В начале пятидесятых годов в стране фараонов и пирамид сложилась неопределенная ситуация. Египтом правили английское посольство, партия «вафд» и король Фарук. Сформировалась и начала действовать оппозиция, именуемая «свободные офицеры».

Кадровый сотрудник ЦРУ Кермит Рузвельт, будучи специалистом по Арабскому Востоку, высказал предположение о том, что, если в Египте и произойдет переворот, то он не будет «нашим переворотом», однако США, по его мнению, должны будут работать с его организаторами. Исходя из этой установки, американцы приступили к изучению «свободных офицеров», пытаясь выяснить их планы и намерения, степень воздействия на ход событий. Советник посольства США Вильям Блейклэнд приглашал Насера к себе на виллу, стремясь узнать его отношение к США и возможность вовлечения Египта в стратегические планы Вашингтона. В тот период руководство «свободных офицеров» считало, что США, став мировой, но, не будучи колониальной, как Англия, державой, могли бы поддержать Египет.

В беседе с американским послом Насер заявлял, что, если Америка предоставит его стране оружие, то это будет актом, который поднимет ее престиж. По рекомендации ЦРУ администрация США стала умышленно затягивать вопрос о поставках оружия, она не торопились выполнить даже те секретные соглашения, которые были заключены еще в период правления короля Фарука. Вопрос о поставках оружия Египту Вашингтон обсуждал с Лондоном, который не хотел терять там свои, в тот момент прочные позиции и всячески противился появлению сильной египетской армии. ЦРУ доводило до сведения Насера направленную информацию о позиции Англии, рекомендуя ему занять более умеренную позицию и не враждовать с ней.

Американские представители зондировали вопрос об участии Египта в блоке коллективной безопасности типа МЕДО (Организация обороны Ближнего Востока) или в военном исламском пакте.

Проект такого пакта был предложен американским генералом Олмстедом — руководителем программы военной помощи зарубежным странам. Он заявил египетской делегации, что такой пакт помимо прямой защиты региона сможет оказать влияние на мусульман Советского Союза и Китая. Различные американские посланцы интересовались отношением Египта к СССР и к «расползанию» коммунистических идей на Арабском Востоке.

Период длительного заигрывания и зондажа был использован американцами для увеличения штата посольства и, соответственно, для активизации работы ЦРУ, которое начало искать своего человека среди «свободных офицеров». Выбор пал на генерала Нагиба, занимавшего тогда пост премьер-министра.

Офицеру египетской разведки, который считался агентом ЦРУ, был вручен портфель с тремя миллионами долларов для последующей передачи Нагибу. Узнав об этом, Насер пришел в ярость и потребовал от Нагиба объяснений. Тот утверждал, что получил деньги не от ЦРУ, что они были присланы президентом Эйзенхауэром в фонд защиты страны от коммунизма. Полученные миллионы пошли на строительство радиотрансляционной башни на острове Гезира, на верхушке которой был открыт ресторан и находилась смотровая площадка. Насер считал эту башню «монументом, напоминающим ЦРУ о провале его планов в Египте». Позже бывший резидент ЦРУ в Каире Мила Коупленд признался, что под эту башню американцы заложили мощное взрывное устройство, которое должно было сработать при посещении Насера. Оно было обезврежено египетской спецслужбой.

Местная контрразведка перехватила и записала на пленку указание резидента ЦРУ своему агенту, переданное по радио прямо из посольства, — физически ликвидировать одного неугодного египтянина. Насер вызвал американского посла и предложил взять с собой эти пленки и ознакомиться с их содержанием. Тот заявил, что такой материал он может взять лишь после согласия Государственного департамента. Разумеется, что оно не поступило… Египетская разведка получила список вооружений, поставленных Лондоном Тель-Авиву. Стало ясно, что западные страны не намерены поставлять оружие Насеру, который решил обратиться за помощью к СССР. Тот дал согласие поставить требуемое не прямо, а через Чехословакию. Узнав об этом, агент ЦРУ в Каире сразу проинформировал руководителя группы ЦРУ Даона Эйдельберга. Были приняты активные действия, чтобы сорвать соглашение, не допустить прибытия советского оружия в Египет. Сотрудники ЦРУ в Каире задействовали свои оперативные контакты в египетском истэблишменте.

