Вставало солнце. Волновались на утреннем ветру чёрные и красные христианские стяги с расшитым золотом ликом Спасителя. Вдруг дробно забили барабаны и громко зазвучали трубы. Блеснул над строем войск княжеский меч. Первая конная шеренга, облачённая в железо, разом опустила длинные копья, качнулась и медленно двинулась вперёд. За ней пошла вторая, третья… Выдерживая строй, всадники наращивали темп шага лошадей, переходя на рысь. И вот уже навстречу поджидающему врагу текла неудержимая лава, ощетинившаяся острыми наконечниками копий. В едином порыве слитая в монолит — плечо к плечу, конь к коню, щит к щиту, — молча шла тяжёлая княжеская конница. Был лишь слышен гулкий стон земли от топота великого множества копыт. И не было силы, способной остановить её страшное стремление.

Будто волна прошла впереди наступающих, и качнулась стена неприятельских войск, и чёрный лес пик принял горизонтальное положение. И двинулась стена навстречу текущей лаве. Молча, на ходу качая копьями и горя чешуйчатой бронёй, всё быстрее и быстрее без единого просвета в шеренге двигалась на лаву монолитная стена тяжёлой конницы. Ещё немного… Ещё…

Японец открыл глаза. Уже не в первый раз снился ему этот странный сон из чужой далёкой реальности. Хокимару немного полежал с открытыми глазами, прогоняя остатки непонятного сновидения, затем позвал жену:

— Сайхо!

— Да, дорогой? — отозвался из кухни звонкий красивый голос.

— Знаешь, снова этот сон…

— Чем сегодня закончилось? — в дверях спальни появилась черноволосая женщина в коротком цветастом халатике и с подносом в руках. — Никто не убит?

— Нет, опять на том же месте…

— Ну и хорошо, — женщина поставила поднос на тумбочку у кровати. — Твой утренний кофе и сыр.

— Спасибо, родная! — японец сел, потянулся к супруге и поцеловал её в подставленную щеку. — Что бы я без тебя делал, моя красавица?

Лёгкая улыбка пробежала по лицу молодой женщины. Она поцеловала мужа и кокетливо бросила:

— Ещё скажи, что любишь…

— Люблю! — не стал отрицать он. И они, глядя друг на друга счастливыми глазами, весело рассмеялись.

По чистому голубому небосводу не спеша поднималось тёплое апрельское солнце. Казалось, ничто не может испортить настроения в такой яркий радостный весенний день, но нескрываемое недовольство директора Агентства космических исследований можно было легко прочитать на его бледном азиатском лице. Господин Тошита не очень заботился о том, чтобы подчинённые не заметили его плохого настроения. Глядя вверх на большое разноцветное мозаичное панно, изображавшее самого господина Тошиту, только помолодевшего на десять лет, стоящего на фоне гигантских белых космических кораблей, уходящих в чёрный неведомый космос, директор ощущал себя слишком маленьким и ничтожным по сравнению со всем остальным. Раздражала Тошиту навязчивая мысль, что именно таким неуважительно маленьким на этом панно его видят все сотрудники Агентства. Скосив прищуренный взгляд на стоявшего рядом на трибуне для почётных гостей автора этого громоздкого произведения — начальника секретных лабораторий господина Хокимару, Тошита чуть слышно бросил:

— После празднования панно переделать! Вам что, материала не хватило на фигуру директора?

Хокимару еле заметно поморщился и, выдержав паузу, смело взглянул директору в глаза:

— Материала хватало, но композиция требовала соблюдения именно таких пропорций, уважаемый господин Тошита.

Увидев тяжело сдвигаемые густые тёмные брови начальника и пересекшие их у самого основания надбровий две грозные глубокие морщины, Хакимару поспешно добавил:

— Но если вы прикажете, мы изменим сюжет.

— Сюжет меня вполне устраивает, — отводя глаза от подчинённого, недовольно проворчал Тошита. — Мне кажется, что фигура директора не производит должного впечатления при таких пропорциях. А должна! Жаль, что вы этого не понимаете, Хокимару. Обязательно переделайте!

— Будет исполнено! Завтра же приступим, — с азиатской вежливостью лёгким поклоном головы ответил подчинённый. После его заверений Тошита, казалось, позабыл о существовании начальника секретных лабораторий и стал смотреть в текущую мимо трибуны организованную толпу сотрудников Агентства, лишь иногда невысоко поднимая руку и приветствуя движущуюся тысячу зависящих от него людей вялым покачиванием открытой ладони. Маска недовольства сошла с его полного лица, почти не тронутого морщинами, её место заняло выражение полной удовлетворённости и доброты, а на губах появилась скупая улыбка.

