Пасс 1

Мэгги растирала кожу на плечах. Наступившее утро казалось особенно холодным. Себастьян Рамерсет проснулся, откинул со лба светлые волосы, раскутался и смотрел на Мэг, не отрывая скользкого взгляда от её бледного худощавого тела. Чародейка отвернулась от него.

— Пришло время испробовать на практике твою Силу, — заявил Себастьян, выставил из-под одеяла кривые ноги, натянул штаны и сапоги. — Вместе с войском нашего союзника ты отправишься на север.

Мэг Лори ничего на это не сказала. Она поднялась с постели и надела нижнюю рубаху.

— Я буду скучать по тебе, моя милая Мэг, — добавил каким-то назидательным тоном Себастьян, оглядываясь на ученицу, закономерно ставшую любовницей, через плечо.

Осень принесла ещё больше прохлады в Серый замок. В покои Мэг, где гуляли сквозняки, слуги, которые здесь практически все казались простуженными, приносили горелки и чаши с тлеющими углями. Волшебница никак не могла согреться. Среди бархата, серебра, золота, из которого были сделаны многие вещи в её покоях, Мэг чувствовала себя ещё несчастнее, чем прежде, бегая без сапог по холодной утреней земле. Герцог сделал её дворянкой, но не наградил достоинством и честью.

Чернокнижник оделся и торопливо покинул покои Мэг. Служанка-эльфийка Эолит примчалась по первому зову чародейки, чтобы помочь той одеться. Мэг с облегчением вздохнула, узнав, что уедет из стылого Серого замка. Может за его стенами ей удастся согреться хоть немного. Компания Себастьяна Рамерсета ей порядком надоела. Он следил за каждым её шагом, а иногда проделывал с ней неприятные ритуалы. По его указу Мэг Лори приходилось несколько ночей лежать на холодном каменном полу, расписанном волшебными рунами и символами из арсенала чёрной магии. Себастьян монотонно читал над Мэг заклинания, глаза его сверкали тёмно-синим огнём. Чародейка впадала в мучительный транс. Казалось, что её выворачивали наизнанку, душа отделялась от тела, и она падала в пропасть много часов подряд. Утром чародейка приходила в себя, чувствуя разбитость и боль. Теперь Рамерсет, наконец, оставит её в покое.

Собралась Мэг быстро. Чернокнижник проводил её и дал в дорогу несколько колких замечаний, а так же чёрные путевые кристаллы эллипсоидной и треугольной формы. Именно эти кристаллы открывали в пространстве порталы, через которые её демоны без труда попадали туда, куда ей было необходимо.

Все мысли Мэг теперь занимала предстоящая дорога. Она и радовала волшебницу и пугала неизвестностью. Вещи волшебницы погрузили в карету. И Мэг Лори в сопровождении десятка рыцарей и капитана сэра Кали Отиса по прозвищу Железная хватка отправилась в Плутонию, одну из колоний Севера. Сэр Отис человеком оказался грубым и неотёсанным. Его шрамы и сломанный не единожды нос подтверждали, что он не прочь помахать кулаками. Лицо и шею этого капитана покрывала чёрная густая щетина, напоминавшая ежовые колючки. Он как-то цинично скалился на чародейку, показывая коричневые зубы. Разумеется, он догадывался об отношениях между чернокнижником и чародейкой, что не добавляло Мэг симптий с его стороны…

С собой Мэг взяла и эльфийку Эолит. Девочка ехала с ней в карете среди вещей и с любопытством оглядывала окрестности. Если бы Мэг Лори оставила девочку в Сером замке то, пожалуй, Себастьян Рамерсет или герцог Таракат скормили бы Эолит какой-нибудь твари из подземелья.

 

Пасс 2

Мэг провела ладонью по закрывающимся глазам, стряхивая дрёму. Покачивание кареты убаюктвало и успокаивало волшебницу и её спутницу. На грубый голос капитана Отиса можно было не обращать внимания.

Уже семь дней их отряд ехал по дорогам Левсонии. До чего же Левсония оказалась большой и разнообразной ландшафтами и жителями! Мэг оживилась, наблюдая за окружающим миром. Отряд часто останавливался на постоялых дворах вдоль дороги, у путников была возможность пообщаться с людьми на равных, что для волшебницы было непривычно. Нигде в этом мире, кроме как в Левсонии и её провинциях, не встречалось больше людей. За её пределами всё ещё простирались неведомые и дикие земли. Придёт время, и человечество расселиться далеко за пределы Левсонии, покорит, откроет, освоит другие места, ассимилирует, поработит или уничтожит иные народы. А пока люди воевали между собой. Сейчас всё было тихо и невинно: крестьяне убирали урожай с полей, волколаки носились стаями по лесным чащам, запасаясь мясом к зиме. Несколько раз стая оборотней выскакивала навстречу кортежу чародейки и потом снова исчезала в лесной чаще или на опушке леса. Лесные нимфы устраивали на полях и лесных полянках прощальные осенние хороводы. Завидев приближающихся по дороге людей, нимфы, как пугливые и дикие обитатели леса, бросали свои весёлые занятия и прятались, сливаясь с травами и стволами деревьев. Лица самых любопытных из нимф, а особенно маленьких нимфеток, выставлялись из-за стволов деревьев и кустов, провожая настороженными взглядами карету, в которой ехали чародейка Мэг и девочка-эльфийка Эолит. На зиму нимфы впадали в сон, сливаясь с деревьями в единое целое. Лесорубы часто губили нимф, срубая эти деревья и случайно убивая поселившихся в них духов леса.

Природа готовилась к предстоящей зиме: ночи стали прохладными, а утром на листьях трав вместо росы сверкал иней. Поездка и дорожные размышления примиряли Мэг с предстояшими неприятностями.

Спутники пересекли по мосту один из притоков реки Наиду и свернули на дорогу, ведущую к провинции Плутония. Ландшафт провинции Плутонии был очень горист, а дроги извилисты. Низкорослые деревца тянули свои ветви к скудному свету, по берегам озёр и холодной Чёрной реки, протекавшей почти через всю территорию Плутонии, слышался гомон водоплавающих птиц, готовящихся к отлёту. Кортеж чародейки обогнул стороной Сторожевой пограничный замок. Сэр Кали Отис проследил за тем, чтобы волшебница обследовала округу и поставила одну из магических ловушек. Это был всё тот же путевой кристалл для её демонов, который передал Мэгги чернокнижник Себастьян. Она положила кристалл в дупло низкорослой кривоватой берёзки. Благодаря этому кристаллу чародейка откроет портал, сможет посылать для шпионажа и диверсии своих демонов, находясь в пути за много километров отсюда. После отряд продолжил путь по какой-то малоизвестной старой обходной тропе, сделав приличный крюк и выбравшись на один из главных трактов, ведущих в Плутонию. Мэгги и её спутники кутались в тёплые плащи. Сырой и прохладный воздух наполнял лёгкие до боли, до стылости.

Наконец показались стены Нортленда, главного города провинции Плутония. Башенки города, как острые пики огромных воинов, виднелись издали. Охрана у ворот Нортленда пропустила отряд сэра Отиса сразу, как только он показал письмо герцога Тараката с гербовой печатью, адресованное наместнику провинции маркизу Эдди Харту. Вместе с волшебницей в провинцию прибыли почти все вассалы маркиза Харта. Наёмников тоже оказалось немало. Улицы главного города Плутонии Нортлена наводнили воины и разный сброд. Плохо мощёные улицы покрывала вязкая вонючая грязь, пристававшая к колёсам кареты. Мэгги вдруг вспомнила город Наве. Чистый, уютный, с сухими и старательно вымощенными улочками, по которым она ходила когда-то босиком. «Если здесь пройтись босиком?!» — подумала она, брезгливо разглядывая местную грязь. В городе уже чувствовалось приближение войны.

Эолит, сидевшая рядом с Мэгги, нахохлилась, словно маленькая птичка в морозный день, и не без любопытства рассматривала покосившиеся хибары бедняков, большие дома богачей, торговые и ремесленные лавки. Скорее всего, девочка впервые в жизни видела большой город людей. На красивом детском личике отражалась буря самых различных эмоций: от искреннего восхищения и удивления до ужаса и страха.

«Ничего-то ты не видела дурочка», — с горечью подумала про эльфийку, да и про себя, наверное, тоже, уставшая волшебница.

Эолит с сочувствием смотрела на бедняков и увечных, просивших повсюду милостыню. Когда карета проезжала мимо балагана, где показывали кукольный спектакль и стояли веселящиеся счастливые дети, девочка оживилась, заулыбалась, привстала с места, выглядывая в окно кареты и поворачивая голову в сторону удаляющегося по мере движения кукольного представления.

— Глупая, ты что, балаганов не видела? — оговорила её чародейка Мэг. — Сядь нормально, а то свалишься!

Девочка повернулась к хозяйке, сникла, опустила взгляд крупных зелёных глаз, улыбка исчезла с её бледного вытянутого лица.

Спутники пересекли город и направилась к городской ратуше. На площади у ратуши собралась приличная толпа желающих нажиться на войне. Прямо у входа в здание стоял глашатай, заманивающий многообещающими речами на службу в армию маркиза Эдди Харта. И писарь с лекарем: первый живо регистрировал в документах новобранцев, второй осматривал с ног до головы будущих солдат маркиза. Прошедшие осмотр и записанные на службу счастливые новобранцы сразу направлялись в казармы под присмотром десятников. Сэру Кали Отису требовалось сопроводить чародейку на аудиенцию к наместнику как можно скорее. Чародейка Мэг и её стража устали от долгого пути и надеялись на приличный приём, горячую пищу и отдых.

— Демон, мы простоим здесь до первых петухов! — проворчал капитан Кали Отис и почесал покрытую щетиной шею.

