Пасс 1
Мишель с силой дёргал жёсткий мох и рамышлял о чём-то. Проснувшись, алхимик отправился собирать ингредиенты для эликсиров. К сожалению, не обошлось без приключений. Этим утром юноша получил самый важный урок в жизни: никогда-никогда не обижать миловидных девиц. Неизвестно даже Сцине, какие мысли вертятся в их красивых головках. Истину эту Мишель Горознай впитал на всю жизнь, как сухая земля впитывает влагу в жаркий полдень…
Дочь трактирщика Ефимия не упускала возможности привлечь внимание мастера Горозная к своей пышной персоне. Полуэльф нравился ей своей необычностью, многознанием, воспитанностью и манерами, как у господ. Увидев Горозная из окна кухни, она вызвалась ему помочь и увязалась следом. Девушка посматривала на алхимика, наслаждаясь его компанией.
— Говорят, что эльфийские женщины очень хороши собой, — начала на пустом месте разговор Ефимия, складывая в корзину куски влажного мха. Она подоткнула к поясу край подола суконного платья, чуть оголяя чуть полноватую, но милую ножку.
— Мало ли что говорят… — ответил Мишель Горознай, то и дело посматривая на привлекательную ножку дочки трактирщика. Сегодня девушка казалась особенно хорошенькой. Её густые русые волосы водопадом спускались до самого пояса. Девушка ходила среди кустов и травы, покачивая крепкими округлыми бёдрами. Крупногабаритная красота Ефимии пленяла многих завсегдатаев таверны её отца и парней городка Кротос. Тонкая талия, большая пышная грудь, округлые женственные формы и пухлые чувственные губы очаровывали мужчин. Довершала всю эту красоту излишняя самоуверенность и ветреность.
«Не то, что юная леди Сандрин!» — подумал Мишель, оценив дочь трактирщика. Во внешности юной леди Сандрин не было ничего грубого.
Мишель отвернулся от дочери трактирщика и принялся яростно драть мох, складывая его в холщёвую сумку на поясе. Мха для алхимических фонарей требовалось много, даже очень много. Вскоре молодой человек замер и принялся мысленно корить себя. Мишель прикрыл глаза, словно у него заболела голова или зубы. Как он посмел сравнивать дочь трактирщика с юной графиней Кордейн! Усилием воли он попытался выбросить Ласточку из своих мыслей. Попытка с треском провалилась.
— А я красивая? — спросила дочь трактирщика, наматывая волнистую прядь волос на указательный палец.
В голове у девицы явно роились неприличные мысли по поводу полуэльфа. Она метала в Мишеля томные взгляды и, срывая мох, подбиралась к нему всё ближе.
— Да, — не особо задумываясь, ответил алхимик, все ещё витая в мыслях о восхитительной и юной графине Кордейн.
— Правда, мэтр, я вам нравлюсь? — не отставала от него Ефимия. — Мог бы в меня, влюбиться, например, эльф или полуэльф?
— Ты красивая, Ефмия, в тебя может сам демон влюбиться, — ответил Горознай и кинул в сумку довольно большой кусок мха.
— Мастер, ты нравишься мне. Разве не замечаешь?
Алхимик молча поднял на неё взгляд.
— Очень давно нравишься. Такой робкий, умный. Другие парни всё время врут, ждут момента, чтобы соблазнить или затащить на сеновал. Таких я сразу раскусываю. А ты нет, не такой… Ты любил, когда-нибудь Мишель?
— Нет, не любил…
— Ты не болтлив, и это тоже мне нравится, — широко заулыбалась Ефимия, подошла ближе к полуэльфу и провела тыльной стороной ладони по гладкой щеке юноши. Алхимик стоял неподвижно. — Другой бы на твоём месте давно…
— Я не другой. А, впрочем, другой, совсем другой! — мэтр отошёл в сторону от девицы.
Ефимия не отставала.
— Мэтр Горознай, я готова с тобой хоть на край света пойти. Готова страдать за тебя, готова только тебя одного любить. Веришь?!
— Нет, — спокойно ответил юноша.
Ефимия подскочила, обвила шею полуэльфа руками и прижалась к нему. Мишель выронил сумку со мхом.
— Ведёшь себя, как мальчишка, который даже ни разу не целовался!
— Ефимия… я на самом деле… не хочу тебя… — признался алхимик, краснея ещё больше и высвобождаясь из объятий девицы. — Послушай, я не гожусь для тебя. Не умею любить… и… и не хочу. Понимаешь?
Ефимия сжала пышные губы и помотала головой:
— Нет, не понимаю! Быть такого не может! — рассмеялась девица, — Нормальный ли ты, мэтр? Что значит — не хочешь? Хочешь, вижу по глазам, что хочешь!
— Не хочу… — отсёк Мишель её поползновения, но не слишком уверенно. Он попытался выпутаться из объятий Ефимии. — Не приставай!
— Врёшь! Тебе на самом деле нравится другая… Не простая дочь трактирщика, что без роду без племени! — девушка сама оттолкнула алхимика и отошла в сторону.
Мишель подобрал свою сумку и вздохнул с облегчением:
— Ты принадлежишь к роду человеческому, а я ублюдок. Зачем тебе такой урод как я нужен?
— Нужен!!! — завопила девица и кинусь снова обнимать мастера. — Думаешь, среди людей уродов нет? Есть, ещё как есть. Думают как уроды, поступают как уроды, живут как уроды, а себя за людей считают. Да ты человечнее любого из них. Выйду замуж за какого-нибудь урода в человечьем обличье и стану терпеть от него унижения. А ты свободу мне дашь, уважение, не предашь, не обидишь…
Ефимия попыталась поцеловать алхимика. Мишель отстранился, вцепился ей в плечи. Взгляд его сделался колючим:
— Тебе со мной вскоре скучно станет и тошно. В любой момент я уехать могу, исчезнуть, бросить тебя… Неожиданно умереть. И ещё, я буду всё предчувствовать, о каждой интрижке твоей знать, о каждом мужчине, который к тебе прикоснулся, о каждой мысли твоей дурной догадываться. И ты, Ефимия, будешь знать, что я знаю, и бояться меня станешь, ненавидеть ещё больше. Оставь меня, не будь дурой! — Говорил Мишель голосом жёстким, как металл.
Ефимия вырвалась из его рук и огрела корзиной. Мох рассыпался.
— Бросишь?! — завопила дочь трактирщика. — Вот как! Интрижки я, значит, буду крутить… Вот как!
— Прости меня, Ефимия, — спохватился Мишель, жалея, что выговорил ей всё слишком откровенно. Он поднял её корзину и хотел вернуть, — Прости меня, я не могу иначе поступать.
— Ложь, всё ложь… Ненавижу тебя! — завопила девица и ударила его корзиной ещё раз. — Не подходи ко мне, слышишь, не подходи! Видеть тебя тошно. Урод!
Взгляд алхимика сделался стеклянным:
— Ты, Ефимия, только думаешь, что любишь. Ты никого не любишь…
Обиженная дочь трактирщика бросила всё и помчалась прочь от полуэльфа.
Пожалуй, это была самая дурацкая ситуация из всех, прежних, неприятных в жизни Мишеля ситуаций. Алхимик склонился к земле и принялся подбирать мох, рассыпанный Ефимией. Ещё он услышал, что вслед за девицей рощу покинул какой-то незнакомец, прятавшийся неподалёку среди кустов лещины. Следили за ними от самого города Кротос. Шпион шёл тихо, скользил как тень и улавливал каждое слово алхимика.
Горознай тоже незаметно следил за шпионом, то и дело его пальцы касались рукояти ножа, спрятанного за поясом. Преследователь не приближался, но и не отставал. Теперь чужак вовсе исчез, так же неожиданно, как и появился.
«Снова сплетни поползут!» — подумал алхимик. Дурное предчувствие не покидало его.
Его руки сами собой потянулись за орехами, не такими крупными, как на его родине, но тоже очень вкусными.
