Деметра — богиня плодородия и земледелия в греческой мифологии. Ее имя буквально означает «земля-мать» (ср. с русским «Мать Сыра Земля»). Другие ее имена — Хлоя («зелень», «посев»), Карпофора («дарительница плодов»), Фесмофора («законодательница», «устроительница»), Сито («хлеб», «мука»). Это одно из самых почитаемых божеств греческого пантеона. Ее изображали зрелой женщиной прекрасного вида, с волосами цвета спелых злаков.

 

ДОЧЬ РЕИ И КРОНОСА, БЫВШАЯ СУПРУГА ЗЕВСА

Деметра — дочь титана Кроноса и титаниды Реи. По материнской линии она — внучка земли-Геи. Это все богини-матери, страдающие от своих мужей. Гея была утомлена любовным пылом Урана (Неба) и необходимостью постоянно рожать, поэтому попросила своего сына Крона расправиться с отцом, и тот его оскопил; так у греков Земля была отделена от Неба. Рея пребывала в отчаянии от того, что ее муж Крон пожирает всех ее детей, дабы ни один не претендовал на его власть. И она спасла младшего своего сына Зевса, который в результате сверг отца. Сама Деметра была покинута своим мужем Зевсом и с тех пор растила детей одна. Конечно, представление о браке Деметры с Зевсом и его расторжении может быть всего лишь следствием изменений в религиозно-культовой жизни Древней Греции, однако для нас в трактовке мифа покинутость Деметры мужем оказывается чрезвычайно важной. Она слишком актуальна для современной жизни и бывает очень показательна.

 

ПОДАТЕЛЬНИЦА БОГАТСТВА

Деметра научила людей пахать и сеять, сочетавшись священным браком на трижды вспаханном поле острова Крит с критским богом земледелия Иасионом (у Гесиода он всего лишь герой, смертный). Плодом этого союза стал Плутос — бог богатства и изобилия.

Тех, что, с мужчинами смертными ложе свое разделивши, —

 Сами бессмертные, — на свет родили детей богоравных.

Плутос — богатство рожден был Деметрой, великой богиней.

С Иасионом-героем в любви сопряглась она страстной

В критской богатой округе на три раза вспаханной нови.

Бродит он, благостный бог, по земле и широкому морю

Всюду. И кто его встретит, кому попадется он в руки,

Тот богатеет и много добра наживать начинает.

(Гесиод. Теогония. 960-967. Перевод В. Вересаева)

Деметра — сестра и супруга (или возлюбленная) Зевса, от которого она родила Персефону.

После того он на ложе взошел к многокормной Деметре,

И Персефоной его белолокотной та подарила:

Деву похитил Аид у нее с дозволения Зевса.

(Гесиод. Теогония. 904-907. Перевод В. Вересаева)

 

МИФ О ПОХИЩЕНИИ КОРЫ

[7]

...Когда Кора выросла и стала девушкой, ее заприметил бог Подземного царства, владыка умерших — Аид (или Гадес). Он попросил у Зевса, своего родного брата, руки Коры, но верховный владыка богов не дал согласия, хотя и не отказал.

И вот однажды Кора вместе с подругами-океанидами и двумя другими молоденькими богинями — Артемидой и Афиной собирала цветы на лугу. Вдруг Кора увидела цветок нарцисс, которого прежде никогда не видала, и подошла сорвать его. Тут разверзлась земля, появился бог Аид на колеснице, схватил девушку и умчал ее в царство мертвых. Тщетно Кора взывала к своему отцу Зевсу, тот не пришел к ней на помощь. В это время он принимал дары в одном очень многолюдном храме.

Когда мать-Деметра обнаружила, что ее дочь пропала, она принялась искать ее. Но никто не смог ей рассказать, куда же делась Кора. Деметра искала свою дочь девять дней и ночей, пока на рассвете десятого дня не встретила богиню Гекату. Та сообщила, что как-то из своей пещеры слышала крик о помощи, но не видела похитителя. Богини отправились к Гелиосу, богу солнца, потому что он видит все, что происходит днем. Они встали перед его конями и не давали ему взойти на небо, пока он не расскажет, что произошло. Гелиос поведал, что Кору похитил Аид — бог Подземного мира, что сделал он это по наущению Зевса, но что лучшего супруга сыскать трудно, поскольку Аид — родной брат самого громовержца и властелин огромного царства.

Деметра сошла на землю и приняла облик простой смертной, старухи. Она пришла в Элевсин, где ее встретили дочери тамошнего царя Келея. Деметра сказала, что ее зовут Досо и что она была похищена пиратами с Крита, но сумела бежать. А теперь ищет работу и пристанище, умеет делать все по дому и нянчить детей. Дочери Келея пригласили ее во дворец.

Когда Деметра вошла во дворец, супруга царя Келея Метанира вдруг увидела, как сияние озарила странницу, и та показалась ей настолько огромной, что своей головой доставала до потолка. Но пришедшая вела себя тихо и скромно; она скорбно села в молчании. Тогда Ямба — веселая хромая девушка развеселила Деметру, а старая няня Баубо предложила ей выпить ячменного отвара с мятой. Деметра согласилась и успокоилась. После этого она взяла на свое попечение младенца Демофоонта, последнего сына Келея и Метаниры, позднорожденного и любимейшего.

Деметра нянчила Демофоонта, но не кормила и не поила его всем тем, что пьет и ест смертный ребенок, а пестовала как бога. Натирала благовонными мазями, а ночью погружала в огонь очага, чтобы стал он бессмертным. Но однажды Метанира увидела этот обряд и закричала в страхе. Деметра разгневалась, приняла свой божественный облик, обвинила Метаниру в обычном скудоумии смертных, и сказала, что если бы ей не помешали, она бы сделала младшего царского сына бессмертным. Затем она повелела построить ей храм в Элевсине и удалилась.

Наутро Келею сообщили, что то была богиня Деметра и что она желает, чтобы ей построили храм. Келей созвал народ и выстроил храм Деметре, где она и воссела в своем горе.

Деметра сидела в храме и горевала. Она запретила расти и плодиться всему живому. Злаки стали гибнуть, деревья перестали плодоносить, животные — плодиться, женщины — рожать. На земле начался мор. Боги обнаружили, что никто им не приносит жертвы и они тоже лишились своей доли.

Зевс направил к Деметре Ириду, свою вестницу, с предложением успокоиться и вернуться на Олимп. Но Деметра сказала, что не вернется на Олимп, пока ей не возвратят ее дочь. Олимпийцы по очереди приходили к Деметре и просили ее вернуть свою милость земле, но богиня была непреклонна. Наконец Зевс решил уступить: он отправил своего вестника Гермеса (единственного из олимпийцев, способного входить в мир мертвых) с посланием к Аиду — повелением вернуть дочь матери.

Гермес прибыл в Аид и передал послание Зевса. Аид пришел к Коре-Персефоне и предложил ей отведать несколько зерен граната. Он знал, что это привяжет ее к царству мертвых. Затем запрягли лошадей Аида, и Гермес отвез Персефону на колеснице к ее матери. Мать и дочь счастливо встретились, однако Персефона рассказала, что отведала в царстве мертвых несколько зернышек граната. Деметра пришла в отчаяние: она поняла, что дочь теперь связана с Аидом навсегда.

Тогда Зевс пригласил свою мать (и мать Деметры) Рею уладить этот конфликт. С помощью Реи было достигнуто соглашение, по которому одну треть года Кора проводит с мужем — Аидом, а две трети года — с матерью. А Гекате поручили следить за соблюдением этого правила.

Основное чувство, отраженное в мифе о похищение Коры, — это горе, неизбывная тоска и скорбь матери о своем чаде. Подобно другим мистериям (не только античным, но и более поздним, средневековым), миф давал людям возможность сопереживания, соучастия в повторяющейся божественной истории. И вместе с тем, он делал «божественными», показывал как архетипические любые подобные человеческие переживания. Так любая горюющая мать могла чувствовать себя в какой-то степени опечаленной Деметрой. Это делало личную историю частью Большого Сюжета.

«...Через раскрытие Большого Сюжета, спрятанного и невидимого для обычного сознания, происходит трансформация страдания... Воспринятый через призму Большого Сюжета, травматический опыт конкретного человека обретает для него иной, высокий личностный смысл. Этот вновь обретенный смысл не только помогает справиться с психологическими последствиями травмы, но и найти в пережитом драматическом опыте источник личностного и духовного развития».

