Произошло это, возможно, в городе Волгограде, а возможно, в Астрахани, хотя, возможно, что и в Саратове или даже в Самаре… Короче, где-то на Волге.

Стояла зима.

Алексей Жирков – интересный молодой человек, сидел в ободранном кабинете перед длинным старым столом, за которым расположились три до неприличия блёклые девицы примерно одного возраста с Алексеем: тридцати четырёх – тридцати пяти лет. Жирков, ненавязчиво, время от времени, поглядывая на них, думал, что истину глаголит народная молва о том, что москвички перестали заботиться о своей привлекательности, повсеместно занявшись карьерой и бизнесом. А зря. «Даже этих, если накрасить, можно сделать похожими на женщин», – вздохнул Алексей и стал рассматривать стены вместительной неухоженной комнаты. «Всё-таки, – подумал он, – женщина – это больше произведение искусства, чем рабочая лошадь. Хотя кому как. Но если все женщины превратятся в таких, что сидят напротив, зачем тогда рождаться мужчиной?..»

– Расскажите о себе! – потребовала самая несимпатичная из трёх девица с длинным носом, сидевшая посередине между своими подругами, и передала листок с напечатанным резюме рыжей стропиле справа. Рыжая – костлявая и веснушчатая – вначале посмотрела на текст, потом уставилась на Жиркова бледно-зелёным лягушачьим взглядом.

Алексей вкратце, стараясь быть выразительным, пересказал свою автобиографию. Излагал без запинки, потому что за последние три недели ему пришлось это проделывать уже раз двадцать перед разными начальниками и комиссиями, подбирающими кандидатов на вакантные должности. Причина была банальной: Алексей искал работу.

Причём работа ему была нужна не какая-нибудь, а приличная, чтобы и кабинет, и подчинённые и чтобы тяжести не таскать. И всё по причине того, что недавно получил Алексей долгожданный диплом о высшем образовании. До этого в его холостяцком архиве уже пылился один диплом об окончании техникума и несколько свидетельств о прохождении различных курсов по повышению квалификации. Правда, эти прошлые дипломы и свидетельства подняли жизненный уровень Алексея не очень высоко: от сторожа на автостоянке и диспетчера в фирме по доставке грузов до заместителя начальника отдела доставки. И везде платили не то чтобы очень мало… не хватало даже на холостяцкую жизнь. Опять же – престиж. Заместителем начальника, оно, конечно, лучше, чем сторожем, статуснее, но вот кабинета у заместителя начальника отдела своего нет. А уже у заместителя директора – есть. И у директора есть. И у генерального… Ещё у них есть секретарша.

Алексей думал о том, что если бы у него появилась секретарша, то жизнь, можно считать, удалась! Потому что секретарша – это статус в обществе, это уровень! Это положение! Вот, например, с трибуны на каком-нибудь собрании или конференции выступает какой-нибудь начальник, а вы так, мимоходом, у соседа справа интересуетесь, есть ли у выступающего секретарша? И если есть – вы начинаете его уважать. А если окажется, что нет: зачем он тогда полез на трибуну? Кому интересна его болтовня?! И друзьям, опять же, есть чем нос утереть: чай с лимоном в кабинет по звонку… или кофе… А она хороша!.. В короткой юбочке… Друзья оценивающе чмокают губами. Одно слово – уровень! Поэтому Алексей Жирков, скопив денег, и пошёл за высшим образованием в институт на платное отделение.

Бредя́ поздними вечерами домой, уставший от работы за день и убитый вечерними лекциями и зачётами Алексей жил мечтами о секретарше: какой она должна быть? Красивой и умной. И обязательно заботливой. Почему-то он был уверен, что, когда его назначат директором, выберет её сам из нескольких десятков ногастых, грудастых и неглупых претенденток. «А Вальку эту белобрысую с прошлой работы не возьму – слишком нос дерёт!» – подумал он о девице, что нравилась ему уже год, но отвергала все его ухаживания. Именно мысли о секретарше помогли ему продержаться пять долгих лет, грызя ту науку, которую его мозг отказывался грызть и которую не желала принимать его душа. Ваяя каждый семестр произведения искусства и последнего слова техники – шпаргалки к экзаменам, потея, краснея и бледнея перед экзаменационной комиссией, проклиная тот день, когда поступил на платное отделение в юридический институт, и считая оставшиеся месяцы до получения диплома, он думал о секретарше.

