Роль гонца с важной вестью мне пришлось сыграть еще один раз. В семидесятых годах шла подготовка к проведению за рубежом очередной международной конференции на тему: «Арабо-израильский конфликт и пути его решения». Как же много по этой проблеме было проведено конференций, совещаний, переговоров, писалось книг, плелось интриг! Сколько дипломатов, политологов, ученых ломали себе головы, чтобы найти оптимальный и короткий путь к миру на Арабском Востоке! Сколько разведок прилагали усилия с тем, чтобы снабдить руководство своих стран информацией о конкретных позициях сторон, прямо или косвенно задействованных в этом конфликте. Непосредственное участие сотрудников нашей разведки в подобного рода конференциях позволяло устанавливать контакты с интересными людьми, получать информацию по различным вопросам, а иногда и вербовать их «в лоб».

Накануне отъезда меня вызвало к себе высокое начальство в звании генерал-лейтенанта.

— Летишь?

— Лечу. Паспорта и билеты на руках.

— С кем?

— С доктором исторических наук. Он должен выступить с основным докладом. Тезисы согласованы международным отделом ЦК КПСС. У меня более простая задача — провести в кулуарах конфиденциальные беседы с некоторыми участниками конференции, выудить из них информацию. Оба будем, как всегда, разоблачать политику агрессивных сил, выступающих против мира на Арабском Востоке.

В кабинет вошла секретарша, миловидная женщина средних лет, и поставила на стол две чашечки кофе. Так, беседа, видимо, предстоит серьезная и деликатная. Обычно генерал-лейтенант кофе полковнику не предлагает. Им угощают гостей из других ведомств.

— Есть важное поручение самой высшей инстанции. Сможешь его выполнить?

— Готов к выполнению любого задания!

— Еще не знаешь, какое, а уже говоришь, что готов!

— Все равно готов.

— Я давно знаю, что ты парень нахрапистый, да и авантюрист к тому же.

— Разведчику не пристало быть застенчивой девицей.

— Но при выполнении этого поручения надо проявить особую осторожность.

— Слушаю задание.

— Политбюро ЦК КПСС поручило нам довести до сведения главы того государства, куда ты летишь, данные о том, что группой офицеров готовится заговор с целью отстранения его от власти.

— Имена заговорщиков известны?

— Всех нет, известен только один. Но поручение должно быть выполнено.

— Почему этого не может сделать посол или, в крайнем случае, наша резидентура там?

— По многим причинам им это делать нецелесообразно. Так берешь эту миссию на себя или струсил?

Самое ранимое и уязвимое место у разведчика — это допущение начальством возможности у него такого качества, как трусость или хотя бы робость.

— Готов к выполнению задания!

— Ну и хорошо! Как только проведешь эту операцию, пошли в Центр «молнию». Не вздумай отписываться почтой. Желаю удачи!

Теперь я понял, почему генерал-лейтенант угощал меня кофе. Ведь, честно говоря, информация о готовящемся заговоре была довольно скудной, да и пути ее реализации носили общий характер. Но согласие было дано. Надо самому искать подход к главе государства, по ходу пьесы.

Меня не особенно удивило полученное задание. В то время КГБ располагало данными о многих заговорах и интригах на Арабском Востоке и предупреждало некоторых склонных к сотрудничеству с Москвой лидеров о потенциально опасном для них развитии событий. Что-то не припомню случая, когда КГБ приводило к вершине государственной власти какого-либо арабского государства свою агентуру или, в крайнем случае, оперативные контакты (Афганистан — это исключение из общего правила).

ЦРУ, в отличие от КГБ, помогало своей креатуре добираться до вершин власти всеми средствами — предоставлением денег, оружия, советников и т. д. В ходе правовой драмы на арене Арабского Востока Америка не была зрителем из партера. Она всегда пыталась играть роль и главного режиссера, и основного исполнителя. Таков давний принцип геополитики США — «мир по-американски».