Пасс 2
Граф Эдвард Кордейн водил пальцем по пергаменту с посланием от капитана Братства Грифонов, сэра Ива Арона по прозвищу Долгие штаны. Слова полуэльфа о скорых и необратимых переменах, похоже, подтвердились.
Граф выглядел нездоровым, лицо его за последнюю неделю осунулось, морщин на нём стало больше. После того, как его дочь Сандрин чуть не убил демон, сэр Эдвард плохо спал. Он свёл густые брови, погладил каштановую бороду и молча перечитал принесённый ему свиток. После прочтения послания, граф откинулся на стуле, положил свиток на стол и некоторое время думал. Утро наступило незаметно. По желтоватым стенным панелям его кабинета, по шпалерам с родовым гербом в виде горностая в диадеме и летящей ласточки над синим полем, бегали солнечные зайчики и тени. На продолговатом столе лежала искусно начерченная цветными чернилами карта Левсонии и ближайших государств. Вокруг стола небрежно стояли стулья с немного потёртыми высокими спинками. На полках вдоль стены пылились давно нечитанные графом книги в золотистых кожаных переплётах.
На одном из стульев сидел уставший от долгой и опасной дороги воин — сэр Марсис Прайн, рыцарь-грифон. Он примчался к замку Кордейн рано утром. В седле воин держался слабо, тяжело дышал и кашлял. На вопросы отвечал неоднозначно, порой даже загадочно. Стражи, встретившие его у ворот, поначалу усомнились в душевном здравии посланника, так как тот упоминал о каких-то уж совсем невероятных вещах — что на их гарнизон напали ожившие покойники и каменный великан, о мраке непроглядном, об огромных ненасытных тварях с большими чёрными крылами. Но, припомнив недавние странные события в саду замка Кордейн, а также заприметив у посланника на пальце перстень с печатью рыцарского Братства Грифонов, всё же пустили во двор. То и дело с уст прибывшего путника срывались упоминания конца света, приправленные бранными словами.
Теперь воин сидел в кабинете графа и ожидал, когда Эдвард Кордейн прочтёт послание.
— Все же этот безумец собрал войско… Такой прыти от него не ожидалось. Пришло время браться за мечи! — наконец выдавил из себя граф Эдвард, хозяин замка Кордейн и ближайших земель, сузерен короля.
— Железо в нашем деле бесполезно! — оживился утомлённый дорогой рыцарь Марсис Прайн, ироничным взглядом посмотрев на лорда. — Они используют магию и алхимию. Притом очень успешно используют. Братства Грифонов больше не существует! А там, знаете ли, не последние храбрецы служили.
— Сенешаля ко мне, живо! — крикнул Эдвард стражу у двери.
Джек Матвин явился в кабинет графа с немного помятым заспанным лицом:
— Что-то срочное, милорд? — оглянулся на посланника Братства Грифонов.
— Увы… Давайте посмотрим, что нас, возможно, ожидает, — граф взял в руки кинжал с украшенной серебром рукоятью и стал водить по карте, размышляя над положением вещей.
— Лорды и владетели северных земель Левсонии создали Каменную лигу и заключили Северный союз с братом короля герцогом Радвиром Таракатом, признав его законным королём и властителем левсонского престола, — озвучил граф неожиданную и неприятную весть. — Со дня на день в земли графства Кордейн примчится двухтысячное войско маркиза Эди Харта — союзника Тараката.
Самый конец кинжала с силой упирался в карту, оставляя на поверхности чуть видимые царапины.
— Маркиз Эдди Харт захватил почти весь север государства. Северо-восточная провинция Калония, в лице управителя графа Роба Хора по прозвищу Лис, присягнула в верности брату короля герцогу Радвиру Таракату и присоединилась к Каменой лиге. Нас, кажется, припасли на закуску.
Эдвард сделал полукруглое движение кинжалом в верхней части карты, оценивая в уме масштабы захвата северных земель. Потом устремил свой взгляд на умело расчерченные на карте земли, которые соседствовали с графством Кордейн на восточных, западных и южных границах.
— А теперь, посмотрим сюда. Нам нужно немедленно найти союзников из ближайших графств и баронств. Джек, сколько мы можем найти воинов?
— Еле-еле наберём человек семьсот. Это если считать ополчение из местных жителей… — ответил Джек. — Ближайшие союзники… Гм… Барон Тьеор, например, может предоставить не более двух сотен человек… Барон Юзар — ещё меньше… Барон Григатен, мог бы предоставить целую тысячу, но он пропал без вести. Возможно, умер. Его сын Фредерик не подержит вас, милорд.
— Скверно… — сморщился граф Эдвард. — Что же, напишем пока тем, что точно могут подержать меня…
Он выглянул в окно кабинета во двор замка. Алхимик Мишель Горознай, как тонконогий жеребец, коего укусила бешённая муха, то галопом, то вприпрыжку, мчался из башни Грёз к крыльцу дома. При этом грыз свой шёлковый носовой платок и дёргал себя за волосы. Что так могло взволновать этого чудака? В последнее время этот нелюдь вёл себя очень странно. Похоже, с ним всё же придётся серьёзно поговорить насчёт детей и их слишком странного в последнее время поведения. Наверняка юноша хотел попасть к нему на приём.
Как и ожидал Эдвард, Мишель Горознай попросился к нему на аудиенцию. Получив разрешение лорда войти в кабинет, он с поклонами бросился к графу:
— Доброе утро, сэр Эдвард. Доброе утро, господа! — поздоровался мастер алхимии, осматриваясь по сторонам.
— Не совсем доброе, Горознай. Прошу, садитесь, — сказал сэр Эдвард и жестом пригласил его к столу с картой.
Горознай сел на мягкий стул, с волнением и живо перебирая в длинных пальцах шёлковый платок. Подозрительный и недоброжелательный к мастеру сенешаль Джек Матвин смерил того сердитым взглядом. Уставший рыцарь-грифон, сэр Марсис Прайн, с любопытном посмотрел на полуэльфа.
— Позвольте мне сказать, милорд, — обратился алхимик к сэру Эдварду, немного привстав на стуле.
— Говорите, слушаю вас, мэтр, — отозвался Эдвард.
Алхимик сунул шёлковый платок в карман и, поднявшись со стула во весь немалый рост, ссутулившись, брякнул:
— Граф, у меня неприятные новости. Путевой кристалл, который я нашёл, это полная ерунда… В придачу ко всем жизнеутверждающим событиям, этим утром прибавилось ещё несколько весомых факторов для нашего беспокойства.
— Что, демон тебя побери, ещё приключилось, Горознай? — лорд Эдвард поморщился и глубоко вдохнул. Неприятности сыпались отовсюду.
Мишель Горознай заговорил чётко и медленно. Звук его певучего голоса звонким эхом забегал под высоким потолком кабинета:
— Сегодня ночью через волшебное зеркало я получил сведенья от инквизитора и моего товарища сэра Робина Ищейки из Левсонской жандармерии. На юго-востоке от графства Кордейн, можно сказать под самым нашим боком, все дороги и ближайшие селения, постоялые дворы стремительно и тихо захвачены или заняты людьми герцога Тараката. Небольшие, хорошо обученные, зомбированные каким-то религиозным бредом, банды, не выдавая себя до поры до времени, сидят тихо и ждут момента. По всей стране совершаются кощунственные покушения на магов и алхимиков, сотрудничающих с Королевской гильдией. За вчерашний день от рук наёмных убийц-фанатиков погибли пять мастеров из Совета избранных при Королевском магистрате. Десять магов были заколоты серебряными кинжалами в своих собственных башнях во время безмятежного ночного сна. Ещё пятеро алхимиков отравлены ядами неизвестного происхождения. Герцогство Таракантон, как вам известно, тоже под самым вашим боком. Только другим боком. И в герцогстве этом началась мобилизация войск, установление странного политического режима, а также массовое изничтожение эльфов и несогласных с новым порядком людей.
При этом алхимик указывал пальцем на земли, примыкающие к южным границам графства Кордейн.
