За окном сгущались сумерки. Самое время выходить на работу, будь она неладна! Послать бы всё к чертям! А как пошлёшь? Хозяин быстро хвост накрутит. Надев рубашку, джинсы и лёгкую куртку, Вячеслав вышел на улицу. Расцвеченный огнями вечерний город до краёв был наполнен ледяным вакуумом человеческого бесчувствия. Его жители напоминали рыбок в аквариуме, у которых объёма памяти хватает только на три минуты жизни, а самыми главными являются желания есть, спать, размножаться и гадить. Их неспешные или суетливые бессмысленные поступки навевали на Вячеслава тоску. Прислонившись к стене здания, он долго глядел на толпу. По тротуару ветер гнал опавшие листья убогих человеческих желаний. Листопад душ… И все они были одинаково блёклыми и немощными.

Бесконечный людской поток проносил мимо стук каблучков, обрывки пустых фраз, такие же пустые глаза, лица, которые растворялись без следа в глубине улицы. От людей несло трупным запахом равнодушия. Город смердел безучастием к человеческим судьбам до самых крыш.

«Здесь больше нет жизни, – подумал Вячеслав. – Остались только дома, метро, троллейбусы, и ни одной живой души. Все они – мёртвые…»

Вячеслав Чернов уже несколько месяцев жил на грани депрессии. Новые победы не приносили удовлетворения. Подумаешь, очередная жена олигарха! Всё наскучило до чёртиков. Достали эти женщины!.. Последние годы сидящий внутри него бес бездельничал. А что делать? Путешествуя по миру, Чернов угрюмо наблюдал, как люди всё больше культивируют в себе зло, и понимал, что эта болезнь приняла хроническую форму. Теперь он застрял в России. Тут дела с чистотой человеческих душ обстояли хуже некуда. Неужели он заслужил всё это?

Чернов был честолюбив, умён и ловок, циничен и талантлив, красив и сексуален. Его жёсткий острый взгляд с первой секунды оценивал человека, например женщину, и в следующую секунду он уже понимал, хочет ли он видеть в нём или в ней будущего собеседника или свою будущую партнёршу? Он обладал низким сексуальным голосом, ста́тью спортсмена, живучестью дикой кошки и мёртвой хваткой бульдога. Соблазняя женщин, встречающихся на пути, он не стремился к богатству и власти – он всегда имел это в достатке. Деньги использовал по назначению, а силу и власть употреблял лишь в исключительных случаях.

Чернов любил искусство. Читая книгу в номере гостиницы или наблюдая действие на театральной сцене или в каком-нибудь кинозале, он уходил в придуманный кем-то мир с головой, непосредственно участвуя в жизни героев. И это была его вторая, почти настоящая жизнь, которая развлекала и, как соломинка, ещё держала его на этом свете. Но нынешние писатели и сценаристы не читали книг старых авторов, не знали настоящей истории, поэтому у них выходили слабые романы и фильмы. И концовки их сюжетов сводили Чернова с ума своей банальностью. Единственной интересной оставалась тема Люцифера. «Несущий свет» – именно так переводится имя Повелителя Тьмы – являлся одним из самых любимых персонажей Вячеслава. Его пытались изобразить лучшие писатели и художники всех времён и народов. Ему приписывали и самые страшные злодейства, и право на высшую кару, и правду последней инстанции. Его играли лучшие актёры мира. Образ Князя Тьмы – демоничный, сексуальный, выходил у них загадочным и безумно притягательным. Такой образ нравился Чернову. И он с интересом наблюдал, как многие женщины в жизни частенько самозабвенно строили Люциферу глазки. Чернов был уверен, что Повелитель Тьмы не презирает этих простых людей. Не презирает хотя бы потому, что в большинстве своём они разделяют его точку зрения на человечество. Многие бизнесмены и политики ценят и взращивают в себе только качества Сатаны, ни в грош не ставя тех, кто таковыми не обладает. Дьявол стал их идеалом. Но они крупно ошиблись, Люцифер никогда не разделял их взглядов, повелев своим подопечным отправлять политиков и олигархов на самые страшные из мук после смерти.

Принципиальность Повелителя Тьмы в этом вопросе импонировала Чернову. И поэтому, совращая их жён, он не пытался сотворить что-нибудь ещё политикам или олигархам, которым мог бы крупно насолить при жизни, ведь невозможно причинить большее зло тому, кто уже причинил его себе сам.

Вячеслав не любил так называемую элиту общества, хотя и был вхож в самые высокие её круги, как требовала от него его работа.

И с некоторых пор Чернов почувствовал, что устал. Может быть, при такой интенсивной физической занятости пора бы Хозяину подумать о его заслуженном отдыхе? Всё больше в нём крепло желание покинуть эту страну, эту цивилизацию с её фальшивыми ценностями, найти тихий островок уединения где-нибудь на опушке леса или удалиться на какой-нибудь коралловый риф в океане с голубой лагуной подальше от меркантильного мира, от людей, «повёрнутых» на одних только материальных благах. Он задыхался в мутной атмосфере соперничества и борьбы за барыши, где отсутствие всякой порядочности стало первым правилом существования.

Чернову захотелось оказаться сейчас подальше от этого места, от этого города, забыться, уснуть. Если бы уснуть! Последнее время он завидовал людям, половину жизни проводящим в состоянии беспамятства. Ему очень хотелось покоя. Навсегда. Вот только спать он не мог.

Стоявший у противоположной стены человек с тяжёлым взглядом, будто читающим его мысли, призывно покачал в воздухе рукой. По взгляду Чернов узнал Хозяина. Каждый раз на новую встречу Хозяин примеряет новый образ. Сейчас он был похож на утомлённого рабочей неделей государственного служащего.

Шагая через улицу, Чернов невольно усмехнулся: «Вот артист! Если бы не глаза, вовек бы не узнал. В прошлый раз заявлялся полицейский чин».

Поравнявшись со стоявшим у дома человеком, Вячеслав огляделся вокруг. На них никто не обращал внимания.

– Сегодня без свиты, Ваша Светлость?

– Смотри внимательнее. Они всегда со мной. – На бледном лице чиновника появилась многозначительная улыбка, а по улице прошёлся порыв холодного ветра.

Вячеслав поднял голову: на крышах домов, насколько мог видеть глаз, теснились большие чёрные птицы. Потревоживший улицу ветер наполнил весь ближайший квартал громким вороньим гвалтом.

«Да, – подумал Вячеслав, – у Хозяина своеобразное чувство юмора…» Он неприязненно поежился в теле, ещё хранившем в себе остатки гостиничного тепла.

Хозяин аккуратно натянул на руки чёрные кожаные перчатки, старательно отряхнул прилипшую грязь с полы чёрного осеннего пальто и не спеша двинулся в людском потоке.

Вячеслав шёл рядом, стараясь не пропустить ни одного слова или взгляда Всемогущего Шефа.

– Много лет ты выполнял мои поручения безукоризненно. – Хозяин выговаривал слова в такт своему размеренному шагу. – Знаю о твоём желании уйти на покой. Заслужил. – Он посмотрел на Чернова. Его глаза не выражали ничего. – У меня будет последнее поручение к тебе. Не удивляйся, если оно покажется странным.

– А бывали другие, Ваша Светлость?

– Возможно, ты прав. Так вот, в одном большом городе открывается новый медицинский центр. Там будут принимать на этот свет детишек. Место главного врача уже занято, но для нас это не важно. Нас, вернее тебя, ждёт должность заведующего родильным отделением. В твой гостиничный номер сегодня доставят пакет документов. Согласно им Чернов Вячеслав Иванович сорока четырёх лет является врачом акушером высшей категории, кандидатом медицинских наук, пишущим докторскую диссертацию. Направление из столицы и телефонный звонок о назначении тебя на должность заведующего родильным отделением сегодня уже получены в областном министерстве. Завтра у тебя билет на самолёт. Не нужно никаких фокусов с перемещением в пространстве. В город прилетишь как человек. Сразу по прилёту тебя примет областной министр здравоохранения. Я решил, что его поддержка тебе не помешает. Хотел познакомить тебя с губернатором. Но на совести этого, если можно так сказать человека, несколько десятков смертей и ещё много всего. Министр молод, но тоже не праведник. Можешь не раскланиваться с ними, но и силу свою не показывай. Они своё получат, и это не твоя забота. Твоя задача – организовать нормальную работу центра и принимать роды. Хочу, чтобы новорождённые младенцы проходили через твои руки. Вот туда ты и направишь свои усилия.

– Но я мало чего смыслю в медицинской науке, Ваша Светлость! – Чернов попробовал слабо возразить Всемогущему. – И практики в принятии родов за две тысячи лет не имею.

Хозяин лишь усмехнулся.

– Министерские приёмы в столице и дружба с жёнами олигархов куда интереснее! Не так ли?

– Вы же сами мне… – опустился до оправданий Чернов.

– Ладно… – Хозяин стал серьёзен. – Мне нужно, чтобы женщины рожали. Рожали здоровых детей. Чтобы род человеческий продолжался и не деградировал. Особенно здесь – в России. И в этом мне поможешь ты!

– Я??? Только я?

– Начнём с тебя. Потом и в других городах появятся помощники.

– Вы же всегда склоняли человека к греху, Ваша Светлость!

– Склонял. Но, заметь, склонялся только слабый. Сильный оставался сильным и становился сильнее. Это называется естественным отбором. Так было раньше. Но род людской хилеет и развращается, получив доступ к компьютеру, будь он неладен, и к информационным полям. Я всегда утверждал, что излишнее знание вредит людям. Но Отец наш решил иначе. И мне пришлось отойти в сторону. Ну а зачем напрягаться, если люди делают мою работу сами? И твою, кстати, тоже. Но сейчас пришло время, когда я уже не могу ни во что не вмешиваться. Народы гибнут. Человечество ступило на путь самоуничтожения! Ибо люди не знают, что творят… Нет… Они знают, что им проще не знать об этом!

