Небо уже обвалилось местами, Свесились клочья райских долин. Радости сыпались, опрокидывая здания, Громы горами ложились вдали. Стоны сливались с тяжелыми тучами. Зори улыбку отняли у нови, А мы все безумней кричали: «отучим мы Сердце купаться в запутанном слове!» Крик потонул наш в конвульсиях площадей, Которые в реве исчезли сами. Взрывов тяжелых огромные лошади Протащили с безумьем на лезвиях аэросани. В саване копоти ангелов домики Бились в истерике, в тучах путаясь, А Бог, теряя законов томики, Перебрался куда-то, в созвездия кутаясь. А мы, на ступенях столетий столпившись Рупором вставили трубы фабричные, И выдули медные грохотов бивни В спину бегущей библейской опричине: — Мы будем швыряться веками картонными! Мы Бога отыщем в рефлектор идей! По тучам проложим дороги понтонные И к Солнцу свезем на моторе людей!

Я сегодня думал о прошедшем. И казалось, что нет исхода, Что становится Бог сумасшедшим С каждым аэробусом и теплоходом. Только вино примелькается — Будете искать нового, Истерически новому каяться В блестках безумья багрового. Своего Уливи убили, Ну, так другой разрушит, Если в сердце ему не забили Грохот картонных игрушек. Строительной горести истерика… Исчезновение в лесах кукушек… Так знайте ж: теперь в Америке Больше не строят пушек. Я сегодня думал о прошедшем, Но его потускнело сияние… Ну, так чтож, для нас, сумасшедших, Из книжек Уэльса вылезут новые Марсияне.