Тут можно заметить, что это для современного человека Большой сюжет чаще всего «скрыт и невидим», а во времена мистерий миф откликался в душе людей чрезвычайно живо. Так, во времена Средневековья христиане воспринимали любые свои незаслуженные страдания христиан как муки, подобные Христовым. (Другое дело, что христианство подарило нам не так уж много архетипических сюжетов.)

 

ЭЛЕВСИНСКИЕ МИСТЕРИИ

Мистерии были распространены по всему эллинскому миру. О них очень уважительно отзывались ученые современники. Платон говорил, что посвященные в них будут жить с богами после смерти: считалось, что мисты (прошедшие посвящения) не пьют в загробном мире из реки забвения Леты и сохраняют память, что дает им иные возможности, нежели обычным смертным.

Мистерии состояли из драматических представлений священных мифов, которые имели отношение к главной теме действа. В элевсинских мистериях представляли похищение Коры-Персефоны Аидом и воссоединение матери и дочери, в вакхических — страдания Диониса, в позднеримских мистериях Митры, очевидно, ставили убийство (жертвоприношение) богом Митрой быка. Кроме драматических постановок, мистерии включали некую передачу знания, недоступного профанам. Возможно, именно в связи с этим тайны мистерий строго охранялись и до нас дошли лишь весьма отрывочные намеки.

Наиболее известными были элевсинские мистерии. Предполагают, что драматические представления шли здесь три ночи подряд и в хронологической последовательности. Начиналось все с брака Зевса и Деметры (их роли играли иерофант и иерофантида мистерий). Затем следовало рождение Иакха от этого брака. В следующую ночь представлялось похищение Коры (ее роль исполняла жрица Деметры) богом царства мертвых Аидом (или Плутоном). Затем иерофантида изображала тоскующую Деметру, разыскивающую свою дочь. Разыгрывалось посещение Деметрой элевсинского царя Келея: здесь совершались своеобразные обряды с вкушением питья: постившиеся весь день мисты получали особый напиток из воды, муки и меда, подобный тому, что отведала Деметра. Последующие драматические представления изображали возвращение Коры, примирение Деметры с богами, установление ею мистерий и обучение Триптолема — посланника от богини другим народам, не знающим земледелия. Хлебный колос служил в этих мистериях символом смены жизни и смерти, возвращения от смерти к новой жизни. Были и другие священные символы и предметы, о которым мы почти ничего не знаем достоверно. Древние считали, что мистерии способствуют смягчению нравов людей и улучшению морали. В мистериях люди воспринимали тайное знание, дополняющее религиозные доктрины, обретали некое мистическое понимание порядка вещей.

В оде поэта Пиндара (V в. до н.э.) говорилось:

Хорошо снаряжен тот, кто сходит во гроб,

зная тайну Элевсина.

Ему ведом исход земной жизни и новое ее начало —

 дар богов.

И в стихотворении поэта Серебряного века Валерия Брюсова (не только поэта, но и знатока античности, а также модного оккультиста своего времени) под видом обычного воззвания к весеннему обновлению природы скрывается намек на иное воскрешение:

К Деметре

Небо четко, небо сине,

Жгучий луч палит поля:

Смутно жаждущей пустыней

Простирается земля;

Губы веющего ветра

Ищут, что поцеловать...

Низойди в свой мир, Деметра,

Воззови уснувших, мать!

Глыбы взрыхленные черны,

Их вспоил весенний снег.

Где вы, дремлющие зерна,

Замышляйте свой побег!

Званы вы на пир вселенной!

Стебли к солнцу устремя,

К жизни новой, совершенной

Воскресайте, озимя!

И в душе за ночью зимней

Тоже — свет, и тоже — тишь.

Что ж, душа, в весеннем гимне

Ты проснуться не спешишь?

Как засеянное поле,

Простираются мечты,

И в огнистом ореоле

Солнце смотрит с высоты.

Брошен был порой осенней

И в тебя богатый сев, —

Зерна страсти и мучений,

Всколоситесь, как напев!

Время вам в движеньях метра

Прозвучать и заблистать.

Низойди в свой мир, Деметра,

Воззови к усопшим, мать!

1904

 

ПОСВЯЩАЮЩАЯ В МИСТЕРИИ

Богиня Деметра научила Триптолема, старшего сына Келея, засевать поля пшеницей и обрабатывать их. Аполлодор рассказывает, что Деметра «изготовила колесницу, в которую запрягла крылатых драконов, и дала зерна пшеницы, которыми Триптолем, поднявшись по небу, засеял всю землю» ( I, V, 2). Гигин же уверяет, что Деметра нянчила именно Триптолема, а когда его отец вмешался, то убила последнего. Своему же воспитаннику богиня подарила колесницу, запряженную драконами, с которой тот засеял всю землю.

Так или иначе, мы видим богиню, которая выбрала культурного героя, продолжающего ее дело. Схожим образом и участники мистерий становились плодородной почвой для принятия особого посвящения либо семенами особого знания, превращающими обыденную реальность в новую, окультуренную и благодатную действительность.

 

УСТРОИТЕЛЬНИЦА И БЛЮСТИТЕЛЬНИЦА ПОРЯДКА

Деметру почитали как устроительницу разумного порядка земледельческой общины. С ее участием был определен календарный год, в котором есть время и посеву, и жатве, и отдыху земли от злаков. Она и хранительница закона. Эрисихтона богиня Деметра наказала неутолимым чувством голода за то, что он попытался валить деревья в ее священной роще. Вначале она его предупредила в образе жрицы, но он не внял. Тогда она явилась пред ним в своем божественном облике и прокляла. Эрисихтон стал испытывать вечные муки голода, он съел все, что у него было, все, что сумел купить на свои средства, а потом стал жадно пожирать даже отбросы.

 

ДЕМЕТРА ЭРИНИЯ (ГНЕВНАЯ)

Существовал культ Деметры Эринии (Гневной). Это с ней, превратившейся в кобылицу, насильно сочетался Посейдон в образе жеребца. От этого соития родились нимфа Деспойна («госпожа, владычица» — это же эпитет мстящей Деметры) и дикий конь Арейон. После этого богиня омылась в реке и вновь стала «собой прежней», благостной и миролюбивой. Подробности этого культа нам мало известны. Возможно, что и здесь существовали какие-то таинства, повторяющие миф и ведущие к освобождению от разрушающих человека эмоций.

 

ДЕМЕТРА И АРХЕТИП ВЕЛИКОЙ МАТЕРИ

Богиня плодородия, богиня-мать Деметра у классиков — К.-Г. Юнга и Э. Ноймана — была одним из олицетворений архетипа Великой Матери, ужасной как в своей щедрости, так и в своей смертоносности. Они видели этот архетип глазами мужчины, я бы сказала, испуганными глазами. У первых классиков символического (юнгианского) психоанализа, Великая Богиня — это та сила, которая затягивает зарождающееся или юное Эго-сознание мужчины обратно, в свое гибельное лоно, к смерти. Это владычица инстинктов и желаний, в противоположность сознанию, Эроса — в противоположность Логосу. Однако подобные взгляды, подобно представлению о зависти женщин к мужскому пенису, изрядно устарели.

В пересказе «элевсинского мифа» у Аполлодора Демофоонт погибает в огне, когда его мать Метанира вмешивается в ритуал Деметры. Однако тут «силой регресса» оказывается именно Метанира, в то время как Деметра выступает в роли божественной силы, посвящающей в таинства бессмертных. Позже она во всех вариантах мифа обучает Триптолема и наделяет его своими дарами. Это представление далеко от буквального восприятия Деметры как смертоносной Великой Матери, несущей гибель мужчинам или их сознанию.

 

«ВНУТРЕННЯЯ МАТЬ»

Архетип Деметры есть в каждом человеке. Это «Внутренняя мать», материнская сторона души. Она может позаботиться о нашем «Внутреннем ребенке» (см. об архетипе Коры) и она же обеспечивает генеративность (производительность) в реальной женской жизни. Она — та, что дает нечто этому миру. Ее проявления разнообразны. Это могут быть дети и «все-для-детей», это может быть человеческая щедрость и доброта к родным и знакомым, это может быть воспитательская функция во взращивании нового поколения. При этом Деметра ничего не просит и не требует для себя лично. Ей нужна лишь возможность родить и растить.