После парада Хокимару попытался снова завести разговор о злополучном мозаичном панно, — нерешённым оставался вопрос оплаты, — и для этого поджидал директора на ступеньках у главного стеклянного входа в основное офисное здание. Мимо проходили с шутками и смехом многочисленные служащие огромной, ставшей Хокимару родной организации, порой, узнавая, приветствовали одного из ведущих специалистов, а порой просто, даже не узнав, приглашали его с собой на продолжение праздника, но Хокимару с улыбкой вежливо отказывался, терпеливо поджидая директора. Прежде чем приступать к разборке огромного, высотой в пятнадцать метров панно, необходимо было учесть все пожелания босса. Но Тошита, чинно шествуя вместе с членами правления мимо поджидающего его учёного, лишь мельком взглянул на начальника секретных лабораторий и коротко бросил:

— Сегодня я занят!..

И, будто вспомнив, остановился и, не глядя в сторону учёного, добавил:

— Прямо сейчас зайдите в приёмную, там у моего секретаря остались неподписанные документы. Необходимо срочно подписать их! Я вас не задерживаю.

И пошёл дальше.

Хокимару заметил кривые едкие усмешки на лицах некоторых членов правления. Но это его не задело, к нескрываемой зависти коллег он уже давно привык.

Не получив приглашения и подождав, когда процессия из начальствующих лиц скроется за большими автоматическими дверями входа в двадцатиэтажное здание из стекла и бетона, Хокимару медленно двинулся вслед за ними.

На восьмом этаже, выйдя из лифта, учёный обнаружил, что дверь в приёмную директора приоткрыта, будто за ней кого-то ожидают. Темноволосая секретарша с кукольным лицом, казалось, не удивилась появлению Хокимару.

Войдя в приёмную, учёный поздоровался. Она ответила вежливым поклоном головы.

— Господин директор оставил для вас пачку документов, — голосом, лишённым эмоций, произнесла секретарша из-за своего стола. — Возьмите их в шкафу на верхней полке справа. Вам необходимо просмотреть их. Господин директор сказал, что кое-где отсутствует ваша подпись. Подпишите.

Хокимару взял в руки увесистую пачку бумаг и, озадаченно глядя на них, подумал, что здесь отчёты по его лаборатории, наверное, за целый год. На просмотр уйдёт не менее часа. Почему этого нельзя сделать завтра, ведь сегодня праздник?

Вздохнув, Хокимару посмотрел на свободный стол и стул в другом конце приёмной:

— Я могу присесть там?

— Присаживайтесь, — разрешила секретарша. — Можете даже снять пальто. Вешалка за дверью.

Неожиданно она поднялась со своего места и подошла к Хокимару:

— Разрешите, я за вами поухаживаю! — Она помогла ему снять пальто. — Может, чаю?

— Благодарю вас! От чашечки чая не откажусь. — Учёный, отдав пальто секретарше, устроился за столом и углубился в бумаги.

Во всей пачке Хокимару обнаружил только два не подписанных им акта на списание расходных материалов. Поставив свой автограф, учёный с чувством испорченного на весь день настроения вышел из офисного здания. Посмотрев по сторонам, он двинулся по направлению к виднеющимся на краю лётного поля двухэтажным строениям секретных лабораторий, больше похожим своими покатыми крышами на большие бараки с ангарами. Там его ожидал тёплый коллектив сотрудников и накрытый по случаю праздника стол.

Сегодня отмечали тридцатипятилетие со дня основания Агентства космических исследований, которому Хокимару отдал без малого семь лет. Самых продуктивных лет своей научной деятельности.

В связи с юбилеем полёты на ведомственном аэродроме не проводились. Самолёты и вертолёты, пригреваемые ласковым весенним солнышком, почти растопившим остатки снега вдоль очищенных рулёжных дорожек, мирно дремали на бетонных стоянках под брезентовыми чехлами, и лишь со стороны ремонтной инженерно-технической части доносился, то затихая, то снова набирая силу, живой звук работающего реактивного двигателя. Техническая часть не отдыхала даже по праздникам, обеспечивая бесперебойную работу лётчиков-испытателей в будни.

Миновав проходную поста внутреннего контроля с дежурным офицером в небольшой закрытой бетонной будке, учёный направился по неширокой пешеходной дорожке, размышляя о новом опыте, результаты которого наконец-то позволят привязать точку энергии выхода к координатам четырёхмерного пространства.

Почти у самого края аэродрома что-то заставило Хокимару посмотреть вверх. Его взгляд зацепился за четыре бледножёлтых, похожих на парашюты предмета, неподвижно висящих на высоте примерно трёхсот метров прямо над головой учёного. «Странно, — подумал Хокимару, — полётов сегодня нет. Откуда взялись эти парашюты?» Он знал, что воздушная зона над территорией Агентства и по периметру пятидесяти километров от аэродрома закрыта для любых летательных аппаратов, кроме машин самого Агентства, и эти неподвижно висящие над лётным полем и лабораторным городком предметы вызывали безотчётную тревогу. Куда смотрит служба противовоздушной охраны аэродрома? Хокимару огляделся по сторонам, поле казалось безжизненным, и ускорил шаги.

