БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ НА ЮГО-ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ

В значительно более сложном социально-политическом и национальном переплетении интересов борющихся сторон проходила борьба за власть на Юго-Западном, Румынском и Кавказском фронтах. Однако здесь, как на Западном и на Северном, основная масса солдат, не будучи информированной или подвергаясь дезинформации о событиях в Петрограде, вела себя в первые две-три послеоктябрьские недели сдержанно и выжидательно, сосредоточив все помыслы вокруг вопроса о мире. Стремление к миру и немедленному окончанию войны, согласно сводкам сведений о настроении в этот период, составленным в штабах Юго-Западного, Румынского и Кавказского фронтов и отправленным в Ставку Верховного главнокомандующего, являлось господствующим мотивом в умонастроении солдатских масс.

Линия Юго-Западного фронта (Особая, 11-я и 1-я армии) проходила по территории Украины. Этот фронт, в отличие от Северного и Западного был отдален от основных политических центров страны и не имел в тылу единой и крепкой большевистской организации. Переплетения политических и национальных противоречий в тыловом районе этого фронта осложняли и без того сложную политическую обстановку в этом регионе.

События на этом фронте развивались следующим образом. Как только штабу фронта, находившемуся в Бердичеве, стало известно о событиях в Петрограде, фронтовой комиссариат Временного правительства и командование создали 26 октября Комитет спасения революции. В его состав вошли главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Н.Г. Володченко, комиссар Временного правительства на Юго-Западном фронте меньшевик Н.И. Иорданский, председатель фронтового комитета эсер И.С. Дашевский. Комитеты спасения были созданы и при штабах всех трех армий фронта. Располагая реальной властью на Юго-Западном фронте, его командование при содействии комитетов спасения смогло снять ряд частей с фронта и двинуть их на помощь Временному правительству к Петрограду и Москве.

Для упрочения своего положения фронтовой Комитет спасения революции совместно с командованием фронта и фронтовым солдатским комитетом 5 ноября заключили соглашение с представителями Генерального секретариата Центральной рады. Согласно этому соглашению гражданское управление в районе дислокаций армий фронта переходило в ведение Генерального секретариата, а оперативное руководство на фронте и в тылу оставалось в ведении военных властей. Центральная рада также назначала своего комиссара по гражданскому управлению при главнокомандующем армиями фронта. Было решено также сосредоточить украинизированные полки на Украине, а для этого перебросить украинизированные части со всех фронтов на Юго-Западный и Румынский фронты.

Казалось, время для местных армейских большевиков было упущено. Инициатива была у их политических противников. Теперь к ним присоединились и временные союзники командования и фронтового солдатского комитета — представители Генерального секретариата Центральной рады. На помощь большевикам Юго-Западного фронта ЦК партии большевиков и Петроградский ВРК направили группу комиссаров и агитаторов: И.П. Васянина, Н.П. Ворожцова, В.И. Зофа, А.К. Илюшина, Н.Н. Кузьмина, М.П. Коковихина, М.М. Лашевича, В.А. Упыря и Г.И. Чудновского. С их приездом работа большевиков на Юго-Западном фронте активизировалась, и сначала в некоторых полках, дивизиях, корпусах, а затем в армиях стали создаваться ревкомы. Однако процесс их создания в армиях фронта шел не одновременно.

11-я армия. Раньше других армейский ревком был создан в 11-й армии. Его возникновению предшествовало образование военно-революционных комитетов в частях армии. Первый такой ВРК появился в 5-м армейском корпусе, где существовала достаточно сильная большевистская организация. Решение о его образовании и передаче ему всей полноты власти в корпусе было принято на состоявшемся 2–4 ноября корпусном съезде. В состав корпусного ревкома были избраны 10 членов: Оввян, Воловик, Дзюбенко, Ковалевский, Калина, Ленник, Муладзе, Никольский, Улинский и Черторогов. По всем основным вопросам съезд принял большевистские резолюции.

В принятой 4 ноября съездом резолюции об избрании корпусного ВРК были определены его задачи и функции: «Корпусной Военно-революционный комитет является высшей инстанцией власти в корпусе, и ему подчиняются все чины корпуса до его командира включительно, причем власть распространяется на комитеты до перевыборов. До подчинения штаба 11-й армии новому правительству Советов и признания его комиссара Военно-революционный комитет непосредственно подчиняется правительству Советов».

Далее в резолюции отмечалось, что «Военно-революционному комитету предоставляется право воспользоваться частями корпуса для оказания новому правительству активной поддержки. Всех, кто не поддерживает нового правительства и Военно-революционного комитета, будь то офицер или солдат, немедленно арестовывать комитетам частей и представлять в распоряжение Военно-революционного комитета». Здесь же сообщалось, что съезд корпуса также выделил комиссаров «в каждый полк, инженерные роты, штабы дивизий и отдельные части. Все комиссары подчиняются непосредственно Военно-революционному комитету корпуса и все распоряжения в полку и учреждениях должны исполняться в тесном контакте с комиссарами и непременно с его санкцией». В приказе корпусного ВРК № 1 от 3 ноября объявлялось, что «корпусным съездом 5-го армейского корпуса, состоявшимся 2 ноября 1917 года, избран Военно-революционный комитет, которому съездом передана вся власть в корпусе». Приказ предписывал всему командному составу, начиная с командира корпуса и кончая ротными, выполнять все приказания ревкома.

Примеру 5-го армейского корпуса последовали 5-й Сибирский и 6-й армейские корпуса, создавшие в начале ноября большевистские корпусные военно-революционные комитеты. Значительно ускорило процесс организации ревкомов в частях армии и взятие ими власти, создание армейского ВРК. 10 ноября представители всех корпусов, входивших в состав 11-й армии (5, 6, 25, 32-го армейских и 5-го Сибирского армейского корпусов), на совещании вынесли решение переизбрать армейский исполнительный комитет (армиском), как не признающий новой власти. Делегаты корпусов образовали временный армейский ВРК и объявили его высшей политической властью в 11-й армии. Постоянный ревком постановили создать на 3-м армейском съезде 11-й армии, который намечалось провести в начале декабря. Состав временного армейского ВРК был большевистский: председателем был избран А. Устьянцев, товарищем председателя — А. Парков-Уманский, секретарем — И. Грек, членами комитета — А. Улинский, Карташев, Костерин, Стремицкий. Советским комиссаром 11-й армии был избран Н.В. Миронцев.

Временный ВРК 11-й армии 18 ноября приказом № 1 объявил себя «высшей властью в районе 11-й армии» и предоставил всем ревкомам армии «право контроля всех распоряжений строевого начальства, не исключая оперативных».

Руководствуясь приказом № 1 временного ревкома 11-й армии, военно-революционные комитеты частей и соединений армии предприняли также решительные действия по взятию власти. Созданный 13 ноября на корпусном съезде ВРК 25-го армейского корпуса на своем заседании, состоявшемся 22 ноября, принял решение установить в корпусе контроль и объявил всем комитетам, частям, учреждениям и заведениям корпуса, что все приказы, распоряжения и воззвания, исходящие из штаба корпуса, считать без его санкции недействительными, а в случае появления таковых задерживать и представлять в корпусной ревком вместе с их распространителями. Также было решено все поступающие в штаб корпуса входящие документы, а равно телеграммы и радиограммы (за исключением чисто хозяйственных), немедленно передавать в ВРК корпуса для ознакомления. В изданном на следующий день, 23 ноября, приказе № 1 корпусного ВРК всем солдатским комитетам предписывалось: «Все приказы и распоряжения строевого начальника, не исключая и оперативных, должны быть строго контролированы Комитетом данной части».

Небезосновательно опасаясь вооруженного сопротивления со стороны своих политических противников, корпусной ревком заботился и о собственной безопасности. Так, по его требованию ВРК 46-й пехотной дивизии, входившей в состав этого корпуса, принял 7 декабря решение «выделить из каждого полка дивизии сводную роту добровольцев с пулеметами для предоставления таковых Военно-революционному комитету корпуса на случай самозащиты».

Во второй половине ноября был создан ревком 32-го армейского корпуса, который сообщил об этом в телеграмме: «при корпусе образовался Военно-революционный комитет из 5 человек… Военно-революционный комитет взял власть в свои руки…». 20 ноября корпусной ВРК отправил телеграмму за подписью председателя ревкома Чигиринского частям 100-й пехотной дивизии, в которой содержался приказ «немедленно соорганизовать военно-революционные комитеты в частях дивизии… Всем военно-революционным комитетам приступить к полному ведению политической стороны, а также контроля и оперативных действий». Переизбранный к этому времени и ставший большевистским дивизионный солдатский комитет на состоявшемся 28 ноября заседании принял решение взять на себя функции военно-революционного комитета.

Таким образом, в течение ноября большевистские ревкомы были образованы и взяли власть во всех корпусах 11-й армии. В этот же период власть перешла в руки дивизионных ВРК и в 6-й Сибирской стрелковой (19 ноября), 50-й пехотной (22 ноября), 105-й пехотной (27 ноября) дивизиях, а также во многих полках, например в 182-м Гроховском, 183-м Пултусском, 184-м Варшавском пехотных полках и других частях и соединениях 11-й армии.

Создание временного армейского ревкома и сети военно-революционных комитетов в войсках 11-й армии подготовили благоприятную почву большевикам для созыва 3-го армейского съезда. Съезд состоялся в Кременце 3–5 декабря. Самой многочисленной фракцией на нем была большевистская. Это сказалось и на принятых съездом резолюциях: о признании новой власти, об одобрении деятельности временного армейского ревкома и других. В конце работы съезда была принята резолюция об избрании постоянного армейского ВРК, а также о переименовании солдатских комитетов в военно-революционные. Из числа делегатов съезда был избран новый постоянный армейский ревком, в который вошли 63 большевика и 23 левых эсера и меньшевика-интернационалиста.

7-я армия. В соседней 7-й армии армейские большевики и прибывшие к ним на помощь комиссары и агитаторы ЦК партии большевиков и Петроградского ВРК делали все, что было в их силах, для создания явочным порядком ревкомов. Так, в ночь на 2 ноября назначенный Петроградским ВРК на Юго-Западный фронт комиссаром 7-й армии большевик И.П. Васянин сформировал ревком 2-го гвардейского корпуса. Председателем корпусного ВРК был избран большевик врач В.А. Зенкович, помощником председателя большевик сапер Е.А. Краснов. В состав комитета вошли большевики В.А. Упырь (прибывший вместе с И.П. Васяниным в качестве агитатора из Петрограда), П.В. Блохин, Ф.У. Лаврентьев, И.С. Сластенков и другие.

Как сообщал начальник штаба корпуса генерал-майор В.А. Синклер в штаб 7-й армии «образовавшийся явочным порядком революционный комитет» возник благодаря пропаганде делегатов, приехавших из Петрограда, и лиц, именующих себя «народными комиссарами». «Комитет установил вооруженный контроль на телефонах, телеграфах и аппаратах Юза». Были также созданы ревкомы и в других частях корпуса: 31 октября — в лейб-гвардии Литовском полку, 2 ноября — в лейб-гвардии Волынском полку.

Корпусной ревком, взяв власть во 2-м гвардейском корпусе, стремился распространить ее и на ближайший тыловой район. Об этом сообщил в Петроградский ВРК член корпусного ревкома Ф.У. Лаврентьев: «В данное время части, посланные военно-революционным комитетом нашего корпуса, находятся в местечке Жмеринка, недалеко от гор. Винницы, и охраняют спокойствие этого города». 12 ноября ревком корпуса принял резолюцию, в которой подчеркивалось, что корпус полностью поддерживает новую власть и готов, если потребуется, оказать ей вооруженную помощь. В ответ на приказ командования 7-й армии передислоцировать корпус, ревком 15 ноября принял решение никаких передвижений корпуса не предпринимать.

В начале ноября были образованы корпусные ревкомы в 3-м Кавказском армейском корпусе (председатель большевик А.А. Макаркин) и в 12-м армейском корпусе.

В отличие от этих корпусов, в 22-м армейском корпусе военно-революционные комитеты создавались местными большевиками сначала в полках, дивизиях и других частях и соединениях корпуса. Это объясняется тем, что корпусной комитет, где преобладали политические противники большевиков, всячески тормозил создание ревкома корпуса, пользуясь в свою очередь поддержкой эсеро-меньшевистского армискома 7-й армии. Так, 28 октября большевизированный солдатский комитет 6-го Финляндского стрелкового полка 2-й Финляндской стрелковой дивизии, обладавший реальной властью, объявил себя полковым ВРК.

Аналогично поступил большевизированный солдатский комитет 8-го Финляндского стрелкового полка. «По имеющимся у меня сведениям, — сообщал 31 октября в телеграмме комиссар Временного правительства 7-й армии эсер Сургучев председателю солдатского комитета 22-го армейского корпуса, — 6-й и 8-й полки 2-й Финляндской дивизии продолжают, несмотря на категорическое запрещение, устраивать самочинные сборища — митинги, избирают какие-то революционные комитеты взамен полковых». Комиссар также потребовал расформировать эти полки, если солдаты посмеют избрать ревком. Однако местные большевики абсолютно не реагировали на такие словесные угрозы. В тот же день, 31 октября, на объединенном собрании полковых, ротных и командных комитетов 2-й Финляндской стрелковой дивизии ими был образован большевистский дивизионный ВРК. Активно шел процесс создания большевиками военно-революционных комитетов и в других частях и соединениях 7-й армии.

После создания сети ревкомов в войсках 7-й армии перед местными армейскими большевиками встала задача создания армейского ревкома. Однако ее выполнению мешал эсеро-меньшевистский армиском и штаб армии, находившийся в Проскурове (Хмельницкий). Следует заметить, что крупных воинских частей в Проскурове не было, штаб армии охраняли казаки. Прибывший в город советский комиссар 7-й армии И.П. Васянин установил тесную связь с большевистской организацией Проскурова. 19 ноября Васянин прибыл в с. Липковцы, расположенное в 20 км от города, где дислоцировался распропагандированный большевиками 6-й Финляндский стрелковый полк 22-го армейского корпуса. Здесь вместе с членом полкового ВРК И.З. Тужиковым советский комиссар организовал митинг в полку, на котором решено было идти на Проскуров для захвата штаба 7-й армии и разгона, а в случае сопротивления — и ареста членов армискома.

