Пасс 1

Пыль столбом поднималась из-под копыт рыцарского кортежа. Осень позолотила сады и рощи, но солнце все ещё баловало своим теплом жителей лесов, лугов, рощ, городов и деревень Левсонии. Праздник Праотцов приближался. На трактах встречались повозки, отряды рыцарей, наёмников, вагончики бродячих менестрелей. По обочинам возвышались шатры отдыхающих после долгого пути людей. Никто уже точно не помнил, каким праотцам был посвящён этот значимый праздник, но зато холостяки самого различного достатка и сословия спешили в гости, в дома предполагаемых невест. Бедняки праздновали по тавернам, домам и просто под открытым небом. А богатые устраивали пышные пиры. В каждом доме, где жили незамужние девицы, зажигали в большом количестве светильники и цветные фонари. Фонарями освещали не только жилища, но и улицы, мосты и переулки.

В один из таких погожих осенних деньков Радвир Таракат с отрядом воинов подъезжал к замку Кордейн. Лес обрядился в яркую охру и багрянец, деревья от лёгкого и все ещё тёплого ветерка шептались золотыми листьями. Лесные мелкие птицы пели и пищали, радостно перелетая с ветки на ветку. Они собирались в стаи и стайки для осеннего перелёта на юг.

На повороте дороги герцог приказал остановиться. Там их ждал седобородый мужчина в коричневом камзоле и синем плаще с капюшоном. За его спиной стояли четыре безликие чёрные фигуры призраков. Рыцари из кортежа герцога взялись за рукояти мечей. Правда, как сражаться с призраками, никто из них не знал.

— Фариз Корно, — узнал мага-некроманта Радвир и подал знак своим сопровождающим. — И как только вам удаётся везде успевать?

Черные фигуры за спиной мага исчезли, словно тени. Фариз откинул капюшон с лица. Седые волосы прилипли к мокрому лбу, бесцветные серые глаза колко осмотрели рыцарей за спиной герцога.

— Это, Ваша светлость, магия.

Конюх герцога подвёл некроманту лошадь. Маг легко взлетел в седло. Отряд продолжил путь. Широкогрудый чёрный конь герцога нервно вздрагивал и грыз удила. Маг угрюмо взирал на дорогу и что-то обдумывал.

— Магия, мать её верх тормашками! Научил бы моих ребят паре фокусов, мэтр, тогда и лошади нам не нужны, — попытался пошутить Радвир Таракат.

Корно бросил на него сердитый взгляд:

— Если ваши ребята начнут показывать фокусы, они станут циркачами.

Радвир сдержанно улыбнулся. Заносчивость мага иногда нравилась ему. Никромант почти никогда не был весел и доброжелателен к окружающим:

— Вы сделали то, о чём вас просил наш приятель Рамерсет?

Фариз Корно при упоминании чернокнижника скривил лицо. Упоминание о виконте выводило некроманта из душевного равновесия. Радвир знал об этом и иногда в нужный момент упоминал Себастьяна, особенно если ему нужно было чего-либо добиться от Корно. Фариз недолюбливал виконта, но мирился с ним ради дальнейшего своего успеха. Радвир знал этого мага уже много лет и понимал, что тот просто так никого терпеть не станет.

— Да, Ваша светлость, путевой кристалл я очень удачно поставил, никто не обнаружит до поры до времени. Если, конечно, у Эдварда Кордейна не появился личный маг, — с ухмылкой ответил некромант герцогу, прекрасно помня, как граф относится к магии.

Таракат ехал не торопясь, изредка подгоняя лошадь. Теперь герцог Таракат мог спать спокойно. Он без труда собрал немалое войско, а маги и вовсе сделают его непобедимым. Радвир выпрямился в стременах. На лице герцога даже появилось некоторое подобие довольной ухмылки. Ветерок, все ещё ласковый и тёплый, овеял его рябое лицо.

— Надеюсь, граф Кордейн внемлет моим словам и поступит умно: то есть примет мою сторону и выступит против короля Коула. Мне приходилось участвовать с графом в военном походе на маратизов за Лазурным заливом, ещё при моем батюшке-короле. Славный воин, я вам скажу. Графство Кордейн стоит недалеко от границы наших союзников, и сторонник короля-узурпатора в этих землях совсем нам не нужен.

Фариз Корно посмотрел на Радвира Тараката своими колкими бесцветными глазами:

— Граф слишком предан королю, такие плохо заканчивают! Сдается мне, Ваша светлость, вы зря гоняете своих коней и рыцарей впридачу.

Да, Радвир помнил прекрасно о излишнем благородстве Эдварда, но всё же каждый человек, каким бы он ни был, всегда может и поступится принципами, если на то есть веский личный интерес. А устроить такой интерес для умного человека не проблема.

— Кто знает, времена и люди меняются. Кордейны никогда не отказывались от власти и ловили момент присоединить к своим владениям значительные куски земли. Кто знает… — повторил герцог.

Маг-некромант снова ядовито ухмыльнулся. При этом на сухом лице некроманта эмоции почти не читались.

— У графа подрастает пара славных дочек. Одна из них даже очень прелестна, — копия своей матушки леди Аделины. Слышал, вы, герцог, питали слабость к жене графа?

Фариз Корно знал куда бить. Тараката передёрнуло от ухмылки мага:

— Да, это верно. Граф часто хвастался своей красавицей женой.

На герцога нахлынули воспоминания о белокурой маленькой женщине с невероятными волшебными глазами. Аделина, так звали мага, сопровождавшего их войска в битве при Лазурном заливе.

Маг вернул его с неба на землю.

— Граф любит дочерей без памяти и может ради них пойти на многое. Даже на союз с вами, Ваша светлость, — рассуждал Корно, поглаживая жиденькую бородку.

Они продолжили путь до замка Кордейн. По дороге им поподались богатые урожаем поля пшеницы, конопли, домики крестьян-землепашцев. Образ почти забытой белокурой женщины всё ещё преследовал Радвира Тараката.

Вдалеке показались могучие башни замка Кордейн. К западу от замка виднелись вдалеке белые острые вершины Ведьминых гор и, совсем рядом с замком — стены небольшого городка Кротос.

Замок Кордейн хорошо охранялся. Стража внимательно наблюдала за окрестностями с высоких башен и стен. Рядом с замком уже возводили разноцветные походные шатры рыцарских кортежей. Герцог заметил несколько знакомых знамён. Среди них было и знамя одного из его союзников — графа Пурлена Саманджа: ворон со стрелой в клюве на синем поле. Молодой граф Саманж надеялся попытать удачу в охоте на дичь, но не на невест.

О приближении герцога к замку Кордейн возвестили с одной из башен замка. Герцог, маг и несколько телохранителей из его личного кортежа пересекли ров через перекидной мост. Таракат отметил довольно мощную решётку и металлические кованые ворота, ведущие во внешний двор замка с хозяйственными постройками, казармой и ристалищем для тренировки воинов. Стража графа приветствовала гостей, опустив копья и мечи. Внутри оказалась ещё одна более широкая крепкая стена и кованые ворота. Таракат с магом проследовали в просторный внутренний двор с садом, башней-библиотекой и конюшней лорда.

Граф Эдвард Кордейн встречал гостей на высоких ступенях дома. Радвир помнил Эдварда ещё совсем молодым, с густыми каштановыми волосами и только намечающейся бородой. Словно молодой олень, Эдвард в те времена вскидывая голову кверху, уверенно держась в седле и умело фехтуя мечом, рвался навстречу подвигам. Сейчас же герцог Таракат отметил, что граф Эдвард Кордейн немного отяжелел, стал широкоплеч и крепок и теперь напоминал не оленя, а матёрого дикого вепря. Вместо молодого, дерзкого, грациозного юноши его встречал рассудительный, с залысинами на высоком лбу отец семейства и хозяин замка.

— Приветствую вас, Ваша светлость! Для меня большая честь принимать такого гостя, — лицо графа Эдварда сделалось весёлым и добродушным.

Герцог и его спутник Фариз Корно спешились. Таракат подошёл к графу, крепко пожал руку прежнего своего союзника, которого не видел много лет. Герцог оказался выше графа Эдварда на целую голову. Радвиру сама судьба дала возможность смотреть на всех свысока в прямом и переносном смысле слова.

