — разозлилась я. — Виной всему ревность, раз уж на большее вашей сообразительности не хватает.

И на этой совсем не дружеской ноте, я направилась к лестнице, демонстрируя, что разговор окончен.