В ночь на 20 ноября полк с артиллерией выступил в Проскуров. Казаки, охранявшие штаб армии, объявили о своем нейтралитете. Активное участие в этой «боевой операции» приняли организация большевиков Проскурова и большевистски настроенные солдаты местного гарнизона. К вечеру 20 ноября город был занят верными большевикам частями, штаб армии взят под их контроль. В тот же день был создан временный ВРК 7-й армии. В его состав вошли представители большевистской организации Проскурова, 7-го Финляндского стрелкового полка и частей местного гарнизона. Председателем ВРК был избран Ленговский, секретарем — Новиков, членами — Бородулин, Малаховский и другие. Во все учреждения армии временный армейский ВРК назначил своих комиссаров. Ревком запретил распространение среди солдат газеты «Голос фронта», издававшейся армейским исполнительным комитетом, и организовал с 23 ноября выход большевистской газеты «Известия Военно-революционного комитета 7-й армии». Приказом № 1 от 20 ноября временный армейский ВРК объявил себя высшей властью на территории 7-й армии и распустил эсеро-меньшевистский армиском.

Создание временного ВРК 7-й армии ускорило процесс взятия власти военно-революционными комитетами в частях и соединениях армии. Так, ревком 22-го армейского корпуса приказом № 2 от 23 ноября объявил о переходе к нему всей полноты власти на территории корпуса. Следуя примеру своего корпусного ВРК, объявил в принятом 28 ноября решении о переходе всей власти в дивизии к дивизионному ревкому и президиум 3-й Финляндской стрелковой дивизии.

Успех большевиков 7-й армии должен был закрепить 2-й армейский съезд. Он был подготовлен и организован армейскими большевиками под руководством советских комиссаров Н.Н. Кузьмина, И.П. Васянина и лидера проскуровских большевиков С. Вилл ера. Съезд состоялся 2–5 декабря в Каменец-Подольском. Из 750 делегатов 505 были большевиками. Открыл съезд Виллер. На съезде выступили Н.Н. Кузьмин, И.П. Васянин, агитаторы из Петрограда И. Исаков, Рассказов и другие. Съезд постановил «выразить бывшему армискому (разогнанному еще 20 ноября. — С.Б.) недоверие и благодарность Военно-революционному комитету армии за его энергичную борьбу с контрреволюционным армискомом».

За неподчинение новой власти съезд сместил с должности командующего 7-й армией генерал-лейтенанта Я.К. Циховича и назначил вместо него сочувствующего большевикам командира батальона 6-го Финляндского стрелкового полка капитана В.К. Триандафиллова. 2 декабря съезд отправил радиограмму Совнаркому. В ней говорилось: «7-я армия в лице съезда заявляет, что власть Советов будет защищаться с оружием в руках». В знак протеста меньшевики и эсеры ушли со съезда. Съезд провел довыборы членов в армейский ревком. В результате в него вошло 35 человек, в том числе 15 большевиков и 10 левых эсеров. Советским комиссаром армии был утвержден И.П. Васянин, а его помощником большевик Е.А. Краснов. Комиссар Временного правительства 7-й армии Сургучев, опасаясь ареста, бежал.

Особая армия. В Особой армии, так же как и в других армиях Юго-Западного фронта, борьба за власть разворачивалась снизу. Здесь первым под контроль большевиков перешел 1-й Туркестанский армейский корпус. По инициативе армейских большевиков был подготовлен созыв съезда солдатских комитетов корпуса. Он открылся 5 ноября под председательством большевика Г.В. Разживина. В работе съезда принимали участие 136 представителей от полковых и дивизионных комитетов, большинство которых принадлежало к большевикам. 8 ноября съезд принял резолюцию, в которой выразил недоверие эсеро-меньшевистскому армейскому и фронтовому комитетам. Большинством голосов съезд принял 11 ноября резолюцию, одобряющую решения II Всероссийского съезда Советов и поддерживающую новую власть. В резолюции заявлялось, что «съезд берет на себя всю власть в корпусе и осуществление этой власти ввернет вновь избранному корпусному комитету». Съезд избрал новый большевистский состав корпусного комитета во главе с Г.В. Разживиным, а также контрольно-оперативную комиссию при комитете, выполнявшую функции корпусного ревкома. Съезд послал двух делегатов Ажинцева и Егорейченкова в Петроградский ВРК для получения инструкций.

Важную роль в создании ВРК Особой армии сыграл Луцкий ревком. Так, 30 октября в городе состоялся организованный большевиками митинг, на котором большинство солдат поддержало большевистские лозунги и выразило доверие новой власти. 13 ноября в противовес эсеро-меньшевистскому городскому совету по инициативе местных большевиков был образован Луцкий ВРК под председательством члена большевистской военной организации Особой армии прапорщика А.Н. Дмитриева. Членами комитета были избраны большевики Ю.С. Гузарский, Автократов, Гайлитс и другие. В составе ревкома были представители местного 2-го гвардейского этапного батальона, инженерного полка, 13-го драгунского полка и Луцкого совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

По инициативе Луцкого ревкома из сочувствующих большевикам солдат 126-й пехотной дивизии был сформирован вооруженный отряд во главе с А.Н. Дмитриевым. Этот отряд по приказу Луцкого ревкома совершил поход на Луцк и 13 ноября, не встречая сопротивления, вступил в город. По распоряжению ревкома были арестованы комиссар Временного правительства при Особой армии Петров, его помощник Кудрявцев, члены эсеро-меньшевистского армейского исполнительного комитета Особой армии Вельский, Липеровский, начальники Луцкого гарнизона и милиции, не подчинившиеся новой власти офицеры гарнизона и чиновники городской управы. ВРК закрыл издававшуюся армискомом газету «Известия выборных Особой армии». Начальником Луцкого гарнизона ревком назначил солдата Пантелеева. По распоряжению ревкома были заняты типография, почта и телеграф. При содействии Луцкого ВРК был образован и с 13 ноября стал действовать временный ревком Особой армии. Его председателем был избран сначала А.Н. Дмитриев, затем Гайлитс. Временный ВРК Особой армии установил контроль над штабом армии и назначил в его отделы своих комиссаров.

К концу ноября созданные большевиками военно-революционные комитеты установили контроль над рядом частей и соединений Особой армии: 39-м, 46-м армейскими корпусами, 1, 2 и 3-й Туркестанскими стрелковыми дивизиями, 293-м запасным, 408-м Кузнецким, 501-м Сарапулским, 502-м Чистопольским пехотными полками.

Теперь на повестку дня для большевиков Особой армии встал вопрос о создании постоянного армейского ревкома. Его предстояло образовать на созванном по инициативе большевиков 4-м армейском съезде. Съезд Особой армии проходил с 26 ноября по 1 декабря в городе Ровно. Из 300 делегатов съезда фракции большевиков принадлежал 171 голос. За резолюции, предложенные большевиками, проголосовали 240 делегатов съезда. Съезд лишил полномочий созданный эсеро-меньшевистским армискомом в начале ноября Комитет защиты страны и спасения революции. В принятой съездом резолюции по вопросу о власти говорилось: «Считаем нужным признать власть Совета Народных Комиссаров… ответственную перед народным Советом в центре; на местах же власть Советов р[абочих], с[олдатских] и кр[естьянских] депутатов, а в армии войсковых комитетов». Из числа делегатов съезд избрал новый постоянный армейский ревком во главе с большевиком Ю.С. Гузарским. Съезд передал армейскому ВРК всю полноту власти на территории Особой армии.

На следующий день после закрытия съезда, 2 декабря, председатель ревкома Особой армии Ю.С. Гузарский доложил в Ставку, что «27 ноября четвертым арм[ейским] съездом выделен из своего состава армейский Военно-революционный комитет, [к] которому перешла вся полнота власти на территории Особой армии. В президиум вошли: председатель Воеревкома Гузарский, товарищами председателя Сычев и доктор Рубинштейн, секретарь Цетлин, товарищами секретаря Винарский, Соловьев и Ларионов».

В такой благоприятной для большевиков обстановке созывались и проводились съезды, от имени которых ревкомы претворяли свои мероприятия на этом фронте в жизнь. Однако успех большевиков в целом не свидетельствовал о полной поддержке новой власти большинством солдат Юго-Западного фронта. Уже в первые послеоктябрьские недели на многочисленных солдатских митингах и собраниях было принято множество резолюций и постановлений о непризнании Совета народных комиссаров и Петроградского ВРК. Так, 43-й Охотский пехотный полк требовал передачи власти Учредительному собранию, заявляя, что срыв созыва этого органа будет подавлен силой. Такие же настроения царили в полках 20-й пехотной дивизии, в частях 25-го армейского корпуса.

При обсуждении вопроса об октябрьских событиях в Петрограде в 5-м Сибирском армейском корпусе собрание корпусного комитета раскололось — 60 депутатов покинули собрание, а остальные 58 человек вынесли решение о поддержке Временного правительства. По данным фронтового ВРК, только за один месяц — ноябрь — на Юго-Западном фронте за «однородно-социалистическую власть» высказались в своих наказах 102 воинские части. При этом в ряде частей и соединений, например, в 100-й и 111-й пехотных дивизиях, настроение солдат, по оценке командования, было «безучастное» и «выжидательное», что относилось, пожалуй к значительной части солдатской массы этого фронта. Ревкомы в процессе взятия власти в большинстве случаев не встречали противодействия основной солдатской массы, так как последняя, как уже отмечалось, в ожидании скорейшего мира фактически устранилась от какого-либо участия в политической борьбе.

Установив ревкомовский контроль над 7-й, 11-й и Особой армиями, большевики Юго-Западного фронта повели подготовку к фронтовому съезду. ЦК РСДРП(б) в ответ на просьбу Бюро военной организации большевиков Юго-Западного фронта направил на фронтовой съезд своих представителей М.М. Лашевича и В.И. Зофа, а Юго-Западный областной комитет РСДРП(б) — А.В. Гриневича.

2-й Чрезвычайный съезд Юго-Западного фронта проходил в Бердичеве с 18 по 24 ноября. На съезд прибыло около 700 делегатов, из них 267 большевиков, 213 эсеров (в том числе 50 левых), 47 меньшевиков, 42 беспартийных, 73 украинских эсера. Среди большевиков — делегатов съезда были: М.М. Лашевич, В.И. Зоф, А.В. Гриневич, М.Н. Коковихин, Г.В. Разживин, П.Д. Трубачев, Г.И. Чуцновский, С.П. Медведовский, Н.Д. Марченков, Н.Г. Крапивянский, Ф. Попов, Н. Левицкий и др. Наиболее острая политическая борьба по вопросу о признании единственно законной властью в стране Совета народных комиссаров между большевиками и правой частью съезда развернулась в последние три дня его работы, но резолюция так и не была принята.

После долгих фракционных переговоров 24 ноября было достигнуто соглашение о создании временного (до созыва 3-го съезда Юго-Западного фронта) фронтового ВРК, который был признан высшей властью на фронте, выполняющей распоряжения новой власти. В него вошли 35 человек, из них 17 большевиков, 6 левых эсеров, 9 правых эсеров, 2 меньшевика, 1 беспартийный. Председателем ревкома был избран большевик Г.В. Разживин. В состав ревкома вошли от фракции большевиков А.В. Гриневич, М.Н. Коковихин, В.В. Алферов, Милюков, Оввян, В.М. Турчан, С.П. Медведовский, Старозум, Симонов, Бакий, Бенелюк, Лыков, Дробозин, Кувалдин, Лавров, П.Д. Трубачев. Товарищами председателя были избраны левый эсер В.И. Киквидзе, который работал в полном согласии с большевиками, и большевик М.Н. Коковихин. В состав президиума фронтового ревкома вошли 7 человек, из них 4 большевика, 2 левых эсера и 1 беспартийный. ВРК фронта избрал временную оперативную комиссию из четырех членов и редакционную комиссию из трех человек. Было также решено газету «Голос фронта» переименовать в «Известия Военно-революционного комитета Юго-Западного фронта».

26 ноября ВРК Юго-Западного фронта в приказе № 1 объявил, что с этого дня «взял власть на Юго-Западном фронте в свои руки». Фронтовой ревком признал, что «только власть СНК, ответственная перед Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, является высшей властью в стране, а властью в армии — Верховный главнокомандующий т. Крыленко». Власть в частях фронта передавалась войсковым и военно-революционным комитетам. В приказе фронтового ВРК отмечалось, что «всякое противодействие или неисполнение его распоряжений и распоряжений Верховного главнокомандующего будет рассматриваться как преступление против революции и виновные в нем будут привлекаться к ответственности по всей строгости законов революции».

Однако широко развернуть свою деятельность фронтовой ревком, как и военно-революционные комитеты армий фронта, так и не успел. На арену политической борьбы выступила Центральная рада. Следует отметить, что в ноябре в Киеве Центральной радой был создан Краевой комитет по охране революции, предназначенный для взятия власти на территории Украины. 3-й Всеукраинский войсковой съезд, состоявшийся в Киеве, выразил полное доверие этому комитету. 7 ноября Центральная рада провозгласила создание Украинской народной республики в составе России.

Вполне естественно, что Центральная рада пыталась сохранить боеспособность Юго-Западного и Румынского фронтов, прикрывавших украинскую территорию. С этой целью в ноябре на заседании Генерального войскового секретариата было принято решение о создании из этих двух фронтов единого Украинского фронта. Командование вышеуказанных фронтов в лице генералов Н.Г. Володченко и Д.Г. Щербачева признало власть Центральной рады, так как после занятия 20 ноября Ставки в Могилеве отрядом Н.В. Крыленко и отстранения от должности, а затем гибели бывшего Верховного главнокомандующего Н.Н. Духонина у них не было иного выбора. Нового Верховного главнокомандующего Крыленко генералы, как отмечалось ранее, не признавали. Таким образом, подчинившись Центральной раде, они сохранили на некоторое время свои посты.