Требования «внутренней Деметры» в жизни женщины зачастую категоричны («ты должна иметь детей») и связаны как с естественными ограничениями репродуктивного цикла, так и с бытовыми реалиями. Однако с ней можно договориться («я буду рожать тогда, когда буду готова», «я рожу ребенка только от подходящего мне мужчины, который сможет позаботиться о наших детях» или «я подарю миру нечто другое, у меня есть ученики»).

Характер этой «внутренней матери» во многом зависит от поведения матери реальной. Вот что пишет об этом Е. Михайлова в своем произведении «Я у себя одна, или Веретено Василисы»:

«...Центральная тема женских групп — отношения с матерью, но не только как с биографической фигурой, а прежде всего как с собственным началом, с “матерью в себе”. Раны, нанесенные женской душе искажением материнской роли на протяжении нескольких поколений, — это одна из неоплаканных потерь нашей культуры».

Потому и «материнские ценности», тип поведения, избранные приоритеты в отношениях с близкими различны. Отсюда — совершенно разные внутренние принципы: «главное, чтоб был сыт, обут, одет» или «бедность не порок, главное — любовь», а также послания своим собственным детям: «луплю, чтоб человеком вырос», «ты вот сейчас обижаешься, а потом мне спасибо скажешь», «станешь матерью — поймешь, что я права». Эти «наказы» практически не подвергаются сомнению, становясь незыблемыми правилами семьи — до тех пор, пока семья и род не начинают разрушаться, не перестают давать потомков или с ними не начинают постоянно происходить несчастья. Потому воистину «семья на матери держится».

Если же возвратиться к архетипу Деметры, то он дает женщине способность быть щедрой и доброй к окружающим, заботливость, милосердие, бескорыстность в ипостаси Всеблагой Деметры. А кроме того — властность, склонность к сверхопеке детей и окружающих, снисходительность к детям и чрезмерную требовательность к мужчинам (это уже Деметра, брошенная Зевсом). И даже пассивную агрессию, деление мира на «женский» (хороший) и «мужской» (плохой), на семью («своих») и все остальное («чужих»). Этот архетип мешает осознанию и осуществлению своих личных целей, удовлетворению своих индивидуальных потребностей. И с такой точки зрения «материнская фигура» — это надличностная интрапсихическая фигура, которая имеет как хорошие, так и дурные стороны, проявляется по-разному. При этом данный архетип может быть связан с такой же интрапсихическои фигурой матери реальной, но все же они различны. Архетип богини — это всегда «большая фигура» нашего внутреннего мира, она всегда является огромным ресурсом и поистине может быть «божественной».

Архетип Деметры есть и у мужчин (помимо того, что, разумеется, в них присутствует и внутренняя фигура реальной матери). Как питательный ресурс она безусловно способна действовать в человеке независимо от пола. В ряде случаев можно уловить и ее активные ролевые проявления. Так, мужчина бывает вынужден играть роль матери для ребенка или выполнять материнские (кормящие, опекающие) функции для новорожденных животных. Случаются и эпизодические спонтанные включения собственно материнской роли в отношениях между мужчиной и женщиной. В ряде случаев мужчина становится для женщины «ролевой мамочкой», возможно, активизируя при этом в себе архетип Деметры. Впрочем, это не лучший вариант развития отношений.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЦЕЛОСТНОСТИ

Плодородие земли для земледельца не мыслилось вне представления о неизбежной смерти растительного мира. Вне смерти невозможно возрождение мира во всей полноте жизненных сил. Именно об этом рассказывает нам миф о похищении Коры, дочери Деметры. Даже гранат, зернышко которого неосторожно съела Персефона в Подземном мире, был в Древней Греции символом плодовитости. Похищение и возвращение Коры — это метафора цикла рождения, смерти и нового рождения. Шла ли в элевсинских мистериях речь о метемпсихозе, мы достоверно не знаем и можем лишь об этом догадываться. Однако в наше время этот миф становится актуальной метафорой многократной смерти и возрождения в течение одной-единственной жизни, переживания травмы и исцеления.

Деметра, «внутренняя мать», следит за целостностью нашей души. Потому каждая потерянная частица — ее дитя, о котором она плачет, каждая найденная — радость, вернувшаяся к ней. Это история о трагедии, катастрофе и восстановлении, возрождении.

У Перси Биши Шелли есть замечательно трогательное стихотворение с обращением Персефоны (Прозерпины) к своей матери:

Песнь Прозерпины

Мать моя, богиня, мать-Земля,

Ты бессмертное живое лоно,

Ты богов, героев родила,

Зверя, ветку и листок зеленый;

О, дохни, всесильная богиня,

На твою родную Прозерпину.

Ты в тумане сумеречных рос

Юный цвет питаешь силой скорой,

В благовонном блеске он возрос,

И милей его не знали Оры;

О, дохни всесильная богиня,

На твою родную Прозерпину.

(Перевод с англ. С. Боброва)

Ритуал «возвращения души» присутствует в шаманской картине мира. Вот молитва для возвращения души, так созвучная мифу о Деметре и Коре: «Мать, один из твоих детей хочет вернуться домой. Помоги мне принести его назад к тебе, чтобы он мог занять то место на земле, что принадлежит ему по праву». И как знакомо оказывается то, что пишет в своей книге Сандра Ингерман:

«Сегодня нередко оказывается, что к утрате души привели такие травмы, как инцест, изнасилование, потеря любимого человека, хирургическое вмешательство, катастрофа, болезнь, выкидыш, аборт, стресс, пережитый в бою, или пагубная привычка.

Основная предпосылка здесь такова: когда мы получаем травму, часть нашей витальной сущности отделяется, чтобы выжить в этом испытании, спасаясь бегством от невыносимой боли... Утрату души вызывает именно то, что данный человек воспринимает как травму, даже если кто-то другой не видит в этом событии ничего травмирующего».

В современной неошаманской картине мира шаман помогает человеку найти и вернуть потерянную часть души. В этом его роль подобна миссии Гермеса в древнегреческом мифе. Основная, осознанная и развивавшаяся в течение жизни часть души подобна матери-Деметре, воссоединяющейся наконец со своим чадом. Папа-Зевс в этом мифе напоминает сознание и волю, решимость осознать, что «что-то не так», и пойти на достаточно необычный для нашего общества ритуал. А в конце этого обряда участники группы, если они есть, или друзья клиента говорят ему, обращаясь к этой возвращенной части: «Добро пожаловать домой!»

Не удержусь и вновь процитирую отрывок из книги Сандры Ингерман — стихотворение Эллен Джафф Битц:

Души бродят по Вселенной

Утраченные или похищенные

Отрезанные от любимых

Лишенные любви

Мягко, бережно

Мы зовем их обратно к себе

Разыскивая в темных уголках

Вдувая их в жизнь

своим дыханием

Мы приветствуем

их дома

Возвращение потерянной части души — вот что делает нас цельными и самодостаточными. Это то, что радует Деметру внутри нас и позволяет нам быть творческими и щедрыми к миру.

 

МАТЕРИНСТВО

Деметра — это, безусловно, материнский образ, принцип и сценарий. Она олицетворяет материнский инстинкт, желание родить ребенка, радость стать беременной, удовольствие от кормления, заботы и воспитания детей. Также это и предоставление физической, психологической или духовной пищи другим людям, даже не обязательно родственникам. Если Деметра является самой сильной богиней в душе женщины, то быть матерью, «нянькой» или «кормилицей» становится смыслом ее жизни.

В мифе Деметра пытается сделать ребенка Келея — Демофоонта — бессмертным. Для этого она держит его в огне. Но вошедшая мать вырывает ребенка из рук богини, и тот погибает. Эта история говорит нам о том, что и богине нельзя преступать границы дозволенного. (Больше Деметра никого делать бессмертным не пыталась.)

Ни одна мать не может сделать своего ребенка бессмертным. И с этим приходится мириться. Случается, матери переживают своих детей. Даже взрастив садик (или хотя бы просто посадив деревце во дворе около дома-многоэтажки) или вырастив кошку или собаку, рано или поздно нам приходится пережить смерть своего детища или любимца. Мы не всемогущи и не можем даровать своим питомцам бессмертие, как хотела это сделать Деметра. Даже у нее это не получилось.

 

КОРМЛЕНИЕ

Кормление других — особый источник удовлетворения для женщины, в чьей душе царствует Деметра. Ей доставляет удовольствие кормить семью и гостей. Она старается угодить им и наслаждается мыслью, что она — хорошая мама. На работу она тоже старается приносить всякие вкусности и угощать сослуживцев чаем.