— Волшебное зеркало? — рассмеялся сенешаль Джек. — Вы слышали, сэр Эдвард, что говорит этот нелюдь?! Почему твой Робин Ищейка раньше ничего не сообщал?
Горознай серьёзно посмотрел на укоряющего его сенешаля:
— Да, волшебное зеркало — удобная вещица. Все эти сведенья добыты немалой ценой. За всё нужно платить и расплачиваться.
Несмотря на насмешки сенешаля, Эдвард поверил полуэльфу. Волшебное зеркало было и у его супруги Аделины.
— Моё графство, как кость в горле, мешает Радвиру Таракату проглотить север полностью, а затем двинутся дальше к столице, — догадался граф Кордейн. — Чтобы собрать войска и призвать верных вассалов, королю Коулу из рода Харви потребуется немало времени. Радвир Таракат, по всей вероятности, давно разработал план захвата государства.
— В одиночку нам не справиться, милорд. Мы оказались, мягко говоря, в затруднительной ситуации. Стоит подумать о разумном, на мой взгляд, мирном соглашении с герцогом о нейтралитете, — заёрзал на стуле сенешаль Джек Матвин. — Противостоять войскам почти половины Севера — безумство!
— О чем вы говорите, сэр Джек! — не вытерпел пылкий мастер алхимии. Он развернулся к сенешалю лицом и стоял, сверля его своими карими глазами. — Вы хотите, чтобы мы все стали предателями?!
Эдвард Кордейн вспомнил последнюю встречу с герцогом Таракатом. Он очень твёрдо отказал ему в намерении жениться на дочери Садрин. Такое не забывается и, конечно, ни о каком союзе с этим негодяем и речи быть не могло.
— Сэр Джек, вы предлагаете лорду Кордейн нарушить клятвы, данные королю! — возмутился рыцарь-грифон Марис Прейн.
— Если они раздавили за один присест целый гарнизон Грифонов, то… — рассуждал сенешаль.
— Сэр Марсис Прайн прав, Кордейны никогда не были предателями!
Мишель не унимался. Он снова развернулся лицом к сенешалю:
— Сэр Джек, вы не учли ещё одну маленькую деталь во всем этом деле. В гарнизоне Грифонов не было ни единого мастера алхимии или магии. А подобное должно противопоставляться подобному, это один из законов алхимии и законов Вселенной.
— Да как ты смеешь меня учить, молокосос?! — заворчал сенешаль, поправляя пятернёй шевелюру.
— Даже не начинал! — обиделся полуэльф. — Чтобы стать учеником мастера алхимии, вам, сэр Джек, нужны способности. А у вас их точно нет.
— Сядьте на место, юноша, и помолчите! — громко рявкнул на алхимика граф Эдвард. — Не надо ругаться и затевать споры. А вы, сэр Матвин, хотите, чтобы Кордейны, верно служившие королю на протяжении трёхсот лет, стали предателями?!
— Мы действительно станем костью в горле у этих приспешников Вселенной вечной ночи! — живо добавил неунимающийся Мишель Горознай. — У вас, граф Эдвард, есть не только алхимик, но и целых три волшебника. А это, поверьте, тоже имеет определённое значение.
Джек Матвин вскочил со стула, встал напротив полуэльфа, сжимая кулаки:
— Графство Кордейн оказалось в опасном кольце врагов, уважаемый мэтр Горознай. Вы что, ослепли или оглохли от своих дурманных трав и волшебных эликсиров? С севера к нам спешат войска Маркиза Харта. На юге и юго-востоке заняты его приспешниками все позиции. За один день эти бандиты перевешают нас всех, как бешеных собак, вдоль стен замка Кордейн. А вас, мэтр, натянут на кол тем самым местом, на которое вы без конца ищите приключения!
— Замолчите! — сурово рявкнул на них граф Эдвард и стукнул кулаком по столу. — Иначе мне придётся выгнать вас! Сколько бы вы ни ругались, господа, последнее слово всё же за мной.
— Милорд… — взволнованно воскликнул Мишель, подпрыгнул на месте и открыл рот, желая ещё что-то добавить.
— И извольте, юноша, не перебивать меня! Я отвечаю за жизни людей графства Кордейн, за жизни своих детей, которых вы испортили своими играми в волшебство и волшебными игрушками, хотя вам это бвло строго запрещено! Знаете, мэтр, что сделал бы с вами другой лорд на моём месте?
Горознай ссутулился, повесил голову.
— Хотя ты полностью прав, мэтр Горознай. Не зря же ты, гоблин тебя задери, Горознай! — заявил граф Эдвард.
— Из-за вашей гордыни, господин, вы обрекаете нас на гибель! — побледнел Джек Матвин.
Рыцарь Марис Прейн молчал. Скорее всего, он прекрасно понимал графа Эдварда.
— Что разумнее всего я знаю лучше вас, Джек. Те, кто перешёл на сторону герцога, лишь оттянули свой конец, вместо того чтобы бороться. Сейчас они тешат себя тем, что их не тронули, не разорили земли, не украли их женщин и детей. Но рано или поздно Таракат потребует с них сполна.
Граф глубоко вдохнул и, заложив руки за спину, подошёл к окну:
— Мишель, — обратился он к юноше. — Мои дети хоть и волшебники по рождению, но всё же дети. Да и ты, мэтр, несмотря на свою умную голову, от них не слишком далеко ушёл…
Алхимик выпрямился. Взгляд его сделался решительным. Тёмные глаза азартно заблестели:
— Милорд, позвольте мне ответить вам…
— Хорошо, я слушаю.
— Враги не станут смотреть дети они или нет. Они, в лучшем случае, убьют их. В худшем — даже страшно представить… Но и это ещё не всё. Вы можете получить военную поддержку и заключить союз с сыном вашего друга барона Грегори Григатена, — ответил полуэльф.
— Грегори действительно был мне другом, но он пропал без вести, а его сын Фредерик тот ещё пройдоха. Его матушка, баронесса Фортун Григатен, недолюбливает меня по некоторым веским для неё причинам.
Сэр Эдвард как обычно хмурился и отрешённо смотрел из окна вдаль. Он с тяжестью на сердце думал сейчас о судьбе своих детей. Горознай загадочно улыбнулся:
— Вы же знаете, милорд, что Фредерик — не старший сын вашего друга Грегори, не так ли?
Граф переменился в лице и уставился на Мишеля. Алхимик низко поклонился ему:
— Барон Леоноль Григатен — законный наследник Грегори Григатена и его действительно старший сын! — заново представился юноша.
— Как такое возможно? — вскрикнул сенешаль Джек Матвин и подпрыгнул на стуле чуть ли не до самого потолка. — Сэр Эдвард, вы верите этому созданию?!
Эдвард заинтересовался словами алхимика:
— Продолжай, Горознай, и поподробнее…
Юноша оживлённо принялся рассказывать:
— Недавно отец узаконил меня как сына и оформил необходимые бумаги в королевской канцелярии, — сообщил полуэльф, не без интереса рассматривая меняющееся выражение лица сенешаля Джека. — Так что теперь, Ваше сиятельство, я ваш законный союзник и вассал. Сэр Джек, а для вас — господин барон.
Сенешаль потерял дар речи. Взгляд рыцаря-грифона выражал недоверие к полуэльфу с долей презрения:
— Прошу прощения, милорд, может ли такое случится, что юноша излишне фантазирует? Среди алхимиков много фантазёров! — прохрипел пыльный рыцарь Прайн.
Граф Эдвард подошёл к Горознаю, радостно пожал ему руку:
— Да, он без сомнения — тот ещё выдумщик, но я доверяю ему. Мой друг барон Григатен умышленно оставил после себя достойную замену и достойного последователя своих взглядов и идей, — сообщил граф Кордейн рыцарю-грифону. — Господа, прошу покинуть мой кабинет. Мне нужно написать письма союзникам и подумать. Мишель, останься на пару слов.