— Я тоже, Ваше сиятельство граф Эдвард, очень рад видеть старого знакомого, — ответил герцог. — Я часто вспоминал вас и очень рад быть вашим гостем.

Маг-некромант Фариз Корно оценивающе смотрел на детей графа. Перед ним подскакивал и лучился энергией светловолосый подвижный мальчишка в маленьком камзольчике с серебряными пуговицами. На поясе у мальчишки висел деревянный меч. Рядом с мальчиком стояла юная гордая девица с каштановыми волосами и в зелёном платье. За спиной благовоспитанной девицы возвышался черноволосый юноша в тёмно-синей парчовой котте, расшитой нежно-голубым орнаментом. Рядом с юным лордом топталась миловидная круглолицая женщина, одергивающая мальчишку-лорда за рукав камзола. По её строгому взгляду герцог понял, что это, скорее всего, няня.

— Это, мои дети, дочь Анна и сын Артур, — представил граф девицу и мальчишку с деревянным мечом. — А так же учитель, алхимик, мастер Мишель Горознай. Они специально пришли встретить вас, уважаемый герцог.

Маленький лорд и алхимик поприветствовали герцога лёгкими поклонами, а леди Анна слегка присела, сколоняя прелестную головку.

— Очень приятно, я тронут, — ответил герцог, рассматривая алхимика в синей котте. Он еле сдержался от брезгливой гримасы на лице; перед ним стоял не человек, а мерзкий эльфийский выродок. К несчастью, граф не разделял его брезгливого отношения к лесному народу…

— А где Сандрин? — спохватился лорд Эдвард.

Анна поджала аккуратные губки и сделала серьёзное лицо. Граф Эдвард нахмурился и глянул в сторону няни Мирабель. Та чуть не схватилась за голову, поклонилась и помчалась на поиски юной леди. Герцога Тараката мало волновала пропажа девочки. Он хотел предложить Эдварду не утруждать себя поисками дочери, как вдруг откуда-то раздался звонкий девичий голосок:

— Я здесь, папа, ты как всегда меня не заметил!

Из двери дома вышла юная леди Сандрин. Чуть угловатая, подвижная, конопатая девочка с белокурыми пушистыми кудрями и живым взглядом сине-зеленоватых глаз, в которых угадывался пламенный характер и живой ум. Такой взгляд герцог встречал лишь однажды в далёкой юности. Девушка спустилась по лестнице, длинные рукава платья из расшитой узорами белой парчи колыхались, словно крылья белоснежной птицы.

— Добрый день, Ваша светлость, — поздоровалась она с герцогом и сделала изящный реверанс. — Как добрались?

Радвир поперхнулся. С трудом взял себя в руки:

— Благодарю, юная леди, дорога была непростой, но она того стоила, — его голос дрогнул, он намеренно откашлялся.

«Такая же маленькая и белокурая как леди Аделина!» — отметил он про себя. Боги снова смеются над ним? Но нужно было продолжать разговор, пока никто не заметил его смятения:

— Хочу, в свою очередь, представить вам своего личного мага Фариза Корно.

Маг поклонился графу и детям.

— Очень рад вас видеть, мэтр Корно, маги — не частые гости в моем замке, — граф не без любопытства смотрел на чародея герцога Тараката. Он не видел его никогда прежде.

Некромант тем временем внимательно изучал детей графа, а дети внимательно изучали его. Что-то напрягало в них некроманта, да и внимание к собственной персоне показалось ему подозрительным.

— Нас, магов, не так и много в этом мире. Вам, граф Эдвард, повезло; ваша супруга леди Аделина, насколько я помню, была одной из нас, то есть чародейкой.

Граф сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей, указал жестом на вход:

— Прошу вас, господа, проходите в каминный зал, располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Для вас приготовлены комнаты, если пожелаете остаться в замке. Не всем нравятся походные условия. Мои слуги выполнят любое ваше пожелание. Мне же предстоит встретить ещё несколько гостей.

Радвир и Фариз прошли в каминный зал. Он был не таким просторным, как в Сером замке, но со вкусом обставлен обитой бархатом мебелью. Стены украшали богато и пышно расшитые шпалеры. Большой камин к приезду гостей затопили и подвесили в нём на вертел целую тушу быка. Ручки по бокам крутили двое воинов, им помогал поварёнок, поливая на тушу растопленный жир и вино. Аппетитный запах витал по всему дому.

Дочери и сын графа присоединились к гостям. В зале уже сидело несколько человек. Прибыли четыре лорда, желающих породниться с Кордейном. Таракат сразу приметил молодого графа Пурлена Саманджа. Тот воспользовался приглашением графа — «чувствовать себя как дома» — в полной мере. Слуга принёс ему кувшин вина. Саманж сидел в кресле с довольным лицом, закинув ногу на ногу, громко смеялся, беседуя с миловидной служанкой. Вряд ли этот бабник намеревался жениться. Его интересовала слава, предстоящая охота в местных густых лесах и винные запасы замка Кордейн. Пурлен глупо улыбался и тряс жёлтой стриженой бородкой. Трое остальных всё же, похоже, надеялись породниться с графом Эдвардом. Среди них герцог отметил молодого человека весьма нестандартной внешности: толстого, неповоротливого, с мясистым носом и пухлыми короткими пальцами на разнеженных руках. Это прибыл сын графа Крастуди, Элмар. Вряд ли Элмар стеснялся своей излишней тучности, к тому же денег у его семьи хватало на хорошую конницу всадников и целую ватагу рыцарей для охраны драгоценного отпрыска. Скорее всего, парня послала на пир к графу мать, баронесса Хэлен, в надежде женить сына как можно удачнее и скорее. Элмар, пыхтя и без конца потея, долго бродил из стороны в сторону, всё время сетовал на неудобства и тесноту — то ему не нравились слишком узкие кресла, то до безобразия зауженные лестницы. Вторым из претендентов оказался немолодой маркиз Бри Папер. Насколько знал Таракат, маркиз давно искал невесту не только знатную, но и с хорошим приданым. Он напоминал ему гадкого скользкого слизня, с такими же вечно в чем-то перепачканными влажными усами. Усы эти без конца двигались, подчиняясь движениям невидимых в зарослях губ, услаждая слух графа Эдварда комплементами и шутками. Третьим кандидатом в зятья к графу Кордейну пробивался молодой состоятельный вдовец граф Расти Морган, напоминавший Радвиру полный скорби и молчаливого равнодушия столб виселицы. Если бы Таркату сказали о том, что жена этого господина умерла не от оспы, а от тоски, он, пожалуй, поверил этому слуху больше.

Герцог Радвир шёл следом за младшей дочерью графа и искал повода заговорить с ней. Сандрин невольно зевнула, глядя на гостей.

— Вам скучно, юная леди? — поинтересовался Радвир. Он не спускал с неё взгляда, ловя себя на мысли, что всё время вспоминает Аделину, нежную и хрупкую как белокурый ангелок. Таких ангелочков Радвир видел на дорогих панно в окнах и на стенах королевского замка в Леосе. Король обожал милые сусальные картинки.

Белокурый ангелок вроде как смутился. Девушка опустила сине-зелёные глаза и одарила герцога прелестной улыбкой:

— Прошу прощения, Ваша светлость, тут очень душно и тесно. Я привыкла к свободе, свежему воздуху, — она подошла к Таракату поближе и тихо добавила. — И к более весёлой компании.

Таракат мысленно с ней согласился. Ему показалось, что их связала эта маленькая тайна. Он решил продолжать в том же духе:

— Думаю, многие мечтают быть рядом с вами, миледи. Вы — сама аллегория радости.

Сандрин посмотрела на него снизу-вверх и осталась недовольна своим малым ростом. Её белокурая головка приходилась этому видному мужчине как раз чуть выше локтя и, чтобы выслушать её, герцогу приходилось немного склоняться. Он будто склонялся перед ней. Сандрин смерила герцога взглядом и привстала на носочки, чтобы казаться чуть выше, но еле дотянулась до плеча.

— Глупости всё это, вам не кажется? Не стоит утруждать себя комплиментами, Ваша светлость! Цену я себе знаю, завышать не стоит.