В то же время необходимость быть кормилицей — зачастую «кормилицей всей семьи» — рано или поздно (или время от времени) начинает угнетать. Необходимость кормить семью оказывается прямой функцией и обязанностью женщины, вынуждает идти на малооплачиваемую, не престижную, но стабильную работу, терпеть грубость начальства. В нашей стране в последнее время женщине необходимо постоянно «добывать пропитание», для того чтобы «просто выжить», прокормить себя и ребенка. Я сама знаю, что такое реальный голод, когда нет денег на приличную еду, а горох и хлеб уже не лезут в горло (при этом, конечно же, у моего кота был лучший профессиональный корм, без вопросов). Познакомившись с одной семьей в Рязани (бабушка, мама-учительница и сын), где сливочное масло считали такой ценностью, что не ели его сами, а давали только ребенку, я увидела еще более сильную степень нужды. И это все — реалии последних десяти лет. Что же говорить о войнах, о десятилетиях нужды и голода в нашей стране... Этот голод у нас в крови, в крови наших матерей, которым не на что было накормить ребенка.

 

ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ЩЕДРОСТЬ И ДУХОВНОЕ ПИТАНИЕ

Деметра была самой щедрой богиней древних греков. Эту «радость отдавать» можно обнаружить и во многих женщинах. Одни совершенно естественно кормят, холят и лелеют других людей на физическом уровне, другие дают эмоциональную и психологическую поддержку, а третьи обеспечивают людям некую духовную подпитку. В этом они разделяют идеальный материнский сценарий. Сначала мать заботится о физиологических нуждах малыша: кормит, поит, одевает и обувает его. Повзрослевшего ребенка она поддерживает на эмоциональном и психологическом уровне: может дать дельный совет, успокоить и обнадежить, похвалить и направить. А взрослые дети ценят духовную мудрость своей матери, на которую всегда можно опереться в трудную минуту. Этот идеал трудно достижим в реальной жизни (хотя можно допустить, что случается и такое). Но время от времени мы встречаем на своем пути женщин, которые играют для нас роль Деметры в том или ином частном случае. Или сами выполняем такую миссию.

Чрезмерная эмоциональная поддержка может превратиться и в сверхопеку и гиперконтроль, столь нередкие в материнском сценарии:

«Веди себя хорошо,

Зови меня, если что,

И не забудь промолчать,

когда захочется о чем-то сказать...»

 

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

Деметра — богиня злаков. Она дала человечеству способность культивировать сельскохозяйственные культуры и заботилась о плодородии. Подобным же образом женщины, уезжающие к себе на дачу растить свой огород (чаще овощной, нежели клумбы с цветочками), консервировать огурцы, помидоры, кабачки и чеснок, а затем делиться заветными баночками с соседями, родственниками и просто знакомыми, выражают аспект Деметры как Матери-Природы. Теперь можно понять тещей и свекровей, буквально сражающихся за существование своих картофельных и помидорных грядок и регулярно и настойчиво призывающих своих детей, невесток и зятьев на вскапывание участков. При этом довод: «Мама, мы можем это все купить на рынке!..» — понятное дело, не действует. Ведь есть почти неизъяснимое удовольствие сажать семена или саженец в землю и затем день за днем наблюдать, как он растет. Тогда современная городская жительница и начинает понимать, какова же эта неистовая «сила природы». При этом необходимость постоянно ухаживать, поливать, убирать паразитов и всячески лелеять всходы вновь активизирует архетип Деметры.

 

НАСТОЙЧИВОСТЬ

Если ведущим у женщины оказывается архетип Деметры, то сказать, что такая дама настойчива, — это не сказать ничего. Деметра дарит способность упорно добиваться своего несмотря ни на что. Вспомним тот же миф о похищении Коры. Женщина такого типа не будет сильно огорчена отказом или неудачей: она, подобно запрограммированной машине, готова повторять одну и ту же операцию (или их нехитрый набор; для стратегии нужна Афина) тысячу раз в уверенности, что рано или поздно это сработает. Это умение вырастает и кристаллизуется из жизненной необходимости. Дети не едят полезные овощи, а требуют шоколада, или отказываются надевать теплые колготки, или хотят заснуть, но это не сразу получается и поэтому они капризничают и буянят. Коты плюются таблетками и норовят спрятаться под диван, когда настает время уколов, или упорно топчут любимую подушечку. Все подобные ситуации закаляют женщин и делают их как устойчивыми к раздражителям (не поэтому ли Отто Вейнингер упрекал весь женский пол в бездушии?) и чрезвычайно упорными. Особых эмоций при этом действительно может не быть, просто необходимо сделать так, чтобы ребенок надел колготки и штанишки и был застегнут на все пуговицы (а потом, полностью запакованный, он обязательно попросится пописать, и тогда придется опять его раздевать, а потом одевать снова), а животное проглотило глистогонное или какое другое лекарство. И цель рано или поздно достигается. Подобный метод женщины способны переносить и на другие жизненные ситуации. Стоит вспомнить характерных тещ или свекровей. Или классных руководительниц.

 

ПРИОРИТЕТ СЕМЬИ

Для женщины, которая «управляется» Деметрой, семья бывает важнее дома. Дом для нее — это прежде всего «место, где собирается семья». Этим она отличается от женщин, следующих путем богини домашнего очага — Гестии. Мирный огонь Гестии может гореть вне зависимости от количества членов семьи и их непосредственных нужд в заботе и опеке. Для Деметры же важна скорее сама семья, при этом пространство помехой не бывает. Так матери легко приезжают в город на другом краю страны (или даже Земли) и чувствуют себя как дома, если там же находятся их дети.

При этом под семьей такая женщина понимает, как правило, лишь детей или свою маму и детей. Муж стоит только на третьем месте. Мужчина для такой женщины — способ родить детей, муж — способ их прокормить. Отношений с мужской частью семьи у нее практически нет и не было или же они сугубо формальны (такая женщина вполне может считать неприличным стирать в машине одновременно женское белье и мужские носки). В то же время именно мужчина может восприниматься как источник всех материальных благ и основной виновник их отсутствия. Только свои материнские цели она считает безусловно святыми. Остальной мир может подождать. При этом, вырастив своих чад, женщина, над которой довлеет архетип Деметры, с огромным трудом допускает их сепарацию — отделение от нее как физическое (по месту проживания), так и психологическое. Без семьи (а в данном случае — детей) жизнь для нее не имеет смысла. Впрочем, родных детей могут заменять внуки или подопечные.

 

БЛОКИРОВАНИЕ АГРЕССИИ

Важным компонентом комплекса «материнства» является блокирование агрессии, насилия, конфликтного поведения. Агрессивность матери традиционно на Руси считалась опасной для ее детей еще в утробе, как и после рождения. В обязанности матери семейства входило прежде всего блокирование насильственных форм поведения. Этим же занимаются и организации солдатских матерей: либо избавляют молодых людей от службы в армии («участия в войне») вообще, либо защищают их от неуставных отношений (насилия). Одним из основных факторов создания комитетов солдатских матерей называют «войны и вооруженные конфликты, к участию в которых привлекаются призывники, а также высокая степень насилия, травматизации и смертности в российской армии в мирное время».

Наталья Данилова выделяет два основных кода, обозначающих их деятельность: материнский подход и гражданский. В данном случае нам более интересен первый и психосоциальная теория Нэнси Ходоров относительно идеи материнской заботы обо всех детях, включая взрослых:

«В результате постоянного воспроизводства системы ожиданий, согласно которой считается, что “женщины по своей природе должны заботиться о детях всех возрастов”, а также убежденности в том, что "материнские" качества женщины могут и должны проявляться в других сферах их деятельности... в обществе утверждается феномен материнской заботы».

Не случайно военная обережная магия связана с материнскими символами: иконки Богородицы, молитвы к ней, атрибуты родов (частицы «рубашки»), различные предметы с отверстием (согнутая в кольцо иголка, например). Примечательно и уточнение исследовательницы:

«С другой <стороны>, публичное выражение “материнской заботы” как формы коллективного действия и обоснования защиты прав молодого человека способствует символической инфантилизации мужчин, отдающих дело защиты своих прав в руки матерей».