И вот наконец институтская каторга осталась позади, и диплом получен. Правда, синий. И с большой натяжкой на 3,3 балла. Но это обстоятельство совсем не смущало Алексея, теперь дорога к его мечте была открыта!

Это он так думал первую неделю, пока читал газетные объявления с предложениями работы и ходил на собеседования. Через неделю его мечта о секретарше наполовину потускнела. Ещё через неделю поблёкла совсем. И вот сейчас Алексей Жирков сидел перед тремя столичными девицами с внешностью его выцветшей мечты с твёрдой уверенностью, что его снова вежливо отфутболят. И он морально уже был готов к этому. И заранее не обижался.

Но то ли Господь сжалился над недалёким рабом своим, то ли наслал новое испытание, однако через три дня после собеседования, когда Алексей пил дома пиво и уже не ждал благодати небесной, ему позвонили и пригласили приехать в Москву на собеседование.

Испытывая душевный подъём и нервный трепет, Алексей на оставшиеся с последней получки деньги купил на рынке у вьетнамцев костюм и, взяв билет на поезд в плацкартный вагон, поцеловав маму, отправился в столицу.

Первой, кто встретил его в офисе компании, была та самая рыжая стропила с лягушачьими глазами. Она представилась директором по развитию Лёлей Сержантовой и приняла гостя из глубинки как столичная хозяйка. Алексей, преисполненный достоинства и понимания своей значимости (выбрали из десяти кандидатов его одного), ходил в сопровождении рыжей по офисным коридорам и этажам, высоко подняв голову, пока его не пригласили на беседу к генеральному директору. Генеральный разговаривал с Алексеем без эмоций. Тому даже показалось, что упитанный мужчина в очках не одобряет выбора Лёли Сержантовой. С втоптанным в паркетный пол самолюбием и упавшим ниже плинтуса настроением Алексей выполз из большого, богато обставленного кабинета в узкий коридорчик, тихо прикрыл за собой дверь и опустился на жёсткий диванчик. За красивой массивной дверью осталась конопатая Лёля.

Та появилась минут через пять.

– Ну как там? – с опасением поинтересовался Алексей.

– Нормально, – бросила рыжая. – Пошли знакомиться с персоналом управляющей компании.

В такую удачу было трудно поверить, но мечта о секретарше снова замаячила на горизонте.

Домой Алексей возвращался преисполненный самоуважения, радостный и счастливый: его назначили исполнительным директором развлекательного центра. Центр этот ещё только-только запускался, но директор уже был. Правда, с испытательным сроком шесть месяцев. Но ведь директор!..

Сидя в салоне самолёта, который вёз его в родной город, не выпуская из рук выписку из приказа о своём назначении, Жирков всё ещё не мог до конца поверить в сбывающуюся мечту. Теперь у него обязательно будет секретарша!

События развивались стремительно. Когда Алексей вышел на работу, представители московского отдела кадров подобрали уже почти весь персонал для вновь рождаемой организации. Алексею Жиркову лишь последние пару дней удалось принять участие в родовых муках предприятия.

Глядя на очаровательных молодых соискательниц ответственной должности и читая их резюме, Алексей мысленно представлял каждую в роли своей будущей секретарши. Были, конечно, такие, что более или менее соответствовали его внутренним ощущениям, но в каждой всё равно чего-то не доставало: то ноги не очень длинные, то талия не очень тонкая, то голос не тот. Короче, ни одна из претенденток не дотягивала хоть чуть-чуть и не могла вписаться в его стандарты полностью. Похоже, что ему нужен был идеал.

Наконец Жирков увидел то, что хотел: на собеседование пришла высокая яркая брюнетка с фигурой Софи Лорен. Воля, мозг и весь организм Жиркова перестали сопротивляться с первой же секунды, как только девушка переступила порог кабинета.

– Здравствуйте! – расплылась в яркой белозубой улыбке вошедшая.

Алексей кивнул головой, приходя в себя от увиденного. Подтянутая фигура, красиво распущенные волосы, короткая юбка в обтяжку, стройные сильные ноги – всё говорило о том, что их обладательница, возможно, знавала настил подиума или шест стриптиз-клуба.