Когда недовольные и раздосадованные собеседники удалились, Горознай продолжил разговор с графом Эдвардом:
— Милорд, стоит как можно быстрее отправить письмо управляющему и бывшему секретарю моего отца сэру Томасу Мораку в Небесный замок. Он быстро соберёт людей и поможет нам отбиться от маркиза Харта. А там, глядишь, и войско короля подоспеет. Поверьте, у моего отца, хоть он всего-навсего барон, а не граф, войско побольше вашего. Собрать больше тысячи хорошо вооружённых воинов — получится точно.
Граф задумался, но в глазах его вспыхнула далёкая надежда:
— Да, Мишель, пожалуй, это разумное решение. Ты можешь получать вести из Леоса каким-то волшебным образом. Почему бы тебе не отправить весть тем же способом в Небесный замок? Он гораздо ближе Леоса.
Алхимик вздохнул.
— Увы, это не так просто, как кажется, милорд. У сэра Томаса нет волшебного зеркала, как, например, у комиссара Робина Ищейки. У левсонского инквизитора немало волшебных вещиц на вооружении. Многие из них — моя работа!
Сэра Эдварда эта новость не обрадовала. Время было дорого как никогда. Он посмотрел на карту Левсонии на своём столе и смерил расстояние до замка барона. Дня три в пути, не меньше, и только в одну сторону…
— Итак, достопочтенный барон Григатен-Горознай, что нам делать? — поинтересовался граф Кордейн.
— Сэр Эдвард, нам нужен верный и преданный человек, способный доставить письмо сэру Томасу. Сэр Томас — опытный воин и отменный стратег. Он точно пришлёт подмогу. Уверен, мы здесь сможем продержаться до того момента, пока для подавления бунта не прибудут войска короля Коула Харви Первого.
Эдвар удивился, услышав просьбу нового барона Григатена.
— Простите, милорд, — смутился алхимик, — придётся отправить послание традиционным способом. Посланнику можно дать моего эльфийского коня Фатаэля, он домчит быстрее любого из жеребцов из ваших конюшен.
Граф призвал слугу и приказал принести чернила, пергамент перья и вина. Письмо составлено было не скоро. Писавшие его живо спорили, рассматривали карту, потом думали, пили вино и снова садились за пергаменты. К обеду их совместный письменный труд все же был завершён, заверен печатями и подписями.
В кабинет явился рыцарь из отряда разведчиков графа сэр Фрон Кронос. Человек средних лет с нравом суровым, но справедливым. Именно этому человеку граф Эдвард всегда доверял самые трудные и ответственные задания.
Рыцарь Фрон Кронос терпеливо выслушал задание графа. Его лысая голова блестела при дневном свете, живые умные глаза пронзительно смотрели на графа и его алхимика.
— Пожалуй, я знаю нужного нам человека, Ваше сиятельство, — ответил уверенно Фрон Кронос, услышав просьбу о посланнике. — Это мой сын Альберт. Он предан мне и вам, милорд. Парень сообразителен, хорошо владеет мечом и без труда справляется с норовистыми конями. И с самыми норовистыми девицами, что бывают порой строптивее, капризнее и недоступнее любой кобылы.
— Зови сюда своего укротителя кобыл! — живо согласился граф, оценив рекомендацию воина.
В ожидании Эдвард нервно расхаживал по кабинету. Мишель спокойно сидел на стуле. Живот его предательски громко урчал, требуя пищи, а от вина у Горозная заблестели глаза.
Юный Альберт Кронос вскоре предстал перед графом. Держался молодой воин уверенно и даже самоуверенно. Его круглая голова, крепкая и крупная, как тыква, держалась на крепкой и жилистой шее. Широкие уши с мясистыми мочками внимательно улавливали всё, что ему разъясняли.
Эдвард ожидал, что укротитель таких воистину строптивых созданий, как женщины, особенно женщины красивые, должен быть хорош собой. Но, судя по сильным ногам, кои были искривлены колесом, возможно кобыл юноша перевидал больше, чем женщин.
— Твоя задача любой ценой доставить письмо! — твёрдо приказал граф Альберту Кроносу.
— Да, Ваше сиятельство! — ответил тот без лишних вопросов.
Альберт, как и его отец Фрон, состоял при военной службе у графа уже много лет. К тому же, как истинных солдат, приказы выполнял беспрекословно.
— Речь идёт о важном деле, о жизни и смерти, — пояснил граф Эдвард.
Алхимик подошёл ближе к Альберту, вглядываясь в его глаза цвета стали, которую он так любил модифицировать. Полуэльф оказался выше сына рыцаря на полголовы.
Альберт стоял, не шелохнувшись, и вытянувшись, словно струна лютни.
— Я дам тебе своего коня Фатаэля. Он очень быстр и норовист. Не упусти его, не смей оставлять без присмотра, не давай много воды, особенно перед дорогой. От воды он тяжелеет и становится медлительнее. Эльфийский конь проделывает в день такой путь, на который обычному коню, даже самой наилучшего качества, потребуется три дня. И главное, передай письмо лично в руки сэру Томасу Мораку, — разъяснял полуэльф, посланнику.
— Не забудь, что тебе сказал мастер Горознай про коня, — напомнил Эдвард.
— Не забуду, даю слово! — воскликнул молодой человек.
— Иди, — Эдвард вложил в его руку письмо с сургучной печатью.
Когда родственники покинули кабинет, Мишель снова осторожно обратился к сэру Эдварду:
— Милорд, позвольте мне ещё кое-что попросить.
— Говори, что тебе надо, хитрец?
— Я прекрасно помню и понимаю, как вы относитесь к магии, но сейчас настают времена тяжёлые, а вашим детям нужна защита. Магическая защита.
Эдвард Кордейн напрягся:
— И что ты предлагаешь?
— Я никудышный волшебник, но всё же немного волшебник…
— Мда… — протянул граф Эдвард и повернулся к окну, понимая, что его выражение лица не понравиться Горознаю.
— Позвольте научить ваших детей нескольким заклинаниям, для самозащиты.
— Да ты, похоже, уже и без моего дозволения кое-чему их научил! — недовольно отрезал граф.
— Да, я признался вам в этом… но… но Сандрин могла бы погибнуть, если бы ничего не умела, — Мишель привстал и всем длинным телом подался вперёд.
Эдвард глубоко вздохнул. Этот плут знал, как убеждать.
— Хорошо, раз такое дело… — согласился граф, неожиданно даже для себя.
Горознай повеселел.
— А ещё, Мишель, ты должен придумать, как защитить замок от магии, о которой говорил тот рыцарь-грифон.
— Да, сэр Эдвард, придумаю, — ответил полуэльф, раскланялся и чуть ли не выбежал из кабинета графа.
Сэр Эдвард сел на стул перед картой государства и вспомнил, как когда-то, много лет назад, сидел в этом кабинете и заливал своё горе вином…
Он наполнил бокал и выпил вино, терпкое и сладкое, красное как кровь, жгучее, как память.
Пасс 3
Граф Эдвард Кордейн запустил пыльцы в длинные каштановые волосы и стиснул зубы, невольно вспоминая прошлое…
Тогда, девять лет назад, беда свалилась на него неожиданно. Беда всегда приходит неожиданно. Она с болью врывается в жизнь, переворачивая её вверх тормашками и задавая монотонный темп печальных событий. Его супруга и маг Аделина не вставала с постели несколько недель. Её покои наполнились неприятным запахом болезни. Над кроватью висели обереги с разными магическими рунами и знаками. Служанки приносили в комнату тазы с водой, эфирные масла, иногда открывали небольшое окно, чтобы хоть немного удалить неприятный запах. Аделина боролась с болезнью как могла и как умела. Она шептала исцеляющие заклятья, держа в пальцах свой магический клейнод. Каждый прожитый день превращался в пытку и испытание. Граф Эдвард Кордейн с тяжёлым сердцем заходил в покои жены, спрашивал у лекаря и слуг о её состоянии. По мнению эскулапа, Аделина чудом оставалась жива. Что за хворь скрутила сильную чародейку, точно не мог сказать ни один приглашённый графом Эдвардом целитель. На лечение Эдвард не скупился. Врачи, лекари, маги сменяли друг друга, почти каждую неделю появлялся кто-то новый…
Леди Аделина протяжно кричала по ночам от болей. Слуги тихо ненавидели свою госпожу и молили богов о её скорой кончине. Больная графиня стала для них тяжким бременем. Худое тело Аделины выгибалось в дугу, билось в судорогах, словно её что-то терзало изнутри. Измученные бессонными ночами служанки держали хозяйку за руки и ноги. Когда боль отступала, Аделина впадала в забытьё и всё реже приходила в себя. В беспамятстве графиня Кордейн находила недолгое облегчение, словно на время убегала от своего недуга. На её устах появлялась мучительная улыбка.