 

ПАССИВНО-АГРЕССИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Женщина «материнского типа» обычно не может сказать «нет» и оказывается перегружена сверх меры. Даже если «всеобщая мамочка» чувствует, что ее эксплуатируют, внешне она обычно никак на это не реагирует. Она не выражает свой гнев и не пытается изменить ситуацию, а, наоборот, работает еще больше, «чтобы все получилось». И вдруг в какой-то момент начинает демонстрировать то, что называют «пассивно-агрессивным» поведением. То она забывает купить лекарство для орущей кошки, которое просила достать ее сослуживица, то соглашается сшить племяннице платье и не делает этого, то вдруг не приходит на деловые встречи, страдая мигренью.

Это не значит, что она осознает истинный смысл своих действий. Она никогда не считает это своим «протестом». Просто вдруг с ней случается то или иное; она тянет время и находит различные отговорки, в том числе и для себя самой. Таким способом она сбрасывает с себя груз обязанностей и обещаний. И эта скрытая враждебность и неуступчивость помогают ей хоть как-то выразить свое неприятие существующей ситуации.

В то же время это путь тупиковый. Неосознанная потребность в свободе от «навешанных» обязанностей может привести к неожиданному саботажу уже в важных для нее самой областях деятельности. Да и муки совести начнут грызть заботливую женщину сразу же, как только пройдут «конечные сроки». Потому она должна научиться выбирать, когда, как и кому что-либо обещать, давать или делать. Для этого ей необходимо научиться говорить «нет» — и человеку, который от нее чего-то хочет, и пекущейся обо всех богине Деметре внутри нее.

 

ПЕРЕЖИВАНИЕ НАСИЛИЯ

Деметре ведом опыт переживания насилия. Горюющую по похищенной дочери Деметру застиг врасплох Посейдон и начал домогаться. Когда она превратилась в одну из кобылиц его стада, он обернулся жеребцом и изнасиловал ее. От этого союза она даже родила ребенка (она всегда рожала детей от своих мужчин). Нельзя сказать, что все женщины-Деметры имеют подобный печальный опыт. И все же зачастую переживание насилия со стороны мужчины (не всегда сексуального, иногда психологического, иногда просто физического) приводит женщину к тому, что она отказывается от любовных отношений и сосредоточивается только на детях. Потом такая мать убедит свою девочку в том, что мужчины — это животные, но долг супруги — удовлетворять их животную страсть.

Вообще вынужденное терпение — это то, что хорошо знает Деметра. И многие женщины этого типа культивируют его как ценную способность, стараясь передать ее своим детям (девочкам), обучить их тому же. Со времен торжества христианства способность кротко сносить все неприятности и несправедливость считается особой добродетелью. Но Деметра давала и знание о том, когда терпеть и сносить все что попало уже не стоит и можно напомнить, наконец, окружающим о своей значимости или же вовсе развернуться во всей своей разрушительной мощи. А христианская культура женщине этого не предлагает вовсе.

 

ДЕПРЕССИЯ

После похищения Персефоны богиня Деметра сидела в горе и печали в своем храме. Земля перестала давать урожаи, люди и звери перестали рождаться. Так и женщина-мать склонна впадать в депрессию, когда ее лишают непосредственных материнских функций. Она горюет, жизнь кажется ей пустой и лишенной своего основания. Это называют еще «синдромом пустого гнезда». Дети выросли (или иным образом покинули ее), и женщина-Деметра больше не знает, что ей делать. Ее существование теперь бессмысленно.

«Супер-мамы», приносившие себя в жертву детям, хуже всего чувствуют себя тогда, когда дети их покидают. Когда их спрашивают, чем они больше всего гордятся в жизни, эти женщины отвечают: «Моими детьми». Редко они могут вспомнить какое-нибудь другое свое достижение. И, теряя свою материнскую роль, они теряют смысл жизни. Обычно чрезмерно опекающие и чересчур включенные в жизнь детей, лишаясь своей материнской роли, они впадают в гнев или депрессию. Исправить эту ситуацию, как им кажется, можно, лишь «вернув детей в лоно». Такие матери стараются не разъезжаться с замужними дочерьми и женатыми сыновьями, противятся их отдельному проживанию. Если же это происходит — находят случай напомнить о себе и как следует позаботиться о домочадцах.

Женщина-Деметра может вскоре найти себе другой объект для опеки и заботы: начать воспитывать внуков и внучек, завести животное или птичку, взяться за садово-огородные подвиги, вкладывая в них всю свою способность холить, лелеять, заботиться и растить. При этом она постепенно может обратиться за помощью к другим богиням — Гестии и Афине, к примеру.

 

«МЕРТВАЯ МАТЬ»

Мы помним часть мифа о похищении Коры, когда мать Деметра сидела в своем храме и отказывалась поддерживать жизнь на земле. Это привело к голоду и постепенному умиранию всего живого. Реальные женщины могут впасть в похожее состояние, погрузившись в тяжкую депрессию и даже не выходя из своей меланхолии годами. Это страшное время для их семьи, и дети переживают его очень тяжело. В результате детство ребенка может окраситься ощущением того, что мать его не принимает, а это оборачивается недоверием к миру в целом. Такую мать называют «мертвой матерью». Физически она присутствует в семье, но в душе слишком далека от нее и не способна дать своему ребенку чувство любви и поддержки.

Вот как описывает такое состояние Эллис Хоффман в замечательном произведении «Настоящее волшебство»:

«На целый год Салли предоставила Антонию и Кайли заботам тетушек... Салли больше не готовила здоровую пищу и не старалась завтракать, обедать и ужинать в положенное время: только изголодавшись вконец, она открывала банку горошка и поедала его прямо над раковиной. Волосы ее безнадежно свалялись; в носках и перчатках протерлись дыры. Теперь она редко выходила из дому, а когда все же показывалась на людях, все старались ее избегать. Детей пугал невидящий взгляд ее глаз. Соседи, прежде приглашавшие Салли на чашечку кофе, теперь при виде ее переходили на другую сторону улицы и спешили пробормотать молитву. Им не хотелось видеть, во что она превратилась, — лучше уж было посмотреть прямо на солнце и на минутку ослепнуть. <...>

“Ты не должна терять голову, — вновь и вновь повторяла Джиллиан своим глубоким грудным голосом. — Это моя привилегия!”

Но именно Салли теперь не желала ни купаться, ни есть по-человечески, ни играть с младшей дочкой в ладушки. Именно Салли теперь проливала столько слез, что, случалось, по утрам не могла разлепить веки... Мало-помалу Салли перестала верить во что бы то ни было вообще, и тогда весь мир сделался серым. Салли больше не различала ни оранжевого, ни красного, а некоторые оттенки зеленого — цвет ее любимого свитера и молодая зелень нарциссов — были потеряны для нее окончательно и бесповоротно. <...>

“Жизнь нам дана для того, чтобы жить, — говорила Джиллиан. — Жизнь такова, какой ты сама ее делаешь. Ну же, послушайся меня! Просто послушайся! Пожалуйста!”

Вешая трубку, Салли всякий раз задумывалась, глубоко и надолго. Она думала о девушке из аптеки и о топоте Антонии, поднимающейся по лестнице, чтобы снова лечь спать, так и не услышав от мамы “спокойной ночи!” Она думала о жизни Майкла и о его смерти; она перебирала в памяти все мгновения, что они провели вместе. Она вспоминала каждый его поцелуй; она заново обдумывала все слова, что он успел сказать ей. Все оставалось серым — и рисунки, которые Антония приносила из школы и просовывала ей под дверь, и фланелевая пижамка, которую Кайли надевала, когда утром было прохладно, и бархатные шторы, так надежно защищавшие от всего мира. Но постепенно Салли начала раскладывать все по порядку — горе и радость, доллары и центы, детский плач и выражение лица, с которым малышка встречает воздушный поцелуй, долетевший до нее в порыве ветра. Быть может, такие вещи чего-то стоили. Быть может, стоило взглянуть мимоходом... заметить... присмотреться повнимательнее...»

Примечательно, что Салли возвращается обратно к жизни тогда, когда замечает хрупкость и трогательность свежей зелени (это признаки и атрибуты Коры, «девушки весны»). Мы уже говорили о том, что Деметра становится вновь благостной матерью, когда к ней возвращается Кора: она вновь обретает восприимчивость и юную радость жизни.