Сам Д. Эйдельберг убеждал не брать советского оружия, чтобы избежать коммунистической ловушки. Вашингтон направил в Египет специального представителя Кермита Рузвельта, который даже угрожал разрывом дипломатических отношений и блокадой судов с оружием. Насер выдержал американский натиск. Первая партия с советским вооружением поступила в Александрию спустя десять дней после официального объявления о соглашении.

ЦРУ завербовало моряка с одного из первых судов с оружием и предложило ему дезертировать. Египетские власти установили, что моряк находился в американском консульстве, а затем в мешке с надписью «дипломатическая почта» был на американском самолете отправлен в США. Не довольствуясь таким скромным уловом, американское посольство рассматривало вопрос о возможности замены Насера каким-либо другим лидером. Всплыла фигура генерала Нагиба.

Но египетский президент уже занимал прочные позиции и, в отличие от некоторых латиноамериканских стран, США не удалось привести к власти свою креатуру.

Разногласия между Вашингтоном и Каиром значительно усилились после того, как Насер узнал, что Кеннеди практически приказал Аденауэру поставить оружие Израилю, который, получив (в качестве компенсации) кредит от ФРГ, закупил 200 американских танков «Паттон» и другое тяжелое вооружение. Насер понял, что молодой американский президент в своей политике на Арабском Востоке отдает предпочтение Израилю, а Египет попытается держать на коротком поводке, кормить его лишь обещаниями и заверениями открыть новую страницу в американо-египетских отношениях. Кеннеди настаивал на праве Америки осуществлять контроль за поставками наступательного оружия в регион, ввести инспекцию над работой атомного реактора, построенного с помощью СССР. (Америка опасалась, что Египет может пойти на создание атомной бомбы.) Стремление максимально контролировать всех, кроме дружественных США стран, проявилось уже в то время.

Сам Насер считал, что такая политика Кеннеди обусловлена давлением на него со стороны проеврейского лобби в администрации, докладами ЦРУ и Пентагона.

Как говорил один из ближайших сподвижников Насера: «Его рука, протянутая Америке, повисла в воздухе. Ее пожал СССР».

Египет взял курс на расширение сотрудничества с СССР в военной области. Это сотрудничество на протяжении длительного времени было объектом пристального внимания ЦРУ и РЖ.

В Египте находилась большая колония советских военных и гражданских специалистов. Нашей резидентуре стало известно, что среди американских разведчиков имелось немало «советологов», которые говорили по-русски. Ведь наши специалисты в своем большинстве иностранных языков не знали. А заводить знакомство и тем более вести вербовочную беседу с помощью переводчика — вещь довольно трудная.

«Советологи» из ЦРУ работали активно и доставляли много хлопот сотрудникам линии «К» (контрразведка).

С нашим авиамехаником Юрием Никитиным познакомился американец Джеймс Хорген, представившийся как практикант посольства США. По его заявлению, он изучал русский и арабский язык в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Знакомство состоялось в одном из магазинов, где Никитин пытался по-русски уговорить продавца снизить цену на приглянувшийся ему транзисторный приемник. Хорген вмешался в разговор, сказав, что приемник действительно стоит дорого и что недавно он купил такой же в секторе Газа и заплатил в два раза меньше. Завязался разговор, который по предложению американца был продолжен за кружкой пива «Стелла» в близлежащем баре. Расплачиваясь, Хорген как бы невзначай раскрыл бумажник, набитый фунтами, дал бармену пятифунтовую купюру и отказался от сдачи, продемонстрировав нехарактерную для янки щедрость. Нет надобности описывать дальнейшую беседу, суть которой сводилась к тому, что Хоргену очень хотелось бы продолжить знакомство с Н., чтобы не забывать русский язык. Наш авиамеханик не стал возражать, взял протянутую ему визитку Хоргена с телефоном и пообещал через несколько дней позвонить.

