Пасс 1

Мэгги открыла портал и ждала, когда новые демоны в него пройдут. Войско Эдди Харта готовилось к нападению на замок графа Кордейна. Когда последний демон показался из портала, щёлкнув зубами, она облегчённо вздохнула, присела на поваленное дерево. Поваленных деревьев вокруг лежало много. Полумёртвые создания алхимика Нико Кукольника приступили к работе по подготовке к штурму в тот же момент, когда войско Эдди Харта вошло в земли графа Эдварда, верного вассала нынешнего короля.

Демоны выстроились перед волшебницей в длинный ряд, сложив кожистые крылья и сверкая красными глазами. Стенки светонепроницаемого купола, который Мэг сама придумала, защищали демонов от прямых солнечных лучей, которых питомцы волшебницы боялись, как огня. Мэгги движением пальцев перемещала демонов в воздухе, словно фигуры на шахматной доске, формируя из них небольшие отряды из четырёх-пяти особей каждый.

— Одна, две, три… гоблин знает сколько! — волшебнице надоело считать.

В сферу проник алхимик Нико Кукольник:

— Слышал, что кто-то нашёл управу на твоих питомцев, — сказал алхимик, наматывая на палец прядь русых с проседью волос. — Интересно, сколько демонов можно получить за пару недель?

— За пару недель, при наличии хорошего материала, около сотни.

— Сотни, — повторил Нико и закатил глаза. — При наличии материала… А ты думала о том, кто делает этих тварей?

Мэгги сердито посмотрела на Нико:

— Не слишком ли вы любопытны, мэтр?

— Нет, не слишком. Кто автор этих милых созданий?

— Меня это мало интересует, мэтр. Главное, что их мне поставляют в нужном количестве.

Алхимик попытался подойти к одному из демонов.

— Твари всё время голодны, — предупредила волшебница.

Нико остановился. А жаль. Мэгги с большим удовольствие скормила бы этого типа одному из демонов. Алхимик не очень-то упитан, но её питомцам понравился бы даже этот задохлик. К тому же, девушка сама бы с большим удовольствием посмотрела, что у мэтра внутри.

— Они хороши, но не совершенны, как и всё в этом мире, Мэг, — заключил мэтр, косясь на смотрящих на него жадными глазами демонов. — Мне поручили найти более рациональный способ избавить твоих демонов от страха перед светом. Кстати, заклятие Мрака на замок Кордейн подействовало лмшь отчасти. За стенами замка вновь пылает живительный огонь, как ни в чём и не бывало. Не знаешь почему?

Мэг чуть было не сделала роковое движение пальцами. Одно из тех движений, которое заставляет демона нападать на её врагов. Но алхимик и вправду мог пригодиться…

— По слухам, у графа служит один мой коллега, то есть алхимик, да и дети графа тоже не так просты, — сказал ей Нико, с некоторой самоуверенностью рассматривая чародейку.

Волшебница раздражённо сжала в кулаке сапфир, висевший у неё на шее.

— Алхимик и маг — не одно и тоже, мэтр! Даже если даже дети графа имеют силу магии и обладают даром, то они по наитию заклятие снять не в силах. Их кто-то этому учил?

Нико снова принялся теребить прядь волос. Судя по лицу, он погрузился в раздумья:

— Заклятье Тьмы слишком сложное?

— Нет, любой мало-мальски маг может его отвести, — ответила ему Мэгги.

— Вот видишь, моя дорогая Мэг, получается, что дети графа мало-мальские маги.

Мэг Лори вспомнила, как училась колдовать сама. Для того, чтобы освоить даже это простенькое заклятье, понадобились годы тренировок и горы знаний.

— Даже если они недоучки или того хуже — самоучки, нам придётся повозиться с этим замком. Первое, что меня сразу насторожило, — уничтожение путевого кристалла, который наш общий знакомый некромант Фариз Корно якобы прекрасно спрятал неподалёку от замка. Потом — уничтожение практически полсотни моих демонов только за одну ночь и снятое заклятье Тьмы, — волшебница взяла в руку прутья и принялась плести из них что-то. — Не слишком ли много для недоучек?

Нико усмехнулся:

— Недоучек… С чего ты, моя дорогая, решила, что нам противостоят недоучки? Если это недоучки, то очень талантливые. И глупые до предела. Как ни странно, если, не зная брода, попытаться переплыть реку, то можно утонуть, а можно переплыть. И получится это у них лучше, чем у тех, кто всё же останавливается на полпути из-за страхов, которые по ошибке называются «знаниями».

Мэгги щелчком пальцев закрыла портал. И откинула полу походного шатра. Девушка-маг научилась ставить свой шатёр с помощью всё той же магии. Под куполом защитного поля сейчас кроме неё, Нико и демонов никого не было. Никто из людей маркиза Эдди Харта не смел соваться к ней. Сам маркиз Эдди держался подальше от защитного купола, под которым девушка-маг держала своих страшных помощников.

— Не желаете ли перед боем пропустить стаканчик, мой дорогой Нико? — предложила девушка-маг своему союзнику и натянуто улыбнулась. — Ну же, Нико, для храбрости немного не повредит. Да и пока мы почти наедине, можно перекинуться парочкой слов…

Нико поначалу, не без основания, заколебался в своём решении, но, выслушав доводы, зашёл в шатёр волшебницы и тут же уставился на эльфийскую девочку Эолит. Та поздоровалась с гостем.

— Какое милое дитя, — расползся в улыбке алхимик. Он подошёл к девочке, взял за подбородок, стал рассматривать её лицо. Особенно его занимали крупные, немного раскосые зелёные глаза эльфийки. — Дитя эльфов, сколько тебе лет?

— Кажется, сто двадцать или чуть больше. Не знаю точно, господин, мы считаем свой жизненный цикл не годами, а веками. Мне нет ещё и двух веков, — ответила алхимику Эолит.

Мэгги немного удивилась. Эльфийская девочка, выглядевшая как десятилетний ребёнок, оказалась старше своей хозяйки. Сюрприз…

— Детство — это испытание, Нико. Особенно для эльфа, которому приходится быть ребёнком почти двести лет, — сказала чародейка.

Нико отпустил подбородок девочки и сел в кресло. Перед ним появился стол с вином в кувшине и фруктами на серебряном блюде. Эолит налила гостю и хозяйке вина. Кукольник не спускал с девочки взгляда. Он перекатывал в пальцах кубок с вином, но пить не торопился. Мэгги, разместившись в соседнем кресле, продолжала плести что-то из прутиков.

— Сегодня придётся потрудиться немного больше обычного, Мэгги. Противник старается предугадать твои действия заранее и помешать. Пока у него это хорошо выходит, — говорил неторопливо Нико, рассматривая красную жидкость в бокале.

— В любом случае, превосходство на моей стороне, и это очевидно, — попыталась улыбнуться ему Мэгги.

— Возможно… — уголки губ Нико приподнялись слегка кверху.

Мэг старалась не смотреть на причмокивающий рот Кукольника.

 

Пасс 2

Ласточка рассматривала рану на плече и считала аккуратные швы на коже. Странно, но её вновь разместили в спальне, в которой на неё напал демон. От того что окна стали более зауженными, спальня эта мало отличалась от темницы. В узкую щёлку, которая когда-то была окном, пробивался дневной свет. Сандрин молча страдала от ран. Она погружалась в мысли, пытаясь отвлечься от тянущей боли в плече. На потолке появлялись яркие картины-воспоминания, рисуемые её воображением. То мерещился демон, нападавший на неё в этой самой спальне, то огромный и рогатый владыка Сангиум, который звал её, называя «Солнечной девой». На самом деле в спальне царила пугающая тишина. Пугающая до такой степени, что девушке хотелось закричать или завыть, как волчице, потерявшей волчонка. Но вместо того, чтобы закричать, юная леди принялась считать овечек. Она рисовала их с помощью волшебства на потолке.

— Одна, две три, три с половиной… — громко считала юная леди Кордейн.

Овечки являлись ей исключительно розового цвета и даже с улыбками на довольных овечьих мордочках. Пульсирующая боль в плече всё же захватила все её мысли, вытесняя навязчивых розовых овечек с потолка, она застонала, поджав ноги и перевернувшись на бок.