– Я не узнаю вас, Ваша Светлость! – Чернов удивлённо смотрел на Хозяина. – Мы всегда помогали им в этом падении. И вдруг…

– Вижу, хочешь спросить, откуда во мне человеческая сентиментальность? Ты прав, стоит мне захотеть, и люди начнут поклоняться Дьяволу как единственному богу. Но знаешь, почему я этого не делаю? Если на Земле умрут Добро и Любовь – умрёт Жизнь. А когда умрёт Жизнь, умрём и мы с тобой. Чтобы мы жили вечно, нужна Любовь, нужны люди, несущие её в своих сердцах. Любовь – это Бог. Это Всевышний. Я – наказание, но ещё не самое страшное зло на Земле. Знаешь, что такое страшное зло?.. Убийство чахлого, несчастного, ни в чём не повинного зародыша с человеческой душой – маленького человека, вся вина которого лишь в том, что он в первый и последний раз попытался открыть глаза на этом свете. И ещё я не могу понять, как человек может убивать себе подобного за деньги? Самое страшное зло свершает сам человек! И ни Всевышний, ни я – мы оба тут уже ничего не можем изменить. Всё человечество сошло с ума! Поэтому, Чернов, хватит тебе бездельничать! Пусть женщины рожают. Рожают нормальных детей. Проходя через твои руки, детишки будут очищаться от шлейфа наследных грехов своих родителей, от запрограммированных болезней, будут вырастать здоровыми и сильными, с нормальной генной памятью, и у них будет здоровое потомство. Придётся нам с тобой начать делать добро. Вот такое тебе задание на ближайшие лет сорок.

– Но как же с медицинской наукой, Ваша Светлость? За одну ночь мне не осилить всё, что написано людьми даже за последние сто лет. Кроме этого, мне нужно разобраться в геноме человека и строении его цепи ДНК. Я могу попытаться по своим каналам…

– Не нужно. Я помогу тебе в этом. Давай-ка найдём уединённое место, где нам никто не помешает. – Хозяин свернул на боковую улицу и ускорил шаг. Чернов не отставал.

Через несколько минут, пройдя через двор, они попали в тупик за гаражами. Это неуютное место не прельщало даже бомжей. Тут валялись груды прошлогоднего и свежепринесённого мусора, ржавые куски металлической обшивки кузовов, пустые пластиковые канистры, старые сломанные запчасти и покрышки от машин. На весь этот бедлам с высоты уныло глядели окна нескольких тусклых многоэтажек, образовывающих замкнутое пространство двора. Чернов брезгливо поморщился, почувствовав специфический запах.

– Не обращай внимания. Сейчас мы уйдём отсюда, – успокоил Хозяин своего попутчика, с отвращением рассматривающего помойку почти в центре города. – Смотри мне в глаза! – приказал он.

Чернов подчинился. И хотя их разделяло не меньше трёх метров, он почувствовал, как на плечи легли тяжёлые руки Хозяина. Так же неожиданно ощущение тяжести исчезло.

– Сюда идут, – прошептал Хозяин с закрытыми глазами. – Двое…

Теперь Чернов ясно различил сквозь многоголосое воронье карканье чьи-то шаги. Он сосредоточился и, прежде чем нарушители их уединения показались из-за кирпичной стены, разглядел двух людей в форме и при оружии.

– Вот они, голубчики! – счастливым тенором воскликнул полицейский, идущий первым, как только оба стража порядка появились из-за гаража.

– А я-то думаю, куда это они направились? – с нехорошей усмешкой добавил второй, рассматривая прилично одетых мужчин. – Тут же тупик!

– Наркотики, оружие? Что мы здесь делаем? – с серьёзным видом начальника поинтересовался первый. – Сами всё расскажете или придётся силу применять? – В подтверждение своих слов он вытащил резиновую дубинку и стал постукивать ей по раскрытой левой ладони в чёрной перчатке.

– А может, вы голубые? – продолжал усмехаться второй, доставая и демонстрируя наручники. Довольная улыбка не сходила с его лица. – Тогда отделаетесь небольшим штрафом. Тысяч по пять с каждого. А то пройдём с нами…

– Здравствуйте, господа! – вежливо произнёс Хозяин. – С кем имеем честь?

– Это мы тебя сейчас тут поимеем, папаша! – дерзко и нагло посмотрел на незнакомца полицейский. Дубинка в его руках недвусмысленно рассекла со свистом воздух. – Документики предъявляем! Быстро!

Вороний хор в небе над замкнутым пространством гаражей превращался в невыносимый гвалт. Чернов поднял глаза. Низкое серое небо было закрыто чёрной пеленой из нескольких тысяч кружащихся птиц.

– Нравится людей унижать? – спросил Чернов, хотя уже знал ответ.

– Я сказал – документики! А то уложу сейчас рылами в грязь!

«Определённо, мир сошёл с ума… – уныло подумал Чернов. – Ну как ещё учить таких дураков, как эти?» Он уже хотел заткнуть им рты мусором, лежащим под ногами, а потом закопать их холодеющие трупы в тех же отбросах. И вдруг ощутил внутри давно забытую боль. Боль! Боль пробежала по его жилам подобно расплавленному свинцу, взорвала нутро. Каждый его зуб, каждый нерв наполнился невыносимой болью. «Больно! Как мне больно-о-о!!!» – закричало его тело. Но рот не открывался. «Куда ты поперёд батьки-то лезешь!» – услышал он у себя в голове голос Хозяина. И боль отступила.

– Эти люди страдают адской гордыней, Ваша Светлость, – произнёс Чернов, как только снова смог говорить.

– Я вижу, – ответил Хозяин. Его хмурый взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Простите меня. Разрешите, я накажу их? – поклонился Чернов согласно своему положению в иерархии.

– Чего вы там бормочете? – озадачено выкрикнул полицейский с дубинкой. – Я сказал, документы на проверку!..

– Чё ты с ними церемонишься, Серёга! – подал голос другой полицейский. – А ну, быстро на брюхо и лежать – руки за голову!

Незнакомцы даже не пошевелились.

– Я чего вам сказал?! Ложитесь, суки!.. – Полицейский с наручниками угрожающе выпятил глаза, вытянул из-за пояса чёрную дубинку и сделал несколько шагов к неподчиняющимся гражданам. Не дойдя до них пары метров, вдруг упал и всё никак не мог подняться, зацепившись штанами за кусок металлической проволоки, торчащей из мусора. Проволока странным образом захлестнула петлёй ногу и всё крепче стягивала её мёртвым капканом.

– Что за чертовщина! – выругался полицейский, делая бесплодные попытки высвободиться. – Серёга, клади этих гадов на землю! Тут что-то нечисто!

– А ну, лежать! – очень громко выкрикнул полицейский, ещё стоявший на ногах. Его правая рука, освободившись от дубинки, потянулась за пистолетом, висевшим в кобуре на поясе. Кобура почему-то не расстёгивалась. Стало страшно. И тут бегающий взгляд полицейского напоролся на глаза незнакомца в чёрном пальто. Взгляд Дьявола сверкнул беспощадной сталью.

– Вы забыли Бога… – произнёс незнакомец, отчеканивая каждое слово. – Значит, должны увидеть Ад!

Полицейский испуганно шарахнулся в сторону. Но было уже поздно. Неведомая сила пригвоздила его к стене. Стало трудно дышать.

– Да кто ты такой!?.. – визгливо выкрикнул полицейский. И вдруг осёкся – взгляд человека в чёрном пальто вспарывал мозг и грудь, как скальпель. Полицейский постарался избежать этих острых глаз. Но они были везде.

Мужчина в чёрном пальто вплотную подошёл к ощерившемуся в страшной судорожной улыбке стражу порядка и, не прикоснувшись, ещё сильнее вдавил его в стену. Раздался предсмертный хрип задыхающегося человека.

– Помогите… – умоляюще посмотрел на Чернова полицейский, сидящий на земле. Руками он держался за ногу, уже не предпринимая попыток высвободиться, гримаса боли исказила его лицо.

– Грешников постигла божья кара, – сдержанно вздохнул Чернов.

– Что? – испуганно переспросил полицейский.

– «Возлюби ближнего своего»! – напомнил Чернов. – Моли Господа о спасении.

Белый как известь полицейский продолжал хрипеть у стены, истерично прижимая руки к груди. Хозяин безжалостно смотрел ему в глаза, и в его расширенных зрачках отражался красный мрак Ада.

Сидевший на земле его товарищ, превратившись в сгусток потного трясущегося страха, испытывал адские физические муки. Из-за ужасной непомерной боли он уже ничего не понимал, повторяя только одно: «Господи, прости и помилуй!.. Господи, прости и помилуй!.. Пожалуйста…»

Вдруг наступила оглушающая тишина. Вороны исчезли, будто и не было вовсе. Стало так тихо, что Чернов услышал дыхание Хозяина.

Оба полицейских больше не ощущали боли. Она ушла, но остался страх. Огромный. Объёмный. Застилающий всё. Страх перед Некто в чёрном пальто – перед Хозяином.

– Не меня бойтесь, а грехов своих. – Голос Хозяина звучал гулко, как удары колокола. – Помните, Бог простит вас, потому что он любит вас. А я вам повелеваю в этой жизни быть мусорщиками, искупать грехи свои, наводя чистоту и порядок в доме своём! Да будет так!

Полицейские зажмурились от слепящего света. Потом, когда открыли глаза, не увидели в тупике за гаражами кроме себя никого. Они сидели на кучах мусора без оружия, раздетые догола…

Чернов путешествовал с Хозяином по восьмому измерению. Это была территория, куда без сопровождения Хозяина или без его вызова путь Чернову был закрыт. Хозяин властвовал во всех двенадцати измерениях. Сейчас они находились в одной из резиденций Князя Тьмы.