– Проходите, садитесь, – указал он рукой на стул возле своего стола. – Как ваше имя?

– Ева…

– Как?!.. – Беседа началась.

Несмотря на внешность, брюнетка оказалась сообразительной и, главное, имела опыт работы секретарём-референтом.

«Ты то, что надо!» – удовлетворённо думал Жирков по ходу всего разговора. А вслух произнёс:

– Мы берём вас с испытательным сроком.

Красивые женщины лишают мужчин разума. При виде привлекательной красотки они прищемляют себе пальцы дверью, спотыкаются, несут чепуху, заикаются, пытаясь при этом произвести неизгладимое впечатление. Умственные способности мужчины резко снижаются, когда в помещение входит красивая женщина. Задай им в этот момент простую задачку на логику, и они не смогут её решить. В отличие от мужчин, представительницы прекрасного пола в большинстве случаев проявляют удивительное хладнокровие к смазливым красавчикам. Жирков был мужчиной. И был хорош собой. Однажды он прочитал в каком-то журнале статью, в которой говорилось, что вид женского тела оказывает на организм мужчины такой же эффект, как и изображение отбойного молотка. Один американский психолог продемонстрировал группе исследуемых мужчин фотографии женщин в бикини, а потом фотографии строительных инструментов: молотка, перфоратора и т. д. Проводимое в это время сканирование мозга наглядно показало, что при взгляде на оба типа изображений у мужчин возбуждаются одни и те же нервные центры. Какие? Те, что отвечают за подготовку организма к действию. Жирков был готов к действию. Не думая о последствиях, он закрыл дверь кабинета на ключ. Ева была не против…

Эдику Нахлобучкину повезло в жизни всего один раз, и то в том году, когда он появился на свет. А появился он на свет во вполне обеспеченной семье. За год до этого его будущего отца назначили начальником в одной из подсистем МВД. Именно с доходной отцовской должности вся семья Нахлобучкиных продолжала стричь дивиденды уже много лет. Но везение Эдика на этом и заканчивалось.

В семь лет он пошёл не в обыкновенную школу, а в престижную гимназию, которую с большим родительским трудом закончил через десять лет. Слово «труд» здесь применимо не в прямом значении. Если бы не генетическая лень, Эдик мог бы учиться лучше и сам. Но, как говорится, хочешь жить, живи как можешь. Или как умеешь… И Эдик, глядя на то, как живут родители, вертелся… как мог. Или как умел. А «вертеться» ему с его неограниченной тучностью и очень ограниченным кругозором было совсем непросто, и многому в жизни ещё надо было учиться, и многое познавать.

Работая над собой в этом направлении, юный, откосивший от армии и иногда посещающий лекции в институте, куда его пристроил отец, Эдик по кличке Мокрый Гусь, действительно похожий на откормленного вялого домашнего гуся, столкнулся с проблемой личного характера: быть успешным мешали излишки жира и недостаток интеллекта. Пиво, диван и посещение ночных клубов не способствовали развитию каких-либо умственных и физических способностей, и мать с отцом уже все уши прожужжали любимому отпрыску, что с их достатком нашёл бы он себе умную подругу. Может, она сумела бы вытащить его из болота непролазной лени?

Теоретически для Эдика любая смазливая девица была хороша, однако такая затея пахла супружеским капканом. Это Эдик соображал даже своим невостребованным интеллектом. А он мечтал повидать мир, испробовать кактусовую текилу с настоящей негритянкой и реализовать себя в африканском сексе. Видя неспособность и нежелание любимого чада к активным действиям на семейном и карьерном фронте, родители урезали его в поставках карманных денег. Теперь нуждающемуся надо было долго клянчить или начинать зарабатывать самому.

Из прессы Эдик читал лишь «Спид-Инфо» из соседнего киоска, что на улице за углом, и смотрел программу «Дом-2» по зомбоящику.

Но однажды после очередной своей высказанной просьбы и кукиша из папашиной лапищи Эдик – Мокрый Гусь пошёл в киоск и приобрёл газету с ярко говорящим названием «Работа для вас».

Найдя объявление о наборе администраторов в новый центр развлечений, Нахлобучкин-младший, надев свой лучший костюм, отправился на собеседование. Конечно, не пешком. На совершеннолетие любящие предки подарили своей надежде и продолжателю рода Нахлобучкиных крутой «мерседес».