Уже на состоявшемся 28 ноября заседании фронтового ревкома Г.В. Разживин сообщил, что 5–6 дивизий казаков ушли с фронта и собираются ехать на Дон, а Центральная рада способствует этому. Далее председатель фронтового ВРК отметил, что «представители украинской Рады открыто заявляют, что Рада намерена взять штаб фронта». Разживин отметил, что несмотря на то, что «Военно-революционный комитет хочет установить контакт с Радой… Рада идет на открытый вызов». В принятой на заседании фронтового ревкома резолюции отмечалось, что «ввиду установления факта контрреволюционного движения на Дону и ввиду того, что Украинская рада содействует отправке казачьих частей на Дон, усиливая тем самым контрреволюцию, способствуя организованному дезертирству с фронта и деморализуя другие части, ВРК категорически требует от Украинской рады прекратить пропуск казачьих войск на Дон и не препятствовать передвижению советских войск». В резолюции также постановлялось «поручить оперативно-боевой комиссии вызвать представителей ВРК и совместно с ними разработать план организации революционных сил для борьбы с контрреволюцией».

Через день, 30 ноября, в повестке дня заседания ВРК фронта вновь стоял вопрос о новых враждебных действиях Центральной рады. Дело в том, что голова Украинской фронтовой рады Певный объявил себя «временно исполняющим обязанности комиссара Юго-Западного фронта» и издал приказ № 1. Ознакомившись с содержанием этого приказа, фронтовой ВРК разослал всем комитетам фронта телеграмму о том, что «голова украинской фронтовой Рады, не выражающий воли солдат фронта, самозвано объявил себя комиссаром Юго-Западного фронта». ВРК предписал «не исполнять никаких распоряжений самозваного комиссара», а «только распоряжения ВРК фронта и армий, избранного съездом Юго-Западного фронта».

Конец «бумажной войне» вскоре положила Центральная рада. 3 декабря ее войска, воспользовавшись тем, что гарнизон Бердичева, где располагался штаб Юго-Западного фронта, немногочислен, захватили штаб фронта, включая весь технический аппарат. Деятельность ВРК фронта и выпуск «Известий Военно-революционного комитета Юго-Западного фронта» были прекращены, а некоторые члены фронтового ревкома арестованы. Оставшиеся на свободе члены фронтового ревкома — Г.В. Разживин, В.И. Киквидзе, С.П. Медведовский и другие бежали из Бердичева в Ровно в штаб Особой армии. Оттуда они руководили военно-революционными комитетами фронта и готовили созыв 3-го фронтового съезда.

В ночь на 11 декабря войска Центральной рады захватили штаб 11-й армии Юго-Западного фронта и штабы всех четырех армий Румынского фронта, о чем речь пойдет далее. Происходили аресты большевиков и ликвидация большевистских ревкомов армий.

В такой сложной для большевиков обстановке в Ровно 30 декабря открылся 3-й Чрезвычайный съезд делегатов армий Юго-Западного фронта, созыв которого, как уже отмечалось, был подготовлен членами разогнанного войсками Центральной рады ВРК Юго-Западного фронта Г.В. Разживиным, В.И. Киквидзе, С.П. Медведовским и другими. Хотя представительство на съезде было неполным, особенно от 7-й армии, собравшиеся делегаты все же объявили себя съездом и приступили к работе. Большевистски настроенные части гарнизона Ровно, чтобы обезопасить работу съезда, по приказу Г.В. Разживина арестовали членов войсковой рады Особой армии.

Но ночью 31 декабря в Ровно ворвались войска Центральной рады, стоявшие в местечке Здолбуново, и арестовали председателя ВРК Особой армии Ю.С Гузарского и часть делегатов съезда, а также ограбили армейскую кассу. Избежавшие ареста делегаты съезда срочно вызвали из Дубно два эшелона верных большевикам войск, которые под командованием В.И. Киквидзе разбили украинские части и 1 января 1918 г. восстановили свою власть в городе. Съезд вновь продолжил свою работу. Были рассмотрены вопросы создания нового фронтового ревкома, демобилизации армии, формирования сводной дивизии из большевистски настроенных солдат. Во вновь избранный фронтовой ВРК вошли Г.В. Разживин, С.П. Медведовский, В.И. Киквидзе, Ф. Клопотовский и др. Главнокомандующим армиями фронта был избран В.И. Киквидзе.

После съезда фронтовой ревком продолжил борьбу с Центральной радой. Были ликвидированы армейские рады, а в феврале вооруженными отрядами под командованием В.И. Киквидзе — и фронтовая рада. И в связи с массовой демобилизацией уже к началу немецкого наступления в феврале 1918 г. на Юго-Западном фронте осталось всего несколько десятков тысяч солдат.

 

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ НА РУМЫНСКОМ ФРОНТЕ

На Румынском фронте политическая обстановка в послеоктябрьский период была еще сложней, чем на соседнем Юго-Западном. Хотя и здесь и там на ход событий повлияли выступление Центральной рады, вмешательство румынской армии, воздействие дипломатических и военных миссий Антанты. Напомним: в состав Румынского фронта входили русские (4, 6, 8 и 9-я) и румынские (1-я и 2-я) армии, причем две русские армии (6-я и 9-я) дислоцировались на румынской территории. Штаб фронта находился в городе Яссы (Румыния), где также располагались румынское командование и миссии Антанты. Номинально главнокомандующим армиями Румынского фронта был румынский король Фердинанд I, но фактически — его помощник, главнокомандующий русскими армиями этого фронта генерал от инфантерии Д.Г. Щербачев.

В период Октября Ставка Верховного главнокомандующего и ее руководящее «ядро» связывало свои планы с этим генералом. Ставка с основанием полагала, что поскольку в распоряжении Щербачева находилась значительная часть русских армий — четыре из четырнадцати, а также две румынские, он в состоянии объединить все антибольшевистские силы и бросить их на борьбу с новой властью. Так, буквально в канун Октября начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Н.Н. Духонин предложил ему принять верховное командование. И только практическая невозможность осуществления этого замысла не позволила Щербачеву занять высшую должность в российских вооруженных силах.

Небезынтересно, что в разговоре по прямому проводу с Щербачевым, состоявшемся 17 ноября (незадолго до взятия Ставки отрядами Н.В. Крыленко), Духонин, к тому времени уже временно исполняющий должность Верховного главнокомандующего, вновь поднял этот вопрос: «В том случае, если бы я выбыл из строя, то в таком случае я буду просить вас принять на себя обязанности Главковерха. Могу ли я на это рассчитывать?». И хотя в своем ответе генерал успокоил Главковерха (Верховного главнокомандующего): «Я уверен, что все будет благополучно… С своей стороны исполню все, что вы укажете…», он, конечно, понимал, что дни Ставки уже сочтены.

Возлагая надежду на свои довольно сильные позиции, обусловленные спецификой фронта (удаленность от России, дислокация армий на украинской и частично на румынской территории, слабость местных большевистских организаций и т.д.), Д.Г. Щербачев, лидеры фронтовых эсеровских и меньшевистских организаций, комиссар Временного правительства на Румынском фронте правый эсер Э.Н. Тизенгаузен сосредоточили усилия на том, чтобы не допустить перехода под большевистский контроль этого фронта, самого многочисленного в русской армии. Его командованию удалось на определенный период затормозить большевизацию солдатских комитетов и сохранить за собой руководство над большинством армий (4, 6 и 9-й) до конца ноября. Характерно, что командующий 4-й армией генерал от инфантерии А.Ф. Рагоза и командующий 6-й армией генерал от кавалерии А.А. Цуриков оставались на своих постах еще и в начале декабря, в то время как на других фронтах командармы были давно смещены. Сам же Щербачев командовал фронтом до марта 1918 г., т.е. до его ликвидации.

Как вытекало из переговоров штаба фронта со Ставкой, Щербачев 30 октября доносил, что он на данный момент является хозяином положения на фронте и что «имеют место только митинги отдельных частей». Комиссар фронта информировал Ставку, что в армиях царит «исключительное спокойствие». Даже австро-венгерское командование обратило внимание на то, что 4, 6 и 9-я армии вплоть до конца ноября не подверглись большевистскому влиянию и находились в подчинении командования. По мнению командования противника, Щербачев смог противопоставить себя новой власти, так как располагал румынскими армиями.

Процесс большевизации Румынского фронта тормозился и таким фактором, как поддержка значительной частью солдатских масс эсеровской, меньшевистской, а также партий украинских социалистов (на этом фронте, как и на Юго-Западном, только в значительно большем количестве, находились солдаты-украинцы). Все это привело к затяжной борьбе за власть различных политических сил на этом фронте.

Важным фактором стало и то, что местные лидеры эсеров и меньшевиков поспешили перехватить инициативу у большевиков, проявленную ими на других фронтах, и сами 26 октября создали ВРК Румынского фронта с резиденцией в Яссах. Этот ревком был сформирован из представителей фронтового отдела Центрального исполнительного комитета советов и солдатских (матросских) комитетов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесской области (Румчерода), комиссариата Временного правительства фронта и командования. В его состав вошли фронтовой комиссар Э.Н. Тизенгаузен, его помощник эсер Андрианов, от фронтового отдела Румчерода — комиссар Временного правительства 6-й армии правый эсер Г.И. Лордкипанидзе (председатель), Хаджи-Лазарь, Лозовой, Веселков, Моночиненков, Полыгач, от штаба главнокомандующего армиями Румынского фронта — подполковник Дубяго.

В принятой в тот же день декларации фронтовой ревком объявил, что своей главной задачей он считает борьбу «за сохранение порядка и спокойствия» на фронте и в тылу, дабы не дать врагу «воспользоваться критическим положением страны». Далее в декларации подчеркивалось, что для достижения поставленной задачи «фронтовой ВРК в полном согласии с представителями фракций эсеров, меньшевиков и большевиков решил взять всю полноту общественной и политической власти в свои руки». В декларации предлагалось также создать в армиях, корпусах и дивизиях фронта военно-революционные комитеты, в задачу которых должно входить установление контроля над телеграфом и радиостанциями. Кроме того, в одном из пунктов декларации говорилось об оставлении на своих местах комиссаров Временного правительства. Фронтовой ВРК также предложил сформировать «сводную революционную дивизию» для отправки ее в Петроград на помощь Временному правительству.

Следует отметить, что Румчерод пытался сформировать для поддержки Керенского «отряд особого назначения» численностью в 3000 человек. Однако как большевики не смогли направить с Северного и Западного фронтов реальную помощь Петроградскому ВРК, так и ревком Румынского фронта был не в состоянии оказать помощь Временному правительству. Дело в том, что, как и на других фронтах, на Румынском солдаты противились развязыванию гражданской войны, и все их помыслы сводились к заключению мира. Об этом свидетельствуют многочисленные сводки сведений командования о настроении в войсках, резолюции и постановления солдатских митингов.

С целью закрепления своей власти на Румынском фронте эсеро-меньшевистский фронтовой ревком с согласия Румчерода созвал Чрезвычайный съезд Румынского фронта. Он состоялся 31 октября — 1 ноября в румынском городе Романе (Румыния). В соответствии с реальным соотношением политических сил на фронтах, что впоследствии подтвердили и выборы в Учредительное собрание, из 180 делегатов 108 были эсерами, 40 — меньшевиками, а большевики располагали лишь 25 мандатами. Председателем съезда был избран комиссар Временного правительства 6-й армии правый эсер Г.И. Лордкипанидзе. Среди присутствующих разгорелась острая полемика по вопросу о текущем моменте, и в результате эсеро-меньшевистскому руководству съезда удалось поставить на голосование резолюцию, в которой указывалось на несвоевременность вооруженного восстания в Петрограде. А фракция эсеров даже настояла на внесении в нее дополнения, осуждавшего восстание.

Большевистская фракция отказалась голосовать и в то же время приняла резолюцию, где признавалась необходимость создания «однородной» демократической власти в государстве, формирование которой, как гласил этот документ, следует доверить Комитету спасения Родины и революции, созданному в Петрограде в ночь на 26 октября. Необходимо отметить, что к моменту открытия фронтового съезда Комитет распался, а его деятели образовали в конце ноября Союз защиты Учредительного собрания.

После вынесения на голосование резолюции о непризнании власти Совета народных комиссаров большевики в знак протеста ушли со съезда, однако согласились на участие во вновь созданном съездом фронтовом ВРК и оставили список своих кандидатов (П.И. Баранов, B.C. Корнев и С.Д. Чекалин). Все это свидетельствовало об организационной слабости большевиков фронта и их опасениях потерять и без того малое влияние в солдатской массе. Их слабость на тот момент объясняется тем, что фронтовой комитет РСДРП(б) был создан довольно поздно, 31 октября, на съезде в Романе, а в 4, 6 и 9-й армиях — еще позднее.

Следует отметить, что вхождение всего трех большевиков в состав эсеро-меньшевистского фронтового ВРК, естественно, не могло оказать какого-либо влияния на его деятельность. Позже, на состоявшейся 27–30 ноября в Кишиневе конференции большевистских организаций Румынского фронта, Баранов, Корнев и Чекалин признали, что их членство в его составе было политической ошибкой. В частности, один из них — руководитель фронтового комитета РСДРП(б) Баранов — связывал это со слабостью и даже отсутствием в то время в значительной части армий фронта большевистских организаций, а другой, Корнев, вынужден был признать, что «в Военно-революционный комитет Румфронта мы попали в меньшинстве: на три большевика приходится десять человек эсеро-меньшевистского блока. В нашей борьбе с ними мы могли оказывать только нравственный отпор. Для активной же борьбы нас было слишком мало».

Сразу же после съезда фронтовой ревком приступил к созданию в частях и соединениях фронта сети военно-революционных комитетов. 5 ноября в приказе фронтового ВРК, изданном за подписями помощника главнокомандующего армиями Румынского фронта генерала от инфантерии Д.Г. Щербачева, начальника штаба главнокомандующего армиями Румынского фронта генерал-майора Г.Н. Вирановского и товарища председателя фронтового ВРК Веселкова, предписывалось сформировать военно-революционные комитеты — армейские, корпусные, дивизионные и гарнизонные. В своей телеграмме от 11 ноября, адресованной солдатским комитетам фронта, фронтовой ВРК расписал принцип конструирования этих органов. В частности, все армейские военно-революционные комитеты должны быть образованы из представителей эсеров, меньшевиков, большевиков и украинских социалистов на паритетных началах.

Руководствуясь приказами и инструкциями фронтового ВРК, армейские эсеры и меньшевики, поддержанные командованием, покрыли весь Румынский фронт сетью своих военно-революционных комитетов. Эсеро-меньшевистские ВРК были созданы во всех армиях и большинстве корпусов и дивизий фронта. Составлявшие меньшинство в этих органах, большевики были не в состоянии помешать эсеро-меньшевистскому большинству принимать свои решения по обсуждаемым на заседаниях военно-революционных комитетов вопросам.

