Извозчик чмокал: — "Но! Но-но! У, язва! Чтоб тебя…" Но тощая кобыла Былую прыть давным-давно, Давным-давно забыла. Шажком кой-как плелась она И, наконец, утомлена Поездкою — не так уж длинной — Свалилась на Неглинной. Ушел седок, извозчика браня. Куда-то вслед за ним, судьбу свою кляня, Извозчик на себе увез пустые дроги, А кляча мертвая осталась средь дороги. Мир праху твоему, Ненужная уж больше никому. Ненужная? Не тут-то было! Какой тут к черту прах и мир! За клячу дохлую вступили в спор — Главжир, Центроутиль, Главкость, Главшерсть, Главмыло… Сначала Главков пять иль шесть, А после — трудно перечесть. В Высовнархоз вошла с докладом Химоснова, Решали что-то там, перерешали снова, Потом вернули весь доклад Назад Для исправленья И направленья "По принадлежности" — в Центральный Химотдел. Но той порой Главтук — он дохлой клячи тоже Не проглядел: — "Статья такая-то, стотысячный раздел…" — "Но это же подвох!" Шум поднялся в Главкоме" А Наркомздрав послал запрос в Наркомвнудел. Что заварилось, правый боже! Кобыла дохлая лежит на мостовой… Никто, никто о ней не думал, о живой, А дохлая — она для всех дороже! Заволновалась вся Москва, А по районам всем пошла такая склока, Что, отложив стихи и Брюсова и Блока, Москвы излюбленный Глава, Тишайший Каменев, в порядке крайне срочном Быв вынужден созвать Московский весь Совет, Рек с изумлением в собранья полномочном: — "Слух ходит, что в Москве порядка, дескать, нет, — Что третий месяц на исходе, Как в ошарашенном народе Догадки всякие плодя, Служа источником тревоги, У самого Кремля, — к ТЕО не доходя — Кобыла дохлая лежит среди дороги!" Совет весь загудел, что надо внесть запрос: — "Чего же смотрит Наркомпрос?" — "У театрального отдела Кобыла околела!.." Когда же выплыло, что, сверх такой беды, Из-за кобылы той средь Главков нелады, Заволновались депутаты, Пошли горячие дебаты: Кому, когда, куда кобылу убирать? Как помирить враждующие Главки? Ведь не на улице ж Кобылу раздирать. В ход были пущены и шпильки, и булавки, — Неслися выкрики: холера! тиф! чума! Немало было тут проявлено ума И боевого пыла. К порядку призваны звонком, Все под конец сошлись на выходе таком — "Ввиду того, что дохлая кобыла На территории лежит, Которая принадлежит Московскому Совету, Перевести кобылу эту С Неглинной улицы"… Не помню уж, куда. Неважно, в веденье Главжира иль Главмыла, — Не в этом суть, а в том, что дохлая кобыла — Искали — не нашли! — пропала без следа. Хоть в розысках ее сто ведомств подвизалось, Ведя из-за нее ожесточенный спор, Но на Неглинной до сих пор Кобыльей косточки нигде не оказалось. В Москве другой уже, вновь избранный, Совет, Но Главки злой враждой пылают, как пылали. Не о кобыле спор, о той, которой нет, А спор идет о том: кобыла то была ли? Но на допросе в ВЕ-ЧЕ-КА Каких-то два отпетых смельчака (Держать их надо на примете!) Они, однакоже, клялися всем на свете: — "Кобыла дохлая была! И на Неглинной, — да, к Воздвиженке с угла, — Лежала две иль три недели, Пока ее собаки всю не с'ели!" Вот узел. Разрубить его каким мечом? Рубите, кто горазд. А я здесь не при чем! Э П!.. Кто говорит: передышка. Кто говорит: карачун. Кто говорит: старой жизни отрыжка. Кто говорит: новой жизни канун. Выдался вечер погожий. Тройка летит по Тверской. Кучер-то, кучер какой краснорожий! Весело окрик звучит кучерской: — "Эп! Сторонися, прохожий"!.. Эп!.. Эп!!.. Крик бесшабашный, на что-то похожий: — "Нэп! Сторонися, прохожий!.. Нэп!!.." Публика… Батюшки-светы! Шику-то сколько, беда! Барыни эвона как разодеты!.. Подняли головы вновь господа. Ярко блестит магазея. Выставка в каждом окне. Публика топчется, жадно глазея. Все расхватает… По всякой цене!.. — "Эп! Сторонися, прохожий!.. Эп! Эп!!.." Крик бесшабашный, на что-то похожий: — "Нэп! Сторонися, прохожий!.. Нэп!!.." Соболь, фальшивые блестки… Слой из румян и белил… Роскошь и бедность… Девицы… Подростки… Густо "панельный товар" повалил. Всем — по одежке дорожка: Этим — в шикарный "Ампир", Этим туда, где не шелк, а рогожка, В темный вонючий, сивушный трактир. — "Эп! Сторонися, прохожий!.. Эп!.. Эп!!.." Крик бесшабашный, на что-то похожий: — "Нэп! Сторонися, прохожий! Нэп!!.." Кружев прозрачная пена… Ножек приманчивый взлет. — "Митя… Нам море теперь по колена… Всю, брат, Расею возьмем в переплет!.. Митя… Поедем к цыганам!.." — "Тройкою?.." — "Тр-рой-ку скарей!!. " — "Нищие… Чорт их несет к ресторанам… Клянчат, мерзавцы, у каждых дверей!" — "Эп! Сторонися, прохожий! Эп! Эп!!.." Крик бесшабашный, на что-то похожий: — "Нэп! Сторонися прохожий! Нэп!!.." Дробь выбивают копыта Взмыленных, быстрых коней. Отзвук ли это минувшего быта? Иль первоцвет наступающих дней? Выдался вечер пригожий. Тройка летит по Тверской. Кучер-то, кучер какой краснорожий! Весело окрик звучит кучерской: — "Эп! Сторонися, прохожий! Эп! Эп!!.." Окрик разгульный, на что-то похожий: — "Нэп! Сторонися, прохожий! Нэп!!.."