— Никому я не нужна! — закапризничала Ласточка. — Даже эти тупым розовым овцам!

Конечно, весть о спасении дочери графа Эдварда кому-то в этом замке принесла радость, кому-то разочарование и даже опасения, а кому-то и вовсе было всё равно. Няня Мирабель долго не могла успокоиться, всё время пускала слезы, лобызала юную леди с таким рвением, что та еле вырвалась из её объятий. Брат и сестра тоже прослезились. А отец граф Эдвард Кордейн переменился в лице, сначала побледнел, потом, напротив, покраснел и еле сдержал влагу в уголках глаз.

— Радоваться надо, а вы слёзы тут размазываете! — дулась на них Сандрин.

И вот теперь-то её все оставили в покое. Она же так хотела этого. Ну, чтобы её оставили в покое. А получилось, что бросили в одиночестве.

— Эй, где же ты, остроухий учитель-мучитель Горознай, — закричала девушка, снова уставившись в потолок, — хоть бы отравы какой притащил. Больно — сил нет терпеть! Люди, есть кто живой, или всех демоны сожрали?!

Сандрин поднялась с усилием на ноги и посмотрела в маленькое окно. Девушка ничего не увидела, кроме густого облакоподобного тумана, застилающего всё вокруг. Туман густой белой волной перебрался через стену и захватил внутренний двор замка. Без магии в этом случае не обошлось точно! Юная леди чувствовала действие чужеродной магической Силы каждым кусочком кожи.

— Что это такое? Туман среди белого дня!

Сандрин с жадностью принялась искать свой магический медальон. Его нигде не оказалось. Похоже, Горознай забрал его ещё тогда в темнице и позабыл вернуть обратно. Сандрин ощутила боль в плече и всё более нарастающее предчувствие магического инородного присутствия. Под ложечкой у неё засосало так, что она, преодолев боль, с ещё большим рвением бросилась искать медальон. Ласточка всё ещё надеялась найти его именно в этой комнате.

Девушка перевернула бельё на кровати, проверила каждый угол комнаты. Она буквально до боли и судорог ощущала необходимость надеть медальон на шею. Наконец, её старания всё же оправдались. Среди разбросанной, размётанной ей по полу одежды из сундука, блеснул желтоватый блик магического кристалла.

Страшный грохот сотряс стены. Юная леди подпрыгнула и, надев на себя медальон, не сразу, но всё же нашла в себе смелость выглянуть в окно. Она увидела пролетевший по воздуху каменный снаряд. Крики людей и звуки борьбы наполнили двор замка. Туман на стенах замка окрасился в розовый цвет. Дождь из стрел обрушился на головы воинов графа. На галереях шла оживлённая битва. Во внутреннем дворе замка тоже суетились люди. В чане на костре несколько мужчин варили смолу, помешивали длинными палками, разливали черпаком по глиняным кувшинам, потом женщины и иногда даже дети тащили кувшины на галереи и башни с катапультами. Из башни Грёз тоже прикатили несколько бочек и вылили их содержимое в котёл со смолой. Горознай работал неподалёку от котла. Во дворе появился и отец, одетый в латы и в сопровождении стражи. Потом их всех медленно поглотил густой туман.

Сандрин быстро собралась и по стенке побрела в каминный зал. Там творилось что-то невообразимое. В зал стаскивали раненых. Некоторые лежали чуть ли не друг на друге. На полу залы появились алые лужи крови.

Увидев изувеченных людей, Сандрин остолбенела и на время потеряла способность мыслить. Твердь под ногами уходила. Слуги суетились и помогали раненым.

— Сандрин, не стой, — привела окриком Ласточку в чувство сестра Анна. Голубое платье сестры покрывали высохшие и свежие пятна крови. — Живо возьми повязки и помоги перевязывать людей.

Садрин оклик сестры заставил собраться. У девушки будто появились новые силы. Она побежала вслед за сестрой. Артур находился рядом. Мальчишку война уже совсем не радовала. Маленький лорд ходил среди раненых с испуганным лицом и не знал, что ему делать.

Странный туман ворвался в дом и стал расползаться пологом под ногами.

— Этот туман, просто наваждение какое-то. Такое чувство, что на тебя всюду нападают, а ты стоишь и ничего не можешь сделать, — говорил раненый в ногу парнишка, пока Анна перевязывала его.

— Это магия, я чувствую, — сказала сестре Сандрин.

— Я тоже, — ответила Анна.

Артур смотрел под ноги, изучая белые клубы, пробирающиеся через щель под дверью каминного зала.

В зал ворвался алхимик Мишель Горознай, впустив следом изрядную порцию тумана, который заполнил коридоры замка. В руках Мишель держал деревянный щит, утыканный кучей стрел и лекарский сундучок. Он прислонил щит к одной из стен. Алхимик окинул изучающим взглядом тёмных глаз фигуры раненых людей. Утопая в тумане почти до колена, полуэльф занялся осмотром раненых и врачеванием.

— Придётся ампутировать… — с сожалением сообщил он ополченцу с безвольно висевшей изуродованной рукой. Тот скорбно склонил голову.

Женщина с красными щеками, находившаяся рядом с раненым, перепугалась:

— Мэтр, может подождать?

— Ампутировать! — твёрдо ответил мэтр Горознай и направился к следующему человеку. Следом за ним увязалось несколько слуг, готовых выполнять его распоряжения. Мишель быстро осматривал раненых, разгоняя уже заполонивший всё туман взмахами рукавов робы.

— Перевязать, дать эликсир Забвения… Сожалею, надо ампутировать… — распоряжался мастер, раздавая людям из сундучка пузырьки с эликсирами. — К этому я подойду позже, у него перелом, не трогайте и не двигайте его.

Мишель посмотрел под ноги, отдал сундучок в руки леди Анны, подошёл к Артуру.

— Артур, ты сделаешь ветер? Нужно срочно убрать этот странный туман и помочь защитникам крепости, — спросил он маленького лорда.

— Я попробую, учитель, — ответил мальчишка, радуясь, что хоть чем-то может помочь.

— Тогда пошли, — взял его за руку мэтр и потащил к выходу.

Артур, подпрыгивая от возбуждения и махая свободной рукой, побежал рядом с учителем.

 

Пасс 3

Нико внимательно пялился в свою оптическую трубу на стены замка Кордейн. Он сидел на суку высокого дерева, словно на смотровой площадке. Неожиданно поднявшийся сильный ветер гнал густой туман в обратную от замка сторону.

— Ну же, Нико, смотрите внимательнее, волшебник рано или поздно может появиться на галереях или на одной из башен, — говорила ему девушка, одетая в кольчугу поверх синей туники с длинными рукавами. На груди у неё сверкал синий сапфир. Она подпрыгнула и вмиг оказалась рядом с алхимиком на ветви дерева. Ветка прогнулась.

— Не сильно дёргайся, Мэг, иначе хлопнешься с этой ветви, как переспелое яблочко, — покосился на неё Кукольник.

— Дай мне свою трубу, у меня глаз намётан на такие вещи, — дёрнула Мэг за рукав алхимика Нико Кукольника.

Волшебники снова продолжили смотреть в трубу по очереди. Живой поток из вооружённых воинов рвался к стенам замка Кордейн. После добровольной сдачи нескольких городов и поместий к армии маркиза присоединилось немало добровольцев. Все эти люди свято верили в силу Сангиума и лучшую долю, которая ожидала их с приходом нового справедливого короля.

— Идиоты! — усмехнулась Мэгги, глядя на растущие кучи трупов, и передала трубу алхимику.

Вооружённые до зубов и вдохновлённые возможностью поживиться, наёмники с какими-то звериными криками рвались на штурм стен замка Кордейн. Замок сдаваться не собирался. Две катапульты, воздвигнутые, как и в прошлый раз оживлёнными зловещими помощниками Нико Кукольника, метали каменные снаряды. Снаряды отскакивали от стен замка Кордейн, не причиняя им особого вреда. Волшебная сила защищала замок надёжно. Со стен на людей лилась горячая смола явно с какими-то добавками, летели камни и брёвна. Несколько сотен убитых и раненых воинов легли, так и не добравшись даже до рва. Разочарованный вопль раздался, когда протрубили отход. Волна нападавших отхлынула, потеряв туманное прикрытие.

