В Бангкоке они разделились. Квин, питавший слабость к Франции, направился в Париж, а Нейт — рейсом британской авиакомпании через Ла-Манш в Лондон.
Прибыв на место назначения, Квин поджидал своего молодого помощника в условленном месте и, когда тот появился, не мог скрыть удовольствия. К нему направлялся уже не парень в джинсах и рубашке с короткими рукавами, которые тот носил во Вьетнаме. А молодой мужчина в строгом темно-синем костюме, белой рубашке и галстуке, весьма гармонирующем с его деловым видом. Прическа его тоже являла собой образчик опрятности и аккуратности. Волосы с боковым пробором теперь были гладко уложены и, очевидно, из-за специального геля имели более темный оттенок, чем прежде.
— Отлично выглядишь, — оценил внешний облик своего ученика Квин.
— Спасибо, — ответил тот. — В Лондоне мне нужно было успеть переодеться и привести себя в должный вид. И на все про все у меня было пятнадцать минут. Когда я предъявлял билет при посадке в самолет, рука у меня не успела обсохнуть от этой дешевки.
— Да что ты говоришь! — сочувственно покачал головой Квин.
— Представь себе. Мне нравятся твои очки.
— Когда выйдем отсюда, могу тебе их подарить.
— Они мне нравятся. Но не до такой степени.
Квин тоже сменил гардероб. Он был в узких стильных очках с черной оправой и в такого же покроя, как у Нейта, деловом черном костюме. Из-под пиджака выглядывал темно-серый воротничок рубашки. В отличие от Нейта у него было несколько больше времени уделить внимание прическе. Поэтому он коротко подстригся, оставив волосы не более четверти дюйма длиной.
— В Берлин мы вылетаем в пять вечера, — сообщил Квин.
Он ощутил, что настроение его спутника неожиданно изменилось, как будто тот внутренне напрягся. Если прежде все, что с ними происходило, можно было условно назвать игрой в прятки, то в Берлине им предстояла суровая реальность — задание, которое, несомненно, было сопряжено с серьезными опасностями. Очевидно, впечатления о встрече с Гибсоном были еще свежи в памяти Нейта.
— Устроим проверку, — сказал Квин.
— То есть?
— Помнишь «Досье „Одесса“»? Что сделал герой Джона Войта правильно, когда вошел в типографию?
— Хм… — Нейт задумчиво захлопал ресницами. — Вытащил пистолет.
— Верно. А что он сделал неправильно после завтрака в доме Рошманна?
— Ну, это просто. Он не закрыл за собой дверь. Однако сумел достойно выйти из положения.
— Верно. А что бы на его месте сделал ты?
— Я закрываю за собой дверь. Всегда.
— Вот и молодец, — похвалил его Квин. — Тогда тебе не о чем беспокоиться.
В Европе, в отличие от Вьетнама, где даже в январе стоит летняя жара, зима уже вступила в свои права. Температура воздуха была существенно ниже нуля, что сразу же навеяло на Квина воспоминания о Колорадо.
Аэропорт Тегель по международным стандартам имел не слишком высокое оснащение товарами и услугами, хотя его хошиминский собрат Тансоннат в этом смысле ему в подметки не годился. В Тегеле путешествующим туристам предлагалось все необходимое: рестораны, бары, книжные магазины, сувенирные лавки, бюро информации. А в Хошимине здание аэровокзала исполняло роль всего лишь перевалочного пункта для пассажиров, перемещающихся от улицы к самолету и обратно.
Выйдя из самолета, Квин на мгновение остановился, чтобы собраться с мыслями. Он прибыл в страну, с которой давно был знаком. Ее жители говорили на языке, которым он владел не хуже родного. Другими словами, у него во всех отношениях возникло ощущение возвращения домой. В особенности если принять в расчет то обстоятельство, что в городе, который он избрал для постоянного проживания, ему нужно было все время держать себя начеку. Десятки организаций имели в Берлине свои представительства, поэтому было трудно предугадать, какой из них он мог перейти дорогу. К тому же, после того как Пайпер с Такером развеяли миф о Вьетнаме как о самом безопасном месте на земле, о Германии Квин мог сказать только одно: более опасного места, чем Берлин, для него с Нейтом во всем мире не было.