Эдвард навещал супругу в минуты тишины, подолгу сидел у её постели и читал молитвы. Ещё совсем недавно леди Аделина, счастливая жена и мать, гуляла в саду замка Кордейн, держа за руки своих маленьких дочерей и ожидая появления на свет долгожданного сына, будущего воина и наследника графства. Спустя месяц после рождения Артура она заболела неизвестной хворью. Графиня Кордейн таяла на глазах, теряя магические и физические силы, превращаясь в подобие своей тени. Светлые волосы ещё молодой женщины сменились серебристыми нитями седых волос. Щёки запали, нос заострился и уродливо выделялся на бледном лице. Налицо были все признаки того, что вскоре её призовут к себе предки.
Но в осенние утро, чуть только солнечный свет пробрался в окна и пригрел каменные жёлтые стены замка Кордейн, граф Эдвард, боясь потревожить тишину, пришёл в покои супруги. Служанки приоткрыли глухие ставни, пропуская нежный свет в женские покои. Супруга обставила спальню по своему вкусу. Деревянные кресла с красно-синей узорчатой росписью, туалетный столик, большое овальное зеркало и резная конторка — в её покоях раньше жила матушка Эдварда. В этой спальне Эдвард появился н свет, на этой кровати появились на свет его собственные дети, теперь здесь умирала его любимая супруга. Каждый уголок, стул, тёмный коридор замка пропитался историей рода Кордейн.
Решительным жестом граф Эдвард выгнал служанок вон и сел в жёсткое кресло, рядом с постелью Аделины.
Графиня спала, а возможно, снова впала в забытьё.
— Ада… — прошептал молодой мужчина, держа за руку больную жену. Её светлые волосы были размётаны по подушке. Аделина тяжело дышала, не реагируя на его прикосновения. — Как хочется мне умереть вместо тебя. Боги, возьмите мою жизнь, но оставьте её!
— Эдвард, — позвала неожиданно Аделина своего супруга, — что ты говоришь, глупец! Ты сердишься на меня?
— Что ты, на тебя невозможно злиться, — Эдвард покашлял в кулак, изгоняя предательскую дрожь из голоса.
— Не лги, я чувствую, когда ты врёшь! — Аделина посмотрела на него замутнёными глазами.
— Чувствуешь… чувствуешь? Да тебе плевать на мои чувства, Ада! Ты знала, что встреча со мной принесёт тебе смерть! Знала? — молодой мужчина вскочил с кресла и со всей силы ткнул кулаком в стену. Деревянная панель затрещала. Двери в покои чуть приоткрылась, за ними показались два любопытных женских лица.
— Вон! — прорычал на служанок граф. Лица женщин наполнились страхом. Служанки быстро затворили дверь, но, скорее всего, остались стоять под ней.
— Ты знала об этом, как только впервые увидела меня. Почему ты не сказала мне? Не сказала, что я убью тебя?
Аделина привстала на локтях.
— Ты не виноват!
— Ты знала, что умрёшь из-за меня! Ты знала об этом с первого дня нашей встречи…
— Да, знала. Но знала и то, что только ты можешь подарить мне счастье. А вот откуда ты узнал о предсказании?
— От твоих друзей-магов из Братства Ловцов. А точнее, от гроссмейстера Митра.
— Они здесь? Они рассказали всё?! — глаза Аделины округлились от ужаса.
— Понятия не имею, всё или не всё… — хмурился молодой граф. Он то и дело проводил ладонью по длинным каштановым волосам.
— Дети? Где дети? Где мои дети? — женщина заметалась на постели.
— Успокойся, что с ними случится? Они с няней Мирабель. Скучают по тебе, — голос Эдварда стал мягче. — Хочешь, позову их сюда?
— Нет, не хочу. Они напугаются меня, Эди. Я так изменилась…
Аделина тихо заплакала, бередя душу супруга. Эдвард не помнил ни единого случая, когда бы Аделина плакала. Он вытер слёзы с её щёк:
— Всё хорошо, милая Ади. Ты поправишься. Я найду способ тебя исцелить, — успокаивал он жену, не веря своим словам.
— Ты снова врёшь… Маги Братства все приехали, Эдвард?
— Да.
— Точно все?
— Все, кого ты позвала. Алхимик Бодан Змеелюб с учеником, магистр Митр и чародейка Ноя,
— А Габриэль?
— О да, даже этот вздорный и вечно пьяный кузен Габриэль.
— Позови мэтра Бодана, прошу тебя…
Эдвард замялся. Он старался не смотреть на жену. Лучи солнца, проникавшие сквозь окно, слепили его.
— Волшебникам стоит отдохнуть с дороги. Ты бы видела их, Ада, неизвестно какой длинный путь проделали чародеи.
— Сейчас позови. Это не каприз, Эдвард, может сделаться слишком поздно! — она схватила мужа за руку.
Граф Эдвард замолчал на некоторое время, в горле встал ком. Аделина слабо сжала его руку:
— Позови… Умоляю тебя, позови.
— Ада, ты пугаешь меня!
— Разве ты чего-то боишься, мой смелый воин? — Женщина попыталась улыбнуться.
— Боюсь… — голос у графа вдруг пропал.
— Иди, иди… Эди, — упрашивала его жена. — Не тяни время, его так мало осталось.
Граф ненадолго покинул любимую.
В покои леди Аделины вошли алхимики Братства Ловцов Бодан Змеелюб и его юный ученик полуэльф Мишель Горознай, одетые в серые робы, расписанные рунами по рукавам и спине. Мастер Бодан, крепкий мужчина в почтенном возрасте, сел на край кровати и взял Аделину за руку, нащупывая пульс.
Остроухий мальчишка, двенадцати лет от роду, встал рядом с учителем, улавливая каждое его движение и жест. Взгляд мальчика вдруг сделался испуганным.
— Простите, что сразу с дороги пригласил вас сюда, мастер Бодан. Так велела мне супруга, — Эдвард снова закашлялся, заметив выражение на лице ученика алхимика.
— Что скажешь, Лео? — спросил Бодан у мальчишки.
Тот ничего не сказал, опустил голову и помотал головой. Бодан больше мучить вопросами мальчика не стал.
Граф Эдвард напрягся больше прежнего. В горле у него снова встал ком. Некоторое время он боялся дышать, провалившись в тяжёлые мысли.
— Сэр Эвард… милорд… Ваше сиятельство… — пытался любезно и мягко заговорить с ним алхимик Бодан Змеелюб, нервно поглаживая клиновидную седую бородку.
— Да, я слышу вас, мэтр Бодан, — преодолел охватившее его волнение граф Кордейн.
— Вы позволите осмотреть вашу супругу наедине? Хочется понять причину болезни и оказать посильную помощь, — Бодан старался сохранять спокойный, любезный тон.
— Да, мэтр, я был бы признателен вам, — согласился, не раздумывая Эдвард.
— Вы позволите моему ученику Лео, то есть Мишелю, сопроводить вас до наших друзей?
— Да, разумеется.
Вместе с мальчишкой-полуэльфом молодой граф покинул покои супруги. Они оба шагали по тёмному коридору замка, взоры предков рода Кордейн будь то провожали их горделивыми неживыми взглядами с портретов на стенах. Пахло сыростью и гарью от полыхавших факелов. Граф Эдвард и Мишель некоторое время молчали.
