Угрюмо глядя на дорогу, Столяров вел автомобиль. Анна молчала. Отвернувшись от него, она смотрела в окно. Почему она молчала? Он жаждал разговора! Выяснения отношений, черт их подери, скандала, на худой конец, а она просто молчала. Руки ее свободно лежали поверх черной сумочки, голова откинута. Да она даже не нервничает? Будто это не он, попирая все правила приличия и этикета, поцеловал ее на глазах всего ресторана… Главное, что он это сделал на глазах Астахова… Да, он открыто заявил на нее права, и пусть это выглядело странно! Да… Он признался самому себе, наконец, что ревнует ее! Ревнует до одури! Ко всем! Даже к Гаспару… упокой Господь его душу! Ревнует…К Лешему, лидеру команды паркурщиков, работающих в ресторане. Ревнует к поварам, которые, едва она приезжает в «Анну», дружной вереницей чешут со своими эклерами, крем-брюле и прочей ерундой. Ревнует… к Астахову. Вскипел просто, когда увидел их вместе, как они выходят рука об руку, как Анна улыбается ему. Как он сначала ловит ее, а потом придерживает. Черт! Черт! Черт!!!! Он кипел, он бесился. Еще больше бесился, когда увидел, во что Анна одета. Что, это черт подери, за диверсия? Что это все значит? С каких пор она белье свое напоказ выставляет… Но буря утихла, когда он увидел ее улыбку, обращенную ему. Только ему. Нежную. Теплую. Его. Еще больше он успокоился, когда Аня оказалась рядом. В его руках. Прошептала тихое: «Привет» и незаметно прижалась к его боку. Но зверь внутри не уснул окончательно, он требовал своего. Склонив голову, Сергей потянулся к губам Вербиной. Улыбаясь, Аня подняла голову, видимо, думала, что он сказать что-то хочет… Этим Столяров и воспользовался. Грубый, откровенный поцелуй заставил кровь в жилах забурлить. Отрываясь от губ девушки, Сергей почти ожидал увидеть в ее глазах ответный огонь… и опешил, увидев там только обиду и недоумение. То же самое недоумение выражали глаза Карины и Виолетты, с которыми он после поздоровался. Влад вообще сквозь зубы разговаривал… Решив не заморачиваться этим вопросом, Столяров поприветствовал нескольких знакомых, бывших в зале, бросил в рот пару канапе, ибо был голоден, и снова вернулся к Ане, которая с потерянным видом стояла в кругу подруг и тупо смотрела прямо перед собой, словно видела нечто странное… А на вопрос:
- С тобой все в порядке?
Ответила:
- Поехали домой...
Прощание с Кариной и Виолой, во взглядах которых теперь читалось откровенное осуждение. Уход под обстрелом глаз гостей, и ее молчание, которое било по нервам набатом. Он гнал машину, нарушая правила и скорость. Столяров ждал, что она хоть как-то отреагирует, но в салоне, как и прежде, царила тишина, нарушаемая только едва уловимой работой мотора да шорохом шин по дороге. Вот уже знакомый поселок, пост охраны, а она все молчит. Только когда авто притормозило у дома, девушка издала какой-то неопределенный звук. Она выдохнула и покинула салон. 3верея, Столяров выскочил следом и, бухнув дверью, пошел к крыльцу.
Держа спину ровно, Анна прошла до лестницы. Слезы жгли глаза, обида давила грудь, но она упрямо шла вперед. Позади слышались шаги. Твердые. Сердитые. Надо же! Он сердится. Да только за что?! Что она сделала? Это ей впору сердиться… но ничего, кроме обиды, не было внутри. Да, по-детски было обижаться и молчать, но что толку говорить что–либо человеку, взрослому человеку, который считает, что поступает правильно?
Шагнув в свою комнату, она включила свет и, бросив на небольшую тумбочку у входа клатч, прошла к туалетному столику. Устало опустилась на стул, посмотрела в отражение и застыла, глядя в глаза Столярова, стоявшего за спиной: руки в карманах, ноздри раздуваются от негодования, глаза прищурены…
Стараясь не обращать внимания на его взгляд, она стянула с пальца тяжелый перстень, оставив только обручальное кольцо, которое так и не смогла снять после смерти мужа. Осторожно расстегнула браслеты и сложила их в шкатулку… Взялась за украшение на шее и едва уловимо улыбнулась, когда взгляд Сергея скользнул по декольте. Желваки на скулах мужчины гневно заходили, и он, наконец, взорвался.
