— Лунный человек — это то недоброе, что рождено при полной луне, — сказала бабушка. — Это лунный блик, достигший подземного царства, увиденный и воплощенный подземным королем. Лунный человек — верный слуга короля, умеющий так напугать во сне, что странствующая душа обрывает астральный шнур, связывающий её с телом. Он пожинает эти души и приносит своему королю, а тот вселяет их в псевдолюдей.

— Хорошенькая перспектива, — сказал Галахер. — Что же теперь — не спать, что ли?

— Ну, вас-то, сэр, я чувствую, напугать трудно, — ответила маленькая бабушка. — Карты картами, а еще от человека зависит — сбудется или не сбудется. Моё дело предупредить. Вот вас, сэр, преследуют. Так вы отдайте им то, что взяли. Глядишь, отстанут.

— Непременно, — сказал Галахер. — А что карты говорят? Отстанут? Как там вообще перспективка?

— Перспектива благоприятная, — отозвалась бабушка. — В общем и целом.

Галахер вынул из кармана десять заранее приготовленных сотен, положил перед нею и встал.

— Ну, что вы? — сказала бабушка. — Заберите, заберите. Вы друг моего внука, а значит и мой друг.

Вот как? Друг внука? Что ей там наплел этот выдумщик? Ну, Энди, ну, болтун.

Он посмотрел на Энди, тот ответил честным взглядом. Даже глаза вытаращил, поросенок, как бы говоря: истинная правда, Джон, ты мой лучший друг.

— Я не обеднею, — сказал Галахер. — А вам пригодится.

Энди вышел из дому вслед за ним, как бы провожая, но когда Галахер сел в машину, он быстренько сел рядом и беспечно бросил:

— Куда поедем, Джон? Предлагаю на аттракционы. Там и нахохочешься и пожрать найдется. Не беспокойся — бабки у меня есть.

— Слушай, Энди, — сказал Галахер, не заводя мотора. — Ты чего ко мне прилепился? Будут потом шпынять, что я растлеваю юношей. Давай, отваливай.

— Это всё лажа, — убежденно произнес Энди. — Никого не слушай. Я тебе буду помогать, Джон. Вдвоем от монстров легче отмахиваться.

— От каких монстров, Энди? — строго спросил Галахер.

— Там еще кроме монстров какие-то бабы должны быть, — сказал Энди. — Насилие от баб, помнишь? Я им покажу насилие. Давай, Джон, трогай, они у нас все получат по сусалам.

— Это ты как бы у меня теперь телохранитель? — уточнил Галахер.

— Партнер, — ответил Энди. — Я тебя, Джон, в обиду не дам. Чтоб мне лопнуть. Надо только пушками обзавестись.

— Экий ты, Энди, воинственный, — сказал Галахер, заводя мотор. — Ладно, поехали. Где там эти твои аттракционы?..

Надо же, думал он, глядя на серое полотно дороги. Всё правда. А всего-то какие-то карты. Бездушные кусочки картона. Нет, выложились так, что всё вычислили. И деньги, и то, что приходится убегать, и даже какого-то лунного человека. Интере-есно. Вот как это получается, а? Может, влияет моё поле? Карты раскладываются по силовым линиям? Каждая падает в свой узел?

Энди подзаткнулся, но не потому, что устал, а потому, что детство в нем играло. Увидит на тротуаре кого-нибудь знакомого, помашет ему рукой, привлекая внимание, ощерится до ушей, как кинозвезда, и проплывает мимо с этаким небрежным видом. У знакомого и челюсть до колен. А так как у Энди все пацаны в округе были знакомыми, то скоро все они знали — Энди уже возят на «Ягуаре».

Полно пацанов было и на аттракционах, особенно на водных, там где носишься на пятой точке по лихо закрученным водным желобам и в конце плюхаешься в бассейн. Но тут пацаны были помельче, те, что постарше, рисуясь, показывали свою удаль в метании дротиков, забрасывании мячей в баскетбольную корзину, стрельбе из пневмовинтовки по летающим тарелочкам. Господи, чем тут только не занималась пацанва.

Взрослых было меньше, но и они, поносившись по американским горкам и попив пивка, с азартом и откровенным удовольствием занимались какой-нибудь ерундой, например, боксировали с противником втёмную. Втёмную — это когда «боксерам» надевают на руки боксерские перчатки, завязывают глаза, и они молотят по воздуху, как кенгуру. Вокруг масса болельщиков, все врут, подсказывая, так что противники, молотя воздух, убредают далеко друг от друга. Самый хохот, когда кто-нибудь из них сдуру заедет другому в нос. Тот начинает крутиться, желая отомстить, пинаться, наконец добирается до зрителей, стоящих тесной толпой, и давай их охаживать. Ну так весело.