8-я армия. Более сильные позиции занимали большевики находившейся на правом фланге фронта 8-й армии, поддерживавшие оживленные связи с тылом, прежде всего с Петроградом. В этой армии явочным порядком возникли первые большевистские ревкомы на Румынском фронте. Их образованию в значительной степени способствовало и то обстоятельство, что местные большевики первыми вышли из объединенной социал-демократической организации и на прошедшей 29 сентября в городе Могилеве-Подольском 1-й армейской конференции социал-демократических организаций образовали самостоятельную организацию. Кроме того, они имели свой печатный орган — газету «Красное знамя», со страниц которой вели антивоенную и антиправительственную пропаганду среди солдат.

Большое значение для сплочения большевистских сил в этой армии имела 2-я конференция большевиков 8-й армии, проходившая с 28 по 30 октября также в Могилеве-Подольском. В ее работе приняло участие 297 делегатов, представлявших более 7000 большевиков различных частей и соединений армии. Обсудив информацию об октябрьских событиях в Петрограде, конференция приняла резолюцию, в которой заявила, что приветствует Петроградский ВРК и готова, если понадобится, оказать ему вооруженную помощь. В резолюции также отмечалось, что конференция призывает всех армейских большевиков «приложить все усилия для организации и сплочения революционных сил в полках, дивизиях, корпусах и во всей армии».

Самые первые большевистские военно-революционные комитеты в 8-й армии были образованы в частях 11-го и 33-го армейских корпусов, несколько позже — в 16-м, 23-м армейских и 2-м кавалерийском корпусах. При этом следует подчеркнуть, что там, где были переизбраны солдатские комитеты и в них преобладало влияние большевиков, процесс создания большевистских военно-революционных комитетов и взятие ими власти проходили достаточно быстро и организованно.

Такое положение создалось в 13-м Заамурском пограничном пехотном полку, входившем в состав 2-й Заамурской пограничной пехотной дивизии (33-й армейский корпус). Здесь 27 октября по инициативе председателя полкового комитета большевика И.Ф. Кучмина был образован полковой ВРК. В изданном на следующий день приказе № 1 полкового ревкома солдатам было объявлено о том, что вся власть «в полку перешла в руки Военно-революционного комитета». На факт создания большевиками полкового ревкома незамедлительно отреагировали их политические противники. В телеграмме уполномоченных комиссара Временного правительства при 8-й армии Зайченко, Малютина и Армадедова, отправленной 31 октября командующему 8-й армией генерал-лейтенанту Н.Л. Юнакову, они докладывали о том, что «в 13 пограничном полку с 27 октября образовался самочинным порядком военно-революционный комитет, образованный по инициативе председателя полкового комитета солдата Кучмина. Комитет захватил [в] свои руки власть [в] полку, держит под контролем телефон и наблюдает за сношениями ком[андира] полка вверх и вниз, подвергая все цензуре и допуская лишь то, что признает нужным в своих целях».

С первых дней своей деятельности полковой ревком стал подвергаться гонениям со стороны своих политических противников. Уже 31 октября вышестоящий эсеро-меньшевистский ВРК 2-й Заамурской пограничной пехотной дивизии в своем приказе № 1 осудил действия большевиков и заявил, что он признает только те ревкомы, которые создаются в соответствии с указанием командования и «председателя коркома (корпусного военно-революционного комитета. — С.Б.) 33 [армейского корпуса]… коим только и присваивается вся полнота власти… Образование Военно-революционного комитета в 13-м полку, присвоившего себе всю полноту власти [признаем] самочинным и противозаконным».

К изложенному следует добавить, что командование полка, эсеры и меньшевики из полкового солдатского комитета предприняли попытку в противовес образовавшемуся большевистскому полковому ВРК, создать свой ревком. Об этом свидетельствует, в частности, протокол состоявшегося 2 ноября общего собрания полкового солдатского комитета 13-го Заамурского пограничного пехотного полка. Эсеры и меньшевики поставили на нем в повестку дня вопрос «Об организации в полку Военно-революционного комитета… который в зависимости от полкового комитета следил бы за политической жизнью…» Однако более многочисленная большевистская фракция солдатского комитета этого не допустила.

3 ноября командование 33-го армейского корпуса доносило в штаб 8-й армии, что председатель полкового и военно-революционного комитетов И.Ф. Кучмин пользуется большим авторитетом в 123-м Заамурском пограничном пехотном полку и выступает «с успехом на всех митингах, проповедуя усердно лозунги большевиков». В донесении указывалось, что «в частях, где вожаки большевизма наиболее энергичны и влиятельны, идеи большевизма начинают облекаться в реальную форму (…образование самочинного революционного комитета в 13-м полку…)».

Большевистский ВРК возник и в 165-й пехотной дивизии 11-го армейского корпуса. По его приказу ревкомы были образованы во всех полках дивизии и наделены широкими полномочиями. Среди последних важно выделить следующие: «1) Военно-революционный комитет, как обладающий всей полнотой власти в полку, берет на себя право строжайшего контроля всех устных и письменных распоряжений командира полка и всего командного состава. 2) Все распоряжения и приказания, не исключая и оперативных, касающиеся полка, отдаются с ведома Военно-революционного комитета. 3) Военно-революционный комитет контролирует распоряжения полкового исполнительного комитета… 5) В случае неисполнения приказов и распоряжений, подписанных председателем или одним из членов Военно-революционного комитета, подобные лица будут караться всей строгостью военно-революционной власти». Как видно из приведенного приказа, под контроль большевистских ревкомов подпадала деятельность не только командного состава, но и солдатских комитетов. Таким образом, здесь ревкомы были поставлены над своими же солдатскими комитетами. Следует добавить, что большевистский ВРК этой дивизии под руководством большевика Данынина сделал даже попытку арестовать членов эсеровской и меньшевистской фракций армейского исполнительного комитета 8-й армии, однако солдаты дивизии помешали ее осуществлению.

В 32-й пехотной дивизии этого же корпуса 26 октября также возник боевой большевистский орган, который получил название Исполнительный дивизионный комитет большевиков. 27 октября он довел до сведения командования, что «принял всю полноту власти».

Обеспокоенный появлением в 8-й армии военно-революционных комитетов большевистского направления, эсеро-меньшевистский ВРК Румынского фронта 30 октября обратился с телеграммой ко всем армейским комитетам фронта, в которой призывал их исполнять только его распоряжения. «Ввиду того, что в данное время образовались самочинные организации, требующие подчинения своей власти, — говорилось в телеграмме, — вновь подтверждается, что исполнять необходимо распоряжения, идущие только через военно-революционный комитет Румфронта».

Однако в целом политическая обстановка, сложившаяся в 8-й армии, по сравнению с Северным и Западным фронтами, не давала еще возможности большевикам взять власть. 7 ноября солдатский комитет вышеупомянутой 32-й пехотной дивизии и уполномоченные от организации солдат-крестьян решили организовать при дивизии совет солдатских депутатов, которому и была передана вся полнота власти. Причем в его состав полностью вошли исполнительный солдатский комитет дивизии, пять представителей организации солдат-крестьян, три делегата от дивизионной рады, один от мусульманского бюро дивизии и только по одному представителю от политических партий. Создание этого многопартийного органа означало неудачу попыток большевиков взять власть в дивизии в одностороннем порядке.

Первыми в 8-й армии повели борьбу за переизбрание эсеро-меньшевистских ревкомов большевики 33-го армейского корпуса, имевшие наиболее сильную партийную организацию. На состоявшемся 6 ноября съезде большевиков частей и соединений этого корпуса под председательством И.Ф. Кучмина было принято постановление «образовать во всех частях военно-революционные комитеты…»

Во исполнение этого постановления в частях корпуса большевики провели собрания солдатских комитетов, где ставили вопрос о переизбрании эсеро-меньшевистских ВРК и создании своих большевистских. В частности, на состоявшемся 12 ноября объединенном заседании ротных, командных и полкового комитетов 22-го Туркестанского стрелкового полка, которое вел председатель полкового комитета подпоручик большевик В. Овчинников, в повестку дня был поставлен вопрос «о переизбрании корпусного Военно-революционного комитета». Заседание единогласно проголосовало за резолюцию, ранее принятую объединенным собранием солдатских комитетов и ревкомов 2-й Заамурской пограничной пехотной дивизии, 6-го Заамурского пограничного пехотного, 22-го Туркестанского стрелкового и 697-го пехотного Проскуровского полков, в которой говорилось, что «ввиду несоответствия Военно-революционного комитета 33-го корпуса… требуем смены членов названного Комитета…». К резолюции собранием даже было сделано добавление: «в случае отказа принять самые решительные меры».

Состоявшийся 16–17 ноября в городе Хотине корпусной съезд приветствовал новую власть, отстранил от должности комиссаров Временного правительства и заменил их большевиками из числа своих делегатов, а также лишил полномочий эсеро-меньшевистский корпусной ревком корпуса, избрав новый большевистский во главе с большевиком Я.М. Муравником. Вскоре корпусной ВРК сообщил частям 33-го армейского корпуса, что «новые военно-революционные комитеты являются высшими и единственными органами власти, которым в пределах части должны подчиняться все остальные организации и командный состав этой части».

Вслед за 33-м армейским корпусом, в конце ноября, большевики образовали свой новый ВРК 16-го армейского корпуса, а эсеро-меньшевистский ревком распустили. 2 декабря на объединенном заседании ВРК корпуса с представителями 41, 47 и 160-й пехотных дивизий постановили послать советскому правительству резолюцию, в которой докладывалось, что «весь 16-й корпус стоит всецело на стороне Совета народных комиссаров».

Одновременно с взятием власти снизу большевики 8-й армии развернули борьбу со своими политическими противниками за созыв армейского съезда, на котором рассчитывали создать свой большевистский ревком. 21–30 ноября в Могилеве-Подольском состоялся 2-й съезд 8-й армии, который прошел под влиянием большевиков, так как они были на съезде наиболее многочисленной фракцией (150 делегатов), к тому же в блоке с левыми эсерами (75 делегатов) и меньшевиками-интернационалистами (14 делегатов) имели значительное большинство. Правое крыло, составлявшее 130 делегатов (правые эсеры, меньшевики-оборонцы и украинские социалисты), оказавшись в меньшинстве, не смогло повлиять на политическую направленность съезда. В итоге большинством голосов на нем были приняты резолюции, предложенные большевиками.

Съезд осудил эсеро-меньшевистские армиском и армейский ВРК и лишил их полномочий. Совнарком признавался единственной властью в стране. Съезд объявил о поддержке всех декретов и распоряжений новой власти. Во вновь избранный состав армискома вошло 89 человек, в том числе 37 большевиков и 18 левых эсеров, 25 меньшевиков и эсеров правого блока, 3 меньшевика-интернационалиста и 6 украинских социалистов. От большевиков в состав армискома вошли: Б.И. Солерс, Г.В. Знаменский, Т.Н. Хохлов, М.Т Бутов, Г.И. Трифонов, В.А. Басенко, Охитович, Жульдыбин и др. На общем собрании армискома, состоявшемся 1 декабря, был избран его президиум под председательством Б.И. Солерса. Съезд отстранил от должности комиссара Временного правительства и избрал советским комиссаром 8-й армии Г.И.Трифонова, а его помощником В.А. Басенко.

Во исполнение решения съезда, президиум армискома образовал 2 декабря новый ВРК 8-й армии. В его состав вошло 18 человек, из них 10 — от левого блока (в том числе от большевиков Б.И. Солерс, Т.Н. Хохлов и др.), 3 — от меньшевиков-оборонцев и правых эсеров и 5 — от украинских социалистов. Председателем армейского ВРК был избран большевик Г.В. Знаменский. В соответствии с решением съезда армейский ВРК упразднил комиссариат Временного правительства и принял у него все дела, о чем 6 декабря было доложено в Совнарком. Штаб 8-й армии был взят под контроль армейского ВРК, а командующему армией генерал-лейтенанту Н.Л. Юнакову было предписано подчиняться только распоряжениям советского правительства, армискома и армейского ВРК.

В остальных армиях фронта в это время, как уже отмечалось, в основном действовали ревкомы, в составе которых большевики были в меньшинстве. Эти комитеты стояли на политической платформе Чрезвычайного съезда Румынского фронта, о работе которого говорилось выше, и высказывались за однородно-социалистическое правительство. Политические противники большевиков с полным основанием считали создание этих ревкомов своим успехом и препятствовали взятию власти сторонниками Совета народных комиссаров.

4-я армия. Здесь, как и в 8-й армии, большевистские ревкомы стали (хотя и позднее) возникать в тех дивизиях и корпусах, где особенно были сильны организации большевиков. Наиболее крепкие большевистские организации действовали в частях 24-го армейского корпуса. Борьбу за создание нового большевистского корпусного ВРК возглавили большевики входившей в его состав 48-й пехотной дивизии. На созванном 17–19 ноября по инициативе большевиков чрезвычайном съезде 48-й пехотной дивизии был создан новый большевистский дивизионный ВРК, незамедлительно взявший власть в дивизии в свои руки. По его приказу был арестован не подчинившийся новой власти командир дивизии генерал-майор Е.О. Новицкий.

Кроме того, дивизионный ВРК направил 19 ноября боевой отряд большевистски настроенных солдат в село Команешти, где размещался штаб корпуса. Здесь под угрозой вооруженного воздействия боевым отрядом был распущен эсеро-меньшевистский корпусной ревком и арестован весь командный состав корпуса. В тот же день, 19 ноября, из отдела генерала-квартирмейстера штаба 4-й армии телеграфировали в штаб Румынского фронта, что «сотней солдат-большевиков арестован весь штакор 24 (штаб 24-го армейского корпуса. — С.Б.), включая и комкора (командира корпуса. — С.Б.), все офицеры гарнизона, а также и революционный комитет, стоявший за продолжение войны. Большевиками заняты телеграф, телефон и все помещения штакора».

На следующий день, 20 ноября, по инициативе большевиков был сформирован временный большевистский ВРК 24-го армейского корпуса. В его состав вошли также члены ревкома 48-й пехотной дивизии большевики Курочкин, Рыбак, левый эсер И.С. Кондурушкин и другие.

Новый корпусной ВРК объявил о переходе власти в корпусе в его руки.

