Основные кадры резидентуры КГБ в Египте естественно находились в столице страны. Они действовали в соответствии с линиями «Главный противник», «Политическая разведка», «Контрразведка» и др. В понятие «Главный противник» были включены основные государства, входящие в НАТО, а резидентура КГБ ставила своей целью разработку объектов и сотрудников западных стран, получение информации об их политике.

Наш молодой, красивый, с римским профилем сотрудник познакомился в спортивном клубе с секретаршей одного западноевропейского посольства и начал ее разрабатывать по всем «азимутам». Основой разработки стала вовсе не идеологическая, а совсем другая близость.

Разработка в этом направлении, на этой базе шла так успешно, что законную жену под соответствующим предлогом пришлось отправить в Москву. Зачем ненужные сцены по поводу позднего возвращения, да еще с запахом чужих дорогих духов? Чего только не делалось во имя высших интересов разведки!

Сотрудники нашей точки трудились в одной большой комнате, которую остальные дипломаты называли «кельей благочестивых монахов». Отдельный кабинет был только у резидента.

Нахождение всех в одной комнате предопределяло обсуждение вслух оперативных успехов и неудач.

— Ну, как идут дела? — спрашивали молодого человека с римским профилем другие обитатели «кельи», которым не удалось воплотить совет мудреца древности Горация «соединять полезное с приятным».

— Что-то я не понял еще, кто кого разрабатывает. Перед выпивкой моя партнерша выходит в другую комнату и, как мне показалось, принимает какие-то таблетки.

— Что она принимает — это ее дело. Важно, чтобы у тебя в бокале не было ненужных примесей.

— Знаю, иногда меняемся бокалами.

— Смотри, не нарвись на подставу. Проследи, по возможности, наличие скрытых фотокамер и вообще наблюдай за обстановкой.

— Женское тело может быть не только приятным, но и жестким способом для твоей вербовки, — так напутствовал молодого пожилой сотрудник точки, ответственный за безопасность советской колонии.

Его невзрачная наружность, предпенсионный возраст не позволяли ему надеяться на оперативную интрижку с представительницами «главного противника».

Секретарша западноевропейского посольства подставой не была. Она просто по-женски давала язвительные характеристики на своих сослуживцев. Высокой политикой не интересовалась. До ее вербовки дело не дошло: она была переведена на работу в другую страну. Зато наш сотрудник, умело сочетавший «полезное с приятным», получил в своей служебной характеристике такую строку: «Приобрел опыт работы с сотрудниками учреждения «главного противника».

Но кроме Каира, у нас были точки и в портовых городах Египта — Александрии и Порт-Саиде. Кстати, первый русский консул появился в Александрии еще в XVIII веке. Там находились консульства и другие представительства западных стран. Кроме того, в порты часто заходили наши корабли, и значит, велись оперативные работы по так называемой «морской линии» с советской агентурой.

Один из наших вице-консулов, посещая Каир для получения заданий и написания отчетов, вносил в нашу «келью» какую-то свежую струю. Он делился своими впечатлениями, экскурсами в историю и даже свежими анекдотами, услышанными им от наших моряков:

— Знаете ли вы, борзописцы, откуда происходит слово «фара»? Выяснилось, что никто не знал.

Фара, как фонарь, должна освещать путь перед автомобилем. Включается в светлое время суток и во время «хамсина» — песчаной бури, когда на расстоянии десяти метров ничего не видно. Если встреча с агентом происходила ночью, то ее двукратное включение должно сигнализировать о том, что тот движется в правильном направлении и что разведчик ждет его внутри автомобиля. Таковы были особенности оперативных встреч в Египте.

— Так вот, лицедеи, бумагомаратели и газетные черви, слушайте! Кроме ваших пирамид, куда вы ездите пить пиво, на этой благословенной Аллахом земле было еще одно из семи чудес света. Это Александрийский маяк, сооруженный на острове Фарос недалеко от порта. Высота его была 120 метров. Зеркало маяка отражало солнечные лучи на расстояние 60 километров. Этот пучок был способен зажечь любой неприятельский корабль. Вот от имени острова Фарос и произошло название фар.

