Ей так хотелось, чтобы сейчас случилось чудо.

Маленькое такое, незаметное, предназначавшееся только для нее чудо. Она даже вздохнула тихонько — так этого хотелось. Но трезвый и холодный рассудок вполне своевременно заметил, что чудеса — по крайней мере, ее — совсем недавно отбыли в безвременную командировку, и она прекрасно об этом знает, ибо сама их туда отправила. Она снова вздохнула и согласилась: да, знаю. Но разве она могла предположить тогда, что все ее чудеса понадобятся ей в полном объеме так скоро? Нет, она об этом даже не догадывалась. Вот и поплатилась за это.

Ксения протянула руку, вяло потрогала солому, потом взяла небольшой пучок и поднесла к носу, как делала это когда-то в деревне. Солома была колкой, грязной и совсем ничем не пахла. Ксения вздохнула и бросила пучок в общую кучу. Посмотрев равнодушными и пустыми глазами на нее, она подумала, что, если будет спать на этой подстилке, то в мгновение ока схватит воспаление легких. Ну и пусть. Все также равнодушно Ксения отвернулась к забранному мелкой решеткой окну. Ну и пусть. Эта фраза крутилась у нее в голове, настойчиво зудела, словно комар, не жаля, но мешая сну. Ну и пусть…

Эх, чудеса, чудеса… Почему вас никогда нет, когда вы так нужны? Именно тогда, когда надежды нет ни на что, кроме вас, вы не происходите. Ну почему так? Мне сейчас хоть бы какое-нибудь чудо, совсем малюсенькое, крошечное чудо — выбраться отсюда и вдохнуть свежего воздуха…

Ксения поежилась, подтянула колени к груди и сунула нос в куртку. Если кто-то думает, что холодный — это обязательно свежий воздух, то он ошибается. Дышать Ксении с каждой минутой становилось все тяжелее от невыносимой сырости, в то время как все ее тело закоченело от холода, несмотря на теплую куртку. Служитель один сжалился над несчастным ребенком и дал ее Ксении. Даже здесь еще существуют люди…

Из-под низко опущенного, почти наехавшего на глаза, короткого козырька кепки Ксения посмотрела за окно. За окном ничего не происходило. То есть совсем ничего. Несколько часов назад прошел дождь, но он был настолько мелким и неуловимым, что его и дождем-то назвать было нельзя. Так… недоразумение. И оно было самым главным событием этого дня. Больше за окном нельзя было увидеть ничего, что хоть как-то скрасило бы серые каменные стены, башни, окруженную ими серую каменную площадь, серые тучи и, как назло, серые флаги.

Перед глазами Ксении в который уже раз за сегодняшний день встало видение, закрывшее собой мир вокруг. Ксения так обрадовалась ему, что чуть было не спугнула. Несколько секунд поколебавшись, видение вернулось и развернуло перед ней свою картину.

…Это была осень. Не пасмурная дождливая октябрьская осень, а зелено-золотая, наполненная последним летним солнцем и теплом осень сентября. Еще нет луж, нет слякоти и грязи, но уже чувствуется удивительный, едва уловимый запах приближающегося заката всего живого. Однако это еще слишком далеко, чтобы об этом задумываться.

Ксения не спеша идет по расцвеченной золотом аллее в своем родном городе. Тишина вокруг нарушается только шелестом первых опавших листьев под ногами. Судя по тому, как медленно она идет, можно понять, что она кого-то дожидается на этой аллее. Она действительно ждет, то и дело поднимая голову и оглядываясь назад. Но аллея пуста. Ксения вздыхает и идет дальше, засунув руки в карманы куртки и шелестя опавшими листьями.

Вдруг что-то стремительно налетает на нее откуда-то сбоку. Ксения вскрикивает, но не успевает отклониться — и оказывается в чьих-то объятиях. Над ее головой раздается тихий, низкий смех. Секунду спустя, насмерть перепуганная, Ксения узнает в неожиданно напавшем на нее человеке Марка.

— Марк! — ахает она и высвобождается из его рук.

— Что? Испугалась? — смеется Марк. Ксения обиженно поднимает голову.

— Еще бы не испугаться, — говорит она. — Напал, как разбойник, из кустов, и еще хочешь, чтобы я не испугалась. У меня чуть сердце не разорвалось.

— Ну прости, — Марк разводит руками. — В следующий раз постараюсь предупреждать, прежде чем нападать…

Видение исчезло. Ксюша откинула голову назад и оперлась спиной о холодную стену. Кепка от этого задралась вверх, съехав со лба, но Ксения не стала ее поправлять. Жуткая, невыносимая тоска выползла откуда-то, выпростала свои холодные склизкие щупальца и захватила Ксюшу в свой плен. Как она хотела быть сейчас там, там, на этой золотой аллее, в своем милом и родном городе, который еще два месяца назад казался ей самой захудалой дырой в мире! Как ей хотелось уйти отсюда, уйти от этой сырости, грязи, холода, пустоты, уйти… куда-нибудь, все равно куда. Лишь бы уйти.

"Марк! — совершенно невольно мысленно позвала она. — Марк, где ты? Если бы ты знал, Марк, как мне сейчас плохо… Марк! Отзовись, Марк!". Через несколько секунд, опустив голову на руки, Ксения едва слышно прошептала: "Спаси меня, Марк…" Но ответом ей была только тишина.

За окном снова начался дождь. Ксения не видела его, но ясно чувствовала мелкую холодную сыпь, летевшую из-за решетки. Небо, как умело, плакало, сочувствуя ей. Оно плакало за нее — ведь у самой Ксении уже давно не осталось слез. Она медленно сняла куртку и накрылась ею, как одеялом. Все настойчивее и настойчивее в голове зудела мысль: ну и пусть. Ну и пусть…

И вдруг произошло чудо.

Ксения услышала где-то справа от себя, в самой глубине камеры, легкий тихий свист рассекаемого воздуха. Вздрогнув от неожиданности, она подняла голову — и тут же вскочила на ноги, уронив на пол куртку. Свист сменился треском, будто раздираемой ткани, мир вокруг неожиданно превратился в выпуклую картинку, и эту картинку — как раз там, где была запертая дверь — с характерным треском рассек короткий меч. Из образовавшегося прорыва тут же полился свет небывалой яркости и белизны, осветив всю камеру в малейших деталях, а вслед за ним оттуда вылез до боли знакомый Ксении человек.

— Марк… — прошептала Ксения, не в силах выдавить из горла ни звука громче от радости.

— Быстрее, Ксюша! — воскликнул Марк, перебрасывая меч из одной руки в другую и протягивая ей свободную ладонь. — Через несколько секунд наш канал засекут, и тогда хана!

Ксения быстро соскочила со стенного выступа рядом с окном, на котором сидела до этого, и не колеблясь вложила свою ладошку ему в руку. Марк подался назад, в светящийся небывалым белым светом проход, одновременно резко дергая ее на себя. Ксения буквально упала грудью в прорыв вслед за Марком, яркий свет ослепил ее, залил все вокруг, встав перед глазами одним сплошным белым пятном, она ощущала, что падает — но не чувствовала ни малейших признаков падения. Было тихо, так тихо, что у нее разламывало уши от этой тишины. Ей казалось, что она находится на грани реальности и фантазии, в странной полосе невесомости, отделяющей одно от другого.

