Старый, с белыми стенами монастырь, великаном возвышался над кучей маленьких домиков с кривыми крышами и крошечными окошками. Милое, тихое местечко посреди пустынной местности — деревня вполне оправдывала своё название. Мы остановились в километре от крайних домиков, спешились, Аня села на траву и предложила сесть рядом.

Рядом стрекотали кузнечики, было душно и влажно; выглянувшее солнце грело не сильно, но озаряло всё вокруг приятным розовым светом. В высокой траве нас было не видно; Прижав руками колени, я внимательно смотрела на Аню. Она ковыряла землю серебристым лезвием клинка.

— В чём дело? — спросила я. — Как ты тут оказалась?

— Точно так же, как и ты, — Аня пожала плечами, — Через портал. Я приехала в ту гостиницу, увидела помятые латы и поняла, что что-то произошло. Тут в стене открылся портал, ну я и…

— Как ты оказалась в гостинице?!

— Ты же знаешь, мы с тобой связаны. Я всегда знаю, где тебя искать. Не знаю, как это получается, но… — она замолчала, а затем продолжила. Результат налицо.

— Так ты всё помнишь?! — я не могла поверить собственным ушам.

— Конечно. Кто-то из нас двоих должен был всё помнить, чтобы в случае чего, рассказать всё другой.

— Но, ведь это я твой телохранитель! — вырвалось у меня. Аня подняла на меня глаза, потом снова их отвела.

— Это не имеет значения. Если бы не я… Всё могло быть по-другому.

— Было сложно?

— Было сложно, когда я поняла, что моя родная мать стала обо всём забывать. Напоминать — бесполезно, тот мир так сильно влияет на сознание.

— Почему ты мне ничего не рассказала?

— Так было уговорено с самого начала. Ты тогда согласилась…

— Я не могла… — покачала головой я, глядя сквозь Аню.

— Пойми, так было лучше. Сейчас не имеет никакого смысла это обсуждать. Я следовала за тобой по пятам. В тот раз, когда на ваш след вышли следопыты…

— Янош… — выдохнула я.

— Не Янош, я, — произнесла Аня и воткнула лезвие в землю. Я узнала его блеск, тот самый, который тогда отделил меня от неминуемой смерти. — Герцог фон Эйбен прискакал позже.

— Но как? — не могла поверить я. — Кирилл сказал, что… Да и сам Янош.

— Принц объяснил всё так, как ему показалось — не больше не меньше. Мимо него и правда пронёсся всадник в синем плаще. Более того, это и правда был герцог фон Эйбен. Но я тебе говорю, если бы он был один, то прискакавший принц застал бы твой труп.

— Но как получилось так, что я тебя не видела?

— Я ехала стороной. Но Лена, дело-то совсем не в этом, — Аня отчаянно потрясла головой. — Фон Эйбен — предатель, жалкий трус.

— Что такое ты говоришь?! — я подскочила на ноги, Аня потянула меня обратно вниз:

— Сиди ты, чего доброго увидят. Я думала, он проявит себя, ждала.

— Чего?! Чего ты ждала? Даже если он не спасал меня — кто дал тебе право говорить о нём такие вещи? — начала возмущаться я, и сама себя не узнала.

— Лена, сядь, послушай!.. Это я втравила тебя в эту историю…

— Да о чём ты?!.. — всё больше заводилась я. — Это ведь я должна была тебя защищать! Какую чушь ты мелешь. Это я десять лет назад…

— Я не об этом! Там, а Макдональде… — оборвала меня Аня, но тут же замолчала сама.

— О чём ты?..

— Неважно. Той ночью в замок прискакала я — дура, видела в лесу следопытов, хотела сообщить вам, но его стражники меня схватили, почему мне стало ясно позже. Правда, Фиона Эдельвейс тогда увидела, как меня схватили, поинтересовалась, и им ничего не оставалось, как рассказать ей «правду» — дескать, приехала гостья, сообщила о том, что в лесу видела отряд и теперь её отведут к герцогу для большей детализации произошедшего. Как вырваться удалось — не спрашивай. Я тогда ещё думала — зачем слугам герцога хватать того, кто несёт им весть о грозящем нападении на принца со свитой. Потом дошло — герцогу было велено задержать вас до прихода отряда, а когда не удалось — он сам ринулся вслед, дабы убедиться, что план не сорван.