— Ну уж нет! — ответила Мэгги, вышла из кареты и стала бесцеремонно проталкиваться сквозь толпу, используя не только локти, но и магию. Люди, стоявшие у неё на пути, отскакивали в стороны сами собой. Некоторые падали. В адрес Мэг посыпалась отборная брань и угрозы. Но смельчаков воплотить эти угрозы не находилось. Сэр Отис следовал за волшебницей, помогая ей расталкивать недовольных людей.

Наконец, волшебница прорвалась к двери ратуши. Там стояла хорошо вооружённая стража в доспехах с красно-жёлтыми накидками. Красный и жёлтый — родовые цвета их господина, маркиза Эдди Харта. Наместник Харт о своих солдатах заботился, и это сразу бросалось в глаза. Сэр Кали Отис протянул главному стражу письмо от герцога Тараката.

— Сэр Кали Отис и Мэг Лори, — представились путники. — Эдди Харт ждёт нас.

Старшина стражи внимательно рассмотрел сургучную печать, вернул письмо и пропустил их в дверь без лишних расспросов. Когда Мэг с капитаном Отисом вошли в ратушу, то оказались в тёмном прохладном помещении с натёртыми до блеска мраморными полами. Вокруг было безлюдно. У стены, рядом с высокой сводчатой дверью, стояла лавка, обитая бархатом. Напротив лавки, за столом, сидел высокий строгий писарь с неприступным лицом и блестящей лысиной.

Сэр Отис Железная хватка выгнул грудь колесом, стараясь выглядеть как можно внушительнее, громко покашлял и представился:

— Сэр Кали Отис и леди Мэг Лори, от герцога Радвира Тараката с важным поручением для достопочтенного маркиза Эдди Харта! — заявил он и протянул под нос писарю письмо.

Писарь взял письмо, посмотрел на сургучную печать, потом равнодушно уставился на девушку и рыцаря. Его колкие крысиные глазки оценивающе осмотрели гостей с ног до головы, узкие губы чуть дрогнули в подобие улыбки:

— Маркиз Эдди занят. У него посетитель. Прошу ожидать здесь, — сонно ответил писарь и ткнул узловатым пальцем с длинным коричневым ногтем на лавку у стены.

— Немедленно пустите меня! Я ехала сюда целую неделю! — взбунтовалась волшебница Мэг. — Иначе нашлю на вас чуму, и вы умрёте в жутких муках!

— Милочка, меня пытались пугать и более ужасными вещами. Прядок — есть порядок. Сядьте, господа, вон на ту лавку и ждите своей очереди, — ответил равнодушно писарь и принялся дальше что-то царапать на листке пером.

Мэг и капитан Кали Отис поняли, что спорить с ним бесполезно, расположились на лавке и от скуки стали рассматривать стены грязновато-коричневого цвета с какими-то серыми разводами. Казалось, время замерло. Капитан Отис заёрзал на лавке, снова громко покашлял и пошмыгал носом. Писарь на звуки не реагировал. Он сливался с коричневыми стенами и казался таким же каменным.

— Кто же, простите, сейчас у маркиза? — не утерпел и спросил капитан. — Нельзя ли его поторопить?

— Никак нет, сэр, — ответил писарь. — У маркиза Харта сейчас разговор с важным человеком, имя которого я не могу вам сообщить. Ждите.

— Старый козёл! — процедила под нос чародейка Мэг.

— Простите, что? — оживился писарь и вздёрнул бледные брови.

— Я говорю, что мы очень рады вас видеть, уважаемый! — процедила Мэг сквозь зубы.

Писарь ничего не ответил, но стал явно присматривать за ней внимательнее. На сухом лице его читалось недоверие.

Высокая стрельчатая дверь, у которой стояла лавка, приоткрылась и из неё показалась голова юркого, словно лесной хорь, юноши-оруженосца маркиза. Писарь оживился, подошёл к нему и подал оруженосцу письмо, принесённое волшебницей. Молодой человек, ничего не сказав, мотнул головой писарю и снова исчез за стрельчатой дверью.

— Маркиз ждёт вас, — сообщил писарь, — проходите, господа.

Мэгги встала, выпрямила спину и вошла в стрельчатую дверь. Капитан Отис присоединился к ней, злобно оглядываясь на писаря. За дверью располагался довольно просторный кабинет с такими же узорчатыми, как двери, стрельчатыми окнами, книжными полками, забитыми множеством свитков и амбарными книгами. На громоздком столе с чернильницей в виде лошадиной головы лежали листы пергамента. Маркиз Эдди Харт восседал на стуле с высокой резной спинкой, словно бог-громовержец Тартарис, покровитель воинов и войны на своём божественном престоле. Этот человек был лет сорока от роду, широкоплечий и высокий. Во всем его виде, жестах, чувствовалась рассудительность, властолюбие и сила.

Он спокойно вскрыл печать на письме и, шевеля губами, прочёл его про себя. Кустистые брови маркиза сдвинулись к переносице. Он вопрошающе глянул на мужчину:

— Добрый день, Ваше сиятельство, мы прибыли к вам с поручениями от герцога и теперь в вашем полном распоряжении, — поприветствовал маркиза рыцарь Эдди Кали, разгоняя тишину.

Мэгги осмотрелась, ожидая увидеть в кабинете того самого посетителя, из-за которого ей пришлось сидеть на лавке при входе. Но кроме них в помещении никого не оказалось. Даже оруженосец куда-то исчез. «Растворились они что ли?» — подумала девушка.

— Нам предстоит долгий путь и долгое сотрудничество, госпожа Мэг, — обратился маркиз к волшебнице хриплым уверенным голосом, в котором слышались властные нотки:

— Вы все сделали, как вам указали?

— Да, не сомневайтесь! — ответил за неё капитан Отис. — Всё готово.

Маркиз отвернулся к окну, его широкий лоб заблестел и на нём появились волнистые борозды морщин.

— Сэр Отис, в письме указано, что вы должны передать мне некий артефакт от виконта Себастьяна.

— Да, Ваше сиятельство, — ответил живо капитан и достал из-за пазухи кожаный мешочек, в котором что-то шевелилось.

Мэгги вытаращила на мешочек глаза. В этом неказистом мешочке заключалась её жизнь или смерть, а вернее энергия её небьющегося сердца, умело отобранная у неё чернокнижником Себастьяном. Чародейка даже не подозревала, что её смерть совсем рядом. Сэр Отис мог в любой момент избавиться от чародейки или наказать её. Она же не могла ничего с ним сделать. Её Сила не действовала на того, кто владел этим мешочком и энергией её сердца. Вот зачем проводил с ней странные магические ритуалы Себастьян Рамерсет накануне отъезда из замка!

— Хорошо, господа. Можете идти, — ответил маркиз и, не успела Мэги опомниться, как мешочек оказался в его кармане.

Мэгги с отчаяньем смотрела то на маркиза, то на капитана, не решалясь сказать ни единого слова. Они словно не замечали её волнения и страха.

— Простите, мне и моим спутникам не мешало бы отдохнуть с дороги, — неуверенно проговорил сэр Отис.

— Уль! — крикнул Харт.

Одна из стен кабинета зашевелилась, отъехав в сторону, открыла ещё один выход из комнаты. Из-за открывшейся стены показался юркий оруженосец маркиза.

— Проводи госпожу Мэг Лори в мой дом.

Уль оживился, раскланялся учтиво перед чародейкой и капитаном, поманил их рукой к тайному выходу:

— Идёмте со мной, господа, я провожу вас.

— Я не один, — предупредил капитан. — Мой отряд и карета Мэг стоят недалеко от главного входа в ратушу.

— Не переживайте, господа, — успокоил оруженосец. — Ваши спутники уже размещены на постоялом дворе. А служанка волшебницы Мэг Лори Эолин, кажется, в доме моего господина маркиза Харта готовит покои для леди.

Посетители маркиза последовали за молодым человеком. Дверь вела в небольшой узкий коридор, а он в свою очередь заканчивался открытой галереей на заднем дворе негостеприимного здания.

«Здорово придумано!» — подумала чародейка о втором выходе из кабинета. Скорее всего, маркиз пользовался этим выходом в том случае, если желал скрыть от любопытных глаз тайного визитёра или женщину. Может, до неё в кабинет маркиза покинула одна из городских шлюх, а теперь её, волшебницу, выпроваживали тем же путём. Хотя, чем она лучше шлюхи? Эти жрицы любви хотя бы имели с ремесла какую-то выгоду. А ею пользовались просто так!

— Как же все это надоело! — проворчала обиженно Мэгги.

— Что-что? — переспросил Уль и растерянно заморгал.

— Я устала, милый юноша, ведите же нас скорее в дом.

Уль живо проводил чародейку и рыцаря через небольшой садик с вьюнами и аккуратно постриженными кустиками к небольшим воротам, тоже хорошо охраняемым двумя верзилами в красно-жёлтых плащах. Потом какими-то темными закоулками он отвёл спутников к трёхэтажному дому своего господина и, снова вежливо раскланявшись, помчался обратно к ратуше.

Слуги маркиза Эдди встретили чародейку без особого восторга. Но ей было всё равно. В доме маркиза Мэг наконец-то смогла вымыться, поужинать и выспаться на нормальной кровати.

Сэр Кали Отис и его отряд, препроводив волшебницу до Плутонии и получив от маркиза Эдди Харта письмо для герцога с ответным сообщением, отправились в обратный путь на следующий день. Их кони резво бежали по дороге, капитан радовался отсутствию бабского общества и, выехав за ворота города, обернулся и послал воздушный поцелуй зануде-волшебнице: «Век бы тебя не видеть, колдовская шлюха!» А затем сделал в сторону города неприличный жест. Его воины довольно ухмылялись.