«Снова стояла весна, и небо было таким голубым, что просто дух захватывало. И Салли видела этот цвет — цвет его глаз, цвет жилки, бьющейся под кожей, цвет надежды, цвет рубашек, сохнущих во дворе на веревке. Она вновь различала почти все цвета и оттенки, которых лишилась на целый год. Только оранжевого она не видела по-прежнему — и не увидит уже никогда: оранжевым был тот выцветший дорожный знак, которого не заметили подростки в день гибели Майкла. Впрочем, этот цвет Салли никогда не жаловала, так что невелика потеря — в сравнении с прочими. <...> Салли казалось, что она была мертва, а теперь, воскреснув, чувствовала весь мир живых с новой остротой: и касание ветерка, и тонкий звон мошкары, и запах грязи и молодой листвы, и сладостные оттенки синевы и зелени. Впервые за целую вечность Салли подумала, как хорошо будет вновь заговорить, почитать дочкам на ночь стихи или сказки, назвать по именам все весенние цветы — и ландыш, и аризему, и пурпурный гиацинт».

 

СКРЫТАЯ ВЛАСТЬ (ЗАВУАЛИРОВАННАЯ МЕСТЬ)

Критянина Пандарея Деметра щедро наградила за то, что он убил любимую золотую собаку Зевса. Это была ее месть Зевсу за позволение похитить ее дочь — Кору. Некоторые женщины вполне способны поощрять детские шалости, которые наносят вред неприятным для них родственникам. Бабушка подначивает внучку спрятать расческу невестки, мачеха провоцирует ребенка на непослушание отцу, мама спокойно одобряет истерики дочери, закатываемые ее мужу. Все это — чтобы досадить за какие-то свои обиды. Так ребенка делают громоотводом, виноватым или провокатором.

 

ПРОВОЦИРОВАНИЕ КОНФЛИКТА

Задача матери — охрана и защита своих детей. Когда речь идет об опасности для них (даже воображаемой), то сама мать становится угрозой для окружающих и при этом не чурается вербальной или даже физической агрессии. При этом угрозой она может считать всех тех, кто способен нарушить неразрывную ее связь с ребенком (пусть даже достаточно взрослым). Тогда она способна «натравить на врагов» мужа или других членов семьи, подчас самого ребенка. Материнская роль для такой женщины станет «архетипическим щитом», которым она прикроется и от суждений окружающих людей, и от себя самой. И тогда любые доводы против, сомнения и упреки совести будут отброшены. Так продолжалась кровная месть в родовом обществе. Например, в древнеисландской «Саге о Ньяле» в какой-то момент именно женщины начинают настаивать на мести за своих детей и даже за детей мужа от другой женщины. У Ньяля была жена Бергтора и наложница Хродню. Вот что они говорят после убийства сына Хродню:

«Хродню сказала:

— Я поручаю тебе, Скарпхедин, отомстить за своего брата, и я жду, что ты поступишь как должно и отдашь этому все силы, хотя он и не рожден в браке.

Бергтора сказала:

— Странные вы люди! Вы убиваете людей, когда на то у вас нет причин, а сейчас будете жевать жвачку, пока дело так ничем и не кончится: ведь эта весть сейчас же дойдет до Хаскульда Хвитанесгоди, и он предложит заплатить вам виру и помириться, и вы должны будете согласиться. Надо действовать сейчас же, если вы вообще хотите действовать.

Скарпхедин сказал:

— Вот и мать подстрекает нас законным подстрекательством».

Точно так же мать может быть инициатором насилия по отношению не только к окружающим («не своим»), но и к собственным реальным детям, если они не соответствуют ее воображаемому, идеальному представлению о ребенке.

 

ГНЕВ И РАЗРУШИТЕЛЬНОСТЬ

Гневная, разрушающая Деметра — это сверхопекающая, подавляющая своих детей мать. Такая женщина временами может приходить в ярость от того, что ее заботу «не принимают». Она может лупить свою дочь за то, что «ребенок плохо ест». Ей, матери, отказывают в исполнении важнейшей задачи — кормления. И яростная мать насильно впихивает в несчастного ребенка всю невкусную для него еду. Этим же часто занимаются воспитательницы в детском саду. Эта профессия требует сильно развитых качеств Деметры. Но и гнев этих всемогущих «хозяек дня в детском саду» может стать для ребенка ужасным, разрушающим.

Впрочем, право матери инициировать и осуществлять насилие также можно назвать традиционным. Жену в русской деревне дозволялось бить до появления у нее детей, когда же она становилась матерью, это запрещалось. Зато у нее самой появлялось право возбуждать насилие или наказывать.

Роль свекрови — это тоже проявление «материнского сценария». Так, свекровь может стать «второй матерью» (со своими правилами), а в некоторых семьях даже принято, чтобы невестка величала ее «мамой», но может и оказаться «злобной мегерой», изводящей сноху, а иногда вместе с ней и сына. То же, конечно, относится и к тещам, матерям дочерей. Чем менее женщина способна «отпустить» свое чадо в самостоятельную жизнь, тем ужаснее ее отношение к разлучнику/разлучнице. При этом свекрови зачастую особенно напирают на то, что невестки не умеют правильно кормить их сыновей.

 

ДЕМОНСТРАЦИЯ СВОЕЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ

Женщина-Деметра может демонстрировать домочадцам свою крайнюю эффективность. Она лучше мужа сумеет договориться с сантехником и директором школы, разумнее распорядится деньгами и оставит за собой решающее слово в семейном споре. Мужчина иногда перестает чем-либо заниматься вообще, садится на плечи жены и начинает потихоньку (а иногда и «по полной») выпивать. Женщину материнского типа это подчас даже устраивает: у нее появился еще один объект для заботы. В отношениях с детьми подобный тип поведения также воспитывает в дочерях и сыновьях несамостоятельность, неуверенность в своих силах, пассивность и паразитизм.

 

СОБЛЮДЕНИЕ НРАВСТВЕННОГО ЗАКОНА

«Традиция отводит матери роль хранительницы нравственного закона, определяющего единство семейного коллектива: “Весь мир в семье — от матери”. На матери лежала основная ответственность за нравственные качества и судьбы детей, что в еще большей степени проявляется в наши дни». Мать нередко предстает как олицетворение Закона, нарушение которого ведет к ужасным, непоправимым последствиям. Иногда матери сами себя ощущают таковыми, пытаясь внушить это чувство и своим чадам.

При нарушении установленных ею правил женщина-Деметра иногда, подобно богине, обрекает провинившегося на муки голода. Пятнадцатилетней дочери, встречающейся с симпатичным парнем, грозная мать заявляет: «Я запру тебя на замок. Ты никогда больше его не увидишь» и т.д. Конечно, при этом она наверняка кормит ее супом и яичницей, но обрекает на муки душевного, эмоционального голода из-за разрыва со «своим мальчиком». «Он тебя изнасилует и бросит!» — кричит она под закрытую дверь. Очень часто обиженные матери запрещают детям общаться с отцами, своими бывшими мужьями. Так ни в чем не повинные дети тоже обрекаются на муки душевного голода, даже если не осознают этого: они лишаются отцовского присутствия в своей жизни. «Я вырастила тебя одна!» — потом скажет такая мать, ставя себе это в заслугу.

 

ДУХОВНОЕ ВОДИТЕЛЬСТВО

В отличие от Афины, обучавшей великих стратегов и полководцев, Деметра обучала царей-земледельцев, воспитывала культурных героев. Также она подарила людям элевсинские мистерии. В них могли участвовать все свободные люди, не пролившие кровь человека.

Многие женщины-эзотерики наших времен «по-матерински» наставляют своих учеников. Но качество подобного обучения иногда оставлять желать лучшего. Вспомним хотя бы Марию Дэви Христос с ее Белым Братством. Девушке материнского типа не обязательно становиться духовной предводительницей целого общества. Достаточно время от времени «подсовывать» своему «мальчику» книжки Елены Рерих по Агни-Йоге или многотомные сочинения Елены Блаватской. При этом важно не забывать следить за его внешним видом и пытаться отучить его курить.

 

Конечно, Деметра в значительной степени следует паттерну своих божественных предшественниц — Реи и Геи. Вообще богини, представляющие традиционные женские роли, обусловленные биологическим циклом (Дева, Мать, Жена, Старуха), не предполагают некоего особого пути. Они делают все то же, что делали до них и после них, просто каждая — со своими характерными особенностями. Однако нам эти детали интересны для осознания их в нашей жизни и судьбе наших близких. Осмысление архетипического сценария дает возможность освободиться от него, изменить ход сюжета.