Он уже почти прошёл длинное одноэтажное кирпичное здание дежурной технической службы, примыкавшее своим торцом к рулёжным дорожкам, когда краем глаза заметил справа что-то движущееся. Интуитивно учёный почувствовал опасность. Хокимару резко остановился, пропуская быстро летящий предмет. Холодный безотчётный страх сковал тело, когда в метре перед ним на уровне глаз пролетел один из тех самых предметов размером с большую собаку и врезался в кучу подтаявшего снега возле пешеходной дорожки, разбросав вокруг ледяную крошку. В следующее мгновение Хокимару изо всех сил бросился за ближайший угол здания. И вовремя — нестерпимо яркая секундная вспышка света, как маленький ядерный взрыв, вырвалась из кучи снега, не причинив вреда оказавшемуся в спасительной тени здания человеку. Хокимару с трудом перевёл сбившееся дыхание и с нехорошим предчувствием взглянул вверх: по направлению к нему прямо с неба медленно спускались три оставшихся жёлтых парашюта. Тело затрясло в мелкой лихорадке от ужаса, но мозг учёного работал с молниеносной быстротой. Оглядевшись вокруг и не увидев рядом ни одного укрытия, способного спрятать человека от смертельной вспышки сверху, Хокимару стал искать единственно верное решение. Рядом у глухой кирпичной стены, вжимаясь в которую стоял оцепеневший учёный, лежала невысокая, ниже человеческого роста, куча грязного серого снега, свезённого сюда ещё зимой. В середине её имелось небольшое боковое углубление, то ли созданное солнечными лучами, то ли человеческими руками. Не пещера, а лишь углубление, но оно могло стать спасением. Резко оттолкнувшись от стены, Хокимару одним броском преодолел расстояние в несколько метров до такой ненадёжной защиты и, подобрав ноги, вжался в неё всем телом. Небольшой козырёк над головой из тающего месива грязи и льда скрыл от Хокимару участок неба со спускающимися парашютами. Учёный старался не дышать, чутко прислушиваясь к каждому шороху и звуку. Интуиция подсказывала, что нельзя шевелиться и звать на помощь, потому что эти бледножёлтые непонятные объекты посланы за ним, точнее за его, Хокимару, жизнью, и настроены на частоту энергетических колебаний его тела и голоса. Но зачем кому-то понадобилась его смерть? И удастся ли хоть ненадолго отдалить неизбежный конец?

Сидя в неудобной позе, стараясь почти не дышать, он уловил, как с мягким шелестом один за другим три объекта опустились рядом прямо на кучу: два — справа, один — слева. Теперь только тонкий слой мокрого снега над головой отделял его от них. Хокимару понял, что находится в ловушке. Выхода из неё он не находил.

Три объекта, ничем не выдавая своего присутствия, поджидали беззащитную жертву. Они могли взорваться в любую секунду. Ожидание смерти становилось невыносимым. И помочь в такой ситуации не мог никто. Неизвестность сводила учёного с ума. Кто же послал их? Учёный постарался сосредоточиться. Роящиеся в голове бессвязные мысли постепенно стали приобретать форму и порядок.

Уже четыре года Хокимару работал над проектом «Отторжение». Такое название грандиозному начинанию по выходу космических кораблей землян к другим галактикам через «Ворота Времени» дал сам господин Тошита из-за невозможности использования при перемещениях в дальнем космосе многих известных земных физических законов, в том числе и законов Ньютона. В других измерениях они не действовали, а потому новые законы перемещения физических тел в космическом пространстве на околосветовых скоростях приходилось открывать, основываясь уже даже не на общей теории относительности Энштейна. Именно разработкой неизвестных путей покорения космоса занималось Агентство под управлением господина Тошиты.

Проект «Отторжение» финансировало правительство. Один из многих сотрудников Агентства сорокасемилетний Хокимару начал работу в этом проекте в должности начальника лаборатории по вычислению временных коридоров входа и выхода в другие измерения в районе магнитных полюсов Земли. Неожиданно для себя и своих коллег при проведении очередного испытания учёный обнаружил нечто такое, что посчитал вначале побочным эффектом или ошибкой, закравшейся в вычисления. Но при следующей постановке опыта на мониторе компьютера снова высветились те же показатели.

В тот день после работы Хокимару задержался в лаборатории допоздна, снова и снова перепроверяя расчёты. Всё подтверждалось. Полученный результат вначале ошеломил его своей невозможностью, а потом заставил задуматься: выходило так, что там, где ничего не могло быть, существует неизвестный человечеству огромнейший запас энергии!