Они прошли через здание аэровокзала к главному выходу. Квин бывал в аэропорту Тегель сотни раз, и в большинстве случаев поводом для его приезда были оперативные задания. Поэтому, когда они вышли на вечернюю улицу, он тотчас повернул налево и уверенным шагом устремился к концу здания, где клиентов поджидали стоящие в ряд такси. Все они были бежевого цвета и, подобно прочим немецким автоизвозчикам, марки «мерседес».
— Guten Tag, — поприветствовал их водитель, когда они сели в машину.
— Guten Tag, — кивнул в ответ Квин.
Такси привезло их к отелю «Времена года», который находился на Шарлоттен-штрассе, возле площади Жандарменмаркт, напротив отеля «Доринт». Дюк зарезервировал для них номер в «Доринте», предполагая, что они появятся в Берлине не раньше воскресенья. Однако Квин прибыл заблаговременно, в пятницу. Поэтому они с Нейтом пока поселились в отеле «Времена года».
В их распоряжении было две спальни. Квин занял ту, что была слева, поставил сумку на кровать и направился в ванную, чтобы хорошенько согреться под горячим душем.
Когда же спустя полчаса он вернулся в гостиную, та оказалась пуста.
— Нейт! — позвал он своего младшего товарища.
Ответа не последовало.
Квин направился в соседнюю спальню, дверь которой была приоткрыта. Заглянул внутрь и увидел Нейта, лежащего поперек кровати. Успев снять с себя лишь пиджак, тот почивал сном младенца. Затворив дверь, Квин вернулся обратно в гостиную. Уже было довольно поздно, и будить Нейта не стоило.
Заказав ужин в номер, Квин достал из сумки компьютер и положил его на стол. Выйти в сеть не составило никакого труда. В почтовом ящике его ожидало письмо от Орландо, посланное несколько часов назад.
«Все остается в силе. Обедаем в условленном месте.
Есть хорошие новости. Из разных источников дошли слухи, что на тебя охота отменена. Поэтому можешь спокойно ходить по улицам. Но я все равно буду соблюдать осторожность. Кто знает, куда завтра подует ветер.
Теперь о Борко. Его потеряли из виду. Те, с кем я выходила на связь, за последние шесть недель ничего о нем не слыхали. Это наводит меня на мысль, что он в самом деле причастен к нашему делу. И кое-что еще. Но об этом при встрече.
Насчет стеклышек мой приятель сказал, что дело сложное. Чтобы разобраться, ему потребуется несколько дней, если не больше. Скорее всего, это образец человеческих тканей. И почти наверняка не компромат.
Дела в Офисе по-прежнему дрянь.
В Берлин прибываю днем. Встретимся в девять. Надеюсь, ты закажешь мне номер. Не могу же я спать у тебя на полу.
О.»
Если бы кому-то и пришлось спать на полу, то им бы стал Нейт. А вот в «Доринте» кроватей с лихвой хватило бы всем троим. Но с другой стороны, «Времена года» были бы идеальным местом для размещения аппаратуры Орландо.
Квин закрыл свой почтовый ящик. Когда он получил известие о стеклышках, у него немного отлегло от сердца.
Усталость от длительного полета давала о себе знать, и Квин не видел ничего дурного в том, чтобы позволить себе поспать. Но прежде вошел в Интернет и запустил в работу поисковую систему, введя в нее имя Роберта Таггерта. И был «приятно» удивлен, когда та предоставила ему несколько страниц информации. Очевидно, фамилия Таггерт была весьма распространенной. Одно из упоминаний относилось к восемнадцатому столетию. Другой однофамилец Роберта Таггерта сражался в рядах северян во время Гражданской войны в Америке. Квин сразу же отмел всех Таггертов, которых не было в живых, но по возрасту слишком молодых по сравнению с жертвой пожара в Колорадо. Это существенно сузило сферу его поисков.