 

Пасс 3

Маркиз Эдди Харт гарцевал на боевом коне вдоль выстроившихся в ряд воинов. Его клинок жаждал крови и человеческих жизней. За спиной воинов возвышались острые башенки города Нордленда. Маркиз без труда собрал войско в две тысячи человек и направился завоёвывать главный опорный пункт северных земель — Сторожевой замок братства Грифонов.

Спустя пару дней их войско приблизилось к Северной границе Левсонии.

Волшебница Мэг отправилась следом за ним. Да и куда ей было деваться? Хочешь — не хочешь, а будь добра следовать за своим новым господином. Служанка эльфийка Эолит всё ещё сопровождала её, перенося все тяготы и неудобства дороги. Мэг привыкла к девочке и теперь не хотела более никого себе в услужение. Эолит не давала забывать об Оливе Стоэне. О том глупом мальчишке, что наивно верил в справедливость… Где она, эта прославленная справедливость? Иногда Мэгги с надеждой заглядывала в сапфир, чтобы увидеть лицо мальчика Олива, но ночего там не могла рассмотреть.

Сторожевой замок стоял на главном тракте, ведущем в Северные земли. В крепости служил королевский гарнизон братства Грифонов. Рыцари-Грифоны давали клятву защищать границы и жителей Левсонии. В гарнизоне служило более пятисот человек. Эту крепость вот уже сто лет не решался брать ни один враг. Замок располагался на холме в окружении рва. Воины братства Грифона несли вахту и наблюдали за главной дорогой и границей государства.

Мэг Лори немедленно принялась за своё дело — пока войско маркиза готовилось к осаде в отдалении от крепости, в одну из самых тёмных ночей чародейка верхом на лошади проникла ближе к стенам и, скрывшись в роще у рва, наложила на крепость Грифонов заклятие Мрака.

В крепости погас огонь и больше не загорался. Как ни старались рыцари-Грифоны, они не смогли зажечь ни единой свечи. Теперь их ночи проходили в непроглядном мраке, холоде, сырости. Вслед за сыростью и мраком по ночам в замок пробирались крылатые демоны. Чёрные, кровожадные твари по приказу Мэг напали на воинов из братства Грифонов на три дня раньше, чем войска маркиза Эдди Харта. Каждую ночь демоны скидывали стражу со стен замка, охотились на людей, поедали их или просто кусали, отравляя ядовитой слюной. Рыцари отстреливались от тварей серебряными стрелами и рубили серебряными мечами, но тварей оказалось слишком много. Кроме того, укушенные демонами люди начинали превращаться в чудовищ. И каждая ночь не обходилась без человеческих жертв. Среди питомцев девушки-мага появились новые особи. Они стали крупнее прежних в три раза, обзавелись более цепкими когтистыми лапами.

Войско маркиза расположилось на одном из холмов. Осадный лагерь вырос всего за один день. Среди разноцветных походных шатров и множества палаток Мэг сразу отметила шатёр серо-палевого цвета с отверстием в крыше для дыма.

— Чей это шатёр? — спросила волшебница у одного проходившего мимо неё человека в коричневом плаще.

— Это шатёр алхимика Нико Кукольника, — ответил тот и удивился вопросу чародейки. — Разве вы не знаете его?

Откуда алхимик появился, Мэг не могла понять. Возможно, он следовал с обозом по соседству с ней, и она приняла его за обычного человека. Да и с ней никто особо не хотел общаться.

«Думаю, нам следует познакомиться!» — подумала чародейка.

Мэг осмотрела окрестности. Справа от Сторожевого замка протекала Чёрная река, с полноводным, холодным и быстрым течением. Именно эта река питала ров у замка Братства Грифонов. Слева от замка, в некотором отдалении, раскинулась роща. Деревья росли лиственные и не очень высокие. Мэг стояла на спуске с холма, с которого открывался хороший вид на замок. Чародейка услышала шаги за спиной, но не обернулась; тяжёлую походку маркиза Эдди Харта узнать было нетрудно.

— Грифоны потрясены и напуганы, Мэг, пришло время поохотиться.

— Я сделаю всё, как надо, милорд. У меня достаточно на это Силы.

— Надеюсь, ты, Мэг, не всю её потратила на своих питомцев?

— Нет, Силы хватит на всех моих врагов, — ответила волшебница и решительно посмотрела на маркиза, сверкнув глазами.

«Он ещё будет учить меня, как правильно распределять магическую Силу!» — недовольно подумала девушка-маг.

Несколько раз лагерь войск маркиза Харта пытались атаковать. Все стычки заканчивались короткой суетой в самом лагере. Раздавались сигналы тревоги, пылали огнём шатры и палатки. Но с пожарами Мэг разбиралась — одно заклятие волшебницы — и огонь гас, только серый дым витиевато поднимался к небу. Диверсионные пешие отряды гарнизона Грифонов, скорее всего, укрывались в роще, недалеко от замка. Возможно, там был тайный лаз из замка. Охрану осадного лагеря усилили. Пешие войска наёмников приступили к грабежу окрестных селений. Иногда в лагерь притаскивали пленённых женщин и девиц для развлечения солдат. Среди шатров без конца сновал люд различного сословия: от знатных рыцарей и их оруженосцев до ополченцев из числа крестьян или наёмников, а то и попросту воришек и дешёвых шлюх. Обозы с продовольствием иногда разворовывались вовсе не врагами, а вороватыми наёмниками.

Нескольких человек, пойманных на воровстве, по приказу маркиза Харта уже повесили на раскидистом дубу недалеко от тракта. Трупы дёргались под ветром, будто просили снять их с неудобных верёвок.

 

Пасс 4

Мэг Лори присела на минуту перед походным зеркалом, посмотрела на своё отражение и поморщилась. Чтобы не выглядеть совсем болезненной, она воспользовалась волшебной пудрой. «Хоть стала похожа на человека…» — горько усмехнулась женщина, увидев результат.

Магичка много работала. Мэг мало спала последнее время: каждую ночь она руководила чёрными чудовищами, а днём изготавливала и обучала новых тварей.

Прошло четыре дня, прежде чем началась главная битва. Рыцарям ордена Грифона маркиз Эддит Харт предложил сдаться, не проливая лишней крови. Гонец, передавший предложение о сдаче, вернулся с переданным ему на словах посланием. Некоторое время посланник топтался, багровея лицом и не решаясь передать ответ рыцарей-грифонов. Но когда всё же пересказал все бранные слова от капитана крепости Грифонов сэра Ива Арона, маркиз впал в бешенство.

Настал долгожданный день штурма. Утром, как только встало солнце и туман густым белым ковром расползся по долине, был подан сигнал к боевому построению войска. Мэг Лори ехала на вороном коне. Она надела кольчугу, взяла с собой круглый кованый щит и в составе кавалерии под командованием сэра Торна Багряного отправилась на поле боя. Воины пялились на волшебницу, кто-то из них над ней нагло подсмеивался. Мэгги делала вид, что не замечает усмешек.

— Эй, красотка, сколько берёшь за услуги? — крикнул ей вслед рыжебородый всадник с сальным взглядом. — Что здесь делает эта дешёвая шлюха?

Мэг глянула на него потемневшими вмиг глазами, воин слетел с коня под общий гогот товарищей. Его конь бросился наутёк, оставляя за собой ошмётки грязи.

— Я беру дорого — все платят мне жизнью! — ответила наглецу девушка маг. Смех как отрезало.

Рыжебородый встал с земли, и приглушённо ругаясь, побежал вслед за своей лошадью.

— Кто будет прикрывать мага? — спросил командир Торн у воинов. Вокруг воцарилось молчание. Тяжёлое долгое молчание.

Чародейка усмехнулась:

— Что, мальчики, в штаны наложили?!

— Сэр Ариэль Блистательный, к вашим услугам! — отозвался один из рыцарей и выступил навстречу командиру сэру Торну. — И мой отряд тоже.

Мэгги хотела рассмотреть лицо своего защитника, но оно было скрыто под блестящим шлемом.

После построения войска двинулись к крепости. Сначала воины шли строем, слышались сигналы, солдаты морально готовились к сражению, подбадривая друг друга. Мэгги в рядах конницы заняла позицию на восточном фланге как раз неподалёку от берёзовой рощи. Отряд выжидал сигнала к атаке.

На некоторое время над полем у стен крепости Грифонов повисла тяжёлая, будто предгрозовая, тишина. Мэг услышала, прерывистое дыхание стоящего рядом конного воина. Затрубили сигнал к атаке. Чёрная туча из стрел, издавая гудение и свист, взметнулась в небо. Пехота и ополчение ринулось штурмовать крепость, заваливать рвы заготовленными заранее связками фашинника, брёвнами, карабкаться на стены с помощью верёвок с кошками и длинных лестниц. На головы штурмующих сыпались стрелы, камни, лились помои, падали тела их погибших товарищей. Некоторые, не успев добежать до стен, падали под ноги бегущих следом. Гора трупов у рва начала расти. Некоторые бежали навстречу смерти не по своей воле. Это были пленённые в окрестных селениях крестьяне. Их заставляли под страхом смерти спешить навстречу всё той же смерти со связками фашинника и брёвнами, заваливать булыжниками ров крепости Грифонов.

Узрев весь этот ужас, Маг Лори задрожала, холодный пот выступил на её лице, перед глазами всё поплыло волнами. Девушка-маг сделала над собой немалое усилие и как можно быстрее сотворила защитное заклинание. Над головами штурмующих появилась прозрачное, как стекло, защитное поле. Стрелы и камни отлетали от него и мягко падали на землю. Ополчение, пользуясь защитой волшебницы, бросилось живее заваливать ров фашинником. Почти полсотни пехотинцев смогли взобраться на западную стену, прячась за защитным полем чародейки. На стене завязалась жестокая схватка.

— Засада! — крикнул кто-то из ополченцев.