Она не знала, сколько она так падала неизвестно куда, время как будто замерло на месте, споткнувшись и застыв без движения. Но вдруг…

Как всегда, неожиданно белое пятно перед глазами вдруг расплылось, растворившись в серо-земляном цвете. Ксения не успела даже толком осознать, что происходит, как упала на землю, пропахав ее коленями и руками и вдоволь ее наевшись. Тут же она вновь услышала треск разрываемого и перекраиваемого пространства, а через секунду кто-то начал поднимать ее с земли.

— Поднимайся, Ксюш, нам нельзя задерживаться! — проговорил над ее головой Марк, поднимая ее за плечи и отряхивая. — Я не успеваю замаскировать канал, наверняка скоро его найдут и пустятся по следу! Быстрее, Ксюш!

— Как… как ты меня нашел? — запинаясь, спросила Ксения.

— Потом объясню, не сейчас, прошу тебя! — воскликнул Марк и потащил ее за руку куда-то вперед. Ксюша запнулась о неожиданно выползший у нее на пути корень и вновь упала, охнув от резкой боли. — Что такое?

— Кажется… я вывихнула ногу… — пробормотала Ксения, морщась и шипя от возникающей при малейшем движении резкой боли в колене.

— Ох, горе ты мое луковое… — протянул Марк свою любимую фразу. Присел перед Ксенией на корточки, секунду понаблюдал за тем, как она пытается подняться, при этом пристроив ногу так, чтобы она не болела, но потом, поскольку попытки были безрезультатны, сказал: — Ладно, не пытайся, я тебя сам донесу.

— Что ты, Марк… надорвешься! — это Ксения вскрикивала, когда Марк уже осторожно подсовывал под нее руки и поднимал с земли. Уж кто-кто, а она-то знала, что если Марк что решил — то возражать бесполезно. Поэтому не дергалась и не пыталась вырваться, а только высказывала свое изумление на словах.

— Во-первых, я сильный, — не без гордости заявил Марк, с достаточно большой скоростью пробираясь через чащу кустарников. — Во-вторых, не такая уж ты тяжелая. А в-третьих, пройти тут надо всего с полкилометра, чтобы нас уже никто без собак не отыскал.

И они шли. Вернее, шел Марк, а Ксюша усиленно пыталась хоть как-то облегчить ему путь, что у нее, правда, не получалось, потому что для этого ей пришлось бы в срочном порядке похудеть. Ей было ужасно стыдно за то, что Марку, и так подвергшемуся огромному риску при ее спасении, теперь приходится еще и тащить ее на себе. Наверняка про себя он клял все на свете, что решил тащить ее на руках, что ринулся спасать ее и что вообще потащил ее с собой тогда, два месяца назад. От таких мыслей Ксюше становилось жутко неловко: она ненавидела быть кому-то обузой, а уж тем более своему другу.

В конце концов они пришли на небольшую полянку посреди леса, и там сделали привал. Марк усадил дрожащую от холода Ксению на один из больших выступающих корней дерева и, сняв свой плащ, стал укутывать им ее, словно она была маленьким ребенком.

— Я ведь говорил, я ведь говорил тебе, — бормотал он, подтыкая ей плащ и укутывая все плотнее. — Я ведь говорил тебе, что никакие они не Ведуны, а ты мне не верила!

— Я домой хотела, — прошептала Ксения, заворачиваясь в его плащ и следя за ним своими большими карими глазами. — Мне так надоело это скитание по мирам!

— Скитание — это ты правильно сказала, — хмыкнул Марк. Сел рядом с ней, немного помолчал, а потом, неожиданно повернувшись к Ксении, заговорил, как будто продолжая давно начатый спор: — Только ты думаешь, я зря тебя таскал с одного конца мира в другой? Думаешь, зря мы с тобой шли именно в те, а не в другие города и останавливались там всего на день? Думаешь, зря я тебя не отпускал к этим Ведунам? Думаешь, все, что мы здесь делаем, мне от балды в голову приходит?

Ксюша изумленно и испуганно следила за ним расширившимися глазами. Марк замолчал, долго смотрел на нее, потом отвернулся и откинулся спиной на ствол дерева. Некоторое время они молчали.

— У меня такое ощущение, что ты знаешь гораздо больше меня, Марк, — наконец сказала Ксения. — Может, ты хотя бы немножко посвятишь меня в свои тайны, чтобы я поняла, о чем ты тут говорил?

— Посвящу, — кивнул Марк. — Обязательно посвящу. Но не сейчас.

— Почему? — подняла брови Ксения.

— Еще не время, — отрезал Марк. Поколебался и добавил: — Скажу только, что мы с тобой были не правы, думая, что Страж Врат и Хранитель миров один. Их много, Ксюш. Так же, как и их врагов.

Ксения поежилась под плащом. Она знала, что если Марк чего-то не договаривает, значит, так нужно. Но ей решительно не нравилось, что Марк скрывает от нее что-то, касающееся ее непосредственно, и, к тому же, даже не называет времени, когда он наконец ей все расскажет. Вообще за все время их дружбы Марк почему-то решил, что держать что-то от нее в секрете — признак хорошего тона. Можно сказать, что он даже взял себе это за правило. Обычно Ксения реагировала на это спокойно, но сейчас это вывело ее из себя.

— Ну, знаешь что, дорогой мой! — воскликнула она, садясь и сбрасывая его плащ. Марк с удивлением следил за ней. — Мне надоело, что ты от меня постоянно что-то скрываешь! Мы с тобой давно знакомы и ты прекрасно знаешь, что я этого терпеть не могу! А поскольку в данном конкретном случае дело касается меня, то я очень тебя попрошу предоставить мне хотя бы часть известной тебе информации!

Когда Ксения сердилась, она начинала говорить длинными официальными фразами, сама того не замечая. Марк это знал.

— Ксюша, это военная тайна, — на полном серьезе проговорил он.

— Какая к черту военная! — возмутилась неуместной шуткой Ксения. — Разве сейчас война?

— Да, Ксюш, — кивнул Марк. — Война.

Ксения застыла с раскрытым ртом от изумления, не зная, что на это сказать. Марк долго смотрел на нее, видимо, жалея, что проговорился, но понимая, что обратного хода теперь нет. Нужно было говорить все до конца.

— Война, Ксюш, — снова проговорил Марк через некоторое время. — Она еще не началась, но очень скоро начнется. Это и есть та тайна, которую мне нельзя было никому рассказывать. О начале этой войны знаем только мы — Стражи и Хранители. Это будет страшная война, Ксюш. Война между мирами. Если тем, кто по ту сторону Врат, удастся их открыть, то катастрофы не избежать. Поэтому мы, Стражи и Хранители, должны это предотвратить любой ценой, даже собственной жизни. Самое худшее в том, что враги у нас не только по ту сторону Врат, но и по эту — те самые твои Ведуны. Не Ведуны они никакие вовсе, а пособники агрессоров, которые с нашей стороны Врат будут помогать открывать их. Увы, их слишком много, чтобы мы могли с ними справиться без больших потерь. Нас, Стражей и Хранителей, всего двадцать шесть человек плюс ты.

— Я? — ахнула Ксения.

— Ага, — кивнул Марк. — Ты. Твое появление из Врат всех Стражей и Хранителей поставило в тупик. Через Врата могут свободно проходить только Стражи и Хранители, а ты, как говорится, в их списках не значилась. До сих пор.

— Почему "до сих пор"? — не поняла Ксения.

