В августе 2006 года министерство туризма Ирана выпустило в Интернете сайт – биографию Ахмединджада (смысл фамилии – из рода или колена Ахмеди).

Он родился в 1956 году, спустя 15 лет после того, как державы вторглись в Иран, в небольшой деревне Арадан, в ста километрах южнее Тегерана, рос в семье строгого глубоко религиозного отца-кузнеца. Был четвертым ребенком среди семи братьев. Когда ему исполнился год, семья перебралась в Тегеран вместе с большим валом сельчан, которые заполонили город. Переезд был трудным. Нужда была великой. Нищета и полная потеря ориентиров жизни в городе усилила привязанность к религии.

Семья жила в ужасной нищете в пригороде Тегерана. Отец начал работать на предприятии, производящем изделия из металла. Заработок был нищенским. Несмотря на это главным предпочтением в семье была учеба сыновей. По дороге в школу Ахмединджад проходил мимо домов богачей. Именно на этом пути возникли у него радикальные идеи.

Комментаторы в мире считают, что нищета вкупе с малым ростом и явно некрасивой внешностью (противники дали ему кличку «обезьяна») и были той силой, что способствовали его продвижению.

По словам Ахмединджада, он достиг выдающихся успехов в учебе и был принят в университет 123-им из 400 тысяч абитуриентов, несмотря на, что во время вступительных экзаменов, у него шла кровь из носа. Учился он на инженера. Во время учебы присоединился к движению против режима шаха, в поддержку Хомейни. Стал членом группы «по укреплению единства», которая была активно замешана в захвате дипломатов американского посольства в заложники. Был ли он одним из захватчиков? До сих пор это неясно. Он отрицает это, хотя и подтверждает близость к группе захватчиков посольства. Он говорит, что лично был против этой акции, считая, что она не принесет никакой пользы. Кстати, те, кто захватил посольство США, впоследствии заняли высокие должности именно в лагере реформистов Хатами, и среди них немало женщин.

Известно фото из архивов советской разведки одного из захватчиков с «Калашниковым» в руках и сигарой в зубах. Человек весьма схож с Ахмединджадом, но выглядит намного старше будущего президента Ирана, которому тогда, в 1979 году, было всего 23 года. Попытка сравнения черт лица при помощи мощных компьютеров не дала однозначного результата.

Три американских дипломата, взятых в заложники, абсолютно уверены в том, что он был одним из вожаков захватчиков. В интервью «Вашингтон пост» они рассказывают, что помнят его, как жестокого следователя. «В миг, когда я увидел его фото в газете, я узнал этого подлеца», – сказал один из них.

И все же, почему Ахмединджад, который не боится атаковать США самым резким образом, отрицает свое участие в захвате посольства? По мнению комментаторов, он понимает, что такое признание, поставит его лично, не как президента Ирана, в открытое противостояние с США и резко сузит его возможность выезжать заграницу, например, чтобы выступить на Ассамблее ООН. К тому же, признание в таком агрессивном акте противоречит тому подходу, который он пытается выражать публично: мол, мусульмане – жертвы, раздавленные башмаком США, а не захватывающие силой и жестокостью безоружных дипломатов.

После всех этих событий Ахмединджад заканчивает учебу и получает степень доктора по инженерному планированию транспортных сетей. Он воистину являет пример второго консервативного поколения революции – мало религиозных, но очень много технократов, вышедших из групп «стражей революции» и получивших образование по точным наукам.

С завершением учебы он был мобилизован в отряды «стражей революции» и послан как офицер инженерных войск в одну из дивизий – воевать против Ирака. Во всяком случае, такова официальная версия. По данным же разведки на Западе, он был послан с тайной миссией по другую линию фронта – связаться с курдским подпольем, чтобы направить его против Саддама Хусейна. По данным французской разведки, взятым у трех бойцов курдского подполья, Ахмединджад был одним из «стражей революции», находящимся с ними в тесной связи, снабжал их оружием, проводил с ними боевую подготовку, активно поддерживал их действия против армии Ирака, участвовал в маневрах в пограничных горах между Ираном и Ираком. Один из высокопоставленных командиров «стражей революции», который бежал из Ирана, свидетельствовал о том, что Ахмединджад принадлежит к особому секретному отделу «стражей революции», и в его рамках занимался особенно трудными делами. По словам этого перебежчика, у этого отдела есть целая сеть своих тайных тюрем. Отдел же этот № 325 или И-2 включает карцер и камеры пыток.