При выезде из двора на проезжую часть внимание Эдика привлекла яркая брюнетка с фигурой, от которой не сразу можно было отлепить взгляд. Девушка стояла у края тротуара, явно поджидая маршрутное такси. Упитанный, прилично одетый Эдик сделал серьёзное лицо, выпятил грудь и остановил «мерседес» возле красотки.

– Вам куда? – опустив стекло, лихо, по-ковбойски поинтересовался он.

Девушка нагнулась и с интересом заглянула в салон.

– Мне к новому торговому центру, – сказала она.

– Нам по пути. Садитесь. – Эдик всегда верил в свою удачу. – Денег не возьму.

– Как вас зовут? – решил он взять сразу в карьер, как только автомобиль занял место в ряду движущихся по дороге машин.

– Ева, – представилась красотка. – А вас?

– Эдуард. – Он постарался вложить в своё имя как можно больше веса и загадочности.

– Эдик? – уточнила пассажирка.

– Можно и Эдик… – недовольно пробормотал он.

– А вы зачем едете в торговый центр?

– Да понимаете… – Не привыкший к логическим упражнениям мозг подал первый сигнал о перегрузке. Второй сигнал был подан, когда Ева расстегнула шубку и глаза Эдуарда забуксовали в её декольте.

– Так зачем вам в торговый центр? – Ева мило улыбнулась, видимо, зная силу и мощность своего оружия массового поражения.

Ничего другого в голову не пришло, и Эдик, громко сглотнув слюну и вытерев со лба выступивший пот, выдал правду:

– Предки послали на работу устроиться. Там развлекательный центр открывается. Вот еду.

– И кем вы хотите работать, Эдуард?

– А где нормально платят? Может, администратором?

– Понятно. – Ева посмотрела на него с интересом. – Вы знаете, наверное, я смогу вас отблагодарить.

Эдик глубоко вдохнул и втянул выпятившуюся нижнюю губу. Её слова «я смогу вас отблагодарить» не оставляли сомнений, как может отблагодарить его яркая молодая женщина. Он даже представил Еву в постели на четвереньках… И снова, громко сглотнув слюну, ладонью смахнул со лба так некстати выступающий пот.

– Я работаю секретарём у директора развлекательного центра, – продолжила красивая пассажирка, – и кое-что могу.

Эдик был наслышан о секретаршах и их профессиональных способностях, даже знал несколько анекдотов про них. Теперь он был просто уверен в своей счастливой звезде.

– Я провожу вас, – предложил он, припарковав «мерседес» на стоянке торгового центра.

– Тогда за мной! – Ева соблазнительно и бодро зашагала впереди походкой модели с подиума. Эдик, вытирая о парадный костюм взмокшие ладони, засеменил следом.

По протекции Евы Эдуард Нахлобучкин быстро прошёл собеседование у директора развлекательного центра и сел писать заявление о приёме на работу.

Настал день торжественного открытия нового развлекательного центра. Из Москвы прибыла делегация во главе с генеральным директором. Правой рукой у него была Лёля Сержантова, курирующая регионы.

Открытие прошло гладко. Уже далеко за полночь в ресторане развлекательного центра всё ещё проходил праздничный ужин. Лёля Сержантова весь вечер не отпускала от себя Алексея, объясняя ему секреты управления большим коллективом в общем и женщинами в частности. Жирков делал вид, что слушает внимательно, а сам косил глаза в сторону своей секретарши Евы, за которой ухаживал генеральный директор. После каждого своего монолога и выпитого бокала рыжая Лёля подавала Алексею команду «Наливай!» и подвигалась ближе. Он с удовольствием наполнял бокал, ожидая скорейшего наступления высшего процента опьянения своей начальницы. Но та, как назло, хмелела очень медленно.

Другим человеком, весь вечер наблюдающим за Евой, был Эдик Нахлобучкин. Его никак не оставляли эротические видения с Евой в постели.

Во второй половине праздничного ужина настроенный на одну тему и напряжённо работающий в этом направлении мозг Эдика запеленговал, как подвыпившая Ева направилась в туалет. Эдуард пошёл следом, стараясь не упускать красотку из виду. Дамская комната оказалась занятой, и Ева, не долго думая, открыла соседнюю дверь со значком «М». Эдик всегда верил в свою удачу. Он заскочил в ту же дверь и защёлкнул замок.

