Марина неподвижно лежала на диванчике, словно мертвая. Никакая рекуперация ей не помогла, Игорь уже не мог разбудить хозяйку НИИ, как ни старался. Похоже, это конец.

Он потер виски ладонями и откинулся в кресле.

Три дня Нерв заново учился жить в реальном мире. Поначалу «Эверест» питал человека глюкозой внутривенно, благо катетеры, доставшиеся в наследство от Ложа, еще годились. Марина ходила тенью и почти не разговаривала. Теперь ее нет.

По сравнению с кошмаром настоящего давешняя гибель от пули Молчуна казалась счастьем. Как же тяжело! Как невыносимо больно возвращаться в мертвый город к Марине, которую он готов любить во всяком обличье, но которая оставила его одного. Теперь навсегда.

Игорь не мог приказать сердцу остановиться. Оно упрямо билось в груди, а значит, партия Кремова не доиграна и, в сущности, у него нет выбора – сражаться или угаснуть: даже сквозь пепельную горечь, будто сами собой, простреливали нервные импульсы, мозг выполнял профессиональные алгоритмы в фоновом режиме. Все существо Нерва, предательски забегая вперед, просчитывало параметры предстоящего броска. Автомат. Обреченный никогда не сдаваться автомат.

Нужно убираться отсюда обратно в тошнотворный Мегаполис. Там дом и люди. Там то, для чего бьется сердце. Нечто похожее Игорь уже испытывал у Стены и теперь понимал, что оно означает.

Пора выходить. Никакие твари не страшили, он равнодушно отнесся бы к самому сатане, выберись тот из ада прямо сейчас.

Кремов поднялся и решительно зашагал в хранилище.

«Эверест» встретил нейтральной гримасой Семенова.

– Мне кое-что нужно, – сказал Игорь, – дело не терпит промедленья.

– Вы собираетесь покинуть НИИ?

– Точно.

– Марина рассчитала, что благоприятное время для вашего отбытия наступит не ранее чем через два месяца, товарищ Кремов! – возразил «Эверест».

– Это не имеет значения. Два месяца здесь я не выдержу, – ответил Игорь. – Так что? Поможешь?

– Конечно. Введите команду!

Игорь продиктовал распоряжение, и «Эверест» принялся за работу. Она заняла у него поразительно малое время – минуты три, после чего стрела-манипулятор протянула человеку серебристую сумку.

– Здесь все? – удивился Нерв.

– Так точно! В лучшем виде, – отрапортовал «Эверест». – Я буду ждать от вас вестей, Игорь Максимович!

Игорь улыбнулся. Это так трогательно – ждать вестей от человека, который уходит навсегда. Впрочем, «Эверест» в отличие от Марины, выполнившей божественное условие Гегеля и перешагнувшей порог разумности, вряд ли ведал сантименты. ЭВМ заботилась лишь о выполнении глобальной программы ДОТа.

Сборы заняли час. Нерв стремился во что бы то ни стало уйти до темноты: ночь рядом с Мариной грозила превратиться в жуткое испытание. Экипировавшись, он опустился подле тела жены на колени и прикоснулся пальцами к ее руке. Противный холод синтетической кожи со всей беспощадностью в очередной раз засвидетельствовал грустный финал. «Прощай, Маруся. Теперь ничто не отнимет нас друг у друга», – прошептал Игорь. После этого он встал и в сопровождении Милко направился к выходу.