Как-то раз посол внезапно задал мне вопрос:

— Хотите совершить поездку в средние века?

— Хочу, но куда и на чем? На машине времени?

— В Йемен. Туда надо доставить диппочту. Наши дипкурьеры застряли где-то в Африке. Полетите на самолете ВВС Египта.

Неуемное желание увидеть новую страну, погрузиться в еще непознанное, непривычное побудило дать сразу положительный ответ, хотя всех прав и обязанностей дипкурьера я тогда не знал. Слышал только, что дипкурьер — лицо неприкосновенное и все органы власти любой страны обязаны оказывать ему всяческое содействие.

— Авантюрист, — пробурчал резидент, когда узнал о предложении посла и моем согласии. В своем водоеме надо рыбку ловить, а не лезть в чужую епархию. Впрочем, черт с тобой, посмотри своими глазами, что там делают египтяне. По-моему, они завязли в этом болоте всерьез и надолго. Верхушечный переворот, совершенный военными в столице, еще не повод для всенародного ликования. Средневековую монархию трудно превратить в процветающую республику. Народные массы на Востоке задавлены религией и традициями и медленно усваивают революционные идеи. Лети, но привези мне из Йемена японский транзистор. Там они дешевле, чем в Каире.

Резидент оказался прав. Египет, поддерживая революцию, ввел свои войска в Йемен в сентябре 1962 года, а вывел экспедиционный корпус в 1967 году. Несмотря на поддержку Каира, республиканский строй укреплялся медленно, путем кровопролития, напряженных политических переговоров между сторонниками и противниками монархии.

О роли Египта в судьбе Йемена, о стремлении Насера укрепить свое влияние на юге Аравийского полуострова, о противодействии ему в этом стран Запада и Саудовской Аравии, о деятельности разведок можно писать и научные монографии, и шпионские романы, но они не являются любимым жанром автора.

Я не стал говорить послу о том, что мое согласие сыграть роль дипкурьера определялось не только любопытством и желанием сменить привычную обстановку, но и желанием сопоставить информацию «Гураба» с реальной действительностью.

«Гураб» — йеменец, был в среднем звании «оперативного контакта», время от времени появлялся в том самом квартале Каира, где проживали политические деятели из арабских и африканских стран и ждали своего «звездного часа», сотрудничая с местными властями, в том числе и с египетской разведкой.

В отличие от представителей саудовской и иорданской эмиграции, «Гураб» был противником монархии, ярым республиканцем.

Он терпеть не мог правивших в стране имамов, называя их людьми прошлого. Особенно «Гураб» потешался над последним принцем Мухаммедом эль-Бадром, который был у власти в качестве имама совсем короткое время, всего десять дней. Еще до революции официальная йеменская делегация посетила Египет. В ее состав входил эль-Бадр. Гостям предложили осмотреть каирский зоопарк. Вдруг наследный принц влез на дерево, стал рвать его листья и жевать их.

— Это же кат, — так объяснил он свой поступок изумленным сопровождающим.

«Гураб» рассказал, что восставшим в сентябре 1962 года удалось быстро захватить радиостанцию, почту и телеграф, но осада дворца имама, где находился эль-Бадр, затянулась. То ли кончились боеприпасы, то ли наступило время обеда — ему удалось, переодевшись в женское платье, незаметно выскользнуть из дворца и бежать на север страны. Там он, получив помощь от Саудовской Аравии и Иордании, создал монархические отряды из местных племен, начал военные действия против молодой республики.

Как большинство йеменцев, он был откровенным собеседником, прямодушным человеком. Говорил то, что знал и что думал: вещь на Арабском Востоке довольно редкая. Предполагая, что «Гураб» мог быть связанным с египетскими спецслужбами, я не закидывал его вопросами, а лишь слушал то, что он считал возможным рассказать.

«Хорош тот, кто хорошо говорит. Но еще лучше, кто хорошо слушает», — сказал как-то американский философ Р. Эмерсон. Этот афоризм применим и к разведывательной работе.

Много-много лет спустя после описываемых событий я принял участие в одной из многочисленных международных конференций по урегулированию арабо-израильского конфликта, которая проходила в Париже. Между пленарными заседаниями полагался обед. Одним из соседей за столом оказался бывший министр алжирского правительства. Он совершенно открыто поведал остальным сотрапезникам сложившуюся расстановку основных политических сил в стране, планы его высшего руководства. Беседа носила «светский», непринужденный характер. Углубляющих тему повествования вопросов я не задавал: это бы надолго затянуло обед. Поздно вечером зашел в нашу резидентуру и изложил услышанное в шифротелеграмме, которая, как узнал позже, ушла «на самый верх». Мир переплетен, взаимосвязан, и делить его на отдельные «епархии» оказалось неправильным.

