Вот вам басня по чужой канве: В богоспасаемом граде Москве, То ли устав от мирских треволнений, То ли лишившись наследственных имений, То ли содеяв уже «вся вольная и невольная» Некая крыса богомольная От Рождества Христова такого-то лета Удалилась от света И, объявив себя старой веры поборницей, Стала жить заправской затворницей. Устроила она свою келью Не в лесу под елью, А в большой амбаре, набитом продовольствием, И зажила здесь с полным удовольствием. От первозданных дней и по сегодня Велика милость господня К тем, кто, не заботясь о многом, Пребывает в постоянном общении с богом. Жила крыса в амбаре годы и годы, Закрывши в него все выходы и входы, Чтоб никто но нарушил её одиночества; Изрекала из амбара пророчества Через особую дырочку И высовывала иногда просфирочку Из гнилой половиночки Зерна иль крупиночки… Со всего крысиного царства жители Стекалися к сей обители И, объятые духовным веселием, Пищали писком велиим; Молитвенным подвигам затворницы радовалися, Через дырочку в её лапке прикладывалися, Замирали от сладостного умиления, Слыша её моления: «Господи-сусе!.. Пречестная мати-царице!» — Не было важней крысы во всей столице!.. Святую «великопостницу» от круп разнесло, На брюхе-то у ней сала наросло, Шерсть на ней залоснилася: Никогда ей жизнь такая не снилася!.. Но вот в благочестивом граде Оказались крысы в кошачьей осаде, К тому ж выдался неурожайный  год: Застонал от голоду крысиный народ… А уж какой голод оказался в Замоскворечьи, Не могут описать и слова человечьи: Крысы там поедали крыс, Отец родного сына грыз, Мать душила грудного крысёночка, — Это уж вам не побасёночка!!!.. Чтоб смягчить голод хоть отчасти, Крысиные государственные власти Послали послов во все заграницы Прикупить там ржи и пшеницы. Одновременно же с сим, Так как голод был невыносим, А властям, искавшим провиант повсеместно, Было доподлинно известно, Что у вышепоименованной крысы-затворницы Амбар и все её подпольные горницы Были набиты крупой и мукой, То в нужде такой Всякой крупицей помощи дорожащие Власть предержащие К святой крысе, милосердие проповедующей, Обратились с просьбой нижеследующей: «Вонми, затворница, нашему гласу! — Много у тебя всякого припасу; Крысиный же народ в эту злую пору Гибнет от голодного мору: В нужде его столь великой Поделися с ним малой толикой Имеющихся у тебя сокровищ!..» — Словно на каких-то чудовищ, Крыса на представителей власти окрысилась: «Не для того я молитвой пред богом возвысилась, Чтоб вы по своему усмотрению Подвергли мою обитель разорению!!! Ежели господь наказал Москву войной и гладом, То он же и смилостивится над нашим градом; А я святым канонам останусь верна И не дам ни единого зерна И ни единого унаследованного мною вклада Из сего молитвенного вертограда!.. Но, по причине моего незлобия, Взамен такого пособия, Так как нет у меня ничего лишнего, Я помолюсь пред престолом Всевышнего О крысином люде, убогом и сиром! А пока… проваливайте с миром!..» — Сказав сие, крыса юркнула в нору, Где обретается по сию пору, «Спасая» свою душу и бренное тело, И откуда слышится то и дело Её молитва усладительная: «Взбранной воеводе победительная!..»

10 мая 1922 г.