Герцог снова посмотрел на Сандрин. Сейчас она стояла близко, даже очень близко. Юное открытое лицо, милые конопушки на носу и мягкие, вкусно пахнущие, волосы подействовали на герцога Тараката сильнее любого злого приворотного зелья. Он подбирал слова, чтобы ответить, но мысли предательски путались в голове, как будто он выпил целый кувшин крепкого вина. Герцог стал перебирать в памяти лица женщин, восхитивших его хоть чем-то: красавиц и уродин, простушек и знатных дам, брюнеток, блондинок, русых, рыжих, пепельных — их в его жизни было до безобразия много. Таракат смутно помнил лица, особенно быстро забывались имена. Девушки, женщины, девочки мелькали в памяти, как карты из одной большой одноцветной колоды. Герцог любил лишь однажды, давно, безвозвратно давно, белокурую сильную и волшебную женщину с нежным взглядом. Тогда, совсем ещё юношей, Таракат видел лицо этой женщины во сне каждую ночь, просыпался в холодном поту, до боли стискивал зубы, представляя хрупкую фигуру Аделины в своих объятьях, а затем дико завидовал графу Эдварду, который любил эту женщину не так страстно, как он. Но отчего-то Эдвард нравился Аделине гораздо больше. Лишь однажды девушка, которую он неимоверно желал, прикоснулась к нему. Тогда Радвир лежал беспомощно в походном душном шатре, раненный копьём кирасита в битве при Лазурном заливе и умолял Аделину подарить поцелуй на прощанье. Она прощалась с ним — взяла его руку и коснулась губами лба — так прощались с умирающими. Ради этого прикосновения Таракат готов был умирать ещё, ещё и ещё. Возможно, поэтому он выжил. Багровый шрам сделал лицо герцога уродливым, но ещё больший шрам остался где-то внутри, в самой глубине души. Война кончилась. Союзники разъехались каждый в свою сторону, по разным дорогам. Вот только белокурая волшебница Аделина отправилась на край света вслед за Эдвардом, а не за ним. Таракат отпрянул от Сандрин, поняв, что всё ближе склоняется к ней, к её по-детски нежнымгубам:

— Никто не знает своей истиной цены, — севшим голосом сказал он девушке.

Фариз Корно приблизился к говорившим. Он как всегда улыбался, но взгляд его был недобрым. Гости графа обходили мэтра Фариза стороной. Хмурый некромант в синей мантии ни у кого не вызывал симпатии. И Таракату сейчас не хотелось ни видеть, ни слышать некроманта. Но тот, явно что-то уловив, обратился к девушке:

— Вы, леди, очень похожи на свою матушку, — сказал маг Сандрин. Юная леди посмотрела на его коричневый посох с жёлтым кристаллом. Кристалл сиял желтоватыми лучами. Он был неприятен Сандрин как и его хозяин.

— Прошу прошения, мэтр Корно, — алхимик Горознай подкрался чуть слышно, незаметно, словно выслеживая дичь в густом лесу. Он некоторое время аккуратно следил за некромантом издалека, скрестив руки на груди. — Моя ученица действительно очень талантлива и похожа на леди Аделину не только внешне. Ведь вы и это имели в виду, уважаемый мэтр?

Холодный безжизненный взгляд некроманта встретился с бездонным мраком больших зрачков алхимика.

— О, мэтр Горознай, или Леоноль, так, кажется, вас назвала ваша эльфийская мать. Не припомню, откуда она родом и какой по счету вы бастард барона Григатена.

Мишель Горознай подхватил под руку некроманта, словно старого доброго приятеля. Корно тщетно пытался вырваться из его цепких длинных пальцев. Алхимик потянул его в сторону камина, подальше от ученицы:

— Вы, мэтр Корно, можете называть меня как угодно, от этого моя суть не изменится, а вот в вашей сути я сомневаюсь.

Герцог усмехнулся, наблюдая за алхимиком и магом, эльфийский ублюдок за словами в карман не лез и смело вёл себя с некромантом. Были ли для подобной смелости основания?

Некромант затеребил одной рукой и без того жиденькую бородёнку, брезгливо вырвал рукав мантии из цепких рук Мишеля:

— Вы, мэтр Горознай, хранитель магических книг леди Аделины?

Алхимик вежливо улыбнулся:

— Да, вы, уважаемый мэтр Корно, не ошиблись, граф доверил мне библиотеку своей покойной супруги.

— Не позволите взглянуть? — некромант довольно вытянул губы и крепко сжал свой посох.

— Нет, граф строго запретил! И не думайте проникнуть в библиотеку сквозь стены, мэтр Корно, — угадал мысли некроманта алхимик Мишель Горознай. — Боюсь, ваш лоб не выдержит таких испытаний. Стены непроницаемы для любого колдовства.

Лицо Фариза сделалось кислым, словно он только что наелся лимонов или хрена. Мишель продолжил:

— Безопасность гостей моего лорда для меня, мэтр, не пустой звук. Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы обычный гость, — молодой человек раскланялся, метнул любопытный взгляд на герцога и покинул зал.

Герцог осмотрелся по сторонам, гости всё ещё прибывали. Многие проделали нелёгкий и дальний путь. Людей расположили в замке со всеми нужными удобствами. Граф Эдвард Кордейн не поскупился на приём. Ещё бы, дочери подросли и расцвели, словно цветы в лесной чаще. К тому же, сводный брат короля считался особым гостем. Граф имел на него планы. Когда-то он знал герцога Тараката только с лучшей стороны.

Слуги бегали по коридорам замка, чуть ли не сбивая друг друга с ног, готовили спальни для гостей, организовывали пиршество. В ворота замка заезжали повозки и телеги с провизией для пира. Разодетые в шелка, бархат, парчу, золото, сапфиры, жемчуга женщины и мужчины наводнили коридоры замка и двор. Около двух десятков дворян с семьями, рыцари, наёмники и слуги устраивались и за стенами замка Кордейн, и в городке на постоялых дворах. Вокруг замка вырос целый шатровый городок.

Мага Фариза Корно расположили в комнате по соседству с герцогом Радвиром. Он почти не появлялся на глаза, лишь изредка его синяя мантия и кислая физиономия мелькала среди стен. Таракат не расстроился — компания этого хмурого человека совсем неинтересна — а вот весельчак граф Пурлен Самандж вполне скрасил его пребывание в замке Кордейн. Накануне праздника они выпили несколько кувшинов хорошего вина и перезнакомились со всеми шестью дочерями кузины графа Эдварда Клеменс Бригонти, девушками неказистыми на лицо и с не очень богатыми приданым, но достаточно весёлыми, чтобы перебить скуку.

Поздним вечером Таракат погрузился в глубокий тяжёлый сон, благополучно забыв лица и имена всех дочерей графини, только белокурый ангелок с конопатым носом всю ночь витал в его сновидениях.

Радвир проснулся рано, встал, умылся и собрался идти в каминный зал. Тут коридоры замка Кордейн огласили чьи-то отчаянные вопли.

Гости повыскакивали из комнат, оглядываясь по сторонам. Среди шпалер и портретов по стенам пробежало несколько искр. Кто-то послал слуг разузнать причину шума, из апартаментов Саманджа выскользнуло несколько полуодетых девиц. Алхимик Мишель Горознай мчался к месту криков, попутно приветствуя гостей. Герцог Радвир Таракат преградил ему путь. Горознай налетел на его широкую грудь, как на каменную стену, отскочил и поднял кверху глаза.

— Что случилось, мэтр? Требую объяснить! — громогласно спросил герцог алхимика.

— Не знаю, Ваша светлость, что-то, похоже, волшебное… — сообщил полуэльф и помчался дальше по коридору.

Следом быстрым и бодрым шагом шёл граф Эдвард. Хозяин уже успел нарядиться в бархатный дуплет с костяными пуговицами. Он расплылся в виноватой улыбке:

— Господа, не стоит переживать, прошу прощения за шум.

— Что это за безобразие? Неужели ваши дети снова что-то натворили? — не унималась его кузина Клеменс Бригоди, размахивая в стороны небольшим стеком, которым она любила гонять вечно провинявшихся перед ней служанок.

— Успокойтесь, кузина, иначе ваши нервы снова расшатаются. Кстати, где ваш муж?

Кузина фыркнула и собраласб вернуться в свою комнату, где беззаботно почивал её супруг, будто у него не было ни слуха, ни нервов.

Герцог Таракат поспешил пойти вслед за графом Эдвардом. За ними увязались кузина Клеменс, любопытный граф Пурлен Самандж и льстец маркиз Бри Пайпер. Все они друг за другом прошли почти до другого конца дома и спустились вниз по лестнице.