— Йемен, — рассказывал «Гураб», — был первой страной, принявшей ислам еще при жизни пророка Мухаммеда, а ближайшие его сподвижники — «ансары» — в большинстве случаев принадлежали к йеменским племенам. Долгое время страна находилась под турецким игом, и лишь после разгрома Турции в первой мировой войне Йемен стал самостоятельным государством, но на международную арену особенно не лез.

По мнению «Гураба», Йемен нельзя считать централизованной страной, поскольку каждое племя (а их там достаточное количество) представляло собой государство в государстве, а шейх племени был местным царьком и правил на своей территории так, как считал нужным. К тому же племена исповедовали ислам различных толков и направлений (зейдиты, исмаилиты, сунниты), что приводило к вооруженным столкновениям между ними на религиозной почве.

«Гураб» в беседах так и сыпал названиями различных племен и именами шейхов. Запоминать их было довольно трудно, а хороших миниатюрных диктофонов в те времена не было, да и отношение к ним со стороны некоторых собеседников было весьма сдержанным. Часто полученная от него информация улетучивалась из головы при возвращении в посольство.

«Ну и черт с ними, с этими шейхами», — думалось мне, когда телеграмма не получалась. Там свой «водоем» и свой «рыбак». «Гураб» же считал, что Египет является региональной сверхдержавой, что Насер — арабский революционер, что смена монархических режимов отвечает велению времени, исторической необходимости.

— Пример Египта и Йеменской революции, — мечтательно говорил «Гураб», — должен повлиять и на Саудовскую Аравию.

Когда он узнал, что я собираюсь в Йемен, пожелал хорошей поездки и благополучного возвращения.

— Хочешь, я дам тебе свою визитную карточку?

— А что я с ней буду делать?

— Я хорошо знаю президента Абдаллу ас-Салляля и напишу на карточке, что ты мой близкий друг.

— То, что мы близкие друзья, я надеюсь, это соответствует действительности. Но как я, прилетевший из Египта на короткое время, смогу встретиться с президентом?

— Ну, это зависит от тебя. Сам президент встречи с тобой добиваться не будет, — полушутливо добавил «Гураб».

— Вполне естественно — кто он и кто я. Ты только напиши на визитной карточке, что ее податель, — не называя моего имени, — является другом йеменского народа.

«Гураб» подумал и согласился с таким предложением. Следовало бы написать хвалебную оду в честь изобретателя визитной карточки как средства коммуникации между людьми. При первоначальном знакомстве обмен карточками позволяет не загружать память именами и фамилиями. Хорошего знакомого можно попросить дать ее для установления контакта с его родственником или другом, если выяснится, что они представляют оперативный интерес. Своего рода рекомендательное письмо. Визитная карточка, отправленная по почте или оставленная дома, в офисе, является средством напомнить о себе, намеком на желаемость личной встречи в ближайшее время.

Через несколько дней заведующий референтурой посольства выдал мне документ, в котором я значился как дипкурьер, и вручил пакет с сургучными печатями.

— Теперь ты не простой смертный атташишка, — сказал он, — а лицо с особыми правами и полномочиями. Все власти должны оказывать тебе содействие и проявлять уважение. Но если вдруг возникнет опасность, то ты должен быстро ликвидировать пакет всеми возможными способами. Можешь даже проглотить.

— Спасибо за доверие и дельный совет, но я предпочту глотать что-то более съедобное.

— Надеюсь на твою сообразительность. Да, кстати, будь добр, купи мне в Йемене японский транзистор.

— Пустым не вернусь, куплю.

С заведующими референтурой надо дружить. Если установить с ними хорошие отношения на личной основе, то можно получать очень интересную информацию.

Из посольства выехал на рассвете. Каир только начал просыпаться, но с минаретов по радио уже звучала первая утренняя молитва. Доехали до военного аэродрома. Вялый, заспанный часовой, не спрашивая никаких документов (о, эта арабская беспечность!), поднял шлагбаум. Машина подъехала вплотную к самолету АН-24 с египетскими опознавательными знаками. Через задний люк-трап шла загрузка солдат и боевой техники.

Командир самолета пригласил меня в пилотскую кабину. Загруженный до предела «Антон» не спеша вырулил на взлетную полосу, остановился в ее начале, затем двигатели стали работать на полную мощность, самолет задрожал и быстро рванулся вперед. Какой-то миг, и он, оторвавшись от земли, начал медленно, как бы нехотя, набирать высоту.