— Не может быть!.. — выдохнула я.

— Он застал этого гада ещё живым. Я пыталась разговорить следопыта, он прискакал в тот момент, когда этот был ещё жив, поэтому ему и удалось услышать то, о чём следопыт мне рассказал. Про задание Удо и про клятву убить виновных в изгнании. Я хотела выпытать про остальные патрули, но герцог внезапно оттолкнул меня и перерезал следопыту глотку, — Аня замолчала. — До сих пор не веришь? Тогда я продолжу: он направился ко мне с направленным клинком — длинней и острей чем этот, и будь уверена — он не просто хотел их сравнить. Говорит: «Кто ты такая?», а я стою, остолбеневшая — не знаю, что делать. Понимаешь, о чести всех фон Эйбен легенды ходили, а тут — такое. Но тут, совсем близко послышался стук копыт принц пожаловал. Когда Янош обернулся, я улучила момент и сбежала. Постыдно, горько, но мне важнее было тебя догнать.

— Понимаю, — промычала я, уставившись на запылившиеся хрустальные туфельки-кроссовки.

— И вот, снова. Я так думаю, Удо наложил какое-то заклятие на дорогу к Милой пустоши и повелел Яношу тебя на эту дорогу завести. Городок «выстроил», лес — всё как в лучших стратегиях, вот только принц, сотоварищи проскакал спокойно, а вас с Яном — будто завёл кто… — Аня загадочно притихла, глядя на меня. — Das ist ratsel, — попыталась сыронизировать она.

— А почему ты думаешь, что Кирилл проскакал спокойно? — решила отвлечься я.

— Хочешь — поспорим, — предложила она. — Но я не советую, принц Удо не нужен.

— Ему нужна ты, — произнесла я. Анна ничего не ответила. Мы сидели минут пятнадцать, не шевелясь. Каждая думала о своём, но готова поклясться, что мысли наши так или иначе сходились к одному — к предательству со стороны герцога фон Эйбен.

Такого удара в спину я не могла ожидать ни от кого — пинок со стороны принца вызвал бы у меня меньше удивления и негодования, чем подобное со стороны Яна. Так мало времени, практически неразлучно, но я готова была поклясться, что знаю его вдоль и поперёк — я слышала, как бьётся его сердце, чувствовала, как он мыслит, думает. Точнее, мне казалось, что я чувствую. А теперь, будто почва ушла из под ног и не смотря на то, что в этом мире появилась моя лучшая подруга, будто одним родным человеком стало меньше. Герцог Янош фон Эйбен — нет, этого я не могла простить, не могла понять, не могла успокоиться и начать ненавидеть, даже презирать не могла — таких чувств, как к нему, я не испытывала ни к кому раньше.

Кони паслись где-то далеко, их почти не было видно на фоне огромного предзакатного солнца. Мимо нас со скрипом проехала телега. Аня украдкой подняла голову из-за высокой травы. Я сделала то же самое. Телегой управлял древний старичок, опустивший на грудь подбородок и тихо дремлющий; время от времени он тревожно поднимал голову и дёргал лошадь за уздцы. На телеге посреди разметавшейся соломы лежал человек. Я узнала синий бархатный плащ, заляпанный грязью.

— Что теперь будет? — прошептала я, усаживаясь обратно на траву. — Что он скажет Кириллу?

— Что бы ни сказал — нам на руку, — расчётливо проговорила Аня.

— Только не говори, что Кирилл — тоже предатель.

— Не скажу, а какой от него прок? — логично сказала Аня. — Кому он поверит — нам или родному кузену? Какие у нас есть доказательства?