По решению временного корпусного ревкома в городе Роман, где размещался штаб 4-й армии, 21 ноября вооруженный отряд, созданный из большевистски настроенных солдат, занял штаб, отдел генерала-квартирмейстера и телеграф, арестовал часть членов эсеро-меньшевистского армискома. 22 ноября прежний комиссариат 4-й армии, во главе которого стоял комиссар Временного правительства В.А. Алексеевский, передал во все части и соединения армии телеграмму о том, что он прекращает свою деятельность. Вместо эсеро-меньшевистского был создан временный большевистский ВРК 4-й армии во главе с И.С. Кондурушкиным.

23–24 ноября под председательством прапорщика А.С. Круссера состоялась армейская партийная конференция большевиков. По ее указанию 24 ноября на собрании корпусных и армейского военно-революционных комитетов 4-й армии для усиления большевистской фракции армейского ВРК в его состав было введено дополнительно девять большевиков: В. Иванов, Я. Смирнов. Ф. Панченко, П. Киенко, П. Одинцов, С. Арефьев, К. Кульчинский, К. Старостин, И. Ващенко. Кроме них в армейский ревком вошли 2 меньшевика, 2 эсера, 2 представителя от Центральной рады, 3 — от крестьянской организации армии, 1 беспартийный и 2 места были предоставлены представителям мусульманской организации армии. Вместо левого эсера И.С. Кондурушкина, председателем армейского ВРК был избран большевик К. Старостин. Руководство ВРК 4-й армии стало в основном большевистским. В заключение работы конференция большевиков постановила передать всю власть в 4-й армии в руки нового армейского ВРК.

На возмущенный запрос эсеро-меньшевистского ревкома 14-й пехотной дивизии (8-й армейский корпус) о причинах неравномерного распределения мест в армейском ВРК между партиями и общественными организациями ВРК 4-й армии ответил телеграммой от 28 ноября. Она гласила, что количество представителей в армейском ревкоме якобы соответствует действительному соотношению сил различных политических течений на фронте.

На состоявшемся 25 ноября заседании армейского ревкома было решено безотлагательно развернуть борьбу за созыв армейского съезда, на котором большевики предполагали окончательно избавиться от своих политических противников. В связи с этим всем большевистским ревкомам армии было предписано провести широкую пропагандистскую кампанию с целью обеспечения большевикам подавляющего числа депутатских мандатов. Армейский ревком также приказал командному составу беспрекословно исполнять только распоряжения и телеграммы за подписью председателя или дежурного члена ВРК. На следующий день, 26 ноября, председатель армейского ревкома К. Старостин сообщил в Ставку Верховного главнокомандующего, что «Комиссариат 4-й армии прекратил свое существование. Всю работу Комиссариата взял на себя Революционный комитет 4-й армии».

После большевистской конференции и избрания нового армейского ВРК в войсках 4-й армии несколько ускорился процесс создания большевистских военно-революционных комитетов. Так, общим собранием представителей полков 30-го армейского корпуса, состоявшимся 30 ноября, был избран большевистский корпусной ВРК. В приказе № 1 от 3 декабря ревком корпуса извещал, что взял всю власть в корпусе в свои руки. В приказе сообщалось также о создании в корпусе большевистской организации.

Состоявшийся в Романе 1–6 декабря 2-й Чрезвычайный съезд 4-й армии закрепил в ней позиции армейских большевиков. Подавляющее число делегатов (350 из 555) съезда составляли большевики и левые эсеры, и за основу он принял предложенную большевистским армейским ВРК повестку дня, центральным вопросом которой было отношение 4-й армии к советскому правительству. Большинством голосов 2 декабря была принята резолюция о полной поддержке новой власти, и по всем остальным вопросам повестки дня — о мире, Учредительном собрании и выборном начале в армии — съезд принял резолюции, также предложенные большевиками.

Съезд избрал новый состав армейского исполнительного комитета, большинство членов которого составили большевики и левые эсеры. Председателем его был избран большевик Я.А. Разумный. В последний день работы, 6 декабря, съезд избрал нового командующего 4-й армией — левого эсера И.С. Кондурушкина, а на должность начальника штаба назначил полковника Байова, пользовавшегося доверием большевиков. В должности советского комиссара 4-й армии съезд утвердил большевика С.Т Кожевникова, прибывшего в армию по предписанию Совнаркома.

6-я армия. В отличие от 8-й и 4-й армий, 6-я армия полностью дислоцировалась на румынской территории (за исключением ее штаба, находившегося в городе Бол-град Бессарабской губернии), и у армейских большевиков не было связи с тыловыми партийными организациями, что осложняло их работу. В ревкоме 6-й армии, созданном 7 ноября по инициативе эсеров, меньшевиков и командования, большевики имели только 4 места из 17, и естественно, не могли оказывать заметного влияния на его деятельность. Председателем армейского ревкома был избран меньшевик Грейбер.

На первом же заседании ВРК 6-й армии, обсуждая вопрос о мире, отказался признать советское правительство, декрет о мире и назначение Н.В. Крыленко Верховным главнокомандующим. 8 ноября комиссар 6-й армии Ю. Липеровский (направленный туда еще Временным правительством) адресовал всем частям армии телеграмму, в которой говорилось: «7 ноября сформирован ВРК 6-й армии, все его приказы и телеграммы… подлежат неуклонному, точному и немедленному исполнению».

В конце октября — первой половине ноября в войсках 6-й армии по инициативе эсеров и меньшевиков образовывались военно-революционные комитеты. И лишь в редких случаях в них преобладали большевики, как это имело место, например, в ВРК 7-й стрелковой дивизии и ревкомах 4-го Сибирского стрелкового полка. Чтобы изменить создавшуюся ситуацию в свою пользу, армейские большевики повели активную агитацию среди солдат за созыв армейского съезда, на котором они, как это уже наблюдалось в других армиях, намеревались вырвать власть из рук своих политических противников.

Для решения этой проблемы армейские большевики созвали партийную конференцию. Она состоялась 20–21 ноября в Болграде, где, как уже отмечалось, находился штаб армии. В ее работе приняли участие 50 делегатов от частей и соединений 6-й армии. Конференцию открыл председатель большевистской фракции армискома Воробьев. Участники конференции, заслушав доклады с мест о текущем моменте, приняли устав военной организации большевиков и резолюцию о предстоящем армейском съезде. В резолюции по текущему моменту указывалось, что конференция доверяет всю власть Советам, требует их признания и осуждает всякий саботаж против Совнаркома.

Конференция обратила особое внимание на необходимость активизации деятельности партийных организаций в связи с предстоящими выборами делегатов от воинских частей на армейский съезд, а также приняла решение, не дожидаясь армейского съезда, требовать от эсеро-меньшевистского руководства армискома увеличения численности фракции большевиков с 4 до 10 членов. На основании заявления руководящих органов армейской большевистской конференции 21 ноября армиском 6-й армии ввел в свой состав еще шесть большевиков. После конференции фракция большевиков армискома являлась одновременно и высшим руководящим партийным органом большевистской организации 6-й армии.

Партийная конференция дала новый импульс деятельности большевиков как в солдатских, так и в создаваемых военно-революционных комитетах в частях и соединениях 6-й армии. В результате, например, в конце ноября был организован ревком 7-го армейского корпуса, товарищем председателя которого был избран большевик М.Д. Зискин. Поддержал новую власть также ВРК 4-го Сибирского армейского корпуса, председателем которого стал прапорщик левый эсер Л.С. Дегтярев. Переизбранный ревком 4-го армейского корпуса взял власть в свои руки и разослал в части корпуса телеграммы с требованием ареста не признающих новую власть лиц командного состава. 22 ноября этот же ВРК издал постановление о непризнании Центральной рады и призвал солдат-украинцев воздержаться от отдельных выступлений. 28 ноября ВРК 40-й пехотной дивизии того же корпуса также заявил о поддержке советского правительства и взятии власти в частях дивизии в свои руки.

По требованию армейских большевиков 26 ноября в городе Галац (Румыния) открылся 2-й съезд 6-й армии, работавший до 4 декабря. На съезде присутствовало 715 делегатов, в том числе 231 большевик, 341 эсер, 78 меньшевиков, левых эсеров — 17, социал-демократов вне фракции — 22, народных социалистов — 8, кадетов — 2, анархистов — 1 и беспартийных — 26. В ходе съезда выделилась фракция левых эсеров в составе 130 человек (в начале его работы объявили себя левыми эсерами только 17 делегатов). В такой обстановке, не имея численного преимущества, большевики вступили в блок с левыми эсерами и добились принятия резолюции о признании советского правительства и его поддержки.

4 декабря, в последний день работы съезда, был избран новый состав армискома в количестве 80 человек: 31 большевик, 12 левых эсеров, 10 меньшевиков, 17 правых эсеров и 10 мест было предоставлено блоку национальных организаций 6-й армии. Таким образом, большевики в армискоме не получили прочного большинства, что впоследствии обусловило колебания в его работе. 9 декабря был избран президиум армискома под председательством прапорщика левого эсера Л.С. Дегтярева. Кроме того, съезд избрал новый ВРК 6-й армии. Его председателем стал большевик Воробьев, секретарем — большевик Хом-кин. Выборным командующим 6-й армией 11 декабря был избран Л.С. Дегтярев.

9-я армия. Аналогичное политическое положение в первые послеоктябрьские дни сложилось и в 9-й армии. Так же, как и 6-я армия, она полностью дислоцировалась на территории Румынии. Но в отличие от других армий Румынского фронта, здесь были очень сильны позиции украинских эсеров и меньшевиков. К тому же под влиянием пропаганды Центральной рады из подчинения русскому командованию вышли пять дивизий двух армейских корпусов — 26-го и 40-го, которым было присвоено название украинских, а впоследствии произошел раскол армии на украинскую и неукраинскую части.

29 октября по инициативе эсеров, меньшевиков и командования был создан армейский ВРК. В его состав вошли представители эсеро-меньшевистского армискома, командования и Центральной рады. Большевики получили в нем только одно место (И. Комаровский). 31 октября ревком 9-й армии постановил не проводить перевыборов солдатских комитетов до окончания выборов в Учредительное собрание, признать власть Центральной рады и в случае необходимости предоставить войска в распоряжение Временного правительства.

Широко развернуть свою деятельность в этот период большевики 9-й армии не могли по тем же причинам, что и в 6-й армии. Однако, как и в соседней армии, армейским большевикам все же удалось в ряде частей и соединений, где они имели влияние в солдатских комитетах, создать большевистские ревкомы. Так, на состоявшемся 26 октября соединенном заседании солдатских комитетов 29-го армейского корпуса по предложению большевиков была принята резолюция о полном одобрении действий Петроградского ВРК. На этом же заседании был образован большевистский корпусной ревком, взявший под свой контроль штаб корпуса. Вслед за ВРК 29-го армейского корпуса, 27 октября был образован большевистский ревком 10-го Кавказского стрелкового полка. Полковой ВРК объявил о переходе власти в полку в его руки, а 30 октября вынес резолюцию о полной поддержке новой власти. В конце октября — начале ноября большевистские ревкомы были созданы также в 18-м, 40-м армейских корпусах, 3-й Туркестанской стрелковой дивизии, 37-й артиллерийской бригаде.

Оказавшись в ситуации, схожей сложившейся в 6-й армии, большевики 9-й армии также решили сначала создать армейскую большевистскую организацию. Дело в том, что армейские большевики состояли вместе с меньшевиками в объединенной организации социал-демократов, и на партийной конференции, состоявшейся в конце сентября, был избран объединенный комитет РСДРП 9-й армии, куда вошли также большевики. Поэтому 5 ноября под руководством одного из лидеров армейских большевиков П.И. Зуева был образован инициативный комитет организации РСДРП(б) 9-й армии, который возглавил подготовку к партийной конференции армии и развернул агитацию среди солдат за созыв армейского съезда.

С 23 по 25 ноября в городе Ботошани (Румыния) под председательством Ф.И. Рогова состоялась конференция большевиков 9-й армии, на которой присутствовало 197 делегатов, представлявших 6546 членов большевистской партии. На ней был избран большевистский комитет 9-й армии и намечены меры по привлечению солдат на сторону большевиков.

Активизация деятельности большевиков 9-й армии вскоре принесла первые плоды: 18–20 ноября в городе Сучава (Румыния) состоялась чрезвычайная армейская конференция, на которой блок большевиков и левых эсеров представлял уже 32 войсковые части. Большинством голосов было принято решение о созыве 1 декабря армейского съезда. За неделю до него эсеро-меньшевистский армиском 9-й армии под давлением большевиков сложил свои полномочия. Сдал дела и комиссар Временного правительства 9-й армии Печкуров. А 23 ноября объявил о своем самороспуске армейский ВРК.

С этого времени инициатива в 9-й армии перешла к блоку большевиков и левых эсеров. С 23 по 29 ноября под их руководством прошли корпусные и дивизионные съезды, избравшие новые большевистские ревкомы, 29 ноября из представителей корпусных военно-революционных комитетов был создан временный большевистский ВРК 9-й армии, который должен был исполнять роль высшего армейского органа до открытия армейского съезда.

3-й армейский съезд 9-й армии проходил 2–7 декабря в городе Ботошани. На нем присутствовали 503 делегата, в том числе 240 большевиков и 150 левых эсеров. Председателем съезда был избран большевик прапорщик Г.П. Сафронов. По всем вопросам повестки дня съезд принял резолюции, предложенные блоком большевиков и левых эсеров. Прежде всего съезд признал советское правительство и выразил протест против притязаний Центральной рады подчинить себе Юго-Западный и Румынский фронты, а на последнем заседании, 7 декабря, постановил переименовать себя в совет солдатских депутатов 9-й армии и избрал большевистский армейский ВРК. На состоявшемся 9 декабря заседании исполкома совета солдатских депутатов 9-й армии на пост командующего русскими частями и соединениями 9-й армии был избран Г.П. Сафронов.

Таким образом, большевикам Румынского фронта на время удалось вырвать власть из рук своих политических противников и создать большевистские ревкомы во всех четырех армиях фронта. Однако руководство фронтом по-прежнему оставалось в руках командования и действовавшего в полном согласии с ним эсеро-меньшевистского фронтового ВРК.