Тому Таггерту, который интересовал Квина, было около пятидесяти лет. По крайней мере, такое представление о нем давала фотография на водительских правах, которую Квин получил от Энн Хендерсон. Вначале Квин накинул в разные стороны по пять лет, но, подумав, пришел к выводу, что следует брать в расчет только мужчин, возраст которых колеблется от сорока восьми до шестидесяти пяти. Список уменьшился до двадцати пяти упоминаний.
Семь из них относились к одному и тому же человеку, профессору университета Клемсона. Две — к жителю Ист-Лэнсинга, штат Мичиган, который боролся против разрастания торговой зоны в своем городе. Двенадцать статей относились к различным точкам автосервиса в Кентукки, принадлежащих одному и тому же Роберту Таггерту. И только в оставшихся четырех упоминались разные Роберты Таггерты.
Поиски Квина прервал неожиданный стук в дверь. Гостиничный служащий принес в номер обед. Когда он поставил поднос на стол, Квин протянул ему пять евро. Тот взял деньги, вежливо улыбнулся и вышел.
Вернувшись за стол, Квин занялся стейком. Откусил от него кусок и вновь взялся за компьютер. Вскоре ему удалось отыскать фотографии пятерых из упомянутых Таггертов: профессора, борца из Мичигана, короля бензоколонок и двух других. Ни один из них и близко не походил на погибшего при пожаре в Колорадо. И хотя изображений двух оставшихся Таггертов у него не было, судя по прочитанным о них статьям, Квин сделал вывод, что ни один из них не мог быть тем человеком, которого он искал.
Как он и подозревал с самого начала, в Интернете не нашлось ни одного упоминания о том Таггерте, который его интересовал. Отсюда напрашивалось два вывода. Первый: этот Таггерт не сделал ничего такого, чтобы его имя появилось в сети, в чем Квин сильно сомневался. Второй: «Таггерт» было не настоящее имя жертвы пожара в Колорадо, что гораздо больше походило на правду.
Склонившись ко второму предположению, Квин битый час занимался поиском людей, по описанию и возрасту походивших на погибшего в Колорадо человека. Таковых оказалось несколько, и каждого из них Квин взял на заметку. Полученную информацию он собирался предъявить Орландо при их первой встрече в Берлине — пусть попробует ее разгадать.
Он оставался в сети еще минут сорок, потом вышел из Интернета и переключил компьютер в режим ожидания. Встал и потянулся. Тело, в течение долгого полета пребывавшее в скрюченном положении, откликнулось на движение с благодарностью. Почти вся еда осталась на тарелке. Поборов неодолимое искушение доползти до кровати и лечь спать, Квин рухнул на диван и взял телефон.
— Ты где? — раздался в трубке голос Питера.
— В пути, — ответил Квин.
— Еще не в Берлине?
— Дюк сказал, что я не понадоблюсь ему раньше воскресенья.
— Разве? Впрочем, это не лишено смысла.
— Почему?
— Он заверил меня, что на следующей неделе намечается некая встреча. У него есть основания считать, что она имеет отношение к… нашей ситуации. Сейчас он пытается уточнить место ее проведения. Когда ему удастся это сделать, в игру вступишь ты. Установишь жучки, и мы проверим, насколько он был прав.
— Ты, часом, не узнал, кто приложил руку к нашему делу? — осведомился Квин.
— Пока не имею ни малейшего представления.
Квин хотел было поделиться с ним сведениями, полученными от Пайпера, но передумал. Нужно было прежде их самому проверить, чтобы не подлить понапрасну масла в огонь.
— Говорят, заказ на меня отменен, — произнес Квин.
— Да, я тоже слыхал. Считай, тебе повезло.
— Скорее всего, у них просто что-то не сложилось.
В трубке воцарилась тишина.
— Много пострадавших? — участливо поинтересовался Квин.
— Чуть ли не весь основной ресурс. Каждая оперативная группа понесла потери.
— Сколько на сегодня жертв?
