Голод, конечно, не тетка, но кто обвинит Сашко Романюка за то, что лицо его снова зарумянилось, а в глазах не угасла бодрая, хитроватая улыбка? Может, и в самом деле «морской прибой», от которого всех тошнило, Сашко шел на пользу.

«Морским прибоем» студенты прозвали соевый суп. Этот суп действительно был зеленый и прозрачный, как морская вода, а неразварившиеся бобы шуршали на дне тарелки так же, как галька на берегу моря.

— Соя укрепляет кости и разрушает здоровье, — смеялся Гриша Рыбченко.

Друзья догадывались, что Сашко, конечно, хитрит, и поправляется он не от соевого супа.

Голод довел студентов до того, что они каждую свободную минуту теперь только и говорили о еде. Антон Дьяченко не давал покоя рассказами о полтавских галушках. Он рассказывал, будто галушки там варят в ведерных чугунах и накладывают каждому полную миску доверху: «Ешьте, пожалуйста, все равно свиньям выбрасывать…»

Длинный, с тонкой шеей, Дмитрий Климов, слушая Антона, то и дело глотал слюнки, отчего кадык его перекатывался сверху вниз, как непроглоченная галушка.

Особенно тяжело было слушать рассказы о еде вечером, перед сном. Теперь редко кто засыпал сразу. Даже после того, как кто-нибудь, не выдержав, кричал: «Хватит! Не мешайте спать!» — и разговоры умолкали, сон все равно не шел.

Как-то в один из таких бессонных вечеров Андрей предложил Дмитрию Климову наловить воробьев. Воробьи тучами вились около учебного комбината и ночевали, должно быть, под крышей все еще недостроенного здания.

В этот вечер Сашко, выкрикнув свое любимое «Полундра!», сказал притихшим товарищам, что у него в столовой есть некая Галя; она умеет соевый суп превращать в настоящую пшенную кашу.

На другой день друзья сразу после звонка не побежали в столовую, а пошли туда вместе с Сашко, когда все другие студенты уже позавтракали.

Заметив Сашко, официантка Галя зарделась. Видно было, что каждое его слово для Гали закон. Угощая друзей настоящей пшенной кашей, Романюк хвастался.

— Я вже давно так роблю: як захожу в столовую, смотрю не на меню, а на дивчат. Я ж матрос, — смеялся он, — а дивчатам матросы нравятся…

Таким образом Сашко долгое время подкармливал своих друзей.

Потерпел он поражение самым позорным образом — во время практики на металлургическом комбинате. Высокая, нескладная официантка Нюра, казалось бы, должна была благодарить самого господа бога за то, что за ней стал ухаживать бравый матрос Сашко Романюк. Каково же было удивление друзей, когда они увидели, что Нюра на Сашко — ноль внимания! В другое время Сашко не простил бы ей такого отношения к нему, но сейчас он только скрипел зубами и мял в кулаке талоны на получение горячих завтраков. С досады он посылал к Нюре и Дмитрия, и Антона, и Гришу, но всем им Нюра отвечала так же, как и Сашко: «Вот раздам рабочим, если останется, тогда и вы получите». Друзья знали, что у каждого рабочего талонов много.

На завтрак здесь давалась не какая-нибудь там пшенная каша, а куски настоящего вареного мяса, к тому же горячие, прямо из термоса. Один запах этого мяса заставил бы вас поклясться Нюре в любви до гроба. Но Нюра была неумолима.

Сашко сидел на черной болванке стали и в десятый раз уже повторял:

— Шо ж його робить?.. — Затем он обратился к Грише: — Все ходили?

— Все, кроме Андрея, — ответил Гриша.

Андрей не выделялся атлетическим телосложением. К тому же он был моложе всех своих друзей и всегда оставался в стороне от подобных проделок. Да и друзья были опытнее его в ухаживании за девушками и на него никогда не полагались. Но сейчас непреклонный характер Нюры поставил Сашко в тупик.

Якого ж ей биса надо! — сказал он и протянул талоны Андрею: — А ну, иди ты, Андрий.

Андрей понимал, что возражать Сашко в такие минуты бесполезно. Взяв талоны, он, как обреченный, пошел к долговязой Нюре. Опустив глаза, красный от смущения, Андрей молча протянул ей талоны. К удивлению следивших за Андреем друзей, да и к удивлению его самого, Нюра так же не подняла глаз, но взяла талоны и выдала пять горячих завтраков. Может быть, к этому времени она поняла, что практиканты выполняют такую же работу, как и другие подручные сталеваров, и что по закону им тоже положены горячие завтраки. А может, ее растрогало бессловесное смущение Андрея. Факт оставался фактом: Андрей вернулся с завтраками.

Жуя горячее мясо, Сашко наставлял Андрея, как надо действовать дальше, чтобы на все время практики покорить сердце официантки Нюры.

— Первое, — говорил он, — ты должен сегодня же назначить ей встречу. Второе: встретившись, дай ей любую клятву, яку она потребует от тебя. Скажи ей десять раз подряд «люблю», мало — двадцать, абы вона кормила нас усих мясом. Разумиешь?