— Но ведь нельзя всё так просто оставить! — встрепенулась я. — Янош сможет в любой момент сдать Кирилла Удо. Я так не могу…

— Лена, нам надо добраться до Тезаруса. Принц — славный, но сейчас важно не это. Мы доберёмся до Саурваля сами, обходными путями. Я знаю дорогу — мы будем там уже завтра утром. Коронация — вечером. Ян скажет Кириллу, что тебя потерял — это будет истинная правда. Наверняка принц предположит, что тебя забрал Удо. Кирилл, конечно же, сделает всё, чтобы тебя вызволить, но до коронации ему делать ничего нельзя — как только он заикнётся о том, что ты исчезла, сам собой станет вопрос, откуда ты собственно взялась. Это не тусклый Тосквандоль, где всё до всех доходит, как до жирафов — столица, как-никак. Снова возобновятся контры между королём и кардиналом — этого никому не надо. Нет, принц поставит всех на уши дня через два. Поставит — это точно. В это же время Янош честно доложит Удо, что тебя нигде нет — ни в свите принца, нигде. Пока они будут друг с другом разбираться, при этом не решаясь всё это сделать более-менее публично, мы преспокойненько перенесёмся домой. Чем мой план плох? — улыбнулась она.

— Тем, что Ян так и останется…

— Ну вот всегда ты так! — Аня обидчиво отвернулась. Потом поднялась, громко свистнула, подзывая лошадей. — Забыла, с кем имеешь дело? Я же гений импровизации! Переночуем в монастыре. Поехали, — она запрыгнула на лошадь, я сделала то же самое, и мы неспешной рысцой направились к Житию на Милой пустоши.

Двери монастыря нам открыл относительно молодой монах: гладко выбрит, с лысиной на макушке, он был одет в коричневую сутану, на поясе болтались чётки. Он внимательно нас осмотрел, Аня вышла вперёд и проговорила:

— Саин, фон Эйбен здесь?

— Нет, — покачал головой монах. — Герцог перекусил, перевязал раны и поехал в Саурваль. У него был такой встревоженный вид… Наверное, спешил на коронацию.

— А принц?

— Принц был здесь ещё засветло. Он сменил лошадей, велел накормить телохранителей, а сам поговорил с настоятелем и через полчаса уехал.

— Ты дашь нам немного передохнуть? Саин, я тебя очень прошу, — монах кивнул, распахнул ворота и, тихонько озираясь, провёл нас во двор монастыря. Он проводил нас к сараю, привязал лошадей, насыпал им овса и провёл нас к кельям. Мы поднялись на второй этаж, он отвёл нас в северное крыло, отворил одну дверцу и движением руки показал, что ночевать мы будем тут. В комнате стояла одна-единственная кровать, был стол и полуразвалившийся табурет. Под самым потолком было маленькое зарешеченное окошко.

— Простите, это всё, что я могу вам предложить — моя келья. Сюда отец-настоятель не войдёт.

— Ты прав, Саин, ему лучше ничего не знать, — Аня кивнула, Саин молча вышел и затворил дверь.

— Ну вот, теперь мы можем передохнуть и успокоиться, — заключила Аня, усаживаясь на табурет. Он жалобно заскрипел под ней, но всё же не развалился. Я с недоверием покосилась на кровать, но всё же села.

— Кто это? — спросила я после пяти минут молчания. Саин тем временем уже успел вернуться, принести нам похлёбки и немного хлеба. Перед выходом он посмотрел на Аню, на меня, и без всякого умысла в глазах поинтересовался, когда мы отбудем.

— Ближе к полуночи, — быстро ответила Анна. Когда монах вышел, и я задала свой вопрос, она ответила:

— Ты, наверное, не помнишь. Он был послушником при монастыре тогда, десять лет назад. Потом, когда мы жили в Сен-Дельжотаре, он периодически навещал нас.

— Зачем?

— Здесь ведь монашеский орден. Отец-настоятель претендовал на звание кардинала, но ничего не получилось, и он из священника стал монахом. Не все тогда были за это решение кардинала, в том числе и монахи монастыря на Милой пустоши. Настоятель выступал против свадьбы, как против любого насилия, оправдываемого именем Господа. Саин, как самый молодой, обеспечивал связь замка и монастыря.

— Но почему ты не хочешь встречаться с настоятелем? Он может помочь тебе избежать лап Удо.

