С грустной матерью, ставшей недавно вдовой, Мальчик маленький жил в Верее под Москвой. Голубятник он ласковый был и умелый. Как-то утром — при солнечном первом луче — Мальчик с голубем белым на левом плече Вдруг без крика на снег повалился, на белый, К солнцу лик обернув помертвелый. Вечным сном он в могиле безвременной спит, Был он немцем убит. Но о нем — неживом — пошли слухи живые, Проникая к врагам через их рубежи, В их ряды, в охранения сторожевые, В их окопы н в их блиндажи. По ночам, воскрешенный любовью народной, Из могилы холодной Русский мальчик встает И навстречу немецкому фронту идет. Его взгляд и презреньем сверкает и гневом, И, всё тот же — предсмертный! — храня его вид, Белый голубь сидит На плече его левом. Ни травинки, ни кустика не шевеля, Через минные мальчик проходит поля, Чрез колюче-стальные проходит препоны, Чрез окопы немецкие и бастионы. «Кто идет?» — ему немец кричит, часовой. «Месть!» — так мальчик ему отвечает. «Кто идет?» — его немец другой Грозным криком встречает. «Совесть!» — мальчик ему отвечает. «Кто идет?» — третий немец вопрос задает. «Мысль!» — ответ русский мальчик дает. Вражьи пушки стреляют в него и винтовки, Самолеты ведут на него пикировки, Рвутся мины, и бомбы грохочут кругом, Но идет он спокойно пред пушечным зевом, Белый голубь сидит на плече его левом. Овладело безумие лютым врагом. Страх у немцев сквозил в каждом слове и взгляде. Била самых отпетых разбойников дрожь, «С белым голубем мальчика видели…» «Ложь!» «Нет, не ложь: его видели в третьей бригаде». «Вздор, отъявленный вздор!» «Нет не вздор. Мальчик…» «Вздор! Уходите вы к шуту!» «Вот он сам!» Мальчик с голубем в ту же минуту Возникал, где о нем заходил разговор. С взором грозным и полным немого укора Шел он медленным шагом, скрестив на груди Свои детские руки. «Уйди же! Уйди!» — Выла воем звериным фашистская свора. «Ты не мною, убит! Я тебя не встречал!» «И не мной!» — выли немцы, упав на колени. «И не мною!» Но мальчик молчал. И тогда, убоявшись своих преступлений И возмездья за них, немцы все — кто куда, Чтоб спастися от кары, бежать от суда, — И ревели в предчувствии близкого краха. Как на бойне быки, помертвевши от страха. Страх охватывал тыл, проникал в города, Нарастая быстрее повальной заразы. По немецким войскам полетели приказы С черепными значками, в тройном сургуче: «Ходит слух — и ему не дается отпору, — Что тревожит наш фронт в полуночную пору Мальчик с голубем белым на левом плече. Запрещается верить подобному вздору, Говорить, даже думать о нем!» Но о мальчике русском всё ширилась повесть. В него веры не выжечь огнем, Потому — это месть, это мысль, это совесть! И о нем говорят всюду ночью и днем. Говорят, его видели под Сталинградом: По полям, где судилось немецким отрядам Лечь костьми на холодной, на снежной парче, Русский мальчик прошел с торжествующим взглядом, Мальчик с голубем белым на левом плече!