— Кажется, мне знакомо твоё имя, — обратился Эдвар к ученику магистра алхимии, нарушив тишину. — Бодан назвал тебя Лео, то есть Леоноль. Ты сын моего хорошего товарища Грегори?
— Да, Ваше сиятельство, — карие глаза мальчишки заблестели от радости при упоминаниях отца.
— Грегори почти брат мне. Ты знаешь об этом, Леоноль? Он навещает тебя?
— Нет, но часто пишет. Мэтр Бодан, заменил его, дал мне новое имя — Мишель, а за мою способность быстрому чтению книг и обучению присвоил прозвище — Горознай. Я всем доволен.
— К чему тогда такой глупый маскарад? — возмутился Эдвард.
Мальчик потупил взгляд:
— Ваше сиятельство, это не маскарад, а суровая необходимость. Носить фамилию отца я не имею права по законам Левсонии. Я бастард.
Эдвар укорил себя за глупые вопросы, ответы на которые он и так знал не хуже Лео-Мишеля.
— Да, точно, прости меня великодушно… Ты умный мальчик, как я погляжу. Если вдруг захочешь покинуть Братство Ловцов и найти более достойную службу, двери моего замка всегда открыты для тебя, — граф потрепал ученика Бодана по голове, пытаясь немного загладить вину.
Мишель искренне заулыбался в ответ. Такая же завораживающая улыбка была и у барона, друга Эдварда Кордейна. Потом улыбка пропала с уст полуэльфа, и взгляд наполнился искренней печалью:
— Сэр Эдвард, позвольте мне сказать.
— Слушаю тебя, мальчик.
— Мой учитель очень хороший лекарь, он сделает всё, чтобы леди Аделина поправилась. Я видел, как он возвращал пациентов буквально из Пещер забвения. Он может многое.
Искренность мальчишки тронула графа до глубины души. Хороший, пожалуй, вырастет из него человек, хоть он и нелюдь.
Они дошли до широких дубовых дверей. Страж у двери поприветствовал поклоном и открыл дверь, пропуская их в просторный каминный зал. Там ожидали приглашённые Аделиной волшебники. Они приехали очень рано. Лишь край небесного светила показался из-за горизонта. Когда граф Эдвард встречал этих не очень желанных гостей, то почему-то думал, что увидит необычных созданий с горящими глазами или святящимися аурами над головами. Именно такой он запомнил первую встречу со своей будущей супругой — чародейкой Аделиной.
…Она появилась в кипарисовой роще, рядом с Лазурным заливом. Появилась, чтобы помочь его войску в борьбе с воинствующим племенем кераситов. Шаман кераситов, посылавший смертельные проклятья на головы его войска, был сражён только единым огненным взглядом волшебной девицы Аделины. Проклятый кудесник сгорел в красном пламени, как сухой стог сена. Светловолосую чародейку в это мгновение окружал лучезарный белый ореол, в зрачках плясали языки красного пламени. Он запомнил супругу такой: воинственной, решительной и прекрасной…
В этот раз его ожидания и представления о волшебниках Братства Ловцов не оправдались. Перед ним предстали самые обычные на первый взгляд люди, утомлённые с дороги, одетые в небогатые запылённые одежды. Среди них выделялся лишь Мишель Горознай, ученик алхимика Бодана: мальчишка, тоненький как струна, с белоснежно-молочной кожей и необычной формой ушей.
Когда сэр Эдвард появился в сопровождении полуэльфа в каминном зале, волшебники молчали, погрузившись в тяжёлые думы. Дух скорби и ожидания печального конца пропитал стены замка Кордейн. Слуги по распоряжению графа принесли им пищи и вина. Правда, никто особо есть не желал. Митр, высокий мужчина с короткой стрижкой и военной выправкой, смотрел в окно и теребил пальцами чисто выбритый квадратный подбородок с ямочкой — знаком упорства в достижении целей. Рядом с ним на стуле, сидела Ноя — молодая рослая женщина с мягким взглядом медового цвета глаз. Она поглаживала заметно округлившийся животик и с нежностью посматривала на белобрысого коренастого ведьмака Габриэля, как всегда небрежно одетого и дикого на вид. Ведьмак, разморённый теплом от камина, дремал, облокотившись о стол обеими руками. Когда граф Эдвард вошёл в зал, волшебники оживились. Габриэль открыл глаза, убрал локти со стола и встал. Беременная Ноя тоже привстала, придерживаясь рукой о спинку кресла, сделала немного неуклюжий реверанс. Митр развернулся к Эдварду лицом и слегка поклонился графу.
— Доброе утро, Ваша светлость, — поздоровался гроссмейстер Митр за всех присутствующих. — Как себя чувствует Аделина?
— Скверно, — ответил не таясь Эдвард.
На несколько минут в воздухе снова повисла тишина.
— Она пожелала остаться с мэром Боданом наедине, — прервал молчание граф.
— Нам остаётся лишь ждать, — ответил Митр и взглянул на Габриэля. Ведьмак глубоко втянул воздух носом и разочарованно оттопырил нижнюю губу:
— Моя двоюродная сестрица не может так просто сдаться, — проворчал он. — Задери меня пьяный гоблин, если я ошибаюсь!
— Папа, папа, — послышался детский голосок за спиной Эдварда. Волшебники и граф принялись искать глазами девочку. По полу слышались шаги бегущего ребёнка, но самого ребёнка никто не видел. Эдварда почувствовал прикосновение дочери. Она дёрнула его за край котты и прильнула к колену. Перед взорами взбудораженных чародеев появилась маленькая светлокудрая девочка лет шести.
— Сандрин, ты снова сбежала от няни и прячешься? Зачем ты так делаешь? — нахмурился Эдвард, дрогнув от объятий дочери.
— Мне скучно. Я хочу к маме! — она трогательно надула губки. — Почему меня не пускают к ней в спальню?
Эдвард заметил, как взоры всех волшебников наполнились подозрительным восхищением.
— Это Ласточка? Солнечное дитя? — спросила гроссмейстера Митра чародейка Ноя.
— Супруга действительно называет дочь Ласточкой, — Эдвард Кордейн не понимал и не желал понимать странного восторга чародеев.
— Да, это Ласточка, — сдержанно подтвердил Митр, рассмотрев девочку.
— Она чудо, чудо… — заулыбалась Ноя, не сдержав слёзы восхищения.
«В таком положении женщины весьма чувствительны, а иногда и странны!» — объяснял себе Эдвард, гадая, сколько месяцев чародейке осталось носить под сердцем дитя. И заметив, как ведьмак заботливо погладил живот Нои, решил, что вскоре станет дядей.
Сандрин с интересом рассматривала странных гостей, особенно Мишеля, мальчика полуэльфа, стоявшего рядом с её отцом.
— Поприветствуй гостей, Садрин, — мягко попросил Эдвард дочь.
Девочка сделала реверанс, оттопырив подол пышного голубого платьица. При этом показались умилительные кружева на панталончиках.
— Доброе утро, господа!
Чародеи все как один с большим удовольствием поклонились маленькой леди. На суровом лице гроссмейстера Митра мелькнула улыбка.
— Ну-ка, что это за козявка такая? — громко гаркнул заросший светлой щетиной ведьмак Габриэль. — Иди к дядюшке на руки!
— Не козявка, а Ласточка, — разозлилась неожиданно маленькая леди, сдвинув тёмные тоненькие брови.
Эдвард не успел и слова вставить, как дочь оказалась в грубых крепких объятьях ведьмака. Габриэль одарил малышку колючим поцелуем. Гордо заявил:
— Это моя племянница!
— Я не козявка — Ласточка! — повторила девочка и стукнула рукой дядю по колючей щеке, получив очередной поцелуй в мягкую ладошку.
Эдвард натянуто улыбался; Габриэль вызывал в нем раздражение.
— Лучше её не злить, дядюшка, — предупредил хозяин замка.
Граф поднял с каминной полки колокольчик и, вызвав служанку, приказал передать дочь в руки няни Мирабель.
Теперь все присутствующие снова предались тяжёлому ожиданию вестей от мэтра Бодана Змеелюба.
