Старый птицелов Демьяныч нервничал. Уже конец июня, а все дожди и дожди. Давно уже пора за муравьиным яйцом в лес отправляться, да в дождь его не возьмешь. Соловьям и славкам вот как нужен этот бесценный корм. Без яйца песни не жди! Наконец небо скинуло полог низких туч, и солнце рано разбудило пернатых певцов и их хозяина. Старик наскоро собрался и поспешил на вокзал.

Лес встретил его как старого друга. Пересвистывались птицы, проносились, словно любуясь своим полетом, стройные стрекозы. Не раз бывал Демьяныч в этом лесу, и теперь уверенно спешил вглубь, к большому муравейнику. Ежегодно берет он дань с этого муравейника и каждый год — все больше.

Старик берег лесные богатства, он знал, что нельзя оставлять потревоженный муравейник, не поправив его: пойдет дождь — и тогда муравьям беда.

Вот и знакомый пригорок. Около высокой ели, словно изнемогая от собственной тяжести, опираясь на ствол дерева, стоит курган-муравейник. В его верхнем ярусе, прикрытые редким слоем хвои, лежат муравьиные куколки, или, как их обычно называют, муравьиные яйца. Тысячи муравьев вынесли их сюда, под живительные лучи солнца. Но стоит подуть холодному ветру, появиться туче — и шестиногие няньки в минуту упрячут свои сокровища в недрах огромного жилища.

Демьяныч не спеша опустил на землю торбочку с едой и свою нехитрую снасть для сбора муравьиного яйца. Солнце уже начинало припекать. «Самое время начинать, — подумал старик и вдруг заметил поодаль, на куче хвороста, что-то белое. — Никак цыпленок? Но как же он сюда попал? Ведь до ближайшего жилья километра два, не меньше!» Птицелов стал осторожно подходить. Короткохвостая белая птица сидела неподвижно. Никогда старик еще не видел такой. В волнении он сделал неверный шаг и громко хрустнул веткой. «Чак, чак, чак!» — закричал «таинственный блондин» и, пролетев низко над землей, нырнул в траву. «Дрозд-альбинос!» — сообразил старик и с проворством школьника кинулся в погоню. Через минуту, накрытый кепкой, дрозд пронзительно заверещал. Дрожащей рукой Демьяныч достал редкостную птицу и посадил ее в торбочку. «Вот это удача! — радовался птицелов. — На миллионы попадается один такой красноглазый! Жизнь прожил и ни разу еще не встречал!»

Однако надо и за дело приниматься. Из мешка вынут брезент, бидон и лабазный совок. Осторожно и ловко старик сбросил верхний слой хвои с макушки муравейника и обнажил целый склад муравьиных яиц. Словно в муравейник кто-то насыпал рису. Совок за совком быстро высыпается в мешок. Муравьи неистовствуют: одни с поразительным проворством утаскивают куколок, другие атакуют человека. Сколько их? Сотни, тысячи, сотни тысяч?! В минуту руки Демьяныча по локоть оделись в колючие перчатки: это муравьи, они щекочут, кусают, вгрызаются в кожу, прыскают муравьиной кислотой, лезут под одежду. Трудно долго выдержать натиск шестиногих фанатиков. Демьяныч быстро заравнивает вершину муравейника на конус и спешит прочь. Он прыгает, энергично встряхивая руками. Со стороны может показаться, что исполняется какой-то шаманский танец.

Стряхнув полчища мучителей, старик расстелил брезент на солнечной полянке, нарезал еловых веток и, загнув края брезента, подложил под них еловые ветки. На середину этой «ватрушки» он высыпал из мешка часть содержимого. До сих пор муравьи мешали человеку, а теперь они помогут ему очистить яйцо от хвои и другого мусора. Прямые солнечные лучи губительны для муравьиных куколок, и поэтому муравьи взапуски начали их таскать под загнутые края брезента. Старик только разравнивал засыпанное на середине «ватрушки» да отбрасывал сор, уже лишенный куколок.

Пока муравьи перетаскивали куколок, старик успел дважды покормить дрозденка. Этот короткохвостый диковинный альбинос совсем лишил птицелова душевного равновесия. Старик представлял, как будут поражены не только любители, но и специалисты, и ему уже рисовалась выставка птиц, люди, толпящиеся у клетки с белым дроздом, щелкающие фотоаппараты, осаждающие его биологи и корреспонденты.

