Гости приходили и уходили. Сам того не желая, Столяров стал одним из официантов - рук катастрофически не хватало. Стащив пиджак, он, нацепив на голову красную повязку, сновал по залу и разносил заказы. Подумать только, он, не последний в городе адвокат, разносил заказы в кафе своей любовницы, и это не казалось ему странным! Он просто помогал, потому что им нужна была его помощь. А еще… Приятно было, когда маленькая девчушка с хвостиками и крыльями феи за спиной сказала «спасибо». Господи, он так рад был, что аж в глазах защипало… А не плакал он еще с детского садика. Считал это недостойным занятием. А тут… Даже странно как-то.
Вилка и Карина следили за порядком в залах, Аня стояла на своем месте за стойкой. Поймав ее усталый взгляд, Сергей улыбнулся и отсалютовал пустым подносом.
- Ты как? – спросил он, приблизившись и легко касаясь губами виска.
- Устала немного… А так все хорошо…
Склонив голову, Аня потерлась лбом о его щеку. Такой простой жест, и столько в нем... Положив руку на талию, мужчина коснулся девичьей щеки губами. Было бы хорошо провести вечер с ней. Только с ней. И чтобы никто не дергал и не отвлекал. Расположиться на диванчике, отобрать у Аньки гаджет, который словно застрял у нее в руках, и посмотреть какой-нибудь фильм, старую комедию, или даже мелодраму. Возможно, Вилка и была права. Возможно, их отношения и приобрели какой-то однобокий характер… А возможно, Вилке следовало завести, наконец, собственные отношения и немного отвлечься…
Очередной заказ. Столяров умудрялся одной рукой нести поднос и избегать столкновения со снующей туда-сюда детворой. Очередная типичная семья: мама, папа и дочь. Опытный глаз тут же заметил напряжение между родителями и несчастный вид ребенка. Девочка сидела с краю и мяла края своей юбки. Худенькая, с копной темных каштановых волос, она сразу же напомнила Сергею Аню. Чем? Всем…
- Мороженое для юной леди, - с поклоном он поставил перед ребенком аккуратную креманку и ободряюще улыбнулся.
- Спасибо, - проговорила девочка, подняв глаза, и нервно улыбнулась.
Внутри что-то замерло и сердце застучало гораздо быстрее. Куда более сдержанно он поставил перед неулыбчивыми родителями кофе и тирамису и снова бросил осторожный взгляд на девочку, что колупала ложкой земляничное мороженное. Помимо внешнего сходства был еще взгляд. Усталый и глубоко несчастный.
Странно, а ведь он даже не знал, кто родители Ани.
«*лять, я в отношениях с ней уже несколько месяцев, но по сути ничего не знаю о том, кто рядом со мной!»
Столяров знал только то, что она позволила ему узнать. Имя бывшего мужа, род занятий, интересы, узкий круг друзей. Все. Смысла не было перечислять, как много он о ней еще не знал… Любимая книга. Любимая песня. Любимая группа. Любимый фильм. Какой чай она любит? Какой десерт? Какой любимый парфюм? Какой цвет? Кто ее родители, и почему за столько времени ничего о них не слышал? Не знал! Не знал! Не знал!!! И не пытался узнать… Расслабился… К чему напрягаться? Он расслабился, едва закрепился на позициях возле мадам Корту. Расслабился настолько, что позабыл условия их отношений…
«Все кончится, как только выйдет новая книга»
Вот так просто, в один прекрасный день Анна буднично скажет, что роман окончен. Он должен будет собрать вещи и покинуть ее дом. А дальше что? Разорвут они свой договор? Или сделают вид, что ничего не произошло, и продолжат сотрудничество? Она будет писать свои книжки о любви в тихой уютной норке, куда никому нет хода, а он… А он не знал и не представлял, как будет жить после…
«Ведешь себя, как сопливая девица!»
Пусть. Но как жить, когда все кончится, Сергей не представлял. Не задумывался. Потому и встал, как вкопанный, посреди зала, тупо глядя перед собой. Ане, может быть, и будет проще… Она уже знает, каково это - терять. А вот он не знал. Не понимал, как вернуться в пустую квартиру, где никто никогда не ждет? В постель, где никто больше одной ночи не задерживается?
