Надо принять во внимание, Что Иисус не бывал в Иерусалиме ранее (Не зря же спрашивали его учеников: «Кто сей? Кто он таков?»). Иисус свои «словеса живые» Нёс в Иерусалим впервые. Что он не видел Храма от самого материнского молока, Про это говорят евангелисты Матфей, Марк и Лука; Об этой священноиудейской «вышке» Иисус знал лишь понаслышке: Знал он, что святыней Иудеи Владеют саддукеи, - То бишь священство родовитое, Оченно ядовитое, - Что Иерусалимский «божий дом» Стал саддукейским осиным гнездом. Бороться с такою силой, - Спаси господи и помилуй!.. Потому-то, путешественник невольный, И намечал Иисус путь окольный: Лез в минуту критическую В Самарию еретическую; Но как самарийский народ был неумолим, То пришлось идти в Иерусалим… Шёл Иисус путём-дорогою, Объятый большой тревогою, Не переставая апостолам петь, Что ему предстоит «претерпеть»; Что саддукеи – народ нахальный; Что идёт он, пророк опальный, На праздник пасхальный, Несмотря на полное своё нежелание, Яко агнец на заклание! Но такова человечья природа, - Накануне неудачного «входа» Вдруг надежда в Христе закопошилась, Что его участь ещё не решилась: «Сем-ко в Иерусалим торжественно въеду, - Не побежит ли народ по моему следу!?» - И до чего же всё вышло обидно: Как это видно Даже из евангельских врак, Не побежал за ним ни один дурак!.. Такой встречей смертельно обиженный, Перед учениками униженный, Иисус, чтоб привлечь внимание к своей особе, Ринулся в неукротимой злобе В Иерусалимский Храм И устроил там полный тарарам: Повёл себя, согласно протокольной справке, Просто как слон в посудной лавке! – Дядя Семён, Иван, Яков и Андрей Стояли испуганно у дверей; Зато Иуда, как тигр, метался, За что ни попало хватался И вопил, вцепившись в какого-то верзилу: «Господи, яви свою силу! Обнаружь, чего ещё не обнаруживал!» - Словом, крепко Христа подзуживал, Хотя нужды в том не было особой: Охваченный злобой, Иисус по торжищу гонял Ошарашенных торговцев и менял, Крича: «Вон, мерзавцы, отсюда! Не оскверняйте дом моего отца!»… Зазвенела разбитая посуда, Разлетелась по полу маца; Загремели столы опрокинутые, Ларьки сдвинутые, Раскрытые сундуки, рундуки; Замычали жертвенные быки, Заблеяли бараны, Разлетелись голуби кто куда… «Берегите карманы! Беда!» - Воры крупные с воришками мелкими Занялись воровскими проделками. Богомольцы истошно орали: «Караул, обокрали! Держи! Лови! Стражу зови!» - Но Иисус в погромном раже Стал кричать прибежавшей страже: «Взяточники! Мошенники!» Прибежали на шум первосвященники, - От испуга на них не было лица: Под ногами посуда и маца, И деньги серебром и бумажками, Вокруг – ларьки вверх тормашками. Архиереи пришли в озверение – Истинное столпотворение! Не дай бог, пронюхают римские власти, Что тут разыгрались такие страсти, Ведь они же оцепят войсками Храм: Ужас и срам! Испорченный праздник без дохода; А всё – из-за галилейского сумасброда! «Ну ладно, обожди!» - Скрипели зубами саддукейские вожди; Но пока – с величайшей деликатностью, С наигранной такой приятностью – Стали они Иисуса охаживать, Из Храма его выпроваживать: «Успокойся, родной! Не будет тут лавочки ни одной: Не скандаль, ради святой недели! - И как это мы не доглядели?..»