– Ну, ты чего? – поинтересовалась Ева, разглядывая в зеркале на стене своё лицо и подправляя ресницы.

– Я… я… я хочу тебя! – Он навалился всем весом своего немаленького тела и вдавил девушку в открытую дверку кабинки.

Он слюнявил ей щёки, одной рукой расстёгивая брюки, а другой познавая сладостную рельефность её девичьих тайных сокровищ. Теснота кабинки туалета была терпимой, но ему мешал не очень чисто выдраенный унитаз. Причём неприлично пахнущий.

Эдик теоретически грамотно, так, как показывали в голливудских фильмах про любовь, полез всей пятернёй Еве в разрез юбки, но получил два вполне реальных и очень чувствительных удара коленом в промежность и один кулаком в челюсть. Возбуждение как рукой сняло. Будто и не было вовсе. Теория не всегда совпадает с практикой.

Когда Эдик начал адекватно воспринимать окружающий мир, сидя с расстёгнутыми штанами в позе мыслителя на немытом унитазе, его дама сердца уже удалилась.

На короткое время Алексей потерял Еву из вида и забеспокоился. Но она вскоре вернулась на своё место. Они встретились взглядами. Девушка улыбнулась очаровательной улыбкой и чуть кивнула головой, показывая, что с ней всё в порядке. Цепкие глазки Лёли Сержантовой перехватили прямо устремлённый взгляд Алексея на секретаршу. Рыжая коровья физиономия стропилы сделалась лисьей.

– Я уже порядком набралась, – простонала Лёля. – Мне плохо. Алексей, отвезите меня в гостиницу.

– Я сейчас распоряжусь, – засуетился Жирков.

– Нет, – простонала Лёля, – я доверяю только вам.

Взглянув на Еву, Алексей не без сожаления поднялся из-за стола. Лёля Сержантова повисла у него на плече.

На такси они доехали до гостиницы. Алексею пришлось чуть ли не на руках занести в номер бесчувственную столичную начальницу. Но как только он переступил порог её номера, взгляд Лёли прояснился, глаза открылись, она втолкнула Алексея в комнату и закрыла дверь на ключ.

– А это зачем? – спросил Алексей, хотя уже догадался, что будет дальше.

– Раздевайся! – приказала Сержантова.

– Обязательно? – Алексей не пошевелился.

– А ты думал, почему я тебя назначила директором? За какие такие твои заслуги? Понравился ты мне. Понял? А теперь будешь отрабатывать должность и свою высокую зарплату. Возражения не принимаются. – Рыжая Лёля стала стаскивать с себя платье.

– Спокойной ночи! – сказал Алексей и направился к двери мимо раздевающейся Лёли. – Ключ дайте.

– Сюда иди! – Это было сказано властно и с вызовом.

– Лёля Юрьевна, – спокойно произнёс Алексей не оборачиваясь, – я вам очень благодарен за всё, но ключик дайте. Иначе я сломаю дверь.

– Не глупи! – Она в одном нижнем белье подошла сзади, притянула его к себе и прошептала в самое ухо: – Вот ключ. Но, если уйдёшь, очень пожалеешь.

– Уже жалею! – Он взял из её руки ключ и открыл дверь. Затем посмотрел в пылающие злостью глаза начальницы: – Лучше мы завтра обо всём договорим.

– Пиши заявление по собственному желанию! – Это было брошено в его удаляющуюся спину.

Жирков не учёл две вещи: женщина – существо не очень мирное, а в мести и в любви женщина вообще варвар больший, чем мужчина.

На следующий день по причине воскресения и дождя со снегом Эдик Нахлобучкин сидел дома в плохом настроении и строил планы, как отомстить этой стерве Еве. Он зализывал раны. Больше моральные, чем физические. Хотя промежность ощутимо болела.

Звонок по мобильному телефону оторвал его от сладких грёз, в которых его папа забирал Еву в милицию, а в камере её, связанную, жестоко насиловал Эдик Нахлобучкин.

– Эдуард? – произнесла трубка женским голосом.

– Да? – осторожно ответил он.

– Это Лёля Юрьевна Сержантова.