«И кто тому виной?»
Никто. Он сам все так построил. Тщательно. Кирпичик по кирпичику выстраивал свою жизнь так, чтобы было удобно ему. Чтобы все было так, как того хочет он, а если кому-то что-то не нравится, то это их проблемы! Но только почему-то сейчас уже хотелось чего-то еще. Какой толк от свободы, если в итоге он не хочет ее? Столяров сейчас и сам не знал, чего хотел, но понимал точно, что попробовав один раз домашней пищи, к фастфуду остынешь навсегда.
«И все равно ее придется отпустить… Она так хотела…»
От этой мысли внутри все сжалось. Впервые женщина так просто расставила приоритеты в отношении с ним. Впервые сама обозначила, когда все кончится. Впервые сама же хотела уйти. Впервые он не хотел отпускать.
- Сергей, еще один заказа отнесете? – спросила девушка-официант.
- Да, - словно от сна очнувшись, проговорил он, и слова застыли на языке – перед Аней с букетом цветов стоял Астахов.
Светло-голубые джинсы, белая рубаха. Он держал за руку мальчишку лет шести, а Аня, покинув место за стойкой, улыбалась ему. Рассказывала что-то. И прижимала к себе цветы. Цветы…
«Почему я не додумался купить цветы?!»
Едва удержавшись от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу, Сергей снова уставился на Анну и Федора Степановича. Общались. Присев на корточки, Анна, судя по всему, рассказывала пацаненку, какие виды мороженого на витрине. Астахов сидел напротив и внимательно смотрел то на сына, то на девушку.
«И выглядели они так, словно были семьей.»
- Я, честно говоря, фисташковое никогда не пробовал, но с удовольствием исправлю положение вещей! – улыбнулся Федор Степанович.
- Попробуйте, оно очень хорошее – откликнулась Аня.
- Ну хорошо, уговорили, две порции давайте!
- И вафли! Со сгущенкой! – вставил свое слово мальчик.
- И вафли, - согласно кивнула девушка. - Давайте я провожу вас за столик!
Согласно кивнув, Астахов пропустил девушку вперед и, подхватив на руки сына, двинулся следом.
Она старалась держаться прямо, но это давалось с трудом – ноги сильно устали от каблуков. Проводив за столик Астахова с сынишкой, девушка вернулась на свое место за стойкой. Окинула пристальным взглядом зал и улыбнулась, увидев Столярова. Надо же… Он неплохо вписался в роль официанта. И сам предложил помощь, увидев, что ребята не справляются с наплывом посетителей.
Вилка и Карина тоже тут где-то были, они занимались подготовкой выступления ребят на улице.
«Все при деле», - улыбнулась про себя Аня и продолжила натирать стаканы. Это сначала, когда привлеченные рекламой в интернете и по городу люди повалили в открытые двери ресторана, она растерялась, а потом повязала передник и встала к стойке. Как всегда делал Гаспар, когда, к примеру, надо было выполнить задачи хостеса или сомелье. Он не гнушался простой работы и выполнял ее так, словно перед ним сидели особы королевской крови. Так сегодня работала и Аня. От души. И радовалась, когда видела, что Столяров работает так же. Искренне улыбается маленьким посетителям и обслуживает их по высшему разряду. На душе тепло было. У нее получалось. Она смогла.
Чувства переполняли. В груди все распирал большой солнечный шар, а на глазах выступали слезы радости. Хотелось бросить, к черту, полотенце и через весь зал кинутся к Сергею. Обнять сзади за плечи и прижаться щекой к спине. Взвизгнуть от радости. Запрыгать, наплевав на больные ноги…
- Ань, мы готовы! – тихий голос «Лешего» заставил ее вздрогнуть.
- Тогда даем объявление и выводим всех на улицу…
Специально к открытию ребята поставили номер. Не слишком сложный, но достаточно зрелищный для детворы. И теперь готовы были его исполнить.