— Среди Стражей и Хранителей есть такой термин "скрытые", — ответил Марк. — Это одни из нас, но те, которые никак себя не проявляют и зачастую сами не знают, кем являются. Ты, похоже, одна из скрытых. Мы это поняли только тогда, когда я услышал твой зов.

— Какой зов? — Ксения все больше и больше запутывалась.

— Твой зов, которым ты призывала меня тебя спасти, — улыбнулся Марк. — Понимаешь, между Стражами и Хранителями существует некая телепатическая связь, на уровне подсознания. С ее помощью можно общаться даже на большом расстоянии. Ты, видимо, подсознательно позвала меня, я зов услышал и пришел. Так что ты — одна из нас.

Ксения не знала, что и думать. Ее состояние постепенно приближалось к тому шоку, который она испытала, когда узнала, что Марк — Страж Врат и Хранитель миров.

— И… и что? — наконец выдавила она из себя.

— А то, — ответил Марк. — Не сегодня-завтра начнется экспансия. Со своей базы мы следим за передвижениями твоих Ведунов и, как только они отправятся к Вратам, направимся туда же. Вот тут и будет самый страшный бой, Ксюша. Но мы обязаны будем не дать открыться Вратам, и мы это сделаем, даже если поляжем все.

Ксения встала, забыв про больную ногу, и, слегка хромая, медленно прошлась по полянке. Слова Марка"…даже если поляжем все" заставили ее содрогнуться. Ведь "все" — значит, и Марк. А она не могла себе даже на секунду представить, что Марк вдруг исчезнет…

— Я не понимаю, зачем тебе все это? — спросила она через минуту, поворачиваясь к нему. — И вообще с какой стати ты должен жертвовать собственной жизнью ради благополучия этого мира?

— Это мое предназначение, — пожал плечами Марк и тут же поправился: — Это наше предназначение: охранять миры от всего, что может им угрожать.

— Но ведь ты — земной Страж и Хранитель, — возразила Ксения. — Каким боком это тебя касается?

— Ты не права, Ксюш, — Марк покачал головой. — Я земной Страж и Хранитель, это так, но я не отделен от остальных Стражей. Мы все — части одного единого целого, также как все миры являются частями Вселенной. Если в одном мире происходит что-то не так, нарушается вся система. Поэтому мы должны помогать друг другу в случае угрозы, иначе общей катастрофы не избежать. Трое здешних Хранителей не справились бы с экспансией, но они призвали нас себе на помощь, и все вместе мы сможем отразить атаку.

— Как двадцать шесть человек могут противостоять целой армаде Ведунов? — отчаянно воскликнула Ксения.

— Двадцать семь, — поправил ее Марк. Ксения всплеснула руками и отвернулась. Несколько минут Марк молчал, но потом все же сказал: — Я не знаю, как. Но мы должны это сделать, и мы это сделаем.

Ксения молчала.

Эх, Стражи и Хранители… Если вы все такие, как Марк — вы сила. Даже один человек, настолько уверенный в своей правоте, может перевернуть мир с ног на голову, а уж двадцать шесть, да сконцентрированные в одной точке… Я уверена, вы действительно сделаете то, что задумали. Вы это сделаете, даже если будете стоять маленьким отрядом против целой армии. Как бы мне хотелось быть среди вас! Быть неколебимо уверенной в правильности избранного пути, никогда не знать сомнений, быть готовой положить жизнь на алтарь своей идеи и никогда больше не слышать надоедливого "Ну и пусть"… Эх, Стражи и Хранители… Счастливые люди, которые даже не догадываются, насколько они счастливые…

— Какие вы странные люди, — наконец проговорила Ксения, не поворачиваясь. — Вы готовы рисковать жизнью за нечто призрачное и далекое от вас, то, что, может быть, вас даже не коснется. Вы готовы идти на смерть ради непонятной ирреальности, даже не по приказу, как солдаты, а просто…

— Просто потому, что мы — Стражи, — Марк тоже встал и подошел к Ксюше сзади. Она услышала, как он грустно усмехнулся. — Знаешь, я за всю свою жизнь столько книг прочел — и фантастических, и обычных, и заметил одну закономерность. Самым распространенным и плодотворным сюжетом для авторов является война. Конечно, ведь во время войны человек раскрывается, показывает свое истинное "я"… Только все это — война против кого-то. Оборонная ли, захватническая ли — всегда против. И странно, что принцип "дружим против" почему-то считается очень престижным. И война тоже считается очень героическим, благородным, патриотичным действом. Только мне интересно: почему никто никогда не говорит, что зачастую наиболее героическим и благородным является не развязывание войны, а ее предотвращение? Мы, Стражи Врат и Хранители миров, считаем своей главной целью и задачей именно это — предотвращение войны. Может, ты и права, и это ирреальность, и это очень далеко и призрачно, но это то, ради чего мы живем. И пока мы живем — войне между мирами не бывать.

Ксения повернулась к нему и заглянула ему снизу вверх в глаза. Она долго, долго вглядывалась в них, будто искала в них что-то, но никак не могла найти — что-то страшное, будто какой-то подвох. Она не находила.

— Наверное, это здорово, — наконец сказала Ксения тихо, едва заметно улыбнувшись. — Здорово жить вот так, с единственной целью, ради которой не страшно и смерть принять.

— Ты правда так считаешь? — зачем-то спросил Марк. Ксения отвела глаза и грустно кивнула. — Значит, ты — с нами.

— Может быть… — прошептала Ксения, покачав головой.

* * *

К вечеру они дошли до базы Стражей и Хранителей. На какой-то невидимой границе их окликнул невидимый среди деревьев патрульный, Марк крикнул в ответ пароль, и их пропустили. Вскоре перед их взором предстало странное деревянное строение, отдаленно напоминавшее покосившийся от времени дом с длинными-длинными крыльями по обе стороны от главного входа. Туда-сюда то и дело сновали какие-то люди, то выходя из главного входа, то входя в него. С Марком они здоровались, на Ксюшу смотрели удивленно. Марк по-хозяйски уверенно прошел внутрь здания, сделав знак Ксении, чтобы следовала за ним, поднялся по лестнице на второй этаж и остановил какого-то человека, спросив его, где находится некий Велимир. Человек махнул рукой в сторону правого крыла здания, и Марк, а за ним и Ксения, свернули туда. В этом крыле было огромное количество всевозможных дверей по обе стены — открытые, закрытые, полу прикрытые, открытые нараспашку и с чуть виднеющимися щелками между дверью и косяком. Марк остановился у одной из таких дверей и, деликатно постучавшись и кашлянув, открыл ее. Ксения робко заглянула внутрь.

Комната за дверью была маленькая, всего шагов в восемь длиной и в пять шириной, ее всю занимал огромный массивный стол посередине, а также огромное количество беспрестанно циркулирующих из двери в дверь людей. За столом Ксении удалось разглядеть плотного немолодого мужчину, смолящего одну сигарету за другой без передышки. Было понятно, что вокруг него и кипит вся происходящая в комнате суета, толкотня и давка.

Заходить внутрь Ксении ужасно не хотелось, но Марк решительно взял ее за руку и потащил туда. Забравшись куда-то в самый центр циркулирующей толпы, в непосредственной близости от стола, но так и не будучи в силах к нему подобраться, Марк замахал рукой у себя над головой и крикнул: "Велимир!". Толпа перед ним тут же расступилась, образовав нечто вроде живого коридора, ведущего прямо к столу. Марк, ничуть этим не смущаясь, тут же рванул в заданном направлении, потянув за собой Ксению

— О! Свиридов! — неожиданно воскликнул мужчина, видимо, тот самый неизвестный Велимир, и поднялся из-за стола. — Наконец-то! Хорошо, что ты успел. А девчонка твоя где?

