И вдруг сердце Банатурского встрепенулось, забухало так, что разом потемнело в глазах. Острейшая боль ударила под левую лопатку, будто с размаху в тело вонзили нож. Боль резко отдалась в левой руке. Угасающим взором старик удивленно разглядел прямо под головой легкое золотистое облачко, а на нем — смутный силуэт девушки.

— Эльза! Милая Эльза, все такая же юная, манила его к себе.

Рука безвольно упала, смахнув письмо и оно, словно подбитый голубь, соскользнуло на холодный пол.