Дали объявление. Посетители и персонал высыпали во двор. Схватив телефон, Аня двинулась к выходу и тихо ахнула, когда на талию легли горячие ладони.
- Ни с места! Я Вас похищаю!
- Сереж, ты что, с ума сошел? – смущенно забормотала Анна, пытаясь убрать его руки со своей талии.
- Я бы на Вашем месте был более осторожен со словами! Я грозный пират и не ведаю жалости!
Опешив, Аня даже слова не сказала, только уставилась растерянно на мужчину, что во всю хмурил брови и пытался напустить на себя грозный вид. Изумление было настолько сильным, что она не смогла и слова сказать, когда мужчина начал теснить ее в сторону кабинета. Потом растерянность прошла, она нашла силы улыбнуться и прерывающимся от волнения голосом проговорила:
- Сереж, у нас получилось все… мы смогли…
Хлопнув дверью, Сергей провернул ключ. Нервно сглотнув, девушка шагнула назад. Она понимала, что сейчас будет. Слова путались, когда Аня, отступая, пыталась что-то сказать. Объяснить, что не хочет его… Но, как во сне, лишь наблюдала, как Столяров расстегивает рубашку и стаскивает фартук. Еще минута, и он рядом. Поцелуй. Жесткий. Почти как укус… Руки мнут грудь. Мнут платье. А она задыхается… Не от желания. От того, что в груди комок. От того, что не этого ей хочется сейчас.
- Сереж…
Но слова снова тонут в поцелуях… Пальцы распускают застежку и спускают тесный лиф. Не подозревая, что у нее творится внутри, мужчина касается одного соска, поиграв с ним языком и губами, перемещается к другому… Шаг за шагом приближает девушку к столу. Пара поцелуев. Жадные руки, кажется, повсюду...
- Повернись, - шепотом пробормотал Столяров.
- Сереж, там же люди, - запоздало взмолилась Аня.
- Мы быстро, все на улице все равно, - подкрепляя каждое слово поцелуем, проговорил мужчина разворачивая Анну.
Еще секунда, и она уже стоит спиной к нему. Всего лишь нажать рукой на спину… Поднять пышную юбку и голодно пройтись руками по аппетитным ягодицам, покрытым белым кружевом. Сжать. Опустить руку и провести пальцами по лепесткам, которые, он был уверен, уже намокли… Чуть сдвинуть в сторону тонкую полосочку и… И ткнуться вперед, закрывая глаза от удовольствия. Чувствуя, как обволакивают и сжимают тугие мыщцы…
Лежа на столе, хватаясь за его край, Анна стонала в такт движениям мужчины и стискивала зубы. Дыхание вырывалось с болью из сжатого комком горла. Руки мужчины бродили по телу. Прикосновения были нежными… Несмотря ни на что, он старался добиться от нее ответа, а она лежала и не понимала, что делает здесь…
Все кончилось быстро. Всего пара десятков толчков, и Сергей рухнул на ее спину. Тяжелое рваное дыхание щекотало плечо. Его семя, смешанное с ее выделениями, стекало по бедру.
От чувства отвращения к самой себе Аня не сдержала судорожного всхлипа. Она не сказала «нет». Блеяла, как овца, но не остановила. Не настояла. Любви хотела, дура. Нежности. Любимого человека рядом. Не только любящего, но и того, к кому сердце будет тянуться. К кому прижаться захочется, как к родному. Да только сердце глупое не того выбрало… Опять его. Всхлип сменился рыданием.
Когда дыхание выровнялось, Сергей освободил девушку от тяжести своего тела. Помог встать и поправить юбки. Торопливо застегнул ширинку и попытался обнять Анну за вздрагивающие плечи.
- Малыш, ну ты чего?
Вырвавшись, девушка отошла к двери и нервно прошлась взад-вперед. Прижала ладонь ко лбу и, судорожно выдохнув, посмотрела на Сергея так, словно видела впервые.
- Скажи, зачем это все?!
- Что?
- Да все! Господи, зачем это все было?! Столяров, если тебе так потрахаться хотелось, на кой черт ты настаивал на видимости отношений? Я тебе что, девочка по вызову, нагибать-разгибать?
