Мобилизация сети тайных агентов. Поддержание связи с тайными агентами по опыту Великой войны. Торговые конторы как наиболее надежное средство тайной разведки во время войны. Допрос пленных – переходная ступень к документальной разведке. Переводчики и разного рода пособия для допроса пленных. Использование материалов, находимых у убитых, раненых, пленных, а равно взятых в виде военной добычи. Перебежчики.
Выше очерченная сеть агентов тайной разведки на территории противника является базой для работы в военное время, служа как бы ее мобрезервом. Мобилизация резервов путем уплотнения сети вербовкой новых агентов, снабжение их на продолжительное время инструкциями, деньгами, если нужно паспортами нейтральных государств, и прочим производится в период натянутых дипломатических отношений между государствами. В этот же период должна быть организована новая система связи с руководителем тайной разведки на случай закрытия границ. Таким образом этот предмобилизационный для войск период является для тайной разведки ее мобилизационным периодом, периодом чрезвычайно интенсивной ее работы.
В этот и последующие затем периоды ведется неустанное наблюдение в районах их сосредоточения войск в исходное для начала боевых действий положение. Теперь задача агентов-резидентов облегчается простотой постановки заданий, но бесконечно зато усложняется по невероятной трудности доставка донесений, в большинстве случаев кружным путем. Между тем своевременность и достоверность этих донесений имеют огромное значение, так как точное определение начала скрытой мобилизации противника означает ускорение мобилизации своих войск, что не безразлично для дипломатических переговоров, предшествующих объявлению войны. Если граф Мольтке говорил, что с объявлением мобилизации у него наступало самое спокойное время, то в деле тайной разведки этого сказать нельзя, ибо воля противника играет здесь первенствующее значение, а потому арест звена сети может смешать все карты и свести на нет долголетнюю упорную работу мирного времени и притом в любой момент, будь то в мирное или в военное время. Ввиду этого война тайных сил разведки ведется непрерывно, и войсковая мобилизация лишь количественно усиливает эту борьбу, но никоим образом не качественно, а потому переход от мирного положения на военное менее чувствуется в штабах руководителей тайной разведки чем в штабах крупных войсковых соединений. Нигде так остро не стоит требование к офицеру Генерального штаба быть всегда готовым поддержать на должной высоте в смысле выполнимости план операции не зависимо от изменения боевой обстановки – как в тайной разведке, где обстановка зачастую принимает самые причудливые формы, чаще всего неблагоприятные.
Как выше было сказано, на войне поддержание связи со своими агентами является первостепенной задачей, ибо этим обеспечивается своевременность получения от них донесений. Для иллюстрации я приведу организацию этого дела нашими союзниками в Великую войну согласно книги полковника Николаи «Тайные силы» (стр. 103-109).
В Великую войну для относительно свободных сношений воюющих сторон оставались следующие окна – нейтральные страны Дания, Голландия и Швейцария, через которые и шел поток шпионов и их донесений. Путь этот был не только кружен, но и не безопасен со стороны неприятельской контрразведки, особенно при переходе государственных границ. Приходилось поэтому прибегать к техническим средствам для преодоления стены штыков и укреплений в виде аэропланов, воздушных шаров, парашютов, почтовых голубей, радио – для поддержания связи со своими агентами.
В мае 1915 года впервые немцами была установлена высадка спустившихся в этапном районе армии военных шпионов, снабженных почтовыми голубями для посылки донесений. Это были старшие французские офицеры, под штатским платьем носившие французский и немецкий мундиры. Первый – для того, чтобы сойти за военнопленного, а второй – для введения в заблуждение немцев. В 1915 году в руки немцев попало таким образом девять воздушных шпионов, из коих четверо было в форме, и пять аэропланов, а в 1917 году – семь воздушных шпионов и один аэроплан. Обычно каждый такой шпион был снабжен шестью почтовыми голубями.