— Здесь, — Марк вытащил из-за спины Ксению и представил ее на обозрение Велимира. Тот ее внимательно и несколько удивленно осмотрел, но потом улыбнулся.

— Рад знакомству… Ксения, кажется? — спросил он. Ксения кивнула. Тогда Велимир вновь обратился к Марку: — Ты ей уже рассказал или необходима помощь?

— Нет, она уже в курсе, — покачал головой Марк.

— Ну вот и отлично, — кивнул Велимир. — Тогда дуйте на склад и выберите ей какое-нибудь достойное оружие. И побыстрее: с минуты на минуту все начнется.

— Они что, уже близко? — охнул Марк.

— Настолько близко, что мы даже не предполагали, — кивнул Велимир. — Торопитесь.

Марк схватил Ксению за руку и потащил к выходу из комнаты. Коридор за их спинами сомкнулся, как волны моря за Моисеем. Впрочем, Ксюша не смогла в должной мере насладиться этим, несомненно, любопытнейшим зрелищем, так как Марк буквально выпихнул ее из комнаты в коридор и потащил куда-то на улицу. Следуя совету Велимира, он очень торопился, видимо, забыв, что Ксюша бегает гораздо медленнее него. Не имея возможности вырвать зажатую им, как клещами, руку, Ксения спотыкалась, чуть не падала, но ни звука при этом не издавала и послушно пыталась поспеть за Марком. Она тоже понимала, что сейчас нужно торопиться.

Склад оказался некой помесью между только что увиденным зданием и огромным амбаром. Около него Марк и Ксения остановились, отдышались и с удвоенной скоростью рванулись внутрь. Марк быстро пробежал между длинными столами, заваленными всевозможным оружием, оглядывая их явно в поиске чего-то. Наконец он остановился и вытащил из общей кучи короткий меч с перевязью.

— Марк, я никогда мечей в руках не держала! — воскликнула удивленная его выбором Ксения.

— Возьми, — Марк, не слушая ее возражений, сунул меч ей в руки. — Вытащи, подержи, посмотри. Не делай поспешных выводов.

Ксения нехотя послушалась. Меч с легким скрипом вышел из красивых, но строгих ножен, и проникающее сквозь крышу амбара солнце радостно засверкало на отточенном лезвии. Ксения положила ножны на стол и осторожно взяла меч в правую руку. Он оказался очень легким, гораздо легче, чем она предполагала, а резная рукоятка легла в ладонь, словно только для нее и предназначалась. Ксения неуверенно махнула мечом в одну, в другую сторону. Лезвие со знакомым свистом разрезало воздух, послушно направляясь именно в ту сторону, куда хотела она. Ксении вдруг почудилось, что этот меч создан специально для нее и только для нее он и предназначался, только ее он и ждал на этом складе, и теперь, найдя свою хозяйку, жаждал схватки. Удивленная этим неожиданным ощущением, Ксения подняла глаза на Марка.

— Похоже, что этот меч — твой, — улыбнулся он.

— Как это — мой? — удивилась Ксения.

— Вот так, — Марк пожал плечами. — Похоже, вы очень подходите друг другу, и меч признал тебя своей хозяйкой. Такое бывает. Не человек выбирает оружие, а оружие — его.

Ксения недоверчиво посмотрела на него и осторожно вложила меч в ножны. Марк помог укрепить перевязь так, чтобы Ксении было удобно. Ксения повела плечами, привыкая, что теперь у нее из-за правого плеча торчит рукоятка, и несколько раз вынула и вложила меч обратно, приноравливаясь. Конечно, это у нее не получилось с той виртуозной быстротой и грацией, что присущи опытным мечникам, но все же кое-что вышло. Марк показал ей несколько самых простых приемов боя, да и сама Ксения не раз и не два видела поединки на мечах, так что чувствовала себя с новым оружием вполне уверенно. Правда, пока она предпочитала не задумываться о том, что те, против кого ей придется биться, далеко не в первый раз взяли меч в руки, и вряд ли новичок сможет оказать им достойное сопротивление.

Они вышли из амбара и пошли обратно к уже известному зданию, которое, похоже, и являлось "базой". Однако они не успели пройти и трех шагов, как вдруг мимо них побежали люди, на ходу пристегивая к поясам оружие и перекрикиваясь между собой. Через несколько секунд к ним подбежал Велимир.

— Все, ребят, началось! — еще издали крикнул он. — Быстрее к Вратам!

Как всегда, схватив Ксению за руку, Марк рванулся вслед за ним.

* * *

Солнце висело над горизонтом ярко-оранжевым шаром, освещая своими последними лучами лес, тоненькую ленту реки и высокий голый холм, будто бы выжженный неизвестным пожаром. Оно с любопытством наблюдало, как из окружающего холм частого кустарника один за другим вынырнули порядка тридцати человек всех возрастов и рассыпались цепью по одному полукругом на пригорке. Бросая свои лучи на острые обнаженные лезвия мечей и кинжалов, опущенные до поры к земле, солнце неумолимо спускалось к горизонту, но старалось, как могло, замедлить свой ход, чтобы проследить за вот-вот должными произойти здесь событиями. Эти события обещали быть крайне важными и захватывающими, и солнце не собиралось упускать возможности посмотреть хотя бы на их начало.

Ксения следила за солнцем прищуренными глазами, хотя оно светило уже не так ярко, чтобы слепить. Оранжевый шар как будто тянуло к горизонту, но он упрямо сопротивлялся, словно от этого что-то сейчас зависело. Ксения вздохнула и медленно вытащила из ножен меч. Отраженный солнечный свет упал ей в глаза, заставив зажмуриться.

— Боишься? — как всегда, неожиданно и неслышно подошедший к Ксении Марк взял ее за плечи.

— Нет, — Ксения покачала головой. Услышала, как он усмехнулся, и, сбросив его руки, повернулась. — Правда, не боюсь. Даже сама не знаю, почему. По всем законам меня сейчас должно трясти от страха, а у меня его ни капельки. Только… волнение, знаешь, как перед экзаменом, к которому долго готовился и все выучил и теперь ждешь не дождешься своей очереди, чтобы показать свои знания.

— Это хорошо, — улыбнулся Марк. Поднял взгляд, посмотрел на солнце и вновь взглянул на нее. — Значит, ты все делаешь правильно.

— Я в этом и не сомневалась, — сказала Ксения и улыбнулась. — Всегда ощущаешь, правильно ты поступаешь или нет. Если неправильно — в глубине души всегда скребется что-то, словно камешек в ботинке, всегда беспокойство, будто что-то не так. Но если ты чувствуешь, что все делаешь правильно, ты спокоен и уверен в себе, даже если совершаешь при этом самую главную ошибку в своей жизни. Правда?

— Когда-то мы с тобой уже говорили на эту тему, — Марк переложил меч из одной руки в другую и размял пальцы. — Мы тогда с тобой решили, что лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Но если мы сегодня совершаем ошибку, то жалеть об этом нам придется уже на том свете.

— Но мы ведь не совершаем ошибку, — возразила Ксения.

— И то правда, — рассмеялся Марк. — Значит, если это последний день в нашей жизни, то жалеть мы о нем не будем, так?