Получив доступ к необходимой информации для осуществления своей медицинской деятельности, Чернов не ощущал себя существом, ставшим намного счастливее, хотя и принадлежал к разряду высших и теперь был даже поднят в статусе. Раньше он имел допуск только до шестого измерения и выше не поднимался. Своё рабочее место в Аду он знал хорошо и с обязанностями справлялся. Восьмое измерение было уже нижним уровнем неведомого Рая. Таких, как Чернов, сюда пускали редко и только по вызову. Судя по всему, Хозяин благоволил Чернову. Значит, придётся ещё поработать. И отказаться нельзя. За последние сто лет мысль об уходе на покой всё чаще посещала его. Планета Земля нравилась Чернову, но теперь на ней всё меньше оставалось мест, куда бы ни добрался человек со своим техническим прогрессом. То ли было раньше! Никто не бурил недра, нанося незаживающие раны матери Земле, и не выкачивал её кровь, не уничтожал леса – её лёгкие, не травил реки, моря и океаны – её глаза и память. Скоро люди доберутся до её сердца и остановят его. Зачем понадобилось Хозяину заботиться об этих жалких людишках, возомнивших себя всемогущими? Их уже на планете больше семи миллиардов! Размножаются как крысы. Как больные крысы. Их главная болезнь – жадность. Пусть бы уничтожили сами себя. Неприятное это племя – нынешние люди. Почему Всевышний создал их подобно зверям? Вот когда на Земле жили Солнцееды, природе никто не угрожал. И Великаны заботились о своём доме – Земле. Поэтому все они сейчас обитают здесь от восьмого до двенадцатого уровня. А им на смену Всевышний прислал какого-то недоросля – гомо сапиенса. Возможно, был нужен эксперимент. Но надо честно сказать, он не удался. Интересно, кого на смену этому обезьяноподобному существу пришлёт Всевышний? А если это снова будут Солнцееды? Тогда Ад закроют. Он не понадобится. Ад – изобретение человека и для человека. Значит, не станут нужны и Хозяин, и его помощники… Чем тогда придётся заниматься? Хозяин может вернуться на свою прежнюю должность. Для него в Раю Отец всегда место держит вакантным. А нам? Как нам жить без Хозяина? Никто и никогда чертей в ангелов не переделывал. В обратном порядке бывало. Нет, надо выполнить последнее поручение Хозяина и отходить от дел. Попроситься в Солнцееды. Только не в человеки!

Вздохнув, Вячеслав поднялся и посмотрелся в стену, ставшую по его мысленному приказу зеркалом. Он оглядел себя снизу вверх: широкая кость, мускулистые ноги, узкие бёдра, рельефный живот, мощные мышцы груди и шеи, крутые плечи и крепкие руки, доброе, открытое лицо. «Успешный мужчина никогда не выглядит важным и надутым, – вспомнил Чернов наставления Хозяина. – Он должен производить впечатление простоты и открытости – иначе как смогут общаться между собой уверенные в себе люди? Хвастовство или ‘‘понты’’ производят впечатление только на идиотов, которые мечтают казаться ‘‘круче’’ других и быть лучше, чем они могут быть». На лице появилась скупая улыбка. От увиденного в зеркале Чернов ощутил прилив сил – для человека, внешне выглядевшего за сорок, совсем неплохо.

С мучившими его вопросами Вячеслав обратился к Хозяину, когда тот вернулся после выполнения очередных неотложных дел.

– Ты прав, – выслушав его сомнения, произнёс Хозяин, – возможно, мы с тобой будем не нужны в следующем мире. Но с человеком ещё не всё потеряно. Да, это очень трудный эксперимент. Труден он потому, что Отец наш дал своему творению свободу выбора между Добром и Злом. Этим он сделал его подобным себе. Ни Солнцееды, ни Великаны не могли грешить, потому что не имели такой свободы. В них не была заложена эта самая программа выбора. Но право принимать решения самому не дало человечеству ожидаемого преимущества над предыдущими цивилизациями. Между Добром и Злом часто гомо сапиенс выбирает второе. Поэтому и появился Ад. Но для Отца нашего мир един. А какие внутри возникают течения, для него – частности. Ему всё равно, на каком языке, как часто и по каким книгам человечество возносит ему молитвы. Есть только Божественный замысел. И он должен быть исполнен. А мы с тобой рядовые исполнители. Разница между нами только в наших полномочиях. У меня их немного больше. До появления человека все двенадцать измерений были цветущим Раем. Ты не застал этих времён. А я их хорошо помню. Теперь нижние уровни отданы Отцом под нашу с тобой епархию. Выше находится так называемое Чистилище, а с восьмого по двенадцатое измерение – ступени Рая.

– Ваша Светлость, можно, я задам вопрос, который мучает, наверное, все поколения людей?

– Ну, задавай.

– Кто же такой Дьявол?

Хозяин помолчал, затем поднял свой взгляд:

– Понимаешь, Вячеслав, как я уже сказал, для Отца нашего не существует ни Добра, ни Зла. Эти понятия придуманы человеком. И они ему необходимы для ориентира, как правила игры, чтобы знать, в каком направлении двигаться. Для Создателя существует только логика, абсолютная логика и ничего более. Если Зло стоит на пути у Создателя, то оно уничтожается. Если же и Добро вдруг встало поперёк дороги, то и ему не будет пощады. Принцип равновесия и разумной достаточности. Я лишь слуга Отца нашего.

– Но если Дьявол не Зло, тогда кто?

– Если Бог – это Любовь, то Дьявол – Равнодушие. Да, я живу внутри каждого человека – не добр и не зол. Я абсолютно нейтрален. Я рождаюсь вместе с человеком и всегда присутствую рядом во всех его делах и поступках. А иногда и определяю эти дела и поступки. Но встану на защиту кого-либо только в том случае, если сочту, что эта тварь для чего-то может сгодиться. Я – расчётливый игрок.

– Значит, Вы нужны, чтобы была сама возможность выбора? А не слишком ли дорогую цену должен платить человек за такую свободу?

Хозяин снова задумался:

– Помнишь формулу: движение – это жизнь. А что лежит в основе любого движения?

– Противостояние. Борьба полярностей. Плюс – минус! – уверенно воскликнул Чернов.

– Правильно: единство и борьба противоположностей! Это Закон развития материального мира. Давай представим, что без постоянного развития, без движения Вселенная погибнет.

– Это понятно. Но а какова же цель этого самого развития?

– А цель на первый взгляд примитивна – размножаться и расти, расти и разрастаться – глубже, дальше, шире… Чтобы создавать и познавать физический мир. А чтобы движение не останавливалось, процесс создания имеет две полярности: плюс и минус. Так решил Отец наш! Но люди увлеклись тёмной стороной выбора, тем самым создавая себе и своим потомкам адские условия существования в их мире.

– А зачем же тогда нужен Ад, если люди устроили его для себя на Земле?

– Как бы изобретательны ни были творения Господа в искусстве причинять друг другу боль, любая пытка в их мире имеет конец. В то время как Ад – бесконечен, из него нет возврата, и страдания вечны. Там нельзя перетерпеть боль, потерять сознание. Там нет быстрой смерти, которая может положить конец ужасной муке. Там только острая, жгущая, беспредельная боль без конца и перерыва. Душа сопротивляется и умирает очень медленно. И потому Ад есть самое страшное из наказаний…

– В Аду бывает жутко даже мне, Ваша Светлость. – Чернов передёрнул плечами от всплывших воспоминаний. – Но Вы говорили, что Всевышний ещё не разочаровался в роде людском. Почему? Ведь уже всем понятно, что эксперимент провалился.

– А вот ты послушай, Вячеслав, одну сказку… – Князь Тьмы устроился поудобнее, откинувшись на спинку кресла, и, чуть помолчав, начал говорить:

– Однажды душа женщины пришла к Богу.

«Господи! Это Ты! – воскликнула она и испугалась. – Я уже умерла?»

«Да, это Я, – ответил Бог. – Но ты не умерла. За жизнь твою праведную ты сейчас можешь попросить у Меня что хочешь и жить дальше на Земле».

«А что у Тебя можно попросить?» – удивилась женщина.

«У Меня можно попросить всё», – прозвучал ответ.

«Дай мне, пожалуйста, здоровья, любви, успеха, денег, счастья и детей».

Бог доброжелательно улыбнулся и протянул женщине маленький бумажный пакетик.

«И это всё?!» – воскликнула разочарованная женщина.

«Да, это всё, – ответил Бог и добавил: – Разве ты не знала, что Я раздаю только семена?»

Чернов был поражён услышанным. Простая сказка дала ответ на многие его вопросы. Человек может и должен сам строить своё настоящее и взращивать будущее. Всевышний дал ему семена. Но если человек отрицает Бога, если не верит, что он взрастит? Этот вопрос и задал Чернов.

– Учёные на Земле продолжают рассматривать Вселенную лишь в её внешних проявлениях, – ответил Хозяин. – Всё то, что человек не может охватить взглядом, понять своим разумом, то для него невидимо, не имеет формы, а значит, не существует. Он даже не задумывается над тем, что Создатель не может быть измерен такой малой мерой времени, как короткая человеческая жизнь. Но когда-нибудь человек разумный посмотрит на Материю как на продолжение Разума и тогда увидит Бога. А пока единственным выходом для него остаётся вера. Всю жизнь человек ищет правду, а правда – это то, во что люди верят. Вера – та сила, которая позволяет человеку развиваться, созидать и исцелять. Разрушать и убивать может только фанатик. Фанатики хуже зверья. Тем более религиозные. Крестовые походы, разрушение надгробий и памятников, вандализм в отношении веры, терроризм – две стороны одной медали. Варвар появляется там, где жизнь человека не стоит ничего. Можно по всей Земле возводить красивые храмы с золотыми куполами и колоколами, мечети и синагоги, но самого главного Храма не построить никогда – Храма человеколюбия в душе каждого, пока человек этого не захочет сам.