- Это что ты такое на себя напялила?!
- Не нравится? По-моему, весьма элегантный туалет! – невозмутимо проговорила Анна, а внутри все горело от желания кинуть в Столярова что-то тяжеленькое.
- Элегантный?! Элегантный, черт подери?! Да на твое белье мог любоваться кто угодно! – проорал Столяров и заметался по комнате.
Его реакция начинала забавлять. Встав со стула, Анна обернулась к распаленному гневом мужчине и, смерив до раздражения спокойным взглядом, проговорила:
- Это, - она демонстративно развела в стороны края верха своего комбинезона, - не белье, это топ. Ручной работы, между прочим, все в гармонии с задумкой дизайнера!
- Да чхал я на задумки этих великосветских идиотов! На тебя пялились!
- Пялились на меня после того, как ты повел себя как животное, - бросила Аня, направляясь в гардеробную и на ходу расстегивая пояс.
- А тебе что же, не понравилось, хочешь сказать?! Или ты боишься, что Астахова это отпугнет.
Аня развернулась так резко, что Столяров не успел среагировать. В следующее мгновение на его щеку опустилась оглушающая пощечина.
- Где ты был? - по слогам проговорила Анна, глядя ему прямо в глаза. Меньше всего ее волновало сейчас и то, как она была одета, и то, что на нее смотрели. Она места себе не находила. Она звонила на выключенный телефон. как дура. Она волновалась, черт его подери, а он даже пары слов не нашел, чтобы объяснить свое исчезновение…
Столяров молчал. Только взгляд из свирепого сделался виноватым… И Анна продолжила.
- Тебя не было больше суток… Ты являешься, как ни в чем не бывало, на прием, куда мы должны были ехать вместе. Являешься, опоздав на несколько часов, и ни слова объяснения. Я уже не говорю об извинении! И ты смеешь меня в чем-то упрекать?
Снова пауза. На его щеке проступали красные очертания ладони, и Сергей даже чувствовал, как она болезненно пульсирует. Слова застряли в горле. Много слов. Он много чего хотел бы сказать, но, увидев Аню с Астаховым, просто вскипел. Какие мысли и слова, когда рядом с ней молодой, красивый заместитель мэра. Разведен. Воспитывает сына. Весь такой положительный и респектабельный…
«Какого дьявола он вообще забыл на этой презентации?!»
Хотя, если учесть аукцион, который устроила Ленская, то не удивительно, что она пригласила туда всю элиту города… И политики, к которым в случае чего можно было обратиться за помощью, не были исключением.
- Я работал, - наконец смог проговорить Столяров.
По глазам Ани он видел, что она ему ни на йоту не поверила, и ее ответ был лишним подтверждением.
- Больше суток?
- К Тарасову я приехал в четыре. До трех часов ночи мы изучали документы…
- А потом?
- А потом я лег спать…
- Угу…
- Мне отвели комнату… Чтобы утром я не несся через весь город…
- И?
- И я проспал почти до двенадцати…
- А потом?
- А потом снова документы… Я совершенно забыл, что прием сегодня.
- А телефон?
- Разрядился… зарядное я забыл… ни у кого зарядного подходящего не было…
- Складно, - в голосе Ани чувствовалась холодность.
Отвернувшись, она стащила с себя комбинезон и, повесив на тремпель, завела руки за спину, пытаясь расстегнуть топ. Столяров сглотнул, увидев ее не скованную одеждой грудь. Облизнувшись, он шагнул навстречу, но замер от следующих слов.
- Один звонок!
3аставив себя посмотреть в лицо девушки, он непонимающе поднял брови.
- Всего один звонок, Столяров! «Все в порядке, у меня аврал с работой». Все. Мой номер вписан в твоем ежедневнике. У Тарасова в доме телефонов нет, чтобы ты мог меня набрать?
- Я…
- Ты просто не посчитал нужным! А я переживала… - бросила ему в лицо и скрылась в ванной.
