Пасс 1

Волшебница Мэг вздрогнула, вырываясь из беспокойного сна, расцепила сжатые в кулаки руки и поставила окоченевшие ноги на пол.

— Эолит, Эолит! Где тебя носит? — звала она грозно служанку. Её тело стало холодным как камень.

Зеленоглазая эльфийка в ободранном платьице, подскочила к постели чародейки и принялась растирать хозяйке ноги и руки. Робкая, но шустрая девочка напоминала ей о мальчике-маге Оливе, поэтому именно её чародейка выбрала себе в услужение из немногих пленённых эльфов. Обычно воины Лесного народа сражались насмерть…

Мэг мучили ночные кошмары, она спала редко и мало. Если, конечно, это можно было назвать сном: Мэг проваливалась во мрак ужаса на мгновение и, открывая глаза, понимала, что настало утро. В покоях чародейки свет зажигали редко. Свет резал ей глаза, раздражал и вызывал отторжение. Сердце Мэгги перестало биться ещё неделю назад, но она продолжала жить, удивительным образом жить, дышать и мыслить. В груди иногда больно кололо. Девушка почти забыла о жизни в городе Наве и даже забыла лицо своего учителя Сенона Кябока и, что пугало её больше всего, стала забывать лицо Олива. Вслед за новым наставником чернокнижником Себастьяном Рамерсетом чародейка перебралась в Серый замок, принадлежавший герцогу Радвиру Таракату, недалеко от Лысой долины. Жизнь чародейки теперь стала совсем иной. К ней относились с уважением, её боялись и почитали. И это ей нравилось. Нравилось так, что она специально стала щипать девочку-эльфийку за руки до синяков, чтобы чувствовать её страх и наслаждаться им.

Мэгги с усилием поднялась, села, строго посмотрела на служанку. Эолит боязливо потупила взор.

— Причеши меня! — приказала Мэгги и отдёрнула руку от девочки эльфийки. Тепло от рук Эолит стало обжигать. Служанка схватила гребень и принялась причёсывать соломенного оттенка волосы чародейки.

В спальню без стука бесцеремонно проник Себастьян Рамерсет. Маг-чернокнижник, как всегда, выглядел прекрасно, молодо и самодовольно. Его светлые волосы, зачёсанные в немыслимый хохолок, блестели от фиксирующего состава. Выражение лица виконта казалось благодушным и спокойным.

— Доброе утро, моя дорогая, как спалось?

Мэгги равнодушно посмотрела на Себастьяна и ничуть не смутилась, хотя была одета только в лёгкую ночную рубаху, шёлковую и прозрачную.

— Госпожа Мэгги, красавица… — принялся рассыпаться в комплиментах чернокнижник и слащаво улыбаться. — Как тебе нравится повелевать другими? Вижу, что нравится. Это такое наслаждение! Всем это нравится, хоть они и не признаются в этом. Строят из себя невинность.

— Ты обещал помочь расколдовать Олива! — напомнила девушка. — И ничего не делаешь для этого.

Рамерсет открыл штору, пуская в комнату солнечный свет и причиняя Мэгги страдания. Магги прикрыла глаза ладонью.

— Не надо света, Себастьян! — твёрдо предупредила чародейка.

— О, виноват! — ответил виконт и закрыл штору обратно. — Теперь солнце неприятно тебе? Это хорошо.

— Что ты сделал со мной? У меня словно нет сердца. Оно не бьётся, но иногда сильно болит.

Виконт Рамерсет гневно глянул на Эолит. Девочка положила гребень и вышла из комнаты.

Он присел рядом с чародейкой, взял прядь волос Мэгги и приложил к губам:

— Ты тоже кое-что мне обещала, помнишь? Одевайся, Мэг, у тебя сегодня особый день. Твоё сердце скоро совсем не будет болеть, и прошлое исчезнет безвозвратно.

— Ты можешь вырвать моё сердце и съесть его на обед, только верни Олива! — Мэгги схватила Себастьяна за плечо.

Чернокнижник убрал её руку со своего плеча, встал, глубоко и радостно вдохнул.

— За жизнь Олива ты сначала должна расплатиться. Я и герцог Таракат ждём тебя к завтраку. Как соберёшься, приходи в каминный зал, — сообщил он и лёгкой походкой выскользнул из комнаты.

Мэгги никак не могла привыкнуть к жизни в Сером замке, башни которого, словно зубы зверя, возвышались среди Лысой долины, наводя ужас на всех её жителей. В Сером замке, полном печали, слуги, словно безмолвные тени, бесшумно передвигались по коридорам, не произнося лишнего слова. Радость редко заглядывала сюда.