Когда колдовской туман сдуло странным ветром, воины графа Эдварда смогли видеть врага намного лучше, их уже ничто не сдерживало, не опутывало.

— А вот и он! — вдруг воскликнул Нико кукольник и передал трубу Мэг Лори.

— Вы уверены?

— Сама посмотри.

Мэг взглянула в трубу. На одной из башен у катапульты вместе с несколькими стражами и светловолосым мальчишкой стоял молодой человек в серой робе и кольчуге. Словно хищная птица со скалы, он озирал окрестности через такую же оптическую трубу, наблюдая, как туман отступает от стен. В руке молодой человек держал деревянный щит, прикрывая от стрел себя и мальчугана. Вскоре кудесник по отблескам стекла заметил Мэг с Нико на сосне и стал показывать смотрящим на него волшебникам достаточно обидные и неприличные жесты.

— Шут! — возмутилась Мэгги, сделав кислую мину. — Это он вам?

Нико взял трубу и, взглянув в неё, засмеялся:

— Нет, похоже — тебе… Глянь, юбку изображает!

Мэгги вырвала у Нико трубу и снова взглянула в неё. Молодой человек на башне задрал край робы и нагло показал волшебнице зад.

— Придётся прихватить заразу за это самое место! — девушка маг говорила сдержанно, но лицо её, и без того бледное, стало белым. — Кстати, эту задницу я уже где-то встречала…

Возмутительный наглец на башне всем своим видом выражал волшебнице презрение. Он прыгал, плясал, будто раскачиваясь от ветра из стороны в сторону. Тёмные длинные волосы подлеца жадно трепал ветер, отогнавший волшебный туман прочь. Где же Лори видела этого наглого смутьяна? Кто он и почему так взволновал её? Мэг Лори хоть и считала себя не слишком злопамятной, но поведением этого нелюдя задета была до глубины своей падшей души.

Нико закусил губу, удерживая смешок:

— Мне этот парень уже нравится!

— Нравится… — прошипела на него волшебница.

— Весёлый парень, правда? — издевался Нико.

Кукольник достал из кармашка на своём алхимическом поясе камушек и, превратив его в стрелу, запустил её в сторону башни противника. Стрела совершила стремительный полёт ввысь и чуть не попала в голову наглеца в серой робе. Юноша успел прикрыться щитом. Щит от стрелы Кукольника разлетелся в щепы. А на лице наглеца появилась кровь и напряжение.

Алхимик графа Эдварда отбросил в сторону обломки щита и, прикрывая мальчишку собой, скрылся с башни, свободно рукой держась за лицо.

— Пусть знает своё место! — с сарказмом сказал Нико, довольный метким выстрелом.

Мэгги с завидной лёгкостью перенеслась с ветви дерева в седло своего коня и помчалась к стенам замка Кордейн. Следом за волшебницей двинулся вооружённый отряд, дожидавшийся её неподалёку от дерева. Командовал отрядом рыцарь сэр Ариэль Блистательный. Теперь мужчина не отходил от волшебницы ни на шаг, всюду сопровождая в походах. Нико смотрел на этого смельчака с некоторой иронией.

— Приготовьте больше снарядов! — приказал Кукольник своему уродливому созданию, примчавшемуся выслушать новые распоряжения хозяина. Это была кукла из человеческих останков. С достаточно крупным и крепким телом, четырьмя руками. Вместо ног к этой кукле Нико, словно издеваясь, пришил медвежьи лапы. Химероподобные творения алхимика с каждым разом становились всё причудливее и страшнее на вид.

Мэгги пустила коня галопом. Девушка мысленно перебирала в памяти лица молодых мужчин, встреченных и встречаемых ей за последнее время. Кто же ты, мастер, так нагло бросивший вызов ей, волшебнице, лишённой сердца? Удивляло то, что с туманом справился вовсе не этот тип, а какой-то маг. «Ну же, где я видела эту наглую рожу?» — силилась вспомнить чернокнижница.

После нескольких заклинаний, произнесённых чародейкой мысленно, за её спиной выросли два каменных гойла. Гойлы зашагали к стенам замка Кордейн. Один из них направился прямо к перекидному мосту, второй — к южной стене крепости. Мэгги с отрядом воинов мчалась впереди своих созданий. Гойлы шагали по заданному им волшебницей пути, иногда давя случайно попадавшихся под каменные ноги людей. Но гойлы не успели подойти ни к стенам замка, ни к перекидному мосту. С башни с катапультой вылетел пылающий ярким жёлтым светом снаряд, разнёс полголовы одного из каменных гойлов Мэг, почти дошедшего до перекидного моста. Другой снаряд развалил гойла окончательно. Во второе каменное создание полетели такие же огненные снаряды. Один из них угодил прямо в гущу штурмующих стены, а сейчас отходящих от замка наёмников, брызгая огнём в разные стороны. Раздались крики заживо горевших людей. Конь чародейки испугался, взметнулся на дыбы.

— Проклятье, собачий сын! — выругалась волшебница, еле удержавшись в седле. — Что это такое?

Огненный снаряд чуть не обрушился и на её голову. Мэгги еле успела прикрыться от него защитным магическим полем. Снаряд отскочил в сторону от волшебницы, покатился по земле, оставляя огненный след. Мэгги собрала Силу в кулак, прокричала заклинания. Из камней, дерева, из различного рода мусора возникли ещё с десяток гойлов. Куклы Нико успели натаскать для катапульт много камня. Но так как катапульты сейчас оказались бесполезны, то для гойлов камень вполне сгодился. Гойлы шли медленно к стенам замка и, не успев дойди даже до рва, разрушались от огненных снарядов защитников. Мэгги пыталась отбивать снаряды магией, но даже это не спасало её каменных созданий. Они горели, словно свечи, а потом рассыпались в пыль. Последний гойл превратился в гору руин почти рядом с мостом. Огненные снаряды сыпалась и на головы воинов маркиза Харта, выжигая всё на своём пути. Войны маркиза кинулись спасать свои шкуры. Войско отхлынуло от стен замка Кордейн, как волна отлива. Послышались ликующие крики воинов графа Кордейн. Наёмники побежали даже мимо лагеря маркиза.

— Стойте! — кричал охрипшим голосом взбешённый маркиз Эдди Харт, следивший за сражением с коня. — Всем стоять!

Его приказы заглушали крики ужаса спасавшихся бегством людей.

Мэгги тоже пришлось спасаться позорным бегством. Достигнув леса, чернокнижница спрыгнула с коня, упала на колени, зло вырывая из земли пальцами пучки жухлой травы. Гневные проклятья девушки заглушал гомон и топот воинов, вынужденных отступать. Сэр Ариэль Блистательный пытался поднять Мэгги. Она отпихивалась от него. Но верный рыцарь поднял девушку на руки и отнёс в её шатёр. На этом битва для Мэгги завершилась.

Некоторое время чародейка беспомощно лежала на топчане, изредка вздрагивая и сжимая губы. Потом вскочла на ноги и хотела выбежать из шатра.

Маркиз Харт перегородил ей путь. Лицо его выражало спокойствие, но взгляд маркиза был полон гнева. Он схватил девушку за запястье. Мэгги почувствовала такую боль, словно руку обожгло огнём. За спиной Харта за чародейкой наблюдал сникший алхимик Нико Кукольник.

— Не думайте, что вы всесильны, господа волшебники. Виконт Себастьян предусмотрительно позаботился об этом, — после этих слов, маркиз Эдди Хард достал из-за пазухи замшевый мешочек. Мешочек трепыхался.

— Твоя жизнь в моих руках, — главнокомандующий армией сжал мешочек в пальцах.