Попрощавшись с американцем, Никитин прямым ходом направился в посольство, чтобы рассказать о знакомстве с Хоргеном нашему контрразведчику.

Далее события развивались по неоднократно апробированному сценарию. Проверка Джеймса Хоргена через агента, работавшего в американском посольстве, показала, что американец являлся военным разведчиком, а его непосредственным начальником был помощник военного атташе майор Дональд Фитцморис. С санкции Центра резидентура начала оперативную игру с РУМО, которая позволила выявить методы работы военной разведки США, скомпрометировать Хоргена и Фитцмориса и вынудить их срочно покинуть Египет. Юрий Никитин вернулся в Москву после окончания командировки, получив положительную характеристику по всем линиям работы.

В принципе подходы ЦРУ к сотрудникам советских учреждений, работающих за рубежом, зависят от позиции США в стране пребывания.

В свое время шах Ирана предоставил Америке режимы наибольшего благоприятствования, а его разведка «Савак» была креатурой в руках американского разведывательного сообщества. В таких условиях ЦРУ действовало нахально.

Вместе со мной Военно-дипломатическую академию окончил В. Соболев. Он был полиглотом (знал три языка), заядлым рыбаком и филателистом. Наши пути за рубежом не пересекались. Однажды я услышал от него такую историю:

— Когда я работал в Тегеране, то зашел в бар отдохнуть перед очередной встречей и выпить пива. За столик подсел американец и без всяких предисловий и обиняков заявил, что он знает обо мне все, сразу предложил работать на американскую разведку. Я был так ошарашен, возмущен такой прямотой, что разозлился и дал ему оплеуху. Сразу же сзади получил сильный удар по голове и свалился со стула. Оказалось, что в баре было полно американцев, они подстраховывали своего коллегу.

— Зря ты поступил так резко!

— А как, по-твоему, было надо?

— На твоем месте я бы тихо-мирно выяснил все подробности, узнал, сколько тебе собираются платить, а затем накинул бы вербовщику 100 долларов и предложил бы ему работать на КГБ. Все закончилось бы интеллигентно, без драки.

В период правления Насера прямых вербовок (в лоб) американцы советским дипломатам не делали. Они понимали, что такая акция могла бы закончиться для них международным скандалом.

Но наша резидентура занималась не только тем, чтобы обезопасить советские учреждения в Египте от агентурного проникновения в них американцев и их союзников по блоку НАТО, но и вела активную работу по так называемой линии «ГП», то есть по главному противнику, которого в первую очередь олицетворяли США.

Американское посольство в Каире было многочисленным по составу, что говорило о том, что США придавали большое значение работе в Египте буквально по всем направлениям — в нем были политическая, экономическая, культурная и даже сельскохозяйственная секции, аппараты военного, военно-воздушного и военно-морского атташе, имевшие собственные службы шифровальщиков и радистов. Конечно же, была при посольстве и группа охраны, состоявшая из целого взвода морских пехотинцев.

Кроме посольства и консульства, американцы имели в Египте большие представительства Информационной Службы (ЮСИС), Агентства международного развития (ЮСЭйАйДи) и представительство научно-исследовательской службы флота и армии (НАМРУ), которое официально занималось изучением болезней скота, а неофициально разрабатывало бактериологическое оружие. (Такие хитрые учреждения США имели почти на всех континентах.) Из этого видно, какое широкое поле деятельности в работе по линии «ГП» имелось у каирской резидентуры внешней разведки КГБ.