— Семь точно. Насчет еще троих пока что выясняется. Кроме того, трое в больнице. И еще один — дома, с сотрясением мозга.
— Как у вас там обстановка?
— В последние дни все тихо и спокойно. Тем не менее я остерегаюсь лишний раз показываться на улице.
— Сколько операций за последнее время тебе удалось запустить в ход?
— Ты шутишь? Единственное, на что я оказался способен, — это поучаствовать, да и то краем, в вашей с Дюком связи. Не будь вас, я бы оказался в полной изоляции. Мне сейчас не по зубам организовать даже элементарную оперативную операцию. Теперь мы — я имею в виду тех, кто находится здесь, в округе Колумбия, — больше их не интересуем. Они добились своего — выбили нас из седла. Хоть ненадолго, но тем не менее.
— Штатные сотрудники Офиса их больше не интересуют, — сказал Квин скорее себе, чем Питеру.
— Думаю, что ты попал в этот список по ошибке. Впрочем, теперь это не важно. Тебя это больше не коснется.
На время они оба замолчали. Первым тишину нарушил Питер:
— Позвони мне, когда приедешь на место.
Большую часть субботы Квин знакомил Нейта с Берлином. Город имел весьма развитую сеть городского общественного транспорта. Наиболее достопримечательными его видами являлись скоростная железная дорога и метрополитен. Метро служило подземным средством передвижения, а железная дорога преимущественно наземным. Преимущественно — потому что подчас ее путь тоже пролегал под землей. Очевидно, даже великие немецкие замыслы не всегда оказывались верхом совершенства.
Квин с Нейтом катались на электропоездах на протяжении нескольких часов. Попутно Квин проверял свои старые места явок, которые никогда не выбирал внутри помещений во избежание возможности быть кем-нибудь узнанным. Ему было приятно обнаружить, что большинство из его бывших «безопасных» мест не утратили своего прежнего качества. Уже миновав пивную «Золотой круг», Квин остановился и беглым взглядом окинул улицу. Как никогда прежде, его одолело искушение зайти внутрь и что-нибудь выпить. Но он поборол его и повел своего спутника обратно в метро.
Одно дело — искушение, а совсем другое — безрассудство.
— Надеюсь, ты шутишь? — умоляющим тоном произнес Нейт.
— Я же говорил, чтобы ты одевался теплее, — напомнил ему Квин.
— Я оделся тепло.
Они стояли в темной нише у входа в старое офисное здание. Полквартала отделяло их от ресторана «Амирит», в котором у Квина было назначено свидание с Орландо. В этот вечер погода выдалась на редкость холодной. По прогнозу температура ожидалась ниже пяти градусов мороза. На Нейте была легкая спортивная куртка поверх теплого свитера и темная вязаная шапочка. Одной рукой он держал дышащую паром чашку кофе, а другую отогревал в кармане куртки.
— Наше свидание не затянется долго. Час, от силы полтора, — пообещал Квин. — Заметишь что-нибудь подозрительное — сразу шли мне сообщение «девять-одиннадцать».
Нейт вынул из кармана руку с телефоном.
— Я просто нажму на кнопку «отправить».
— Хорошо. Пусть так.
Квин уже повернулся, чтобы уходить, но остановился и напоследок предостерег своего младшего товарища:
— Чтобы не обморозить лицо, время от времени растирай его рукой.
Когда Квин вошел в ресторан «Амирит», Орландо уже ждала его за столиком у противоположной стены зала. Это место она выбрала не случайно — оттуда можно было держать в поле зрения входную дверь, не поворачивая головы. Приблизившись, Квин сел на стул напротив нее. И почти в тот же миг к их столику подошел официант. Квин попросил принести для него пиво «Хефевайзен». Орландо была еще не готова сделать заказ, и тот удалился так же быстро, как и появился.
— Как долетела? — осведомился Квин.
— Можно сказать хорошо, — ответила Орландо. — Почти всю дорогу спала.
— Где твой багаж?