Мэг спустилась по широкой лестнице. В зале на первом этаже накрыли богатый стол: разнообразная дичь, пироги со множеством разных начинок, рис с довольно аппетитным на вид соусом и множество привозных фруктов. Таких яств Мэг не пробовала никогда. В огромном камине потрескивали дрова. Но Мэгги всё ещё чувствовала холод. Она поёжилась и спустилась по лестнице вниз поближе к камину. Там её ожидал высокий, одетый в двухцветный красно-чёрный дуплет человек лет сорока с короткой чёрной бородкой. Этот человек с первого же взгляда впечатлял ростом. Мэг Лори вдруг вспомнила, что в жилах герцога Радвира Тараката течёт кровь великанов. Не иначе, перед ней сам хозяин Серого Замка.

Чародейка поклонилась, учтиво опустив взгляд:

— Доброе утро, Ваша светлость.

— Доброе утро, Мэг. Как ты уже догадалась, я хозяин этого замка герцог Легори Радвир Таракат, — представился мужчина и широко ей улыбнулся, — у меня несколько замков и имений. Этот я любезно предоставил моему другу Себастьяну.

Герцог подошёл, приложился к руке девушки губами. Мэг заметила, что длинное, словно морда лошади, лицо Радвира обезображено шрамом. Она невольно взглянула на этот шрам и почувствовала острую неприязнь, которую постаралась спрятать поглубже.

— Очень рада, Себастьян часто упоминает о вас, милорд, и восхищается. Теперь, кажется, понимаю почему.

Девушка предусмотрительно одела на эту встречу своё лучшее платье из синего шелка и пояс с золотыми пластинами. Не соблазнять, конечно, но чтобы составить о себе нужное впечатление.

— А где сам Себастьян Рамерсет? — поинтересовалась чародейка.

Радвир довольно ухмыльнулся, он ждал этого вопроса.

— Перед тем, как приступить к завтраку, Себастьян предложил нам навестить подземелья и посмотреть на его работу.

Мэгги неприятно удивилась и вся съёжилась. От Ромерсета вряд ли можно было ожидать что-то хорошее, а вот гадости — можно не сомневаться. Она снова пожалела о том, что не поняла этого с самого начала, соблазнённая его подарком.

— Подземелье? — переспросила девушка, надеясь, что ослышалась.

— Да, подземелье. Он устроил там что-то вроде лаборатории для своих опытов.

— Для опытов… — если бы Мэгги могла чувствовать как раньше, то, наверное, отнеслась бы к этому с крайне негативно. Но она теперь многое чувствовала иначе. Тёмная суть её существа жаждала страха, заставляла ненавидеть то, что Мэг любила, толкала наслаждаться насилием. Очередной «подарок» Ромерсета…

Герцог взял девушку под руку, повёл к двери, которая прямо из зала шла в подземелье замка. Неприязнь и предвкушение — вот что почувствовала она.

— Сегодня особый день, ты станешь частью нашего крепкого союза и займёшь в нём достойное место.

Мэгги немного задумалась и замерла на месте. Она почувствовала себя маленькой бабочкой, запутавшейся в паутине. Стоило махнуть крылышком и липкие волокна сплетаются крепче. Что ещё может отнять у неё этот чернокнижник? Жизнь отнята, свобода тоже, даже близких людей совсем не осталось. А Себастьян обязательно возьмёт что-нибудь ещё…

— Я уже дала на это согласие, Ваша светлость!

— Себастьян сказал, что желает испытать тебя и порадовать, — настаивал герцог и тянул её к лестнице в подземелье. Мэг Лори некуда было деваться и она последовала за Таракатом к двери в подземелье.

Казалось, лестница, круто спускавшаяся во мрак, никогда не закончится. Они спускались все ниже и ниже. Мэгги почувствовала неприятный запах гниения, остановилась и поморщила нос. Словно её теперь тянули в Пещеры забвения, не иначе.

— Согласен, пахнет отвратительно, но ведь это подземелье, — улыбнулся Радвир и его шрам на лице съёжился и покраснел.

— Никогда не была в таком месте, — ответила Мэгги, которой совсем не хотелось улыбаться.

Вся округа боялась попасть в этот ужасный застенок. Здесь люди и нелюди пропадали без следа и без возврата. Наконец, лестница закончилась. Спутники вошли через тяжёлую дверь. Герцогу пришлось наклониться, чтобы пройти в неё. Охрана подземелья приветствовала их поклонами. Коридоры подземелья освещали факелы. Мэг и Радвир прошли мимо нескольких пустых открытых камер. Но даже пустые камеры смотрелись жутко. Распахнутые решетчатые двери, словно раскрытые пасти чудовищ, ждали кого-то среди мрака и мерзкой влаги. Запах гнили стал ощутимее. Мэгги поёжилась.