Для этой работы резидентура располагала вспомогательной агентурой как в самом посольстве США, так и вне его. С помощью одного из агентов, носившего псевдоним «Нарцисс», мы имели довольно подробные сведения почти на всех сотрудников американских учреждений в Каире, знали, кто в какой секции работает, где кто проживает, кто женат, а кто холост и т. д. Нам были известны не только домашние, но и рабочие телефоны всех американцев. Больше того, имелись фотографии каждого из них, включая шифровальщиков и шифровальщиц. Любопытно, что все американские шифровальщицы, а их насчитывалось более десятка, были незамужними и как на подбор некрасивыми, что, видимо, должно было не привлекать к ним внимание мужчин. Жили они поодиночке в арендуемых городских квартирах. Это обстоятельство не могло не привлекать нашего пристального внимания.

Забавная история случилась при разработке шифровальщицы Эллен Брайер, с которой удалось познакомиться нашему вспомогательному агенту «Петрову», умело выдававшему себя за западногерманского журналиста. Настолько умело, что Брайер, вне всякого сомнения, не только не доложила о знакомстве с «немцем» представителю ФБР в посольстве, но и пригласила его к себе на квартиру, правда, не сразу, а после нескольких посещений ресторанов, расположенных в районах Каира, не посещаемых американцами. Согласно разработанной легенде, «Петров» вел себя с Брайер по-джентельменски, не домогался интимной близости с ней, иногда делал ей комплименты по поводу ее эрудированности, красивого платья или новой прически, обходя вниманием нос-култышку и увесистый подбородок, старался чаще улыбаться, шутить. О себе «Петров» рассказал, что он несколько лет назад развелся с женой, так как ей не нравилось, что он слишком влюблен в свою профессию журналиста, которая в поисках информации отнимает у него очень много времени. Эллен упорно умалчивала о своей настоящей работе, сказав, что она всего лишь простая машинистка.

Примерно через месяц, когда «Петрову» стало ясно, что Эллен неравнодушна к нему, было принято решение, что он резко прекратит звонить ей и напомнит о себе лишь недели через две, объяснив долгое молчание занятостью поисками по заданию редакции важной информации об отношении США к планам Египта уговорить Сирию пойти на создание вместе с ней Объединенной Арабской Республики. Расчет был на то, что Эллен, соскучившись по «Петрову», в тот же вечер пригласит его к себе, а он, придя к ней и убедившись, что она действительно очень хочет продолжать встречи с ним, скажет, что ему не удалось добыть нужную информацию, и он снова вынужден надолго расстаться с ней. Была заготовлена и такая фраза:

«Вот если бы ты могла мне помочь, я встречался бы с тобой каждый день».

Все произошло так, как и предполагалось. Эллен очень обрадовалась, когда «Петров» пришел к ней и, приветствуя его, даже прижалась щекой к его щеке, чего раньше никогда не было. За легким ужином и стаканчиком виски со льдом «Петров» сказал американке, что скучал без нее, рассказал о неудачных поисках информации и произнес заготовленную фразу. Реакция Эллен была неожиданной.

— Я попробую найти то, что тебе нужно, только для этого понадобится дня два-три, чтобы найти то досье, в котором подшита директива Госдепартамента по интересующему тебя вопросу. Я, конечно, не смогу принести тебе сам документ — это невозможно, а перескажу его устно. Если найду…

— Буду тебе весьма благодарен… Только смотри, осторожно, а то влипнешь в историю, и прощай тогда наши встречи.

— Постараюсь. А теперь давай еще по стаканчику виски.

Через некоторое время «Петров» заметил, что Эллен захмелела, а когда она неуверенной походкой ушла вроде бы на кухню, чтобы приготовить кофе, добавил себе виски и залпом выпил его «за свою удачу».

Прошло минут десять, а Эллен не возвращалась. «Петров» почувствовал, что и он хватил лишнего, что по всему телу разливается какая-то слабость и поэтому не мешало бы поскорее выпить крепкого кофе. Он встал и направился на кухню.

Проходя мимо спальни и заглянув в открытую дверь, наш вспомогательный агент обомлел: на заправленной кровати лежала обнаженная Эллен и указательным пальчиком манила его к себе!