Под столом раздался приглушенный стук. Опустив глаза, Квин увидел возле ног Орландо коричневую туристическую сумку.
— Я путешествую налегке, — сказала она.
— Хвоста не было?
Она вскинула на него глаза:
— Как же, был. Как раз сидит за твоей спиной. Представить вас друг другу?
Квин улыбнулся:
— Достаточно было просто ответить «нет».
— Неужто ты впрямь думаешь, что я явилась бы сюда, если бы меня кто-то пас?
— Значит, ты уверена, что за тобой никто не следил.
— Знаешь, иногда ты бываешь чертовски невыносим. Где Нейт?
— Стоит на стреме.
— Ты бросил его на улице?
Квин пожал плечами:
— Ему это только на пользу.
К ним вновь подошел официант с бокалом пива для Квина.
— Вы будете что-нибудь заказывать? — осведомился он у Орландо.
Она выбрала баранину в остром соусе и бокал каберне совиньон. Квин попросил принести ему филе цыпленка под соусом карри и чесночный хлебец. В ожидании еды они болтали ни о чем.
Блюда были поданы в медных расписных чашах, причем аромат карри, баранины и чеснока опередил их появление на несколько секунд. Квин пододвинул свое блюдо к Орландо:
— Попробуй.
Она зачерпнула ложкой кусочек курятины с соусом и положила на свою тарелку поверх риса. Когда же его пригубила, восхищение на ее лице не потребовало никаких комментариев. Некоторое время они продолжали вкушать пищу в тишине.
— Не хочешь ли ты мне что-нибудь сообщить? — полюбопытствовала наконец Орландо.
— От Дюка пока никаких вестей, — ответил Квин, сделав глоток пива. — Но вчера вечером я говорил с Питером. Судя по всему, Дюк вышел на какую-то встречу. Питер хочет, чтобы мы ее прослушали и разведали, что к чему.
Квин отломил кусочек чесночного хлебца и, прежде чем отправить в рот, окунул в соус.
— А ты сам что думаешь? — спросила Орландо. — Имеет ли это к вам какое-то отношение?
— Не знаю. Возможно, и нет. — Квин отломил еще кусок.
— А если все-таки имеет?
Квин ничего не ответил.
В воскресенье, без четверти два дня, Квин покинул гостиницу через дверь, выходящую на Фридрих-штрассе, спустился в метро и направился в сторону замка Шарлоттенбург. Там он взял такси и вернулся к тому месту, с которого начал путешествие по городу, а именно к отелю «Доринт». Он решил, что не грех лишний раз перестраховаться: вдруг кто-то обнаружил намерения Дюка и узнал о приезде его, Квина. Если его опасения и впрямь подтвердятся, по крайней мере удастся скрыть тот факт, что Орландо и Нейт остановились с ним по соседству.
В качестве меры предосторожности Орландо расположилась в сквере через дорогу от гостиницы «Доринт». Связь с Квином она поддерживала с помощью радиопередатчика. Приемное устройство помещалось у Квина в ухе и со стороны было практически незаметно. Микрофон величиной не больше пуговицы был пристегнут к внутренней стороне воротника. Подобным же образом был снаряжен Нейт. Он сидел в вестибюле гостиницы, тупо уставившись в журнал и делая вид, что кого-то ждет.
Регистрация Квина в отеле прошла, как говорится, без сучка и задоринки. Номер для него был забронирован и подготовлен к заселению. Он справился, нет ли ему каких-нибудь сообщений, но таковых не оказалось. Номер располагался на шестом этаже. Это были такие же комфортабельные апартаменты, как и во «Временах года», хотя и поменьше. Квин рассчитывал найти там конверт с инструкциями, но его ожидания не оправдались.
Он поставил чемодан на двуспальную кровать, а сам расположился на диване в гостиной. Включил телевизор и, к своему удивлению, обнаружил, что на английском языке вещают только два канала — «Си-эн-эн интернешнл» и «Би-би-си уорлд». Брошюра на туалетном столике предлагала за отдельную плату просмотр дополнительного английского канала, на котором в этом месяце проходил ретроспективный показ фильмов Стэнли Кубрика, включая такие ленты, как «Космическая одиссея 2001» и «Цельнометаллическая оболочка».