— Ты узнал эту легенду из книг Александрийской библиотеки, или тебе поведал ее один из твоих агентов? — ехидно спросил один из постоянных обитателей «кельи».

— А что такое восьмое чудо света? — задал вопрос другой и, не дожидаясь ответа, дал такое определение: — Это разведчик, который знает без запинки все семь и может рассказать, что с ними случилось. Таких в нашей келье нет.

— Приезжайте в Александрию — город-курорт летом. На пляжах вы найдете много интересных людей, а я покажу вам остатки маяка, дворец пьяницы и развратника короля Фарука и морской аквариум.

Мы ездили в Александрию, когда там проходили различные международные конференции на высоком уровне. Свободного времени нежиться на пляже и купаться в Средиземном море не было.

В другой раз специалист по древней истории и «морской линии» подбил нас на коллективный выезд с женами на Суэцкий канал. Мы доехали до Исмаилии, расположились в открытом кафе под широкими зонтиками и, попивая местное пиво «Стелла», не без интереса выслушали экскурс об истории канала. Кафе располагалось вблизи этой важнейшей артерии, напоминающей гигантскую канаву, наполненную до краев коричневой водой.

— Инициатор строительства канала Лессепс вначале работал вице-консулом в Александрии, а затем стал консулом в Каире. Будучи ловким дельцом и дипломатом, завел там широкие связи, познакомился с вице-королем Саид-пашой. Во время верховой прогулки он сразу получил от него согласие на создание концессии на строительство канала.

— Ну, а наш советский вице-консул часто катается на лошадях с интересными людьми? — перебил его один из слушателей.

— Дорогое удовольствие! Я мотаюсь из города в город на своем «Мерседесе». Прошу не перебивать, любитель пива! Лесепс создал и возглавил «Всеобщую компанию морского судоходства». Наибольшее количество акций было приобретено Францией. Другие страны пока от покупки акций воздержались, и Египту пришлось взять на себя большую часть расходов. Между прочим, в 1856 году Лессепс побывал и в России с целью создания акционерной компании, но понимания там не нашел.

— В настоящее время у нас тоже нет полного понимания роли Египта в Африке, — вставил реплику работник точки, который вел так называемую африканскую тему и был связан с некоторыми африканскими национально-освободительными движениями. — Мы ведь проморгали П. Лумумбу.

Смысл последней реплики был понятен лишь очевидцам событий того времени.

Промочив горло пинтой пива, наш лектор-энтузиаст продолжил свое повествование.

— Открытие канала состоялось в 1869 году в Порт-Саиде. На нем присутствовали русский посол в Константинополе, художник-маринист Айвазовский, писатель Соллогуб. Запад был представлен шире: французская императрица Евгения, австрийский император, принцы и другие. Для гостей были построены дворцы, шатры, яхты. Празднества продолжались несколько недель, в течение которых проводились пышные приемы, балы. Строительство канала и организация его открытия так разорили египетскую казну, что хедив Исмаил был вынужден начать продавать акции.

Англия, осознав после открытия канала его значимость, решила взять его под свой контроль и начала скупать акции. Британский генеральный консул, кстати, генерал-майор, приобрел семь больших ящиков, набитых акциями. Но до скупки англичане — мастаки до дезинформации — всюду распространили слухи о нерентабельности канала, о его бесперспективности. Канал перешел в фактическое владение Англии, которая оттеснила Францию.

— Дезинформация продолжается, — вставил свое слово наш вице-консул в Каире.

— Запад распространяет слухи о дороговизне для Египта строительства Асуанской плотины, которую мы строим, о том, что она принесет не благо, а зло для Египта, так как сократит паводки нильской воды и погубит сельское хозяйство.

Разговор перешел на Асуанскую плотину. Обсуждался вопрос о прагматичности западных стран, которые отказались от ее строительства, и о том, почему СССР взялся за это дорогостоящее мероприятие. Скептики утверждали, что роль СССР в сооружении Асуанской плотины будет забыта так же, как предано забвению имя Лессепса. Памятник ему был взорван. Коллективная экскурсия в Измаилию и диспуты там закончились, все вернулись в Каир.