– Да, нелегко даётся Отцу нашему свобода его дитяти! – вздохнул Чернов.

– Божественное сокрыто во Множестве, – сказал Хозяин. – Человек имеет главный выбор. Различие между ним и Творцом в том, что божественное создание забыло о своей божественности. А ведь человеческий мозг, если его правильно использовать, может выдать космические способности, он способен вырабатывать энергию, преобразующую саму материю. Сейчас человечество тратит себя на материальное насыщение и физическое уничтожение. Как только человек осознает, что создан по образу и подобию Творца, он начнёт творить. И вот тогда тварь превратится в Творца! Наша с тобой задача помочь человечеству в этом выборе, выбирая достойных. Но помни, мы всегда остаёмся в тени. Мы по сути своей не должны стремиться к доминированию в мире людей. Мы – наблюдатели, хранители Знания. И вмешиваться можем в ход истории только в исключительных случаях.

– Я всё понял, Ваша Светлость! – тихо сказал Чернов.

– Тогда тебе пора приступать к своим обязанностям! – улыбнулся Хозяин.

В новом медицинском центре всё шло своим чередом. Врачи и медицинский персонал обживали большие светлые кабинеты и палаты с современным оборудованием. Первые будущие мамочки уже стали пациентами поликлиники. Официальное открытие центра было назначено на завтрашнее утро. День прошёл в рабочей предпраздничной суматохе.

Заступившая на суточное дежурство врач – молодая интересная женщина – была вызвана в приёмный покой медицинскими сёстрами, дежурившими там. Вызов был экстренным.

Когда она спустилась на лифте и появилась в приёмном отделении, со времени телефонного звонка прошло минут пять. Ожидая увидеть тяжёлую пациентку, врач была удивлена тем, что никого не оказалось в смотровой, а на испуганной дежурной сестре не было лица.

– Что случилось? – строго поинтересовалась дежурный врач причиной вызова у медицинских сестёр.

Те не сразу смогли объяснить, но из их путаных рассказов врач поняла, что через приёмный покой в здание медицинского центра несколько минут назад прошёл незнакомый мужчина в костюме. На замечание дежурных сестёр и требование остановиться он не отреагировал. Шёл уверенно, будто знал расположение коридоров. Одна из дежуривших сестёр сразу же бросилась за незваным посетителем, другая кинулась проверять входную дверь. Час назад она сама лично закрывала её на ключ. Но вернувшаяся из погони за незнакомцем сестра сообщила, что никого не обнаружила. Это показалось очень странным, так как коридор выходил к лифтовым шахтам, а ни один механизм не шумел, табло, показывающие движение лифтов по этажам, не светились. Возле шахт коридор соединялся с широкой лестницей, которая вела наверх и просматривалась до второго этажа. Прозрачные двери на эту лестницу оставались закрытыми. Посетителю просто некуда было деться. Всё услышанное наводило дежурного врача на неприятные мысли. Она посмотрела на время. На часах, висевших на стене, стрелки отсчитывали начало первого ночи.

– Двери на улицу нужно закрывать на замок! – сердито выговорила врач дежурным сёстрам. – Сколько можно предупреждать?

– Мы закрывали… – неуверенно промямлили те.

– Так как же он зашёл?

– Не знаем.

– Пойдите проверьте дверь ещё раз!

Одна из сестёр кинулась выполнять команду.

– Наталья Александровна, дверь закрыта на замок! – услышала дежурный врач голос из коридора. Подумав, она сама решила пройти по этажам здания.

Ночь полна страхов и тайн. Заглядывающая в окна с чёрного неба бледная луна наполняет тишину коридоров загадочными тенями и шорохами. В каждом тёмном углу притаились чудовища, готовые напасть на неосторожного человека. Напряженно вслушиваясь, Наталья Александровна медленно шла по коридору нового, ещё пустого здания. Что-то шевельнулось… слегка царапнуло дверь… Жутко… Неожиданно где-то совсем рядом раздался скрип. Он показался оглушительным, напугав до полусмерти. Но что это было?! Непонятно…

– А ну выходи! Кто тут?.. – решительно начала Наталья Александровна, вглядываясь в обманчивые тени и уже сожалея о своей неожиданной смелости. – Господи! – пробормотала она, хотя забыла, когда в последний раз посещала церковь. – Спаси и помилуй!

Никто не отозвался. Она увидела на светлой стене контур выключателя и дотянулась до него рукой. Длинный пустой коридор с мертвенно-холодными проёмами закрытых дверей кабинетов озарился полусотней ярких ламп белого ледяного света.

Обозлённая и пристыженная глупыми страхами, дежурный врач вернулась в свой кабинет и открыла окно. Снаружи повеяло ночной прохладой. Она стала понемногу успокаиваться. «Больная! – не зло сама над собой пошутила она. – Больна хронической недостаточностью сказочных событий в жизни!»

– Доброй ночи! – услышала Наталья Александровна у себя за спиной голос, который заставил похолодеть.

В воздухе витал странный, непривычный запах церковных свечей, сандалового дерева и дорогого мужского парфюма. Она это явно почувствовала. Непрошеный гость замер, прислушиваясь к бешеному стуку её сердца. Она и это почувствовала. Ощутила, как он сканирует её взглядом. Горло свело судорогой, затылок стал свинцовым. Надо было повернуться, посмотреть на этого человека. Но она уже догадывалась, кто он. Откуда? Превозмогая окаменелость мышц, она сделала неимоверное усилие и заставила себя повернуть голову влево… потом развернулась всем телом. Она смотрела на гостя. Он смотрел на неё. Не может быть! В дверях кабинета стоял мужчина, которого несколько дней назад она видела во сне. Такой же высокий, красивый, с такой же доброй улыбкой и копной волнистых волос. Боже! Это рука судьбы… Наталья Александровна почувствовала, как под взглядом незнакомца на тысячи осколков рушится её привычный мир, ноги будто приросли к полу, а пол стремительно летит вниз. Тугая волна страха и ещё чего-то большого, непостижимого скрутила в ледяной жгут волю, перехватила дыхание.

– Доброй ночи, Наталья Александровна! – повторил гость, и мягкая улыбка снова коснулась его лица. – Можно я пройду?

– Да, проходите… Мы знакомы?

Его улыбка, его взгляд дарили тепло, успокаивали. Вернулись уверенность, ощущение свободы и возможность говорить.

– Чайком угостите? – вместо ответа просто спросил гость, присаживаясь на диван.

– А вы, собственно, кто? – Наталья Александровна продолжала стоять. Опасения не ушли, но её почему-то совсем не пугала и не раздражала бесцеремонность незнакомца.

– Простите, не представился… – Мужчина поднялся с дивана, сделал несколько шагов и протянул руку. – Меня зовут Вячеслав Чернов. Я назначен заведующим родильным отделением.

Она не хотела отвечать рукопожатием, но какая-то сила заставила её протянуть свою ладонь и коснуться его руки. Эта сила жила в глазах нового заведующего. Его рука оказалась мягкой, уютной и тёплой. Вместе с тем в ней чувствовалась недюжая мужская сила. От его ладони шли уверенность и покой, вытесняя оставшиеся страхи. Возникшее напряжение исчезло совсем.

– А это не вы перепугали сестёр в приёмном отделении своим появлением? – Он не отпускал её руки, а ей и не хотелось этого.

– Снова прошу прощения. Дверь с улицы была открыта, я и прошёл. Очень хотелось посмотреть рабочее место. Завтра выходить на работу, сами понимаете… Я сегодня прямо с самолёта… В министерстве задержали…

– А я заведующая вот этим отделением, – просто сказала она и высвободила ладонь. – Сейчас чайник поставлю. Подождите, я быстро.

Схватив со стола пустой электрический чайник, Наталья Александровна в возбуждённо-радостном порыве выпорхнула в проём двери кабинета. Чернов с довольной улыбкой смотрел ей вслед. «Надо же, – думал он, – как бывает. Первая встреча – и уже с ведьмой! Только не знает она своих способностей. Никто ещё не научил… Надо с ней вести себя поосторожнее. Вдруг что-то почувствует? А может, поиграть?» Чернов ощутил, как внутри него разгорается такой знакомый азарт. Что ж, эта молодая женщина ему понравилась. Глаза какие! А как она храбро кралась по тёмным коридорам! Как по-девчоночьи напугалась! Но всё-таки она очень смелая. И умница. Чернов всегда испытывал симпатию к профессионалам своего дела.

Когда Наталья Александровна вернулась с наполненным чайником, на столе лежали фрукты и шоколадные конфеты. Именно те, что ей очень нравились. Откуда он узнал? Когда гость зашёл в кабинет, в руках у него ничего не было! Это точно! Снова смутное подозрение холодком прошлось по спине, но взгляд нового заведующего успокоил её страхи. Волнение улеглось. «Эти глаза не могут принадлежать плохому человеку», – подумала Наталья.

Они пили чай с конфетами и разговаривали до утра. Никто не потревожил их. Наталья незаметно для себя поведала о своей жизни всё без утайки. А когда спохватилась, рассвет уже окрасил горизонт в светлые тона.

– Мне уже тридцать лет… ни мужа, ни детей. А иногда так хочется, чтобы всё было… – Этими словами она закончила свой рассказ. Странно, она совсем не чувствовала себя уставшей. Гость тоже выглядел бодрым.

– В свои тридцать вы уже заведующий отделением, – тепло, по-дружески улыбнулся он. – Прекрасная карьера! И в остальном у вас всё сложится хорошо. Поверьте мне.

– Я постараюсь. – Она спрятала глаза под длинными ресницами, а он понял, что она не очень верит его словам.

– А давайте составим договор? – тоном заговорщика предложил Вячеслав.

– Какой? – Она подыграла ему. – На крови?