— Если он не помешал этой свадьбе тогда, когда Удо был совсем молод, не помешает и сейчас. Да и помощь, которую он может нам предоставить, не совсем та, которая нам нужна…

— Что ты имеешь в виду?

— Сейчас это не важно. Хорошо, что Саин пока на нашей стороне.

— Пока? Он тоже может нас сдать? — встрепенулась я, но Аня, улыбнувшись, меня успокоила:

— Саин? Никогда! Он скорее сам сгинет, но дело в том, как бы он во благо не совершил глупостей. Например, чтобы он не рассказал обо всём настоятелю. Да и потом, когда мы с ним встретились, он тоже ехал из Тосквандоля в Житие, он меня за призрака принял. Как узнал — понятия не имею, но сразу предложил укрытие в монастыре, пока угроза не пропадёт.

— А он точно нас не выдаст? Всё-таки подозрительно…

— Брось! — рассмеялась Анна. — Я в нём уверена.

— В Яноше ты тоже была уверена, — проговорила я и, отставив от себя опустевшую миску, легла на кровать, прижавшись носом к стенке.

В половине одиннадцатого я проснулась. Анна дремала, опустив голову на стол, но как только я, стараясь не разбудить её, приподнялась на кровати, подруга тут же открыла глаза и внимательно на меня посмотрела:

— Выспалась? — спросила она, протирая глаза.

— Прости, я заняла твоё место, — начала извиняться я, но она меня прервала:

— Я не хотела спать… Я так думала, — она погладила щёку, на которой отпечаталась столовая доска.

— Саин больше не заходил? — решила сменить тему я, но получилось это у меня слишком наигранно и резко. Аня, давя в себе желание попросту наорать на меня, чётко, с расстановкой проговорила:

— Лена, я тебе ещё раз повторяю: Саин — наш человек. Нельзя подозревать всех и вся.

— Не сердись, я уже не знаю, чему верить.

— Ты мне верь, — успокоившись произнесла Аня и села рядом. — Как раньше, как всегда. Помнишь, мы всегда друг другу доверяли.

— Но при этом ты всё помнила…

— Хватит об этом. Думаешь, было здорово?! Когда мы попали в другой мир, ранним утром оказались в совершенно незнакомом месте. Где всё иначе, нежели дома.

Мама не знала, что делать, твоя всё время искала способ накормить нас. Когда нас принимали за бомжей, а в ювелирке не хотели давать хоть какие-нибудь деньги за украшения; за семейные ценности, требовали квитанции, подтверждающие, что мы их не украли. Квитанции?! — она горько ухмыльнулась, встала с кровати и подошла к окну, высунула в него голову и обернулась, глядя на меня, у неё в глаза были слёзы. — Да мы и слов таких не знали. Ты ведь не помнишь, как маму чуть не отправили в психушку. Поверь, большего кошмара нет и быть не может: сон, ужасный сон, из которого не выбраться. Мы бродили неприкаянные по земле, как по раскалённым углям, в мире, где нет волшебства, но так много законов, норм, догм. Переезжали из города в город на попутных электричках, мёрзли в тамбурах, убегали от милиции. И никто, никто нам не верил. Пришлось быстро учиться, быстро принимать меры. Леди Марина знала, что долго не протянет, она уже не помнила треть произошедшего. Ты знаешь, как можно заработать деньги с помощью волшебства? Мама знала, она не сразу поняла, что, как и к чему в этом большом сумасшедшем доме, но через пару месяцев у нас был дом, была квартира, а через год мама уже ничего не помнила, — срывающимся от досады голосом закончила Анна.

— Почему ты, не я? Почему ты взяла на себя эту ношу, когда телохранителем была я?

— Так было надо. Там, в Макдональде, когда я увидела Кирилла, мне показалось, что что-то не так, что что-то должно в скором времени произойти. И что он будет так или иначе связан с этим. Наверное, ты почувствовала то же самое, иначе ты не пошла бы с ним.

— Ты знала, что в Москве учатся студенты из этого мира?