«Петров» дрожащими руками снял галстук, долго распутывал затянувшийся узел шнурка на ботинке, стянул с себя и швырнул на стул  остальную одежду, плюхнулся рядом с почти завербованной шифровальщицей, закрылся одеялом и… погрузился в сладкий сон.

Проспав несколько часов, «Петров» протер глаза и обнаружил, что Эллен в спальне нет. С трудом соображая, что произошло, он оделся и вышел в холл. Эллен одетая и причесанная сидела в кресле, глаза ее были заплаканы.

— Выпей кофе и уходи. За мной скоро должны приехать, чтобы отвезти на работу…

— Извини, Эллен, что все так нелепо получилось. Я, наверное, здорово устал и лишнего выпил…

— О'кей. Я все понимаю. Но тебе надо идти. Пока.

— Пока, Эллен. Извини еще раз.

На другой день вечером «Петров» позвонил Эллен и услышал:

— Я не хочу тебя видеть. Больше не звони, — сказала она и повесила трубку.

На этом вербовочная разработка американской шифровальщицы завершилась. Попытки «Петрова» встретиться с Эллен Брайер и реабилитироваться за допущенный промах не увенчались успехом. Через некоторое время «Нарцисс» сообщил, что Брайер досрочно завершила командировку и то ли вернулась в США, то ли была переведена в другую страну. Наглядный пример о недопустимости злоупотребления алкоголем во время оперативной работы, о том, как он из союзника может превратиться в противника. В ходе дальнейшей работы с другими американскими шифровальщицами этот печальный казус не повторялся.

После смерти Насера американское разведывательное сообщество усилило работу по всем азимутам, расширило агентурную сеть и приступило к детальному изучению Анвара Садата — нового египетского президента. Агентство национальной безопасности «надело на него плотный колпак». Через каналы ЦРУ был налажен обмен посланиями между американским и египетским президентами, так как официальные дипломатические отношения между США и Египтом были заморожены после войны 1967 года.

Американская администрация обратила внимание на пеструю биографию Садата. Оказалось, что он питал чувство восхищения Гитлером и Муссолини, во время второй мировой войны сотрудничал с немецкой и итальянской разведками, готовил профашистский путч в Ираке. Был связан с «братьями-мусульманами».

Насер не питал особого доверия к Садату: скрыл от него свое решение национализировать Суэцкий канал.

Со своей стороны, Садат считал Насера ответственным за поражение в войне 1967 года, обвинял его в нежелании наладить тесное сотрудничество с США. Сам Садат сразу после египетской революции установил доверительные отношения с американским военным атташе и послом США в Каире. В своем ближайшем окружении он не скрывал свои симпатии к Западу, официально же выдавал себя за сторонника сотрудничества с СССР. Как говорит арабская поговорка, «белые зубы, но черный язык», что идентично русскому выражению: «на языке мед, под языком лед».

Вначале ЦРУ выражало сомнение в способности Садата удержаться на посту президента. Эти сомнения улетучились после того, как Садат начал освобождаться от близких сподвижников Насера: вице-президента Али Сабри, военного министра М. Фавзи, министра внутренних дел Ш. Гомаа. Они и некоторые члены Арабского Социалистического Союза были арестованы. Садату была внушена мысль, что они готовили заговор против него. Генерал Ахмед Иомадл, тесно связанный с ЦРУ, был назначен начальником разведки.

Садат по разным каналам (включая линии связи спецслужб США и Египта) доводил до сведения американцев, что он готов при определенных условиях «дистанцироваться» от СССР, «заставить русских уйти». В подтверждение этого Садат объявил в 1972 г. об окончании миссии советских военных специалистов. За полмесяца около 20 тысяч наших советников покинули Египет. Путь к сепаратным переговорам, челночной дипломатии, к пресловутым Кэмп-Дэвидским соглашениям и признанию Израиля был открыт. ЦРУ приложило к ним свои руки, оно сделало из Садата агента влияния.