Через несколько дней, ещё раз перепроверив расчёты и подготовив предварительные материалы, Хокимару обратился к директору Агентства с предложением провести ряд опытов по открытию источника неизвестной энергии. Но Тошита и слышать не хотел ни о чём, что могло бы помешать решению основной задачи или отодвинуть сроки этого решения. Он даже не принял к рассмотрению материалы, принесённые ему учёным. Тогда Хокимару на свой страх и риск продолжил опыты с неизвестной энергией. Ему не хватало возможностей оборудования лаборатории, поэтому где-то он двигался, руководствуясь интуицией учёного, соединяя теоретические выкладки с расчётами и с результатами опытов. И через несколько месяцев сверхурочной работы у него появился первый шокирующий итог. Результаты показывали, что прямо на Земле существует другой такой же огромный, как сама планета, источник энергии, с такими же размерами и с такими же характеристиками магнитных полей, лишь немного сдвинутый по времени. Это означало лишь одно: Хокимару обнаружил параллельно существующий мир! И один из входов в этот мир находится в районе Южного полюса Земли. Но пока это была лишь теория. Пусть подтверждённая расчётами и показаниями приборов, но теория. А на поиск входа в параллельный мир необходимы были деньги и время, а также усилия как минимум ещё нескольких умнейших голов Агентства.

Не получив в очередной раз возможности встретиться с директором, Хокимару решил сделать доклад по итогам своей работы на расширенном отчётном заседании руководства Агентства, которое в плановом порядке проводилось раз в три месяца и на котором обязательно присутствовали представители правительства и армии.

За три дня до заседания Хокимару передал секретарю служебную записку, в ней он ставил директора в известность о своём намерении, и стал ждать вызова к господину Тошите. Но вызова не последовало. Уже в день заседания Хокимару всё ещё не мог решить, огласить результаты своих исследований или нет? Ведь за самоуправство он как начальник лаборатории мог лишиться должности. Нарушение правил плюс недовольство директора, — всё это могло привести к увольнению из Агентства. А Хокимару уже не мыслил себя без любимой работы.

Но всё же смелость учёного взяла верх над простой человеческой осторожностью, и Хокимару решил озвучить свой доклад на заседании совета.

В списке выступающих он значился последним.

Начальник лаборатории вычислений временных коридоров входа и выхода в другие измерения говорил спокойно и уверено, подкрепляя каждый аргумент расчётами и графиками, подготовленными на компьютере и выведенными на большой экран. За двадцать минут выступления Хокимару постарался как можно подробнее обосновать состоятельность своих выводов, он лишь не упомянул о том факте, что проводил эти исследования без ведома директора Агентства.

Заседание затянулось. Доклад был воспринят неоднозначно. Большая часть из присутствующих отнеслась к результатам, представленным их коллегой, весьма сдержанно. Говорили, что полученные данные ещё необходимо проверять и перепроверять. Другие выступали с резкой критикой. Особенно старался руководитель лаборатории космических энергий господин Каттава. Он начал со слов: «Все мы с детства любим сказки…». Дальше он обвинял Хокимару в популизме и непрофессионализме, требовал представить полученные учёным результаты и все расчёты в лабораторию космических энергий для перепроверки. Советовал всем заниматься основной работой и не обращать внимания на доклад Хокимару, так как кроме параллельных галактик, которые мы можем наблюдать в телескоп, других миров не существует. Уж тем более — на Земле.

Господин Тошита хранил молчание до конца, и по выражению его каменного лица невозможно было определить отношение к докладу подчинённого. После заседания он не вызвал сразу Хокимару к себе. И это стало нехорошим знаком для учёного.

Вернувшись вечером домой, Хокимару рассказал обо всём жене и посоветовал готовиться к худшему. Умная и понятливая, Сайхо без слов приготовила мужу ужин и расстелила постель. Учёный не сомкнул глаз до утра, думая о том, что принесёт ему день грядущий?

Только когда в оконных стёклах тяжёлая чернота ночи стала понемногу светлеть, Хокимару прикрыл глаза.

В коротком сне он увидел себя ремесленником. Базарный день был в самом разгаре. Хокимару стоял на площади средневекового города. Загорелые люди европейской и азиатской внешности в одеждах, которым место в музеях; и допотопные телеги на двух больших колёсах с толстыми спицами; и земляные печи, из чьих развёрстых пастей тянулся кизячий дымок и крепкий дух свежеиспеченного хлеба; и большие котлы, поставленные на огонь прямо под открытым небом, в которых булькало мясо только что зарезанных баранов; и рои мух, вьющихся над оставленными на земле бело-сизыми кишками и окровавленными шкурами, источающими тошнотворный запах. Посередине площади возвышался помост с пустующей виселицей, огромным чурбаком и большим низким столом или высокими нарами.

На грязных руках и ногах Хокимару, позвякивая при каждом неловком движении, тяжким грузом висели массивные железные кандалы. Рядом в оборванном тряпье вместо одежды стояли такие же несчастные. Все они были прикованы к длинной тяжёлой цепи, начало и конец которой держали в руках двое стражников в кольчугах и с кривыми мечами у пояса.

Двое других расковали Хокимару. Подручные палача подскочили и больно скрутили руки. Затем заставили подняться на эшафот.