Наталья даже не догадывалась, как недалека от истины и как велико было его желание подписать с ней договор именно кровью. Но Чернов, не подав вида, с улыбкой произнёс:

– Пока на словах. О дружбе.

– Это как?

– Мы с вами друзья, но никто об этом не должен знать.

– Будем скрываться от всех?

– Да. Хотя бы первое время. Это так интересно! Я буду назначать вам встречи в каком-нибудь кафе. А вы будете каждый раз приходить в новой куртке, или в новой шапочке, или в новых очках и проверять, нет ли за вами «хвоста»? Потом мы инкогнито будем посещать закрытые вечеринки под вымышленными именами, и никто не узнает нас. А утром на работе как ни в чём не бывало будем говорить друг другу: «Здравствуйте, Наталья Александровна! Как поживаете?» – «Здравствуйте, Вячеслав Иванович! Хорошо».

– Мне нравится. Но получится ли? – Открытая улыбка не смогла скрыть озабоченности в её взгляде. – Работы предстоит много. Наверное, в наших отношениях придётся остановиться только на «здравствуйте» по утрам.

– Ой, не загадывайте, Наталья Александровна! – заговорщицки подмигнул Чернов. – А на квартиру вы заработаете, не волнуйтесь.

– Откуда вы знаете про квартиру? – Она с удивлением смотрела на него.

– То, что вы хотите её купить? – Чернов понял, что увлёкся, но тут же исправил свою ошибку: – Вы сами сказали, что не хотите ни от кого зависеть.

– Угадали. Хочу и куплю.

– Я в этом и не сомневаюсь.

– Светает… – Наталья посмотрела в окно.

– Что ж, спасибо за чай и приятную беседу! – Чернов поднялся. – Я очень рад нашему знакомству. Не могу вас больше нагружать своим обществом. Пойду к себе в отделение.

– Спасибо, что скрасили моё одиночество! – Наталья тоже поднялась. – И мне с вами было очень приятно. Сможем ли ещё когда-нибудь так посидеть поболтать?

– Сможем, если вы не будете против.

– Как работа… – Она пожала плечами.

– Но видеться-то будем? «Доброе утро, Наталья Александровна! Как поживаете?» – рассмеялся Чернов.

– Хорошо, Вячеслав Иванович! – подхватила с улыбкой она.

– Что ж, до встречи днём. – Он стал серьёзным и протянул руку.

Она взяла эту руку и с надеждой заглянула ему в глаза:

– До встречи днём…

Он ушёл. А она ещё долго стояла посередине кабинета, ощущая на себе взгляд его необыкновенных глаз. Они притягивали, манили и пугали скрытой в них силой и бездонной глубиной. Они подчиняли, заставляли слушаться. Именно их, эти глаза, она видела в своём сне! Но к ощущению радости и лёгкости во всём теле примешивалось тревожное чувство непонятного, необъяснимого страха, которое она испытала при появлении этого человека. Кто же он?

Тряхнув головой и сбрасывая наваждение, Наталья Александровна стала готовиться к рабочему дню.

Хозяин проинспектировал медицинский центр через два месяца после его открытия. Появившийся на входе в новое многоэтажное здание невысокий седой старичок представился охранникам профессором из столицы и попросил позвонить заведующему родильным отделением Чернову. Тот не заставил себя ждать и пригласил гостя в свой кабинет.

– Ну, как тут твои дела? – присаживаясь на удобный стул, спросил Хозяин, будто не ведал о делах своего подопечного.

– Всё нормально, – сказал Чернов, с интересом рассматривая новое обличие своего работодателя. – Работа нравится. Страшно было принимать первого младенца, а теперь чувствую, будто всегда только этим и занимался. Так удивительно держать в руках новую жизнь!

– Отнимать жизни – радости мало, – вздохнул Хозяин. – Может, мне устроиться к тебе в помощники?

– Лучше уж главным врачом, Ваша Светлость. Хоть бюджет нормальный для учреждения поможете пробить.

– Ты заговорил как чиновник! Что, столица денег не выделяет?

– Она-то выделяет. Воруют на местах. И третью часть обратно нужно отсылать. «Откатом» называется. Не то и этого область не получит. А до медицинских учреждений доходят только крохи. То же и с городским бюджетом…

– Вот сучьи дети, совсем Бога не боятся! – выругался в сердцах старичок. – Что за страна такая? Опять за своё! Попрошу Отца, чтоб дал мне особые полномочия порядок навести.

– Может, не так круто, Ваша Светлость? В 1917-м Вы уже попросили…

– Ну, может, и не так… – вздохнул Хозяин. – А то и с Французской революцией как-то некрасиво получилось… Но имей в виду, перестройку в Советском Союзе они без меня начали.

– Да я знаю.

– А что ещё интересного?

– Есть тут одна странность, Ваша Светлость…

– Какая именно?

– Уж больно много всяких ведьм собралось под крышей этого здания. Прямо шабаш какой-то: и врачи, и медсёстры, даже аптекарша. Эта, кстати, самая противная. Злющая, сил нет. Уже успели поругаться. Не все ведьмы, конечно, действующие, у некоторых только задатки ещё неразвитые. Но интересно, что почти все темноволосые женщины с именами Галина, Валентина, Наталья, Катерина – ведьмы. Наследные. Из них в силе только две. Одна работает в технической службе. Она добрая, людям помогает. Мы подружились, хожу к ней чай пить. А вот аптекарша – стерва ещё та, сосёт из людей жизненные силы без всякой меры и языку своему место никак не определит. Похоже, придётся её на место ставить. Ваша Светлость, а случаем это не Вы их тут всех собрали?

– Ты работаешь в женском коллективе, дорогой мой, – снисходительно посмотрел на Чернова профессор. – А по природе своей все темноволосые женщины колдуньи или ведьмы. Определённую энергетику несёт ещё и имя женщины. Волосы она может перекрашивать, но главенствующим всё равно остаётся её натуральный цвет. Также опасайся красавиц с длинными волосами – распущенные волосы придают их обладательнице большую магическую силу. Не зря во все времена женщины покрывали голову платками, чтобы, входя в чужой дом или храм, не нанести ему вред своей энергетикой. А по поводу того, не я ли собрал их тут, отвечаю: а ты карту-то смотрел? Как место называется, где ваш центр построили?

– Лысая Гора… – осенила Чернова догадка. – Значит, это Место Силы…

– Вот видишь. По моему желанию или без, место это притягивало и притягивает всяких неординарных личностей. Я не приказывал им тут собраться. Но раз уж собрались, не теряй времени, загружай их по полной – пусть трудятся на благо нашей цели.

– Я понял, Ваша Светлость. Но без вашей помощи у меня не получится – слишком их много.

– Помогу.

– Ещё у меня есть сомнение, а что если эти ведьмы «видят» меня?

– Ты же знаешь, что «увидеть» тебя или меня может любая женщина при условии, что там, где мы с ней будем заниматься любовью, стоит зеркало. Отражение обязательно покажет истинную сущность. Опасайся этого. А в других случаях даже самая сильная ведьма сможет увидеть тебя лишь по твоему желанию. Мы же с тобой видим их сущность всегда и везде.

– Простите… Но мне кажется, что одна из врачей всё-таки догадывается, кто я.

– Уже «засветился»? – насторожился Повелитель Тьмы.

– Не знаю. Вроде нет. Между нами ничего не было.

– Скажи мне её имя.

– Наталья… Наталья Александровна Баширова, заведующая отделением…

– Сейчас проверим… – Хозяин закрыл глаза и через несколько секунд открыл их.

Теперь он смотрел на Чернова с интересом.

– Снова свои чары применял? – спросил он.

– Нет… Я помню Ваш запрет.

– Но эта красавица думает о тебе. Я прочитал её мысли. И если ты добился такого без принуждения, то, скажу честно, хотел бы я оказаться сейчас на твоём месте.

– Я не совсем понимаю, Ваша Светлость…

– Если бы меня так же любили, как тебя… бескорыстно, не из-за страха… – Старичок с вызовом в глазах смотрел на Чернова. – Бесов сын!

– Она меня любит? – Чернову верилось в это с трудом, несмотря на то, что перед ним сидел сам Повелитель Тьмы.

– Ты не знал? – усмехнулся Хозяин. – Любит. А значит, чувствует. Будь с ней поаккуратнее. Любящая женщина всегда видит сердцем. Подумай, как ты ей в случае чего всё это объяснишь? А может, стереть из её души и памяти это ненужное чувство и не мучиться в догадках?

– Вы же знаете, что любовь из женского сердца вырвать нельзя. Её можно лишь заменить, например ненавистью. Я не хочу, чтобы она меня ненавидела.

– Не хочешь причинять ей вреда? Вижу, что и ты к ней неравнодушен, – озадаченно произнёс Повелитель Тьмы.

– Я не могу любить по природе своей, Ваша Светлость. Вы же знаете.

– Не можешь… Я тоже так думал. Но сейчас ясно вижу, что-то с тобой происходит. Задержался ты в человеческом обличье. А форма, как известно, определяет содержание.

– Вы заберёте меня отсюда?

– А ты этого хочешь?

– Нет.

– Имей в виду, если полюбишь земную женщину по-настоящему, станешь смертным.

– Я знаю это, Ваша Светлость.

– Хотя, возможно, это не самый худший вариант для тебя – ты же хотел сменить род деятельности. Ладно, давай посмотрим, что из всего этого получится.

– Так я остаюсь?

– Остаёшься и работаешь за троих! Детская смертность в вашем центре должна быть на самом низком уровне! Для брошенных детишек находи добрые сердца и заботливые руки. Пусть они обретут новых мам. Больных у тебя не будет! Из твоих рук на свет должны выходить только здоровые дети!

– Я всё сделаю, Ваша Светлость! Но почему Вы не распекаете меня, почему дозволяете остаться здесь?