Прошло часа два. Муравьи закончили свою работу — все куколки были «эвакуированы» из губительной зоны. Тогда старик взял бидон, совок и отбросил один край «ватрушки». Там белой горкой лежали муравьиные яйца без единой соринки. Демьяныч быстро подхватил их совком и высыпал в бидон. Опять муравьи кидались на выручку, хватали, тащили, но только человек опережал их.

Покончив со сбором муравьиных яиц, Демьяныч осторожно заглянул в торбочку. Она была пуста. Старик с досады трахнул торбочкой о землю. Кто теперь поверит, что он держал в руках белого дрозда и так нелепо его упустил? Сначала бедняга от огорчения бестолково метался, пытаясь найти беглеца, но вскоре овладел собой. Дрозд почти не летал, еще полчаса назад он был в торбочке. Далеко ему не уйти, надо только спокойно обследовать ближайшие кусты и подлесок.

Демьяныч приступил к поиску. Прошел час, другой, третий. Старик не замечал ни укусов комаров, ни назойливой мошкары, он весь был в паутине, кожа зудела, тело покрылось испариной, но все усилия найти беглеца оставались тщетными. Надо идти домой.

Вот он, удивительный блондин!

Измученный и разбитый, уже на выходе из леса, Демьяныч услышал громкое стрекотанье дроздов. «Наверное, где-то тут их птенцы». И по привычке, выработанной годами, старик устало оглянулся.

Прямо против него, на кусте, сидел белый дрозденок и смотрел на него своим красным глазом, вспыхивающим по временам опаловым блеском. «Не может быть! — сказал старик, словно увидел привидение. — За семьдесят лет — ни одного и в один день — два?!» Но дрозденок продолжал сидеть, перебирая желтым клювом белые перья. Тогда Демьяныч, не отрывая глаз от птенца, бесшумно опустил вещи на землю и двинулся к кусту. «Сиди, сиди!» — шептал он, неслышно подходя к птице. Он весь напрягся до предела: только бы не упустить во второй раз. Вот уже дрозденок совсем рядом. Птицелов осторожно протягивает руку. Птенец не движется. Рука все ближе, ближе, еще секунда — и птенец в руке!

Куда девалась усталость! Старик ног под собой не чувствовал.

Дома он посадил дрозденка в соловьиную клетку с мягким верхом, предварительно накормив его свежими муравьиными яйцами.

Наутро оказалось, что дрозденок решительно не желает сидеть в клетке. Он метался, совал клюв между прутьями клетки, подпрыгивал, ударяясь о мягкий верх своего жилья и уже размочалил концы куцего хвоста. «Так дело не пойдет!» — понял старик и посадил дрозденка между окон. Убедившись вскоре, что стекло непроницаемо, альбинос успокоился и сел на укрепленную для него палку.

Первый, кому Демьяныч сообщил о своей находке, был юннат Валерик, живший с птицеловом на одной лестнице. Он прибежал сразу. «Ты здесь с ним посиди, а я только на минуту отлучусь, поставлю в духовку муравьиное яйцо, иначе вместо куколок скоро одни мураши получатся!»

Когда старик вернулся, два друга долго обсуждали, сколько шуму наделает белый дрозд.

Прошло три дня, дрозденок стал уже прилично летать и сам клевал корм. И вот, вернувшись из садоводства, Демьяныч не нашел между окнами дрозденка. В стекле зияла большая дыра. Пришел Валерик. «Дедушка, а я вам сюрприз приготовил!» — «Мне вот сюрприз дворовые футболисты устроили! — мрачно ответил старик, подводя Валерку к окну. — Нет больше нашего красноглазого! Второй раз ушел — словно заколдованный! Ты теперь и ребятам не рассказывай, а то лгуном прослывешь, не поверят». — «А я докажу!» — «Как?» — «А вот как!» — И Валерка положил на стол черный конверт. «Когда же ты успел? — не отрываясь от фото, тихо промолвил птицелов и вдруг, обернувшись, порывисто обнял мальчика. — Спасибо тебе, Валерка, ты сохранил мою находку!»