Из стены рядом с каминным залом торчала бородатая голова, нога в мягком кожаном сапоге, часть синей мантии и запястья рук. Гости и хозяин замка замерли на месте. Несколько слуг пытались вытянуть несчастного из стены. Герцог не сразу узнал в застрявшем человеке мага-некроманта Фариза Конрно. Тот словно врос в стену, слился с ней как единое целое. Алхимик беспомощно стоял рядом, кусая кончик указательного пальца. Он уже обежал и осмотрел мэтра со всех сторон, попытался помочь слугам вытянуть несчастного из стены, но все его попытки оказались тщетными.

— Немедленно прекратите! — завопил на него замурованный маг. — Это всё ваши штучки, Горознай! Вы посмели посмеяться надо мной и намеренно поставили заклятие на стену!

— Вы сравниваете людей с собой, Корно! — отозвался алхимик на его замечание. — К тому же я алхимик, и такое мне просто не по силам.

— Мэтр, это какая-то ошибка, — вступился за Мишеля граф Кордейн.

Некромант задёргал конечностями, искры забегали по стенам и полу.

— Если вы не освободите меня, Горознай, я превращу вас в мерзкое создание!

Мишель приметил коричневый посох мага с жёлтым кристаллом, лежавший неподалёку от торчащей из стены ноги, поднял его и отставил подальше. Во избежание.

— Без вашего магического кристалла заклятия слабы, мэтр Корно. Сидите смирно в стене и ждите, когда я что-нибудь придумаю, иначе увязнете в стене надолго.

Движимые любопытством люди дёргали несчастного мага за пальцы и нос. Несколько рыцарей по очереди принимались тянуть мага из стены. Тётка графа Клеменс, сухая и желчная женщина, молилась за несчастного мэтра, прикрывая рот платком, и умоляла сделать хоть что-нибудь. Граф Пурлен Саманж, издавая запахи похмелья, ходил кругами, смотрел на Корно и посмеивался в усы. Толстяк Элмар, спустившийся подкрепиться, поглаживал живот и морщил мясистый нос. Маркиз Бри Пайпер подкручивал пальцами сальные усики. Его хитрое лицо вдруг озарила какая-то мысль.

— Граф, может стоит сломать стену и достать несчастного? — предложил он Эдварду. Графу идея Слизняка сначала понравилась. Он хотел уже отдать приказ слугам, но алхимик остановил его:

— Милорд, вы можете искалечить мэтра, он не просто врос, а слился со стеной в единое целое. Если бы он просто застрял, уж поверьте, выбрался бы сам или, в крайнем случае, я смог бы без труда достать его из стены, лишь преобразив её материю.

Вскоре, подошли дети графа. Анна вытаращила глаза на торчащие из стены руки и чуть не лишилась чувств, Сандрин подскочила ближе и вместе с Пурленом Саманджем принялась рассматривать несчастного некроманта. Артур сник всем телом и виновато посмотрел на Горозная.

Алхимик сразу обратился к юному лорду с вопросом:

— Это ты?

Мальчика повесил голову:

— Я только хотел узнать, что получится…

Граф сердито посмотрел на сына:

— Артур, я запретил вам подобные игры, немедленно вызволи мэтра Корно из стены!

Герцог вдруг догадался: всё, что произошло с его магом, всего-навсего детская шалость. Радвир Таракат представил, что бы мог сотворить граф с его войском, если бы вовремя отдал мальчишку на обучение мастеру магии, а не меча. Заносчивый некромант, в ловкости и магической силе которого герцог не сомневался многие годы, выглядел сейчас беспомощным младенцем, которого спеленали против воли и оставили вопить в люльке. Герцог почувствовал себя обобранным и обессиленным одновременно, что ему, рыцарю и воину, крайне не понравилось.

— Господа, не стоит смущать нашего гостя, проходите в зал или прогуляйтесь в саду, — настойчиво провожал граф гостей. — Мы обязательно достанем мэтра Корно из стены.

Юные леди и большая часть гостей, по настоянию графа, покинули место происшествия. Артур с алхимиком остался у стены с застрявшим магом.

— Кто-нибудь, вытащите меня! — завопил Фариз и посмотрел на Радвира Тараката.

— Как вы собираетесь достать моего мага из стены? — поинтересовался Радвир. — Я не могу оставить его здесь!

Граф одёрнул Артура, слишком откровенно рассматривающего застрявшего в стене мага.

— Я сделаю всё, что смогу, Ваша светлость, мы достанем мэтра Корно в целости и сохранности, — успокаивал сэр Эдвард гостя.

Мишель Горознай ласково обратился к мальчику:

— Человек, который по твоей воле оказался в стене, наш гость и искусный маг. Освободи его незамедлительно и извинись.

Мальчишка посмотрел на торчащую голову Корно:

— Я не умею, учитель.

Алхимик отошёл от него и уставился на мэтра Корно, разводя руками. Некромант стал медово призывать:

— Мальчик… дитя моё… — голос его сделался сиплым и писклявым. — Подойди ближе и скажи старому колдуну на ухо, какое заклинание ты применил.

— Это поможет освободить его, — одобрил алхимик. — Артур, я не обладаю такой силой как ты и не смогу ничего без тебя сделать.

Он подхватил мальчишку на руки и поднёс к уху торчащей из стены головы некроманта. Мальчишка живо что-то шепнул магу на ухо. Лицо некроманта оживилось, руки и ноги задёргались от радости.

— Вот я, старый болван, — выругался маг. — Совсем забыл это заклятие. Таким заклятием не пользуются лет сто, а я совсем о нём забыл! Дайте руку, Горознай, и помогите, пока я не рассердился окончательно.

Алхимик взял мага за руку. Корно сосредоточился и прошептал про себя какое-то заклинание. Стена засияла золотистыми искрами и выпустила мага из своих недр.

Артур подошёл к некроманту склонился и произнёс тоненьким голоском:

— Простите меня, мэтр Корно, я сожалею о своём поступке.

Фариз Корно метнул взгляд на магический посох в руках алхимика Горозная и поджал губы. Мишель мотнул головой в сторону мальчишки.

— Я прощаю тебя, дитя. Впредь думай, прежде чем пользоваться Силой, — нехотя пробубнил под нос маг-некромант.

После этих слов Мишель Горознай вернул посох магу.

Фариз резким движением вырвал посох из рук полуэльфа и сердито добавил:

— Вам, граф, следовало бы учить ваших детей получше и найти достойного наставника-мага.

Эдвард нахмурился:

— Мои дети, пока я жив, не присоединятся к братству магов. И учить их всяким фокусам я не собираюсь. Всё это приносит беды и несчастья.

— Беда уже случилась, граф, — ответил некромант и посмотрел на Мишеля Горозная. — То, что вы видели сейчас, не детская шалость, а знание.

Мальчишка встал поближе к алхимику и вцепился ему в руку.

Граф с недоверием посмотрел на мага. Герцог Таракат знал, что хозяин замка терпел этого серого ворчливого человека только из уважения к нему.

— Господа, — предложил Таракат, — давайте отложим споры на потом. Сейчас праздник, не надо заставлять гостей хмурится и дурно отзываться о нас.

— Верно, — подержал его Эдвард.

А герцог Таракат отвёл некроманта в сторонку:

— Надеюсь, что в будущем вы никогда не посоветуете графу обучать своих диких детишек! Иначе мне прижётся нанимать их.

В зале накрыли несколько столов для гостей. Граф Эдвард Кордейн восседал на расшитом бархатом кресле. Герцог занял место справа от графа, рядом с ним сидел некромант Фариз Корно. С другой стороны от лорда Эдварда расположились его дочери Анна и Сандрин, сын Артур и алхимик Мишель Горознай. Леди Анна выглядела как всегда прекрасно, платье оливкового цвета, расшитое серебряной нитью и жемчугом сидело на ней идеально. На голове у старшей дочери Эдварда сверкал серебряный обруч с белым искристым топазом. Сандрин оделась не так вычурно, как сестра: голубое однотонное блио, расшитое шёлковой нитью и бисером, белокурые волосы юной леди заплели в две косы и вплели в них серебристые ленты.