– Сила Отца сотворила не только Небо и Землю, горы, моря и долины, Тьму и Свет. Отец создал Мужчину и Женщину! Мужчину для Женщины, а Женщину для Мужчины! Такова природа разумности вещей и их соразмерности друг другу. И не нам с тобой менять эту природу. Мой опыт подсказывает, что самое верное средство от поразившей тебя болезни – усталости и апатии – любовь чувствующей женщины. Достойной женщины. А такая женщина, как твоя Наталья Александровна, даст любому мужчине невероятное наслаждение от общения с ней. А если у вас с ней ещё и много общего, например книги и музыка?.. Её запах, её смех, её улыбка, голос, с чем это можно сравнить вообще? А, Чернов?

– Ни с чем, Ваша Светлость! Но она сторонится меня. А как подойти к ней без своей силы, я не знаю.

– А нельзя ли просто взять телефон и набрать сообщение: «Привет, Наташа! Погода какая-то не очень… настроение тоже… позвони мне, как сможешь». Она обязательно позвонит, и ты пригласишь её в ресторан. Потом вы будете гулять по парку. Ты обнимешь её… просто, как близкого человека… Сила ему нужна! Зачем же так не ценить себя, Чернов?

– Она позвонит и пойдёт со мной в ресторан? Вы уверены?

– Да, теряешь квалификацию, Чернов! – хмуро протянул Хозяин. – Я и так много открыл тебе. Когда уйду – звони!

– Позвоню! Спасибо, Ваша Светлость!

– Вижу, быть тебе смертным, Вячеслав, – к гадалке не ходи!

– Пусть. А Вы любили когда-нибудь, Ваша Светлость?

– Любил, – вздохнул Повелитель Тьмы. – Удивлён? Наверное, думаешь, что я всегда находился при этой должности.

– Нет. Я знаю, кем Вы были раньше. Расскажите мне про Любовь.

– Что ж… – Хозяин пристально смотрел на своего помощника. – Всё просто и сложно. Когда-то давно я действительно полюбил земную женщину… Она была лучшей из смертных. Её звали Молодая Луна. Я же называл её ласково – Лу… Архангелы тогда обладали правом иметь земных жён.

– Вы полюбили её с первого взгляда?

– Да. – Глаза Хозяина потеплели. – Как только увидел. Любовь, Вячеслав, это то, ради чего не жалко отдать всё, даже саму жизнь! Пусть вечную…

– И где она сейчас, эта Лу?

– Она умерла. – Хозяин опустил глаза. – Давно…

Повелитель Тьмы посмотрел на Чернова долгим взглядом.

– Во времена начала последней человеческой цивилизации на Земле ещё не существовало Ада. Ад создавал я. Он стал моим наказаньем и искуплением. Я не смог защитить свою Любовь, свою Лу!..

– Ничего не понимаю! – выдохнул Чернов. – Как она могла умереть? Вы же всесильны!

– Не сильнее Отца нашего. Но тогда я пошёл наперекор Его воле и уничтожил виновных в смерти моей Лу вместе с городом, где те проживали. Пострадали невинные люди. Хотя они ничего не сделали, чтобы спасти её.

– И Он…

– Да. Он сослал меня в Ад навсегда. Но теперь у меня большие полномочия. Даже больше, чем у архангелов. – Перед собой Чернов видел сидящего на стуле старичка профессора, но от его голоса и каждого произнесённого им слова по коже пробегал мороз.

– Возможно, я так захотел и заставил её полюбить меня. Но она любила по-настоящему, – тихо продолжал рассказывать профессор. – Настало время, когда Отец запретил нам любить смертных. Запретил вмешиваться в их жизнь. А я ослушался и продолжал тайно встречаться с Лу. У нас было это божественное слияние. Самое высокое. Без всяких извращений, придуманных людьми гораздо позже. Мы жили по любви. Но жрецы по наущению одного из ангелов решили наказать Лу в назидание остальным людям. Они казнили её. Сожгли на костре.

– Жестоко. Но теперь я понимаю, почему Вы сожгли тот город. Скажите, а сколько Вы знали её?

– Сорок земных лет. Мы были счастливы сорок земных лет. – Хозяин улыбался, а его глаза светились отблесками далёкого счастливого времени. Потом взгляд потух и улыбка сошла с его лица. – Я вот пережил даже своих детей.

– У вас были наследники, Ваша Светлость? – Чернов снова не смог скрыть удивления.

– Двое – мальчик и девочка. Земные дети других ангелов ополчились на моих детей. Была великая война. Чтобы прекратить её, Отец наслал на Землю Потоп. Выжили немногие. Мои сын и дочь погибли. А я в то время был заточён в подземельях Ада. Я остался один, и никто меня не поддержал. Воистину плохо, когда ты один. Трудно одному: один не воин. Но я знал, что только тот, кто господствует над собой, способен господствовать над другими! И я выдержал все испытания. И создал вас! А теперь мы сильнее, чем вся Божья рать!

– Ваша Светлость, – нарушил Чернов повисшее молчание, – Вы отомстили за гибель детей?

– Отомстил. Я не успокоился, пока не убил последнего из отпрысков ангелов. Потому и нахожусь до сих пор в конфликте со всей Божьей свитой. Но у меня своя ничуть не хуже! – Повелитель Тьмы потрепал Чернова по плечу и тепло посмотрел своими большими глазами, а Чернов увидел, что они небесно-синего цвета. «У ангелов такие глаза», – подумал он.

– На всё воля Отца! – произнёс Чернов поклонившись. – Ваша Светлость, если Лу и её дети погибли, значит их души Вы могли забрать себе. Значит, они у Вас?

– Нет. Отец в назидание мне поместил их в Рай. Нам разрешено видеться только один раз в году. Они помнят меня и любят, а я знаю, что им хорошо там.

– И поэтому Вы верно служите Отцу?

– Не только поэтому.

– Ваше войско не имеет числа. А Вы не пытались снова бунтовать?

– Какой ты горячий! – усмехнулся Хозяин. – Я никогда не спрашивал и не спрашиваю, почему для всех этих испытаний Отец выбрал меня. Я исполняю Его волю, как ты исполняешь мою. Ладно, мне уже пора! Скоро ты всё узнаешь сам.

– О чём, Ваша Светлость?

– О Любви, – улыбнулся старик и легко потрепал Чернова по руке.

Когда Чернов провожал старичка профессора до выхода, тот мягко взял его под руку и, оглядев снизу вверх, сказал:

– Знаешь, когда Отец занят, а чувство одиночества и жажда понимания отправляют меня в путешествия, в тебе я нахожу умного собеседника, с которым могу рассуждать об истинных ценностях. Береги себя, Чернов.

– И Вы берегите себя, Ваша Светлость! Я очень люблю Вас! – Чернов говорил искренне.

Сумрак ночи накинул на город и медицинский центр волшебную пелену, сделав невозможное реальным. Темноволосая женщина в белом халате шла тихой поступью по полутёмному коридору, ведущему в детскую реанимацию. Меньше всего она хотела бы сейчас встретить кого-нибудь из персонала. Парой простых заклинаний она предусмотрительно вывела из строя камеры видеонаблюдения на целом этаже. Убедившись, что в реанимационном зале никого нет, кроме лежащих в кювезиках деток, женщина в белом халате подошла к ближайшему малышу и вытянула над ним руки. Закрыв глаза, она стала произносить какие-то непонятные слова. За этим занятием и застал её Чернов.

– Вам теперь понадобились детские жизни, Валентина Николаевна? – негромко поинтересовался он, будто говорил о чём-то обыденном, привычном.

Женщина отскочила от ребёнка как ошпаренная.

– Что вам тут надо? – прошипела она, сжигая Чернова глазами.

– Это вам тут чего надо?.. – с угрозой в голосе спросил он. Её чары для него были не страшны.

– Просто зашла… проведать… – Она была удивлена тем, что человек продолжал стоять и разговаривать с ней. Или это не человек?.. Она не успела закончить мысль.

– Вон отсюда! – Он произнёс это так, что она ощутила его настоящую Силу.

– Я сейчас… быстро… – засуетилась ведьма, проскальзывая мимо Чернова в открытую дверь. – Простите!..

– Стоять! – приказал он ей. Женщина застыла в коридоре как вкопанная. – Я пойду с вами. Сдаётся мне, что у себя на складе вы занимаетесь не совсем хорошими делами. Покажете мне помещение склада.

– Конечно, – не стала спорить ведьма. – Но вы ошибаетесь.

– Посмотрим.

В полном молчании они спустились в лифте на первый этаж и дошли до аптечного склада. Женщина достала из кармана ключи и отперла дверь. Чернов шагнул в темноту первым и включил свет. Почему-то под потолком загорелись только две лампочки, и большая часть зала осталась неосвещённой. Но он хорошо видел и в темноте. Чернов двинулся вдоль высоких стеллажей с ящиками и коробками. Что он искал? Он пока не знал, но интуитивно чувствовал, что именно здесь находится источник силы этой злой ведьмы.

Стараясь не смотреть в её сторону, краем глаза Чернов следил за возможной угрозой с её стороны. Но всё-таки он недооценил опасность, исходящую от этой женщины.

Не дожидаясь пока Чернов закончит осмотр склада, ведьма одним движением руки распустила собранные в хвост волосы, потом достала с полки какой-то предмет, взяла его в левую руку, а правую вытянула в сторону незваного посетителя, описала указательным пальцем круг и ткнула через его центр прямо в Чернова. Он почувствовал сильный удар. Сердце пронзило раскалённой иглой. В глазах потемнело. Он застонал и пошатнулся, схватившись за решётку стеллажа. Когда грудь немного отпустило, расслышал довольный смех. Ведьма экспериментировала, разминаясь в силовой магии.

Отдышавшись, Чернов выпрямился, с ненавистью глядя на хозяйку склада. Увидев, что он оправился, ведьма собралась отработать другой приём.