— Я догадывалась. А когда я вышла, и он последовал за мной… У нас была пара секунд, чтобы наскоро всё выяснить. Он назвался, спросил, мы ли это. Я спросила, с чего он это взял. Кирилл сказал, что в ближайший год групп не намечалось, а все кто был, уже отбыли. Я сначала и не поняла, о чём это он, но потом, когда дошло, всё стало на свои места: и то, что раньше я встречала на улицах не совсем обычных людей, и то, что он знает, кто мы такие. Как, почему, но все мы чувствуем друг друга в том мире, возможно, это потому, что мы ему не принадлежим… А потом, вышла ты, я сделала вид, что ничего не было… Дальше ты и сама всё знаешь.

— Так вот откуда он знает моё имя?! — выдохнула я. Аня кивнула. Подумать только, а ведь так ловко притворялся, когда я перенеслась в шкалу Обратуса и на глазах Удо вызвала сияние. Они мне в лесу настоящий допрос устроили, с пристрастием. А почему, кстати, ты не пользуешься «часами»? И сиянием? Или ты не умеешь?

— Без «часов» мы обе можем обходиться, — проговорила Анна. — А сияние… Умею, просто давно не приходилось и вообще… Там, когда вы убегали от следопытов, сияние бы не помогло — они не умеют переносится, а сражаться со статуями я не стану. Потом, когда на вас с фон Эйбен напал Удо… Ты и сама перенеслась, я издалека заметила вспышку и последовала за тобой.

— А ведь тогда, в гостинице псевдо — Жития на Милой пустоши, это ты хлопнула дверью. Подслушивала наш разговор? — усмехнулась я. — Почему ты не связалась со мной раньше?

— Всё из-за фон Эйбена, — ответила Аня. — Я думала, пока он считает, что никакой угрозы разоблачения нет, он скорее себя проявит и мне проще будет с ним справиться.

— Ты всё рассчитала, — восторженно заключила я. — Мне бы мозгов не хватило, а ведь это я твой телохранитель.

— В сложившихся условиях не важно, кто чей телохранитель. Мы с тобой заодно. Это было настоящее благословение — первый портал, через который вы спаслись от наёмников. Меня там не было, но я так думаю, что было совершено нападение, и очень серьёзное. Когда я пришла, не было ни вас, ни их, — я кивнула, — но нам ещё предстоит узнать, кто его открыл.

— Как кто? — удивилась я. — Тезарус.

— Тезарус должен был открыть его на двадцать минут позже — это время у ресторана назвал мне Кирилл. Тот портал, через который переместились вы, не был открыт первым придворным волшебником. Через портал Тезаруса перенеслась я, — всё больше нагнетая обстановку, проговорила Анна.

— Тогда что?.. — заплетаясь в словах, как в мыслях, проблеяла я. Вернее кто?..

— Нам нужно попасть домой, и знаешь, мне всё равно, кто откроет нам портал на этот раз.

Я согласилась, встала с кровати и стала собирать вещи. В дверь постучали:

— Лошади готовы, миледи, — тихо произнёс Саин. — не беспокойтесь, настоятель отъехал с час назад — он уже в дороге на Саурваль, спешит к коронации.

Аня подхватила накидку, сумку и открыла дверь. Монах с горделиво выпрямленной осанкой тем не менее смотрел на неё исподлобья. Было видно, что в нём борются два человека: он был так горд, что сослужил службу, но скромный образ монаха никак нельзя было нарушать выпирающей наружу чванливостью. Стараясь спрятать поглубже под мантию тщеславное желание оказать какую-либо ещё услугу, он бежал впереди нас, семеня то налево, то направо. Ну ещё бы, служить мальчишкой, когда он был наверняка единственной надеждой всего монастыря и снова оказаться в подобной ситуации… Мне было так жаль его и одновременно так за него радостно, что все сомнения разом куда-то делись.

Мы спешили в конюшню, Саин уже открывал ворота монастыря, чтобы выпустить нас, конных, наружу. А за стенами две луны светили ярко-ярко, отражаясь в крышах домов. И снова я направляла коня в неизвестную сторону, но теперь рядом со мной ехала моя лучшая подруга.