Таблетки Дока творили чудеса. Поспав немного, Игорь ощутил прилив сил. Он встал с матраца и подошел к окну. Дождь закончился.

В крепости царило умиротворение. Девушки под руководством Эльф развесили новогодние гирлянды во дворе, расставили уличные светильники. Мягкое волшебное тепло разлилось вокруг. Мужчины во главе с Валентинычем обмывали Гришкино тело на импровизированном одре, устроенном из старой двери и фруктовых ящиков. Закончив, они наверняка поместят Гришку в холодильник, чтоб потом передать родственникам. Ведь завтра-послезавтра стену снесут! Люди никуда не спешили и ни о чем не беспокоились, даже грусть от потери светлого безобидного человека, кажется, ласкала их сердца. В умытом дворике слышался только размеренный плеск обмакиваемых в ведра мочалок, поскрипывание дощечек в ящиках. Вселенский покой. Идеально. Игорь знал, где уже встречал такое. Чистый сюр.

Он вернулся, улегся у старого доброго обогревателя, отхлебнул из термоса воды и закрыл глаза.

Снилась главная улица поселка. Тепло по-летнему. На куске рубероида сидел Гришка, читал какую-то газету и улыбался, периодически удовлетворенно зажмуриваясь. Игорь понял, что газета про него.

– Ты чудо как хорош, Авоська! – промурлыкал Гришка, не отрываясь от своего занятия. – Тут написано, ни одного не выронил!

– Кого, Гриша? – спросил Кремов, ощущая, как к горлу подкатывает ком, а по спине разбегаются мурашки.

– Надо же, ни одного! – будто не расслышав вопроса, пробормотал восхищенно Гришка. – Майке теперь все карты в руки! Ой, чую, он справится!

Игорю стало тоскливо. Он заметил рядом с Гришкой кусок рубероида и уставился на него как зачарованный. Наконец, пересилив себя, Кремов встретился взглядом с Гришкой. Тот больше не улыбался. Он печально смотрел на друга некоторое время, затем виновато пожал плечами и трогательно поджал губы. «Авоська» означало вовсе не коротышку, а сетчатую сумку.