 

ГЕЯ

Гея была самой Землей, одним из четырех первосуществ (или первопотенций) греческой вселенной. У Гесиода это Хаос (в значении «абсолютной пустоты», а не «всеобщего смешения» — последнее значение он приобрел позже), Гея (именно как «твердь, твердая почва»), Тартар (глубокие и мрачные подземелья) и Эрос (сила притяжения, движения, игры и страсти).

Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких, И, между вечными всеми богами прекраснейший, — Эрос.

(Гесиод. Теогония. 117-120. Перевод В. Вересаева)

Гея — первое надежное постоянство нового мира. Она — самая необходимая данность его последующего существования (за развитие может отвечать Эрос или даже Хаос). Широкогрудая Гея, появившаяся первой из ничего, — это чудесная и величественная метафора матери для только что родившегося ребенка. Если смотреть на мифологию как на отражение существования человека, то Гея — естественный и абсолютно необходимый образ. В древнеисландской (скандинавской) мифологии подобную роль играет корова Аудумла, появившаяся также почти из ничего. Это та Мать, которая является источником существования всего живого.

Греческая Гея-Земля, как и прочие богини и боги этой мифологии, достаточно человечна в своих действиях и отношении к другим. Но в данном случае мы имеем в виду не ее доброту и гуманность, а определенный произвол и манипулятивность в отношениях с детьми. Гея сама порождает Урана-Небо, чтобы он мог покрыть ее от края до края. Уран становится ее супругом, и от него Гея уже может производить детей, которые заселят ее снаружи и внутри. От Урана она породила Океан, который населили ее дочери и сыновья. Большей частью дети Геи становятся природными божествами — воплощениями тех или иных местностей и стихий.

Однако среди них всех выделяется один из младших сыновей — ужасный и хитроумный Крон. После него Гея рождает только чудовищных детей: одноглазых киклопов Бронта, Стеропа и Арга, а также сторуких гигантов Кота, Бриарея и Гиесса. Но, возненавидев последних, Уран поспешил спрятать их обратно в чрево Земли. Там они и остались и сильно отягощали Гею. Тогда Гея предложила своим детям восстать против отца и убить его. С этого и начались все перипетии отцовско-сыновних проблем греческой мифологии, потому что подобное порождает только подобное, особенно если речь идет о первых божествах. Авторитарный стиль поведения Урана стал причиной последующих бунтов и отцеубийств среди его потомков.

Но каждый новый преемник становился новым узурпатором. Этому способствовала и выбранная линия поведения их жен и матерей: пассивно-агрессивные, они не заявляли о своих правах, а стремились действовать тайком, скрытно, обманывая супруга и подстрекая к бунту детей. Это картина патриархатного мира с его ужасом перед «злыми женами» и особой привязанностью сыновей к матери, со стремлением победить соперника и страхом перед «райхом великих матерей». А матери греческой мифологии действительно очень могущественны.

Ллойд де Моз вовсе соотносит с античностью «стиль детоубийства» в отношении воспитания. И с такой точки зрения, удивительные отношения между родителями и детьми в греческой мифологии уже не поражают:

«Античность до IV века н.э. Над античным детством витает образ Медеи, поскольку миф в данном случае только отражает действительность. Когда родители боялись, что ребенка трудно будет воспитать или прокормить, они обычно убивали его, и это оказывало огромное влияние на выживших детей. У тех, кому повезло выжить, преобладали проективные реакции, а возвратные реакции находили выражение в гомосексуальных половых актах с детьми».

Гея прямо подговаривает своего сына Крона к ритуальному убийству (оскоплению) и свержению своего отца Урана, как драматично описывается это у Гесиода:

Злое пришло ей на ум и коварно-искусное дело.

Тотчас породу создавши седого железа, огромный

Сделала серп и его показала возлюбленным детям

И, возбуждая в них смелость, сказала с печальной душою:

«Дети мои и отца нечестивого! Если хотите

Быть мне послушными,

сможем отцу мы воздать за злодейство

Вашему: ибо он первый ужасные вещи замыслил».

Так говорила. Но, страхом объятые, дети молчали.

И ни один не ответил. Великий же Крон хитроумный,

Смелости полный, немедля ответствовал матери милой:

«Мать! С величайшей охотой за дело такое возьмусь я.

Мало меня огорчает отца злоимянного жребий

Нашего. Ибо он первый ужасные веши замыслил».

Так он сказал. Взвеселилась душой исполинская Гея.

В место укромное сына запрятав, дала ему в руки

Серп острозубый и всяким коварствам его обучила.

Ночь за собою ведя, появился Уран, и возлег он

Около Геи, пылая любовным желаньем, и всюду

Распространился кругом. Неожиданно левую руку

Сын протянул из засады, а правой, схвативши огромный

Серп острозубый, отсек у родителя милого быстро

Член детородный и бросил назад его сильным размахом.

(Гесиод. Теогония. 159-180. Перевод В. Вересаева)

Так Гея использует свое влияние на детей, и особенно на младшего сына, Крона (не любимчика ли?), для того чтобы расправиться с постылым мужем. Вечная драма в патриархатном стиле. Женщинам отведена лишь доля жены и матери. Они формально бесправны — у них нет права голоса перед мужем, зато есть негласное влияние на детей. Постепенно зреет обида и злоба на мужа (а в жизни — и на его родственников): так сторукие гиганты отягощают чрево Геи. И, наконец, вызревает месть. Свергнув отца, дети Геи, шестеро титанов (Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет и Кронос) и шесть титанид (Тефида, Феба, Мнемосина, Тейя, Фемида, Рея) во главе с Кроном начинают править миром. Они, как полагают, олицетворяют стихийные силы природы. Они не ведают разумности и меры и предпочитают решать все вопросы силой. От союза с Понтом (морем) Гея также рождает многочисленных стихийных чудовищ.

Богиня редко принимает прямое участие в самостоятельной жизни своих отпрысков. Однако именно она подсказывает своей дочери Рее, как обмануть ее мужа (и сына Геи) Крона, дабы спасти детей. Она же предрекает судьбу узурпатора, которому суждено быть свергнутым, Крону и Зевсу. В своей семье она всегда на стороне дочери, на стороне женщин-матерей. Об этой же отстраненности «мира матерей» от мужчин мы уже говорили в разделе о ролевой модели Деметры. Эта богиня приветствует лишь женщин — матерей и невесток в своей семье. Так, она подарила Гере на свадьбу золотые яблоки, однако гневно отказалась покрывать сомнительное происшествие, случившееся с мужественной «папиной дочкой» Афиной, в результате которого последняя — безмужняя девственница — обзавелась сыном.

Гея — первая, основная и вместе с тем самая разрушительная из всех матерей греческой мифологии. Она в наибольшей степени представляет Всесильную и Ужасную Мать. Так, в союзе с Тартаром она породила чудовищного Тифона, от которого пришлось бежать всем олимпийцам и которого в конце концов уничтожил Зевс. «Потомство Геи — ужасно, отличается дикостью и стихийной силой, несоразмерностью, уродством и миксантропизмом, т.е. смешением человеческих и животных черт». Однако со временем Гея оказывается хранительницей древней мудрости, советчицей и той, что знает судьбы богов. Примечательно, что Деметра, ее внучка, является более культурным (или окультуренным) образом все той же Великой Матери. Деметра уже старается соблюдать нравственный закон и учит этому людей. Мудрость и знание жизни древнейших существ уступили место правилам и закону, пришедшим с олимпийцами.

 

РЕЯ

Рея — одна из титанид, рожденных Геей. Во многом она повторяет семейный сценарий своей матери. Ее муж также оказывается «семейным насильником», ненавидящим своих детей и страшащимся их. Но если его отец (и отец Реи) Уран заключал детей в чрево Геи, то есть не позволял им родиться, не давал права на существование, то Крон сам проглатывает своих детей (причем всех, а не только чудовищных). В этом мы усматриваем метафору подавления детей как личности. Уран видел в своих детях (не всех, но для нас важны именно те, из-за которых случилась трагедия) чудовищ, которым не место в его мире.

Крон же видит в своих детях соперников. Так и отцу, обычному смертному мужчине, дети могут представляться соперниками в борьбе за внимание его жены (их матери) или же будущими соперниками в борьбе за власть и авторитет. Кроме того, это символическая метафора семейных или родовых устоев, по которым «старший всегда прав», а дети нужны родителям только в качестве кормильцев на старость (по сути, для насыщения голода Крона).