— Скорее всего, — кивнула Ксения.

Марк сунул меч в висевшие у него на поясе ножны и надел свои любимые черные кожаные перчатки без пальцев. Ксения знала: Марк надевает их только в том случае, если идет на очень серьезное дело. Впрочем, куда уж серьезнее…

— Хорошо бы, чтобы Ведуны объявились раньше, чем зайдет солнце, — сказал Марк, вновь глянув на оранжевый шар, неумолимо приближающийся к горизонту. — А то ночью здесь такая темнотища — хоть глаз выколи. Если в кого мечом и попадешь, то только по чистой случайности.

Марк посмотрел на Ксению, и она смогла наконец поймать его взгляд.

Они оба не любили пафосные героические эпопеи, в конце которых перед самой страшной битвой главные герои "смотрели друг на друга и не могли отвести взгляда, понимая, что, может быть, видят друг друга в последний раз". Но сейчас они, совсем как в этих эпопеях, смотрели друг другу в глаза. Молча, не произнося ни слова. Однако в их взглядах не было обреченности и страдания, которые так любят описывать писатели, не было в них и самоотверженности и готовности пожертвовать жизнью за "правое дело". Что в них было? Дружба и преданность, и это пресловутое местоимение "мы", которое люди так часто употребляют, совершенно не сознавая его значения. Именно сейчас, именно в этот момент они оба ощутили себя одним единым целым, не только друг с другом — единым целым со всеми теми людьми, которые стояли сейчас в цепи на пути Ведунов. И никто из частичек этого огромного "мы" не думал о том, почему он здесь стоит, не думал, что, может быть, неправильно поступает или стоит не на той стороне. У них была одна цель на всех: защитить этот мир, так, как они считали нужным это делать.

И то, что сейчас должно было произойти, вовсе не было столкновением двух групп людей, по той или иной причине ненавидящих друг друга. Вовсе нет. Это было столкновение двух целей — а значит, и служителей этих целей. Но не более. Никакой личной неприязни. Даже определение "враги" здесь не подходило — врагами Ведуны и Стражи никогда не были. Они были противниками, давно знающими и изучившими повадки друг друга, время от времени сталкивающимися, когда сталкивались их цели, в поединке решая возникший вопрос. Чья цель сильнее — тот и побеждает. Но сильнее — вовсе не означает правильнее. Не бывает правильных целей. Бывают только цели сильные и слабые. Какая сильнее — ту люди зачастую и считают правильной, не задумываясь о том, что придет время и они сами будут эту цель попирать ногами и приносить на алтарь новой цели. Так было и так будет всегда.

— Они идут! — раздался крик часового над цепью. Марк вздрогнул и резко вскинул голову в его направлении. — С полсотни, не меньше!

— Всем приготовиться! — ответил ему голос Велимира. Послышался скрежет вынимаемых мечей и быстрые шаги по голому склону. Велимир, стоявший в самом центре цепи, окинул ее взглядом сначала в одну, потом в другую сторону и проговорил: — Свиридов! Встань рядом с Ксюшей, последи, понял?

— Понял, — кивнул Марк, отсалютовав ему мечом. Посмотрел на Ксению и улыбнулся: — Знаешь, мне всегда было интересно, почему меня всю жизнь называют по фамилии, а тебя — исключительно по имени?

Ксения тоже улыбнулась и пожала плечами. Марк, видимо, принял это за ответ и, похлопав ее по плечу, отошел на свое место в цепи — небольшую впадину рядом с серым, выщербленным годами и ветрами валуном, на расстоянии трех-пяти шагов от Ксении. Валун стоял прямо у него за спиной, и Ксения подумала, что он наверняка специально выбрал это место: в случае чего можно вскочить на камень и тем самым оказаться, пусть ненамного, выше противника, а это давало большое преимущество в части обзора. Да и всегда легче, когда за спиной что-то есть — не даром же древние воины ставили позади себя обозы, чтобы не пропустить врагов. Ксения внимательнее пригляделась к другим Стражам и Хранителям и мысленно сама себе поддакнула: да, видимо, так действительно легче. У каждого из стоявших в цепи за спиной что-то находилось: камень, странное, непонятно как уцелевшее на этом склоне дерево или большая коряга. У самой Ксении за спиной не было ничего, и она, немного подумав, подобрала и воткнула вертикально в землю за собой палку, обозначив границу, за которую ей нельзя переступать. Марк, увидев это, одобрительно кивнул.

Внизу, у подножия холма, началось какое-то движение. Донесся тихий хруст веток, какие-то переклички, звяканья металла, смех. Ксения напряглась и покрепче сжала рукоятку меча. Она была теплой и дрожала в ладони, словно живая, просясь поскорее в драку. Мысленно Ксения попросила меч помочь ей, когда придет время. Он как будто согласился.

Меж тем на склон из густой чащи кустарников вышли противники. Их было много, не меньше пятидесяти, а то и побольше на десяток. Они шли стройными походными рядами, с мечами наголо и большими деревянными щитами на спинах. У Ксении похолодел затылок: ни у кого из Стражей щитов не было, и вообще не было даже намека на что-то, чем можно было бы защищаться, кроме мечей. Да и на складе Ксения щитов не видела. Неужели Стражи и Хранители оказались настолько непредусмотрительны, что не позаботились о защите?

Из первого ряда, подошедшего уже на расстояние десяти шагов к цепи, выделились трое Ведунов, одежда которых отличалась большим изяществом и блеском, нежели у других. Тот, что стоял посередине — видимо, главный — поднял руку, приказывая отряду остановиться, и эти трое сделали еще два шага к цепи.

— Приветствую тебя, Велимир! — сказал главный густым красивым баритоном

— С каких это пор ты стал таким вежливым, Кирд? — усмехнулся предводитель Стражей и Хранителей. — А впрочем, привет и тебе.

— Как я вижу, вы опять собираетесь нам помешать? — продолжал очень учтиво говорить тот, кого Велимир назвал Кирдом. — Неужто слава предков не дает покоя?

— Если кому-то она и не дает покоя, так это тебе, — парировал выпад Велимир. Кирд усмехнулся, окинул взглядом цепь и покачал головой.

— Я вижу, твое войско все редеет, — проговорил он наигранно озабоченным тоном. — Похоже, идеи защиты миров от внешних нападений сегодня стали не так популярны, как прежде?

— Нет, просто кое-кто сегодня додумался ловить Стражей и Хранителей и сажать их в тюрьмы, чтобы они не смогли присоединиться к битве, — невинно заметил Велимир. — Не подскажешь, кто бы это мог быть?

Кирд рассмеялся не менее красивым, чем был он сам и его голос, мелодичным смехом.

— Ну что ж, Велимир, — сказал он неожиданно серьезно, закончив смеяться. — Хватит играть словами. Давай поговорим о деле.

Велимир пожал плечами: валяй, мол.

— Думаю, нам обоим понятно, кто выиграет в этой битве, — продолжил Кирд и выразительно посмотрел на своих воинов. Велимир молча ждал, что он еще скажет. — Поэтому я тебе предлагаю: уходи отсюда вместе со своими людьми. Можешь на меня положиться, в спину вам никто стрелять не станет и никто вас не тронет. Согласись, иногда сохранить жизнь своим людям гораздо важнее, чем выиграть схватку.