Стыдно признаться, но он даже не вспомнил о ней. Ни вчера, ни сегодня. Дело Тарасова нужно было выиграть любой ценой, но детали, открывшиеся вчера, ставили под сомнение возможность победы… И мозг его был занят только этим. Да и не привык Сергей к тому, что кто-то о нем беспокоится…
В эту ночь они спали врозь. В одной постели, но он на своей половине, а она с краю, свернувшись калачиком. И так, словно между ними стена выросла. Едва Аня вышла из душа, Столяров потянулся к ней. Он уже снял пиджак и расстегнул рубашку, и выглядел, по своему же мнению, так, что Вербина просто не могла отказать… Но она только окинула его тело усталым взглядом, хмыкнула и покачала головой.
- 3наешь, мне кажется, что зря мы это все начали. Не получается у нас нормально находить общий язык где-то, кроме постели… Спокойной ночи, Сереж.
Это были последние слова, что она ему сказала, прежде чем нырнуть под одеяло и сиротливо съежится. Приняв душ, Сергей тоже лег. Думал сразу уснуть, но не тут-то было. В голову лезло все, что надо и что не надо, но только не сон… Когда ближе к двум часам вернулась Вилка, он уже успел обдумать несостыковки экранизации «Кода да Винчи» с книгой и задаться вопросом, почему дети-звезды корпорации «Дисней» по мере взросления становятся асоциальными личностями, но сна, как и прежде, не было. Только под утро он настиг его и оглушил…
***
Презентация не просто удалась, а стала главным светским мероприятием месяца. И количество посетительниц салонов заметно возросло буквально впервые же дни, что окрыляло Карину. Просто окрыляло.
Рекламная кампания, идея которой пришла в голову мадам Корту, хоть и немного сбивала с толку Ленскую, но все же не могла не льстить. Да, она немного смущалась, когда видела рекламу своих салонов на ситилайтах, но и чувствовала что-то странное внутри… Словно новая жизнь не просто призрачно маячила на горизонте, а наступила и оставила в прошлом все темное и нехорошее, что было. И с каждым днем, и с каждым прожитым часом эта жизнь все более утверждалась в своих правах. Иногда Ленская даже боялась. Боялась радоваться. Боялась, что всему этому скоро наступит конец. Она проснется и окажется прежней Кариной, что прожигала жизнь по клубам…
Но это было не все. Идея с благотворительностью не просто была поддержана на презентации рекламной кампании, но и нашла отклик у некоторых особ. В частности, у «дамочки в сиреневом», которая оказалась одним из учредителей сети супермаркетов, и парочки жен местных депутатов. Исполненные добрых намерений, они попросили Карину назначить день, когда можно будет всем вместе поехать к детям и отвезти собранные вещи и продукты.
Но самым главным было то, что Ленская уже вторую неделю спокойно приходила на работу и уходила с нее. Не осматривалась по сторонам. Не кралась, как воришка, а спокойно шагала к дверям. Спокойной и уверено. Как было всегда, до того, как Протасов нарисовался на своем автомобиле возле «Леды». 3ачем ездил? Поговорить хотел? Только о чем? О большой, и светлой, что в нем воспылала? Да только ни для кого не секрет, что за нравы у парней из «Эйфории». Любовь у них всего лишь слово из песни. На нервы подействовать? Да только тоже непонятно, для чего… Мотив какой? И почему так резко все свернул? Надоело? Или другую цель нашел?
«Уж не скучаешь ли ты?» - ехидно поинтересовался внутренний голос, и девушка застыла, уткнувшись взглядом в белую страницу, на которую выписывала список необходимых инструментов для парикмахеров.