Для начала он решил послушать новости, но успел ухватить только конец сообщения о забастовке водителей автобусов во Франции. Затем диктор стал рассказывать о предстоящей конференции по балканским проблемам, организуемой президентом Европейского Союза Гуннаром ван Воореном. Не проникшись к передаче особым интересом, Квин переключил телевизор на художественный канал и попал на космическую станцию 2001 года.
— Такси, — услышал он в наушнике голос Орландо. — Двое мужчин в костюмах. Без багажа. Один — с портфелем.
Она уже в третий раз извещала его о прибывших в отель.
— Оба вошли внутрь.
— Я вижу их, — раздался спустя несколько секунд голос Нейта. — Они прошли мимо стойки администратора и направились к лифтам.
Через несколько минут Квин услышал в коридоре чьи-то приближающиеся шаги. Они затихли возле его комнаты. Секунд тридцать ничего не происходило. Потом ему под дверь что-то подсунули, и в тот же миг шаги стали удаляться.
— Кажется, у меня только что побывали гости, — сказал Квин.
— Они еще там? — спросила Орландо.
— Нет. Но кое-что мне оставили.
Он подошел к двери. На полу лежал конверт, не слишком толстый. На нем красовалась большая красная буква «X». Квин покачал головой. Он уже не в первый раз замечал, что люди, с которыми ему приходилось работать, применяли приемы, чертовски смахивавшие на описанные в романах Яна Флеминга.
— Они садятся в такси, — сообщила Орландо.
— Ты успела их снять? — спросил Квин.
— Конечно.
Подняв с пола послание, Квин вернулся к столу, стоящему у стены рядом с диваном. Достал из его ящика нож для вскрытия конвертов и аккуратно вытащил содержимое. Пять листов бумаги. Первые два — карта Берлина. На одном из них был изображен район Мите, в котором находился отель «Доринт». На другом — берлинский район Нойкёльн. Третий лист представлял собой распечатку отправки денег на различные счета Квина. Этим утром он уже успел удостовериться в поступлении части из них. На оставшихся двух листах излагалось подробное описание операции. Последний из них являл собой уменьшенную ксерокопию здания, в котором, судя по всему, предполагалось проведение какого-то собрания.
Квин пробежался беглым взглядом по двум последним листам в поисках интересующих его сведений.
— Кажется, Дюк кое-что разведал насчет ожидаемой встречи. По его мнению, она состоится во вторник вечером.
— Это его предположение?
— Уверен процентов на девяносто в том, что встреча назначена на вечер вторника, — прочел вслух Квин. — В одном из зданий Нойкёльна.
— Знает ли он какие-нибудь имена игроков? — спросила Орландо.
— Отчасти. Некто РБО из Южной Африки. Да и то под вопросом.
— Странно.
— Не говори.
— И ни слова о Борко? — продолжала расспрашивать Орландо.
— Ни слова, — подтвердил он, еще раз пробежавшись глазами по листку с описанием задания.
— Не исключено, что Пайпер заблуждался.
— Все может быть.
Квин молча прочитал небольшой абзац послания.
— Дюк хочет прокатиться со мной к месту встречи сегодня днем.
— В котором часу?
— В четыре.
— Послушай, могу я вернуться в номер? — взмолилась Орландо. — Пока окончательно не обморозила себе задницу.
— Да, конечно. И сразу же электронной почтой отправь мне фотографии. Я не прочь взглянуть на них, прежде чем отправиться на свидание с Дюком.
— А может, ты сам зайдешь и посмотришь на них? А заодно прихватишь для меня большую чашку кофе?
Квин про себя улыбнулся. Кажется, холодный климат Берлина смягчил сердце Орландо.
— Не забудь послать фотографии. А кофе тебе принесет Нейт.
— Ненавижу тебя, — выпалила она.
— Это я уже слышу от тебя не в первый раз.