Не дожидаясь, пока его добьют, Чернов топнул ногой, отталкиваясь от пола, и со всей мочи метнул своё тело навстречу изготовившейся к атаке нечисти. Испустив истошный прошибающий вопль, ведьма встретила нападение, выставив на вытянутых вперёд руках кристалл кварца. «Вот он, Магический камень!..» – мелькнуло в голове Чернова, прежде чем он почувствовал, как неведомая сила толкнула его назад, кинула к стене, прошла через голову к самому сердцу и сжала его немыслимыми тисками, принуждая остановиться.

– Нет! – упрямо и зло шептал он. – Не так просто! Не так быстро!..

Но сердце, сделав несколько затихающих ударов, больше не билось.

Со стороны всё выглядело безобидно: женщина в белом халате оттолкнула руками летящего на неё человека, тот упал и не поднялся. Но ведьма почувствовала, как остановилось время. Магический камень, сделавший своё дело, теперь лежал у её ног, превратившись в обыкновенный минерал и став бесполезным. Сила, которую она накопила в нём, вылетела при ударе о грудь Чернова, пробив его ауру и жизненное поле. «Я убила его! – подумала она, но ожидаемой радости не почувствовала. – Теперь я наполовину ослабла». Ей почему-то стало не по себе. Ведьма ощутила растущее напряжение в воздухе. Вместе с напряжением стал расти и страх расплаты за содеянное. Вдруг в полной тишине в сумраке большого зала стали материализоваться прямо из воздуха и проявляться расплывчатые тени, приобретающие мохнатую форму, превращающиеся в хвостатых и рогатых чудищ. На их мускулистых шеях и руках болтались цепи и богомерзкие знаки с сатанинской символикой. Искусно выкованные из адского металла, они светились во мраке под воздействием сокрытой магической силы. Посланцы Сатаны были неподвластны чарам ведьмы и не обращали на неё внимания. А она только фиксировала происходящее и не могла даже пошевелиться. Страх, которого она ещё не знала никогда, сковал железными оковами руки и ноги. Бесы подняли тело мёртвого товарища и спешно потащили сквозь стену.

– Это невозможно! – твердила она как безумная. – Так не бывает… я знаю. Не надо меня пугать. Такого не может быть…

– Прочь отсюда! – услышала ведьма глухой раскатистый голос, которому не могла не подчиниться, который сгибал даже самую железную волю.

На складе погас свет и повисла настороженная, угрожающая тишина. Женщина нервно оглянулась по сторонам, втянула голову в плечи и, стараясь ступать неслышно, быстро пошла к выходу. В голове не было ни одной мысли, только жуткая ледяная пустота. Такая же холодная пустота легла на сердце, придавив его могильным камнем. Исподволь, ниоткуда пришло понимание: не будет ни прощения, ни спасения. Всё! Отзвенели колокола! Расплата близка… Она не знала, что ей теперь делать, что думать, куда податься. Она чувствовала, как вслед ей смотрит кто-то очень сильный, мрачный, угрюмый, хранящий тайну.

Выскользнув из помещения склада, она тенью метнулась к кабинету, включила спасительный свет и опустилась за рабочий стол. С монитора компьютера на неё смотрели глаза Хозяина, вдавливая грудь и плечи в кресло ощущением опасности и скорой неотвратимой гибели. С трудом она повернула голову направо и посмотрела в зеркало. Из его прозрачной бездны на неё смотрело лицо Дьявола.

– Я провинилась, Хозяин! – дрожащим голосом произнесла она. – Я случайно убила твоего слугу.

– И будешь наказана! – Лицо в зеркале оставалось неподвижным.

– Я приму любое твоё наказание. Но прошу, оставь меня здесь! Я больше не буду вредить людям.

– Ты и не сможешь. Твой Ад начнётся на Земле и будет в точности таким, какой была твоя жизнь. Ты получишь исполнение своей мечты. И будешь получать каждый день…

После слов Хозяина дверь кабинета отворилась и на пороге возникли трое хорошо одетых симпатичных парней. Не говоря ни слова, они подошли к сидящей за столом ещё не старой женщине, заставили встать и скинуть одежду. Стыдясь, она посмотрела на себя в зеркало и с ужасом увидела в отражении голую старуху в окружении рогатых и хвостатых гостей. Бесы грубо кинули хозяйку кабинета на стол, и её лицо исказилось в немом крике: она почувствовала, как в неё вошли одновременно три огненных жезла, разрывая и сжигая внутренности…

Медленно, очень медленно он поднимался по отвесной стене. Стена непреодолимо высока. Но ему нужно туда – наверх. Там светло. А внизу непроглядная темь. Он понимает, что самая высокая вершина скалы – это его жизнь. И он должен достичь её. Нет сил. Сейчас ослабевшие пальцы отпустят каменный выступ, и всё… Но, кажется, ещё кто-то рядом. Этот кто-то хватает за ворот куртки, не даёт упасть и тянет вверх…

Тело растворилось в чём-то комфортном, потеряв ощущение тяжести, остались одна невесомость и чувство бескрайней, бесконечной Любви. Непонятно, откуда идёт это мощное захватывающее чувство, когда ты просто знаешь, что тебя любят…

Свет, как вспышка, мелькнул в закрытых глазах, и он понял, что жив, и всей грудью вдохнул удивительно неплотный живой воздух…

Чернов отрыл глаза и увидел, что совсем не имеет физического тела. Была лишь полупрозрачная невесомая оболочка, напоминающая по форме тело человека, и всё. Он парил в воздухе над зелёной травой, над цветами, густо покрывающими яркую поляну. На траве у его ног сидел Хозяин в своём обычном обличье.

– Я умер? – спросил Чернов.

– Это как пожелаешь. – Хозяин был намерен шутить в своей манере.

– Верните мне последнее тело. Пожалуйста.

– Зачем? Оставайся здесь. Ты заслужил Рай, – сказал Хозяин. – Посмотри на этот чудесный мир первозданной природы – в нём много Света, много Жизни. Смотри: вот журчит ручей, в нём чистая вода, а вот рыба, вон по берегам растут ягоды, фрукты. Посмотри, какое чистое небо над головой! Это всё твоё! Ты можешь летать, как птица. Лети к тёплому ласковому морю. Это море Любви! Там ты встретишь друзей.

– Ваша Светлость, отпустите меня на Землю.

– К ней?

– К ней.

– Что ж, воля твоя. Только помни, там ты станешь простым смертным!

– Я никогда не забуду Вашей доброты.

– Пусть будет так!..

Чернов и Наталья Александровна сидели за столиком в уютном зале недавно открытого в городе итальянского ресторана. На нём хорошо смотрелся костюм, пошитый на днях в одной из мастерских «Дольче и Габбана» в самом Риме, на ней – последней моды тёмное платье. Её светлые волосы свободно спадали по плечам до самой талии. Они волновали Чернова и мешали сосредоточиться на мысли о постоянном контроле над собой. Их ужин уже подходил к концу. За вечер они переговорили о многом и теперь заговорили об искусстве.

– Вы сказали, что вам нравится Гёте. – Чернов был учтив, как воспитанный кавалер из высшего общества. – Мне тоже. А какое именно произведение вам больше всего нравится?

Наталья, подумав, чуть склонила голову набок и мягко улыбнулась одними уголками красивых губ:

– «Фауст».

– Почему именно «Фауст»? – Чернов был настойчив.

– Мне понравились все – и Бог, отдавший Фауста на расправу, и хитрый и изворотливый Мефистофель. Уже в шестнадцать лет я знала «Фауста» в переводе Пастернака почти наизусть.

– И что же вы вынесли для себя из прочитанного, Наталья Александровна?

– Я поняла, нельзя обращаться за помощью к бесу, даже если он находится как бы у тебя в услужении. – Она сказала это очень серьёзно глядя Чернову в глаза.

«Неужели всё-таки видит? – кольнула опасная мысль, но он тут же отогнал её. – Хозяин не ошибается – она сердцем чувствует».

– Вам, конечно, симпатичен сам Фауст? – почти утвердительно произнёс он.

– Совсем нет.

– А кто?

– Мефистофель.

– Интересно. И почему же?

– А вы сами посмотрите – в «Братьях Карамазовых», «Мастере и Маргарите», «Фаусте» Сатана – искуситель, но он же – несущий знания, носитель субъективности. Помните Змея-искусителя из Библии? Он призывал Еву откусить плод именно с древа познания! И именно после этого Адам взглянул на себя со стороны и стал человеком. Всё стало сложнее: появился выбор, появилось чёрное – белое, знание – незнание, голые – одетые, Добро – Зло. Сатана – один из полюсов, который заставляет человека искать, бороться, познавать. Без понятия Добра и Зла у большей части людей не было бы стимулов что-либо познавать. Электрический ток ведь бежит только тогда, когда есть «плюс» и «минус». Цель жизни человека – в конечном итоге прийти к тому, что всё в мире есть суть единого.

– Почему же Сатана выбрал именно Фауста? Как по-вашему?

– А кого ещё? В душе монаха нет сомнений, а если есть, то они подавляются верой. Фауст же – учёный, пытливый, сомневающийся ум которого находится в постоянном поиске истины. Его легче смутить, легче увлечь новым опытом, чувственным в том числе. Кроме того, Фауст – страдалец! Его знания не имеют приложения, фактически у него нет ни счастья, ни душевного покоя, и он не видит цели своей жизни, её у него тоже нет. Знания становятся самоцелью, и мозг начинает пожирать сам себя. И человек пускается во все тяжкие…

– Аргумент принимается, – улыбнулся Чернов. – А почему Сатана не выбрал крестьянина?

– Я думаю, что человек труда тоже бы не подошёл Мефистофелю, он сам об этом прямо говорит в четверостишье про рецепт счастья. А вот несчастный, заблудившийся в своих умозаключениях циничный алхимик – идеальный вариант для искушения!

– Почему же Сатана так долго возится с Фаустом?