Наступило молчание. Ксения напряженно следила за Велимиром, время от времени поглядывая на Ведунов. Те стояли, с высокомерным презрением и насмешкой глядя на выстроившихся у них на пути камикадзе, уверенные в своих силах и в своей победе. Ксения почувствовала, как похолодела рукоятка меча, холод от нее передался ее ладони, перешел на плечо и дошел до груди, застыв там острым колючим шариком. Девочка поняла, что меч передал ей вспыхнувшую в нем холодную злость.

Предводитель Стражей и Хранителей поднял голову и с легкой усмешкой посмотрел на Кирда.

— Однажды ты уже предлагал нам подобное и наверняка помнишь мой ответ, — сказал он. Помолчал и добавил: — Но в одном ты прав. Мы действительно знаем, за кем сегодня будет победа.

При этих словах он выразительно поднял меч.

Кирд, видимо, ожидал такого ответа. Услышав его, он сокрушенно покачал головой. Ксения не знала, каков был ответ Велимира перед той битвой, о которой он говорил, и чем, собственно, эта битва закончилась, но ей подумалось, что в случае согласия предводителя Стражей и Хранителей или их поражения Кирд вряд ли привел бы с собой столько народу.

— Ну что ж, — Кирд пожал плечами. — Мое дело предложить.

— А наше дело — отказаться, — нехорошо улыбнулся Велимир.

Трое Ведунов повернулись и отошли к своим воинам. Некоторое время у них шел какой-то разговор, потом Кирд повернулся и вновь взмахнул рукой. Тут же все воины, пусть и с неохотой, сняли щиты и положили их на землю.

— Хочешь чувствовать себя великодушным? — не упустил случая съязвить Велимир.

— Это мое право, — вновь пожал плечами Кирд. Вытащил из ножен меч и крикнул: — Вперед!

* * *

Солнце коснулось своим нижним краем горизонта. Его оранжевые лучи превратили бегущих вверх по холму людей в четко очерченные темные силуэты — словно это были не люди, а всего лишь тени людей. От стоявших лицом к ним Стражей и Хранителей их отделял всего десяток шагов, и преодолеть их можно было за считанные секунды.

Никто не знает, чем стали эти несколько секунд для Ксюши. Вдруг, совершенно неожиданно, непонятно откуда появившись, ее пронзил страх — холодный отупляющий ужас, который сковывает движения и не дает сопротивляться, даже если это еще возможно. Когда эта лавина черных теней хлынула снизу, грозя раздавить и смести со своего пути любое препятствие, Ксюша сдавленно охнула и отступила на шаг назад, словно это могло спасти ее от лавины. Ее нога натолкнулась на всего несколько минут назад воткнутую ею же самой в землю палку, являющуюся той границей, за которую ей нельзя было переступать. Если она переступит — и Ксюша это отлично понимала — эту лавину уже ничто не сможет остановить, и путь к Вратам для них будет открыт.

Ну и пусть — стукнуло у Ксюши в голове. Неожиданно ей захотелось бросить меч, лечь на землю и заснуть, заснуть крепким и беспробудным сном, чтобы больше не нужно было бороться, не нужно было стоять на ногах и держать неожиданно ставший тяжелым меч, не нужно было смотреть на несущуюся вверх лавину… И пусть Ведуны открывают свои Врата, пусть разгорается война, пусть, пусть — какое ей дело? Ну и пусть…

Ну и пусть?!

Меч в ладони Ксении задрожал, рукоять нагрелась.

Ну и пусть?!

Ксения резко вскинула голову. Как она могла позволить себе такое подумать? Как она могла даже подумать о том, что можно сдаться, сложить оружие, и неважно, что будет происходить после этого? Как она могла! В ней говорил страх, этот животный ужас, заставивший ее сделать шаг назад, и еще то самое зловещее "ну и пусть", с которым она боролась всю свою сознательную жизнь. Но сейчас, в этот момент, в ней говорит уже она сама, а не ее страх. И она, Ксения, не собирается сдаваться.

Потому что святая вера в верность выбранного пути, веявшая от каждого Стража и Хранителя, заразила и ее. Потому что она больше не могла от этого отказаться. Потому что больше она не могла предать. Один раз взяв в руки меч, она подписалась под неведомой ей клятвой, которая теперь не давала Ксении отступить и опустить руки. Ради этого мира, ради спокойствия всей Вселенной, ради всех Стражей и Хранителей, ради Марка — она должна была стоять на отведенном ей клочке земли и сдерживать натиск противника. Потому что ей доверяли, на нее надеялись, в нее верили — значит, она должна была это доверие оправдать. Другого не дано.

Повинуясь ее руке, меч со своим обычным свистом вспорол воздух. Ведуны были уже в двух шагах. Последние лучи заходящего солнца отразились в глазах Ксении и вспыхнули в них недобрым огнем.

То, что происходило после того, как темная лавина Ведунов нахлынула на цепь Стражей и Хранителей и битва началась, Ксения видела, словно в тумане. Это был не белый и рыхлый, почти осязаемый водяной туман, нет — этот туман, стоявший у Ксении в глазах, был кроваво-красного цвета и опадал вниз каплями кровавой росы. Сквозь него Ксения видела блеск мечей и перекошенные злобой и яростью, еще несколько минут назад уверенные в себе лица Ведунов; перед ее глазами мелькали их доспехи и то и дело тянущиеся к ней, чтобы схватить, пятерни… Впрочем, они недооценивали реакцию Ксении, заменявшую ей умение обращаться с мечом. На атаки она отвечала атакой, и меч с охотой помогал ей делать правильные выпады, будто не она управляла им, а он — ею.

Время от времени в поле ее зрения появлялся Марк, принимавший на свой меч удары, которые Ксения не успевала отразить. Хороший и преданный Марк, он был верен данному Велимиру обещанию — охранять ее, ему и в голову не могло прийти, что можно это обещание нарушить и думать только о собственной шкуре. А ведь ему приходилось несладко: Ведуны напирали, уже несколько раз ему приходилось вскакивать на валун за своей спиной, чтобы отразить удары. Но все равно, каждый раз, когда Ксении была нужна помощь, он совершенно неожиданно возникал рядом, отбивал удары, предназначавшиеся для нее, а потом, глянув на свой участок, с неизменным удивленным криком: "А ты куда?!" бросался к своему валуну и загонял обратно за границу не в меру прыткого противника. Он был прав, когда говорил, что война раскрывает человека, показывает его истинную суть. Но сейчас Ксения смогла бы его дополнить: война раскрывает человека не только для него самого, а прежде всего для других. Милый и хороший Марк, как же я раньше не замечала твоей преданности, твоей отзывчивости и самоотверженности? Почему я не верила, когда ты говорил, что пойдешь до конца? Почему я увидела это только сейчас?..

— Марк, слева! — крикнула Ксения, заметив краем глаза, как один из недобитых Ведунов поднял меч и собрался своим последним ударом свалить этого шестнадцатилетнего мальчишку, который сражался если не похлеще других, то уж точно наравне с ними. Оглянувшись, Марк успел подставить свой меч под удар, чужое лезвие съехало и задело его плечо. Ведун упал на землю вслед за перевесившим его мечом и больше уже не поднялся.