Полчаса ожидания казались молодому графу Кордейну целой вечностью. Разумом он понимал, что спасти Аделину уже невозможно, но крохотная надежда распаляла его чувства до предела.
— Как Аделина, мэтр? — спросил граф Эдвард у показавшегося в дверях лекаря и алхимика Бодана.
— Я бессилен, — ответил спокойным голосом алхимик, потупив взгляд. Эти слова прозвучали как приговор. Граф Эдвард упал на стул: ноги не держали его в этот горький момент.
— Слишком поздно. Мы торопились, чтобы спасти её, но получилось, что приехали проститься. Я искренне сочувствую вам, — Бодан Змеелюб сильно волновался.
— Мне не нужны ваши соболезнования! — взорвался неожиданно граф Эдвард, его лицо стало бледным. — Вот до чего доводит всё это волшебное мракобесие!
— Держите себя в руках, Эдвард, — вмешался гроссмейстер Митр, — Нам всем сейчас нелегко.
— Нелегко?! Скажите, уважаемый Митр, чем я заслужил такую кару?
— Вы не виноваты, граф. Так устроено богами, за новую жизнь волшебники часто платят своей собственной. Сила не даётся просто так. У Аделины трое детей, а кода на свет появляется хотя бы один волшебник, Вселенная взымает с нас немалую плату. Дитя забирает часть Силы от своих родителей, и в этот момент мы, волшебники, уязвимы как младенцы. А у чародеев немало врагов, жаждущих крови. Чтобы мир жил, кто-то должен умереть ради его спасения. Войны между людьми рано или поздно заканчиваются, войны между магами никогда…
Минута прошла в тяжёлом молчании.
— На Аделину наложили порчу, — объявил Бодан Змеелюб. — Порчу не самую сильную. Правда, рождение сына сделало вашу супругу сильно уязвимой.
— Ваши дети, милорд, волшебники и родились, чтобы бороться за этот мир, — добавил Митр. — Им нужен хороший наставник.
— Мне плевать на весь этот мир! Мои дети никогда не будут заниматься этим низким ремеслом! — заявил твёрдо граф, стукнув кулаком по столу.
Чародеи переглянулись и впали в печаль. Митр крепко сжал свой волшебный посох, на его широком лбу выступила пульсирующая синяя жилка. Бодан Змеелюб сохранял хладнокровие, как мог. Его юный ученик Мишель Горознай растерянно переминался с ноги на ногу. Чародейка Ноя совсем раскисла и залилась слезами.
— Мои дочери и сын не повторят судьбы Аделины!
— Это не вам решать, кузен! — вспыхнул Габриэль, порываясь всем телом в сторону графа. Ноя остановила его, схватив за плечо.
— Мои дети станут нормальными людьми. Сегодня вы мои гости. Надеюсь, завтра утром вы покинете мой дом навсегда…
После этих слов граф удалился в свой кабинет и приказал слугам принести ему много вина. Затворив двери изнутри, он просидел там целый день, не желая видеть более ни единого чародея.
Члены Братства Ловцов простились с Аделиной. Ноя долго не могла отойти от постели угасающей с каждым часом волшебницы. Обнимала и целовала её худые руки. Габриэль пустил скупую слезу. Митр, тяжело вздыхал и хватался за сердце. Бодан Змеелюб открыл свой лекарский сундучок и отдал служанкам некий порошок, наказал давать его Аделине вместе с водой. Мальчишка полуэльф старался успокоить Ною, крепко обнимая её. Возможно, таким образом он и сам искал успокоение.
Спустя несколько часов, когда Аделина вновь впала беспамятство, маги покинули замок Кордейн.
Спустя два дня после их отъезда Аделина умерла. Над замком, на её башне Грёз, подняли чёрный штандарт.
Пасс 4
С помощью специальных чернил алхимик Мишель Горознай нанёс пентаграммы на запястья своих рук. Из просторного ящика письменного стола он добыл небольшую каповую шкатулку и вытряхнул из неё серебряный медальон с изображением змеи, переплетающейся с лесным вьюном. Горознай потёр змейку на медальоне между пальцами и, почувствовав поалывание, надел знак на шею.
— Давненько я никого не вскрывал… Не разучился ли? — сказал сам себе алхимик.
На столе, освещаемые зелёным мерцанием алхимического фонаря, лежали давно приготовленные для работы инструменты и вещи: ножи разного размера из меди и серебра со множеством знаков на рукоятях, увеличительное стекло и плотные кожаные перчатки. На другом широком столе смердели распластанные останки демона. Огромные кожистые крылья твари были пронизаны кучей выступающих жилок. Пасть твари раскрылась сама собой, из неё вывалился длинный окровавленный язык. Зубы чем-то напоминали щучьи: клинообразные, загнутые внутрь пасти. Если кто попадётся на зубок демону, то вырваться сможет едва ли. Скудный шерстяной покров обуглился, мутные, бывшие чёрными радужки покрылись белёсой плёнкой. Даже в мёртвых, мутных глазах читалась дикая ярость. Казалось, что тварь вот-вот оживёт и кинется на мастера. От запаха гари, смешивающегося с запахом гнили, у мэтра свербило в горле.
Горознай поёжился от омерзения, взял перо и стал вести записи на мягком пергаменте.
«Существо, представшее моему вниманию, убитое магом по прозвищу Ласточка, не принадлежит ни к единой твари, которая могла бы быть сотворена или создана природой. То есть, происхождения, непременно, искусственного и неестественного».
Мастер макнул кончик пера в чернильницу и почесал за острым ухом белым опахалом.
«Судя по анатомическому строению, тварь не является химерой, то есть изготовлена из единого живого существа с помощью чёрной магии…»
Горознай перевёл дух. Ему стало немного не по себе от своих неожиданных выводов и нестерпимой вони.
«Остаётся выяснить, что стало основой для создания демона.»
Горознай сделал свет фонаря ярче, добавив в него немного больше зелёной жидкости, надел кожаные перчатки, взял большой медный нож, подошёл к останкам существа. Долго примерялся, потом рассёк грудь, с усилием разломал ребра. Увидев сердце демона, полуэльф отпрянул в сторону и опустил нож:
— О, Сцина, это человек!
Мишель снял кожаные перчатки и схватился за голову.
Пасс 5
В таверну «Пьяный подсолнух» завалились два странных типа в плащах.
Один из них относился к расе полуросликов. Тёмные коричневые волосы густо росли на его лице, только вокруг жёлтых глаз виднелись участки весьма шершавой кожи. Второй чужак являлся человеком с жёлтой, аккуратно стриженой бородкой. Человек этот то и дело посматривал в окно, наблюдая за входом в заведение.
Дочь трактирщика Ефимия тихо беседовала с чужаками:
— Это всё, что я знаю об алхимике Мишеле Горознае, — говорила девушка с чуть бледным лицом.
— Маловато, — проскрипел полурослик, сдувая пену с кружки пива и обгрызая рыбий хвостик. — Иди-ка, принеси закуси и подумай полутшее. Да пожившее!
Глаза Ефимии растеряно забегали.
Когда эти странные пришельцы за хорошее вознаграждение предложили девице рассказать о мастере Горознае, Ефимия согласилась. Чужаки точно не желали мэтру Мишелю Горознаю добра, а стало быть, были её единомышленниками. Особенно пугал её волосатый полурослик, рука которого постоянно хваталась то за острый топорик за поясом, то за её бедро, а глаза с хитрецой недобро щурились.
К таверне подъехал молодой, бритый наголо всадник на эльфийском коне.
«Вот кретин!» — подумала про себя Ефимия и встала из-за стола.
— Простите, уважаемые гости, мне нужно обслужить ещё одного клиента.
Альберт Кронос ворвался в таверну, жадно дыша от возбуждения:
— Ефимия, — крикнул он с порога. — Живее иди сюда и посмотри!
По пути в Небесный замок молодой человек опрометчиво решил заехать к предмету своего обожания с подарком. Что дурного может сделать ему девушка? Кроме того, эльфийский конь домчит его до места назначения быстрее ветра.