– А-а! Здрасьте, Лёля Юрьевна! – Эдик изобразил в голосе радость, потому что знал, что начальству нужно угождать.

– У тебя «мерседес» на ходу?

– На ходу, Лёля Юрьевна.

– Приезжай на работу. Разговор есть. Жду через час. – Она отключила свой телефон.

«Голос ласковый», – подумал он.

Предчувствия его не обманули. Столичная начальница встретила Эдика приветливо и, сидя за столиком в кафе, предложила разделить с ней компанию.

– Как ты смотришь на то, чтобы возглавить это заведение? – неожиданно спросила она.

– Я?.. – чуть не поперхнулся кофе Эдик.

– Да. Ты.

– Почему я?

– Потому что у тебя представительный вид, ты из хорошей семьи, отец занимает высокую должность. В институте учишься. Машина у тебя престижная.

– А как же директор? – Эдик был польщён, но боялся.

– Кто? Жирков? – Рыжая Лёля скривилась в болезненной усмешке, не сумев побороть эмоции. – Мы его переводим. Так согласен?

– Я согласен! – поспешил заверить Эдик – Мокрый Гусь, опасаясь, что столичная начальница передумает.

– Пиши заявление! – приказала она.

Потом Сержантова заставила Эдуарда везти её в ресторан. Там она пила без меры, смачно шутила, щипала Эдика за все места, обзывая жиртрестом, и часто выходила на улицу курить. Эдуард сидел на стуле как пригвождённый инквизицией еретик, потому что не знал, как себя вести в такой ситуации. Шутки и выходки пьяной женщины пугали, а пить он не мог, так как был за рулём, и не потакать капризам тридцатипятилетней начальницы он тоже не мог – очень хотелось стать директором, потому что давно уяснил, что иметь кабинет и секретаршу – это действительно круто!

После перекура возвратилась пьяная Лёля. И вновь принялась за Эдуарда:

– У моей бабушки был кот по кличке Эдвард. Правда, сдох позже бабушки, тварь вредная. Это я про кота. Похож на тебя – такой же толстый. Я буду называть тебя Эдвардом. А то как-то мелко для директора: Эдик, педик… Ты не против?

– Ладно, – пожал плечами Эдик.

– Тогда наливай!..

– А вы классная, когда выпьете! – Он решил сделать осторожный комплимент.

– И ты классный, когда я выпью…

Эдуард Нахлобучкин, наречённый Эдвардом, лежал и смотрел в белый потолок гостиничного номера. Удивительно, сейчас в нём открылись способности к логическому мышлению. Он размышлял о своей несчастной жизни. «Ну почему, – думал он, – для того, чтобы чего-нибудь достичь, нужно чем-то жертвовать?» Эдуард покосился направо. Рядом на подушке лежало с закрытыми глазами рыжее веснушчатое лицо. От лица несло тяжёлым перегаром. «Стоит ли должность директора развлекательного центра таких мучений и унижений? Стоит ли она того, чтобы, просыпаясь, пугаться по утрам?» Но мысль эта вышла какой-то обречённой и тусклой, как и перспектива всей его дальнейшей жизни.

– Ты куда? – поинтересовался Алексей, выходя из директорского кабинета и закрывая его на ключ.

– Я тоже ухожу, – сказала Ева, собирая в сумку свои вещи из стола в приёмной.

– Но тебя никто не увольняет.

– Ты считаешь, что я смогу работать с этим бараном Нахлобучкиным?

Ева посмотрела на Алексея так, что его следующий вопрос вырвался сам собой:

– Ты со мной?

– Если не прогонишь…

Из торгового центра они вышли на улицу взявшись за руки.

– Знаешь, – сказал он ей, – ты очень похожа на мою мать: такая же красивая и решительная!

О том, что нет никого краше мамы, знают все маленькие мальчики. Большие мальчики об этом тоже догадываются, но предпочитают молчать, лишь стараются поселиться поближе к родительскому дому. А так как, начиная с определённого возраста, быть маменькиным сынком считается неприличным, мужчина ищет спутницу жизни почти такую же классную, как и его мать. Психологи говорят, что у мужчин срабатывает рефлекс и они западают, в первую очередь, на женщин с чертами лица, напоминающими маму. А если избранница к тому же готовит так же неплохо, как мама, счастью мужскому не бывает предела…

2012