Мы знаем из Иисусовых речей, Что он иной раз корил богачей, Пугая их карой загробною И прочей чепухою подобною. – Но как только богач обруганный, Карой небесной напуганный, Устраивал Иисусу щедрый приём, - Иисус разливался соловьём, В пьяном виде живодёру мямля, Что тот удостоится «лона Авраамля» И не будет он ввержен в вечную тьму: «Благословение дому сему!»… Пустяки, что в этом самом доме Рабы спят на гнилой соломе, Что хозяин их кормит помоями И тиранит побоями; Что пред ним несчастные рабы Стоят как каменные столбы, Затаив дух и взглянуть не смея На хозяина, лютого змея! – Иисус на людей рабского звания Не обращал никакого внимания; Не видно ни из его речей, ни из поведения, Чтоб он был против рабовладения! Наоборот: Случалось даже, Что в пьяном раже Во едину из суббот Он тех господ, Что к рабам относились по-человечески, Журил «отечески»: «Так-так! С рабом запанибрата!? – Не терплю такого разврата! Ежели раба строгостью не донимать, Покажет он вам кузькину мать! В каждом рабе сидит какой бес-то!? – Раб должен знать своё место!» …Как этот завет ни поворачивай, Как над ним мозги ни раскарячивай, Сквозь евангельский лак Просвечивает хозяйский кулак! – Слепому ясно, Что напрасно Столько веков одураченные рабы Расшибали себе лбы Перед Иисусовым ликом: Они были в заблуждении диком! – Небесный защитник разноплемённых, «Трудящихся и обременённых», Тот, чьё они чмокали изображение, Чихать хотел на их положение! Он пред богачами раздувал кадило, А «лукавый раб» - у него с уст не сходило: «Раб ленив и лукав! Ленив и лукав!» - Хозяин ухмылялся в рукав Совместно с женой и прыщавым наследником, Довольный таким проповедником: «Наливай, жена, Дорогому гостю вина! Вам какого!? Красного ль? Белого?.. Для вас не жалко погреба целого! Золотые ваши слова – Мудрая вы, Иисус Осипыч, голова! Раб, он известно, - тварь насекомая!» - Картина знакомая!..