К столу подали оленину, зайчатину курятину и ароматный соус. К пиру прибыли музыканты, комедианты и циркачи. Гибкая девушка-акробат в длинной юбке с разрезом до бедра жонглировала десятью яблоками. Молодой музыкант в смешной шляпе с широкими полями трогательно играл на лютне и пел высоким звучным голосом грустную песню о странствующем рыцаре.

Упитанный и круглый граф Элмар Крастуди перемазал лицо соусом. Его полные пальцы утопали в мелко нарезанном мясе копули, словно щупальца каракатицы. Герцог заметил, как Сандрин поморщилась, изучая толстяка. Она что-то прошептала под нос. Когда толстяк снова запустил пальцы с мясом в соус, лицо его исказилось и пошло красными пятнами. Он выдернул руку, разбросав кусочки жаркого по скатерти.

— Вам понравился соус? — спросил граф Эдвард, заметив смущение на лице гостя.

— Простите, но меня кто-то схватил за палец, — ответил, заикаясь Элмар.

— Схватил за палец? — переспросил граф Эдвард.

Лицо молодого человека стало полностью бордовым:

— В соусе кто-то есть.

Юная леди Сандрин еле сдержала улыбку. Алхимик устремил полный упрёка взгляд на ученицу и отставил своё кушанье в сторону.

— Не думаю, что повар мог туда положить что-то лишнее… — заметил граф Эдвард.

— Нет, там определённо что-то шевелится и схватило меня за палец!

Гости сидевшие по соседству с толстяком напряглись.

— Я слышала о стране, где рыбу подают на стол практически живьём, — не к месту вспомнила кузина графа Клеменс Бригоди. При этом прищурилась и уставилась на тарелку Элмара.

К всеобщему изумлению из соуса появились два маленьких круглых глаза. Граф Элмар Крастуди привстал с места, раскрыл рот и отодвинул подозрительную посуду в сторону. «Ква!» — послышалось из тарелки.

Из соуса выпрыгнула огромная пупырчатая жаба, шлёпнулась на пол и ускакала под стол. Гости в один миг забыли о трубадурах и акробатах. Кто-то повскакивал со своих мест, с любопытством рассматривая зелёную толстую жабу. Тётка Сандрин от отвращения замахала руками, алхимик бросил на Сандрин злой взгляд и прикусил нижнюю губу, некромант Фариз Корно мстительно посмеивался в усы. Юная графиня Сандрин сделала невинное лицо. Её сестра Анна и брат Артур раскрыли рты от удивления. Граф Эдвард снова принялся успокаивать гостей:

— Это чья-то нелепая шутка, — оправдывался он. — Я обязательно найду виновного.

— Я конечно видел пироги с запечёнными в них живыми голубями, канарейками или дроздами, но соусы с лягушками — это что-то новенькое. Браво, граф, ваш сюрприз позабавил меня лучше любого птичьего пирога! — восхитился герцог Таракат и зааплодировал.

Кое-кому из гостей это тоже понравилось. Маркиз Бри Пайпер покатился со смеху. Он держал в одной руке рака. Рак зашевелил варёными клешнями, вцепился в его мерзкие сальные усы и повис на них, словно украшение. Маркиз Пайпер вскрикнул от страха и принялся отдирать рака от усов. Унылый и скучный граф Расти Морган, который равнодушно взирал на все происходившее, вдруг тоже оживился. Стоявший перед ним жаренный гусь повернул к нему голову, громко крякнул и клюнул в нос. Расти повалился со стула не слишком удачно на подбежавшего стражника в кирасе, нечаянно уронил его на пол, набив несколько шишек.

Радвир Таракат и маг Фариз Корно смеялись от души. Остальные гости бросились изучать с интересом варёных раков, жареную дичь, соусы и другие угощения, разыскивая всевозможные сюрпризы. Правда, с их угощениями, к великому разочарованию, никаких оказий не происходило.

— Семья моего братца всегда считалась необычной, — хвасталась кузина Клеменс Бригоди сидевшей по соседству даме в насыщенно-жёлтом платье.

Граф Эдавард пытался всё свести к шутке и озорству. Он широко улыбался гостям. Просил извинения у прибывших свататься господ.

— Что это такое, Мишель? — спросил граф шёпотом, обращаясь к алхимику.

Мишель Горознай потерял дар речи. Он уставился на лорда Эдварда и ничего не смог ему объяснить.

— Граф, столько сюрпризов я не видел нигде! — хитро подметил маг-некромант. Таким весёлым Радвир Таракат видел его впервые в жизни. Сандрин довольно улыбалась, Артур откровенно смеялся, леди Анна тоже не смогла удержаться от весёлой улыбки.

Чтобы отвлечь гостей, граф перешёл к раздаче заранее подготовленных подарков, которые непременно должны следовать за сюрпризами.

После обеденной трапезы, представления циркачей, бардов и необходимых светских разговоров было решено с утра следующего дня выехать на охоту.

Зелёный лес к осени стал золотым. Его дремучие жёлтые заросли ранним утром огласил вой и лай собак. Левсонские волкодавы, клацая огромными зубастыми пастями, рвались добраться до добычи. Псари покрикивали на собак, еле удерживая их за поводки. Некоторые поводыри падали, и тогда собаки некоторое время волочили их за собой, но люди были опытными и быстро наводили порядок. Стук барабанов и крики загонщиков, раздирающий воздух звук охотничьего рога раздавались повсюду.

Лорд Кордейн ехал на охоту. Тихий, безлюдный лес наполнился всадниками и повозками. Конюх Тараката подобрал ему самого выносливого каурого коня, граф Эдвард выехал на белом крупном Громе. Рядом с графом на низенькой и спокойной лошадке гарцевал Артур. Маленький лорд радовался своей первой в жизни охоте. Молодой граф Пурлен Саманж, ещё не оправившийся от винных паров и излишнего веселья, клонился в седле и несуразно дёргал лошадь за поводья. Его красное и какое-то безумное лицо искажалось странными гримасами.

— Но, но… кому говорят! Глупое животное… Что за кляча? — спутники и спутницы Саманжа потешались над ним. Только оруженосец графа Пурлена хмуро ехал следом за своим господином. Он чувствовал, что сегодня снова придётся тащить хозяина на своих плечах.

Широкая кобыла барона Крастуди Элмара осторожно вышагивала, растопырив подкашивающиеся ноги. Элмар, похожий на раздувшийся пузырь, жевал на ходу виток кровавой колбасы и запивал элем из фляги. Бегать за дичью он совершенно не собирался, а поехал по традиции и за компанию. А компания эта оказалась довольно большой и шумной.

Охотников и графа Эдварда догнал ещё один всадник, облачённый в коричневую кожу, на рыжей строптивой кобыле. Кобыла красиво вскидывала передние ноги, храпела и рвала удила. Когда всадник приблизился, Радвир Таракат узнал в нём юную леди Сандрин. Она уверенно сидела в мужском седле и управляла норовистой кобылой. За спиной девушки герцог заприметил колчан со стрелами и короткий лук. Белые кудри дочь графа Эдварда забрала под синий берет с блестящим чёрным пером.

— Неужели вы, юная леди, действительно собираетесь охотиться? — поинтересовался маркиз Бри Папер.

Садрин проверила стрелы и пригнулась к седлу. Граф Эдвард ответил вместо неё:

— Разве её удержишь, господа, — заулыбался граф, любуясь своим чадом. — Дочь прекрасно стреляет из лука. Однажды я упражнялся в стрельбе. Моя малышка попросила лук и чуть было не подстрелила старого вояку, а ныне нашего садовника Криса. Бедняга испугался быть убитым Сандрин в следующий раз и поторопился научить её стрелять метко.

Лорды и рыцари засмеялись на шутку графа. Сандрин поспешила обогнать всех и выехать на лесную поляну. Собаки, напав на след оленя, рвали поводки и тащили за собой псарей. Всадники прекратили всякие разговоры и пришпорили коней.

Начался гон. Большерогий олень бежал быстро, легко вскинув голову с короной рогов. Лесной красавец, гонимый собаками и загонщиками, выскочил навстречу охотникам. Несколько стрел просвистело мимо его рогатой короны. Олень рванулся вдоль леса. Охотники бросились нагонять добычу.

— Прижимай оленя к реке! — заорал на егерей граф и пришпорил Грома.

Граф Пурлен Самандж хлопнулся с коня в кусты. Артур старался нагнать оленя, но лошадь не слушалась его, а потом и вовсе остановилась. Граф Эдвард сократил путь через овраг. Толсяк Элмар плелся позади всех, не отрываясь от поглощения колбасы.