Хокимару стало страшно. Закружилась голова. Он понимал, что это всего лишь сон, и попытался проснуться. Но не получилось…

Его заставили остановиться. Прямо перед ним находились нары, сколоченные из толстых досок с бурыми пятнами и густыми подтёками. Справа — круглая плаха, обильно залитая свежепахнущей кровью. С него сорвали одежду и грубо толкнули в спину. Навалились подручные палача, больно придавили руки и ноги, растянув по грязным нарам. Кто-то зажал, словно тисками, голову. Подошёл мускулистый палач с большим окровавленным топором в руках, и, увидев его, Хокимару понял, что это конец… и завопил от ужаса…

— Милый, проснись! — услышал Хокимару и увидел рядом жену. На её лице он прочитал неподдельный испуг. — Ты так кричал! Что тебе снилось?

Учёный непонимающим взглядом осмотрелся по сторонам. Сердце бешено колотилось в груди, но страх понемногу стал уходить — Хокимару сидел дома на кровати в собственной спальне.

— Сон дурацкий… — бросил он. Хокимару решил не расстраивать жену. Глубоко вздохнув, он посмотрел на часы:

— Пора вставать. Скоро на работу.

Утром его вызвал директор.

— Вы понимаете, уважаемый господин Хокимару, — начал Тошита без предисловий, даже не предложив подчинённому сесть, — вы понимаете, что нарушили корпоративный кодекс?

— Понимаю, — спокойно ответил Хокимару. Он надеялся, что полученные сенсационные результаты его исследований компенсируют несогласованные с руководством действия.

— Понимаете? — директор нехорошо посмотрел на подчинённого. — Вы подвели под удар всех и в первую очередь меня, вашего непосредственного руководителя, даже не соизволив поставить в известность о проведении вами несанкционированных исследований! И вы имели дерзость озвучить на уважаемом совете эти ваши непроверенные результаты без согласования со мной, да ещё и в присутствии посторонних лиц!

— Уважаемый господин Тошита, — попытался привести доводы в своё оправдание учёный, — ранее я уже докладывал вам о предварительных результатах своих исследований и за несколько дней до заседания совета пытался встретиться с вами, но вы были заняты. Тогда я направил на ваше имя служебную записку с результатами перепроверенных мной расчётов…

— Я вам запретил заниматься несанкционированными опытами! — повысил голос, вставая из-за стола, директор. — И никакой записки от вас я не получал!

Тошита поднялся и прошёл вдоль длинного ряда стульев у стены в конец своего огромного кабинета.

— Поэтому, уважаемый господин Хокимару, — остановившись, произнёс он спокойнее, не глядя в сторону учёного, — я считаю, что, учитывая все обстоятельства, мы не можем работать вместе. Спасибо за ваш труд в нашем учреждении. Расчёт с вами произведут самый полный. Я распоряжусь.

— Кому сдать дела? — чувствуя, как кровь отлила от головы и ослабли готовые вот-вот подкоситься ноги, еле слышно произнёс Хокимару.

— Дела в трёхдневный срок сдадите начальнику лаборатории космических энергий господину Каттаве, — глядя в окно, распорядился Тошита. — Мы объединим обе лаборатории для большей эффективности. Тем более что и темы их разработок очень близки. Я вас не задерживаю! — Тошита обернулся. Холодная официальная улыбка застыла на каменном лице директора, собрав множество морщин возле губ и глаз. Теперь этому человеку можно было дать его шестьдесят лет.

Не чувствуя пола под ногами, Хокимару вышел в приёмную.

—…Вы меня слышите? Вам плохо? — вопрос секретаря заставил учёного осмотреться. Вместе с остальными чувствами возвратилось понимание реальности случившейся катастрофы. Хокимару стоял посередине приёмной один под безразличными взглядами чужих, сидевших в ожидании приёма вдоль стены людей. Хокимару смотрел и не видел их. Его мучил один вопрос. Посмотрев долгим взглядом на миловидную секретаршу, разжалованный руководитель лаборатории задал его:

— Скажите, четыре дня назад я подавал служебную записку на имя директора. Что с ней?..

Секретарь кинула на странного просителя равнодушный взгляд, затем, видимо что-то припомнив, посмотрела на Хокимару более внимательно:

— Ваша записка лежит в папке для доклада. Господин Тошита последние дни был очень занят и оставил просмотр документов на конец недели.

— Но как… Я же сделал отметку на записке «Очень важно»! — растерянно пролепетал Хокимару.

— Документов проходит много, — безразлично бросила секретарша, упираясь взглядом в монитор компьютера на своём столе. — И все очень важные…

Длинными пальцами с ухоженными ногтями она с мягким пощёлкиванием клавиш принялась профессионально быстро набирать текст очередного документа, а подавленный Хокимару, тяжело переставляя непослушные ноги, направился к выходу.

Прежде чем прихватило сердце, Хокимару успел дойти до своей лаборатории и объявить сотрудникам о решении руководства…

Он ещё находился в сознании, когда приехали врачи…

Хокимару открыл глаза. Ему снился прекрасный сон, в котором он на зелёной лужайке играл с кучей маленьких щенков на берегу неширокой чистой речки. Шустрые щенята лизали его руки и ласково покусывали их. Ему было легко и радостно, и это переполняющее чувство заставляло его смеяться, как ребёнка…

Первой, кого увидел Хокимару, открыв глаза, была Сайхо. На фоне стен больничной палаты одетая в голубой медицинский халат Сайхо была похожа на врача.