Все это Андрей прекрасно понимал. Но одна только мысль о том, что он должен обмануть девушку из-за куска мяса, ломала все планы. Да и понравился ли он ей — это ведь тоже еще вопрос. Он пошел к Нюре, чтобы договориться с ней о встрече где-нибудь в городе вечером. Нюра колебалась недолго. Она только спросила Андрея:

— А зачем встречаться?

Андрей и сам не знал зачем, но все же ответил:

— Так, поговорим… побеседуем… в общем приходите.

Идя с работы, четверо друзей внушали Андрею, как нужно вести себя с девушкой.

Медлительный Антон доказывал, что надо быть с ней деликатным на первый раз, надо всего сразу не говорить, чтобы заинтересовать ее, чтобы она снова захотела встретиться.

Климов, размахивая длинными руками, советовал Андрею делать все, чего она пожелает, а чего она пожелает — парень сам должен чувствовать.

Гриша твердил, что надо нападать, действовать смело. Сашко был согласен с Гришей и считал, что девчатам нравятся самые нахальные парни. Тут же он предложил свою тельняшку. «Вона краще любого галстука выглядит из-под воротника», — убеждал он Андрея.

Тщательно одевшись, Андрей пошел на свидание. Он думал о наставлениях друзей и понимал, что, видимо, так себя и надо вести, как говорил Сашко, но когда увидел на скамейке сквера нескладную фигуру Нюры, вся его самоуверенность улетучилась. Ведь все, что он собирался сказать ей сейчас, было сплошной ложью. А с этим он никак не мог смириться. На слова о любви он все еще смотрел как на что-то святое. Никакие доводы друзей не могли его убедить в том, что и в любви можно лгать.

Сентябрьский ветер неприятно шуршал в сухих листьях желтой акации, бросал пыль в лицо. Синие холодные сумерки тоже не располагали к лирическому, разговору с девушкой. Андрей подумал уже о том, что вообще встречаться не надо. «Скажу друзьям, что Нюры не было».

Но эта мысль пришла в голову слишком поздно. Нюра уже увидела его.

«Будь что будет!» — решил Андрей и подошел к Нюре.

— Добрый вечер, — сказал он ей.

— Добрый вечер, — ответила она и подвинулась на край скамейки.

Андрей сел на другой конец скамейки и, не глядя на Нюру, спросил:

— У вас всегда в этом месяце такая плохая погода?

— Всегда, — ответила Нюра и в свою очередь спросила: — А у вас лучше?

— Нет, точно такая.

Разговаривая о погоде, Андрей мучительно думал, какое бы такое сказать слово, которое было бы ей приятно и вместе с тем не было бы ложью с его стороны. Но такого слова на ум не приходило, и они долгое время сидели молча.

Стемнело. Андрей стал смелее. Он придвинулся к девушке вплотную. Она молчала. Близость девушки придала еще больше смелости Андрею. Он положил ей руку на плечи. Она молча сняла его руку и тихо сказала:

— Давайте посидим так, как сидели.

Сказав это, она в первый раз за весь вечер посмотрела в его глаза. Андрей совершенно растерялся: глаза были большие, добрые, доверчивые.

— Другие мужчины нахальные, а вы нет, — промолвила она.

«Вот те на! Сашко прав», — подумал Андрей и выпалил:

— А я лгать не умею!

Нюра заговорила радостно:

— А зачем лгать? Разве нельзя встретиться просто так? Мне нравится, когда мужчины не лгут, но они почему-то всегда лгут мне, думают, я не понимаю, что ли?..

На глазах ее заблестели слезы.

— Если я некрасивая, так мне можно лгать? — продолжала она. — Красивым они, наверно, говорят правду…

Откровенность девушки совершенно растрогала Андрея, и он стал разговаривать с ней как с товарищем.

Долго они говорили о том, что красота лица не всегда выражает красоту души, а душа в человеке важнее лица.

Откровенничая с Нюрой, Андрей совершенно забыл о цели их встречи: об этом он вспомнил, лишь когда возвращался домой. Он вспомнил, что они даже не договорились о следующей встрече, и мучительно стал думать о том, как ему оправдаться перед друзьями, чтобы не показаться дураком.

Утром, чтобы избежать расспросов, он ушел на завод, когда друзья еще спали. На заводе он все время держался подле сталеваров. И только к началу перерыва, когда в цехе появилась Нюра со своим термосом, Сашко оттеснил его от сталеваров и спросил:

— Ну як?..

В это время Нюра подняла голову от термоса и встретилась глазами с Андреем. Поймав его взгляд, она дружески улыбнулась.

Вернувшись с двойными порциями мяса, Андрей высыпал бутерброды в спецовку Сашко:

— На, да помалкивай!

Сашко расплылся в улыбке.

— О це добре, — протянул он довольно и поучительно добавил: — Я ж казав тебе, шо с дивчатами надо быть нахальнее…