С создавшимся положением не хотели мириться ни Совнарком, ни местные большевики. Для консолидации своих сил большевики решили созвать фронтовую партийную конференцию. Она проходила с 28 по 30 ноября в Кишиневе. В работе конференции приняли участие 197 делегатов, представлявших около 200 воинских частей фронта, а также прибывшие на помощь местным большевикам представители ЦК РСДРП(б) и Одесского комитета РСДРП(б). Председателем президиума был избран В.Г. Юдовский. Конференция обсудила вопросы о текущем моменте, о власти, о созыве фронтового съезда и другие. В последний день работы конференция утвердила временный устав военной организации большевиков Румынского фронта и избрала партийный фронтовой комитет в составе 21 члена. В него вошли П.И. Баранов (председатель), B.C. Корнев, В.Г. Юдовский, А.С. Круссер, Ф.И. Рогов, Е.В. Арнольдов и другие большевики фронта.

После фронтовой партийной конференции армейские большевики стали действовать более решительно. 2 декабря в городе Яссы, где, напомним, располагались штаб Румынского фронта и эсеро-меньшевистский фронтовой ВРК, они провели совещание представителей фронтового комитета большевиков, Одесского комитета РСДРП(б) и посланцев Петрограда. Совещание приняло резолюцию: ультимативно потребовать от фронтового ревкома немедленного признания новой власти или безоговорочного сложения полномочий. Совещание выделило из своего состава большевистский ВРК Румынского фронта во главе с П.И. Барановым. В его состав вошли: B.C. Корнев, М.Н. Троицкий, И. Комаровский, Н. Еремеев, Аксенов, Сухарев, Николаев, Щеканов, Рох, Григорьянц, Старостин, Герман и Рейсон.

В тот же день, в 10 ч вечера, представители вновь избранного ревкома в сопровождении вооруженного отряда, сформированного из сочувствующих большевикам солдат местного гарнизона, отправились в помещение эсеро-меньшевистского фронтового ВРК и с угрозой применения оружия предъявили ультиматум его членам. Не имея в этот момент охраны и не желая кровопролития, последние покинули здание.

В ночь на 3 декабря большевистский фронтовой ревком провозгласил установление советской власти по всему Румынскому фронту. В специально выпущенном по этому поводу воззвании говорилось: «Товарищи солдаты, рабочие и крестьяне! Объявляем вам радостную весть — еще один фронт стал на защиту прав трудящихся. Власть Совета Народных Комиссаров признана Румынским фронтом. 2 декабря фронтовой комитет социал-демократов большевиков… образовал фронтовой Военно-революционный комитет из своей среды, опирающийся на широкие солдатские массы. В 24 часа того же декабря власть перешла к вновь образованному комитету, так как старый комитет не являлся носителем стремлений и выразителем фронта, почему был вынужден сложить свои полномочия».

Однако существование большевистского ВРК Румынского фронта продлилось не более суток, так как в ночь на 4 декабря по распоряжению главнокомандующего русскими армиями Румынского фронта генерала от инфантерии Д.Г. Щербачева и при активном содействии созданного Центральной радой Комитета национальных и областных комиссаров его члены были арестованы. К утру 5 декабря власть оказалась в руках командования и Комитета национальных и областных комиссаров во главе с представителями Центральной рады.

Между тем избежавшие ареста члены фронтового большевистского ВРК B.C. Корнев, П.И. Баранов и Герман снова объявили себя фронтовым ревкомом, а 6 декабря к ним присоединились остальные ревкомовцы, освобожденные из-под ареста. Большевистский фронтовой ВРК вновь потребовал передачи ему всей полноты власти на Румынском фронте. Включился в эту борьбу и прибывший в тот день в Яссы большевик С.Г. Рошаль, назначенный Совнаркомом советским комиссаром Румынского фронта.

Тогда 7 декабря по инициативе Щербачева на его квартире в Яссах было созвано совместное совещание претендующего на власть большевистского фронтового ревкома и Комитета национальных и областных комиссаров. Комиссары предложили большевикам создать объединенный фронтовой ВРК, в состав которого вошли бы представители всех демократических организаций фронта, что, естественно, давало преимущество эсерам, меньшевикам и представителям Центральной рады. Причем непременным условием своего вхождения в этот орган комиссары ставили признание власти СНК только на территории собственно России, но не Украины. Для большевиков подобное требование и перевес их политических противников в таком ВРК были неприемлемы. Один из членов большевистского ревкома поручик B.C. Корнев даже решился на отчаянный шаг — попытался совершить покушение на самого генерала Щербачева. Однако попытка не удалась.

По приказу Комитета национальных и областных комиссаров на квартиру генерала прибыл вооруженный отряд, сформированный в основном из офицеров и казаков. Члены большевистского фронтового ревкома были вновь арестованы, в том числе С.Г. Рошаль, который вскоре был расстрелян. Как писал впоследствии Щербачев, «опираясь на умеренные элементы и соответственно перегруппировав румынские части, я арестовал все образовавшиеся и пытавшиеся захватить власть большевистские комитеты и назначенных ими лиц командного состава на всем Румынском фронте… Двинувшиеся с фронта для поддержки комитетов большевики были встречены румынскими войсками и разоружены». Далее он отмечал, что «разгром пытавшейся захватить власть в Яссах большевистской организации сопровождался вооруженным нападением на меня, окончившимся неудачей».

Одновременно румынское командование ввело на станцию Соколы, расположенную вблизи Ясс, свой воинский контингент, который к 10 декабря разоружил сочувствующие большевикам части местного русского гарнизона.

Сразу же после событий в Яссах украинизированные войска по распоряжению Центральной рады приступили к разоружению большевизированных частей и соединений, аресту большевиков на всем Румынском, и частично на Юго-Западном фронтах. В ночь на 11 декабря ими были арестованы члены недавно созданных большевистских ревкомов 4, 6 и 8-й армий Румынского фронта, а также Особой и 11-й армий Юго-Западного фронта. В ночь на 13 декабря та же участь постигла и членов армейского большевистского ревкома 9-й армии.

Почему это стало возможным? Напомним, что командование трех фронтов — Юго-Западного, Румынского и Кавказского — после взятия Ставки Верховного главнокомандующего вооруженными отрядами Н.В. Крыленко отказалось признать его власть. В связи с этим нарушилась оперативная связь фронтов. В такой обстановке Центральная рада не оставляла попыток сохранить боеспособность Юго-Западного и Румынского фронтов, прикрывавших украинскую территорию. С этой целью в ноябре на заседании украинского Генерального войскового секретариата было принято решение о создании из этих двух фронтов единого Украинского во главе с Д.Г. Щербачевым. Командование обоих фронтов признало власть Центральной рады, так как после падения духонинской Ставки у них не было другой альтернативы. Щербачев писал впоследствии, что принял предложение Центральной рады, так как ее деятельность в тот момент совпадала с его собственными планами. Однако генерал решил сохранить за собой командование Румынским фронтом, поскольку здесь, по его словам, «ожесточенная борьба с большевиками была в полном разгаре».

Напомним, что немаловажную роль в борьбе с большевиками за власть сыграл, как было показано ранее, созданный Центральной радой на Румынском фронте межнациональный орган — Комитет национальных и областных комиссаров, где преобладали украинцы. Кстати, решение о его создании было задумано еще на Чрезвычайном съезде Румынского фронта (Роман, 31 октября — 1 ноября), где предлагалось образовать коллегиальный комиссариат из выборных представителей всех национальностей фронта. Комитет национальных и областных комиссаров в условиях Румынского фронта стал важным политическим орудием в борьбе с большевиками, поэтому последние упорно добивались его роспуска.

В разгар событий на Румынском фронте в Одессе с 10 по 29 декабря работал 2-й съезд Центрального исполнительного комитета советов и солдатских (матросских) комитетов Румынского фронта, Черноморского флота и Одесской области (Румчерод). В числе прибывших на съезд 1090 делегатов было 396 большевиков, 220 левых эсеров, 187 правых эсеров, 68 меньшевиков-оборонцев, 74 украинских правых эсера. Заключив накануне открытия съезда блок с левыми эсерами (на платформе признания Совнаркома), большевики значительно усилили свои позиции для предстоящей борьбы со своими политическими противниками. Среди делегатов-украинцев на съезде произошел раскол. Украинские большевики огласили свое несогласие с действиями Центральной рады, в ответ на что украинские правые эсеры и меньшевики в знак протеста покинули съезд. Подавляющим числом голосов съезд принял резолюцию о власти, предложенную большевиками, а также избрал новый исполком Румчерода во главе с большевиком В.Г. Юдовским. В его состав вошли 180 человек: 70 большевиков, 55 левых эсеров, 23 представителя крестьянских организаций и 32 от других партий. Для руководства борьбой за власть на Румынском фронте съезд избрал фронтовой отдел Румчерода.

В это время события на самом Румынском фронте развивались следующим образом. Как ранее отмечалось, украинизированные войска по распоряжению Центральной рады приступили к разоружению большевизированных частей и аресту большевиков на всем фронте. 10 декабря ее части вошли в Могилев-Подольский, где размещался штаб 8-й армии, и в ночь на 11 декабря совершили нападение на большевизированный 47-й пехотный запасный полк, обезоружили его, арестовали командира полка и многих офицеров. Украинизированными частями был также захвачен штаб 8-й армии, телеграф, радиотелеграф и все прочие средства связи. Ими также были заняты просветительская секция армискома, типография газеты «Известия исполнительного комитета 8-й армии» и редакция газеты большевиков 8-й армии «Красное знамя», а также арестована часть членов армейского ВРК, в том числе заместитель его председателя большевик Т.Н. Хохлов.

Из представителей украинских правых эсеров был создан федеративно-национальный комиссариат 8-й армии, который спешно объявил о роспуске большевистского ВРК 8-й армии. Однако армиском все же сумел оповестить об этих событиях части и соединения 8-й армии. 12 декабря состоялся экстренный съезд 16-го армейского корпуса, по решению которого 13 декабря был арестован корпусной украинский комиссар. Съезд потребовал восстановления власти ревкома 8-й армии и направил ультиматум федеративно-национальному комиссариату. 14 декабря состоялось экстренное объединенное заседание военно-революционных комитетов 11-го и 33-го армейских корпусов, которые также направили ему ультиматум о немедленном освобождении работников штаба армии, открытии газеты, типографии и радиостанции, о немедленном выводе украинизированных частей из района расположения 8-й армии. В итоге федеративно-национальный комиссариат вынужден был освободить заместителя председателя армейского ВРК Т.Н. Хохлова. Состоявшийся 14 декабря в Хотине съезд военно-революционных комитетов 8-й армии пополнил состав армейского ВРК своими представителями, а также сместил генерал-лейтенанта Н.Л. Юнакова с поста командующего армией и избрал временным исполняющим эту должность прапорщика большевика Л.А. Александровича, а начальником штаба армии — поручика большевика А.И. Геккера.

Состоявшийся там же 16–17 декабря армейский съезд представителей 11, 23, 33-го армейских и 2-го кавалерийского корпусов также осудил действия федеративно-национального комиссариата 8-й армии и принял решение восстановить власть большевистского армейского ВРК. С фронта были сняты большевизированные 159-я и 165-я пехотные дивизии и направлены в Могилев-Подольский. 18 декабря украинизированные части оставили город и вся полнота власти в 8-й армии вновь перешла к большевистскому армейскому ВРК. На следующий день его председатель большевик Г.В. Знаменский выслал во все корпусные, дивизионные и полковые солдатские комитеты 8-й армии телеграмму. Ее текст гласил: «Ревком 8-й армии принял на себя всю полноту власти в армии. Предлагаем всем членам армии продолжать свою работу».

В Болград, где находился штаб 6-й армии, по просьбе Д.Г. Щербачева были выдвинуты румынские части. Отстраненный 11 декабря большевистским армейским ревкомом от должности командующего 6-й армией генерал от кавалерии А. А. Цуриков также рассчитывал на помощь румын и поэтому отказался сдать командование. На состоявшемся 6 января закрытом совещании членов левого крыла армискома было принято решение, гласящее: в связи с намерением командования «подавить революционные организации солдат при помощи войск румынских монархистов» необходимо немедленно начать борьбу со штабом армии. Для руководства армией из членов армискома и большевистского армейского ВРК был избран революционный штаб. Комиссаром этого штаба был назначен выборный командующий 6-й армией (с 11 декабря) прапорщик левый эсер Л.С. Дегтярев. В ночь на 9 января посланный революционным штабом вооруженный отряд, сформированный из сочувствующих большевикам солдат, занял штаб 6-й армии, арестовал А.А. Цурикова и разоружил румынский гарнизон Болграда.

Таким образом, в 8-й и 6-й армиях большевикам удалось вновь взять власть в свои руки. В двух других армиях фронта — 4-й и 9-й, несмотря на энергичные попытки их единомышленников из соседних армий оказать помощь, местные большевики так и не смогли восстановить свои ревкомы.

В тыловом же районе Румынского фронта борьбу большевиков за власть возглавил ВРК Южного района, находившийся в Кишиневе. По его инициативе 24 декабря был создан Революционный штаб советских общереспубликанских войск Бессарабского района во главе с большевиком Е.М. Бенедиктовым. В этом же городе располагался фронтовой отдел Румчерода. В ночь на 1 января он отдал распоряжение расквартированным там большевизированным частям занять все важные объекты Кишинева, а уже 3 января объявил в приказе, что он является верховной властью на Румынском фронте и в Молдавии, т.е. взял в свои руки «всю полноту власти и командование над войсками Румынского фронта и прифронтовой полосы».

Однако этот приказ не был претворен в жизнь. Власть Центральной рады к тому времени утвердилась на значительной территории Украины. Вскоре Центральная рада прервала связь армий фронта со Ставкой Верховного главнокомандующего в Могилеве. Румынский фронт оказался отрезанным от России. В сложившейся обстановке главнокомандующий русскими армиями фронта генерал от инфантерии Д.Г. Щербачев отменил демократизацию армии и предложил всему командному составу, опираясь на украинизированные части и соединения, взять власть в свои руки, что вскоре и осуществилось.

Затем развернулась демобилизация и одновременно начался отвод войск фронта в тыловые районы. Этот процесс происходил в трудных условиях (в частности, из-за попыток руководства Центральной рады разоружать русские части, отбирать военное имущество и т.д.), но относительно организованно — вместе с 8-й армией ушли части и соединения ряда корпусов 4-й и 9-й армий.