— Ты доктор? — почему-то спросил Хокимару, будто увидел женщину из сна.

— Я твоя жена, — глядя на него глазами, полными слёз, чему-то улыбалась Сайхо. Он почувствовал тепло женских пальцев на своей руке, и это прикосновение напомнило ему ласковое покусывание щенков из сна.

— Что со мной? — взяв её пальцы в свою руку, спросил он.

— Всё в порядке, — продолжала сквозь слёзы улыбаться жена. — У тебя инфаркт, но сейчас уже всё в порядке.

Хокимару ясно вспомнил последний свой день на работе и разговор с директором. Сразу же в левой стороне груди появилась и стала расти тяжесть. Словно почувствовав его состояние, Сайхо тихо, пряча добрую материнскую улыбку, произнесла:

— Не волнуйся. Тебя оставили в Агентстве. Мне сказал один господин из правительства, что ты сразу можешь выходить на работу, как позволит состояние здоровья. И ещё, что тебя ждёт повышение.

Хокимару не верил тому, что слышал, но боль в груди стала отступать…

Когда Хокимару после больницы появился в лаборатории, сотрудники встретили его цветами и радостными улыбками. По такому случаю был накрыт стол с чаем и сладостями. Но Хокимару ещё не успел попробовать ни кусочка от большого белого торта, как последовал вызов к руководителю Агентства.

К своему удивлению, в приёмной Хокимару увидел новую секретаршу. Та, услышав имя вошедшего, поднялась со своего места, почтительно раскланялась и сама открыла перед учёным дверь в кабинет. Хокимару даже растерялся — он не привык к подобному обращению. Творилось что-то странное.

В кабинете директора его уже ждали. Невысокий плотный господин лет пятидесяти в тёмном костюме с интеллигентным загорелым лицом, на котором ярко выделялись светлые умные глаза, поднявшись из-за стола навстречу вошедшему, первым поприветствовал Хокимару, как только тот переступил порог директорского кабинета. Учёный с лёгким поклоном поздоровался в начале с незнакомцем, потом с сидящим в кресле директора господином Тошитой.

— Господин Хокимару, — излишне громко произнёс Тошита, — прошу принять мои искренние извинения по тому недоразумению, которое произошло здесь три недели назад. Я… — Тошита растерянно взглянул на плотного господина в дорогом костюме, — … мы тут во всём разобрались… Вы продолжаете работать в нашем институте. Приказ о вашем увольнении отменён… — Тошита осёкся.

После многозначительного взгляда и кивка головы плотного господина в костюме Тошита оставил кабинет, бесшумно притворив за собой дверь.

— Как ваше здоровье, господин Хокимару? — поинтересовался незнакомец.

— Спасибо, полон сил и желания приступить к работе после длительного отдыха, — пытался пошутить учёный. Но на лице незнакомца не обозначилось даже подобия улыбки. Умные азиатские глаза прямо смотрели на учёного, и казалось, что от них ничего нельзя скрыть.

— Сердце не тревожит?

— Нет. Вы же знаете возможности нашей медицины. Сделали шунтирование так, что пожаловаться не могу, — будто отчитываясь, доложил Хокимару, всё ещё чувствуя скованность от непривычного обращения.

— Хорошо. Чай или сок? — по-хозяйски пригласил господин в тёмном костюме, жестом указав в сторону накрытого на две персоны столика возле большого дивана у стены под картиной, изображающей распускающиеся цветы на фоне заснеженной вершины горы Фудзияма.

— Спасибо, чай, — выбрал Хокимару, с облегчением отводя от незнакомца взгляд.

— Тогда присаживайтесь. Я тоже выпью чаю. Разговор у нас серьёзный, и он должен остаться между нами.

Они расположились на диване так, чтобы было удобно вести приватную беседу.

— Меня зовут Ошива, — представился незнакомец. — Вас я знаю, господин Хокимару, не только со слов ваших коллег. — Ошива посмотрел долгим взглядом в глаза собеседника. — Мне пришлось изучить ваше личное дело. Поэтому можно сказать, что знаю о вас и вашей семье всё или почти всё.

— Чем обязан такому вниманию с вашей стороны? — Хокимару, стараясь меньше встречаться взглядом с собеседником, разлил по тонким прозрачным чашечкам чай из высокого и такого же прозрачного чайника.

— Только своей светлой голове учёного, — без улыбки чуть поклонился Ошива. — Я, в прошлом физик-ядерщик, защитил докторскую степень, ныне являюсь советником премьер-министра по вопросам, связанным с… в том числе и с вашей деятельностью, господин Хокимару. Курирую это Агентство.

Хокимару, в свою очередь, ответил уважительным поклоном головы.

— Я знаю про неприятное недоразумение, господин Хокимару, произошедшее между вами и господином Тошитой, — продолжил Ошива. — Жаль, что меня поздно поставили в известность. Приношу извинения от имени вышестоящего руководства. Сегодня же вам будет компенсирован и финансовый, и моральный ущерб.