Давненько Галахер не бывал на аттракционах, всё как-то некогда, да вроде бы уже и из возраста вышел. Теперь же он понял, что ошибался. Это действительно отвлекало. И пусть Энди, выпендриваясь, ходил как Юл Бриннер и при всяком удобном и неудобном случае демонстрировал свои накачанные бицепсы. Он был молодец, этот парень, что вытащил Галахера из его затянутого паутиной быта.

Что любопытно, тут же были и дамы-культуристки, что качались с ними в одном зале. Три качихи и с ними еще одна мадам шести футов росту, ядреная, но с красивым лицом и нежным голоском.

— Мадлен, — сказал, кивнув на неё, Энди.

— Кто есть Мадлен? — спросил Галахер.

— Портниха, — ответил Энди. — Походила к нам да бросила. Плечи, говорит, больно растут, шире зада получаются, а это непорядок.

— У них, может, и непорядок, а у нас то, что надо, — сказал Галахер.

— Точно, — согласился Энди. — Хуже нет, когда у мужика здоровенная задница. Смотреть тошно.

— Черт с ними, с задницами, — сказал Галахер.

— Черт с ними, — поддакнул Энди. — Но Мадлен ничего бабец. Была бы она поменьше, цены бы ей не было. А то эвон какая дылда вымахала.

— Нельзя так говорить про девушек, — пожурил его Галахер.

Энди пожал плечами.

Потом они не раз сталкивались с дамами, и белокурая Мадлен, улыбнувшись, щебетала «Хеллоу». Качихи шикали на неё. Экие злюки. Нет, никак нельзя женщинам таскать штангу, они от этого делаются мужиками и звереют. То ли дело Мадлен — мягкая, вежливая. И что она с ними связалась?

Нет-нет, не подумайте, что Галахер положил на эту девицу глаз, упаси Боже. Просто было в ней что-то такое, притягивающее.

Так получилось, что к аттракциону «Козни дьявола» они подошли одновременно с качихами, и шустрый парень-распорядитель запихал их в шестиместный экипаж, мужчин впереди, женщин сзади, после чего, не медля, нажал пусковую кнопку. Экипаж через открывшуюся дверь скользнул по рельсам в темноту. Дверь сзади с громким стуком захлопнулась, ударив по нервам.

Кто-то испуганно вскрикнул в темноте, заскрипело что-то ржавое, несмазанное. Страхи умело нагнетались.

Экипаж, резко повернув вправо, въехал в полосу жиденького света, едва высвечивающего изъеденные, сочащиеся влагой стены. Вот от стены отделилось что-то бесформенное, буро-зеленое и, сказавши утробно «а-ах», упало под колеса. Экипаж тряхнуло, а стены щедро обдало черной кровищей.

Качихи завизжали, Галахер сплюнул, а Энди начал молоть, дабы разрядить мрачную обстановку.

— Это всё ерунда, — сказал он, перекрывая женский визг. — А вот за Джоном в самом деле гоняется нечисть. Что-то он у неё стянул, вот она за ним и гоняется.

Экипаж повернул налево, поверху, задев головы зловонной, свисающей из него белой кисеёй, пролетел черный гроб.

— Сказано — не бери ничего с кладбища, — заунывно продолжал Энди. — Придут — заберут назад. И тебя прихватят. А еще у Джона выпал лунный человек.

— Что-что: нечисть? — спросила Мадлен. — Лунный человек?

И первая слабо взвизгнула, когда сбоку внезапно вывалился распятый на цепях фосфоресцирующий дергающийся скелет.

— Ага, — ответил Энди. — Карты не врут. Так и сказали, что Джон прячется от нелюдей. Верно, Джон?

— Не мели, — посоветовал Галахер.

— Так это же здорово, — возбужденно произнес Энди. — Я понял, Джон. Вы втроем облапошили пришельцев — и в разные стороны. Классно. Шиш они вас поймают.

— Ну, здравствуй, темнила, — сказала вдруг сидящая за Галахером качиха. — Долго же я к тебе приглядывалась.

Она навалилась сзади, жилистой рукой, как кольцом, обвила горло Галахера и принялась душить.

Схватив её за волосы и за душившую руку, он с усилием приподнялся и вместе с нею вывалился из несущегося к покрытому гнилушками смрадному болоту экипажа. Экипаж при этом накренился, начал опрокидываться набок, и тогда из него выпрыгнули все остальные, в том числе и неспортивная красавица Мадлен.

Порожний экипаж выровнялся и покатил себе дальше.