Особо следует сказать о судьбе 6-й армии. Самочинная демобилизация, проходившая здесь в течение декабря 1917 г. — начала января 1918 г., привела к тому, что большинство частей и соединений армии утратило боеспособность и в результате было разоружено румынскими войсками. Только отдельные части 4-го Сибирского и 47-го армейских корпусов сумели прорваться в район Одессы — Тирасполя.

В таких драматических условиях происходила борьба большевиков и их политических противников за армию на русском европейском театре военных действий. Как было показано, на каждом из четырех фронтов это противоборство имело свою специфику, тем не менее у них было и много общего, особенно у Северного и Западного. Другие же фронты — Юго-Западный и Румынский — сильно отличались от первых двух, в частности, за счет добавления национального (украинского) фактора.

 

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ НА КАВКАЗСКОМ ФРОНТЕ

Наиболее сложная политическая обстановка в послеоктябрьский период сложилась на самом дальнем от центра страны фронте — Кавказском. Входившая в его состав Кавказская армия располагалась на территории Турции (1, 4, 5 и 6-й Кавказские, 2-й Туркестанский армейские корпуса), 7-й Кавказский армейский и 1-й Кавказский кавалерийский корпуса — в Персии (Иране), а фронтовые тылы были разбросаны по труднодоступной горной местности.

Откликом на октябрьские события в Петрограде послужило создание уже 26 октября в Тифлисе (Тбилиси), где находился штаб фронта и штаб Кавказского военного округа, эсеро-меньшевистским Краевым советом Кавказской армии специального органа — Закавказского комитета общественной безопасности (позднее, 15 ноября, он был заменен Закавказским комиссариатом). В его состав вошли лидеры грузинских меньшевиков, а также армянские дашнаки и азербайджанские мусаватисты. Возглавил этот орган грузинский меньшевик Е.П. Гегечкори. Следует напомнить, что Закавказский комиссариат проводил политику отторжения Закавказья от России, а первыми его шагами было заключение соглашения с Кубанской радой, атаманом Войска Донского генералом от кавалерии A.M. Калединым, дагестанскими и терскими сепаратистами о совместной борьбе против большевиков.

Необходимо подчеркнуть, что командование Кавказского фронта также стояло на позиции непризнания советской власти. Главнокомандующий Кавказским фронтом генерал от инфантерии М.А. Пржевальский и командующий Кавказской армией генерал-лейтенант И.З. Одишелидзе заявили о своей верности Временному правительству

Вопрос об октябрьских событиях в Петрограде рассматривался на состоявшемся в Тифлисе объединенном заседании Краевого центра советов, рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, Краевого совета Кавказской армии и Тифлисского совета. На этом заседании большевик Кузнецов предложил резолюцию о поддержке действий Петроградского ВРК. Однако за нее голосовало только 15 человек, 137 — против, при 4 воздержавшихся.

Во всех крупных городах Закавказья и ряде гарнизонов политическими противниками большевиков были созданы комитеты общественной безопасности, комитеты спасения и другие органы по борьбе с новой властью.

Краевому совету Кавказской армии, командованию и Закавказскому комиссариату противостоял Кавказский краевой комитет РСДРП(б). На состоявшейся по его инициативе 23–26 октября в Тифлисе конференции большевистских военных организаций Кавказского фронта и Кавказского военного округа было создано бюро военных организаций большевиков. Большевики фронта и прифронтовых районов развернули борьбу среди солдат за перевыборы эсеро-меньшевистских войсковых комитетов, за создание в частях фронта и тылового района военно-революционных комитетов и за созыв съезда Кавказской армии. Однако, как и на других фронтах, солдаты в своей массе старались не участвовать в политической борьбе, и все их мысли после обнародования декрета о мире сводились к желанию скорее вернуться домой. Об этом убедительно свидетельствуют сводки сведений командования о настроении в войсках этого фронта, составленные в первые послеоктябрьские недели.

События в Петрограде поставили перед большевиками Кавказского фронта вопрос о взятии власти в Тифлисе, где, как отмечалось, располагался штаб фронта. Как и на других фронтах, большевики старались использовать для этой цели сочувствующие им части, в данном случае Тифлисского гарнизона. 28 октября в результате агитации большевиков 36 воинских частей Тифлисского гарнизона образовали Делегатское собрание. Была установлена норма — один делегат от 100 солдат. Таким образом, большевики, созывая Делегатское собрание частей Тифлисского гарнизона, с одной стороны, намеревались этим добиться перевыборов солдатской секции Тифлисского совета рабочих и солдатских депутатов, рассчитывая получить в ней большинство мест, а с другой, — готовили сочувствующие им воинские части к вооруженному взятию власти в городе.

Главной опорой эсеро-меньшевистского Краевого совета Кавказской армии были юнкера Тифлисского военного училища, 1, 2 и 3-й школ прапорщиков пехоты и Школы прапорщиков пехоты Государственного ополчения. 28 октября, одновременно с созывом Делегатского собрания, Краевой совет Кавказской армии провел совещание начальников школ прапорщиков и военного училища. Было принято решение «поддержать всеми имеющимися средствами государственный порядок», для чего привести в боевую готовность все военно-учебные заведения города. С 31 октября в них были прекращены отпуска, прерваны занятия, офицеры переведены на казарменное положение, от каждой школы прапорщиков высланы в другие школы прапорщиков связные. Юнкера получили дополнительное оружие.

Стараясь избежать вооруженного столкновения, эсеры и меньшевики согласились удовлетворить требование большевиков и провести перевыборы солдатской секции Тифлисского совета, но при условии роспуска Делегатского собрания. Большевики согласились с этим предложением, и по решению Кавказского краевого комитета большевиков 13 ноября Делегатское собрание было распущено. «Кавказский Краевой Комитет РСДРП (большевиков), — говорилось в соответствующем постановлении, — обсудив принятое Тифлисским советом рабочих и солдатских депутатов решение о Делегатском собрании, постановил считать роль Делегатского собрания исчерпанной». Таким образом, распустив его, большевики лишили себя вооруженной поддержки сочувствующей им части местного гарнизона. К тому же состоявшиеся 16 ноября перевыборы солдатской секции Тифлисского совета тоже не дали им перевеса: из 46 мест большевики получили только 20.

Специфической особенностью Кавказского фронта в послеоктябрьский период являлась инициатива самовольного увода войск враждующими политическими партиями — от большевиков вплоть до кадетской верхушки казачества — с передовых позиций в тыловой район. Так, в первой половине ноября, еще до начала вступления СНК в переговоры о перемирии с противником, 39-я пехотная дивизия, где наблюдалось наиболее сильное влияние большевиков, ссылаясь на декрет о мире, стала самовольно отходить с линии фронта на Северный Кавказ. Для этой цели на состоявшемся 8 ноября объединенном заседании дивизионного и полковых комитетов этой дивизии было принято решение об организации дивизионного ревкома.

Позже в протоколе заседания дивизионного ВРК от 4 января 1918 г. об этом факте прямо заявлялось: «ВРК 39-й пехотной дивизии создался по следующим соображениям: для того, чтобы передвинуть дивизию для отдыха на Северный Кавказ, нужны были решительные революционные действия, которых не выполнил наш командный состав; тогда и был решен вопрос о ВРК, но, к сожалению, он тогда за отсутствием членов не собрался окончательно… И видя, что командный состав не отвечает своему назначению… что дивизия остается без управления, мы установили необходимость демократизации командного состава и создания ВРК 39-й дивизии». Вскоре во исполнение решения объединенного заседания комитетов о создании ВРК в полках состоялись выборы членов в дивизионный ревком.

13 ноября делегаты от полков собрались на первое заседание дивизионного ревкома. В его ходе был избран председатель временного ВРК — ефрейтор большевик Галкин, из членов ревкома назначены комиссары «как дивизии, так и отдельных входящих в нее частей». Комиссаром дивизии стал Малышев, 153-го пехотного Бакинского полка — Трофимов, 154-го пехотного Дербентского полка — Астапенко, 155-го пехотного Кубинского полка — Кузнецов, 156-го пехотного Елисаветпольского полка — Федоров. Временный ВРК создал также комиссии: ревизионную, по передвижению, по снаряжению и хозяйственную.

В изданном на следующий день, 14 ноября, приказе № 1 солдаты дивизии извещались о том, что «Революционный комитет 39-й дивизии сорганизован и принимает власть контроля действий и распоряжений всего командного состава дивизии». Вместе с тем в приказе отмечалось, что главной задачей дивизионного ВРК является организованный отвод частей дивизии с фронта на Северный Кавказ, и требовалось от всех солдат и офицеров дивизии неукоснительно исполнять все приказы, исходившие от комитета. Еще 9 ноября командование этой дивизии и комиссар Временного правительства Кавказской армии эсер Д.Д. Донской телеграфировали в Ставку Верховного главнокомандующего, что превалирующей причиной самовольного отхода дивизии является недовольство солдат (она состояла в основном из крестьян Северного Кавказа) действиями казачьих областных правительств Кубани, Терека и возникшими беспорядками в казачьих областях.

14 ноября делегаты 39-й пехотной дивизии прибыли в Эривань (Ереван) и начали всячески склонять расположенные там 5-й и 6-й пехотные запасные полки к тому, чтобы также «требовать отвода на Северный Кавказ» в связи с событиями в тылу. Как заявлял главнокомандующий Кавказским фронтом генерал от инфантерии М. А. Пржевальский, дивизия следовала на Северный Кавказ «для гражданской войны». Командующий Кавказской армией генерал-лейтенант И.З. Одишелидзе в своей телеграмме в штаб фронта всю ответственность за уход дивизии в тыл возложил на созданный большевиками дивизионный ВРК.

Еще 7 ноября верхушка кубанского казачества выдвинула требование о немедленном отзыве кубанских казаков с фронта для защиты своих хозяйств и прав на Кубани. Кроме того, казаки получали тревожные письма из дома. Столь негативная информация, а также значительное ухудшение и без того скудного снабжения Кавказского фронта тотчас сказалось на политико-моральном состоянии казаков на фронте, в частности коснулось его персидского фланга. В этом отношении показателен такой эпизод. К командиру 1-го Кавказского кавалерийского корпуса генералу от кавалерии Н.Н. Баратову явилась делегация 1-го Горско-Моздокского казачьего полка (1-я Кавказская казачья дивизия), которая заявила, что полк настаивает на уходе с фронта. Как сообщал свидетель этой встречи председатель корпусного солдатского комитета А.Г. Емельянов, «Баратов уговаривал, убеждал, доказывал, угрожал и кричал». Однако казаки настаивали на своем. Когда делегация ушла, «Баратов упал в кресло и плакал».

Одновременно с самовольным уходом ряда частей и соединений с фронта на Кавказе проходил процесс формирования национальных войск. Здесь, помимо ряда украинизированных частей, как это было на Юго-Западном и Румынском фронтах, создавались грузинские, армянские, мусульманские и другие воинские формирования. Так, после состоявшегося в конце ноября 1-го Украинского краевого съезда Кавказской армии и организации Краевой рады лидеры последней добились разрешения у командования фронтом об украинизации 5-го Кавказского армейского корпуса, расположенного в районе города Трапезунд (Турция), и других, более мелких, частей. Вскоре этот корпус был переименован в Украинский.

Постановлением Закавказского комиссариата в декабре был создан Межнациональный военный совет — руководящий орган при Закавказском комиссариате по вопросам комплектования, организации и снабжения национальных войск на Кавказском фронте. В его состав вошли члены национальных советов, формирующих национальные части, представители главнокомандующего фронтом, Краевого совета Кавказской армии и Краевого объединенного центра советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Межнациональным советом были созданы Грузинский, Армянский и Мусульманский корпуса, а из солдат-немцев, жителей немецких колоний Закавказья, несших воинскую службу главным образом в обозных и других обслуживающих фронт частях, — Немецкий полк. Кроме того, началось формирование польских, греческих, ассирийских и других воинских частей. Следует подчеркнуть, что комплектование подобных частей происходило в обстановке острой борьбы за реализацию национальных претензий в их широком и сложном аспекте, а также за овладение военным имуществом и оружием распадающейся Кавказской армии.

Необходимо отметить, что солдаты Кавказского фронта поддерживали главным образом эсеров. Это показал армейский съезд Кавказской армии, открывшийся 2 декабря в городе Эрзерум (Турция), где находился штаб Кавказской армии. Большинство делегатов на нем было от эсеровской партии. Поэтому первоочередная задача армейских большевиков заключалась в этот период в том, чтобы добиться переизбрания эсеровского Краевого совета Кавказской армии путем созыва 2-го Краевого съезда Кавказской армии.

30 ноября Кавказский краевой комитет РСДРП(б) обратился с воззванием к солдатам фронта и его тылового района. В нем сообщалось о созыве армейского съезда, намеченного на 10 декабря, и ставился вопрос о том, с кем им быть: «На этом съезде вы должны решить: оставаться ли контрреволюционному блоку оборонцев с националистами у кормила сепаратной краевой власти или подчинить закавказскую власть центральной власти — Совету Народных Комиссаров — рабоче-крестьянскому правительству России… Если вы, солдаты Кавказа, хотите спасти революцию и Россию от гибели, вы должны поддержать ваше Рабоче-крестьянское правительство во главе с Лениным и помочь Совету Народных Комиссаров проводить и на Кавказе все революционно-демократические мероприятия, проведенные ими уже в России. Вы должны помнить, что проведению здесь всех этих мероприятий мешают оборонцы, меньшевики и правые эсеры. Вы должны помнить, что они будут вам мешать и на армейском съезде… Поэтому вы, товарищи солдаты, должны выбирать на съезд делегатов с определенным наказом, чтобы они не изменили вам, как изменяли эсеры и меньшевики в течение восьми месяцев революции, когда вы их выбирали на первый армейский съезд».

Однако, как показали дальнейшие события, это «пламенное» воззвание не произвело на солдат Кавказской армии особого эффекта, и они, как и на других фронтах, не желали втягиваться в гражданскую войну в действующей армии.