— Спасибо, — учёный с искренней благодарностью взглянул в светлые умные глаза. Деньги сейчас ему были нужны. Жена, для того чтобы дежурить три недели у постели больного, вынуждена была оставить работу в фирме по продаже недвижимости.

— Ваш доклад на последнем совещании заинтересовал кое-кого из военных. — Ошива сделал три первых глотка чая и выразительно поднял вверх указательный палец. — Информация дошла до меня. Я ознакомился с материалами и, признаюсь, был крайне удивлён тем объёмом работы, которую вам удалось проделать. Но меня просто поразили её результаты. Я попросил перепроверить ваши расчёты. И знаете что? Они — безупречны! И это что-то из области совершенно неизведанного. Как вам удалось всё это проделать одному?

— Обязанность каждого учёного — познавать неведомое, — скромно ответил Хокимару. — А тут мне представилась такая исключительная возможность.

— И вы не ошиблись, воспользовавшись ей! — поддержал Ошива. — Теоретически мы были давно готовы к подобному открытию… — Заметив вопросительный взгляд собеседника, Ошива уточнил:

— Мы — это ряд узких специалистов, занимающих высокие посты в науке и в руководстве государством. Уточню: дальновидных специалистов. Итак, мы ждали этого открытия. И его удалось совершить вам, уважаемый Хокимару! Заметьте, — дружески улыбнулся Ошива, — на учёном совете, прослушав ваш доклад, никто из присутствующих даже и не понял всей величины свершившегося! Это доказывает ещё раз то, что вокруг нас много посредственностей, величающих себя «учёными». Да, они неплохие исполнители, но двигать науку вперёд могут только личности! И вы, Хокимару, вне всякого сомнения, одна из них!

— Благодарю вас за столь высокую оценку моей скромной работы, — склонил голову Хокимару. — Я лишь делаю своё дело.

— Все бы так выполняли свои обязанности! Но слово к делу не подошьёшь, уважаемый вы мой! — бросил Ошива. — По-настоящему ваши заслуги оценят Императорский совет и сам Император! И это будет достойная оценка, поверьте. Но сейчас я хотел бы поговорить с вами о другом. — Тон речи Ошивы из дружеского поменялся на деловой, взгляд снова стал твёрдым.

— Я весь внимание, — приготовился слушать учёный, стараясь выдержать прямой взгляд собеседника.

— Уважаемый Хокимару, вчера мы получили одобрение Императорского совета и уже в следующем месяце начинаем опыты по разработке вашего научного направления изучения параллельного мира. План следующий: создаются несколько лабораторно-испытательских центров по всей стране. Главный из них будет находиться здесь, при Агентстве космических исследований. Материально-техническая и кадровая база Агентства позволяют нам развернуть именно здесь основные исследования. Есть аэродром, подземные лаборатории, оборудование и подготовленные специалисты. И руководить этим центром будете именно вы, уважаемый господин Хокимару. Я же буду осуществлять общее руководство исследованиями. Как вам такое предложение?

— А господин Тошита? — поинтересовался Хокимару.

— Мне понятен ваш вопрос, — вздохнул Ошива. — Формально господин Тошита будет оставаться вашим начальником. Все же знают о его заслугах перед государством и Императором, и о его связях в правительственных кругах. Но пусть этот факт вас не очень беспокоит. Вашим непосредственным руководителем буду я, и подчиняться вы будете мне. И отчитываться — передо мной. Все важные вопросы вы сможете решать напрямую.

— Это меня устроит, — кивнул Хокимару.

— Хорошо, — удовлетворённо посмотрел на учёного Ошива. — Теперь дальше. В последнее время активность «гостей» из параллельного мира резко поубавилась. Нас это несколько настораживает.

— Извините, не понял… — Хокимару поднял на собеседника удивлённый взгляд.

— Ах да! Я же не сказал… — чуть замешкавшись, спохватился Ошива. — Прошу простить. Я всегда был сторонником теории параллельного мира и подумал, что вы тоже. Что вы в курсе…

— В курсе чего?

— Вы верите в существование параллельного мира?

— Теперь — твёрдо «да»! — улыбнулся учёный.

— Значит, мы оба на верном пути! — расплылся в ответной улыбке Ошива. — Лично я уверен, что все эти НЛО и другие неопознанные объекты — посланцы не каких-то там планет, а того самого мира, что существует рядом с нашим здесь, на Земле. И у нас были некоторые доказательства состоятельности этой теории: потерпевшие крушения летательные аппараты, останки пришельцев, входы и выходы НЛО в районах с повышенной геомагнитной активностью и ещё много чего. И вот теперь ваше открытие… Это уже серьёзный шаг! Кстати, полагаю, что вы что-то слышали об инопланетянах и об их контактах с землянами?

— Да, я кое-что слышал об инопланетянах, но, даже работая в такой организации, как наша, не очень интересовался подобной информацией, — смущённо признался Хокимару. — Наверное, я поступал неправильно.