Одному из Ксениных противников, видимо, надоело драться с ней, с девчонкой, едва доходившей ему головой до плеча, и он, недолго думая, полез на нее в наглую, грудью, почти падая на нее, так что Ксения от неожиданности отступила назад. Но уклониться она не успела, и тяжеленный в своих доспехах Ведун рухнул на нее, прижав всем своим весом. Меч выбило у Ксении из рук, она с силой вцепилась в Ведуна, пытаясь его оттолкнуть, но вдруг он сдавленно всхлипнул и, обмякнув, распластался на ней. Еще даже не выбравшись из-под него, Ксения поняла, что происходит: как всегда, ее спас Марк. Из спины Ведуна торчал кинжал, который Марк всегда носил в голенище сапога. Подобрав свой меч, Ксения вновь вступила в схватку, мимоходом сказав Марку: "Спасибо". Он, уже возвращаясь на свой участок, сказал в ответ: "Всегда плачу долги".

Вдруг Ксения услышала сзади знакомый треск. Поворачиваться ей было некогда, но она спиной ощутила, как позади нее, где-то выше по склону, раздирается пространство. И если те проходы, которые обычно открывали Стражи и Хранители, открывались с треском разрываемой ткани, то здесь рвали не ткань, а пенопласт, и не мечом, а бензопилой. Разрывалось это пространство медленно, натужно, не желая пропускать сквозь себя нечто чужеродное, вовсе не нужное в этом мире. Каким-то десятым чувством Ксения поняла, что это открывают Врата.

Ведуны, видимо, поняв, что нахрапом взять холм не удастся, ослабили атаку — хотя, по сути, должны бы были ее усилить, чтобы пробиться к Вратам — а потом и вовсе отступили на заранее заготовленные позиции. Ксения, воспользовавшись маленькой передышкой, поправила каким-то чудом не слетевшую за всю схватку кепку и огляделась. Цепочка Стражей и Хранителей заметно поредела, но и ряды Ведунов значительно сократились. Ксения оглянулась назад. Ощущения ее не обманули: метрах в ста от нее вверх по склону и на высоте метров двух от земли появился небольшой светящийся прорыв. Он медленно, почти незаметно увеличивался, издавая при этом звуки, как будто с той стороны его колотили отбойными молотками. Решив, что в ближайшие полчаса прорыв до земли точно не дойдет, Ксения повернулась обратно к Ведунам.

Из их рядов вновь выступил Кирд — все такой же изящный и красивый, не запятнанный ни капелькой крови, из чего Ксения сделала вывод, что он в драке не участвовал. Ведь даже она, совершеннейший новичок в деле схватки, была в крови вся, с головы до ног, и различить, где была ее кровь, а где чужая, уже не представлялось возможным. Да, ее кровь тоже присутствовала, хотя стараниями ее и Марка ее крови было не так много, как могло бы быть. Пара кровоточащих царапин была у нее на щеке, начинала подозрительно побаливать рука, столь же подозрительно хлюпало в левом сапоге. В пылу схватки она этого не замечала, но сейчас, когда адреналин отхлынул, она в полной мере все это ощутила и даже пожалела, что в схватке образовалась передышка.

— Предлагаю все решить гораздо быстрее, — произнес Кирд, гордо выпрямившись.

— Каким же образом? — спросил Велимир, легким движением руки стряхивая с меча капельки крови. Ксения подумала и повторила его движение.

— Поединок один на один, — улыбнулся Кирд. — Если выиграю я, твои люди пропустят нас к Вратам. Если ты — мы уйдем и не будем вам мешать.

— Хорошо, — кивнул Велимир. Повернулся к Стражам и Хранителям. — Все слышали? — оставшиеся кивнули. Тогда Велимир повернулся в сторону того отрезка цепи, где стояли Ксения и Марк, поискал кого-то глазами, а потом, вдруг очень обрадовавшись, крикнул: — Свиридов! Ксюша!

Поддерживаемая Марком, Ксения, слегка прихрамывая, смогла дойти до него. Велимир наклонился к ним и заговорил совсем тихо, видимо, чтобы не услышали Ведуны:

— Ребята, вы сможете быстро добраться до Врат? — Марк кивнул, Ксения прислушалась к своим ощущениям и тоже решительно кивнула. — Отлично. Когда начнется поединок, немедленно бегите к Вратам и закрывайте их. Тогда при любом исходе поединка наша миссия будет выполнена.

— Это нечестно, — тихонько и неуверенно возразила Ксения.

— А честно вызывать на поединок выбившегося из сил старика? — Велимир почему-то улыбнулся и сказал: — Я хорошо знаю Кирда и знаю, что он не умеет держать обещания. Если вы не закроете Врата, даже если я выиграю поединок, они снова бросятся на нас, и тогда беды не миновать.

Велимир выпрямился и повернулся Ведунам. Марк, ненавязчиво взяв Ксению за руку, отвел ее в сторону, так, чтобы можно было быстро развернуться и без всяких препятствий добежать до Врат.

— Ну что ж, — усмехнулся Велимир. — Начнем, пожалуй?

Кирд кивнул.

* * *

Солнце почти полностью исчезло за горизонтом, оставив только свой маленький краешек, еще освещавший землю, когда Велимир и Кирд, обнажив мечи, вступили на образовавшееся пространство и начали кружить друг против друга, словно два равных по силе ворона, не решаясь напасть первыми.

Едва меч Кирда вспыхнул в начавшем сгущаться мраке и его первый удар обрушился на Велимира, Ксения почувствовала, как с силой сжал ее руку Марк, давая сигнал к действию. Ни секунды не медля, они развернулись и побежали вверх по склону к уже наполовину открывшимся Вратам. Из прорыва лился яркий, слепящий свет, который, похоже, в этот раз взял на себя обязанности солнца, освещая весь холм от вершины до подножия.

Вдруг Ксения услышала за собой тихий, едва различимый свист — и тут же упала, притянутая к земле Марком. Вокруг зазвенели по камням железными наконечниками стрелы.

— Вот гады, еще и лучников припасли… — прошипел Марк, потом резко вскочил и, потянув за собой Ксению, вновь бросился вверх по склону холма. Стрелы свистели вокруг них, падали буквально под ноги, тучами носились над их головами, но их будто охранял кто-то: ни одна из стрел в них не попала. Вероятно, в сгущавшейся темноте лучники не могли точно прицелиться, хотя, с другой стороны, силуэты Ксении и Марка должны были быть отчетливо видны на фоне открывающихся Врат. Но, возможно, льющийся из них свет слепил глаза находящихся ниже по склону противников.

Наконец дождь из стрел прекратился. Видимо, Ксения и Марк пересекли ту черту, за которую стрелы не долетали. Пробежав еще пару метров, они оказались совсем рядом с Вратами. Ксения на миг замерла, завороженная необычным зрелищем: внутри Врат, среди потоков света, она различила нечто движущееся, какие-то смутные тени, которые ритмично вскидывали что-то, отдаленно напоминающее руки, производя при этом тот самый треск разрываемого пенопласта. Однако насладиться этим зрелищем Ксении, как всегда, не удалось: никогда не теряющий бдительности Марк дернул ее за руку и развернул к себе.

— Значит, так, — начал быстро говорить он. — Сейчас мы с тобой встанем по разные стороны от Врат, вот так, вытянув мечи к разрыву, понятно? Когда я стану говорить, повторяй каждое мое слово — слышишь, каждое слово! На последних словах, когда я подам сигнал, со всей силы руби Врата по диагонали, вот так, понятно?

— Но, Марк, я никогда этого не делала! — воскликнула Ксения.