Ноги у Мэг в одно мгновенье подкосились. Она беспомощно упала на земляной пол шатра. Нико Кукольник и сэр Ариэль ринулись на помощь девушке, но маркиз Харт жестом остановил их. Алхимик Нико выглядел как побитый пёс; скрючился, как столетний старик, он теребил длинный подбородок, глаза алхимика нервно бегали. Он внимательно следил за пальцами маркиза Харта и нервно сглатывал слюну. Он ясно понимал: если убьют Мэг, то вряд ли пощадят его.

— Ваше сиятельство, мёртвые волшебники вам ни к чему, мы недооценили врага, но всё ещё можно поправить. Дайте время, мы найдём способы получше, — упрашивал алхимик, низко раскланиваясь.

— У вас есть время до завтра! — рявкнул маркиз Харт и ослабил пальцы на мешочке. — Если не справитесь, станете дровами для моего очага.

Маркиз убрал пульсирующий мешочек за пазуху и вышел из шатра. Мэг слабо пошевелилась.

 

Пасс 4

Мэгги щедро раздавала своим демонам пинки, драла за волчьи уши и стучала по носам. Носки её сапог то и дело соприкасались с вонючими боками, покрытыми короткой темно-коричневой шерстью. Некоторые демоны, пробовавшие огрызаться на разбушевавшуюся хозяйку, получали весомые магические зуботычины. Под защитным куполом эхом разносились грязные ругательства волшебницы Мэг Лори. Притом такие, что даже в самом захолустном трактире их не решился бы выкрикнуть ни единый пьяница.

— Стоять, пригнуться, склонить голову. Я тебя воспитаю, тварь! Ты меня ещё узнаешь…

После нескольких зуботычин демоны присмирели, встали на четвереньки. Одна из тварей покорно подползла к хозяйке, не поднимая головы, и принялась лизать сапоги. Сапоги волшебницы заблестели от слюны демона.

— Вот так-то лучше! — довольно воскликнула чародейка.

Мэгги попыталась сесть демону на спину. Тварь смердила так, что к горлу чародейки подкатывала тошнота. Девушка сжимала колени на спине демона. Демон крутился в разные стороны, рычал, скулил, огрызался.

— Стоять! — завопила волшебница. — Чучело куриное, стоять!

Алхимик Нико Кукольник в сторонке посмеивался, кашлял в кулак и зажимал пальцами нос. Прогнусавил:

— Моя дорогуша, так ты перекалечишь всех своих питомцев.

— Не жалко. Я хочу, чтобы они перебросили меня за стены этого треклятого замка! Представляешь, какой сюрприз для того наглого лиходея?!

— Какого лиходея? Ты о ком, Мэгги? Неужели ты собираешься отправиться за стены замка одна?

— Нет, я не полная идиотка, Нико! — ответила Мэгги, сидя на спине демона и разыскивая способ за что-либо уцепиться руками.

— Для такого дела нужны отчаянные и преданные смельчаки!

Чародейка слезла со спины демона на землю:

— И правда, где найти таких идиотов, Нико? Шевели мозгами, труполюб несчастный. Ведь мозги у тебя есть? Думай живее, мистик, иначе маркиз Харт поджарит нас на радость всем. А он может, Нико. Послушай, мистик, ты полетишь со мной, это точно!

Нико Кукольник как-то по-дурацки оскалился и облизал губы. Его серые глаза поблекли:

— О, прелесть моя Мэгги, я сумасшедший, но не настолько. Твои твари слопают меня и не подавятся. Да от меня пользы никакой. Все знают о моей неуклюжести, робости…

— Да ладно! — недоверчиво прищурила глаза Мэгги, вспоминая, как алхимик живо скакал с кривым ножичком по полю боя и вырезал глаза у ещё неостывших трупов. — Сама невинность и непорочность! Я вас, мэтр, научу летать не хуже дракона!

Мэгги подскочила к алхимику и толчками приблизила к демону.

— Залезай, Нико, нечего барашка невинного из себя строить. Залезай, если шкура дорога! Из двух зол это самое безобидное!

Глаза Нико забегали, пальцы нервно скользили по пробкам пузырьков с ядами в левом нагрудном кармане:

— Не сходи с ума, Мэгги. Говорю же, проку от меня нет.

— Ага, вот только не надо врать и трястись, мэтр, — невинность ты наша. Демон не сожрёт вас, пока я этого не пожелаю. Лезь живо, Нико, пошевеливай ногами, если не хочешь на костёр для потехи маркиза Харта и его лизоблюдов. Мы застигнем этого мастера за стеной врасплох. Нам нужно быстро действовать, уважаемый мэтр, шевелить мозгами и ногами тоже. Я покажу этому Лягушонку где гоблины зимуют!

После пережитого позора и унижения, в памяти чародейки, вдруг ясно всплыло лицо соседского мальчишки-полуэльфа с большим, как у лягушки, ртом, которого она встречала ещё в Леосе, на улице Чародеев. Вспомнив это, Мэгги ещё больше горела желанием отомстить за унижение, добраться до наглого полуэльфа за стены замка Кордейн. «Неужели это он — тот самый гадкий Лягушонок с большим ртом… Мальчишка, который знал её совсем другой?» — этот полуэльф напомнил Мэгги о жалком её существовании, об убитом ею учителе — белом маге Сеноне Кябоке, о слабости, позоре. И конечно о том, что когда-то она верила в любовь, дружбу и даже в бескорыстие.

Чернокнижница чувствовала, как в сердце шевелился, словно червь, тёмный дух, терзая её и приказывая уничтожить Леоноля.

— Какому лягушонку? Ты что, с ума сходишь? — не мог понять её побледневший Нико.

Нико смотрел на демона. Тот облизывался и жадно измерял алхимика пылающими красными глазами. Так обычно смотрели тигры из зверинца маркиза Харта на беспомощных козлят, которых им бросали на растерзание. Запах серы и мускуса ел глаза, а алхимик только недавно надел чистую одежду и выкупался в реке, несмотря на жуткий холод. Кукольник зажал нос пальцами приближаясь к твари.

— Так, об одной лесной хитрой зверушке! — огрызнулась на него девушка и двинула демона кулаком, приказывая склониться к ногам Нико. Потом она лихо вскочила на плечи второго демона, который покорно ползал за ней следом, крепко обхватила ногами спину твари. Демон закрутился, пытаясь высвободиться. Мэгги ухватилась за шерсть демона. Гнев переполнял её до крайней степени, толкал на риск, а перед глазами всё ещё стояло лицо мальчишки из прошлого. Нет, она должна уничтожить его, чтобы забыть навсегда!

Волшебница грозно прокричала:

— Полетели!

Демон взмыл в воздух с волшебницей на спине. Нико, раскрыв рот, глядел на их быстрый полет. Демон, которого ему нужно было оседлать, зарычал, щёлкнул жадно зубами.

— Сожрать меня хочешь? Подавишься! — отмахнулся от него Нико, провожая взглядом волшебницу, летевшую верхом на демоне.

 

Пасс 5

Искалеченных люди лежали на лавках, столах и прямо на полу каминного зала. Крепкий запах алхимических эликсиров и мочи пропитал стены, шпалеры и даже робу алхимика Мишеля Горозная. Раздавались стоны, крики, шёпот, хрипы, молитвы. Проклятья и бранные слова сыпались на головы врагов, иногда доставалось и Мишелю Горознаю. Полуэльф носился по залу и осипшим голосом отдавал распоряжения помощникам, зашивал и промывал раны, извлекал стрелы из тел и конечностей, собирал по частям раздробленные кости, сращивая их с помощью волшебной Силы. Если кто-то умирал, не смотря на всё приложенные Мишелем старания и силы, громко ругался на эльфийском, кусал до крови губы, читал короткую молитву богине Сцине, потом, шатаясь от усталости на длинных ногах, бежал на помощь к следующему раненому человеку. Леди Анна Кордейн, переодевшись в самое простое платье, всюду следовала за учителем. На практике обучалась лекарской науке. Лицо её то и дело покрывалось испариной от страха. За один день девице пришлось повидать столько, сколько она не видывала никогда в жизни. Если раньше юная графиня ловко вышивала узоры на шёлке и читала книги о любви, то теперь так же ловко зашивала шёлковой нитью раны и изучала алхимические приёмы алхимика Горозная. От вида умирающих, мертвых, искалеченных людей у Анны иногда темнело в глазах и подкатывал к горлу ком. Заметив это, Мишель не раз приводил ученицу в чувство. Подносил к её носу нюхательную соль в кругленькой берестяной шкатулке, которую всегда носил в кармане робы. Едкий запах соли, перебивая все иные запахи, ударял в нос, пробирая до слёз. Оседавшая на пол Анна вдруг вздрагивала, кашляла и приходила в себя.