Трудно сказать, насколько это правда, но сомнения нет, что Ахмединджад, освободившийся из армии в чине полковника, сделал карьеру благодаря связям с высшими чинами «стражей революции» во время службы в армии. Главным его покровителем стал аятолла, проживающий в священном для шиитов городе Кум, Мухаммед Таки Мисбах-Язди, один из самых фанатичных служителей ислама, один из высших теологических авторитетов «стражей революции», разведывательной службы и фракции ультраконсерваторов в меджлисе (парламенте) Ирана. Он-то и проложил путь в политику Ахмдинджаду через бюрократический аппарат правительственных учреждений и местной власти. Вначале он был назначен губернатором ряда областей и советником министра культуры, можно сказать, «инструктором по исламу».

В 2003 году он выставил свою кандидатуру на место мэра Тегерана и победил на выборах.

Включение Ахмединджада высшую политическую элиту было частью более широкого процесса включения «стражей революции» в иранский режим. И это, по мнению, израильской разведки, ведет к усилению крайних элементов во власти и несет в себе катастрофическую опасность, ибо в среде «стражей революции» верность режиму и его принципам находится под постоянной и неусыпной проверкой. Тот, кто сумел удержаться, можно представить, прошел экзамен на наиболее прилежного и наиболее фанатичного «стража». Весь этот состав «стражей революции» заменил во властных структурах религиозных деятелей, которые удалились для более глубокого изучения религии ислама. Сегодня во властных структурах, по сути, нет ни одного из среды духовных служителей ислама.

«Стражи революции» сумели также обосновать свои экономические позиции, основав, по данным США и Израиля, собственный картель. Есть у них «подставные» компании. Они участвуют в работе крупнейших фирм, часть прибылей которых уходит к «стражам революции». Это еще более укрепляет их позиции и усиливает их фанатичную веру.

Сам Ахмединджад ведет скромный образ жизни, но его брат Дауд занимается финансами семьи и сегодня он – один из самых богатых людей в Иране.

Будучи мэром Тегерана, Ахмединджад не забывал свого долга исламу. Он заложил широкую аллею и парки в 2004 году в честь ожидаемого прихода Махади, исчезнувшего имама (шиитский мессия), который должен явиться, согласно шиитской традиции. Через год, уже избранный президентом, он выделил 17 миллионов долларов на строительство мечети, выложенной голубой керамикой из города Гамкаран, находящегося недалеко от священного города Кум. Согласно шиитам это именно то место, где должен явиться исчезнувший имам. Как мэр Тегерана, Ахмединджад потребовал, чтобы все мужчины, находящиеся на общественной службе, отрастили бороды и носили рубахи с длинными рукавами, снял все рекламы, где были нарисованы звезды, как символ американизма. При нем «стражи революции» получили полную свободу бесчинствовать на улицах столицы в насаждении скромности среди женщин.

Таким образом, всем в Иране стало ясно, что Ахмединджад – консерватор из консерваторов, почетный член ордена фанатиков школы аятоллы Исбах-Язди. Это понял президент Хатами и вывел его из заседаний правительства, несмотря на то, что мэру Тегерана полагалось на них присутствовать.

К приближающимся выборам 2005 года напряженность между консерваторами и реформистами достигал апогея. Совет специалистов изучил возможности более, чем тысяча кандидатов, и отобрал из них шесть – пять консерваторов, представителей верховной главы Ирана Хаменеи, и одного реформиста, у которого, естественно, не было никаких шансов быть избранным. В поездке по Тегерану с фотографами представителями прессы, Ахмединджад указал на роскошный дворец, в котором проживал Рафсанджани, богатый как Крез, владеющий значительной частью плантаций по выращиванию фисташек и экспорта нефти, а затем показал квартиру, в которой он, Ахмединджад, проживает. Предвыборный лозунг его был: «Голосуйте за уборщика ваших улиц». Массам он говорил, что перед его глазами все время стоит безработная молодежь, квартирный вопрос и проблемы женитьбы. Потому он реализует проекты развития на основании справедливости и желания народа, и направит в пользу бедных деньги, вырученные за продажу нефти. Во втором круге голосования сторонники Рафсанджани, видя, что лагерь их тает на глазах, не пришли на выборы. Сам Рафсанджани был удивлен своим поражением, говоря, что президентское место у него забрали обманом.