Столь значительные потери при спуске принудили наших союзников более целесообразно разрешить этот вопрос: англичан – путем пускания небольших воздушных шаров для свободного полета, а французов – спуском с аэроплана при помощи парашютов. Употребляемые англичанами воздушные шары обладали при диаметре в восемь с половиной метра вместимостью в 310 кубических метров, поднимали одного человека и имели дальность полета до 50 километров. Назначением этих шпионов было не столько посылка донесений, сколько организация разведывательного пункта в тылу германской армии с посылкой донесений в Голландию.
Французы с 1917 года практиковали спуск шпионов с аэроплана при помощи парашюта. Уже в 1917 году немцы насчитали три случая спуска таких шпионов. Об использовании парашютов в бою много говорится в книге германского майора Schuttel, изданной в 1935 году, «Fallschirmtruppen und Luftinfanterie» («Парашютные войска и воздушная пехота»).
В 1917 году, когда политическая пропаганда союзников в Германии давала уже должные плоды, стали применять четвертый способ сношения с тылами германских армий – в виде спуска с аэроплана в небольших корзинах при помощи парашюта почтовых голубей и воздушных шаров для донесений. Кроме наставлений, как надо поступать с голубями, и пищи для них, там находились: вопросный лист, образец донесений, французские деньги и следующее обращение: «Сопротивление бошей наступлению союзников приходит к концу. Союзники уже очистили часть французской территории. Для продолжения наступления нужно, чтобы союзники хорошо были осведомлены о расположении противника и о его намерениях… Посылкой донесений Вы окажете своей стране ценную услугу и приблизите конец войны».
В декабре 1917 года в необитаемых местах тыла германских армий было найдено таких корзин с голубями 63, в январе 1918 года – 41, в конце мая 1918 года в одной только армии – 45. На фронте наблюдались постоянно летящие голуби, несшие, по словам полковника Николаи, важные военные донесения. Попадать в них было очень трудно и только 11 голубей было подстрелено. Эта система, по-видимому дававшая нашим союзникам хорошие результаты, была введена ими с 1918 года, причем корзины с голубями перебрасывались при помощи небольшого в пять метров в диаметре воздушного шара с надписью: «Немецкий воздушный шар, может быть уничтожен». Впоследствии этот шар сжигался автоматически сам после того, как корзина с голубями достигала земли. Опасение за жизнь почтовых голубей, спускаемых в необитаемых местах, заставила союзников перебрасывать через фронт при помощи небольших воздушных шаров небесного цвета пакеты с одним – двумя сложенными воздушными шарами, наставлением для их наполнения, иногда и химическими препаратами для добывания газа.
Этим же путем союзники сбрасывали и отправительные (Имеются в виду передающие. – Прим. состав.) радиостанции с 4-мя аккумуляторами по сто вольтовых сухих батарей каждая и 30-метровую антенну. Дальность действия такой станции – пятьдесят километров. Немцы часто находили в тылу своих армий подобным образом переброшенные радиостанции, но ни разу не удалось открыть подобную радиостанцию в действии.
Из вышеприведенной исторической справки видно, насколько труден для удовлетворительного разрешения вопрос о поддержании связи с агентами в военное время. Наиболее надежным и простым средством является переброска почтовых голубей при помощи аэропланов и парашютов, так как полет воздушных шаров зависит всецело от попутного ветра, которого в нужный момент может и не быть.
Несомненно лишь одно, что в будущем бесшумные и невидимые аэропланы, в связи с успехами техники в смысле портативности передающих радиостанций, значительно продвинут разрешение трудного вопроса о поддержании связи с тайными агентами в военное время.