— Охота, не моё призвание, — заявил он друзьям. Тройной сальный подбородок колыхался под живо ходившей, всепоглощающей челюстью.

Таракат охотился с удовольствием: вид крови и смерти вызывал в нем будоражащее нервы приятное ощущение. Скольких герцог убил просто ради этого удовольствия, от скуки в пасмурные дни, наполненные ливнями и тоской!

Герцог легко перегнал Слизняка Папера и угрюмого Висельника Расти. Вот только девица в берете никак не хотела уступать ему. Она гнала рыжую лошадь во всю прыть, поглядывала изредка на соперников через плечо. Таракату никак не удавалась её обогнать. Он с досадой подметил, что не так проворен, как эта неугомонная девица. Они вдвоём выскочили вслед за оленем на луг, остальные загонщики сильно отставали от них. Тараката не хотел уступать девчонке. Он — будущий король и не собирается поддаваться никому! Они скакали рядом, стремя в стремя, их лошади чуть не соприкоснулись боками. Девушка в берете глянула на Радвира, сдвинула тёмные дугообразные брови, дико крикнула и пришпорила кобылу. Таракат тоже сильно стукнул пятками коня под брюхо. Они недолго шли вровень. Берет Сандрин сорвало ветром, и светлые волосы колыхались на ветру, словно знамя, поднятое над полем битвы. Девчонка рванула вперёд, перегнала герцога, почти догнала оленя, но нападать передумала, осадила кобылу, развернулась и исчезла, словно приведение, оставив след из синей дымки. Сандрин лишь хотела обогнать герцога, добыча её не интересовала. Герцог Радвир не отставал от зверя ни на минуту. Он достал из-за пояса длинный охотничий кинжал, нагнал оленя, прыгнул ему на спину, свалив с ног своим немалого размера телом, и нанёс смертельный, точный удар в шею. Олень лишь дрогнул и испустил дух, заломив назад голову. Радвир с удовольствием почувствовал, как последний вздох вырвался из оленьей груди. Он осмотрелся в надежде, что юная леди Сандрин наблюдает, как он умело забил оленя. Но девчонки нигде не было видно.

— Проклятье! — выругался он про себя, вытирая кровь с кинжала о штанину.

Остальные всадники вскоре нагнали его и окружили со всех сторон.

— Хор-р-оший у-д-дар, — процедил, заикаясь всё время, молчаливый Висельник Расти Морган.

Радвир с удовольствием прижёг бы этому заике язык, чтобы тот не мучал своим мычанием слух людей. Радостный и распалённый от азарта, он сел на коня, догнал графа и поравнялся с ним. Егеря принялись привязывать оленя к перекладине из ветви дерева, чтобы перетащить к месту пикника.

Лошади шли ровной рысцой. Граф Эдвар отправился к лугу рядом с рекой Илга проверить, всё ли готово для пикника. Пажи, оруженосцы, слуги разводили костры, разогревали жаровни, палатки были уже установлены, как и навесы для трапезы на случай дождя. Мужчины умчалась нагонять следующий трофей. Кареты с дамами расположились на берегу неширокой Илги. Эдвард спешился и, держа Грома под уздцы, ходил между кострами, проверяя всё ли в порядке. Таракат решил, что лучшего момента для разговора ему не найти и, нагнав графа, тоже спешился и пошёл вслед за ним.

— Позвольте поговорить с вами наедине, Ваше сиятельство, — сказал он графу, надеясь на понимание. Эдвард остановился. — Вы знаете, каким был мой отец?

Граф смахнул жёлтый лист, упавший ему на плечо и посмотрел на герцога.

— Да, Его Величество король Харви был рассудительным правителем.

— И женщин любил — дух вон! — добавил Таракат.

Граф Эдвард погладил белую бархатную шею Грома:

— Вы тоже, герцог, не уступаете отцу, — напомнил он. — Кто из нас этим не грешит? Рассудительности и мудрости в нём тоже было в достатке. Идеальных людей, особенно правителей, не бывает.

— Да, вот только рассудительность отца досталась по наследству мне, а всё остальное — братцу Коулу. Он только и делает, что плодит бастардов и забавляется с фрейлинами.

Граф, видимо, понял, куда клонит герцог Таракат.

Он вздохнул, то ли соглашаясь, то ли нет:

— Такова жизнь, Ваша светлость! Все слабы, все ведомы.

Радвир тоже поглаживал морду своего коня. Крупный конь на фоне рослого герцога смотрелся словно большая собака или пони.

— Я, старший сын короля, и по традиции должен править Левсонией!

Граф сдвинул брови, делая вид, что прислушивается к лаю собак и звукам охотничьих рожков.

— Да, пожалуй, оно так. Но ваш отец решил иначе. И вообще, к чему вы клоните, Ваша светлость?

— Я ищу вашей поддержки, — Радвир выбирал выражения, дабы не выдать свою кампанию по захвату трона раньше положенного срока. — Вы держатель огромного графства, армии, сюзерен многих рыцарских родов, к вам прислушиваются…

Граф Эдвард смерил Радвира взглядом:

— Глупо махать мечом после драки! Король Коул вполне меня устраивает.

Таракат резко рванул узду вниз. Конь заржал и дёрнул головой.

— Вот как?! — возмутился герцог.

— Да, король не трогает меня, не трогает мои земли и, похоже, даже забыл о моём существовании, исправно получая оговорённые налоги. Разве можно мечтать о большем?

— Нужно мечтать, граф! Не хотите ли напомнить о себе и своём не последнем значении для государства, как в старые добрые времена напомнил ваш прадед десятому Левсонскому королю Армину Четвёртому? — вставил Таракат. — Я помогу вам, а вы поможете мне.

Граф посмотрел на Тараката и усмехнулся. Со временем он стал старше, но не глупее:

— Нет, Ваша светлость, мой прадед слыл самоуверенным болваном, да и союзники у него были посильнее, чем у меня. Король не желает войн и распрей. Своим главным оружием он выбрал переговоры и дипломатию. Это меня вполне устраивает. Пустое ломание мечей уходит в прошлое. Мои солдаты не желают проливать кровь ради чьей-то забавы или каприза. Они обзавелись семьями, как и я, осели на своей земле и вполне счастливы.

Надежды герцога таяли на глазах. Но всё же он уточнил:

— Вы поддерживаете моего брата?

Их одиночество вскоре могли нарушить, и Эдвард торопил разговор:

— Нет, просто не суюсь, куда не следует. И вам желаю того же.

— Ну а если…

Граф не дал Радвиру договорить:

— А если король прикажет, встану с войском на защиту Левсонии. Но, слава богам, сейчас мир. Давно мир. Не советую его нарушать. Род Кордейнов давал клятву верности королю, а сейчас король Коул Харви Пятый.

В глазах герцога Радвира граф потерял всякое доверие. Вот что сделала с некогда славным воякой спокойная осёдлая жизнь. Чихать он хотел на герцога и его претензии на власть.

— Что ты задумал, Радвир? — вдруг прямо спросил граф.

Герцог ничего не ответил, кивнул головой и, отстав от графа Кордейна, вскочил в седло. В горьких раздумьях Таракат направил своего каурого коня в чащу повислых деревьев. Через некоторое время он остановился, спешился и хотел прогуляться. Солнце спряталось за тучи, запахло дождём. Жаль, очень жаль, что этот болван Кордейн не прислушался к нему…

Холодный дождь брызнул в лицо. Бранясь про себя, Радвир встал под ветви раскидистого дерева, плотно прижавшись к гладкому стволу. Шипение донеслось из густой кроны дерева, и чёрная маленькая змея спустилась прямиком к его лицу, обвивая гибким телом одну из ветвей. Таракат махнул рукой, пытаясь отбросить гадину в сторону. Змея оказалась проворнее. Она ловко извернулась, оттолкнулась от ветви, распрямившись словно сжатая пружина, и впилась зубами в шею Радвира. Герцог дёрнул змею за хвост и бросил на землю. Змея зашипела и хотела снова напасть. Из воздуха появилась юная леди Сандрин, придавила голову извивающейся на земле гадины каблуком сапога. Её зеленоватые глаза остановились на лице герцога. Свет стал меркнуть в его глазах. Радвир медленно оседал, пытаясь удержатся за гладкий ствол.