По сути, с победой Ахмединджада началась «вторая революция». Реформисты были удалены со всех властных постов. Их место заняли бывшие члены «стражей революции. Офицеры органов безопасности и разведки, вышедшие из этих отрядов «стражей», заняли ключевые позиции в министерствах иностранных и внутренних дел, в обороне, культуре, образовании, и все – на базе ислама.

В отношении ядерного вопроса Ахмединджад публично ужесточил позиции Ирана, представив свершившиеся факты, которые по этой причине международное сообщество вынуждено было принять.

Одно из первых его действий было увольнение около 40 послов. Другими словами, была произведена «чистка» дипломатического корпуса. Выступая перед послами до их увольнения, новый президент сказал, что он не доверяет европейцам, а «Парижское соглашение» по поводу ядерного вопроса, подписанное Ираном с Европой, является соглашением «империалистическим». Он потребовал, чтобы Европа приняла иранские предложения, а не захочет, «мы найдем способ, как себя вести с ними». Послы ответили, что Европейский Союз не хочет иметь проблем с Ираном. Он уважает право Ирана достичь новой ядерной технологии, и «Парижское соглашение» именно направлено, чтобы обе стороны поэтапно обрели доверие друг к другу.

Однако Ахмединджад отверг эти доводы и обвинил Европу в том, что она имеет дерзость учить Иран, как сохранять права человека, которые ею же в своих странах попираются.

Агрессивными методами Ахмединджад подавил в августе 2006 года движение по сбору миллиона подписей за изменение законов против женщин, инициированное активистками по защите прав человека и за равноправие полов. Демонстрацию женщин силой разогнала женская «народная милиция», женский вариант «стражей революции». Милиционерши избивали демонстранток, вырывали из их рук плакаты. Было арестовано около 70 активисток по защите прав человека, студенты, журналисты.

При Ахмединджаде власти опубликовали решение забивать камнями прелюбодействовавших и даже изнасилованных женщин. Обвиняемую закапывали по шею в землю, и люди имели право забивать ее камнями предварительно установленной величины (порядок есть порядок) до смерти.

Ахмединджад до конца 2006 года закрыл около ста газет, солидаризировавшихся с реформистами, и даже еженедельник «Шарк», являющийся ведущим среди еще оставшейся реформистской печати. Поводом к его закрытию послужила опубликованная в нем карикатура, изображавшая в виде шахматной игры вопросы ядерной политики Ирана в отношении Запада, который был представлен белым конем. Иран же представлял ревущий осел с нимбом вокруг головы. Намек был абсолютно ясен: выступая с речью на Ассамблее ООН в 2005 году, Ахмединджад сказал, что ощущает сияющий нимб вокруг головы, ибо несет мессианскую весть народам мира.

По сути, закрыв еженедельник, Ахмединджад выступил с открытым забралом против Рафсанджани, являющегося по сей день вторым человеком в государстве, против иранской интеллектуальной элиты. В своем выступлении 5 сентября 2006 года (отчеты с текстами выступлений Ахмединджада опубликованы в Интернете в переводе на иврит) он призвал «очистить» университеты от профессоров – либералов и атеистов. Десятки преподавателей были выгнаны на пенсию. На их места назначены были люди Ахмединджада, не имеющие никакого понятия в академических делах. Протесты студентов и преподавателей были жестоко подавлены.

Место реформистских ценностей в период Ахмединджада занял миф о шахидах, обретающих святость своей смертью во имя ислама. В своей речи после избрания новый президент (речь опубликована в Интернете на английском языке) сказал:

«Мы за воинственно наступающее искусство. Такое искусство возвышает, защищает высшие идеалы, атакует вульгарное декадентство, анти-божественное и античеловеческое. Искусство самопожертвования шахидов ведет к цельности, изображая лучшую жизнь и лучшую смерть. В конце концов, искусство диктует каждому как жить. В этом – сущность искусства. Есть ли вообще искусство, более прекрасное, божественное, вечное, чем искусство шахидов?»

Ахмединджад демонстрирует во всем своем облике аскетизм, носит пиджаки из искусственной кожи, подобно простому рабочему, который только вышел с работы за покупками. Он, по его словам, ездит на «Пежо-504» выпуска 1977 года. Принимает гостей, сидя на полу, угощая лишь легкими напитками фруктами. Иногда к этому прибавляется черный хлеб и нежирные сыры. Этого же он просит, находясь за границей: «Это я ел в детстве. В лучшем случае был еще виноград».