Они дошли до просторного и более светлого помещения, окружённого решётками, освещаемого несколькими большими магическими горелками. Посередине этой залы стоял на коленях тонколицый эльф в оковах. Лицо эльфа сплошь покрывали синяки и кровавые подтёки. Он услышал шаги и поднял ясные голубые глаза на чародейку.

Мэгги вспомнила, как эльфа Ронаэля привели в замок в день новой луны. В тот день чародейка прогуливалась вдоль холодной зубчатой стены. Через ворота замка въехали всадники и повозка с пленниками. Стражи стащили с повозки золотоволосого эльфа. Эльф смотрел на небо, прощаясь с солнцем. Пленника подхватили под руки и втащили в холодный каменный застенок.

Сейчас Себастьян Рамерсет с озадаченным лицом стоял недалеко от пленника и в раздумьях поглаживал подбородок.

— Проклятые эльфы быстро мрут и совсем не подходят для опытов. Сколько их передохло, а толку никакого! Люди и другие твари куда лучше мутируют. А эти просто дохнут! Стоит закрыть эльфов в темнице и они увядают словно цветы. Как я ненавижу вас, дети богини Солиры!

Эльф засмеялся.

— Глупец! — сказал он чернокнижнику. — Мы, дети солнца и леса, не можем стать порождением мрака и грязи.

— Ты не страшишься смерти, Ронаэль? — спросил Себастьян и схватил эльфа за золотистые длинные волосы.

В этот момент Магги ощутила преступное чувство наслаждения в сочетании с угрызениями совести и страхом.

Эльф терпеливо мочал. Ранее чародейка пожалела бы смелого эльфа, но теперь ей сделалось всё равно до его страданий. По её холодному телу пробежала приятная дрожь. Правда и ненависти к нему она тоже не испытывала.

Себастьян передал пленника в руки дюжих стражей, пригласил ученицу и герцога к одной из камер. Дверь камеры заходила ходуном, послышалось злобное рычание.

— Посмотрите на моих деток, — сказал Себастьян, радуясь, как ребёнок, и приоткрыл смотровое окно. Оттуда показалось почерневшее и обезображенное человеческое лицо с красными глазами. Мэгги отпрянула от двери, Таракат заинтересованно разлядывал чудовище.

— Это вторая стадия демонизации. Идёмте в следующую камеру, посмотрим на первую стадию, — поманил Себастьян к соседней двери.

Герцог довольно помотал головой, Мэгги поёжилась.

В следующей камере на полу корчились в муках несколько полураздетых человек. Среди них Мэг заметила довольно крупного фелиса. Что-то кольнуло в груди девушки, будто промелькнуло чужое приятное воспоминание.

Себастьян с пребольшим удовольствием принялся объяснять, что к чему. Лёгкая улыбка не сходила с его губ:

— Им дают заговорённую воду, и начинается мутация. Не весь материал годится в дело. Я стараюсь отбирать сильных и выносливых. Особенно хороши пленные воины.

Мэгги не могла оторвать взгляда от мук несчастных. Что-то или кто-то внутри неё заставлял смотреть на страдания пленников. Себастьян с усмешкой любовался на её смущение, сочетающееся одновременно с желанием созерцать чужие муки.

— Завтра они превратятся в полулюдей и начнут жрать друг друга. Останутся лишь самые сильные и лютые. Естественный отбор… — чернокнижник закрыл смотровое окошко и проводил своих спутников к соседней камере. — А это конечный результат. Хотите увидеть, милорд?

Герцог не спешил любопытствовать;

— Что там за твари?

— Несколько летучих демонов, — объяснил Себастьян Рамерсет. — Это то, что получается в итоге. Отныне они будут принадлежать Мэг.

Чародейка невольно попятилась от двери.

— Мне? — переспросила она, не поверив словам Рамерсета.

Чернокнижник подбодрил:

— Выпусти их, Мэгги, они должны знать хозяйку. А нам лучше уйти, Ваша светлость.

Себастьян и Таракат скрылись за железную решетчатую дверь, отделявшую залу с камерами от коридора подземелья. Стражи сняли оковы с Ронаэля и, отвесив ему несколько пинков, тоже скрылись за дверью. Мэгги осталась вместе с эльфом в зале. Эльф смотрел на девушку и не двигался.

— Мэгги, открой дверь и выпусти демонов. Они должны слушаться тебя! — приказал чернокнижник.

Эльф насторожился и встал с колен.