…Международная конференция собрала большое число участников. Гости были не только из арабских стран, но и из Европы, и даже из США. Им пришлось выслушать критику в адрес тех правительств и кругов, которые были на стороне Израиля. Огромное число «жирных карасей», по определению бывшего резидента КГБ в Каире, который к этому времени уже вышел на пенсию и нежился у себя на даче.

На открытии конференции выступил глава государства. Подходить к нему после окончания его речи на глазах у всех присутствующих, разумеется, я не стал.

— Слава Аллаху, что он в стране, жив и здоров, — мелькнула мысль. Первая предпосылка для встречи уже имеется. Но меня продолжал удручать лаконизм послания. Как я буду выглядеть перед ним с текстом из четырех строк, которые я уже выучил наизусть. Ведь арабы любят не простой голый факт, а цветистые подробности, украшающие его.

К счастью (и опять «его величество случай!»), среди участников конференции я встретил своих старых знакомых, среди которых был экс-министр той страны, где мне пришлось провести несколько лет. Но тогда оперативных подходов к нему я не делал; у меня там уже был другой «закавыченный» министр. С экс-министром мы встретились как старые друзья, обнялись, поцеловались. Оказалось, что он находится в этой стране несколько месяцев то ли в качестве гостя, то ли на положении эмигранта. Начал выяснять у него внутриполитическую обстановку. Экс-министр не только подтвердил факт брожения в умах армейских офицеров (что присуще для вооруженных сил любой арабской страны), но и сообщил массу интересных подробностей: имена недовольных, их связи с местной буржуазией, внешние контакты, и так далее. Из одного «карася» удалось выдоить целое ведро икры. На всякий случай перепроверил полученную дополнительную информацию через других старых знакомых. Совпало.

Теперь надо было найти скрытую от посторонних глаз тропку к главе государства. Идти напрямую в его приемную — рискованно, секретари — церберы, могут замучить вопросами: «Кто, зачем и почему?». Среди устроителей конференции я увидел местного гражданина — чиновника среднего уровня. Он когда-то был в Москве в составе делегации, и я оказал ему некоторые услуги: помог купить фотоаппарат и коробку ценимого арабами деликатеса — черной икры, которую они называют «рыбьи яйца». Увидев его в гостинице, где были размещены гости, я, после длительного обсуждения важности проводимой конференции, обратился к нему с просьбой.

— Юнис! Ты можешь все. Устрой мне короткую встречу с главой государства наедине.

— Зачем тебе это?

— Честно говоря, икры ему в подарок не привез, но у меня есть что-то другое, очень важное.

— Передай это важное мне, а я передам затем ему.

— Юнис, ты мой лучший друг здесь, я тебя уважаю, полностью доверяю, но мне надо встретиться лично.

Высказал я все это в подчеркнуто важном тоне. Юнис понял, что ему я ничего больше не скажу.

— Хорошо, попытаюсь!

А между тем конференция шла своим ходом. Выступления были разные по длине и содержанию. Одни с пафосом обвиняли Израиль и США, которые стояли за ним, в нежелании освободить занятые арабские земли, уважать права палестинских арабов, другие использовали международное право и многочисленные решения ООН по этой проблеме. Мой коллега доктор исторических наук, сделав доклад на французском языке, сорвал аплодисменты, а я увильнул от участия в редакционной комиссии по выработке заключительного коммюнике конференции. В нем надо было объединить диаметрально противоположные точки зрения. Очень нудная работа — состоять членом редакционной комиссии.

Когда я сидел в зале конференции, томясь и выслушивая очередного оратора, ко мне подошел Юнис и с озабоченным лицом сказал шепотом:

— Глава ждет тебя через пятнадцать минут. Я провожу тебя туда.

— Большое спасибо, век не забуду. Лучшее, что может быть у человека — верный друг.

Приемная была пуста и проста. Небольшой стол без телефонов, несколько мягких стульев. Молча вошел слуга, принес два бокала с соком. Через несколько минут вошел глава государства. Мы внимательно посмотрели в глаза друг другу, поздоровались. Затем последовал традиционный обмен вопросами о состоянии здоровья.

— Я вас слушаю!