— Не кричи, Ал, я не глухая, — фыркнула на него Ефимия. Потом поманила молодого человека пальцем к себе. — Ну же, проказник, покажи, что ты прячешь за спиной?
Полурослик увидел в окно эльфийского коня у привязи и ткнул локтем своего высокого спутника. Они переглянулись.
— Давай-ка отойдём с тобой в сторонку, моя дорогая, и я покажу… — Альберт мельком посмотрел на чужаков.
— Что покажешь? И куда это ты собрался? Решил оставить свой цветочек в одиночестве? — пыталась отвлечь внимание от чужаков прелестница Ефимия. — Я знаю местечко, где нам никто не помешает…
Альберт забыл о подозрительной паре. Мало ли бродяг заходит в эту таверну. Тем более, именно здесь не только старожила, но и любого путешественника ждал недурной обед с домашним пивом, тепло очага и не менее тёплый приём красавицы Ефимии.
— Нет, красотка, не до уединений. Просто хотел увидеть тебя, — возразил молодой человек.
— Несколько минут не сделают погоды, — настаивала Ефимия, прижимаясь к парню всеми своими соблазнительными крупногабаритными прелестями и толкая к лестнице на верхний этаж таверны. — Ты не хочешь обидеть свой цветочек?
Альберт сдался и, взяв девицу за руку, решился идти с ней.
— Пауль, — кликнул Альберт мальчишку лет четырнадцати, который выполнял при таверне разного рода работу, и кинул ему несколько медных монет. — Присмотри за конём.
Мальчишка встал с бочонка в углу недалеко от очага, подошёл к молодому ухажёру хозяйки, взял монетки грязными пальцами, скривился в понимающей ухмылке. Не больно-то щедро заплатил этот служивый мальчишке. Проводив молодых влюблённых взглядом и услышав стук двери на верхнем этаже, Пауль вернулся обратно на своё насиженное место.
— Пауль, — окрикнул мальчишку чужак с жёлтой круглой бородой. Мальчишка нехотя встал, вразвалочку подошёл к клиенту. Тот дал мальчишке целый серебряный сикль. — Напои коня этого господина, да не жалей водицы. Если управишься быстро, получишь ещё.
Мальчишка деловито сплюнул на пол, взял монету, попробовал на зуб:
— Управлюсь, и моргнуть не успеете, господин…
Через некоторое время Альберт вышел из таверны с весьма довольным и сытым видом. Незнакомцы исчезли.
У привязи не было ни единого коня, кроме Фатаэля. Эльфийский конь жадно пил воду из поилки. Мальчишка деловито опрокинул в поилку целое ведро воды.
— Проклятье! — Альберт схватился за поводья, вспоминая наказ Горозная по поводу воды. Он поймал Пауля за шиворот и сильно встряхнул. — Паршивец эдакий, что ты натворил?!
— А что я натворил? Отпустите меня, господин Альберт, вы же сами… — оправдывался Пауль.
Альберт поднял Пауля за шиворот. Мальчишка болтал ногами в воздухе и задыхался.
— Спасите…
Альберт Кронос опомнился, выпустил мальчишку из рук.
— Сами же просили позаботиться… — ревел мальчишка.
— Демон… — растеряно прошипел Альберт, вспоминая, что сам забыл предупредить мальчишку на счёт воды.
Делать нечего, надо ехать дальше. Альберт на прощание махнул рукой вышедшей его провожать Ефимии и отправился в путь. Эльфийский конь двигался теперь медленно и размеренно, словно выпил не менее пары бочек воды.
— Проклятая кляча! — Ругался Альберт, больно колотя шпорами по округлившимся бокам Фатаэля. Посыльный выехал за ворота города Кротос и направился к западному Трольему тракту. Немного погодя той же дорогой двинулись ещё двое всадников.
Сначала всадники держались поодаль, следя за Альбертом и стараясь не привлекать внимания. Когда город Кротос остался далеко позади, и как только Альберт достиг густого соснового леса, всадники без труда нагнали его.
Молодой человек не сразу понял, что его кто-то преследует. Голова парня была занята милой улыбкой Ефимии. В преследователях он сразу разузнал незнакомцев из таверны и, ругаясь, пришпорил отяжелевшего Фатаэля. Даже отяжелевший эльфийский конь мог перегнать обычных лошадей. Но отсрый топор полурослика конь перегнать всё же не смог. Топор попал всаднику в спину. Альберт выпал из седла, уткнулся лицом в землю, перестал дышать. Стрела желтобородого ранила эльфийского коня. Фатаэль опрокинулся на бок и задёргал копытами.
Всадники спешились.
— Что уставился, следи, не едет ли кто по тракту! — гаркнул на полурослика желтобородый человек.
— Господин Дингор, зачем нам этот доходяга… — недовольно пробубнил полурослик.
— Дурак, этот ублюдок алхимик Горознай своего коня кому попало не даст, — ответил шпион, вытаскивая клинок. — Этот плешивый проходимец ехал на эльфийском коне мастера Горозная, а стало быть, у него с этим остроухим какие-то дела.
— Стало быть… — подтвердил полурослик.
Дингор добил коня ударом кинжала по горлу, бесцеремонно, словно мешок с соломой, взвалил тело Альберта на плечо, оттащил с дороги в кусты и обыскал.
— А вот и улов, — Дингор вытащил из-за ворота куртки Альберта свиток с печатями графа Эдварда Кордейна и барона Гигатена. — Кому-то сегодня определённо повезло!
— А кому-то определённо нет! — засмеялся волосатый полурослик.
— Тит, эту скотину тоже надо припрятать, — показал шпион Дангор на дохлого эльфийского коня.
Крепкий полурослик поморщился, почёсывая заросшее волосами лицо:
— Догони меня топор, вся грязная работа как обычно на мне!
Полурослик поплевал на ладони, готовясь к весомой работе. Дингор обыскал убитого ещё раз, и принялся стаскивать с него одежду и оружие. Разведчик Альберт, не смотря на щуплый вид, оказался довольно тяжёлым. Соучастник Дангора полурослик Тит расседлал коня мастера Горозная. Недурное этому хитрецу досталось седло и сбруя.
Шпионы оттащили коня и парня ещё дальше от дороги и припрятали в кустах, завалив ветками и сухой травой. Преступники не заметили, что за ними наблюдают четыре жёлтых кошачьих глаза. Ирвин и Лили заприметили странные действия шпионов и терпеливо ждали, укрывшись за стволом поваленного дерева.
— Давай посмотрин, что там припрятано? — предложила Лили отцу. — Спорим, эти бандиты припрятали в кустах какое-то добро.
— Как же, добро… Не иначе кого прикопали, — предположил Ирвин.
Когда подозрительные личности убрались, фелисы подошли к захоронке, Ирвин быстро разгрёб ветви и мусор. Потом отпрянул, плюнул и почесал в затылке:
— Да тут нежилец!
— Где-где? Покажи… — сгорая от любопытва, Лили вытянула шею и бросилась помогать отцу. Увидев раздетого человека и эльфийского коня Лили подпрыгула на месте. — Ой, да это же мастер Горознай!
— Так-так, — Ирвин без страха подошёл к голому грязному трупу и повернул его лицом к себе и Лили.
— Нет, не он. Горознай симпатичнее… — заметив строгий взгляд отца, Лили добавила: — То есть не такой лысый. А конь его, точно его. Мастера, кажется, хотели убить.
— Когда люди начинают гробить друг друга, нам, фелисам, надо держать ухо остро. Пошли, Лили, нам стоит предупредить Ласточку и этого алхимика. Чую запахло войной и предательсвом.
— Предательсвом… что с нами будет?
— Мы уйдем из этих мест, подальше от людей, и постараемся не попадаться им на глаза.
Но уходить им пришлось немедленно: их жилище обнаружили присланные Таракатом разведчики, наполнившие окрестные леса. Уходили фелисы с боем, огрызаясь, рыча, нападая и защищаясь. Ничего они не смогли передать ни Ласточке, ни Горознаю.