Попутно надо хоть несколько слов сказать об использовании нашими союзниками вышеупомянутых средств связи со своими агентами и для целей политической пропаганды путем сбрасывания с аэропланов газет и листовок на французском и немецком языках. Однако в 1916 году высшее германское командование объявило, что впредь это будет считать актом шпионства, и тогда союзники стали применять для этой цели воздушные шары, которые могли поднять до 400 газет каждый и летать при этом на расстояние до 600 километров. С этих воздушных шаров, начиная с 1917 года, стали сбрасываться не только листовки, но политические брошюры и книги, доказывающие виновность в войне Германии и видевшие ее спасение в революции. Чтобы судить о количестве сбрасывавшихся летучек, достаточно сказать, что в июле 1918 года таковых было найдено в одной только армии 300 000 экземпляров.
Трудность поддержания связи с звеньями сети тайных агентов заставляет прибегать к разведке глубокого тыла противника при помощи торговых предприятий нейтральных стран, служащие которых, свободно путешествуя по своим делам по неприятельской территории, могут одновременно собирать и чрезвычайно ценные в военном отношении сведения. Мысль эта не нова, ее лелеял еще в 1904 году китайский купец русофил Тифонтай; ее, судя по воспоминаниям, широко использовал Первый лорд английского адмиралтейства Фишер; ее, наконец, разнообразно применяли наши союзники в Голландии и отчасти в Швейцарии. Голландия во время Великой войны кишела подобного рода псевдоторговцами и купалась в разбрасываемых ими деньгах.
Успех подобного рода предприятий отчасти покоился и на том расчете, что Германии нужны были сырье и продовольствие, которые она могла получить только через нейтральные страны. Благодаря этому получался заколдованный круг – союзники через торговые конторы нейтральных стран облегчали себе ведение тайной разведки в глубоком тылу противника, помогая вместе с тем перенесению Германией голода в результате их блокады.
Невзирая на все принимаемые меры, результаты тайной разведки в военное время были весьма ограничены. Это общее мнение как наших союзников, так и противников; вот почему личная тайная разведка является на войне подсобным средством, главным же ее орудием является совокупность (У автора – разновидность. – Прим. состав.) личной и документальной тайных разведок – допрос пленных и изучение найденных у них, а также у убитых и раненых, а равно захваченных в виде военной добычи материалов как официального, так и личного характера. Таким образом допрос пленных является переходной ступенью к чисто документальной разведке, то есть к получению секретных документов противника.
Для опроса пленных нужны прежде всего переводчики, знающие их язык, затем различного рода пособия в виде квартирного расписания войск с указанием фамилий начальствующих лиц, описания форм обмундирования для того, чтобы создать у спрашиваемого впечатление, что мы все уже знаем и нет потому смысла ему что-либо скрывать.
Если у нас было достаточное количество офицеров, знающих немецкий язык, зато совершенно не было лиц, знакомых с венгерским языком. Ввиду этого вскоре после аннексии Боснии и Герцеговины я решил организовать при штабе Варшавского военного округа курсы венгерского языка для офицеров Варшавского гарнизона, поручив ведение занятий словаку Гурбану Ваянскому, сносно владеющему русским языком. Курсы были двухлетние, и занятия на них велись лишь зимой, ранней же весной производились слушателям экзамены. Главное внимание на курсах было обращено на ведение разговора на этом совершенно неизвестном русскому человеку языке. Успешно окончившие курсы могли ехать за свой счет в отпуск в Венгрию, лучшие же по баллам слушатели получали на это премию по 300 рублей.
Главное однако затруднение при ведении занятий на курсах встретилось в полном отсутствии у нас в России не только учебников на русском (По смыслу – венгерском. – Прим. состав.) языке, но даже и словарей. Обращение за помощью к нашей Академии наук делу не помогло. Пришлось и учебник, и словарь составлять Гурбану Ваянскому и мне. Таким образом честь издания первого в России венгерского учебника и словаря принадлежит штабу Варшавского военного округа.
Таким нелегким путем, без специальных отпусков средств от казны был создан у нас отдел в сто приблизительно офицеров-переводчиков венгерского языка, который явился единственным источником, из коего черпали своих переводчиков сначала формировавшиеся в Варшавском военном округе 4-я и 5-я армии, а затем и остальные армии Юго-Западного фронта, действовавшие против Австро-Венгрии.