— Герцог, милорд… — звала Сандрин терявшего сознание Радвира, хватая его за руки и пытаясь удержать от падения. Последнее, что осталось в памяти герцога, был её конопатый мокрый носик.

 

Пасс 2

Перед глазами Радвира Тараката мелькала чёрная тень. Зрение возвращалось.

— Он поправится, Горознай? — услышал Таракат словно издалека голос графа Эдварда.

— Да, милорд, одна минута промедления, и я ничем не смог бы помочь Его светлости.

Радвир присмотрелся и увидел лицо гадкого эльфийского ублюка. Горознай наклонился, приложил ухо к его груди и слушал биение сердца. Герцогу хотелось оттолкнуть проклятого полуэльфа, но он не мог пошевелиться. Руки и ноги онемели и не хотели слушаться. Герцог скосил глаза. Кажется, его разместили в одной из комнат замка Кордейн. Окна закрыли плотными шторами. Под балдахином висело несколько зелёных алхимических фонарей. Мишель Горознай взял с туалетного столика кружку, всыпал в неё порошок из мешочка, перетянутого чёрной тесёмкой, взял серебряную ложечку, помешал ею, добавил в кружку несколько порций воды. Потом поднёс кружку к губам Тараката:

— Пейте, Ваше сиятельство, это лекарство. Его нужно пить каждые три часа втечение трёх дней.

— Э-э-э, — простонал Радвир, распробовав гадкую жижу.

— Берегите силы, Ваша светлость, — попросил полуэльф. — Выпейте ещё немного. Если не принять противоядие вовремя в течение суток, вы можете умереть. Я буду рядом и приготовлю вам лекарство, когда понадобится.

Герцог дрожащими губами припал к кружке. Ради того чтобы выжить, можно потерпеть даже этого ублюдка.

Граф Эдвард стоял с угрюмым лицом в углу покоев. Он обрадовался, что его гость наконец пришёл в себя, подошёл к нему ближе и сел в кресло:

— Слава Богам, вам повезло, Радвир! Благодарите Богов, Мишеля и мою дочь.

Таракат заметил, что за спиной алхимика стоял его маг Фариз Корно. Герцог хмуро посмотрел на некроманта. Как же он допустил такое?

— Мэтр Горознай лучше всех разбирается в ядах, Ваша светлость, — ответил тот на немой вопрос Радвира. — Он хороший лекарь. Яд шилохвостки очень опасен, и противоядие может изготовить лишь настоящий мастер алхимии. Колдовство тут не всегда эффективно.

Таракат беспомощно откинул голову на подушки и отвернулся. Знал бы этот эльфийский улюдок, скольких его сородичей нашли смерть на кольях у стен Серого замка и в его застенках. Таракат любил прогуливаться между умирающими эльфами и слушать их стоны. Если бы алхимик знал, добавил бы ему ещё яда этой шилохвостки.

— Пусть спит, — сказал Мишель Горознай. — Ему нужны силы. Он будет жить!

 

Пасс 3

Радвир несколько раз присел и закряхтел как старик. Мда-а, выбила его из колеи эта змеюка. Лекарство Горозная помогло. Спустя два дня Радвир стал чувствовать себя гораздо лучше. Он уже мог садиться и делать пару шагов по спальне. Этого было достаточно, чтобы добраться хотя бы до горшка. Алхимик приносил лекарство каждые три часа в течение дня и даже по ночам, осматривал на шее Радвира место змеиного укуса, обрабатывал мазью. Лекарь не говорил со своим пациентом и не искал его компании. И это вполне устраивало Радвира. Фариз Корно так же навещал герцога и приносил разные новости.

— Этот замок, сэр, основательно заколдован, этот ублюдок Горознай укрепил стены так, что проникнуть за них практически невозможно. Телепортироваться бесполезно. Вы видели, я попытался один раз…

— Себастьян Рамерсет, надеюсь, придумает что-нибудь, — ответил слабым голосом Радвир. Сейчас ему не хотелось видеть этого неприятного чародея. Беспомощность тяготила Тараката.

— Я не доверяю Себастьяну. И его протеже тоже. Вы надеетесь на их помощь? — нахмурился чародей.

— Пока Рамерсет меня не подводил, — ответил ему герцог.

Граф навещал Тараката два раза в день и постоянно интересовался у алхимика о самочувствии гостя. Горознай утверждал, что герцог быстро идёт на поправку. Один раз в комнату заглянула и леди Анна в компании своей лобастой служанки. Радвир не спал, но веки его были закрыты.

— Староват, — прошептала старшая дочь графа Анна служанке. — Ему лет сорок не меньше…

Радвир закашлялся и повернулся на бок. Дверь хлопнула. Нелестно оценившие его девицы убежали прочь. «Пустышка и стерва» — подумал Радвир о леди Анне. Он представил, как его пальцы сдавливают шею этой наглой девки. Таракат с удовольствием пригласил бы Анну в Серый замок. В подземелье. Полувеликан открыл глаза и потрогал заросший щетиной подбородок. Нет, он далеко не старик. Его руки крепко держат оружие, а голова полна ясных мыслей и грандиозных планов. Придёт время, и Таракат покажет свою удаль. Правда сейчас он чувствовал себя развалиной. Ноги отекли и не слушались, Радвир ставил их на пол и передвигал с большим усилием.

Спустя некоторое время к нему пришли ещё двое. Это была юная леди Сандрин и алхимик Мишель Горознай. Радвир впервые за всё это время улыбнулся.

— Как вы себя чувствуете, Ваша светлость? — поинтересовалась Сандрин и села на кресло рядом с кроватью герцога. Радвир вдруг вспомнил поцелуй её матери в лоб. Прощальный поцелуй…Ну уж нет, этого он больше не допустит!

— Лучше, могу даже ненадолго вставать, — он с усилием приподнялся и притронулся к запястью Сандрин. Тоненькое, с бархатистой кожей, очень приятное на ощупь девичье запястье. — Благодарю вас, миледи, за то, что убили ту змею.

Сандрин улыбнулась:

— На самом деле, было жутко. Я очень боюсь змей. Простите, учитель, хоть змея украшает ваш алхимический медальон, но я терпеть этих тварей не могу.

Алхимик Мишель Горознай стоял за спиной девчонки и ревниво сверлил герцога колким взглядом.

— Змеи кусаются для защиты или добывая пищу. Яд змей может приносить не только вред, но и пользу. Его добавляют в большинство лекарственных мазей, — ответил полуэльф девушке и натянуто улыбнулся.

— Мастер Горознай — вот кто действительно спас вас, Ваша светлость, — сказала юная леди, обернувшись к полуэльфу.

Мишель замешкался и покраснел, потом сжал губы и недовольно посмотрел на руку Радвира, всё ещё лежавшую на запястье Сандрин.

— Я только вовремя давал нужный порошок. Пустяки! — проворчал юноша.

— Благодарю вас, мэтр, — усмехнулся герцог.

Белокурый ангелочек снова радостно заулыбалась Радвиру:

— Я слышала, вы когда-то ходили с отцом в военный поход к Лазурному заливу? Расскажете мне как-нибудь об этом? Пожалуйста! Отец не любит вспоминать прошлое. Вы видели мою мать леди Аделину?

Таракат вдруг снова вспомнил о своём возрасте. Он улыбнулся:

— Да, с удовольствием расскажу.

Мишель положил руку на плечо леди Сандрин и слегка склонился над ней.

— Его светлость ещё слаб. Герцога не следует утомлять долгими разговорами и расспросами. И мне нужно осмотреть его… Иди, Сандрин, не следует пока беспокоить нашего гостя.

Садрин встала с кресла, спросила:

— Позволите мне ещё раз навестить вас, герцог?

— В любое время, — ответил Таракат, всё ещё ощущая тепло её запястья. — Мне будет приятно.

Как только юная леди покинула комнату, алхимик достал из кармана замшевый мешочек и стал отсыпать из него необходимую долю порошка в глиняную кружку. Делал он это быстрыми, резкими движениями.

— Откуда вы родом, мэтр?

— Вам это интересно?

— Нет. А обо мне вы слышали?

Мишель поставил кружку на туалетный столик:

— Да, слышал… Много слышал.

— Что именно?

Мэтр не ответил. Он снова взялся за кружку и протянул её герцогу.