— Этот эльф из клана Серебряных родников, мы захватили его во время одной из вылазок в Святой бор. Эльфийские маги природы не смогли дать нам отпор. Я и мои люди уничтожили почти всех эльфов. Из всего клана выжил лишь Ронаэль и его дочь Эолит. Посмотрим, насколько он храбр. Убей эту женщину, эльф, и получишь свободу! — потребовал чернокнижник Рамерсет.

Герцог Таракат посмеялся на его слова. Мэг прислонилась спиной к стене и смотрела поочерёдно то на закрытую дверь, то на эльфа.

— Я не воюю с женщинами! — заявил Ронаэль спокойным голосом.

— Да, конечно, вы, эльфы, не воюете с женщинами. Вы их просто хладнокровно убиваете! — прорычал Радвир Таракат. — Именно один из вас так поступил с моей матерью.

— Ты, эльф, сделаешь так, как мы хотим! — Себастьян Мари Рамерсет улыбнулся. Эта улыбка многим принесла гибель. В дальней части коридора послышались крики девочки.

— Помогите, отпустите, отец!

Один из стражей тащил зеленоглазую Эолит, служанку чародейки. Ронаэль бросился к решётке. Мэг тяжко вздохнула. Она не ожидала увидеть здесь Эолит.

— Оставьте её — она дитя! — Ронаэль вцепился в решётку и выкрикнул. — Пусть твари лучше сожрут меня!

Девочку втолкнули в зал и закрыли следом дверь. Эолит бросилась к отцу в объятья. Он вцепился в дочь и укрыл её за своей спиной.

— Дайте эльфу меч! — приказал герцог Таракат, которого все это забавляло. Он мерзко улыбался, глядя на отчаянье и страх в глазах лесных жителей. — Если убьёшь чародейку и демонов, я освобожу тебя и дочь. Слово чести!

Эти слова кольнули небьющееся сердце чародейки Мэг. Она поняла, что окончательно попалась, нервно сглотнула слюну и попятилась к стене. Ослабевший в темнице эльф поднял брошенный меч и начал наступать на неё. Он внимательно следил за движениями безоружной девушки. Мэгги метнулась в сторону, услышала свист лезвия меча и звонкий звук удара металла о камень. Раньше её сердце забилось бы как бешённое, но оно молчало, только холодный разум приказывал остерегаться и уходить от ударов.

— Давай, Мэг, выпусти своих демонов. Этот эльф очень опасен, он убил около тридцати моих воинов, — говорил ей Рамерсет спокойным голосом.

Мэг выставила руки вперед, обычно так закрывались от опасности перепуганные дети, и магическим ударом отбросила эльфа к стене. Эльф откатился в сторону, поднялся и снова бросился в бой, несмотря на жуткую слабость. Эльфийская девочка забилась в угол и обхватила руками голову. Мэгги закрыла глаза, сосредоточилась, исчезла и появилась в другом конце зала. Такой приём у неё раньше не получался: похоже страх заставил её произнести заклинание как надо. Эльф начал вращать меч и медленно наступать. Безоружная Мэгги следила за его движениями, прерывисто дыша, нащупывая руками каменную стену за спиной. Неожиданно эльф сделал несколько ловких, удивительно быстрых прыжков и взмахнул мечом. Чародейка собрала силы для ответного удара, но не успела полностью отразить его — меч оказался у шеи — ещё одно движение и голова чародейки покатится по каменному полу как кочан капусты. Чародейка вскрикнула, зажмурилась, задрожала, холодный металл прикоснулся к коже. Эльф держал меч у её горла, не решаясь убить. Он посмотрел ей в глаза:

— Не смей выпускать демонов, они поглотят нас всех!

Мэг попыталась унять дрожь, выдохнула, закрыла глаза. Железная дверь заискрилась и распахнулась, выпуская десяток жутких чёрных тварей, похожих на огромных летучих мышей с кожистыми крыльями. Глаза демонов горели красным пламенем, ища наживы. Один из демонов бросился к девочке-эльфийке. Эолит закричала от ужаса. Ронаэль молниеносно бросился на защиту дочери. Он живо нанёс удар мечом и отрубил часть кожистого крыла твари. Демон жутко завизжал, из раны на крыле полилась чёрная кровь.

Виконт Себастьян и герцог подбадривали чародейку Мэг криками.

— Прикажи демонам съесть остроухих! — приказывал Рамерсет.

— Покажи мне, на что ты способна, Мэг! — требовал герцог Таракат, вцепившись пальцами в решётчатую дверь.

Мэг живо подбежала к девочке, схватила её за руку и силой толкнула к выходу. Ронаэль глянул на них, сжал губы и бросился на демонов.

— Заберите девчонку! — приказала волшебница страже. — Хватит им и этого эльфа!

Испуганная девочка посмотрела на отца. Дверь открылась, один из стражей схватил эльфийку и потащил по коридору в сторону выхода.