Сфинкс в профиль

Египет. Ступенчатая пирамида Джосера

Египет. Пирамида издалека

Египет. Вдали пирамида Джосера

Египет. Каир лучше снимать сверху

Египет. На улицах всегда полно прохожих

Египет. Уличный Чарли Чаплин

Каирские школьницы

Одна из лучших мечетей Каира

Египет. Мужской разговор

Египет. Чеканщик на базаре Хан-Халили

Египет. Продавец сока

Египет. Своя ноша не тянет

Египет. Улов небольшой, но рыбак доволен

Каир. Продавец хозтоваров

Египет. Пассажиры ждут транспорта

Извозчики в Каире тоже есть

Каир. Улица в Булаке

Каир с его минаретами остался внизу и позади, и через некоторое время уже показалась широкая синяя полоса между желтых берегов: Красное море — «акулья уха». Экипаж вел машину по-военному четко. На разговоры о политике и женщинах время не тратил, автопилотом не пользовался. Штурман докладывал курс, второй пилот — работу двигателей.

Привычно и как-то обыденно в наше время стало летать обычным пассажиром, колени которого упираются в кресло сидящего впереди, а обзор ограничен спинками кресел, стенами и потолком салона. Монотонность пребывания пассажира в самолете прерывается лишь с появлением в проходе стюардессы, несущей завтрак или напитки.

Полет в пилотской кабине вызывает удивительное и незабываемое ощущение.

Поражает не обилие различных приборов, рычагов, кнопок, индикаторов. Они не в новинку современному индустриальному человеку. Лишь в отсеке для пилотов можно ощутить, прочувствовать и понять бесконечность воздушного океана и безграничность земной тверди. Впереди, вверху — ледяная синева неба, пронизанного яркими лучами солнца. Внизу — широкая полоса Красного моря, по обе стороны которого бескрайние пустыни. Мерно гудят моторы.

Вдруг со стороны Саудовской Аравии показался самолет. Приблизившись к нам, он некоторое время летел параллельным курсом, затем отвернул в сторону и скрылся.

— Чей это самолет? — спросил я у капитана корабля.

— Не знаю. В переговоры с нами не вступает. Подлетит, а затем возвращается назад. Враждебных действий, тьфу-тьфу, не проявляет. Ясно одно, что саудовские власти или еще кто-то внимательно следят за переброской египетских войск в Йемен.

Через несколько часов началось снижение. Красное море исчезло, зато появились холмы и безлесные вершины гор. Посадку совершили на грунтовый аэродром вблизи столицы Йемена — городе Сана. Самолет, подпрыгивая на ухабах, остановился, моторы заглушили, но еще долго после посадки над аэродромом висели тучи пыли. Ни здания аэропорта, ни пограничной службы тогда не было. На автомашине, ожидавшей наш экипаж, добрался до советского посольства, где прежде всего сдал диппочту — пакет с сургучными печатями. Задание посла было выполнено. Оставшееся до возвращения время можно использовать для встречи со знакомым «Гураба» — президентом йеменской Арабской Республики — Абдаллой ас-Саллялем, — осмотреть город и собрать по возможности политическую информацию.

На следующее утро в штаб-квартире президента мне сказали, что он еще спит. Дежуривший там египетский офицер спросил меня о цели визита. Обычный вопрос.

— Я друг его друга и хотел бы передать письмо президенту.

— Откуда вы?

— Издалека, из другой страны.

— Может быть, из Египта?

На этот вопрос офицера натолкнул, вероятно, мой смуглый вид и египетский диалект.

— Скорее всего.

Дежурный офицер вознамерился было еще что-то спросить меня, но тут его отвлекли, а я счел возможным покинуть штаб-квартиру, при этом узнав, что завтра президент будет открывать новую школу.

На следующий день я пошел на площадь, где при большом скоплении горожан проходило это торжество. Президент был окружен штатскими и военными лицами.

Произносились речи, играл оркестр. Приблизиться к нему и передать визитку «Гураба» оказалось невозможным. Ничего не оставалось делать, как пойти пешком осматривать город, его строения, ознакомиться с бытом и обычаями жителей. Короче говоря, вместо разведчика стать ротозеем-туристом. Редкий случай!