И все же весь демонстрируемый им облик не купил ему степень «Самого знаменитого в мире иранца». Знаменитым он стал лишь благодаря его резким провокационным выпадам против США, и, главным образом, против Израиля. Его постоянные выступления против «Большого и Малого Сатаны» дали ему возможность обрести общественный статус. И это в то время, когда президент Хатами дал ему роль, абсолютно лишенную всякой силы, в борьбе за президентское место против двух мощнейших конкурентов – бывшего президента Рафсанджани и главы высшего совета по национальной безопасности Али Лариджани, назначенного духовным лидером Ирана Хаменеи – курировать ядерный вопрос. В Израиле считают Лариджани самой двуличной, усыпляющей Запад фигурой, выдающей себя за современного человека лишь потому, что он получил образование в Англии, и даже написал работу для получения второй степени по философии Канта. По сути же, речь идет о крайнем и жестком фундаменталисте, воспитанном отцом – не менее фанатичным аятоллой.

В этом соревновании, Ахмединджад и выбрал, как главное свое оружие, – нападки на Израиль, становясь агрессивнее от выступления к выступлению. «Мир без сионизма» – таков был девиз его последующих выступлений, – «исламский мир вскоре сотрет постыдное пятно сионизма». Мир с Израилем он назвал «сдачей позиций исламского мира».

США, Канада, Европейский Союз, Россия заклеймили в ООН слова Ахмединджада. Но МИД Ирана отверг протест Совета безопасности ООН, заявив, что он «продиктован сионистским режимом», но при этом пояснил, что Иран не собирается нападать на любую другую страну.

Касаясь еще одной излюбленной им темы – Катастрофы, Ахмединджад в речи в декабре 2005 года сказал: «Катастрофа еврейства это придуманная легенда, которую евреи освящают более, чем Бога». В той же речи он предложил перевести Израиль в Канаду, США или Аляску. Несмотря на жесткую реакцию в мире, он в том же месяце сказал в Мекке: «Некоторые государства в Европе упрямо повторяют, что Гитлер уничтожил миллионы ни в чем не повинных евреев. Но мы этого не принимаем. Мы спрашиваем европейцев: потому надо поддерживать захватчиков Иерусалима? Если вы такие честные, вы должны выделить часть вашей территории, к примеру, Германии или Австрии, чтобы там сионисты создали свое государство. Это мы поддержим».

Став президентом, Ахмединджад, пригласил в Иран отрицателей Катастрофы, которые находились под угрозой суда. Так 13 декабря 2005 года по иранскому телевидению было передано интервью с отрицателем Катастрофы Роже Гароди, который доказывал, что газовые камеры вообще не были предназначены для убийства евреев.

Иран использовал международную книжную ярмарку в Франкфурте в октябре 2005 года, представив широкий спектр антисемитской литературы. В иранском павильоне продавались «Протоколы сионских мудрецов», краткий вариант книги антисемита Генри Форда «Всемирный еврей», изданной еще в 1921 году, и брошюра иранского автора «Выдумки о избранном народе и легенда о его исторических правах».

В декабре 2006 года в Тегеране состоялась специальная конференция «исследователей Катастрофы», на которой, естественно, выступил Ахмединджад: «По желанию народов, с божьей помощью, путь сионистского режима катится под уклон. Бог обещал это. Так же, как Советский Союз был стерт с карты и сегодня не существует, так вскоре исчезнет и сионистский режим». Слова эти были встречены бурными аплодисментами участников конференции.

Ахмединджад также приобрел популярность в мире своими выходками, граничащими с безумием. Так в сентябре 2005 года, завершая речь перед Ассамблеей ООН, неожиданно начал молиться в микрофон: «Будь милосерден, Повелитель мира, верни, как можно скорее исчезнувшего имама, который нам обещан». Все эти выходки позволили Ахмединджаду обрести скандальную славу в средствах информации, придав ему статус намного более мощный, чем реальное его положение во власти Ирана. По сей день он не является ни первым лидером, ни вторым, и, сомнительно, даже третьим. Но нет сомнения в том, что все его агрессивные высказывания имеют поддержку, и в первую очередь, Хаменеи.

Эти высказывания, лишенные всякой сдержанности, естественно, вызвали острую критику в самом Иране. Главный его оппонент Ахмединджада бывший президент Хатами сказал, что «экстремисты в Иране жаждут подражать Бен-Ладену, и дают отличный повод врагам нападать на ислам и на Иран. Они соревнуются с движением Талибан призывами к насилию и преступными актами, противоречащими религии (Лондонский еженедельник «Аль-Хайят». 15.11.05).