— Держись, дорогая Ани, нет времени на слабость и страхи! — подбадривал Горознай ученицу.

Слова «Дорогая Ани!» действовали на старшую дочь графа лучше едкой нюхательной соли. Анна преодолевала страх, слабость, усталость, унимала дрожь в руках, принималась за дело целителя. Уже к вечеру девушка легко заживляла неглубокие раны, глубокие зашивала и знала, какой эликсир необходим в том или ином случае. Она с тревогой наблюдала за слабеющим на её глазах алхимиком.

Рана от стрелы на лице Мишеля время от времени вскрывалась и начинала кровоточить. Мишель пальцами соединял её края, стиснув зубы, прижимал к ней мокрый от крови платок. Алая кровь струилась по щеке Горозная и капала на ворот рубахи.

— Наложить повязку… освободить стол… Эй, не стой, некогда рассусоливать, помоги перевернуть вон того человека… Будем резать! — кричал он на своих новых помощников, которыми были двое подростков и женщина. Один из помощников, упитанный нерасторопный сын мясника и так привык к виду крови. Второй — сын крестьянина, напротив, очень живой, худощавый и жилистый. Тот тоже не боялся ни крови, ни запахов. Все остальные помощники, опытные в деле лечения и выхаживания больных, уже были заняты и едва держались на ногах. А раненые всё не заканчивались…

Звучание голоса алхимика становилось всё тише и слабее. Вскоре Мишель замолчал и тяжело осел на стул. Анна поднесла к его губам ложечку с розово-беловатой жидкостью.

— Эликсир Забвение, — определил по запаху алхимик и отвернул голову. — Нет, нет, Ани, я ещё не так плох…

— Не спорь, учитель, пей, — настояла леди Анна.

Мишель выпил эликсир с ложечки и поморщился. Потом прикрыл глаза и опёрся на мягкую спинку стула. Кровь из раны на лице капала прямо на воротник рубахи. Анна принялась зашивать рану на его скуле. Рана оказалась настолько глубокой, что исцелить её волшебством у Мишеля не получалось. Да и на себе раны излечивать сложнее.

— Вот увидите, мэтр, и следа не останется. Вы хорошо меня научили, — приободряла леди Анна.

— Из тебя получится прекрасная целительница, милая Ани, — прошептал чуть слышно алхимик, вырываясь из полудрёмы.

Анна нависла над его немного онемевшим лицом:

— Не дёргайтесь, Мишель, иначе я сделаю вам несколько лишних дырок, — синие глаза Ани хладнокровно смотрели на рану Горозная. Анна любила рукодельничать и этот навык теперь очень ей пригодился.

Мишель впал в некое подобие транса. Он сидел на стуле словно истукан. Взгляд его сделался бессмысленным и пустым. В памяти неслись туманные картины прошлого. Неожиданно он схватил Анну за руку. Девушка выронила иглу и ахнула.

— Мэгги! — прокричал он и вскочил на ноги. — Мэгги!!!

— Учитель, учитель, — окликнула его Анна и усадила обратно на стул. — Что происходит? Вам больно? Кто эта Мэгги?

Мишель пришёл в себя, осмотрелся по сторонам, с трудом вспоминая, где находится. В этот момент ему показалось, что он спал и всё происходящее ему лишь померещилось. Но почувствовав сгустившуюся духоту и запах нюхательной соли, которую ему поднесла под нос Анна, понял, что это всё жестокая и грубая реальность.

— Ну же, учитель, придите в себя! — теребила ученица мастера за плечо, пытаясь привести в чувство.

Горознай встрепенулся, схватился за щеку, произнёс несколько проклятий и встал на ноги. На лице остался заштопанный шёлковой ниткой шрам.

— Ничего страшного шрам заживёт и следа не останется. Мэгги… никто, это все красавка в эликсире Забвения. На меня она действует немного иначе, чем на людей, — учитель отвернулся от Анны, пытаясь скрыть эмоции. — На сегодня с тебя хватит страха, моя дорогая, иди отдыхай.

— Отдыхать, — расстроилась Анна, — а как же оставшиеся раненые?

— Я позабочусь о них сам.

Мальчишки-помощники, услышав это, с завистью посмотрели на юную леди Анну. Они наверняка мечтали об отдыхе. Ученица не торопилась уходить, стояла, переминалась с ноги на ногу:

— Мэтр, думаю это вам надо отдохнуть!

— Не время. Помощь требуется людям сейчас, в эту минуту. Кстати, почти все осмотрены, пара операций — и закончим… на сегодня.

Алхимик громко вдохнул, достал из самого крайнего кармана своего алхимического пояса маленькую баночку с тёмно-зелёной жидкостью и выпил немного. Рецепт этой придающей силу Трутовой настойки пользовался среди алхимиков дурной славой. Изготавливали её из сбора редких трутовых грибов, некоторые из коих являлись крайне богаты ядовитыми токсинами. Небольшие дозы токсинов заставляли организм работать на крайнем пределе, постепенно отравляя его, но высвобождая всю энергию без остатка. Разум становился яснее, усталость пропадала на несколько часов, волшебная энергия становилась концентрированной, словно хороший жирный бульон из копули. Главное — выпить вовремя противоядие.

— Дайте и мне! — попросила Анна, голос её слегка дрогнул.

— Нет, тебе, моя дорогая, не дам… — оборвал её на полуслове Мишель. Лицо его сделалось зеленоватого оттенка, глаза заблестели, зрачки расширились. — Не пей это никогда!

Анна побледнела и попыталась вырвать из рук Мишеля баночку с Трутовой настойкой:

— Это яд! Я знаю, что это яд! Вы убиваете себя, мэтр? Постепенно убиваете…

— Нет, умирать сейчас не в моих планах. Хочу разобраться с ранеными, успеть проверить, как идут дела с приготовлением огненного зелья на завтра. Для этого нужны силы. А сил очень мало! — Мишель попытался даже улыбнуться, но у него получилась глупая гримаса вместо улыбки.

Он подхватил Анну под руку и проводил к дверям каминного зала:

— Навести лучше отца, он будет рад, и проследи, чтобы Артур или Сандрин не наделали глупостей.

— Я не нянька им! — надулась Анна.

— Ты нужна им, Ани, — сказал ласково учитель и пожал девушке руку.

Анна загрустила, но послушалась: у неё действительно кончались силы.

Когда ученица ушла, Мишель ссутулился, впал в горькие чувства. По его расчётам посланное им и графом Эдвардом письмо должно давным-давно попасть в Небесный замок к управляющему сэру Томасу Мораку. Но даже этому юркому проходимцу, при всей его небывалой изворотливости, понадобится не менее четырёх дней на дорогу и сборы.

«Ну и дела!» — вздохнул тяжко алхимик. Неприятное предчувствие терзало его до замирания сердца. Предчувствия редко обманывали полуэльфа. Предчувствия много раз спасали ему жизнь и честь. Правда, сейчас эти предчувствия лишний раз напоминали о неизбежности беды.

Он встряхнул волосами, изгоняя лишние мысли, и начал обход оставшихся раненых, у которых ещё оставалась надежда на удачный исход.

 

Пасс 6

Каждое утро маг-некромант и комиссар по особым волшебным делам нерасторопно, держа подмышкой череп своего отца, деда или прадеда, шагал вразвалочку на службу в Королевскую жандармерию. Это небольшое здание, которое располагалось по соседству со зловещей городской Леоской тюрьмой. «Превеликий инквизитор», «Кровавый бич ведьм», — так называли комиссара королевской жандармерии сэра Робина Ищейку и волшебники, и люди. От его меткого взгляда не ускользала ни одна важная деталь или чья-либо эмоция.