Скучала ли она? Нет! Вряд ли… просто привыкла к этим всплескам адреналина, что вызывали появления Стаса где-то рядом. Она не знала, где это будет. Она не знала, когда это будет. Она переставала ждать, и тут появлялся он. Как правило, сначала Карина видела его авто, потом и самого Протасова, которого трудно было спутать с кем-либо. Высокий рост, красивое тело, как раз такое, как она любила, в меру подкачанное, а не шоколадная плитка… Губы… Божественные губы. Голова чуть опущена, и взгляд снизу, пристально, и легкая улыбка на губах. Такая, словно вокруг не было ни души… Такая, что все страхи сначала уходили куда-то, а потом накидывались со страшной силой, словно волки голодные, и рвали ее, рвали... Порой так, что дышать невозможно было. Страшно. Страшно что те, кто сейчас был с ней, отвернутся. Кто бы знал, как боялась она рассказать Вилке о том, что связывало ее с Протасовым. Да и то, Вилка узнала только про Протасова. И не знала про остальные… позорные эпизоды ее жизни. Не знала, что одним из таких эпизодов был Столяров… И не дай Бог, чтобы узнала. Не дай Бог, чтобы вообще кто-то узнал, кроме них двоих…
Рабочий день подходил к концу. Проверив еще раз список, Карина убрала его в сумку – завтра утром заедет и все купит, а на сегодня все. Выключив компьютер, она погасила свет и покинула свой уютный кабинет. Неслышно ступая в мягких балетках, дошла до лестницы. С недавних пор, когда ей пришлось все больше мотаться по городу, управляясь с различными вопросами, удобная обувь сменила красивую. Безусловно, шпильки дарили ощущение уверенности в себе, но балетки давали ощущение комфорта, которое перевесило чашу весов.
Попрощавшись со сменщицей Леночки за стойкой администратора, Карина прошла к двери и окунулась в летние сумерки. Сиренево-розовые небеса завораживали красотой и буйством красок, которые сменялись каждое мгновение. Восторженно глядя вверх и на ходу пытаясь вынуть из сумки ключи, Карина шла к своей машине до тех пор, пока не врезалась в чье-то тело.
- Привет!
Услышав этот голос, Ленская почувствовала, что внутри все похолодело. И хотелось бы как всегда непринужденно улыбаясь вскинуть голову и непринужденно заговорить, да только слова застряли в горле.
- Привет...
Простое слово далось с огромным трудом. Свой голос Карина не узнала, писклявый и странный. 3аставив себя поднять голову, девушка нервно сглотнула и попыталась улыбнуться, но результат, видимо, был не слишком убедительным. На губах Протасова блуждала улыбка. Не такая, как всегда. Странная.
«Усталая».
Он мялся на месте. Она смотрела на него. Смотрела и не узнавала. Не было уверенности, обычно присущей Протасову. Уверенности на грани с наглостью. Только какая-то раздраженность, и усталость… Спрятав руки в карманы, Стас топтался на месте. Сопел. Поджимал и кусал губы. И когда терпению Карины начало подходить к концу, он в раздражении проговорил:
- Короче, зае*ался в кошки мышки играть… Поговорить надо!
- О чем нам говорить? Стас, это было…
- Бла-бла-бла! Это было ошибкой и прочая хрень? Да? Повторяю: нам надо поговорить!
- Я не хочу!
- Ленская, я не в том настроении, чтобы спорить! Либо ты идешь сама, либо я несу тебя на плече, одно из двух!
- Ладно… Куда пойдем? – сложила на груди руки Ленская, сдерживаясь, чтоб не огрызнуться.
- Тут рядом кафе есть, можем там…
- Окей, - бросила Карина и пошла в сторону ближайшего кафе.
***
- Салат греческий. Три большие отбивные. Большая порция картошки фри и блинчики с творогом. И может быть что-то еще…
Карина только молча смотрела на Протасова, но вопрос «Куда это влезет?» задать не решилась. Себе заказала блинчики с творогом и салат с копченой курицей. Посмотрела на Протасова и добавила к этому еще отбивную с картошкой. Ситуация интриговала. Любопытство разъедало Ленскую подобно кислоте, но она терпела. Ждала, пока он съест все. Сама она управилась быстро и оставшееся время молча сидела, откинувшись на спинку стула и сложив на груди руки. С каждым маленьким кусочком отбивной сопела все громче, но молчала. Ждала. Терпение было на исходе. Она устала. Она хотела всего-то лечь в постель и, прикрыв глаза, побыть в тишине, а не в шумной кафешке смотреть, как ужинает Стас.
- Прости, я привык есть не спеша…
- Ничего… Кушай…
- Такое ощущение, что ты мне сказала «Чтобы ты сдох», - хмыкнул Стас, пытаясь разрядить обстановку, но тут же стих под хмурым взглядом.
- Может, уже перейдем к тому, о чем ты поговорить хотел?
- М-м-м… не терпится?
- Я сейчас развернусь и уйду, ясно? Попробуешь нести – устрою такой кипишь, что тебе мало не покажется! Или говори сейчас, или я ухожу!