2-й Краевой съезд Кавказской армии проходил в Тифлисе с 10 по 23 декабря. На нем присутствовало 350 делегатов, и большинство составляла коалиция большевиков и левых эсеров. Самой же многочисленной фракцией были большевики (160 человек), возглавляемые членом ЦК РСДРП(б) С.Г. Шаумяном. В упорной борьбе со своими политическими противниками большевикам в блоке с левыми эсерами удалось повести за собой большую часть съезда. Съезд выразил недоверие Краевому совету Кавказской армии и лишил его членов полномочий, осудил политику Закавказского комиссариата и принял резолюцию, которая приветствовала Совет народных комиссаров, одобряла декреты о мире, земле и требовала немедленного установления советской власти в Закавказье. На съезде был избран новый Краевой совет Кавказской армии в составе 100 человек, из них 52 — от левого блока (большевики и левые эсеры) и 48 человек от правого блока (меньшевики, правые эсеры и представители национальных партий). Председателем Краевого совета был избран большевик Г.Н. Корганов, секретарем — большевик И.В. Малыгин.

Избранный на съезде Краевой совет Кавказской армии не удовлетворял ни одну из сторон — ни большевиков, ни меньшевиков и правых эсеров, ни национальные партии.

Три дня делегаты правого блока не давали работать вновь избранному совету заявлениями о неправомочности главенства левого блока, обличительными выступлениями и т.п. Затем 27 декабря они совершили переворот: опираясь на вооруженную поддержку Закавказского комиссариата, захватили канцелярию, все средства и собственность Краевого совета Кавказской армии и объявили таковым себя.

Эти действия правого блока были официально поддержаны Краевым центром советов рабочих и крестьянских депутатов, в котором большинство мест принадлежало политическим противникам большевиков: центр заявил, что признает Краевой совет Кавказской армии. Одновременно по приказу Закавказского комиссариата были разоружены сочувствующие большевикам части Тифлисского гарнизона. Левый блок Краевого совета объявил себя революционным Краевым советом Кавказской армии и 28 декабря образовал Военно-революционный комитет Кавказской армии. В его состав вошли 9 большевиков и левых эсеров, председателем был избран большевик Г.Н. Корганов.

В тот же день революционный Краевой совет обратился с воззванием к солдатам Кавказского фронта не признавать Краевой совет в лице его правого блока. «Мы, социал-демократы большевики и «левые» эсеры-интернационалисты, — говорилось в воззвании, — как большинство ваших избранников в Совет, считаем себя истинными представителями всей революционной Кавказской армии, и ввиду создавшегося положения объявляем себя Краевым Советом Кавказской армии впредь до созыва нового чрезвычайного армейского съезда, который будет созван в ближайшее время».

Учитывая невозможность дальнейшей работы в Тифлисе, революционный Краевой совет переехал в Баку, ставший к тому времени оплотом большевиков в Закавказье. Характерно, что солдаты Кавказского фронта не выступили в защиту разогнанного левого блока Краевого совета, так как в это время был в разгаре процесс самовольного ухода частей и соединений с передовых позиций в тыл. Таким образом, с конца декабря на Кавказском фронте действовали два враждующих между собой Краевых совета Кавказской армии.

Заседавший в Тифлисе в конце декабря Краевой совет Кавказской армии принял решение об обязательном разоружении отходящих с фронта частей и соединений армии, мотивируя его тем, что нельзя оставлять безоружной «закавказскую демократию». Подобное постановление принял и Межнациональный военный совет, также считавший, что в Закавказье не хватает оружия для национальных формирований.

В противовес решениям Краевого совета и Межнационального военного совета большевистский военно-революционный комитет Кавказской армии, созданный, как уже отмечалось, левым блоком 28 декабря, поставил перед собой первоочередную задачу организации отвода частей и соединений фронта с оружием в руках для подавления антибольшевистских сил на Северном Кавказе. В связи с этим 29 декабря армейским ревкомом был издан приказ № 1, в котором постановлялось: «Ввиду большого протяжения Кавказского фронта, обособленности отдельных отрядов, а также ввиду особых задач по отводу и демобилизации войск и борьбе с контрреволюцией образуются военно-революционные комитеты» в главных пунктах прохождения войск с фронта в тыл — Трапезунде (Трабзон), Сарыкамыше, Джульфе, Энзели и Шахтахты. Кроме того, «все войсковые части и высшие войсковые соединения, а также гарнизоны учреждают военно-революционные комитеты». Приказ объявлял, что «ВРК принадлежит вся полнота власти в частях и войсковых соединениях, соответственно: высшим военно-революционным органом Кавказской армии является Революционный краевой Совет и его исполнительный орган — ВРК Кавказской армии».

В дополнение к этому приказу армейский ВРК издал 31 декабря приказ № 3, которым предписывал всем военно-революционным комитетам «немедленно приступить к планомерному отводу значительной части войск, оставив необходимые позиционные заслоны по охране для складов, средств связи и транспортов. Также следует оставить в необходимом числе инженерные и технические войска и транспортно-этапные части, чтобы обеспечить деятельность всех средств транспорта, как узкоколейки, автомобильные обозы и проч.». В том же номере газеты «Известия Совета рабочих и солдатских депутатов Бакинского района», где был опубликован этот приказ, была помещена инструкция, которой армейский ВРК предлагал руководствоваться при отводе войск. Она состояла из 9 пунктов. Пункт 8, в частности, гласил: «ВРК принимает все меры, чтобы к этапам и к пунктам посадки доставлялось необходимое продовольствие для солдат и фураж для лошадей, а также чтобы отправки частей не задерживались излишне».

Для создания военно-революционных комитетов важное значение имел приказ армейского ВРК № 6 от 2 января. Согласно ему все военно-революционные комитеты фронтовых районов должны были образовать комиссии: военно-техническую, снабжения и передвижения войск, демобилизационную, а также выпускать газету «Известия ВРК». Приказ объявлял о начале издания газеты «Известий Военно-революционного комитета Кавказской армии» в Баку. Наконец, он предписывал: «Военно-революционному комитету Трапезундского района немедленно установить тесную связь с Черноморским флотом и Советами Новороссийским и Туапсинским, а также приняться за организацию военно-революционных комитетов в гг. Баку, Поти, Новороссийске и Туапсе. Военно-революционному совету Эрзерум-Эрзинджанского района организовать ВРК на узловой станции Александрополь, а ВРК Восточно-Персидского района — в Петровске-порте, и установить связь с Красноводским Советом рабочих и солдатских депутатов». Практическая связь с армейским ВРК должна была происходить «при посредстве специальных курьеров».

Следуя приказам и инструкциям, изданным ВРК Кавказской армии, большевики приступили к образованию на Кавказском фронте военно-революционных комитетов, которые брали в свои руки власть в частях и организовывали их отвод с фронта в тыл.

В борьбе за власть между противоборствующими силами на Кавказском фронте большое значение имел Сарыкамышский гарнизон, насчитывавший около 30 тыс. солдат. К тому же в районе города Сарыкамыш в то время сосредоточилось большое количество войск, ушедших из Турции. Учитывая важное стратегическое значение Сары-камыша, революционный Краевой совет Кавказской армии направил туда девять своих представителей. 2 января 1918 г. ими был образован в Сарыкамыше ВРК Эрзерум-Эрзинджанского района, возглавляемый большевиками Б.П. Шеболдаевым (председатель), Ганиным (помощник председателя), Ф.Ф. Солнцевым, С. Алахвердяном, Коровиным, Наумовым, И. Киясовым, С. Петренко и Т. Мусияном.

ВРК заявил, что не признает власти Закавказского комиссариата, будет выполнять только распоряжения Совета народных комиссаров, и немедленно взял власть в свои руки: распустил эсеро-меньшевистский гарнизонный исполком, назначил во все учреждения своих комиссаров и отменил приказ командования о роспуске солдат по домам, по сути означавший стихийную демобилизацию. Для задержки едущих по железной дороге солдат-одиночек и мелких групп ревком направил на станцию Новоселим, в города Каре и Александрополь (Кумайри) вооруженные отряды, сформированные из солдат Эрзерумского крепостного полка. Этим подразделениям была также поставлена задача задержки и сбора железнодорожных вагонов для организованной отправки войск в тыл. ВРК взял под свой контроль все интендантские склады, всюду расставил караулы и т.д. Как впоследствии (в марте 1918 г.) отмечал в своем докладе председатель ВРК Эрзерум-Эрзинджанского района Б.П. Шеболдаев, с задачами «организовать… массы прибывающих солдат… воссоздать хозяйственный аппарат демобилизуемой армии и создать армию сильную, могущую пробиться на Сев[ерный] Кавказ» большевистский ревком справился полностью.

Большую работу по отводу войск из Персии, где находились 7-й Кавказский армейский и 1-й Кавказский кавалерийский корпуса, провел ВРК Восточно-Персидского района. В соответствии с приказом № 7, изданным ревкомом Кавказской армии 5 января, комиссаром Восточно-Персидского района Кавказского фронта стал член революционного Краевого совета Кавказской армии Коломийцев. Ему предписывалось совместно с ВРК района, расположенным в городе Энзели (Персия), немедленно «приступить к планомерной эвакуации войск из Персии, направляя их через Петровск-порт… Эшелоны частей войск, отбывающие из Энзели, должны посылать делегатов в ВРК Кавказской армии в городе Баку за получением инструкций, маршрутов и указаний мест расположения частей».

ВРК Восточно-Персидского района под председательством большевика А. Челябина объявил о переходе власти в частях к военно-революционным комитетам, а там, где они не созданы, — к большевизированным солдатским советам и комитетам, запретил расформирование частей до их прибытия в пределы России. Под руководством ревкома района были созданы вооруженные части для охраны правопорядка — Военно-революционный отряд, Интернациональный полк, Красная сотня и 1-й Кавказский революционный батальон. Опираясь на эти части, ВРК района разоружил не подчинившееся советской власти офицерство и наладил планомерный отход войск через Энзели — Петровск-Порт (Махачкала) на территорию России.

По примеру военно-революционных комитетов Эрзерум-Эрзинджанского и Восточно-Персидского районов в начале 1918 г. в городе Александрополь, селе Ахпат и других населенных пунктах тылового района Кавказского фронта также были созданы ревкомы, главной целью которых был тоже организованный отвод войск.

Уже в начале января 1918 г. главнокомандующий Кавказским фронтом генерал-майор Е.В. Лебединский (сменивший 28 декабря на этом посту генерала от кавалерии М. А. Пржевальского), сообщал председателю Закавказского комиссариата Е.П. Гегечкори, что «отход нашей старой Кавказской армии с фронта в тыл в настоящее время подходит к концу». Из сообщения следовало, что 5-й Кавказский армейский корпус (переименованный в Украинский) разделился на две группы: одна на судах Черноморского флота отплыла из Трапезунда в Феодосию, другая — в пределы Новороссийской губернии, а 2-й Туркестанский армейский корпус находился тоже в Трапезундском порту в ожидании транспорта. Основные силы 1-го Кавказского армейского корпуса двигались через Главный Кавказский хребет на Северный Кавказ, подтягивая остальные свои части и соединения. 4-й и 6-й Кавказские армейские корпуса покидали район городов Караклис (Ванадзор) и Сарыкамыш.

Из состава 7-го Кавказского армейского корпуса, отходившего из Персии, там еще оставались 4-я и 6-я Кубанские казачьи дивизии, в порту Энзели в ожидании движения на Петровск-порт, Красноводск (Туркменбаши), Баку скопились части и соединения также отходившего из Персии 1-го Кавказского кавалерийского корпуса. 39-я пехотная дивизия уже давно находилась на Северном Кавказе, а 2-я Кавказская стрелковая дивизия демобилизовала личный состав в Закавказье. Казачьи части района Кавказской армии и 7-го армейского корпуса, кроме 4-й Кубанской казачьей дивизии, тоже ушли за Главный Кавказский хребет.

Как уже отмечалось, политические противники большевиков, в основном из числа местных националистов, стремились задерживать следовавшие с фронта воинские эшелоны с целью их разоружения. В ряде случае это им удавалось, зачастую с применением силы. Подобные кровавые столкновения имели место в начале января на станциях Шамхор, Акстафа, Тауз, Евлах, Зазалы и других местах. В результате только на станции Шамхор погибло около двух тысяч солдат и несколько тысяч было ранено. При этом вооруженные формирования кавказских националистов захватили свыше 30 орудий, около 100 пулеметов и 12 тыс. винтовок.

В связи с событиями в Шамхоре ВРК Кавказской армии командировал в Тифлис и Елизаветполь (Гянджа) своих представителей с требованием немедленного прекращения разоружения воинских эшелонов. Армейским ревкомом были также приняты дополнительные меры по охране пути следования воинских частей.

В течение января — февраля 1918 г. подавляющая часть Кавказской армии отошла на Северный Кавказ и в Причерноморье, где и была в марте 1918 г. демобилизована. Большевикам Кавказского фронта так и не удалось взять в свои руки власть в Тифлисе, где под прикрытием Закавказского комиссариата продолжало функционировать не признавшее советской власти фронтовое командование. Более того, с уходом основных сил Кавказской армии в Россию Закавказским комиссариатом в конце января был издан приказ об аресте С.Г. Шаумяна и других руководителей большевиков, а в феврале закрыты все большевистские газеты.

Таким образом, в борьбе за власть на дальних фронтах к политическим противникам большевиков — эсерам, меньшевикам и командованию — добавились украинские эсеры, а на Кавказском фронте — грузинские меньшевики, армянские дашнаки, азербайджанские мусаватисты. Солдаты Юго-Западного, Румынского и Кавказского фронтов в значительно меньшей степени были большевизированы по сравнению с Северным и Западным. Об этом красноречиво говорят результаты выборов в Учредительное собрание, состоявшихся в действующей армии в самый разгар борьбы за власть — в ноябре 1917 г. Так, на Северном и Западном фронтах большевики набрали 56% и 67% голосов соответственно, на Юго-Западном фронте — только 31% голосов, а на Румынском и Кавказском фронтах и того меньше — 15% и 18% голосов соответственно.

И если на Юго-Западном фронте большевикам после упорной борьбы со своими политическими противниками удалось только в начале января 1918 г. установить формальный контроль над уже фактически развалившимся фронтом, то на Румынском и Кавказском фронтах благодаря наличию еще более сильного национального фактора, командование смогло сохранить свои позиции до полной ликвидации действующей армии. Подавляющее большинство солдат этих фронтов, так же как на Северном и Западном, не желало вступать в противоборство на стороне тех или других политических сил, а стремилось во что бы то ни стало быстрее разойтись по домам.