Сана расположена высоко в горах. По библейской легенде, первое поселение здесь было основано Симом — сыном Ноя. Но прошлое не умерло, оно даже не прошло. Оно застыло в архитектуре, в традициях народа. Большинство построек, особенно в старом квартале, относятся к средним векам. Нижние этажи близко стоящих друг к другу пяти-шестиэтажных домов сложены из камней, верхние — из кирпича. Некоторые дома богато украшены орнаментом из нанесенных известью полос. Стою на узкой, извилистой улице. Вдруг появился верблюд, за ним второй, третий, четвертый. За последним шел погонщик. Хвост впереди идущего верблюда был связан с намордником последующего, а погонщик держался за хвост замыкающего шествие. Не успел прийти в себя от увиденного, как сверху по трубе полилась вонючая жижа. Водопровода и канализации в городе в то время не было. Не было тогда и ни одного кинотеатра. Иногда осел тащил за собой автомашину — не было бензина.

Экзотичны лавки в торговых районах… Выбор был широким: от бобов до драгоценностей и японских радиотоваров. Женщин с открытыми лицами на улицах почти не видно: носили чадру. Мужчины ходили с джамбиями (кривой кинжал) на поясе и со вздувшейся щекой. Это они держали во рту катыш, образуемый в результате длительного пережевывания листьев ката — кустарникового растения, которое оказывает слабое наркотическое действие. Попробовал и я пожевать кат. Никакой эйфории, кайфа он не вызвал. Обильная слюна лишь утоляет чувство голода.

Но удивительна не только средневековая экзотичность города и внешний вид обитателей. По сравнению с Каиром, да и другими арабскими столицами, меня поразило уважение йеменцев к советским людям.

«Рус — тамам» (русский — это хорошо) — фраза, сходившая с уст почти каждого местного жителя. Неудивительно: еще в 1928 году в Сане был подписан договор о дружбе и торговле, по которому Советский Союз признавал полную и абсолютную независимость Йемена. В стране работали русские медики. Многолетнее сотрудничество было должным образом оценено йеменским народом. Даже монархисты, ведя вооруженную борьбу с республиканцами, иногда предупреждали посольство, чтобы русские не выезжали на аэродром, поскольку дорога, ведущая к нему из города, будет обстреляна.

После революции в Йемене египтяне заняли там лидирующее положение. Без них не решался ни один практический вопрос. Египетские советники работали над реорганизацией вооруженных сил, во многих гражданских учреждениях страны. Египетские войска в Йемене, принимавшие участие в боях с монархистами, иногда прибегали к необоснованным репрессиям против мирных жителей, брали заложников, арестовывали некоторых шейхов племен и даже видных деятелей республиканского режима. Личный представитель Насера в Йемене (будущий президент Египта) Анвар Садат и некоторые офицеры египетского экспедиционного корпуса использовали свое пребывание в стране в целях личного обогащения. Знал ли президент Насер обо всем этом? Неизвестно. Но он утверждал, что египетская армия в ЙАР не является оккупационной, а лишь защищает право йеменского народа на самоопределение. Но стремление Насера вытащить Йемен из болота средневековья и привнести в него некоторые элементы «арабского социализма», основанного на постулатах ислама, обычаях и традициях арабов, натолкнулось на яростное сопротивление внешних и внутренних сил. Против этого выступили короли Арабского Востока, США и Англии, а также промонархически настроенные племена.

Саудовская Аравия, опасаясь экспорта революции, оказывала прямую военную и финансовую помощь антиреспубликанским силам, воздействовала на позицию Египта на межарабских конференциях с целью побудить его вывести свои войска из Йемена.

Созданный в США специальный комитет под руководством Роберта Конера, бывшего офицера американской разведки, осуществлял вербовку и посылку в лагерь монархистов иностранных наемников в таких широких масштабах, что деятельность этого комитета в Йемене получила название «войны Конера». В ставке свергнутого имама в северных районах страны постоянно находился майор американской разведки Брюс Конде, принявший еще в период монархического режима ислам под именем Абдаррахмана.

Кроме разведки он занимался журналистикой, археологией, фотографией и еще был художником. Йеменские монархисты продолжали печатать в Швейцарии марки уже не существующего йеменского мутаваккилийского королевства, которые рисовал Аб-даррахман.

Авиация часто бомбила йеменские города. Английские власти в Адене сделали южнойеменский протекторат Бейхан центром сосредоточения контрреволюционных сил. Из южного Йемена на республиканский север засылалась агентура из числа йеменцев, которым удавалось занять руководящие посты.

Такова была в то время международная ситуация вокруг Йемена. В целом же страна совершила затяжной прыжок из средневековья в XX век. Но любое познание нового ограничено временем и реальными условиями. Надо было возвращаться в Каир. Визитную карточку «Гараба» я в качестве подарка передал нашему резиденту с целью дальнейшего использования, а с собой увез заказанные японские транзисторы и целый ворох фотографий, впечатлений и воспоминаний.