— Нет, нет… — кричала маленькая эльфийка, вырываюсь из рук.

— Зачем она тебе? — удивился Себастьян поступку ученицы.

— Мне нужна только эта служанка! — холодно ответила чародейка. Если требуешь, не показывай неуверенности — это поняла и приняла Мэг.

Глава клана эльфов отчаянно рубил тварей. Четыре из них отползли в сторону, зализывая раны, одна осталась лежать в углу. Оставшиеся пять демонов окружили одиноко стоящего эльфа, выжидая удобного момента. Ронаэль тяжело дышал от переутомления. Его лицо покрылось испариной. Мегги стояла в стороне затаив дыхание, не чувствуя ног и рук. Она пристально взглянула в горящие глаза одной из тварей.

— Взять его! — холодно приказала чародейка.

Демоны ринулись на эльфа. Один из них прыгнул на спину Ронаэля и вцепился в шею. Эльф не издал ни единого звука, его ясные голубые глаза закрылись, он осел на пол и затих.

— Вон! — завопила девушка, её отчаянный крик эхом разнёсся по каменным коридорам сырого подземелья.

Твари прижали черные кожистые уши, припали к полу, словно нашкодившие собаки, и заползли обратно в камеру.

Мэгги подошла к Роанелю. Эльф лежал неподвижно в луже крови, закрыв глаза. На его лице не было и намёка на страх — он словно безмятежно спал после тяжёлого дня. Мэгги сжала кулаки и еле сдержала рвущиеся наружу крики. На этот раз она чувствовала лишь ужас. Волшебница вспомнила, что за ней наблюдают, поэтому разжала кулаки и стряхнула ладони, будто сбрасывала с них пролитую сегодня кровь.

 

Пасс 2

Мэгги ковыряла вилкой с двумя острыми зубьями жаркое на широкой фарфоровой тарелке. После убийства эльфа, она, вместе с герцогом и чернокнижником, вернулась в каминную залу, чтобы позавтракать. Есть не хотелось. Мэг сидела и слушала Себастьяна.

— О, Мэг, сегодня ты превзошла себя, — чернокнижник, напротив, ел с аппетитом и пребывал в хорошем расположении духа. Радостный хохот чернокнижника разносился по залу. Девушке казалось, что головы оленей, копуль и кабанов, висевших всюду на стенах, понуро и укоризненно взирали на них. Столько трофеев чародейка видела впервые. Её, пожалуй, не удивило бы, если бы она увидела среди голов животных головы людей или нелюдей.

Герцог Таракат поднял кубок с красным вином и произнёс тост.

— За успех Мэг! Теперь, я уверен, успех непременно нам будет сопутствовать.

Мэгги смотрела на герцога, как будто сквозь туман. Перед глазами плыли сцены гибели эльфа Ронаэля. «Они поглотят нас всех!» — раздавался в голове сиплый голос эльфа. Мэг обхватила голову и зажмурилась.

— Ты не ешь, Мэг? Попробуй оленину и молодое вино, — угощал её герцог.

Чародейка отвернулась от блюда с мясом. Герцог усмехнулся и потянулся вилкой к куску оленины:

— Скоро прибудут наши сторонники и мой личный маг Фариз Корно. Тебя будут ждать настоящие дела. Отдыхай, набирайся сил перед новой жизнью.

Чародейка молчала, смотрела куда-то в сторону.

— Что с тобой? — осведомился у неё герцог Таракат, которому молчание девушки не понравилось.

— Ничего, милорд!

На следующее утро, перед завтраком, Мэг снова потащили в подземелье. На этот раз жертвами демонов стали несколько мужчин и даже одна женщина. Им, так же как и тогда эльфу Ронаэлю, дали мечи и обещали свободу в обмен на жизнь чародейки. В этот раз Мэг сразу отдала приказ тварям, не дожидаясь, когда пленники разделаются с ней мечами. Демоны разорвали людей так быстро, что герцог, ожидавший потехи, разочарованно вздохнул. Мэг переступила лужу крови на полу и отправилась с ним завтракать. Она испытывала очень разнящиеся чувства. Ей нравилось повелевать чёрными чудовищами, чародейка ненавидела их и наслаждалась их покорностью. Она старалась не задумываться об участи людей, которых обрекла на гибель, и это заставляло её совесть молчать. Впрочем, этим людям было всё равно до её участи. Они хотели свободы — они получили свободу! Никто из них не пожалел её, как Ронаэль.

Так продолжалось две недели кряду. Мэгги спускалась в подземелье, приказывала демонам убивать людей, эльфов, фелисов, волколаков, выловленных в соседней с Лысой долиной сосновой чаще медведей и волков. Демоны беспрекословно слушались её приказов — рвали всех, на кого указывала чародейка Мэг.