Из рябиновой рощи показался отряд копейщиков и молниеносно атаковал конников, среди которых была волшебница Мэгги. Грифоны нанесли этот отчаянный удар, надеясь уничтожить волшебницу.

Топот, крики, стук копыт, звон металла, всюду раненые и мёртвые люди, брызги алой крови и предсмертный хрип — всё перемешались в глазах волшебницы. Стало совсем не понятно кто враг, а кто союзник. Мэгги растерялась, пришла в смятение, испугалась. Среди снующих и сцепившихся насмерть людей, звона оружия её конь закружился и нервно заржал. Навстречу ей нёсся копейщик, метивший прямо ей в грудь. Мэг, державшая защитное поле перед крепостью, оторопела. Но голова копейщика слетела с плеч от удара меча сэра Ариэля Блистательного.

— Прикрывать чародейку, балбесы! — гневно крикнул сэр Ариэль.

Отряд сэра Ариэля бросился в атаку, защищая чародейку, создавшую защитное поле над их головами. Несколько раз воины-грифоны пытались прорваться к ней, но вскоре многие пали, сражённые мечами отряда сэра Ариэля и им самим.

Неожиданно, копьё врага пролетело над головой чародейки. Мэг увернулась и упала с коня на чей-то окровавленный труп. Защитное поле у стены исчезло, на головы пехоты обрушились камни и стрелы защитников замка.

— Вы что тут прохлаждаетесь?! — рявкнула злобно чародейка на рыцаря Ариэля и поднялась на ноги, небрежно пнула труп, снова выстроила заклинанием защитное поле у стены. Несколько копейщиков пали почти у самых её ног. Отряд сэра Ариэля смял нападавших на магичку. Остатки диверсантов бросились бежать к рябиновой роще. Над головой конных рыцарей и девушки мага раздался свист.

— Ату, камни! — завопил какой-то вояка, предупреждая об опасности.

Каменные снаряды врезались в стену крепости, разрушив несколько зубцов и часть галерей. Один из воинов, прикрывавших чародейку, вернул ей обратно вороного коня. Мэг живо взобралась в седло и вытерла лицо краем рукава туники, выставлявшимся из-под кольчуги. Она привстала в стременах, пытаясь рассмотреть то место, откуда прилетели каменные снаряды. Буквально за пару часов на одном из холмов, стоящих поодаль, выросла катапульта. Как это произошло, никто не видел. Каменные снаряда снова пролетели над головами конницы.

— Что? Откуда? — в недоумении вглядывалась в камнеметателей Мэг.

— Проделки алхимика Кукольника! — крикнул ей Ариэль.

Несколько раз её смелый защитник находился на волоске от смерти. Кровь и грязь покрывала его латы с ног до головы. В искорёженном щите торчали древки сломанных стрел. Вся эта резня Мэг порядком надоела, она отнимала кучу энергии и Силы. Днём демонов вызывать бесполезно. Они боялись света. Большой, однако, недостаток! И нужно найти способ его исправить.

Благодаря действиям чародейки, правый фланг войск прорвал оборону крепости. Пехота хлынула за стены. На галереях шла жестокая схватка. Чародейка видела, как падали со стен изуродованные тела. Пришло время нанести окончательный удар! Мэг Лори неожиданно повернула коня вспять, помчалась к холму с катапультой и росшей рядом с ней горе каменных снарядов. Эти камни притаскивали на себе странные существа, сделанные из частей людских мёртвых тел.

Мэг поначалу оторопела, но потом вспомнила про алхимика. Она произнесла про себя давно знакомое ей заклинание. Камни ожили, зашевелились, стали собираться в единую массу и вскоре перед волшебницей вырос каменный десятиметровый гоил, созданный её магией.

— Опусти мост! — приказала гоилу Мэг, указывая рукой в сторону замка. — И живо!

Каменный гоил побрёл к воротам, раздавив нескольких человек, не успевших увернуться. Чародейка поскакала впереди гойла, била пятками по бокам коня:

— Разойтись! — кричала она до тех пор, пока не охрипла.

Мэгги остановилась неподалёку от перекидного моста и, сотворив над собой защитное поле, начала управлять своим творением.

Гоил добрался до рва. Каменной ручищей дотянулся до верхнего края перекидного моста и, с грохотом, потянул его вниз. Мост поддался, открывая путь к нападению воинов Харта. Цепи, поднимавшие мост, издали звон и рассыпались на звенья. Открыв мост, великан подобрался и к металлической решётке. Послышался скрип железа. Великан открыл решётку, подпёр её снизу плечом и замер. Воины-грифоны тщетно пытались разрушить великана, дубася его молотами и метая в него камни. Через открывшийся перекидной мост и ворота в крепость ворвались ждавшие своего часа конница рыцарей-мечников и пехотинцы-наёмники. Главная и последняя схватка завязалась за стенами крепости. Воинов из братства Грифонов, оборонявших стены, безжалостно перебили. Один из отрядов во главе с капитаном Ивом Ароном, укрылся за стенами башни и держал оборону. К полудню подавили и этот последний очаг сопротивления. Защитников, ранеными или оглушёнными попавших в плен, повесили во дворе крепости. На башню водрузили стяг с гербом герцога Тараката — золотой тюльпан на чёрном поле. Рядом со стягом герцога Тараката развевался и флаг с гербом маркиза Эдди Харта — жёлтый медведь на красном поле, держащий в лапах трезубец. Битва была завершена, защитники ранее непобедимой крепости уничтожены.

Чародейка Мэг Лори спешилась и осела от усталости на землю. Она только сейчас обратила внимание, насколько вся перепачкалась в чьей-то крови и грязи. К ней подбежал лекарь из медицинской службы. Мэг прогнала его от себя прочь. Когда дрожь и страх отхлынули, девушка-маг поднялась на ноги и решила пройтись. Ноги не слушались. Она брела вдоль рва. Ужасающая картина предстала перед глазами. Изуродованные тела возвышались неопрятными холмами. Чародейка и сама не знала, почему она вдруг решила бродить здесь и смотреть на все это безобразие. Где-нигде слышались жалобные стоны выживших после битвы людей. Всюду бродили жадные до наживы победители. Кто-то сидел, отдыхал после боя прямо среди трупов или ждал медицинской помощи. Тот, кто находил силы и успевал отдохнуть, сдирал с погибших всё, что представляло ценность. Мэгги снова испытала смешанные чувства. Её снова мучила совесть и тщеславное наслаждение. Она точно превращалась в чудовище…

Погода в этот день совсем не сочеталась с печальным кровавым пейзажем, представшим у покорённой крепости. Неподалёку от восточной стены, почти напротив рва, заполненного после битвы красной водой, телами и обломками осадных орудий, шелестела листьями низкорослая рябиновая роща. Резные листочки окрасились в различные оттенки: красный или бордовый, как кровь убитого волшебницей эльфа Ронаэля, ярко-жёлтый, как золото, которым оплатили жалованье жестоким наёмникам и воинам, бледно-зелёный, почти исчезающий из пейзажа, как надежда на спасение мальчика Олива Стоэна.

— Мэгги, а Мэгги… — вкрадчиво окликнул её кто-то со спины. — Я давно хотел познакомиться с тобой.

Волшебница нехотя обернулась и увидела странного человека в кожаном плаще.

— Вы кто? — попыталась опознать Мэг человека, окликнувшего её.

— Нико Кукольник, алхимик, — ответил тип скрипучим голосом.

От этого голоса у неё побежали по спине мурашки. Угадать истинный возраст алхимика оказалось делом занятным. Нико выглядел молодо, но всё же в русых волосах просматривалась седина. Мэг догадалась, что алхимик употребляет какой-то молодящий состав. Чуть сгорбленный нос все время дёргался и шмыгал, словно что-то вынюхивая в пространстве. Под плащом, поверх чёрного без рукавов камзола, виднелся алхимический пояс со множеством карманов. Пояс этот украшала медная пластина с гравировкой в виде трезубца. Из одного большого кармана торчала оптическая труба с выпуклыми линзами.

— Не отдашь ли мне свою служанку Эолит? — спросил алхимик волшебницу и гадко причмокнул языком, словно речь шла о какой-то сладости. — Я давно хотел себе такую забавную девочку.

Мэг брезгливо посмотрела на алхимика:

— Найди себе другую девочку!

Алхимик обнажил желтоватые зубы и произнёс невнятно:

— Я человек одинокий. У алхимиков с семьёй и родственниками всегда беда. А такая милая девочка скрасит любое одиночество.

— Нет, даже не проси! — возмутилась волшебница.

— Не стоит кипятиться, Мэгги.

Алхимик с досадой вдохнул, достал из-за пояса кожаный мешочек и ножичек с загнутым и закруглённым лезвием. Такими ножами обычно орудовали садовники, подрезающие высохшие ветви яблонь. Прямо у ног волшебницы лежал мёртвый юноша со стрелой в шее. Его голубые глаза смотрели уныло куда-то в небо. Нико деловито наклонился над телом юноши, осмотрел внимательно, снова причмокнул языком и принялся вырезать у трупа глаза, азартно прикусив собственный покрытый белыми пупырышками язык. Мэгги еле сдержала тошноту, ей вдруг стало не по себе. Она отвернулась.

— Ах, матушка моя, нельзя же быть такой нервной. Столько людей укокошить, а тут нате… — посмеялся над её непроизвольным порывом брезгливости алхимик.

— Возьмите глаза в другом месте! — указала ему на поле брани волшебница. — Нечего у меня под ногами путаться!

— Э, нет, такие глаза только у него. Да что ты вдруг, голубушка? — алхимик заметил, как чародейка прикрыла губы ладонью.

Мэг сильно жалела, что не может стукнуть этому гаду чем-нибудь по голове.

— Зачем вам глаза людей?

— Мда, знаете ли, мечтаю собрать ещё одну куклу, а ещё я их коллекционирую.