Крон был господином Золотого века — общества собирателей и кочевников: «Жили они без забот и трудов, питаясь желудями, дикими фруктами и медом, который капал прямо с деревьев, пили овечье и козье молоко...». Это пасторальное описание того, что «раньше жилось лучше». Для нас же важна здесь связь Крона с традиционным обществом и его почти неизменными, непререкаемыми традициями. В эпоху Возрождения греческий Крон и римский Сатурн воспринимались уже как боги земледельцев — наиболее консервативной, крестьянской части общества.

Традиционное крестьянское общество — это взаимоотношения различных родов, в которых воля одного человека мало что решает. Это связь поколений, когда младшие непременно зависят от воли старших, если только не успевают выделиться в отдельную семью. Личность, индивидуальность для традиционного мировоззрения имеет второстепенное значение; главное — жизнеспособность семейной и родовой системы. Традиционное общество — система патриархатная, где гласной властью обладают мужчины, а власть женщины неофициальна. Ту же самую ситуацию мы видим в семье Реи и Крона. Жена не слушается мужа и поступает по-своему, но вынуждена скрывать это в страхе перед ним.

Рея рождает сначала Гестию, затем Деметру, Геру и Аида, но страшный отец поглощает всех своих детей. Тогда (по некоторым версиям) Рея прячет своего сына Посейдона среди табуна лошадей (или стада овец), а взамен предлагает мужу жеребенка, говоря, что именно он-то у нее и родился. Когда рождается Зевс, по совету своей матери Геи, Рея вовсе дает своему мужу камень в пеленках, а младенца укрывает на острове Крит. Рея прибегает к обману в своих отношениях с супругом, справедливо полагая, что тот не достаточно разбирается «в женских делах», чтобы отличить, что в положенное время может родиться у его жены. Подобные истории мы можем наблюдать и в повседневной жизни: чтобы защитить себя, свой статус или будущего ребенка женщины обманывают мужчин, своих мужей или любовников. Часто это касается именно деторождения, особенно отцовства ребенка.

Интересны и последующие отношения Реи с детьми. Она остается для своих детей мудрой советчицей. Но, в отличие от Геи, чьи рекомендации были воплощением скорее древней хитрости и которая обычно вставала на сторону одного из спорщиков, Рея склонна улаживать конфликты своим посредничеством. Так она помогла установить порядок пребывания Коры-Персефоны в Подземном мире у мужа и на Земле у матери. Однако она уже не имеет того влияния на своих детей, что имела ее мать. В споре с Зевсом она проигрывает: он даже угрожает изнасиловать ее, если она будет ему перечить.

Отношения Реи с Зевсом напоминают семейную жизнь избалованного взрослого сына и мудрой, но многострадальной матери, а также в чем-то похожие отношения избалованного и вместе с тем очень раздражительного мужа и трудолюбивой, заботливой жены. Так мы можем увидеть в реальной жизни преломление древнего мифа. Обнаружив же в реальной жизни некий Большой сюжет (нередко мы даже знаем, чем он заканчивается или что в нем неправильно), мы можем внести в него коррективы.

 

ЛЕТО

Титанида Лето сошлась с уже женатым богом Зевсом. Предавались любви они в образе перепела и перепелки, в результате чего Лето забеременела. Но родить она никак не могла, потому что законная супруга Зевса Гера намеренно удерживала возле себя богиню родов Илифию. Так Лето и скиталась беременной, пока не добрела до острова Делос, где наконец разрешилась от бремени: вначале — дочерью Артемидой, а затем, уже с помощью Илифии, — сыном Аполлоном.

Богиня Лето — образ матери, «славной своими детьми». Это ее главное достижение. Ее называли «вечно милой» и «вечно кроткой». Лишь благодаря детям она заняла почетное место на Олимпе. Ее сына традиционно называли не по отчеству, а по имени матери — Летоид. Дети Лето убили титана Тития, который домогался их матери. (Ни одна другая мать в греческой мифологии не была под такой защитой.) Позже Аполлон, Артемида и Лето во всех олимпийских и земных распрях выступали единым семейным фронтом (исключение составляло лишь соперничество Артемиды и Аполлона между собой). Так, они втроем выступали на стороне троянцев в войне, вместе помогали герою побежденной Трои Энею.

Образ Лето — это фантазия о всеблагой, милой, доброй и щедрой матери, чья жизнь — лишь в детях. Это благой лик архетипа Деметры. Он не обладает обычной многогранностью и мощью цельного характера. Это приятная мечта матери о себе как неизменно светлой и благостной, о бессмертных детях, которые своим существованием возвеличат ее саму, о попрании соперниц, которые не могут родить мужчинам таких славных детей. Лето ведь — единственная признанная мать истинных олимпийцев, рожденных от Зевса! Ее соперница Гера родила Гефеста и Арея (по ряду версий) партеногенно, да и отец не очень-то любил их. Деметра (еще в былые времена) родила Кору, но та практически отошла к подземным божествам. Лето — та мать, которую дети всегда защитят и не дадут в обиду ни другим женщинам, хвастуньям и задирам (как Ниоба), ни по-прежнему опасным мужчинам.

Это миф в значении нереальности, приятная фантазия одинокой женщины с детьми. А еще это благостная мечта детей, чтобы их мать была всегда доброй, милой, ласковой и приятной, как Лето. В реальной жизни такого тоже не бывает, однако миф об этом живет и здравствует. К воплощению этого мифа стремятся матери, растящие детей без мужа, в надежде, что дети оправдают все их чаяния. Но на практике такой подход не срабатывает. Когда женщина становится заложницей одного-единственного (и тем более идеализированного) сценария, она и не достигает успеха, и не чувствует себя удовлетворенной.

 

МЕТАНИРА

Метанира — жена элевсинского царя Келея — играет значимую роль в мифе о похищении Коры и ее возвращении к Деметре. С одной стороны, это та же роль Матери (роль Деметры) в земном и зеркальном (ином!) отражении развития событий.

Метанира принимает у себя бедную странницу, старуху, которая уже не может быть матерью. Она видит в ней богиню, но поначалу никак не может на это отреагировать — Деметра не дает ей знака. Затем, когда богиня становится нянькой ее младшего сына, Метанира начинает подозревать что-то неладное в обращении с ребенком и вмешивается. В этом сюжете мы можем увидеть соперничество матери и бабки за ребенка. Не случайно — и это подчеркивается в различных версиях мифа — Деметра здесь именно старуха, та, что уже не может рожать и кормить детей.

То, что Метанира видит в старухе богиню, с точки зрения психологического анализа мифа также может указывать на «всемогущество» этой материнской фигуры, как если бы это была реальная мать женщины. А о соперничестве в кормлении, ухаживании и воспитании ребенка в «женской семье» и говорить не приходится, оно встречается часто. Оно случается и тогда, когда муж и отец отстранен от дел семьи («дом — женская забота»), и когда он откровенно слаб, чтобы противостоять всемогущей «богине» — теще.

Есть здесь и еще одна тема: стремление матери уберечь свое чадо от опасностей. Разумное и благое в обычном смысле, оно может стать препятствием на пути развития человека (особенно мужчины) в дальнейшем. Мать старается оградить ребенка от всего угрожающего, в том числе и самих жизненных испытаний; Метанира прерывает «крещение огнем» (кстати, это выражение обычно используют для обозначения мужского боевого опыта), которое совершает Деметра. Но то же самое делает и Деметра! Она собирается сделать ребенка бессмертным, таким образом оградив его от опасной жизни простых смертных. Сделать его частью своего мира, мира бессмертных! Это не удается и богине.

 

НИОБА

Царица Ниоба, дочь Тантала (преступника перед законом богов и людей), родила много детей (по разным версиям, от семи до десяти каждого пола) и стала похваляться, что является лучшей матерью, чем Лето, поскольку детей у нее больше. Лето была оскорблена и пожаловалась своим детям, Аполлону и Артемиде. Божества-лучники расстреляли всех детей Ниобы, и она от горя превратилась в камень.

Историки религии видят в этом историческое соперничество двух культов матери-богини. Можно усмотреть в этой истории богоборчество и ревность богов к людям. Стоит вспомнить о традиционном соперничестве матерей в родовом, клановом сообществе. В традиционной культуре существовало (и существует) множество обрядов, направленных именно на защиту своих детей от чужих матерей. И это не всегда «добренькие» защитные ритуалы: одним из обережных действий считалось нападение, обычно вербальное . Мне же выводить какую-то мораль из этого трагичного мифа совершенно не хочется.