В знак признательности за такой подарок резидент отвез меня на аэродром Саны на своей машине. Отлет в Каир задерживался. Техники готовили самолет, но экипаж из Саны еще не прибыл.

— Политической информацией я тебя снабдил? Снабдил! Транзисторы помог купить? Помог! — сказал резидент, доставая из багажника бутылки с пивом. — Время есть, поговорим о местных легендах.

— Хорошо, давай выкладывай!

— Кто такой Соломон?

— Царь Израиля и Иудеи. Жил до наступления нашей эры. Говорят, что отличался мудростью. Ему принадлежит изречение: «Избыток знаний ведет к печали».

— Почти правильно. Точнее будет так: «От многой мудрости много скорби, и умножающий знания умножает печаль». А кто была и где жила царица Савская?

— Не знаю. Не хочу умножать печаль. Ты и так меня перегрузил названиями племен, которые то за монархию, то за республику.

— В двухстах километрах от Саны находится город Мариб. Если бы не война, то туда можно было бы слетать на нашем вертолете. Арабы считают, что там был дворец царицы Савской. Прослышав много хорошего о Соломоне, она почувствовала любопытство и совершила путешествие в Иерусалим на верблюдах. Они были загружены золотом, драгоценными камнями и благовониями — ладаном и другими ароматическими смолами. Древние считали, что боги на небесах питались благовонным дымом.

— Давай закурим? Воскурим им фимиам от наших сигарет.

— Давай. У меня с собой «Гетмане». Слушай дальше. Царица Савская прибыла в Иерусалим. Вначале Соломон опасался, «что под обличием красивой женщины, а она была такова, скрывается дьявол, который должен иметь козьи ноги».

— Соломон был прав в своих опасениях. Я часто встречал в жизни красивых женщин, которые, имея стройные ножки, по своей сущности были дьяволицами, по нашему говоря, стервами, выматывали душу.

— Не сбивай мысль с фокуса и слушай дальше без комментариев. От женщины, как и от смерти, не убежишь. Так вот, Соломон пригласил царицу во дворец, где пол был сделан из хрусталя и напоминал открытый бассейн с водой. Она невольно приподняла платье и обнажила щиколотки. Ноги оказались нормальными. Между ними возникла любовь. Соломон, восхищенный умом и красотою царицы, тоже одарил ее подарками. Она не смогла устоять перед его щедростью и мудростью, а вернувшись домой, родила младенца. От него пошла династия абиссинских негусов.

— Так была твоя царица реальной личностью или нет?

— Однозначного ответа историки не дают. Но о ней говорится даже в Коране, а вот сабейское царство со столицей в Марибе было. Это факт.

Нашу беседу прервал экипаж, подъехавший на автомашине «ГАЗ-69», прозванной «Иван-виллис». Началась погрузка в самолет. Взметнув клубы пыли с грунтового аэродрома, он быстро поднялся в небо, а я снова занял место в пилотской кабине. Через несколько часов полета, как гигантская змея, показался Нил, а затем и Каир со своими минаретами. Из страны легенд и средневековья я вернулся в наш век, суетный и привычный.

Через десять с лишним лет после описываемых событий личный контакт с Абдаллой ас-Саллялем все-таки состоялся в Москве. Проходил представительный международный конгресс по проблемам мира на Арабском Востоке. В качестве частного лица на него прибыл экс-президент ЙАР — Абдалла ас-Салляль. Своему переводчику он сообщил, что приехал в Москву не для публичных выступлений, а для того, чтобы СССР содействовал его возвращению на родину путем получения на это согласия со стороны тогдашних властей ЙАР. Было решено от подобного рода ходатайства уклониться. Сообщить об этом поручили мне.

— Какие доводы нужно привести? — спросил я у своего начальства.

— Из высоких инстанций никаких доводов не поступало. Придумай их сам, но чтобы все звучало убедительно и деликатно.

Беседа с экс-президентом состоялась в гостинице «Москва», где остановились иностранные участники конгресса. Решил начать издалека. Рассказал ему о своей поездке в Йемен, о том, что присутствовал при открытии школы. Собеседник оживился, начал рассказывать о своей работе на посту президента. Беседа велась в спокойном русле.

— Что касается вашего обращения к СССР быть посредником при решении вопроса о возвращении на родину, то ответственные круги считают, что эта проблема имеет лучшие шансы на успех, если эту роль будет играть арабская страна.

Экс-президент резко поскучнел и вскоре улетел из Москвы. Мне же роль «гонца» с черными новостями была тягостна и неприятна. Но что было делать? Приказ должен быть выполнен.