– Всё очень просто! Человек ненасытен! Покорив ручей, он хочет покорить реку, покорив реку, он уже хочет покорить море! Мудрая «Сказка о рыбаке и рыбке» о том же, помните? Сатана тоже ищет этого предела в человеке, ведь подписанный кровью контракт – обоюдный. Как и Фауст, Мефистофель не может от него отказаться.

– Так почему же тогда грешный Фауст оказывается всё же спасённым в конце? – Чернова захватили умозаключения сидящей напротив молодой женщины. Она повторяла то, о чём он думал всегда сам.

– Потому что всё есть суть единого. Человек в конечном итоге возвращается к Богу. Как мог Бог наказать своё дитя, которое он сам же и отдаёт Мефистофелю на испытание? Мне думается, что это как если бы вы запретили своему ребёнку есть конфеты, а потом взяли бы и целый пакет этих конфет положили ему перед носом, а сами ушли. Ещё я думаю, что, по сути, Фауст не изменил Богу, ведь он же смог остановиться. Согласитесь, что, заключив подобный контракт, скажем, Адольф Гитлер сделал бы гораздо больше.

– Бесспорно. По-вашему, Сатана не злой и не опасный?

– Почему не опасный? Сатана умный и хитрый. Фауст ничем не мог заниматься увлечённо, и Сатана взялся доказать, что он сможет найти то, к чему тот не останется равнодушным. В обмен на душу, конечно. Опасный.

– Но вы же сами сказали, что в конечном итоге Добро и Зло – суть единого. Плюс – минус…

– Наверное, правильно говорить о Добре и Зле, как о плюсе и минусе. Мне сейчас пришло на ум, что это сродни тому, как, с одной стороны, вирусы и бактерии атакуют организм, пытаясь подорвать здоровье, а с другой стороны, эти атаки побуждают иммунитет к борьбе, то есть совершенствуют этот организм. Но если продолжить логическую цепочку, то выходит, что общество без зла это утопия. Так?

– Наверное. – Пожал плечами Чернов, ему очень хотелось продолжать дискуссию. – По поводу того, что Сатане интересен Фауст, потому что он сомневающийся… Я не понял, в чём сомневается Фауст? Если в наличии Бога, то нет у него на этот счёт сомнений. Да и Сатане, наверное, было бы интереснее смутить верующего, чем сомневающегося. По поводу того, что человек приходит к Богу. Всё так, но Фауст не сделал ничего хорошего, а плохого достаточно, так почему же он не должен понести наказание за свои деяния? Или всё в этом мире может оставаться безнаказанным? А как сам Гёте относится к Фаусту? Почему все мудрые мысли он вкладывает в уста Сатане. Думаете – случайно?

– Вижу, вам тоже нравится Сатана?

– Да. Это мой любимый герой. А вы верите, Наташа, что Он существует на самом деле?

– Знаете, в моей жизни был момент, когда я рыдала и обращалась в молитвах к небу, была согласна на любые условия и сделки на жизнь, на душу, лишь бы человек, которого я любила, остался жив! Но нет никакого Сатаны, и никому не нужны наши души, всё зло на Земле идёт от людей!

– Ваш молодой человек погиб, и вы разуверились. Это понятно. А может, просто Отец предназначил вам совсем другую судьбу? Вы над этим не задумывались? – Чернов очень внимательно смотрел в глаза женщины.

– Отец? Какой отец? – не сразу поняла его мысль Наталья.

– Создатель.

– Вы верите в Бога, Вячеслав? – Теперь она очень внимательно смотрела на него.

– А вы не верите?

– Я не знаю…

– В церковь ходите редко. Но крестик не снимаете. После посещения храма в вашей душе поднимается протест, потому что разум спорит с ней о Боге. И вы убеждаете себя, что молиться можно и дома. Но потом корите себя за то, что вспоминаете слова молитвы очень редко, лишь в крайних случаях. Но вы не знаете, что даже ваше молчание может быть частью молитвы. Просто никогда не забывайте о Боге. Не смотрите на меня так…

– Откуда вы всё про меня знаете? Кто вы?

– Тот, кому вы небезразличны, Наталья Александровна.

– Перестаньте, прошу вас!

– Я вас пугаю?

– Да, пугаете… Иногда.

– Нежные и ранимые, мечтающие любить и быть любимыми, земные женщины! – тихо воскликнул Чернов. – Почему вы так боитесь этого чувства?

– Как вы сказали? – решила уточнить она смысл его последней фразы.

– Я сказал, что вы, женщины, многолики. Причём каждая уникальна и неповторима. Но не каждому мужчине дано распахнуть крылья вашей души, чтобы вместе воспарить над серой повседневностью к белым облакам. Вместо этого мужчины заставляют вас становиться сильными. Вы, Наталья Александровна, сильная женщина. И вы говорите, что боитесь меня? Почему?

– Боюсь. Что в этом удивительного? Я всё-таки женщина.

– Вы боитесь, потому что я чувствую вас так же, как вы чувствуете меня! Потому что знаю, что вам нужно для счастья!

– Ну, насчёт чувственности – это слишком!.. А счастье… – устало усмехнулась Наталья. – Слова у вас красивые. А какое оно? Так на словах счастье может пообещать каждый.

– Громкие слова… Вы правы. Как много в мире пустых слов! А что нужно человеку для счастья? – Чернов держал глазами её взгляд. – Сейчас я скажу от имени всех мужчин. Поверьте, мужчины чувствуют и воспринимают мир как дети. Сказать, выразить свои чувства могут не все. Для этого нужна определённая смелость, жизненный опыт. Возможно, склонность к творчеству. Но чувствуют…

Вот видишь человека. Девушку. Женщину. Вроде ничего особенного. Вроде такая как все. А посмотришь в глаза – и понимаешь, нет никого лучше на свете. Не встречал ещё такой красавицы. Глаза – это душа женщины.

И рождается музыка, рождаются настоящие слова. Появляются стихи. Они посвящены ей. Но они посвящены всем женщинам на Земле! И они так же прекрасны и трогательны, как все женщины. Кажется странным: столько лет ни одной рифмы – и вдруг… Но выразить чувства осмеливается не каждый. Ты мучаешься оттого, что должен скрывать своё восприятие мира в поступках, вызывающих смешки и оговоры окружающих, в мыслях, чтобы кто-нибудь не догадался даже по взгляду, как ты рад видеть её снова. Иногда от понимания того, что думаешь – поздно… – Чернов прикрыл глаза и продекламировал по памяти:

Он посмотрел на Наталью. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Ты молчишь. Только смотришь, – продолжил он, не отводя от женщины взгляда. – Она не замечает тебя. Или делает вид, что не замечает. Жаль. А так хочется сказать ей: «Посмотри на мир! В нём только светлые краски. Радуйся снежинке, дождинке, лучику солнца. Помни, что даже если небо закрыто облаками, там – над ними, всегда светит яркое солнце. Посмотри на небо и прими красоту облаков. Пусть каждый твой день начинается с предчувствия Любви, с ощущения встречи с ней. Ты чиста перед людьми, перед Богом. Впусти в свой мир ощущение этой свободы, скинь тяжкие оковы прошлого, наносного, ненужного. Глаза – душа женщины. И если в них светится пламя жизни – они притягивают и волнуют…»

Но как сказать ей об этом? Настоящие женщины в наше время не избалованы вниманием мужчин, настоящим отношением к себе. А ведь так просто: ключ ко всему – понимание… Можно иметь всё – мужа, детей, достаток, но оставаться фантастически одинокой.

Я ответил на ваш вопрос? Желаю нам всем чего так не хватает человечеству – понимания! Это уже тост! – Чернов поднял бокал. – За понимание!

Наталья сидела словно замороженная.

– Кто вы? – со страхом в глазах спросила она. – Почему я принимаю каждое ваше слово, подчиняюсь вам? Вы не отсюда. Вы бес или ангел?

– А как вы думаете?

– Я не знаю…

– А хотите узнать?

– Не пугайте меня.

– Сейчас мы встанем и поедем ко мне.

– Зачем? Скажите мне правду здесь.

– Правда – это то, во что верят люди. Иногда слова для неё даже не нужны. Мудрецы же говорят, что правда – лишь одно из отражений истины. Одно из отражений… Вы хотите узнать истину?

– Я? Не уверена…

– Хотите или нет?

– Хочу…

Она стояла у окна, боясь пошевелиться. Тело, наливавшееся чем-то горячим и волнующе-трепетным, содрогалось от каждого гулкого удара сердца, и казалось, что следующий удар будет последним.

Она уже не смотрела на ночное звёздное небо – её глаза были закрыты. Она ощущала его присутствие и понимала – он стоит за спиной. Она ждала и боялась его слов, его прикосновений. Как ждала и боялась его появления долгие годы.

Бережно и мягко он взял её за плечи. Она вздрогнула. Если бы он сейчас ушёл, жизнь потеряла бы всякий смысл. Она чувствовала его так, как никогда не чувствовала ни одного мужчину… Тело уже не подчинялось ей. Оно всецело принадлежало ему. Ни один мужчина ещё никогда не был так близко и таким близким. Кожей она улавливала его дыхание.

– Ты всё ещё боишься меня? – тихо спросил он.

– Я боюсь открыть глаза, боюсь, что всё это окажется неправдой.

– Не надо. Не открывай… Расслабься. – Он обнял её за талию.

Его голос, его руки излучали неземную любовь, нежность и тепло. Она глубоко вздохнула и расслабилась. Тело стало лёгким и сильным, и она открыла глаза.

– Это же…

Он прервал её на полуслове, прикрыв губы ладонью.

– Молчи… И смотри.

Они парили высоко над землёй. Далеко внизу мерцали огни большого города. А над ними ярко светились звёзды.

Он вошёл в неё, затмив собой всё, что было до него, став её жизнью, светом, воздухом, смыслом…

2013