Тем временем, Гецог Таракат разослал немало писем своим вассалам и союзникам. Он что-то затевал. Мэг часто замечала, как Серый замок покидали посланники с письмами герцога. Чародейка стала любить одиночество. Она выходила за унылые стены Серого замка и бродила по тропам Лысой долины, покрытой множеством мелких озёр с прозрачной водой. Несколько раз Мэг думала о побеге. В эти моменты то, что жило у неё внутри, напоминало ей об Оливе Стоэне, напоминало, что ей некуда теперь идти и ещё она точно знала, что её жизнь и судьба находятся в руках Рамерсета. Если Себастьян захочет забрать жизнь у Мэг, он сделает это без труда. Сейчас чародейка ему очень нужна, и Себастьян тоже нужен Мэгги, чтобы расколдовать Олива Стоэна. На всё есть своя цена…

К концу месяца, в течение двух дней в Серый замок съезжались лорды с отрядами рыцарей. Прибыли три главных лорда северных земель: рыжебородый и гордый граф Марк Шор, изящный молодой граф Пурлен Самадж и всесильный герцог Даймон Роктаро во главе мощной непобедимой конницы, которой он хвастался при каждом удобном случае. Друг за другом приехали и наместники двух провинций Плутонии и Калонии — гордый и вспыльчивый маркиз Эдди Харт и рассудительный, осторожный граф Роб Шор по прозвищу Лис. прибыл также один из странных родичей герцога Тараката — северный великан Хорон Лёд. Самым последним в замок приехал маг-некромант Фариз Корно. Он вошёл в каминный зал неспеша, плавно, словно паря по воздуху и почти не опираясь на коричневый посох с жёлтым кристаллом в набалдашнике. Синяя мантия с серебряным орнаментом по краям — атрибут мага слегка колыхалась от сквозняка. Его редкая седая борода спускалась на грудь. Тяжёлым взглядом из-под седых бровей маг колко осматривал людей. Глаза чародея казались бесцветными. Он покашлял, поставил коричневый деревянный посох к стене, протянул ладони к огню камина. Чародейка Мэгги встретила его глубоким поклоном. Она слышала о мудрости и могуществе этого чародея.

Маг глянул на девушку и продолжил греть руки.

— Приветствую, мэтр, герцог распорядился проводить вас в зал тайного совета, — не дождавшись ответа, сообщила молодая чародейка. Она немного робела перед мастером.

— С кем имею честь говорить? — сведя брови, спросил некромант. Девушка отметила, что магистр не так стар, как кажется; мускулистые руки привыкли держать не только посох мага, но и оружие.

— Мэг Лори, правда, моё имя пока неизвестно в мире магов.

Дрова тихо потрескивали в камине, отдавая жар. Мастер сильнее нахмурился, морщины на его лице сделались четче.

— Слышал, ты заморила своего учителя мэтра Сенона Кябока?

Мэгги поняла, что магистр настроен к ней недружелюбно. Хотя дружбы его она не искала, поэтому с ноткой дерзости ответила:

— И вы, мэтр, имеете какой-то нечестный интерес, раз оказались здесь?

— Я, в отличие от тебя, могу служить кому угодно и прежде всего служу себе.

Фариз недоверчиво посмотрел на Мэг, взял посох.

— Дорогу знаю сам! — предупредил он девушку и просочился сквозь стену.

Светлая каминная зала, украшенная богатыми коврами и шпалерами с родовыми гербами, наполнилась народом. Во главе стола сидел герцог Таракат и его приятель и союзник виконт Себастьян Рамерсет. По правую сторону пировали три влиятельных лорда Севера. Молодой граф Пурлен Самандж громогласно смеялся и щипал приглянувшихся служанок. Те только молча вздрагивали и спешили убежать за следующим блюдом. Наместники провинций Калонии и Плутонии граф Роб Лис и маркиз Эдди Харт оживленно спорили между собой о способах управления вверенными им провинциями. Рыжий Роб Лис брызгал слюной, широко открывая рот с потемневшими зубами и вытирая конопатый широкий нос. Целый стол вдоль стены занимали рыцари войска Тараката. В латах рыцарей отражались огоньки от многочисленных восковых свечей. Столы ломились от крепкого вина и разнообразных яств. Недалеко от герцога, на широком большом кресле сидел северный великан Хорон Лёд. Его кожа имела сероватый оттенок, борода и усы густо покрывали его грудь и даже плечи. Великан Хорон носил безрукавную шубу из шкуры синего горного тура, возвышался над всеми рыцарями, поднимал золотой кубок, пил и закусывал половиной жареной туши копули. Жир сочился, стекал по его рукам, ладони которых были размером с человеческое лицо, и по локтям на каменный пол. Кровь великанов Севера текла и в жилах властного герцога, и его матери Ары — северной принцессы, первой супруги короля. Некоторые великанши, несмотря на свой большой рост, доходивший до двух с половиной метров, не лишены северной холодной красоты. Именно такой была королева Ара, мать герцога Радвира Тараката.