— Куклу? — переспросила девушка-маг, догадываясь, что речь идёт о тех странных существах, которые таскали камни к катапульте.

— Моя чокнутая матушка, пусть упокоится в Пещерах забвения её грешная душа, преподнесла мне на праздник славный подарочек — прекраснейшую, в моём представлении, во всём свете фарфоровую куклу. С белоснежным лицом, в пышном дорогом платье и невероятно красивыми глазами. Такая же милая, как Эолит! — начал пояснять Кукольник.

— Нет, девочка моя! — вспылила девушка-маг.

Мэтр отвлёкся от извлечения глаз у изуродованного трупа, мечтательно запрокинув голову, продолжил:

— Ты пока ещё и представления не имеешь, что такое истинная любовь. Да и с вашим заклятием Сангиума вряд ли теперь представишь.

— Зато я не влюбляюсь в бездушные вещи! — фыркнула на него волшебница.

Алхимик с укором посмотрел на Мэг:

— Многие люди по всему миру влюбляются в бездушные вещи. В новые чашки из сервиза, серёжки, даже в диванчики. Такие мягкие и удобные… Из-за некоторых вещей проливается кровь, и это не считается чем-то постыдным. Я правду говорю?

— Да, и в самом деле… — неохотно согласилась чародейка.

Не согласится Мэг не могла. Она вспомнила приятный на ощупь переплёт книги заклинаний, которую ей подарил коварный Себастьян. Невольно потянулась рукой к сумке на поясе, где лежал подарок чернокнижника.

— Я проводил с моей куклой многие часы. Однажды её не стало…

Рассказывая эту историю, алхимик вытирал рукавом скупую слезу и вытаскивал из глазницы трупа голубой окровавленный глаз. Мэг почувствовала, как тошнота вновь подступила к горлу.

— Она выпала в окно и рассыпалась на тысячу мелких осколков — ничего не осталось. Теперь я ищу способ сделать такое же совершенство и оживить его.

— Вы хотите сделать куклу из Эолит? — с ужасом догадалась Лори.

— Отдай девочку — пожалей меня!

Мэгги брезгливо отпрянула от алхимика, но ответила:

— Жалость теперь порок для меня. От жалости меня мучают дикие головные боли. Но так и быть, если со мной случится беда — берите себе Эолит.

Алхимик обрадовался, как ребёнок конфете, и блаженно заулыбался. Мэг Лори решила, что он постарается теперь приблизить этом долгожданный для него момент беды. Ну и пусть!

Нико вырвал второй глаз у мёртвого юноши и бережно сложил свою добычу в мешочек на поясе. Судя по наполненности мешочка, глаз там был целый урожай.

— Вижу, вы ценитель мёртвой красоты — поморщилась Мэг, пытась наладить отношения с мерзким типом.

Нико Кукольник смутился:

— Самую малость…

В рябиновой роще послышался хруст, карканье и шелест крыльев. Из-за холма взлетел ворон и полетела прочь, в клюве птица тащила окровавленную добычу.

— Глаза, этот преступник утащил мои глаза! — заволновался алхимик. Словно у него украли сокровище.

Мэг посмеялась и произнесла заклинание. Магический удар пронёсся мимо ворона, ударился в ствол рябины, размочалив его.

— Промахнулась! — с досадой воскликнула чародейка. — Пусть летит. Воронам тоже нужно чем-то промышлять.

Алхимик вытащил из-за пазухи оптическую трубу и принялся следить за улетающей птицей.

— Не достать! — досадовала вслух Мэг, с насмешкой наблюдая за алхимиком.

— Достану, — как-то даже слишком самоуверенно сказал алхимик, настраивая линзу. — Зуб даю!

— Нужен мне ваш зуб! — поморщилась Мэг, уверенная в том, что Нико не шутит.

— Если окажусь прав — с тебя девочка.

— Ну, уж нет! — чародейка скрестила руки на руди.

— Ладно, тогда компания сегодня вечером.

— Идет, — не задумываясь согласилась Мэг. — Доставай!

Девушка-маг мало верила Нико.

Ворон набрал высоту, и рассмотреть его, по её представлениям, было невозможно.

— Сию минуту, миледи, — проговорил с ухмылкой алхимик.

Он снова глянул в оптическую трубу, потом достал короткую палку из-за пазухи, нажал на золотистую звездочку на её боку. Раздался щелчок, палка вытянулась и превратилась в лук. Тетиву алхимик Нико достал из-за пояса и без особых усилий натянул движением двух пальцев. Стрела в его руке появилась тоже неожиданно, она словно выросла из маленького камушка, извлечённого из кармана на алхимическом поясе. Нико вскинул голову с русыми с проседью волосами до плеч и пустил стрелу в небо. Потом снова взял оптическую трубу и посмотрел вдаль.

— Вы любите охоту, Мэг?

— Я не очень, а мои демоны — да.

— Похоже, вы проиграли, госпожа волшебница. Стрела нашла цель. Жду сегодня в моём шатре.

Девушка маг не поверила:

— Ты обманываешь меня, Нико?!

Алхимик протянул ей трубу:

— Смотри.

Мэгги взглянула в отверстие с линзой и смогла увидеть падающего раненого ворона на огромном расстоянии от них.

— Не пойдёт, он ранен, но жив!

— Он мёртв! Стрела с ядом, — самодовольно пояснил Кукольник.

— Старый трюк. Не думайте, что смогли меня удивить! — не зная к чему придраться, ответила Мэг.

— Жду у себя в шатре сегодня к ужину, — настойчиво напомнил алхимик. — Вы обещали.

— Хорошо, приду, — пришлось согласиться Мэг.

Волшебница вернула трубу алхимику и побрела дальше.

На поле боя собирали раненых воинов и везли на повозках к белым медицинским шатрам. Мэг посмотрела на белые шатры и почувствовала озноб. К ней подбежал, оруженосец маркиза Эдди Харта и сообщил, что тот требует её немедленно спуститься в подземелья замка. Опять подземелья! Как чародейка их ненавидела!

Она побрела к захваченному замку, зашла в ворота, приблизилась к башне и входу в подземелья. В Сторожевой крепости подземелья оказались не так глубоки, как в Сером замке герцога Радвира Тараката. Просторные камеры с чугунными решётками и широкими коридорами скорбно встретили её. «Ну, здравствуйте, милые застенки!» — иронично усмехнулась волшебница.

Уставшие, голодные, страдающие от ран пленные, гневно смотрели на девушку-мага сквозь решётки. В одной из камер она заметила несколько юношей лет пятнадцати. Двое смотрели на чародейку перепуганными глазами, а один из них — с вызовом, словно волчонок, попавший в капкан. Скорее всего, их отправили в Сторожевой замок отцы-рыцари в надежде, что те обучатся владеть мечом у лучших мастеров. Повелительницу демонов узники вспомнили сразу. Какой-то плешивый мужик плюнул в её сторону и прокричал проклятье. В подземелье спустился маркиз Эдди Харт. Остроносый и широкоплечий он предстал перед волшебницей, скрестив руки на груди.

— Нам нужна энергия, — заявил маркиз. — Для излечения и восстановления сил требуется поток жизненной энергии. Ты и сама должна пополнить силы. Позаботься об этом, Мэгги. Я знаю, что ты можешь.

— Успеем, милорд! — ответила волшебница, которой всё это совсем не нравилось. Она осматривала узников, словно искала кого-то.

— Тебя прислали сюда не для прогулок, Мэг!

Граф заходил из стороны в сторону. Шпоры на его сапогах звенели, ударяясь о каменный пол. Мэгги не торопилась колдовать. Она расположилась за грубоватым столом со свечой, достала из сумки книгу, перелистнула страницы, как будто разыскивая нужные заклинания.

Маркиз сжал пальцы на рукояти меча:

— Если ты немедленно не начнёшь, прикажу бросить тебя в одну из этих поганых камер на корм вшам! — предупредил маркиз Эдди.

Вряд ли кто-либо из его людей захотел бы воплотить эту угрозу в жизнь. Стражи темницы и заключённые напряжённо смотрели на действия волшебницы.

— Потерпите, Ваша милость, — ответила спокойно Мэгги.

Граф рассвирепел и швырнул кособокий табурет, стоявший рядом со столом о стену. Табурет разлетелся в щепы. Мэгги съёжилась и пригнулась к книге.

— Мне нужна энергия! Дай мне её, немедленно! — его рука потянулась к мешочку за пазухой. К тому самому мешочку, где заключена была жизнь чародейки.

— Вы мешаете мне колдовать, — снова спокойно ответила Мэг Лори и повернулась к Харту лицом. Её серые глаза изменили цвет, став совершенно чёрными. Присутствие магической Силы почувствовали все. Свечи и факелы погасли, голоса людей притихли. Синий густой дым наполнил темницу, обволакивая клубами несчастных пленников. Мэгги видела, как перекосились от испуга лица людей. Волшебница выбрала несколько раненых воинов. Они замерли и похолодели, приняв от неё быструю лёгкую смерть. Мэг Лори закрыла глаза и прислонилась к стене. Одно дело отнимать жизнь на поле боя и совсем другое — убивать беззащитных. Эдди Харт и его вассалы стояли с каменными лицами рядом с волшебницей и озирались по сторонам. Бывалые воины потеряли дар речи и способность мыслить. В подземелье воцарилась полная тишина. Вскоре по одежде маркиза и нескольких его людей забегали искорки, их раны затянулись. Люди, принявшие дух Сангиума и сама волшебница почувствовали прилив сил. Всякую усталость сняло как рукой.

— Вы довольны? — нарушила, наконец, Мэг тишину.

— Она убила Мака, — крикнул кто-то из ближайшей камеры.

— И ещё несколько людей…

— Проклятая баба!

— Что она творит?