Напрягшись, я почти выпалил:

— По поручению весьма ответственных кругов в Москве довожу до вашего сведения следующую информацию…

И тут я уже медленно отчеканил те самые четыре строчки, полученные мною от генерал-лейтенанта.

Наступила пауза, глава молча размышлял, а затем спросил:

— И это все?

По тону вопроса я понял, что он недоволен таким кратким текстом, что он ждет дополнения. Что делать? Что делать? Ведь формально я выполнил приказ и мог бы завершить беседу. Решил рискнуть. Ведь свидетелей не было, беседа шла в «четыре глаза». Еще раз повторив полученный в Москве текст, я сделал несколько вводных предложений и лишь затем пересказал полученное от экс-министра. Именно это дополнение вызвало интерес у высокого собеседника. Но ведь кашу маслом я не испортил! Просто развил и углубил генеральную линию беседы. Глава поблагодарил, и мы расстались. Я вернулся в зал заседаний. На мое отсутствие никто не обратил внимания. Главная задача командировки была выполнена. Следить за очередным оратором я не стал. Нервное напряжение спало, его место заняла какая-то опустошенность и усталость.

Во время ужина один мой старый знакомый по серии предыдущих конференций начал донимать меня вопросами:

— Лев, почему вы всегда и везде настаиваете лишь на выполнении старых резолюций Совета Безопасности ООН по палестинской проблеме? Это становится похожим на проигрывание заезженной пластинки.

— Да потому, что они являются основой для решения арабо-израильского конфликта, а иных путей и способов решения палестинской проблемы нет.

— Но это лишь сотрясение воздуха. Все решения ООН не работают. Ведь Израиль не признает их.

— Придет время — заработают. Ведь это вы, арабы, говорите, что «в повторении — польза». Надо вбивать мысль снизу доверху, что другого пути нет, что стереть Израиль с карты мира невозможно.

— Есть другой путь!

— Какой? Предложи!

— Я пока не знаю!

— Зато знаю я. Всем без исключения арабским армиям дружно сплотить ряды, скопом навалиться на Израиль и с корнем ликвидировать это сионистское образование. Подходит такой путь?

Мой собеседник быстро понял иронию и перевел разговор на нейтральную тему. Но и ее мне тоже не хотелось поддерживать. Устал.

Эх, зря я не продолжил с ним диалог, зря не углубил знакомство, не пригласил посетить Москву. Впоследствии мой собеседник стал вице-премьер-министром в одной из арабских стран.

Во время прощального ужина в честь участников конференции глава государства подошел ко мне и молча пожал руку. Хороший признак! Значит, все-таки оценил сказанное ему наедине.

В Центр ушла телеграмма: «Задание выполнено. Глава государства выразил благодарность руководству СССР за заботу и переданную информацию».

Как она была использована впоследствии, мне уследить не удалось. Это выходило за рамки моей компетенции. Достаточно того, что я выполнил, а точнее, перевыполнил приказ.

Наш резидент так объяснил особенности моей миссии.

— Ты приехал, посидел на конференции, «запустил блоху в ухо» главе государства и уехал. Все шито-крыто, следов нет. Посол или я этого сделать не могли. Нам ведь здесь еще работать и работать. Ты же знаешь арабов! То они ругаются, грызутся между собой, то замирятся и снова дружат.

Резидент был прав. Прямых, четких, последовательных принципов взаимоотношений между арабами не было. Эта вещь в политике довольно редкая. Заклятые враги могут замириться, а верные, казалось, друзья стать непримиримыми врагами. Нет вечных друзей, нет вечных врагов — есть только интересы. Специфика жизни вообще, а на Арабском Востоке — в особенности.

Председатель КГБ объявил мне за эту, прямо скажем, довольно простую и незатейливую операцию благодарность.

К слову сказать, странные были у Центра критерии поощрения разведчиков. Так, рядовой оперработник, установивший технику подслушивания в кабинете резидента западной спецслужбы, получает медаль «За боевые заслуги», а цепочка вышестоящих начальников — ордена.

Сотрудник резидентуры, проработавший в условиях тропического климата и завербовавший там министра, удостаивается лишь грамоты начальника ПГУ.