— Теперь у вас будет полный доступ ко всей информации, — заверил Ошива.

— Так вы сказали, что активность «гостей» поутихла, — напомнил учёный. — Что это значит?

Ошива нахмурился:

— Мы фиксируем уменьшение контактов землян с НЛО и так называемыми пришельцами. Я сам и некоторые наши специалисты склонны связывать этот факт с вашим открытием.

— Не вижу возможной связи…

— Если бы вы оказались правы! — тяжело вздохнул Ошива и посмотрел в сторону окна. — Если бы…

Человек из столицы замер, увидев что-то за окном, что приковало его взгляд. И заговорил тише:

— Обратите внимание, уважаемый Хокимару, мы с вами сейчас беседуем тут одни, и нам кажется, что нас никто не видит и не слышит. А как вы считаете, птица, присевшая на подоконник, видит нас?

Хокимару повернул голову, чтобы посмотреть в окно. На карнизе действительно сидела маленькая птичка.

— Даже если и видит, то не обращает внимания. Я в этом уверен, — учёный серьёзно посмотрел на собеседника. — Тем более не понимает, о чём мы говорим.

— Это мы так думаем. Или хотим так думать, — как-то очень безысходно произнёс Ошива. — Она знает о нашем присутствии, но не обращает на нас внимания, пока мы ей не опасны. Но дело совсем не в птице.

— «Они» среди нас? — мозг учёного просчитал наперёд всю логическую цепочку разговора. Хокимару почему-то вдруг стало неуютно в кабинете.

— По той информации, которая поступает ко мне, «они» нас постоянно контролируют. — Тон, которым Ошива произнёс эти слова, и его холодный взгляд, направленный на учёного, заставили Хокимару внутренне содрогнуться. — И «они» могут делать это, оставаясь невидимыми и недосягаемыми для нас.

— Но вы сказали про активность «гостей»… Значит, «они» всё-таки позволяют обнаруживать себя?

— Иногда, — продолжил Ошива. — Не знаю, с чем это связано. Но если их видимая активность уменьшилась из-за вашего открытия, а я склонен считать именно так, то в скором времени может произойти что-либо очень неприятное для нас.

— Или для меня? — высказал догадку Хокимару.

— Не хочу вас пугать, уважаемый коллега, — не вставая с дивана, Ошива придвинулся к учёному и наклонил голову, — но «они» знают о нас всё. И могут всё. Когда «им» станет нужным контакт с нами, то «они» на него пойдут. Но похоже, что ваше открытие для «них» несколько преждевременно. — Ошива поднялся и подошёл к окну, на котором сидела птичка. Заметив через стекло приближающегося человека, птаха, чирикнув, упорхнула.

— Вот всегда так, — не оборачиваясь, обратился к учёному Ошива, — как только нам удаётся нащупать возможный контакт, «они» закрывают обнаруженный канал. Исчезают. Испаряются. Вот как эта птичка.

— Почему?

— Никто не может ответить на этот вопрос. «Они» не могут бояться нас.

— Тогда почему? Ведь «они» более развитая цивилизация? — хотя Хокимару уже знал ответ на этот вопрос, он хотел услышать его из уст человека, занимающего высокий статус.

— Да, — Ошива развернулся и подошёл к учёному. — «Они» очень развитая цивилизация. Именно так! Поэтому я попрошу вас, уважаемый Хокимару, соблюдать предельную осторожность. Вы важны для нас. Тем более в наступающем периоде.

— Вы предполагаете, что «они» могут похитить меня? Или убить?

— Нельзя ничего исключать. У русских есть поговорка: «Бережёного Бог бережёт». Они мудры, эти русские. Кстати, тоже загадочный народ с загадочной историей. Я немного знаю Россию.

— А я, к своему стыду, вообще ничего не знаю о России. Кроме того, что наши страны враждовали на протяжении многих веков.

— Ну, это не совсем так, — поморщился Ошива. — Давайте о деле. Всего предвидеть нельзя, уважаемый Хокимару, но подстраховаться нам всем необходимо. Мной принято следующее решение: с этого дня вы и ваша жена будете проживать на территории Агентства. Не беспокойтесь, вашу супругу мы введем официально в штат, и она будет работать здесь, не выходя за территорию. Так будет лучше. «Они» обладают неограниченными возможностями. Но здесь, на базе, мы имеем необходимое оборудование и средства защиты от вторжения «непрошенных гостей». Вы сможете работать спокойно. Под вашим руководством мы объединяем две лаборатории: вашу, и занимающуюся исследованиями космических энергий. Степень секретности вам и вашим сотрудникам присваивается наивысшая. Размещаться новая лаборатория будет в подземных ангарах и хранилищах, которые мы сейчас оборудуем под аэродромом. Все посторонние контакты с друзьями, родственниками, не работающими в Агентстве, временно прекращаются. До завершения исследований. А вашу супругу мы сегодня же доставим сюда…