— На костёр её!

Пленные загалдели на разные голоса. Стража пыталась успокоить взволнованных пленников угрозами и дубинами.

Мэгги почувствовала сильную боль в груди и согнулась, присела и вся затряслась. Она ощущала на себе взгляды ненавидящих её людей.

«Если кто-то прирежет меня во сне — бог правосудия Дарин посчитает это великим благом!» — рассуждала волшебница, выходя из подземелья. Она вошла в башню и осмотрелась по сторонам. Повсюду валялись разбитая незамысловатая мебель, одежда и ещё какой-то хлам. Сторожевые замки не отличались роскошью в убранстве. Это были места проведения королевской службы и достаточно сурового образа жизни. Было заметно, что защитники крепости сражались отчаянно. Люди маркиза отовсюду выносили тела павших и складывали во дворе. В одном аскетично обставленном кабинете Мэг увидела убитого рыцаря-главнокомандующего — высокого могучего человека в длинной серебристой кольчуге. Он лежал у стола, запрокинув голову. Его насквозь искололи мечами и пиками. На лице рыцаря она не увидела ни капли страха. Мэг тут же вспомнила лицо отца Эолит, эльфа Ронаэля, нелюдь и человек приняли смерть без капли сожеления. Волшебница замерла и не могла оторвать взгляда от убитого рыцаря-грифона.

— Это был славный воин! — услышала она восхищённый возглас. — Великий воин! Маркиз Харт приказал похоронить его достойно.

Отпихивая обломки мебели, лежавшие на полу, к ней подошёл сэр Ариэль Блистательный. На нем болталась разорванная и окровавленная кольчуга и туника.

— Вы действительно волшебница, леди Мэг. Славный был бой сегодня. Я искренне переживал за вас.

— А как вы, сэр Ариэль? — поинтересовалась волшебница.

— Хорошо! Вы держались смело для дамы! — восхищался ею Ариэль.

Волшебница не отвечала, она стояла, не отрывая взгляда от мёртвого рыцаря-главнокомандующего.

— Капитан крепости сэр Ив Арон по прозвищу Долгие штаны. Крепкий воин. За свою смерть он взял пятнадцать жизней врага. Достойно, правда! — сказал ей рыцарь, заметив её взгляд.

— Только что я недостойно отобрала жизни у десяти человек, — ответила холодно девушка.

Рыцарь Ариэль удивлённо уставился на неё.

— Эти люди не могли сопротивляться мне, — голос волшебницы прервался. — Зато те, что приняли в себе дух Сангиума, снова невредимы и здоровы. Я в их числе. Не надо обо мне беспокоиться.

— Как? Как вы сделали это? — хмуро спросил рыцарь.

— Чёрная магия, — ответила Мэг Лори.

К ним вскоре присоединился алхимик Нико Кукольник. Он с жадностью осмотрел глаза капитана Ива Арона. Достал ножичек, желая позаимствовать их у мертвеца.

— Не смей! — вдруг завопила на него волшебница. — Тронешь — ляжешь рядом!

Алхимик остолбенел и отошёл от волшебницы подальше.

— Имейте уважение к мёртвым, господин мистик. Особенно к таким достойным, — пояснил раненый рыцарь Ариэль алхимику.

— С кем имею честь говорить? — поинтересовался у него алхимик и скривил губы.

— Сэр Ариэль Блистательный, наёмный рыцарь, — представился мужчина. — Леди Мэг, я прослежу, чтобы никто не надругался над телом Арона.

— Вы окажете мне хорошую услугу. Думаю, маркиз Харт не станет возражать, — ответила ему волшебница, подняв на рыцаря взгляд полный благодарности. Неизвестно, что думал о ней рыцарь Ариэль, но ему точно хотелось доверять.

Алхимик убрал ножичек:

— Я жду вас вечером, Мэгги, у себя в шатре, — преднамеренно громко напомнил алхимик и глянул на сэра Ариэля. — Вы слишком доверчивы, Мэгги!

— Что вы знаете обо мне, Нико?! — вспылила волшебница. — Не хотите ли принять в себя дух Сангиума, как сделала это я?

— Я сумасшедший, но не больной! — ответил резко алхимик и посмеялся над ней.

Нико заторопился по каким-то делам и вскоре покинул кабинет капитана Арона. Рыцарь Ариэль позвал двух товарищей и помог вынести тело капитана из кабинета. Волшебница осталась одна. Вид смерти не нравился ей, определённо не нравился, но она теперь сама несла эту смерть всюду. Как странно убивать, чувствовать короткое наслаждение, а потом — угрызения совести и боль. Иногда отголоски жалости возникали в душе неизвестно откуда. Чародейка осознала, что пожалела Эолит, пожалела людей, погибших по её вине в подземелье, даже погибшего капитана ей стало жаль. Если бы она могла чувствовать в полной мере, как раньше, то наверняка её сердце не выдержало бы такого горя. А теперь просто разболелась голова. Чародейка глубоко вдохнула.

 

Пасс 5

Мэгги поторопилась добраться до своего небольшого шатра. Эолит встретила хозяйку, помогла раздеться, обтёрла её мокрыми полотенцем, смывая пыль, грязь, кровь, потом помогла облачиться в лёгкое шерстяное платье. Несколько часов чародейка лежала на топчане, служившем ей и креслом и кроватью, уставившись в купол шатра. Дрожь волнами пробегала по коже от головы до самых пят.

Вечером, когда стемнело, и звёзды проявились на небе, она, как и обещала, пришла к шатру алхимика. Это было сооружение из плотной материи. В нём Нико обустроил полевую лабораторию и жилище одновременно. Вход освещали два факела. При входе стояла жуткая стража. Такой стражи волшебница Мэг не видели никогда и нигде. Издалека казалось, что перед шатром стояли люди; могучие, широкоплечие мужчины с пиками в руках. Когда волшебница подошла ближе, она непроизвольно отпрянула в сторону. Перед ней находились не люди, а монстры, сотворённые извращённой фантазией и умелыми руками мастера алхимии Нико Кукольника. Существа, сшитые из кусков человеческих тел и оживлённые неведомыми методами. У одного из них не было ушей и век. Второй жуткий страж не имел губ, и от этого казалось, что он всё время скалится в страшной улыбке.

— Могу я увидеть Нико Кукольника? — обратилась Мэг Лори к безмолвным существам. Стражи ничего не ответили. Край полотна, закрывающего вход в шатер, зашевелился, из-за него появилась седовласо-русая голова алхимика. Нико гостеприимно улыбнулся, если подобную гримасу можно было назвать улыбкой, тем более — гостеприимной:

— Проходите, не стесняйтесь! Куклы не умеют говорить. Я так и не нашёл способа одарить их речью.

Мэг осторожно прошла в шатёр. Несколько жировых светильников мерцали, освещая круглое пространство. Она ошиблась, ожидая увидеть в шатре алхимика что-то жуткое. Пред ней предстало обычное походное жилище. С топчаном в углу и усланным коврами земляным полом. У стенки шатра находились стол с алхимической посудой и большое количество ящиков и ящичков.

Нико сел на топчан, поджав под себя ноги:

— Вы как раз к ужину, садитесь, в ногах правды не найти. Фуражир пытался всучить мне какую-то дрянь вместо баранины. Жаль беднягу, до утра не доживёт, — пожаловался Нико.

Мэгги не без облегчения присела на низенькое самодельное кресло. В шатёр вошла девушка с красивым лицом, в широком платке, принесла котелок с бараньей похлёбкой и поставила его на столик рядом с топчаном. Потом достала из ящика тарелки, разложила рядом с котелком и, низко поклонившись, вышла из шатра. Волшебница не сразу поняла, что даже эта девица — одно из изделий алхимика Кукольника. В ней не было ничего безобразного или пугающего, только шов на носу напоминал о её истинном происхождении. И шов Нико постарался сделать почти незаметным.

— Как видишь, не все мои работы неудачны, — заметил интерес Мэг Нико. — Прежде чем сделать отличную куклу, нужно многому научиться. Пока их у меня только тридцать. И они сегодня доказали свою несомненную пользу. Катапульту собрали так быстро, что даже я был удивлён.

Девушка в платке снова вошла в шатер, держа в руках каравай хлеба. Она положила хлеб на стол, быстро порезала ножом, взяла небольшой деревянный черпачок, наполнила тарелки ароматной похлёбкой из котелка.

— Она слышит нас? Понимает? — поинтересовалась гостья у алхимика.

— Да, без сомнения. Однако все мои куклы выполняют только мои приказы и выполняют их беспрекословно.

Девушка продолжала обслуживать их, совсем не реагируя на разговор. Мэг не могла отвести от неё взгляда.

— Чувствуют что-нибудь?..

Алхимик с завидным аппетитом принялся употреблять похлёбку. Отвечал, причмокивая и хлюпая, с паузами на жевание:

— Могу точно сказать, что они не чувствуют. Например, боль, жажду, голод, усталость, не задают лишних вопросов — остальное меня не интересует. Некоторые части тел со временем приходят в негодность. Приходится менять на новые. Если взять части, органы от людей умерших без страха, заменять их не придётся и вовсе. Но это такая редкость! Когда человек умирает неестественной смертью, он, так или иначе, испытывает страх. От страха меняется состав крови и качество материала. Для хорошего результата убить нужно так, чтобы человек даже не догадался об этом.

Чародейку передёрнуло. Она водила ложкой по тарелке, перегоняя овощи и мясо от одного края к другому.

— Ешь, Мэгги, ведь ты, в отличие от моих кукол, от голода можешь умереть. А мёртвая ты даже мне не нужна.

Волшебница выпустила ложку из пальцев. Она редко теперь ела с аппетитом. Живая кукла вдруг посмотрела на неё и, как показалось гостье, не без интереса.