Религиозно-мессианская мантия, которой обернул себя Ахмединджад, вызвала гнев многих известных аятолл. Так в марте 2007 года открыто выступил против него аятолла Азма Юсуф Санаи, личный друг Хомейни, многие годы возглавлявший революционные суды. Резко критикуя внутреннюю экономическую и грубую внешнюю политику президента, он сказал:

«Нет никакой пользы – быть изолированным от мира, и атака американцев или введение против Ирана новых санкций будет для нас катастрофой. Нечего делать другим того, что мы не хотим, чтобы делали против нас, так учит Коран. Катастрофа евреев Европы – это история. Так что, мы изменим историю наций? Я просто не понимаю, зачем правительство вторгается в эти области. Все это очень плохо для ислама и для Ирана».

Духовный лидер Ирана Хаменеи пытается смягчить столкновение консерваторов и реформистов, во всяком случае, не довести до взрыва в средствах массовой информации. Официально он поддерживает Ахмединджада и призывает не вступать в политическое противоборство, однако далеко не в восторге от религиозно-мессианского рвения президента, желающего выглядеть, как новоявленный аятолла. Сам Хаменеи не хочет солидаризироваться с каким-либо политическим движением. Несмотря на то, что он способствовал поражению реформистов во главе с Хатами и приходу к власти ультраконсерваторов, он все же попытался уравновесить ситуацию, укрепив статус Рафсанджани в качестве председателя Совета по укреплению интересов режима и дав этому Совету широкие полномочия, главным образом, контролировать деятельность трех ветвей власти. Таким образом, он укрепил Рафсанджани, как второго человека в руководстве страны, в определенном смысле стоящего над президентом, председателем меджлиса (парламента) и главой судебной системы. Над Рафсанджани стоит в иерархии власти только сам Хаменеи. – «верховный лидер и глава государства».

Рафсанджани же, с получением такого высокого поста, тотчас же вернул на политическую арену бывшего президента Хатами, назначив его высшим советником своего Совета, вероятнее всего, с согласия Хаменеи, который явно обеспокоен падением международного статуса Ирана. Таким образом, Рафсанджани и Хатами несколько охладили пыл Ахмединджада по ядерной проблеме и проблеме Израиля. В интервью Си-Би-Эс в конце 2006 года Ахмединджад несколько снизил свой агрессивный тон и даже заявил, что он против распространения ядерного оружия и не думает, что произойдет военное столкновение между США и Ираном.

Борьбой сил в верхах власти Ирана можно объяснить захват 15 английских моряков «стражами революции» в марте 2007 года и освобождение их после двух недель. Вероятнее всего, это была реакция на введение санкций Советом безопасности ООН против Ирана, на исчезновение генерала Аскари, арест его заместителя Ахмеда Абаси в Ираке. На таинственная смерть специалиста с мировым именем по электромагнетизму профессора Хусейнфора, который занимался установкой по обогащению урана в Исфагане. На исчезновение некоторых «стражей революции», по мнению Ирана, захваченных западной разведкой.

Вообще же на Западе считают, что Ахмединджад – не проблема, а симптом. Сам факт, что такой ультраконсервативный человек является президентом страны, говорит о том, что Иран сдвинулся вправо, на крайне консервативные позиции. Следует все же отметить, что, несмотря на сравнительно легкие экономические санкции, налагаемые в течение лет на Иран международным сообществом, стране нанесен тяжелый ущерб. С момента прихода к власти Ахмединджада с Ираном не подписано ни одно соглашение об экспорте нефти или природного газа. Запрет, наложенный США на компании, находящиеся в связи с Ираном, не разрешает инвестиции в технологию добычи черного золота, что привело к снижению добычи 5–8 процентов каждый год. Нефтеперерабатывающие заводы Ирана находятся в столь плачевном состоянии, что Иран вынужден импортировать 40 процентов нефтепродуктов, горючее для промышленности и транспорта. Чтобы не вызвать взрыва режим субсидирует горючее, газ, электричество на сумму в 20 миллиардов долларов в год. И, несмотря на столь тяжелое положение страны Ахмединджад продолжает гнуть свою линию. А вопрос дальнейшей судьбы режима и на сей день остается неясным.