— Почему вы лечите меня? — не отставал Таракат от лекаря. Он не стал пить и отстранил кружку.

— Потому что вы гость моего покровителя, и этого хочет леди Сандрин. Всё просто, — ответил скомканно мастер.

— Вы честны, и это мне нравится, — Радвир посмотрел на мастера, чихнул, прикрыв лицо рукой, и вытер пальцы о край его робы.

Полуэльф поджал губы так, что они сделались у него синеватого оттенка, снова протянул герцогу кружку:

— Пейте. Надеюсь, вы скоро понравитесь и, наконец, покинете нас.

— Надейтесь, мэтр… — ухмыльнулся Радвир.

Алхимик резко встал и, не сказав больше ни единого слова, вышел из комнаты.

Радвиру было приятно думать о том, что белокурый ангелочек беспокоился о нём. Сама судьба преподносила ему щедрый подарок в виде дочери незабвенной Аделины.

Прошло ещё несколько дней. Гости графа Эдварда разъехались по домам. Перед отъездом некоторые из них навестили больного. Правда, мало кто искренне пожелал Таракату скорого выздоровления.

Слуги приносили еду, воду, убирали и проветривали покои. Леди Сандрин приходила к нему ещё раз вместе с няней Мирабель. Радвир рассказывал им о походе к Лазурному заливу. Глаза Сандрин будто светились изнутри. Рассказывал герцог с удовольствием и одновременно всё больше находил сходств Сандрин с леди Аделиной. Такркат ловил себя на мысли, что желал эту девочку так же, как когда-то давно желал её мать.

Девочка же делилась впечатлением о двух прошедших без участия Тараката пирах с традиционными танцами, о других развлечениях и делилась своими меткими замечаниями о гостях. А также о неудачливых женихах Анны. Та отвергла всех.

Алхимик всё время суетился поблизости и внимательно следил за ним. Радвир с удовольствием проломил бы этому ублюдку череп. Кажется, этот нелюдь забавлял Сандрин. Она часто оглядывалась на этого остроухого парня и посмеивалась на его некоторую неуклюжесть. Хорошо, пусть полуэльф следит. Всё равно он не сможет помешать ему общаться с юной леди Сандрин.

Настал день, когда Радвир окончательно уверенно поднялся на ноги и поспешил выйти из спальни. Ему надоело сидеть за каменными стенами без движения. Как раз только расцвело, в узких окнах серело небо, ожидая восход солнца. Маг-некторант Фариз спал крепко, словно адепт-праведник из храма Сцины, похрапывая в соседней комнате. Удивительно, как иногда люди умудряются так громко храпеть. Радвиру хотелось осмотреться в замке Кордейн получше и не слушать при этом брюзжание этого волшебного старика. Он осторожно прошёл мимо дверей комнаты некроманта, направился вниз к выходу на улицу.

Погода в это утро стояла пасмурная, жёлтые садовые дорожки блестели от сырости. Радвир добрёл до фонтана, обсыпанного жухлой листвой, и потянулся. Его большое тело затекло от постоянного лежания на кровати. Руки давно не чувствовали тяжести меча. Слабость всё ещё чувствовалась. Может, он всё же не так молод? Радвир снова потянулся, подняв к верху руки.

— Доброе утро, — послышался знакомый девичий голос. На лавочке рядом с фонтаном появилась леди Сандрин. Таракат осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было видно.

— Откуда ты взялась? — удивился он.

— Так, появилась… — ответила юная леди. Она была одета по-походному в суконные бриджи и зелёную тунику. — Я тоже люблю гулять по утрам.

Радвир сел на скамейку рядом с ней. Сандрин смотрела на мужчину снизу вверх, её макушка еле доставал ему до края воротника.

— Должен признаться, мне приятно видеть тебя. У меня было достаточно времени, чтобы подумать, как ты мне нужна.

Сандрин удивлённо посмотрела на герцога и приподняла тёмные дугообразные брови:

— Нужна, зачем? — она чуть отодвинулась.

Радвир поднялся со скамейки и с трудом встал перед ней на одно колено. Девушка смутилась и тоже поднялась со скамейки:

— Что вы делаете? Встаньте немедленно…

Он взял её за руку, будто поймал пугливую пичугу:

— Леди Сандрин, я прошу вас стать моей супругой. Я люблю вас.

Леди Садрин вырвала у него руку и испуганно крикнула:

— Нет!

— Почему?

— Я вас не люблю, герцог! Да я вас не знаю совсем! — девушка побежала от Радвира по жёлтой дорожке и исчезла в синей дымке.

— Вы слышали, Радвир, она не любит вас! — повторил слова девушки неизвестно откуда взявшийся полуэльф, колко посмотрев на Тараката. Он словно вырос из-под земли как садовое дерево или куст. — Вам лучше уехать! Ваше здоровье больше не вызывает у меня опасений.

Радвир гневно оскалился и тяжело поднялся с колена. На штанине осталось мокрое пятно:

— Ещё посмотрим, эльф, — процедил герцог сквозь зубы и быстрым шагом направился в дом. Там он повернул по коридору к кабинету графа Эдварда. Страж у двери кабинета уставился на его мокрую штанину.

— Доложите лорду, что мне нужно срочно поговорить с ним. — потребовал Радвир.

Страж спросил разрешения у графа и немедленно получил одобрение впустить герцога в кабинет.

Хозяин замка Кордейн просыпался по обыкновению рано и начинал заниматься делами. Кабинет Эдварда, даже в пасмурную погоду, выглядел светлым. Посередине кабинета стоял большой стол с картой Левсонии. Герцог остановился как раз около этого стола. Граф Эдвард открыл ящик конторки и перебирал в нём документы. Сейчас он выглядел не так сурово, как обычно. Одет граф оказался совсем по-домашнему в длинный тёплый балахон поверх нижней рубахи.

— Вижу, вы уже на ногах? — сказал он посетившему его герцогу Таракату и сразу уставился на его мокрое колено. — Простите за мой внешний вид, я не ожидал столь ранних визитов сегодня.

Радвир волновался, как нашкодивший мальчишка. Он долго подбирал нужные слова. Никогда в жизни он не совершал столько глупостей. Он решился:

— Да, намного лучше. Я хочу просить у вас руки леди Сандрин.

Эдвард Кордейн громко хлопнул ящиком конторки и выпрямился.

— Я понимаю, граф Эдвар, это неожиданно. Я сделал Сандрин предложение, только что в саду.

Эдвард нахмурился, покрутил кончик каштановых усов и снова посмотрел на мокрую штанину герцога Тараката. Он прокашлялся и заставил себя спросить:

— И что Сандрин ответила?

— Испугалась…

— Думаю, она вам отказала?

Герцог побелел лицом:

— Да… Она молода, испугалась… Но вы не откажете мне…

— Я поддерживаю выбор дочери. Простите, Ваша светлость, но Сандрин не подходит вам. Ни по характеру, ни по годам, простите…

Герцог стиснул зубы и пошатнулся.

— Присядьте, Ваша светлость, не волнуйтесь так, — предложил Эдвард стул гостю. — Думаю, вы без труда найдёте себе другую достойную женщину. Сандрин ещё ребёнок. Зачем вам такая молодая жена? В вашем-то возрасте…

Радвир присел, взялся за подбородок и почувствовал, как его обдало жаром:

— Она уже не ребёнок, Эдвард, разве вы не замечаете этого?

— Нет, не замечаю, — ответил строго граф, — и закончим на этом, это пустой разговор!

Спустя сутки Радвир Таракат отправился в свой Серый замок. Его просто разрывало от гнева на самого себя и на Эдварда Кордейна. На Сандрин он не мог сердиться: она юна и неопытна, возможно, заговори он с девушкой, подготовив её, подведя к верному решению, у него всё могло получиться. А он поторопился…

Маг Фариз Коно ехал молча рядом на серой лошади. Разговаривать сейчас Таракату не хотелось. Рыцари его кортежа тоже не решались заводить разговоры и переглядывались между собой.

Светловолосая девушка Сандрин Кордейн в белом крылатом платье не выходила из головы герцога Тараката. «Аделина… Она копия леди Аделины!» — размышлял он. Судьба снова жестоко подшутила над ним. Он вернётся сюда. Обязательно вернётся и возьмёт силой то, что должно принадлежать только ему. Радвир Таракат уверенно выпрямился в седле и пустил лошадь галопом.