Опешив, Столяров молча смотрел на нее. Покрасневшая. С бледными трясущимися губами и залитым слезами лицом. И все это был он. И ревность.
- Чего молчишь? Сказать нечего?!
А что говорить? Что у него колпак сорвало, как только увидел Астахова рядом с ней? 3аревновал так, что чуть поднос не сломал... Кто бы знал, что он ревновал как обезумевший. И кого? Ту, которую когда-то и за девушку не считал! Ту, которую не имел права ревновать… Ту, от которой зверел. 3адыхался. Но знал только один способ, как доказать, что он лучше… И, кажется, способ этот был неправильный. И Столяров своим молчанием это признавал. Стоял в распахнутой рубашке и молчал.
Не получив ответа, Анна, стараясь не смотреть на свое растрепанное отражение в зеркале, поправила платье и лиф, и раскрыв дверь, вышла… И замерла, лицом к лицу столкнувшись с Астаховым. Она прекрасно понимала, как выглядит, и собиралась в туалете немного привести себя в порядок… Не успела. Поплывший макияж, растрепанная бабетта и помятое платье… И запах секса, которым словно пропиталось все. А за спиной стоял Сергей и, судя по тихому шороху, застегивал рубашку.
Внутри все оборвалось. Не было рыданий. Только молчаливые слезы катились из глаз.
- Извините… Ярик руку ободрал… я хотел попросить у вас… аптечку, - запоздало проговорил Федор Степанович, глядя то на девушку перед ним, то к ней за спину.
- Аптечку попросите у бармена я… я не могу…
- Я могу вам чем-то помочь?
- Нет… Я в порядке… Извините…
На грани истерики она сбежала в уборную и, запершись там, просто сползла по двери. Как же стыдно ей было! Господи! И выплакаться бы... Уткнуться носом в подол и наревется так, чтобы до икоты… Но рано или поздно ей придется выйти, и вопрос только в том, как она выйдет… Достойно или с потеками туши на лице и опухшими глазами.
Волю себе она дала дома. После того, как, извинившись, покинула мероприятие. Мероприятие, посвященное одному из самых важных событий ее жизни. Девушка покидала его в тишине автомобиля Федора Степановича Астахова - он вызвался подвезти Анну, когда увидел, что она шагает к такси, что уже заняли «клевые» места у «Неверленда». Ехали они молча. Словно почувствовав напряжение взрослых, молчал и Ярослав, только вежливо поблагодарил девушку за то, что помогла им выбрать хорошее мороженое. Выдавив из себя подобие улыбки, Аня тихо ответила мальчику, что рада была помочь, и отвернулась к окну. С каждым покрытым километром все тяжелее становилось на душе. По сути, Астахов был проходным человеком. Сегодня есть, завтра нет… Но ей было стыдно. Как в школе, когда курили впервые за гаражами и нарвались на завуча. Только еще хуже. Провалиться бы на месте, но не быть частью той унизительной картины, представшей глазам Астахова. Дело даже не в нем было. Свидетелем того, что она растрепанная и измятая выходит из кабинета, мог стать кто угодно…
Уже возле дома Анна обернулась сначала на мальчика, и, убедившись, что он спит, к Астахову. По его лицу трудно было что-либо понять, и глупо было что-то говорить. Надо было просто поблагодарить и уйти, но маленькая глупая девочка внутри, которая, казалось, давно умерла, вдруг подняла голову и тихо заговорила…
- Простите, что вы стали свидетелем…
- Не нужно…
Он посмотрел на Анну, и в его глазах не было ни насмешки, ни жалости… Только понимание.
- Вы могли делать там что угодно… Ругаться… Мириться… Пуговицу ему, в конце концов, пришивать! Но в любом случае, Анна, это не мое дело… Был рад вам помочь, и если в будущем еще понадобиться моя помощь, не откажу…
- Спасибо большое, Федор Степанович…
- Я не настолько стар, чтобы по имени-отчеству…
- Хорошо, - улыбнулась Аня, хотя в глазах стояли слезы. – Спасибо, что подвезли… Всего доброго!
- Всего доброго, Анна…