Герцог поднялся с места, постучал вилкой о серебряный кубок, привлекая внимание собравшихся. Рыцари и лорды притихли, приготовившись слушать. Герцог сразу начал с главного:

— Трон королевства Левсония по праву принадлежит мне! Мы, Таракаты, издавна правили этой страной и её народом. Моя покойная матушка королева Ара славилась добродетелью и истинным королевским происхождением, она королевских кровей, в то время как мать теперешнего короля Коула — из рода Харви, более низкого и подлого происхождения. Мой кузен, король северных земель Нортон, а также северные провинции готовы подержать меня. Они хотят справедливости и торжества признанной богами династии. Самозванцы, пришельцы, имеющие в своих жилах не только кровь людей, но и древних эльфов, не должны править этой страной. Именно эльф, возможно один из тех, что сроднились с Харви, совершил покушение на мою мать и убил её. Эльфы теперь заплатят за свою подлость — я уничтожу всех эльфов в Левсонии! Времена эльфов — этих стариков-юнцов со смазливыми лицами и острыми ушами — подошли к концу. Всего капля эльфийской крови в жилах рода Харви делает их предателями в моих глазах. Подлым эльфам место в Коэлладе, но не в Левсонии!

Лорды и рыцари застучали по столу кулаками, громко вскрикивая. Лорд Роб Лис лукаво улыбнулся, приветственно поднимая бокал:

— Да здравствует герцог Таракат!

Герцог поднял свой кубок:

— Господа, — обратился он к лордам и рыцарям, — я много думаю о нашем будущем и будущем нашего государства. Здесь собрались те, кто искренне любит Левсонию и её людей. Мы — непобедимый Северный союз!

— У короля Коула есть сильное оружие — волшебный меч Эливард, — напомнил Фариз Корно. — Оружие, которым может управлять лишь истинный король и правитель Левсонии. Оружие, против которого не устоит ни один искусный мечник или даже маг.

Радвир Таракат рассмеялся:

— Скажите, когда и кто в последний раз видел меч Эливард в руках Его Величества?! Лет так триста или четыреста назад Эливард помог людям отвоевать северные земли у великанов и удерживать господство в этом государстве много веков. Но славный меч Эливар давно ржавеет, как бесполезная железяка в хранилище королей, устрашая лишь старыми легендами. Меч давно не слушается левсонских королей. В руках Коула Харви он так же бесполезен. Нам нечего опасаться.

— Милорд, мы готовы к войне! — воскликнул молодой граф Пурлен Самандж, который жаждал военной славы и крови врагов. Ну и новых земель, конечно.

— А вот я нашёл оружие получше какого-то там волшебного железа. Оружие, которое поможет осуществить наши мечты и победить королевских магов! — смело заявил виконт Себастьян Рамерсет собравшимся. Мэг, сидевшая рядом, отметила его новый наряд: меховую накидку, красную длинную тунику, сапоги, а также чулки темно-синего цвета. Своим нарядом Себастьян выделялся среди всех гостей, как диковинная говорливая птица, что обитает на южных островах. Волосы колдун пропитал воском, зачесал на затылок. — В наше время именно на магов полагается король Коул. И напрасно!

Маг Фариз Корно с иронией смотрел на виконта, поглаживал бороду, потом встал с места и произнёс:

— Вы, виконт Рамерсет, слишком самоуверенны, — заявил он. — Я слышал о ваших экспериментах, но всё же утверждаю, что ни один союз магов, даже самых искусных, и сунуться не посмеет против Королевского Магистрата с умелыми волшебниками и алхимиками.

Виконт приблизился к Фаризу, встал рядом, часто моргая и поглаживая по привычке подбородок.

— Вы, Корно, слушали не ушами, а чем-то иным, или ваши осведомители тупы и глухи! У меня собрана лучшая библиотека из книг, свитков и магических артефактов. Там я нашёл заклинание, которое помогло воплотить многие мечты.

— Как… вы научились читать? — ехидно парировал маг наглые слова виконта и рассмеялся.

Рыцари брызнули смехом. Великан Хортон Лёд выронил кусок капули и, гогоча на весь зал, размахивал сальными ручищами. Эдди Харт ухмыльнулся, Роб Лис держался за живот, громко смеялся и стучал кулаками по столу, Граф Пурлен Самандж сложился пополам от смеха, разливая вино из кубка по полу.