Окинув ее быстрым взглядом, Протасов, опустив голову, выдохнул и, отложив вилку, сцепил вместе пальцы. Прижался к ним губами и несколько секунд смотрел куда-то в сторону. Потом посмотрел на Карину и, наконец, заговорил:
- Почему ты ушла… тогда?
Вопрос застал ее врасплох. Сведя на переносице брови, девушка уставилась на мужчину, внимательно вглядываясь в его лицо. Чувствуя, как слезы подбираются к глазам, она быстро заморгала. На лице Протасова не дрогнула ни одна мышца. Ленская ждала хоть какой-то реакции, но он, как и прежде, смотрел серьезно. В зеленых глазах читалось только ожидание…
- Действительно, и чего я ушла, - чувствуя, как кровь отливает от щек, проговорила Карина.
- Нет, если я был плох ночью…
- То есть, по-твоему, дело только в ночи? Больше ничего не произошло?
Слезы нещадно жгли глаза. Прижимая вспотевшие ладони к локтям, Ленская приказывала себе успокоиться. Что толку плакать и сокрушаться, если сама виновата? Она сама и больше никто…
- Я что-то пропустил? Или чего-то не помню?
- А мне откуда знать? Может, ты был под чем-то…
- Под чем-то?! – заорал Протасов, но тут же успокоившись, проговорил чуть ли не по слогам, - Я ничего не употребляю… И я действительно не понимаю, почему ты удрала от меня тем утром!
Карина снова посмотрела в его глаза. Теперь помимо недоумения в них был гнев. Гнев.
- Я жду ответа!
И вот тут в ее душу стало закрадываться сомнение. Нет, ну вполне вероятно, что Стас неплохой актер, но так натурально даже он сыграть бы не смог… Вдохнув-выдохнув, Карина опустила голову. Попыталась сглотнуть сжавший горло комок и тихо стала рассказывать о том, что происходило до того, как она в спешке покинула квартиру. Она старалась. Все вспоминала. До мельчайших деталей. Вспоминала и не видела, как на лицо Протасова сначала наползает легкая улыбка, а потом становится все шире и шире… Услышав странный всхлипывающий звук, она сначала ничего не поняла, а когда подняла голову, то не сдержала слез.
- Тебе смешно?
- Прости, - примирительно проговорил Стас, выставляя перед собой ладонь. - Прости малыш… Но… Черт…
Он снова зашелся оглушительным хохотом, прижав к лицу обе ладони и качая головой.
- Черт, Карина,
- Смейся дальше, я пошла! – бесцветно проговорила девушка, вставая со стула.
- Ты знаешь, что такое скайп?
- Не дура, знаю! – не оборачиваясь, проговорила Карина, шагая к выходу.
- Если бы ты заглянула в кухню тем утром, а не сбежала, то увидела, что там кроме меня был только ноутбук. Мы с Вовкой обсуждали концерт, - догоняя ее бормотал Стас, перемежая слова со смехом.
- «Хороша девочка», скажи, это было о чем? О песне новой? Или о работе со светом? Или…
- Вовка делился впечатлениями о новой зазнобе…
- Вилку дай, лапшу с ушей снять!
Круто обернувшись, Карина уставилась прямо в его лицо, но снова не увидела ничего из того, что ожидала. Ни насмешки, ни лукавства. Недоумение. Изумление. И все…
- Я сидеть нормально не могла… несколько дней… у меня болело все. И ты хочешь сказать, что все это сам? – прошептала она, едва дыша.
Теперь Протасов улыбался. Открыто. Так, что у Ленской засосало под ложечкой. Осмотревшись по сторонам, мужчина облизнул нижнюю губу и шагнул к ней. Большие ладони легли на плечи и мягко привлекли к крепкому телу, и в следующее мгновение его дыхание коснулось ее ушка:
- Ты сама просила сильнее… глубже… и еще… и еще… И я старался, как мог… Видимо, перестарался… Извини, малыш… А теперь по сути. Я улетаю сегодня ночью. Нам с Вовкой удалось заключить контракт с одним весьма неплохим лейблом. Будем записываться в Японии, а потом небольшой тур по клубам. Нас не будет, может, месяц… Может, больше…
Стас затих, словно собираясь с мыслями, а потом, выдохнув, продолжил:
- Короче, у тебя есть месяц подумать, сможем ли мы построить отношения, или нет…