Комиссар Робин вёл размеренную, одинокую жизнь, слонялся вечерами по друзьям и столичным трактирам. По Леосу расхаживал без охраны и без страха. Власти наделили его полномочиями судить и преследовать волшебников, преступивших закон. Заведовал он и тайной волшебной канцелярией с целым штатом шпионов и доносчиков. Сегодня комиссар прибыл в свой кабинет чуть позже положенного времени. И вышел не из дома, а из дверей Леоской тюрьмы. Такое случалось в одни и те же дни каждого месяца.

Устало повесив голову, он прогуливался до конторы. За его спиной слышался шёпот сплетников, коих в управлении тюрьмы и в жандармерии служило немало. Сослуживцы поговаривали, а вернее живо обсуждали на каждом углу, в каждом кабинете жандармерии, что незаконной супругой комиссара Робина Ищейки являлась осуждённая им же ведьма, отбывающая третий год наказание в застенках Леосской тюрьмы.

В допросной жандармерии комиссара дожидались молоденькая девица лет восемнадцати. Её притащил за руку прямо с улицы один из самых юрких жандармов — полурослик Патрикей. Он часто прохаживался по рынку между лавками, вылавливая воришек и шарлатанов. Но сегодня, к великому удивлению комиссара, добычей Патрикея стала молоденькая волшебница-самоучка.

— Доброе утро, сэр Робин. К вашему приходу поймал свеженькую ведьмочку. Торговала украденным с помощью магии молоком на рынке! — сообщил тот и толкнул растрёпанную, зарёванную девицу к ногам инквизитора. — Молоко проверил лично, даже попробовать не побрезговал, краденое, сомнений нет.

— Это… э-э, ведьма? — переспросил, морщась, сэр Робин, тыкая пальцем в девушку.

— Настоящая ведьма! Оказала магическое сопротивление, вот испортила сапог. — пожаловался помощник, вытягивая короткую ногу.

Робин оценил размер дыры в сапоге Патрикея.

— Фу-ты ну-ты, ведьма! Какая же это ведьма — обычная дура. Немного, может, и волшебница, раз продырявила твой вонючий сапог… Эту дуру, как и тебя Патрикей, Сцина не наградила ни магической силой, ни умом! — недовольно заворчал комиссар, почёсывая густую коротенькую бороду. — Прёшь ко мне всякий сброд без разбору…

— Я свои способности знаю, — возмутился полурослик, дёрнув себя за косичку на длинной блондинистой бороде. — Признаю, волшебник я никудышный, но вредителей за версту чую. Я свой долг исполнил, теперь, сэр Робин, ваш черёд с ней нянчится. Если что, зовите.

Патрикей театрально откланялся и вышел, вернее даже выскочил вон за дверь. Сэр Робин сплюнул на пол, позвал писаря, поднял с пола девицу, усадил её на грубый стул напротив своего рабочего стола, плюхнулся в кресло и принялся снимать показания.

— Так… Подотри сопли и слушай внимательно. Предлагаю признать вину, избавить меня от ненужной траты сил и времени, — предложил комиссар доставленной на допрос ведьме, лениво перекладывая в папке листы из льняной бумаги, исписанной мелким кривоватым почерком.

Уже не молодой, аккуратный старичок-писарь сидел за спиной сэра Робина и, поскрипывая пером, фиксировал ход допроса. Голос комиссара звучал буднично, равнодушно, с нотками скуки. Маг потягивался, зевал, чесал пятернёй тёмную бороду. Его мучила изжога, клонило ко сну и к употреблению вина.

Ведьма дёргалась на стуле, огрызалась, поправляя небрежную копну всклокоченных коричневых волос.

«Хороша, отродье ведьмино, эх час бы её бррр…!» — поймал себя на неприличтой мысли комиссар, рассматривая девичьи ножки, мелькавшие из-под разодранной в лохмотья юбки.

— Ты сдохнешь, сдохнешь от своего человеколюбия! — огрызнулась ведьма, незаметно посылая в сторону комиссара проклятье, от которого обычный человек умирал через неделю в муках. Но Робин на такие вещи имел сильнейший иммунитет.

Проклятье столкнулось с невидимым магическим щитом и рассыпалось. Притом маг не повёл даже бровью.

— Милейшая, сейчас я очень добр, поскольку у меня ночью родился сын. Советую признаться и покончить с этим глупым делом. Ну а поскольку я всё-таки очень добр, то сделаю вид, что не заметил вредительской волшбы по отношению к представителю законной власти, — проворчал Робин, облизывая облупившиеся губы.

— Поздравляю, — прошипела ведьмочка, её взгляд остановился на человеческом черепе, что лежал на столе подле правой руки мага. — Твой отпрыск тебя погубит, как и ты погубил своего отца!

Похоже, это была последняя капля и так крошечного терпения комиссара и инквизитора Робина Ищейки. Он криво усмехнулся и щёлкнул языком. Когда на устах «Превеликого инквизитора» и «Кровавого бича ведьм» появлялась кривая усмешка, волшебники, преступившие закон, обычно тряслись от страха, проклиная своё происхождение.

Но эта косматая молодуха приехала в Леос недавно и видела его впервые в жизни. Сэр Робин встал и опёрся на столешницу обеими руками:

— Хватит кобениться, отвечай по совести, если у тебя она есть!

— Меня вынудили!

— Так… Кто и зачем?

— Вы, служители и прихлебатели Волшебного магистрата. Нам, ведьмам, маги житья не дают: отбираю хлеб, осуждают несправедливо во вредительствах. А мы тоже люди, нам жить как-то надо. Салоны магических услуг только магам разрешают открывать, мы, ведьмы, работаем из-под полы. Вот я и украла, и продавала; деньги нужны не только людям…

— Так… Это была ложь, а я жду правды, — скучающим тоном произнёс комиссар.

Ведьмочка вызывающе посмотрела на Робина. На её щеках блестели слёзы.

Инквизитор продолжил допрос:

— Если тебе нужны деньги, возьми в ратуше разрешение и работай честно! — словно подсказывал ей маг-инквизитор, не обращая теперь внимания на ведьмины слёзы и круглые колени. Таких и ещё более прекрасных колен он перевидал немало, немало и раздробил во время допросов с пристрастием. Но сегодня он всё же был действительно добр…

Ведьма, поняв, что на инквизитора не действуют ни обольщение, ни жалостливые речи, вытерла слёзы. В допросной комнате запахло вереском и багульником.

— Лицензия стоит денег, господин, которых у меня нет. Мне дочь надо кормить. Да, вы не ослышались, комиссар, у меня есть дочь и ей всего три года. Думаете, легко жить в бедности и особенно в презрении? Как только люди узнают, что я ведьма, начинают бояться и осуждать во всех своих несчастьях. Разве справедливо осуждать невиновную?

Услышав о ведьмином ребёнке, инквизитор припрятал свою циничную ухмылку:

— Где отец ребёнка? Почему он о нём не заботится?

— Сгинул, демон знает куда! Чтоб его чума прибрала!

— Так… Для волшебника, даже без особого таланта, честная работа найдётся всегда. Но только вам, ведьмам, подавай всё сразу и сейчас.

Ведьма развела руками:

— Лечить скотину или выводить фурункулы на чьей-нибудь заднице мне, ведьме, не доверяют! Да где вы видели ведьму, которую люди уважают и не боятся? Честная ведьма — даже звучит неприлично!

— Видел и не раз. Говоришь, волшба никому не нужна? Фурункулы на заднице тоже надо уметь лечить, — подковырнул комиссар подозреваемую. — Сожалеешь о содеянном?

— Шутишь! Я ещё чуму нашлю на этот гадкий город! — прорычала грозно ведьма, подпрыгнула, взметнулась под потолок допросной комнаты и кинула в инквизитора с писарем появившуюся в её пальцах тучу пчёл. — Будьте вы прокляты!

Пчелы, не успев долететь до инквизитора, посыпались на пол, как высушенные горошины. Сэр Робин взял человеческий череп со стола и зажал его под мышкой. Ведьма упала на пол, задымилась и захрипела, почувствовав внезапное удушье.