— Мы такие же куклы, мэтр, только созданные богами для их забав. Или не богами…

Алхимик поморщился:

— Все-таки боги не дураки. Они создали каждого из нас как единое целое несовершенство. Я же предпочитаю лепить то, что мне по нраву. Слышал, тебе досталось от нашего маркиза… Он хоть и прекрасный военачальник, но полный болван. Сейчас Харт вместе с приспешниками напился как свинья и развлекается с бабами в своём большом шатре. — Нико придвинулся ближе к чародейке.

— Ваши создания имеют разум? — продолжала интересоваться Мэгги.

Алхимик вздохнул, доел остатки похлёбки, достал из тарелки баранью кость и принялся обгрызать с неё варёное мясо.

— Очень многое мне ещё не известно. По наблюдениям, лишь жалкие остатки разума остаются у моих кукол нетронутыми. Те, что стоят при входе, сделаны из останков с поля боя и из воров, что повесили на дубу у дороги. Тупы — как тот баран, которого мы едим. Их приходится постоянно подшивать, менять некоторые части, особенно глаза; эти болваны все время теряют их или неосторожно выкалывают. Одним словом, неудачные попытки. А вот Карла, та, что прислуживает нам, поделка из хорошей материи. Она почти совершена, мне даже кажется; она может мыслить…

Волшебнице снова стало не по себе. Она отодвинулась от мэтра подальше.

— Война — отличный повод получить нужный материал, — Нико бросил кость в тарелку и сыто потянулся. — Интересно, на что тебя купил чернокнижник Себастьян Рамерсет? Надеюсь, не на свою дурацкую ухмылку?

Мэг Лори вздрогнула:

— Что? — переспросила чародейка.

— Меня он купил возможностью делать кукол. Уговаривать не пришлось. А тебя, Мэг Лори? Сколько ты стоишь? Говорят, раньше ты принадлежала к числу белых магов, которые служат на благо людей. Мне сложно в это поверить, — Нико натянул ухмылку.

— Я не желаю говорить и вспоминать об этом. Прежняя жизнь забыта! — Мэг опустила взгляд.

Она встала со стула и собралась уходить. Разговор принимал неприятную форму.

— Постой, — остановил её Нико, — ты действительно веришь в то замечательное будущее, которое пророчит тебе Себастьян Рамерсет?

Мэгги не знала, что ответить. Ей хотелось верить, иначе не вернуть Олива Стоэна.

— Он использует тебя, словно свой надушенный платок, и выкинет вон! — продолжил Кукольник.

— Что ты хочешь от меня, Нико? — спросила Мэг.

— Твою дружбу, очень выгодную как для тебя, так и для меня.

Мэг скривила губы в подобии улыбки:

— Какой мне в этом толк?

Алхимик подошёл к волшебнице, от него пахло бараниной и чесноком:

— Мы всего лишь инструменты в чужой игре. Как только Таракат получит своё королевство, забудет о нас. И твой учитель Себастьян Рамерсет выкинет тебя прочь, как ненужную вещь. Кто ты есть, Мэг? Дочь какого-нибудь ремесленника, которой повезло обрести дар? Простушка, возомнившая себя госпожой? Всё чушь и мираж! Нам нужно держаться вместе. Пока маги и алхимики великого Магистрата отсиживают свои мягкие зады в изысканных башнях или лабораториях, мы трудимся на поле брани ради будущего своих господ. Не стоит забывать и о себе. Я слышал, что ты способна убивать незаметно, отнимать жизнь человека так, что он даже не замечает этого. Прекрасное качество! То, что необходимо мне. Нам быть вместе — судьба. Ты пригодишься мне, я пригожусь тебе…

Мэг недоверчиво посмотрела на алхимика. Он облизал ещё жирные после похлёбки губы и вытер их рукавом.

— Выглядишь устало, Мэг. Могу дать прекрасное снотворное. Спать будешь — словно твоя совесть чиста! — алхимик звонко рассмеялся на собственную шутку и свистнул. Карла примчалась на свист, словно охотничья собака, и принялась искать что-то в ящиках.

Мэг отстранилась от алхимика и поморщилась:

— Не надо снотворного, — отказалась чародейка. — Я принимаю твоё предложение дружбы.

Конечно, она не поверила не единому слову. И заверение в дружбе, скорее всего, было мудрой предусмотрительностью с её стороны.

Алхимик подпрыгнул от радости, даже взвизгнул по-поросячьи.

— Скрепим нашу союз подарками. Я подарю тебе Карлу, ну а ты…

Волшебница сверкнула глазами:

— Эолит не отдам!

Нико Кукольник прикусил губу и причмокнул языком:

— Тогда, в качестве подарка, я сохраню в тайне от Рамерсета твои слабости.

— О чём ты? — Мэгги передёрнуло.

— О страхе, жалости и о том, что все эти чувства остались в тебе, несмотря на заклятие Сангиума. Жалость погубит тебя, Мэг. Жалость иногда очень вредна и губительна для чёрных магов, — прошептал Нико, оглядываясь по сторонам. — Ты все же была на стороне белых магов, и в тебе могло остаться что-то противоестественное чёрной чародейке. Не думаешь, что Рамерсет захочет это уничтожить?

— Что? — лицо волшебницы помрачнело. Огонь в жировых светильниках затрепетал и начал меркнуть.

Нико приблизился к ней:

— Я сумасшедший, но не глупец. Я умею хранить тайны. Никто не узнает, зуб даю. Тебе, Мэг, стоит отдохнуть, выспаться. Завтра снова будет дорога, война, кровь и смерть. Но рядом всегда буду я, — Нико протянул к ней руки.

Чародейка отодвинулась от него, развернулась и быстро покинула шатёр алхимика, не оборачиваясь на стражей.

Стемнело. Люди грелись у костров под открытым звёздным небом. Пахло приближающейся зимой. Уставшие после дневных забот и битв воины пили, готовили пищу на вертелах и в котелках над кострами. Кое-кто пел песни или смеялся над шутками товарищей.

Мэг Лори чувствовала, как ночной холод проникает внутрь её тела, сковывает ноги и руки, растекается по жилам, доставая до костей и неживого сердца. Она куталась в плащ, ёжилась, пытаясь хоть немного согреться. Холод стал её постоянным спутником. Девушка-маг шла, не видя дороги, почти на ощупь.

— Леди Мэг! — услышала она из мрака и остановилась. К ней подбежал знакомый рыцарь. — Не пугайтесь, это я, сэр Ариэль Блистательный. Мы похоронили капитана Арона в отдельной могиле и даже смогли соорудить недурной холмик. Никто и пальцем не притронулся к его телу.

— Благодарю, — стуча зубами, ответила чародейка и пошла дальше. Рыцарь подался следом за ней.

— Не желаете зайти на мой огонёк? Я и мои товарищи расположились неподалёку от вашего шатра. Ночи теперь очень прохладны. Погрейтесь немного и окажите мне честь.

— Чуточка тепла мне, пожалуй, не повредит, — голос волшебницы стал каким-то даже жалостливым.

— Прошу, не проходите мимо, — пригласил её Ариэль, слегка поклонившись.

Девушка-маг последовала за рыцарем. Они подошли к кустам, росшим полукругом, за которыми пылал костёр. Двое мужчин сидели у вертела и жарили зайчатину. Пленительный запах жареного мяса витал в воздухе.

Волшебница почувствовала нестерпимый голод и сглотнула слюну. Ужинать у алхимика она побоялась. Мало ли что задумал этот странный человек…

Бревно служило для воинов вместо лавки. Один из солдат был довольно могуч, конопат и бородат. Его товарища Мэг рассмотрела с трудом. Он с ног до головы закутался в дорожный плащ, наружу торчало только покрытое глубокими морщинами лицо и криво подстриженные густые усы.

— Друзья, — обратился к ним рыцарь Ариэль. — Леди Мэг оказала нам великую честь своим присутствием. Это мои товарищи Кут и Снек, — представил рыцарь соратников.

Друзья Ариэля встретили девушку гордым молчанием. Но один из них встал с бревна, уступая место чародейке.

— Садитесь, леди Мэг, прошу, — пригласил Ариэль Блистательный девушку, указывая на освобождённое место.

Волшебница присела на бревно. Рыцарь устроился рядом и принялся мешать мерцающие угольки прутиком. Волшебница ощутила жар не только костра, но и живого тела рыцаря, даже услышала биение его сердца. Как давно она не слышала и не ощущала всего этого…

— Кут, — обратился рыцарь к усатому мужчине. — Подай-ка сюда моего зайца — гостью нужно накормить. И миску принеси. Она не варвар, чтобы есть прямо с вертела.

Кут, недобро ворча, глянул на Ариэля, раскутался и потянулся к вертелу с жареным мясом.

Ариэль дотронулся до руки Мэг. Она вздрогнула и уставилась на него. Только сейчас ученица чернокнижника рассмотрела рыцаря повнимательнее. Перед ней сидел темноволосый стройный воин с аккуратно подстриженной тёмной бородкой и карими добродушными глазами. Человеку этому, скорее всего, недавно минуло лет тридцать. Первые смешливые морщинки вокруг глаз выдавали возраст. Курчавые чёрные волосы, как вьентские кружева, обрамляли овальное лицо с сильным решительным подбородком.

— Вы совсем замёрзли, — проговорил рыцарь, почувствовав холод её руки. Он встал, снял с плеч дорожный плащ, подшитый вывернутым внутрь мехом волка, накрыл плечи чародейки Мэг.

Его молчаливые спутники переглянулись между собой и опустили взгляды на костёр.

Мэг Лори почувствовала сильную боль в груди, как раз в том месте, где раньше билось её живое сердце, что-то зашевелилось там и стало причинять страдание. Она согнулась и застонала.

