Нужда у «бати» постоянная, Слаба доходная статья: «Ах, жизнь моя ты окаянная, Да бесталанная моя!» Перед святителем Николою, На образ глядя храмовой, Не раз он с думою тяжёлою Стоял от горя сам не свой. И речь попа была укорная, Полны кощунством словеса: «Когда ж ты, сволочь чудотворная, Свои нам явишь чудеса?! Не ты ль первейшим был святителем На всей Руси спокон веков? Не ты ль царям был покровителем? А результат с того — каков!?» Нашло на батю просветление: Приход — молись хоть, не молись, — У бати, всем на удивление, Шальные деньги завелись! Иную жатву, преобильную, Стал пожинать отец Панкрат, Перекроив купель крестильную На… самогонный аппарат! С тех пор по зову меднозвонному Бесстыжий сброд пропойных рож Спешит к Николе Самогонному — Николе Лаптевскому то ж! Там, средь притвора сбившись тесного, Гудит восторженно толпа: «Благодарим Отца небесного, Что вразумил он так попа!..»