— Не дёргайся! — приказал инквизитор. — Тоже мне героиня. Кишка у тебя, девушка, тонка. В Леосе живут мэтры, которые от тебя и мокрого места не оставят. Научись колдовать для начала, а лучше приворожи мужика путного и живи как человек. Как твоё имя или прозвище?

— Кэтлин, — жалостливо пропищала ведьмочка.

— Красивое имечко. Пат-ри-кей! — завопил сэр Робин во весь голос так, что затряслись стены, посыпались пыль и паутина с потолка. Жирный паук, свесившись на тонкой паутине, сурово глянул своими глазищами на комиссара, приземлившись на его нос. Робин сдул его на пол, даже не пытаясь раздавить. Паук мгновенно скрылся в углу за полками.

Полурослик явился одним махом.

— Заковать в тиросские кандалы на три дня, выпороть розгами и выгнать с глаз моих вон! — сказал помошнику Робин, брезгливо отмахиваясь от ведьмы. — Попадёшься ещё раз, милейшая Кэтрин, вырву язык. Таков закон!

Патрикей вцепился в перепуганную девицу, которая превосходила его ростом почти на полметра.

— Шевели ножищами, — проворчал он на ведьмочку Кэтрин. — Я тебе покажу, как сапоги портить!

— Моя дочка, моя дочка! — вопила несчастная ведьма и упиралась.

— Раньше надо было думать! — проворчал Патрикей.

Тиросские кандалы и железные ошейники изобрёл мастер алхимии по имени Тирос. Он соединил редчайшую каракутовую руду с серебром, медью и несколькими сильнейшими заклятьями. По легенде после этого открытия алхимик, по попущению Богов, лишился таланта волшебника и с горя повесился прямо у себя в лаборатории. Кандалы, ошейники из тиросского заговорённого металла отнимали волшебную силу, делая заключённых в тюрьму волшебников не опаснее обычных преступников.

Разделавшись к обеду с наибольшим количеством дел, сэр Робин объявил перерыв и задремал, положив голову прямо на стол, рядом с блестящим черепом отца. Когда ему приснились чёрные волнистые локоны жены, лежавшее в ящике стола зеркальце стало сиять и издавать звуки.

— Шеф, комиссар, сэр Робин! Отзовитесь, у меня мало волшебного порошка! Да где же ты, нечисть треклятая?!

Маг недовольно захрюкал, как хряк, изгнанный из любимой лужи, поднял голову со стола, вытер пальцами слюну с чёрной бороды, продрал глаза, растёр красные пятна на лице, достал из ящика зеркальце и посыпал его волшебным порошком.

— Сэр Робин, сэр Робин… — послышался мягкий женский голос, лицо в зеркале заволакивало дымом. — Это я, Маргаритка.

— Что случилось?

— Война, мэтр, война! Север Левсонии полностью во власти герцога Тараката и знати, заключившей Северный союз. Два северных клана эльфов уничтожены полностью. Тролли собираются поддержать войско герцога Тараката. Графство Кордейн единственное не покорилось герцогу и взялось за оружие.

— Так… Мы теряем ценных волшебников, Маргаритка! Мэтру Горознаю нужна помощь!

— Теряем? — переспросила агентесса. — Вы бы видели, сэр, как тут жарко. Горознай и дети применяют магическую силу! Хорошо так применяют! Любо-дорого посмотреть.

— Маги Тараката раздавят алхимика Горозная, словно жука-вредителя! Пат-ри-кей! — завопил комиссар и инквизитор. Так что стены жандармерии снова содрогнулись. Паук выглянул, фыркнул, но выползать не стал. Патрикей примчался, запинаясь на ходу и вытянув лицо.

— Достань живо быстрого коня, я еду к Великому магистру!

 

Пасс 7

Мэг Лори мчалась по воздуху верхом на крылатом демоне. Темнота — друг молодёжи и нечисти. Вокруг царили мрак и ветер. Звёзды холодным мерцанием разбавляли мрак ночного неба. Стареющая луна немного освещала каменные холодные стены замка Кордейн. Мегги запрягла демона, словно мерина. Надела седло на спину и даже смастерила уздечку. Следом за ней журавлиным косяком летело ещё около двух десятков тварей с людьми и мертвяками Нико Кукольника на спинах. По земле, во мраке ночи, не зажигая факелов, к замку подкрадывались воины маркиза Эдди Харта.

— Э-гей, залётные, за мной мои соколы! — негромко бубнила чародейка, собирая в пальцах магическую Силу. — Сейчас мы им покажем, где демоны зимуют!

Рыцарь Ариэль впивался шпорами в бока демона, желая догнать Мэгги и показать свою удаль. Он первым, не раздумывая, согласился на этот умопомрачительный полёт.

Мэтр Нико Кукольник не отставал от рыцаря и с завистью смотрел в спину и не только в спину рыцарю Ариэлю, ругался, охал, покрикивал на своих мертвяков.

Демоны в один миг долетели до замка Кордейн и сделали над ним несколько кругов, приземлились во дворе замка как раз у закрытых ворот.

Люди графа не сразу заметили их в темноте. Бедняги не успели даже опомниться, как на их головы обрушилась тёмно фиолетовые молнии чародейки Мэг. Ворота, а потом и мост волшебница и её спутники захватили быстро. Мертвяки, воины и чародеи слезли со спин демонов. Мэг сотворила над их головами защитное поле от стрел, которые тут же полетели в них со всех сторон. У ворот завязалась потасовка. На чародейку и её спутников бросилась мечники графа Кордейн. Нико приказал куклам открыть опустить мост и взялся за свой странный лук со стрелами. От зачарованных стрел алхимика-некроманта быстро пало несколько воинов, пытавшихся его убить. Ещё не успел край перекидного моста коснуться земли, как во двор с воплями ринулись воины Эдди Харта. Но войско и дворня графа сдаваться так просто не собирались. Первые вбежавшие во двор тут же пали от стрел лучников. Мрак наполнился звоном железа, свистом стрел и криками ужаса. Демоны чародейки рвали людей. Воины маркиза Харта не уступали тварям.

Двор замка Кордейн наполнялся телами его защитников.

Мэгги вдруг почувствовала присутствие магической Силы и ухмыльнулась. А вот и колдуны лорда Эдварда! Чародейка последовала в строну ощутимых магических токов. Отряд сэра Ариэля и он сам сопровождали её, стараясь не отставать ни на шаг. Присутствие магических токов тянуло её, завораживало. Мэг должна найти их обладателей. Её взгляд упал на волшебную башню Грёз. «Ах, вот вы где спрятались!» — подумала волшебница. Вокруг неё продолжалась схватка, но Мэг, словно выпав из реальности, следовала к источнику магической Силы.

— Колдуны графа скрылись в волшебной башне, — сказал чародейке догнавший её Нико Кукольник, оценивая и, видимо, чувствуя присутствие магической Силы. — Там они могут долго сидеть и добраться до них почти невозможно.

— Почти… — переспросила Мэг. — Значит, всё же ты знаешь какой-то способ, Нико?

— Да, но опасный.

Волшебница сжала сухие губы и нервно облизнула их.

 

Пасс 8

Враг неожиданно ворвался в замок, когда дети, державшиеся на ногах из последних сил, уснули в своих постелях. Их пробовали разбудить, но пришлось и графу Эдварду, и Горознаю, и воинам переносить их на руках: видя, что дети графа падают от усталости, Горознай дал им выпить укрепляющее средство с усыпляющим эффектом. Как оказалось, не вовремя… К сожалению, это перемещение было замечено волшебниками с вражеской стороны.

Граф Эдвард Кордейн и Мишель Горознай решили, что места безопаснее башни Грёз сейчас не найти. Там они укрыли детей Аделины вместе со служанками. Заметив, как чародейка Мэг подбирается к башне Грёз, Горознай встал на защиту последнего убежища замка Кордейн. Мишель достал из алхимического пояса целый мешочек волшебных семян. Горознай перекатывал гладкие семена в пальцах. Волшебные семена Мишель сам вывел, сам вырастил и сам приготовил. Это были семена растений с его первой родины — из королевства Каэллады. Мастер принялся разбрасывать семена волшебных лесных вьюнов с цепкими, сильными и гибкими стеблями. Он сам был как лесной цепкий вьюн, решительный смелый и находчивый.