— О, Боги! — воскликнул рыцарь и взял её за плечи. — Вам плохо, леди Мэг? Я немедленно позову алхимика. Снек, сбегай за Нико. Да поживее шевели ногами!

Снек и Кут засуетились.

— Бегу! — ответил сипло конопатый Снек, раскрыв рот с выбитыми передними зубами.

— Нет!!! — завопила Мэг, услышав об алхимике и одновременно протягивая руку к товарищам рыцаря, — Это пройдёт. Все пройдёт… Пожалуй, мне пора идти спать. Завтра снова будет дорога, война, кровь и смерть! — повторила чародейка слова Нико, которые всё не выходили из её головы. — Прощайте. Благодарю за приют и вашу доброту, господа.

Чародейка встала, вернула плащ хозяину и направилась во тьму.

— Стойте, Мэг, я не отпущу вас одну. Вам не следует бродить во мраке среди кучи незнакомых мужиков. В конце концов я рыцарь, и обещал командиру присматривать за вами, — остановил чародейку сэр Ариэль.

Волшебница усмехнулась на его слова. Мрак давно стал частью её жизни.

— Я не боюсь — боятся меня. Вспомните, сколько жизней я загубила просто так. Товарищи ваши и то меня боятся.

Кут и Снек посмотрели на волшебницу. На их лицах отразилась растерянность. Но Ариэль не отступался:

— Это война, Мэг, мы все идём на войну. Разве бывают войны без жертв? Вы не только забрали, но и спасли жизни.

Мэг рассмеялась на слова этого наивного слепого глупца:

— Разве это стоящие жизни? Спросите ваших друзей, что они думают об этом?

— Это война, мы и они знали, на что шли. Я не умею колдовать, но мечом отнимаю жизни в схватке. Вас, Мэг, винят в жестокости, но никто из тех неблагодарных свиней не сказал вам спасибо за то, что вы сделали сегодня для них! — Ариэль взял свой меч, встал перед девушкой на одно колено. — Я та ещё свинья! Но свинья благодарная. Хочу выразить своё искреннее восхищение вашей стойкостью и клянусь вам, леди Мэг, что отныне мой меч и жизнь в вашем распоряжении.

В подтверждении данной клятвы он притронулся губами к её запястью. Чародейка громко рассмеялась и отдёрнула руку:

— Я не леди, — отвергла прекрасные слова и намерения рыцаря девушка.

Но мгновение спустя посчитала нужным добавить:

— Если хотите пропасть, сгинуть, сгнить живьём, обрести несчастье, узнать дорогу в Пещеры забвения — не стану удерживать, сэр Ариэль!

Она быстро пошла к своему шатру сквозь мрак ночи. Рыцарь, как тень, сопровождал её. У входа в свой шатёр чародейка обернулась к следовавшему по пятам сэру Ариэлю Блистательному:

— Идите же прочь, глупец! — Сердито сказала она рыцарю, — И забудьте меня!

Ариэль не послушался, будто слышал её потаённые, глубоко спрятанные мысли, а не злые слова:

— Помните, любой даме нужен рыцарь, готовый пойти за ней даже во мрак Пещер забвения! — ответил рыцарь. — Помните это, леди Мэг!

Мэгги вошла в шатёр, потом ещё стояла некоторое время у входа, прислушивалась к удаляющимся шагам рыцаря за пологом. Тишина. Похоже, рыцарь ушёл…

Эолит ждала хозяйку внутри. Девочка-эльфийка сидела на ковре в голубом платьице, из которого стала уже вырастать, нервно перебирала свои золотистые волосы тонкими пальцами. Её ясные крупные глаза смотрели на хозяйку.

Мэг вошла и тяжело плюхнулась на топчан. «Почему же эта эльфка не сбежит?!» — сердилась она про себя.

— Эолит, помоги раздеться, живо! — скомандовала волшебница. Эолит вскочила с ковра и быстро подбежала к вставшей хозяйке, принялась развязывать шнуровку на платье. Мэгги села.

— И не забудь меня причесать! — грубо рявкнула девушка.

Девочка схватила расчёску, села на край топчана за спиной хозяйки, аккуратно касаясь её волос. Может, в один прекрасный день, девочка возьмёт вместо расчёски кинжал?

— Скажи мне, Эолит, что ты думаешь обо мне? — спросила Мэг.

Руки девочки дрогнули… но она ответила со странной заботой:

— Вы очень больны, хозяйка, — ответила эльфийка звонким детским голоском. Раньше Мэг не разговаривала с девочкой вовсе. Только приказывала или ругалась.

— Если хочешь убить меня — убей. Даю слово, я не обижусь! — предложила волшебница.

Девочка отпрянула и выронила расчёску.

— Убей! — зашипела на неё гневно Мэг, встала с топчана, подошла к сундуку со своими пожитками. Там чародейка отыскала кинжал с костяной резной рукоятью. Острый и лёгкий. Эльфийский.

Эолит вскочила с топчана и с ужасом смотрела на кинжал в руке Мэг.

— Хозяйка, не надо… умоляю! — выдавила девочка из себя слова. — Не надо!

— Не ори, перебудишь пол-лагеря! Убей тихо. Ведь я убила твоего отца, помнишь? Отомсти и беги отсюда! Лес неподалёку, там тебя никто не найдёт, — просила, даже умоляла волшебница. Она подошла к девочке и принялась протягивать ей кинжал, странно наслаждаясь её душевными муками.

Девочка-эльфийка вся дрожала.

— Возьми нож! — приказала чародейка. — Возьми и убей меня, иначе я не отпущу тебя никогда!

Девочка взяла нож за желтоватую рукоять и с ужасом посмотрела на хозяйку. Мэг встала перед ней на колени и склонила голову, подставляя шею. Её светло-соломенного цвета волосы спустились до самого земляного пола.

— Убей меня! Убей меня, пока я не передумала! Я не хочу больше жить! Я чудовище… — твердила Мэг. Плакать она не могла.

Эолит отбросила нож, обняла чародейку, прижавшись к ней худеньким угловатым телом:

— Вы больны, хозяйка, больны! — запричитала девочка и приложила тоненькие пальчики ко лбу поднявшей голову Мэгги. — Я покажу вам, вы увидите всё!

Молодая волшебница почувствовала обжигающее тепло эльфийки. Боль от этого тепла стала расходиться по всему телу.

— Терпите, терпите… — шептала девочка, увидев муку на лице чародейки и снова прижимаясь к ней. — Мы, эльфы — дети богини Солиры, мы порождение солнца и леса. Мрак боится солнца, пока я рядом, злой дух Сангиума не сможет захватить вас полностью. Боритесь с ним, не сдавайтесь ему! Не губите ни себя, ни нас, ни других…

Внутри у Мэг что-то зашевелилось и с гулом вырвалось наружу. Чёрная тень отделилась от силуэта чародейки. Мэг почувствовала дикий страх, слабость и невыносимое горе. Она зарыдала, слёзы омывали её лицо, очищая душу от тяжести. Чародейка давно забыла, что такое слёзы. Тепло от девочки эльфийки наполняло остывшее сердце:

— Эолит, — позвала Мэг мягким голосом, — Эолит, я убила…

— Нет, это не вы, — ответила девочка и показала пальцем в сторону. — Это он!

Мэг Лори посмотрела в ту сторону, куда указала девочка. Там стояла тёмно-серая тень и провалами мрака на месте глаз смотрела на Мэг. Волшебницу сковал страх. Она закрыла глаза.

— Сангиум! — прошептала девочка слабеющим тонким голоском. — Он пока не победил вас.

Эолит вдруг обмякла и упала на пол без чувств. Мэгги подхватила девочку на руки, обняла. Та оказалась совсем хрупкой и лёгкой. Чародейка почувствовала острую боль от прикосновения к Эолит. Застонав, прикусила до крови губу, еле передвигая ноги, Мэгги подняла свою спасительницу и положила на топчан.

— Что с тобой? — трясла она девочку за плечи. — Очнись, открой глаза, Эолит!

Тень стала приближаться, подкрадываться к Лори тихо, безмолвно, неотвратимо. Девушка-маг метнулась к выходу из шатра и откинула полог. До рассвета оставалось несколько часов, и она боялась, что Эолит умрёт, не дождавшись солнца и его живительного света. Мэг помнила, как эльфы умирали без солнца в неволе. Сердце у Мэгги билось, как раньше. Она прижала руку к груди, потом взглянула на сапфир, который лежал на столике у топчана. В сапфире показалось лицо мальчика Олива Стоэна.

— Хозяйка, он возвращается! Злой дух Сангиума — возвращается! — прошептала ослабшим голосом Эолит. — Я лишь на время могу принести вам облегчение. Лишь на время…

Мэг Лори обернулась и увидела чёрную рогатую тень, подкравшуюся совсем близко. К ней приближался сгусток мрака.

Чародейка зарыдала. Дух Сангиума вернулся, вошёл в её грудь, словно тысяча холодных лезвий мечей, неся боль и равнодушную прохладу.

Эолит немного окрепла и привстала на локтях.

Повелительница демонов нависла над ней, словно чёрная туча в погожий день:

— Вставай! — рыкнула она холодным голосом, вцепившись в золотистые волосы эльфийки, стащила на пол и замахнулась рукой, чтобы пощёчиной привести эту немочь в чувство.

Эолит заплакала, закрывая в страхе лицо. Волшебница немного успокоилась, опустила руку и прошипела:

— Хватит ныть, Эолит! Принимайся за работу, живо!

…Мэг Лори теперь много путешествовала и много сражалась. Всё больше и больше холодное равнодушие захватывало её. Она делала то, что от неё требовали маркиз Харт и учитель Себастьян Рамерсет. Вместе с войском маркиза чародейка продолжила военный поход по северным землям Левсонии. Она училась побеждать магией. Училась не чувствовать боли, страха, сожаления, её подчинял злой дух Сангиума.