— Все надо когда-то начинать, — сквозь сцепленные зубы пробормотал Марк. Ксения поняла, что сейчас, как и всегда, возражать ему бесполезно, поэтому она безропотно встала на то место справа от Врат, которое ей указал Марк, и вытянула меч прямо к прорыву.

Несколько секунд Марк молчал, глядя остекленевшими глазами внутрь Врат. Потом он перевел взгляд на Ксению и начал говорить. Ксения эхом повторяла каждое его слово.

— Я, Страж Врат и Хранитель миров… силою, данною мне при рождении… правом, данным всем Стражам и Хранителям Великим Договором… во имя спокойствия этого мира… во имя соблюдения Великого Договора… закрываю Врата…

Ксения, неотрывно смотрящая в глаза Марку, вдруг почувствовала, как нагрелась рукоятка меча, и бросила взгляд на него. Свет из Врат разделился на два потока и бил теперь в острия мечей ее и Марка.

— Я закрываю Врата… — повторил Марк и Ксения вслед за ним, — дабы не допустить осквернения… дабы предотвратить войну… дабы сохранить незыблемым Великий Договор… Я, Страж Врат и Хранитель миров… правом, данным мне Великим Договором… закрываю Врата!…

Рукоятка меча стала нестерпимо горячей, но Ксения, повинуясь знаку Марка, сжала ее обеими руками и со всей силы ударила мечом по прорыву. Краем глаза она увидела, как Марк поднял свой меч и проложил свой удар точно по диагонали к ее удару, словно закрывая прорыв крест-накрест. В ту же секунду два потока света слились в один, грянул страшный раскат грома, землю сотрясла ударная волна, свет, превратившись в бурную беспокойную реку, хлынул вниз по склону, отбрасывая от Врат Марка и Ксению…

Когда Ксения раскрыла глаза, ее взгляд натолкнулся на непроглядную тьму. Осторожно пошарив рукой рядом с собой по земле, она наткнулась на свой меч, на ощупь взяла его и, с третьего раза попав в прорезь, вложила его в ножны.

— Ксюша… — услышала она вдруг тихий голос шагах в четырех от себя. — Ты… живая?

— Да вроде да, — ответила Ксения, поднялась и, ориентируясь на голос, сделала несколько неуверенных шагов в его сторону. — А ты… где?

— Здесь, — рука в кожаной перчатке легла на ее ладонь, сжала и, притянув, заставила сесть на какой-то камень. Несколько минут Ксения приноравливалась к неожиданной темноте, но вскоре смогла различить лицо сидящего рядом с ней Марка.

Некоторое время они сидели молча. Снизу не раздавалось ни шороха, ни звука, как будто все умерло. Вероятно, пока они закрывали Врата, битва все-таки произошла, но вот об ее исходе вряд ли можно было узнать до утра. Ксения почувствовала, как ее продрал холод от мысли, что, возможно, все Стражи и Хранители погибли.

— Знаешь… — неожиданно даже для себя проговорила Ксения. Марк повернулся и посмотрел на нее. — В старославянском языке было два написания слова "мир": одно — так, как мы пишем, "мир", а другое — "мiръ", с латинской "i" посередине и твердым знаком на конце. Первое означало "состояние без войны", а второе — все человеческое общество. Так вот, знаешь, мне кажется, что вы — не только Хранители миров и мира, то есть этого "состояния без войны", вы еще и Хранители мiра. Не будь вас — неизвестно, где было бы сейчас человечество. Вы охраняете идеи — справедливости и добра, преданности и верности долгу. А это, наверное, самое главное.

— Может быть, ты права, — кивнул рядом Марк. Помолчал и продолжил: — Только странно ты как-то говоришь — "вы". Разве ты не с нами?

Ксения долго не отвечала.

Нет, Марк, я не с вами… Как бы мне ни хотелось, как бы я ни желала быть вместе с вами — я не такая, как вы. Вы уверены в себе, уверены в том, что поступаете правильно, и этим, только этим вы сильны. У меня нет и никогда не будет этой уверенности. Мне никогда не избавиться от навязчивого "ну и пусть", и сколько бы я с ним не боролась, оно все равно всегда будет жить во мне. Когда-нибудь оно вырастет настолько, что я больше не смогу с ним справиться, и тогда… Нет, нет, Стражи и Хранители, нет, Марк, — я не могу быть с вами…

— Да, — наконец улыбнулась Ксения и осторожно вложила свою ладошку ему в руку, опасаясь, что не выдержит и поменяет свое решение. — Ты прав. Я — с вами.

Я знаю, знаю, на что я себя обрекаю. Но теперь мне нет обратной дороги. Я уже подписалась под клятвой — еще тогда, когда впервые пришла вместе с тобой, Марк, в этот мир. И как бы мне ни хотелось свернуть — я уже не могу. Мне только одна дорога — вперед. Я обрекаю себя на вечную борьбу против треклятого "ну и пусть" — и ладно. Теперь я уже не смогу его не победить. Я всегда была с вами, Стражи и Хранители, — той частичкой себя, которая постоянно боролась, благодаря которой я сегодня не отступила и дралась наравне с вами. Я всегда была и буду с вами…

Марк пошевелился и зашипел.

— Ты чего? — удивилась Ксения.

— Да… — качнул головой Марк. — Задел меня тот гад таки, плечо рассек.

— Дай посмотрю, — Ксения, уже привыкшая к темноте, пересела на другую сторону камня и осторожно отогнула разорванный край его куртки.

— Да ничего страшного, простая царапина, — проговорил Марк, улыбаясь и следя за ней.

— Ничего себе, царапина… — ошарашено пробормотала Ксения, разглядывая глубокую, все еще сочащуюся кровью рану. Подняла глаза на Марка: — Ну ты прямо герой боевика! Интересно, а если бы тебе руку не просто ранили, а полностью отрубили, ты бы тоже сказал, что это царапина?

Марк рассмеялся, Ксения вместе с ним. Вдруг со стороны склона послышался шорох падающих камней, шаги — и вскоре пред ними предстал Велимир собственной персоной.

— Нет, вы только посмотрите на них! — всплеснул он руками. — Их по всему лесу ищут, а они тут сидят!

— Как прошел поединок? — спросил Марк, поднимаясь и подтягивая вслед за собой Ксению.

— Как… Угадай сам, как, — усмехнулся Велимир. — Иногда мастерство одерживает верх над силой.

— А Ведуны где? — спросила Ксения.

— Разбежались, — махнул рукой Велимир. — Едва вы Врата закрывать начали, от страха во все щели попрятались, как тараканы. В этот раз Кирд по странному стечению обстоятельств набрал в свой отряд зеленых новичков, которые Врат в глаза ни разу в жизни не видели.

— Надо же… — улыбнулась Ксения. Глянула снизу вверх на Марка. — Приятно осознавать, что не одна такая.

Все трое рассмеялись.

— Ну ладно, ребят, — Велимир махнул рукой. — Давайте спускайтесь. Пора на базу возвращаться.

Вскоре на холме было пусто.

Однако эта пустота не будет длиться вечно. Когда-нибудь очередной умник, решивший, что принадлежит к великому роду Царей Вселенной, вновь соберет армию, вновь попытается открыть Врата, желая покорить себе все миры, а с другой стороны вновь найдутся ему помощники, готовые выполнять все его приказы. Но их планам не суждено сбыться. Потому что всегда найдутся люди, которые встанут на их пути, даже не являясь Стражами Врат и Хранителями миров.

Эти люди и будут — Хранители мира. Во всех смыслах последнего слова.