Скоро настанет час петуха. Солнце, не спеши! Как только твой свет коснётся земли, демоны покинут её. Как только твой свет коснётся земли, злые чародеи и мастер Мишель Горознай потеряют на время Силу. Час петуха, время перед рассветом, когда Сила изменяет волшебникам. Именно тогда наступает мгновение для холодного железа. Именно тогда чародейку Мэг можно убить самым обычным клинком.

«Жаль, что мы повзрослели и стали на разные стороны!» — с сожалением думал полуэльф.

Мертвяки и вооружённые люди, а также волшебница с глазами, сверкающими холодным синим огнём, нападали на защитников замка.

Демоны окружали мэтра и крутились неподалёку. Их сдерживал лишь зелёный свет алхимического фонаря в руках Горозная.

Граф Эдвард и его воины отбивались от чёрных созданий, давая время алхимику творить свои чудеса. Мэтр Горознай растёр заиндевевшие от ночной осенней прохлады руки, размял пальцы, выпил молочно-белый горький эликсир и прикоснулся к земле. Его алхимический медальон засверкал. Зелёные толстые стебли вьюнов вырвались из осенней уже прохладной почвы и устремились в сторону врагов. Грознай управлял вьюнами лучше, чем эльфийским клинком. Вьюн опутал демонов, мертвяков, воинов Эдди Харта. Вьюн душил, сковывал движения. Зелёные стебли выхватывали демонов прямо из воздуха, давили словно надоедливых бабочек-капустниц, мертвяков сдавливали до хруста, и те распадались на части. Ростки вьюна выхватывали сильными стеблями оружие из рук захватчиков, сбивали с ног ворвавшуюся в ворота замка рыцарскую конницу.

Эдди Харт и его латники бросились рубить опутывающие их стебли вьюнов. Каждый удар меча отзывался болью в теле Мишеля Горозная. Мастер словно сам стал этим диким цепким лесным вьюном. Теперь темнота стала помогать ему, а не повелительнице демонов Мэг. Враг толком не видел в темноте подкрадывающиеся к нему стебли растений. Подбирался вьюн и к ногам чёрной чародейки.

Мэг Лори и Нико Кукольник бросились изничтожать растение мастера Горозная. Нико разрушал стебли вьюнов, прикасаясь к ним и разогревая сок растений до кипения. Стебли, подползавшие к нему, лопались и чернели. Мэг Лори рассекала стебли магическими ударами. Но живучий лесной вьюн снова отращивал стебли и бросался в атаку.

Вот уже раздавлены зелёными стеблями почти все демоны чародейки Мэг и мертвяки алхимика Нико. Вот-вот дрогнут ряды врага…

Граф Эдвард и остатки его войска воспряли духом и бросились врубаться в ряды многочисленных врагов. Лорд Кордейн и его воины почти чувствовали вкус победы. Каштановая борода Эдварда и лицо стали красными от крови врагов.

Мишель Горознай стонал от боли, сотрясался всем телом и еле сдерживал крики за зубами. Рана на скуле начала кровоточить. Он твёрдо стоял на ногах и управлял волшебным растением. Небо на горизонте предательски посветлело, и Сила резко покинула мастера.

Мишель упал наземь, его медальон погас.

— Не успел! — прохрипел мастер алхимии.

Рыцари Харта кинулись сечь ослабший вьюн алхимика и смяли сопротивление защитников замка Кордейн.

— Ку-ку, ха-ха-ха, — услышал Мишель, придя в себя, скрипучий голос. К нему подошёл русоволосый алхимик, делавший из людей ужасных химер. Мишель собрал последние силы, вскочил, шатаясь, на ноги и выхватил из ножен свой эльфийский меч.

Нико отошёл подальше.

— Мастер Горознай, мне нужен рецепт вашего знаменитого эликсира, — протянул Кукольник.

— Ты получишь только это! — крикнул юноша и бросился на Нико с мечом.

Его удар был ловко отбит мечом сэра Ариэля Блистательного, который подошёл к мастеру вслед за Нико. Рыцарь ловко пнул мэтра в бок. Мишель растянулся на жёлтой садовой дорожке, ведущей к башне Грёз.

— Неплохо для такого мальчишки как ты! — сказал, усмехнувшись, рыцарь Ариэль.

— Ариэль, этот ублюдок нужен Нико, осторожно с ним, — сказала подоспевшая к ним чародейка с холодным взглядом. — Он знает много важных тайн. Обезвредь его, пока Сила не вернулась вновь.

Мишель заметил, как к нему сходятся воины маркиза. Звуки битвы стихали.

— Ха-ха-ха, ублюдок, ах какие милые глазки! — радовался алхимик маркиза Харта. — Ариэль, не выколи ему глаза. Они мне самому пригодятся.

Мишель посмотрел на небо, оно всё больше светлело. Ещё немного, и час петуха закончится. А пока он будет драться! Если понадобится, до конца.

Полуэльф живо вскочил на ноги, вцепился в меч и ощутил резкую слабость в ногах. Сэр Ариэль сделал ловкий обманный выпад и снова пнул полуэльфа в живот, отбив его эльфийский меч в сторону. Мишель согнулся от боли.

Нико сдёрнул с шеи мэтра алхимический медальон:

— Вот и всё, мальчик мой, тебе конец! И тем деткам в башне, тоже конец.

Люди маркиза Харта обступили полуэльфа кругом и начали потешаться, словно перед ними был уродец из бродячего цирка. Толкали, били по лицу и щипали за кончики ушей.

— Посмотрите на эту лесную зверушку, — усмехнулся лопоухий, с выбитым передним зубом, наёмник.

— Может, подравнять ему ушки… — усмехнулся мордастый тип и взялся за нож. — Глядишь, и человеком станет.

— Оставьте его! — строго приказала чародейка.

К двери башни подошли два мертвяка и попытались её выломать.

— Пощадите детей, они совсем безобидны, — взмолился алхимик и хотел броситься к башне.

Люди маркиза быстро сбили его с ног и, гогоча, макнули лицом в грязь. Два амбала заломали мастеру руки и начали связывать. Мишель дёргался, кричал, посылал на них проклятья и молился про себя. Ведь Сила покинула не только его, но и детей графа Эдварда, а значит, сейчас они уязвимы, и он не в силах их спасти.

Дверь не поддавалась мертвякам, а час петуха подходил к концу. Ещё немного — и дети будут снова в безопасности…

Мишель затрепетал, с надеждой ожидая восхода.

Но Нико достал из своего алхимического пояса баночку с чёрной жидкостью и потряс ею перед носом Мишеля. Узнав жидкость, полуэльф почувствовал озноб — это был состав под названием «Чёрная Смерть». Нико всыпал в банку белый порошок и встряхнул.

— Что вы делаете? — прокричал Мишель.

— Взрываю башню, — спокойно ответил Нико Кукольник.

Полуэльф взвыл и начал вырываться из рук державших его двух амбалов. Один из здоровяков с мясистым курносым носом волоком оттащил мастера в сторону от башни. Остальные люди Харта тоже отошли на безопасное расстояние. Нико стоял у двери и смотрел на небо, ожидая, когда Сила снова вернётся к нему. Только тогда алхимик маркиза сможет произвести нужную алхимическую реакцию.

— Стойте, остановитесь… Вы не знаете что это за дети! Не трогайте их! — умолял Мишель, вырываясь.

— Догадываюсь… Интересные деточки… — ответил ему Нико.

Время Силы наступило вновь. Чёрная жидкость в баночке, что держал Нико, покраснела. Он отошёл в сторону и швырнул банку о стену башни Грёз. Раздался взрыв. Нижнюю часть башни окутало чёрным вонючим дымом. Полуэльф, обезумев от горя, бросился на воинов, распихивая их плечами. Кто-то сильно огрел его по голове, и мэтр потерял связь с реальностью.