В Германии вопрос о переводчиках был разрешен иначе. Там это дело – изучение языка – предоставлялось инициативе каждого офицера. Выдержав экзамен, он получал заграничную командировку, а кроме того добавочное жалование за знание соответствующего языка.
Ведение допроса пленных, особенно офицеров, требует известного навыка и знания психологии человека, попавшего в столь тяжелое положение. Откровенность показаний зависит в значительной степени и от учета основных черт национального характера, поэтому мерами устрашения здесь делу не поможешь. Более ценных пленных должны допрашивать высшие чины разведывательного отделения.
Особенный интерес при опросе пленных представляют имеющиеся у них документы и знаки отличия, скрытно ими носимые и указывающие на принадлежность их к известной части. Это важно не только для проверки показаний допрашиваемых, но и для документального установления войсковой части, не существовавшей в мирное время. На основании подобных неоспоримых данных, а равно и данных документальной разведки составляются подробные боевые расписания войсковых частей противника, находящихся на фронте, с целью дальнейшего неукоснительного наблюдения за ними, что будет иметь особенное значение при ведении войны противником по внутренним операционным линиям, то есть при переброске войсковых его масс с одного фронта на другой, как то имело место у немцев в Великую войну. В 1916 году помощник английского военного агента майор Тернхилль вручил мне в штабе Северного фронта в Пскове составленную таким образом книгу с указанием не только всех войсковых частей германской армии, но и против какого союзнического фронта они находятся.
На основании показаний массы австро-венгерских пленных, взятых после нашей первой галицийской победы 1914 года, штабом Юго-Западного фронта был подробно разработан вопрос о расположении против него частей противника, чем был внесены весьма существенные коррективы к имевшимся у нас документальным данным о плане развертывания австро-венгерских войск в первоначальный период войны.
Особенный интерес представляют материалы, взятые у пленных, убитых и раненых офицеров высших чинов и офицеров Генерального штаба. По утверждению наших противников подобными материалами было установлено ими наше наступление в Силезию в ноябре 1914 года, переброска сибирских корпусов на европейский театр войны и пр.
Из вышеизложенного видно, что умело веденный допрос пленных, особенно взятых на широком фронте, является одним из надежнейших средств тайной разведки, так как показания одних пленных перекрестной и очной ставкой могут быть проверены показаниями других пленных, а главное – подтверждены захваченными материалами, то есть средствами уже документальной разведки. Существенный однако недостаток этого средства разведки заключается в том, что оно не дает возможности заблаговременно проникнуть в намерения противника. Это, впрочем, можно отчасти достигнуть умелым опросом пленных и перебежчиков, особенно перед намечающимися противником операциями большого размера.
Полковник Николаи в своей книге «Тайные силы» приводит два таких случая показаний – француза и англичанина перед большим сражением 1918 года: «Таким образом незадолго до общего сражения взятый в плен француз выдал весь план наступления в таких подробностях и с такой точностью, что ему не поверили. То же самое сделал английский сержант весной 1918 года, дав настолько обширные и для своего положения невероятные показания, что они остались под сомнением, и только впоследствии была установлена их достоверность» (стр. 126).
А. Керсновский, описывая эрзинджанскую операцию 1916 г., имевшую целью отобрать у нас Эрзерум и Трапе-зунд, говорит, что «благодаря счастливой случайности нам удалось заблаговременно узнать этот план через перебежавшего к нам майора турецкого Генерального штаба, черкеса по происхождению, оскорбленного несправедливым к нему отношением германо-турок и отомстившего сообщением всех их (турок) планов» («История Русской армии», ч. IV, стр. 863).
Как сказано было выше, опрос пленных является переходной ступенью от личной тайной разведки к документальной.