Но вот настал момент, когда наш носитель исторических истин и его слушатели поменялись местами.

В один из дней, возбужденный и радостный, он буквально ворвался в нашу «келью», потрясая пачкой листов, с криком:

— Отличный материал! Отличная тема!

— Кто тебе об этом сказал? Ведь материал-то на арабском языке, которого ты не знаешь. Может быть, успел его выучить?

— То, что он интересный, сказал мой оперативный контакт из администрации порта. Он содействует решению административных проблем, связанных с пребыванием и обслуживанием наших судов. Часто ведем и политические разговоры, вместе критикуем внешнюю политику Запада и особенно США. Как-то в беседе он сказал, что у него есть материал о ЦРУ на Арабском Востоке и политике Запада в Африке.

— И ты клюнул на это? Попросил его изложить тебе в письменном виде?

— Конечно! Мало кто из моих египетских знакомых предлагал сообщить такие данные. Видите, сколько листов он написал? Я заплатил за это пятьдесят фунтов.

— Ладно, давай посмотрим, что ты, наивный провинциал, притащил в столицу.

Дружно начали переводить. Надо было помочь, на добро ответить добром. После перевода обнаружилась одна странность: материал носил или общий характер, или… был пересказом тех статей о деятельности Запада и его разведок, которые мы публиковали в местной прессе. Интересный рикошет — наши данные возвращаются в точку под другим видом, в форме агентурного донесения.

Когда мы сообщили об этом нашему вице-консулу, то настроение у него испортилось. Радость уступила место растерянности и недоумению.

— Что же мне теперь делать? Как поступить с моим источником?

— Впредь никогда не покупай кота в мешке, не клюй на такую искусственную приманку. Как Лессепс, веди дружбу только с нужными людьми. Иди к резиденту с покаянием.

Прошел час. Вернулся вице-консул от резидента покрасневший и взъерошенный:

— Шеф дал указание впредь донесений от него не брать, устроить ему экзамен на искренность, тщательно его проверить. А как его проверишь?

В «келье» началось коллективное обсуждение способа проверки, но так, чтобы подозреваемый этого не почувствовал.

Остановились на таком варианте: вице-консул оставляет у своего объекта специально подготовленный конверт, внутри которого будет находиться особо составленный текст. Затем он заявляет, что к нему должен прийти незнакомец и забрать этот пакет. Разумеется, что к объекту никто не приходит, и тот, по идее, должен будет вернуть пакет. Если пакет окажется невскрытым — это одно. Коллективно составили интригующий текст с многими неясными для непосвященного читателя местами. Дальнейшие события развивались по намеченной схеме.

Через некоторое время наш вице-консул появился в «келье» с конвертом. Пакет не только оказался вскрытым, но его временный держатель на последующих встречах начал задавать вопросы по тексту. Все стало ясным. За объектом стоял и направлял его действия «Мабахис». Волчья яма оказалась неглубокой. Вице-консул из нее быстро вылез и в целом закончил свою командировку благополучно.

Спустя тридцать лет на автобусной остановке я встретил человека, черты которого показались мне знакомыми. Подошел к нему и спросил:

— Не вы ли работали в свое время вице-консулом в Египте? Тот посмотрел на меня, наморщил лоб, долго вспоминал, а затем признал, и началось погружение в прошлое, воспоминания.

— Здорово наши ребята помогли мне разобраться с подставой. Больше в ловушку я уже не попадал.

Попрощались и разъехались в разные стороны, каждый по своим делам.

Зайти в ресторан и посидеть за бутылкой коньяка у обоих не было ни денег, ни свободного времени… «Золотая осень» — так называлась книга, изданная много лет назад. В ней утверждалось, что после выхода на пенсию у человека наступает новый период жизни, в котором есть свои радости: ходить по вернисажам, заниматься тихой охотой и рыбалкой, встречаться со старыми друзьями. Черные бури перемен, смерч пресловутых реформ смели все установки на тихую и спокойную старость.

Идиллическая «золотая осень» уступила место социал-дарвинизму — борьбе за выживание.