Себастьян сдержанно улыбнулся, сжал кулаки, костяшки его пальцев хрустнули и побелели:

— Вы прекрасно шутите, Корно! Вот что, мой род не только знатен и богат наследием чёрных книг. В одном из тайников я обнаружил свиток с древним демоническим заклятием.

— Что вы имеете в виду, Себастьян? Неужели вы что-то всё же прочли? — не отступался маг Фариз. Новая волна хохота сотрясла стены. Громче всех смеялись неграмотные рыцари.

— Моя ученица, господа, всё вам покажет! Лучше увидеть своими глазами, чем услышать из тысячи уст.

— Ваша ученица из-за собственной глупости убила учителя, старика-магистра Кябока! — напомнил некромант Корно присутствующим. Смешки поутихли.

— Мэг! — гневно крикнул Себастьян и повернул голову к ученице. — Покажи им своих питомцев!

Мэг закрыла глаза, сосредоточилась и мысленно призвала демонов. Ветер в каминном зале возник неоткуда, свечи погасли и вместо них загорелись красные глаза чёрных страшных тварей.

Воины загалдели и оголили мечи. Наместники провинций Калонии и Плутонии маркиз Эдди Харт и граф Роб Лис повыскакивали с мест, смотрели на потолок и стены, ожидая нападения демонов. Молодой граф Пурлен Самадж забыл про баб и вино и свалился с лавки вверх тормашками. Хортон Лёд схватил недоеденную тушу копули подмышку и приготовился отмахиваться топором. Только некромант Фариз Корно сидел спокойно. Он взял куриную лапку, начал обгладывать, вытирал руки о бороду. Он старался сохранять показное спокойствие.

Себастьян ехидно улыбнулся:

— Один приказ Мэг, и демоны могут напасть на кого потребуется. Но нам с вами нечего бояться, Мэг верно служит мне.

Мэгги встала со своего места, открыла глаза и холодно произнесла:

— На место!

Демоны собрались в стаю и исчезли во мраке коридоров. Испуганные слуги бросились зажигать больше свечей и факелов. Гости озирались по сторонам и держались за рукояти мечей. В зале царила напряжённая тишина. Кажется, все прониклись силой молодой колдуньи.

— Вы не боитесь, что эти твари разорвут нас? — воскликнул маркиз Эдди Харт, всё ещё придерживая рукоять меча.

— Нет, лорды, повторяю, что вы их друзья! — успокоил герцог Таракат.

От зажжённых свечей в зале стало светло. Воины убрали мечи и расселись по местам.

Герцог Радвир Таркат улыбнулся:

— Это и есть наше новое оружие. Мэг пока одна, но будут и другие сильные маги. Сангиум даёт волшебнику немалую Силу. Кто последует за нами, тот станет всесилен и богат. У нас много сторонников, давших клятву верности.

Рамерсет, удовлетворённый произведённым впечатлением, сидел, вытянув ноги, и косился с усмешкой на воинов и мага Фариза Корно.

— Мы сделаем Людей Левсонии счастливыми, — заявил вдруг Себастьян Рамерсет и достал из-за пазухи свиток. — Сегодня мы призвали верных воинов и магов встать на защиту нового мира. Мира, где нет места беспорядку. Эльфы, лесные твари, непокорные люди и маги будут повержены. Равновесие должно быть насильственным и правильным. Каждому отведено нужное место в мире. Стоит только расставить всех по своим местам и превосходство действительно сделать превосходством — мир станет правильным. Не будет войн, не будет бунтов, преступлений и недовольных жизнью. Их просто переработают, возможно — в демонов, либо поглотят энергию, и дело с концом!

Магистр Фариз Корно доел куриную ножку, вытер губы пальцами и произнёс:

— Вы впечатлили меня, виконт Рамерсет, а это, поверьте, очень трудно! Думаю, теперь наш Северный союз действительно непобедим.

Рыцари продолжили шумное застолье. Мэгги не могла согреться. Она выпила бокал вина, но терпкое вино не согревало как раньше, не замутняло хмелем в голову. Печали забылись и без вина, словно их и не было никогда, сердце перестало болеть. Тут она почувствовала какое-то движение в сердце и вздрогнула от страха. Кто-то сидел у неё в груди, ползал, словно червь в гнилом яблоке. «Я обречена!» — решила чародейка. Сапфир на чёрном ремешке, висевший у неё на груди, сверкнул. Чародейка заглянула в него и увидела там отражение испуганного лица мальчика Олива Стоэна. Она прикрыла ладонями чародейский камень, желая скрыть его сияние от чужих глаз.